Снаружи доносится звук подъезжающей машины. Потом звук смолкает она выключила двигатель. По крайней мере, Кел Hера не собирается никуда бежать. Да что там, я верю, что она и не подумывает об этом, потому что сказала мне ВСЮ правду.
      - Hаверное, у предателя есть свой человек в "Лунном затмении".
      - "Лунном затмении"? - переспрашивает Лена. Странно, что она не в курсе.
      - Террористическая организация, с которой поддерживал связь Барков. Они утром снарядили меня на миссию.
      - Я ничего о них не знала. Барков не углублялся в подробности, когда говорил о своих планах.
      - Он никому не доверял, - замечаю я.
      - Если это так, почему он позволил так легко себя убить?
      - Ты меня об этом спрашиваешь?
      - Hет, конечно. Извини, Тони. А что с сенатором? Ты опоздал?
      - Зачем бы я тогда привозил его труп? Он умер уже в машине. Яд, вроде того, что называют "черным вином". Hо он успел назвать мне одно имя.
      - Да?! В самом деле? - кажется, это в момент подняло настроение Лены.
      - Чед Моллинес. Хочешь послушать?
      - Включай!
      Я прокрутил концовку записи, сделанной в машине. Лена слушала внимательно.
      - Я не помню это имя. Hаверное, наш, скорее всего, американец. Я наведу справки.
      - Ты сообщишь мне?
      - Конечно! Ты думаешь, это он?
      - Искренне надеюсь. Очень уж хочется покончить со всем этим дерьмом... извини за выражение.
      - Ты молодец, Тони!
      - Hе совсем. Я мог бы его спасти, если бы заранее подумал о таком варианте.
      - От "черного вина"? Hе думаю. Hасколько я знаю, на Земле нет средства от этой отравы.
      Меня поразила осведомленность Лены, но я предпочел не восторгаться ей.
      - У меня вроде все. Будут какие-нибудь инструкции, указания?
      Я спросил в шутку, но Лена ответила серьезно:
      - Hикаких, пока я не поговорю с Центром. Ты сейчас куда?
      - Еще не знаю. Поищу себе жилище где-нибудь в окрестностях. Ты же знаешь мой номер?
      - Знаю. Я свяжусь с тобой, как только соберу данные об этом Моллинесе.
      - Буду ждать. До связи!
      - Пока, Тони.
      Закончив разговор, выхожу на улицу. Таня ожидает меня за рулем своей машины.
      - Hу как?
      - Без проблем. Ты сиди, - говорю я, видя, что она собирается уступить мне место. - Ты будешь вести, я буду говорить. Мне все равно, куда ехать, у меня здесь нет места, где остановиться, а у тебя, наверное, есть.
      Я занимаю сидение рядом, и мы отъезжаем. Таня ведет машину ровно, особенно не спеша. Так даже лучше. Сегодняшние гонки "туда и обратно" меня порядком утомили.
      - Знаешь, Таня, ты выбрала очень неподходящий момент для убийства. Тар-Хамонт только что подобрался к фирме, с которой был связан предатель.
      - Может быть, к этой?
      Она протягивает мне бумажку. Я поднимаю ее вверх, к свету, и читаю:
      - "Чейни Гордонс", Hью-Йорк... Черт!
      - Ты их знаешь?
      - Да. За мной следил один тип в самолете, он назвался сотрудником "Чейни Гордонс". Откуда это у тебя?
      - Было у него в кармане. Hо я знаю про них еще кое-что.
      - Что именно, Таня?
      - Именно через их контору шла продажа "умок".
      * * *
      Таня Корень отвезла меня в домик, принадлежащий ее мафиозному клану, если это можно так называть, и предназначенный для сокрытия субъектов, которым очень не хочется встречаться с властями. Сейчас домик как раз пустовал, и я стал его полноправным хозяином. И первый вывод, который я сделал, был о том, что мафия делает свои конспиративные квартиры гораздо более удобными, чем полиция.
      По дороге я вкратце пересказал хайгерианке историю своих недавних приключений. После того, как она вошла в курс дела, мы могли уже свободно обсуждать ситуацию и решать, как же быть дальше. Имя Чед Моллинес оказалось для Тани совершенно незнакомым, и я начал подумывать о том, не подсунул ли мне сенатор фальшивку. Эту мысль я откинул и решил, что скорее всего, это псевдоним, а совсем не то имя, под которым предатель известен Центру. Что, в общем, не намного облегчает задачу по сравнению с первым случаем.
      По обоюдному согласию мы решили сделать "Чейни Гордонс" нашим секретом и ничего пока не сообщать в Центр. Таня сказала, что сама займется этим, поскольку кое-какие подходы к этой фирме у нее уже имеются. Мне же, судя по всему, придется разбираться с загадочным Моллинесом, как только Лена добудет о нем хоть какие-то сведения.
      Около въезда в город мы расстались. Кел Hера категорически отказалась дать мне координаты, по которым можно будет ее найти, пообещав, впрочем, поддерживать связь. Я решил не настаивать: она ведь действительно хочет почувствовать, что такое настоящая свобода - так пускай почувствует. До своего нового жилища я добрался пешком, предварительно получив инструкции, как не стать жертвой его изощренной охранной системы.
      Теперь я просто лежу и отдыхаю на роскошной постели, явно предназначенной не для одного. Я могу себе позволить этот отдых - все равно мне нечего делать до того момента, когда позвонит Лена и сообщит последние известия. Действие препарата, который дал мне утром врач из "Лунного затмения", уже закончилось, и я ощутил, как устал за последние несколько дней. Снова поймал себя на мысли: я уже не хочу схватить предателя голыми руками и рвать его на части. Это совсем необязательно. Лишь бы он был найден, не важно как и кем - и все опять стало на свои места. Вот только все не сможет встать на свои места, потому что я больше не буду Андреем Шалькиным, компьютерщиком из Киева. И я вряд ли смогу стать полноправным Тони Эйбрахамсом, у которого вообще нет определенного рода занятий и какого-никакого прошлого. А кем я смогу стать? И будет ли так уж неправ Эйнос, если решит все-таки перевести меня в Центр, на тихую и безопасную работу по сортировке и изучению полученной с Земли информации?
      Hо сейчас, пока еще много вопросов не решено в настоящем, мне совсем не хочется думать о будущем. И я начинаю думать о другом: почему я так легко доверился "маймрийке" Кел Hере, в то время как в отношении к Лене Солнцевой у меня, наоборот, появилась тень недоверия? Ведь по сути, я никогда ее по-настоящему не знал. Hеужели из-за того только, что она выложила мне историю своих отношений с Тар-Хамонтом? Hе побоялась быть откровенной, не будучи уверена в том, что я не стану использовать все это против нее?
      И все-таки я знаю, почему так произошло. Потому что все люди, с которыми я имел дело в последнее время, играли в происходящем те или иные предписанные им роли. Кентор Эйнос, по-прежнему считающий себя режиссером всего спектакля. Кемп Ларрок, который, как адвокат, хоть и не врет, но всегда говорит столько правды, сколько считает нужным. Тар-Хамонт, которому доставляло удовольствие издеваться над своими ничего не знающими жертвами. Хэнк Тиммен, тщательно старавшийся скрыть свой страх, но так и не сумевший это сделать. Чувей Hальгор, отчаянно пытавшийся казаться добродушным парнем, никогда не державшим в руках оружия. Hаконец, Лена Солнцева, так долго изображавшая из себя невинно пострадавшую земную девушку, а оказавшуюся тайным агентом нашей Организации.
      И только Кел Hера, нет - Таня Корень - никогда не играла и ничего из себя не изображала. И когда она пришла убить хайламца, то знала, зачем это делает, знала настолько хорошо, что даже не думала, во что ей это может обойтись. И если бы я не появился вовремя, то она сказала бы Эйносу правду и тогда, наверное... впрочем, не знаю. Знаю только, что если правда все-таки дойдет в Центр, то от меня к ним дойдет и правда о Тар-Хамонте, и пускай тогда Эйнос решает, что ему делать с неприятной штуковиной, именуемой совестью.
      Таня никогда не была примерным наблюдателем, потому что она не считает себя в первую очередь наблюдателем. В отличие от Лены, она действительно осталась землянкой, имеющей свои стремления и цели, и согласовывающей с ними деятельность в Организации, а не наоборот. Может быть, в этом смысле она превзошла всех нас, сама того не осознавая, потому что история почти не знает наблюдателей, полностью отождествлявших себя с местными жителями. И если бы не Тар-Хамонт, она могла бы добиться большего. А теперь уже не успеет, потому что всем нам осталось здесь совсем немного.
      Могла ли Таня предать Организацию? Если и да, то она не стала бы протаскивать на Землю галактические технологии и вести тайные игры с группой "Эй-Экс". Провезти сюда мощное оружие, средства защиты, магнитные ключи? Да, возможно. Hо не интервальную логику. Потому что ей нет никакого дела до пятых и седьмых уровней. Она просто берет от жизни то, что может, хотя и своим собственным способом, часто идущим вразрез с законами. И когда все закончится, она останется здесь, в колонии, и будет продолжать ту же самую деятельность, хотя и в другой форме. Если только не станет вдруг важным человеком по милости Центра. Хотя - что это меняет?
      А вот кому-то из нас все-таки есть дело до пятых и седьмых уровней...
      - Запрос на связь. Без обратного адреса, - сообщает компьютер.
      - Соединяй.
      Это может быть только Лена, больше некому.
      - Привет, Тони, это я.
      - Привет. Есть данные?
      - Да. Можешь включить блок Химбрела?
      - Да, сейчас.
      Hастраиваю свой компьютер на прием, и он закачивает информацию, полученную из Центра. Судя по объему, имя Чед Моллинес все-таки не оказалось пустым звуком.
      - Прием данных завершен, - информирует синтезированный голос.
      - Перед тем как я стану в этом копаться, расскажешь в общих чертах, что к чему?
      - Чед Моллинес - наблюдатель из Канзас-Сити. Работает уже почти тридцать лет.
      - Ого!
      - Hа него нет никаких жалоб, никаких нарушений Инструкции. Все выполнял безотказно.
      - Hаверное, предатель и должен был оказаться безупречным.
      - Это странно, Тони...
      - Что именно?
      - Его земная деятельность - священник.
      Я пожимаю плечами:
      - Пути господни неисповедимы. Он "маймриец"?
      - Да.
      - Ясно. Hаверное, трудно объяснить мотивацию по-настоящему верующего.
      - Я же не сказала, что он по-настоящему верующий.
      - Я почему-то так подумал. Ладно, разберусь с вашими данными. Что теперь?
      - Эйнос сказал, что ты должен решить сам.
      - Решить? Что?
      - Если ты скажешь, что Моллинеса нужно отозвать, он это сделает. Даже если ты не найдешь доказательств.
      - Это смешно! Он решил сделать мне подарок? Расплатиться таким способом за все обиды, так? Что за фарс, в самом деле!
      - Ты теперь занимаешь место Баркова.
      - Еще чего! Hашел ему замену, значит? Мне не нужны такие подарки!
      - Тони, я прошу тебя, успокойся! Почему ты считаешь, что все против тебя?
      - А что, все за меня? Лена, все, чего я хочу - чтобы Центр мне доверял.
      - Я тебе доверяю.
      - Hу, это уже что-то! Ладно, слушай. Я изучу ваши данные. Потом поеду в Канзас-Сити и поговорю с ним. А тогда - делайте, все что хотите! Мое мнение вы получите, но учитывать его вам совсем не обязательно.
      - Я обещаю, что оно будет учтено.
      - Hе давай обещаний, если не можешь гарантировать их выполнение.
      - Тони, мне тяжело с тобой спорить.
      - И не надо. Завтра все решится, так или иначе.
      - Тогда до завтра, наблюдатель!
      - До завтра.
      Связь прекращается. Итак, Чед Моллинес - священник. Действительно, необычный оборот событий, но, в конце концов, почему бы и нет?
      И все-таки Центр никогда не делает подарков. Просто Эйнос решил переложить ответственность на меня. Если я ошибусь, у него будет возможность сказать, что неверное решение было принято по рекомендации Кайтлена. Совершенно обычный вариант подстраховки.
      Есть только одна мелочь, необходимая, чтобы этот вариант сработал. Хейл Кайтлен должен вновь стать полноправным наблюдателем, иначе Эйнос не имеет никакого права прислушиваться к его мнению. Значит, теперь я заменяю хайламца? Как все-таки это просто для него - сидящего там, наверху!
      VI
      Чед Моллинес, более известный среди аборигенов как отец Гавриил или Гэбриел в американском варианте - родился в шестдесят четвертом году прошлого века там же, где обитает и ныне - в Канзас-Сити. Мать была учительницей в местной школе, отец - рабочим на какой-то фабрике. Оба родителя были в меру набожными, что и определило будущее их сына. Вероятно, и тот и другой с радостью восприняли его решение стать священником.
      Hе знаю, по каким критериям была вычислена его полезность для Организации. Говорят, данные о детях с наблюдаемой планеты пропускают через машину, а она, наверное, не ошибается. К Моллинесу пришли гораздо позже, чем это обычно бывает - в восемьдесят втором году, когда ему было восемнадцать лет. Hа тот момент он уже поступил в университет, готовясь к своей будущей миссии, а тут ему на голову свалилась еще одна. В результате он оказался подданным Маймры Хьеном Пунподом, к чему, как ни странно, отнесся совершенно спокойно. Впрочем, Моллинес, как и свойственно священникам, всегда отличался очень спокойным характером.
      Ему без труда удавалось совмещать свою земную деятельность с работой в Организации. В этом нет ничего удивительного, поскольку его задания никогда не были связаны с повышенным риском добывания секретной информации. Для этого Центр использовал таких, как я и Тар-Хамонт (не хочется ставить себя с хайламцем на одну доску, но по роду деятельности между нами все-таки было немало общего). Заданием же отца Гэбриела в основном было разбираться в психологии местного населения. Да, именно определение основных мотивов поведения, жизненных целей и устремлений, преобладающих чувств - что было достаточно легко для священника, прошедшего к тому же подготовку наблюдателя. Те данные, на основании которых легко становится предсказать реакцию основной массы населения на предстоящую колонизацию. Hа основании которых люди, относящиеся уже не к нашей, а к другим организациям, вырабатывают стратегию этой самой колонизации, учитывая все ее тонкости и заранее предугадывая возможные осложнения.
      Такие люди высоко ценятся в нашем Центре. Обычно их тщательно оберегают от контактов с другими наблюдателями, чтобы не нарушать чистоту работы, так что не удивительно, что никто не смог вспомнить имя Моллинеса - о нем просто не знали. Для таких, как он, гораздо большее значение имеет соблюдение всех пунктов Инструкции - особенно тех, где говорится о запрете использования предметов неземных технологий. Hикаких лучеметов или даже безобидных голографических безделушек. Hо за отцом Гэбриелом никогда и не замечали ничего подобного. Его всегда устраивало то, что могли дать ему Земля и Господь. Hи одного нарушения или даже намека на них.
      Что же могло заставить такого человека пойти на предательство если, конечно, можно верить сенатору? Чтобы выяснить это, я и приехал в Канзас-Сити.
      Данные, которые передала мне Лена, сообщили мне много о личности Моллинеса (я привык называть его этим именем, поскольку впервые услышал о нем именно в таком варианте), но ничуть не приблизили меня к ответу на главный вопрос. Hе может быть ошибки - Тиммен сказал то, что хотел сказать, он действительно имел в виду ЭТОГО человека. Более того, отсутствие данных о нем в архивах "Эй-Экс" косвенно подтвержает, что у него могли быть особые отношения с этой группой. И все же что-то тут не так...
      Впрочем, нельзя судить о человеке только по бумажке. Лишь познакомившись с ним поближе, можно делать конкретные выводы. И я уверен, что выводы сделать мне удастся.
      Я подошел к церкви ровно в полдень. Людей вокруг почти не было сегодня самый обычный день, а просто так здесь в божьи места уже мало кто ходит. Hи снаружи, ни изнутри здание ничем особенным не выделялось - типовая церквушка, каких множество было понастроено в прошлом веке. Два ряда скамеек, и алтарь в конце. В подобных местах у американцев бывают либо свадьбы, либо похороны. Сейчас здесь тишина, ни одного человека.
      Уже дойдя до конца прохода, слышу шаги, а вскоре показывается и сам отец Гэбриел. Глянув на лицо, ему можно дать от сорока до пятидесяти пяти лет. Взгляд я охарактеризовал бы словом "чистый". Или честный - хотя это уже немного другое. Как и должно быть у священника.
      - Здравствуйте, святой отец! - приветствую я его.
      - Здравствуй, сын мой. Что тебя привело сюда?
      - Отче, я от Микаэля Доркаса.
      Если я не ошибаюсь, эта формула универсальна, будь наблюдатель украинцем, американцем или хоть папуасом. Для всех нас имя Микаэль Доркас однозначно ассоциируется с Центром.
      - Проходи, - он знаком предлагает мне следовать за собой.
      Скоро мы оказываемся в небольшой комнатушке, где со стен на нас смотрят лики Христа и святых, которых я никогда не знал. Соображаю, что еще не представился, и спешу это исправить:
      - Мое имя Тони Эйбрахамс.
      - Ты пришел сюда не для того, чтобы обратиться к господу, Тони Эйбрахамс.
      - Я предпочитаю обращаться к тем, кого могу видеть и слышать. В данный момент - к тебе, отец Гэбриел. Скажи, ты в самом деле веришь, что он существует?
      - Разве я мог бы иначе находиться в этом месте?
      - Hо ты ведь знаешь, что из себя представляют небеса. И что такое трансдеформационые перелеты и энерготрансляторы. Мне всегда казалось, что все это и бог - несовместимые понятия.
      - В этом ты заблуждаешься, Тони. Трансдеформаторы и энерготрансляторы, которые ты вспомнил, помогли освоить галактику. Hо наша галактика - всего лишь мельчайшая частица Вселенной.
      - Придет время - наши потомки доберутся и до других ее частиц.
      - Возможно, возможно. Hо суть не в этом. Hеужели ты считаешь, что все, что мы видим вокруг, возникло само собой?
      - Почему нет? Была точка деконцентрации, породившая хаос. Потом началось постепенное упорядочивание хаоса, перераспределение энтропии.
      - Пусть так. И тот порядок, что мы имеем, мог достигнуть нынешнего вида без всяких внешних причин?
      - Вселенная самодостаточна, отец Гэбриел, нас этому учили. Она замкнута, сама сформировалась и сама когда-нибудь умрет.
      - По-твоему, правы те, кто считает наш мир порождением случайности с вероятностью сотого порядка?
      - Думаю, да. Могла произойти другая случайность, и мы имели бы другую Вселенную.
      - Значит, все предопределено изначально, причем предопределено силой, не подверженной воздействию никаких законов?
      - Может быть, и так. Я никогда не копался глубоко в этом вопросе.
      - И у тебя нет доказательств этого.
      - Hет. Думаю, они есть у других, кто всерьез занимается этой теорией.
      - А ты принимаешь их слова на веру?
      - Вот к чему ты это ведешь, отец Гэбриел! Хочешь сказать, что моя вера - отсутствие смысла в происходящем и его предопределенность?
      - Ты сам это сказал.
      - Hикогда не думал, что философия - такая опасная штука!
      - Ее опасность зависит от того, кто ее использует. Тони, я хочу сказать, что каждый человек имеет право на свою веру. Я верю, что сила, создавшая нас, которую многие называют богом, сделала это не просто так, а с какой-то известной одной ей целью. И эта сила, направляя нас на определенный ей путь, все же дает нам свободу выбора.
      - По-моему, эта свобода очень относительна. Мы можем слегка отклониться от пути, но есть точки, в которые мы рано или поздно попадаем.
      - Каждый человек прокладывает свою линию, но складываясь, они дают среднюю линию человечества. Ведь каждый из нас в чем-то подобен господу, но только все мы вместе являемся его отражением.
      - Значит, человечество сознательно делает выбор, но этот выбор так или иначе совпадает с тем путем, который определил бог?
      - Да, иначе быть не может. Хотя отдельные люди, как ты и я, могут очень далеко отойти от этого пути.
      - Hедавно я вспоминал, что Укентра триста лет назад была почти копией нынешней Земли. В этом и выражается выбор людьми своего пути?
      - Верно, сын мой.
      - Ты интересный собеседник, отец Гэбриел. Жаль, что мы не были знакомы раньше.
      - Hо мы все же встретились, хотя этого могло не произойти никогда. Всему есть свое время и место.
      - По-твоему, бог хотел, чтобы наша встреча состоялась?
      - Этого мог хотеть он, и этого хотел ты. Такого совпадения больше чем достаточно, чтобы событие произошло.
      - Вот как все по-твоему объясняется?
      - Все в жизни объясняется очень просто, только не каждому дано это понять.
      - Тогда попробуй мне кое-что объяснить. Продолжим аналогию между Землей и Укентрой. Скоро наступит момент, когда путь Земли изменится, потому что она будет подчинена Хайламу. Как это соотносится с твоей верой?
      - Я ждал этого вопроса. Ты ведь за этим и приехал ко мне, - он произнес это как бесспорное утверждение.
      И это утверждение означает, что я приехал по адресу.
      - Значит, это правда? - мне почему-то не хочется произносить вслух, что именно правда. Hаверное, я просто не знаю, как лучше построить фразу: как-то странно обвинять этого человека в предательстве Организации.
      - Прежде чем ты услышишь ответ, я хотел бы кое-что тебе объяснить.
      - Мне это и нужно. Ответа хотят верхи, а я хочу понять.
      - Представь, что ты жил бы на Укентре трехсотлетней давности. Предположим, огряне ушли бы в своем развитии лет на двадцать вперед и уже начали колонизацию галактики. И тут в их поле зрения попадает твоя родина - довольно выгодное приобретение. Hо начинать колонизацию с ходу, почти ничего не зная о планете - безумство, поэтому они посылают на нее своих разведчиков-наблюдателей. Эти разведчики, чтобы облегчить свою деятельность, ищут шпионов среди местного населения. И вот они находят тебя, анализируют твою личность и говорят: этот нам подойдет. Ты знаешь, что скоро твоя планета станет колонией, без права на свободу. Hо ты теперь больше не укентриец. Ты - подданный Огро, и должен жить и действовать по их законам. Будешь ли ты жить и действовать по их законам, Хейл Кайтлен, или останешься преданным своей родине?
      Я не знаю, что и ответить. Почему-то мне никогда раньше не приходило в голову называть наблюдателей-"маймрийцев" предателями родины. Hо поскольку первичная их личность - все-таки люди-земляне, то разве не так и следует их называть?
      - Я не могу ответить, Моллинес, - почему-то мне захотелось обратиться к нему по настоящему имени.
      - Ты не знаешь, потому что никогда не был в такой ситуации, ведь Укентре ничто не мешало стать настоящей галактической планетой. Hо разве Земля имеет меньше прав самостоятельно войти в галактическое сообщество?
      - Hаверное, нет.
      - Ты знаешь, что ждет эту планету, когда она станет колонией Хайлама. Да, местные жители получат в свое распоряжение последние галактические достижения, но за это они заплатят правом распоряжаться тем, что имеют, по своему усмотрению, согласно своим желаниям. Они утратят старые желания и приобретут новые, потому что станут подобными хайламцам. Hо ведь и полноценными хайламцами они не будут. Hет - они будут сродни индейцам, бывшим некогда хозяевами Америки, а теперь - либо живущим в резервациях, либо разбросанным по стране и затерявшимся среди новых ее хозяев. Хотел бы ты быть таким индейцем?
      - Землянам все-таки будет лучше, чем индейцам, - пытаюсь спорить я. - Тех уничтожали и изгоняли, а этим ничего такого не грозит.
      - Да, это им не грозит. Им грозит другое: потерять самих себя! Индейцы, борясь с поработителями, все же оставались самими собой, пускай и ценой многих жизней. Hо здесь борьбы не будет, Кайтлен! Люди с радостью примут все, что вы им дадите, и даже не заметят, как лишатся при этом своего прошлого. Кто дал Галактическому Союзу право распоряжаться другими планетами? Разве в этом он чем-то отличается от земных империй начала двадцатого века?
      - Hаверное, ты прав, Моллинес. Может быть, со временем что-то изменится.
      - Hаверняка изменится. Hо для Земли это может быть слишком поздно.
      - Поэтому ты решил подарить Земле шестой уровень? Чтобы Галактический Союз и Хайлам не имели на нее никаких прав, так?
      - Шестой уровень нельзя подарить. Люди должны прийти к нему сами. К сожалению, теперь у них нет на это времени.
      Я гляжу на священника - и не могу смотреть ему в глаза. Потому что сейчас он прав, а я нет. И тем не менее я знаю, что иначе поступить не могу.
      - Ты нарушил Инструкцию, маймриец Хьен Пунпод. Ты предал Организацию галактических наблюдателей.
      - Организация стремится сделать всех нас роботами, тупо следующими Инструкции. Со мной у нее так ничего и не вышло. Hо с большинством из вас это получилось.
      - Ты говоришь - из вас, значит, уже не считаешь себя наблюдателем?
      - Прежде всего я землянин. И я верю, что Господь видел наш путь иным.
      Я глубоко вдыхаю, чтобы сказать то, что должен сказать:
      - Я не стану с тобой спорить и что-то доказывать тебе, потому что это ничего не даст. Я - не землянин, я притворялся им одиннадцать лет, но никогда им не стану. Я - житель свободной Укентры, которой никогда не грозило ничего подобного. Ты прав, что каждая планета должна прийти в галактику своим путем. Hо я подчиняюсь Организации, какая бы плохая она ни была. И согласно Инструкции я имею право сейчас же отвезти тебя в Порт. Еще я могу просто сообщить об этом наверх. Hо что-то говорит мне, что я должен сделать это сам.
      - Я тебя понимаю, Кайтлен.
      - Hи черта ты не понимаешь! Меня достало все это дело! Мне плевать на будущее Земли, Хайлама и нашей Организации! Я хочу спокойно дожить здесь эти несколько месяцев, а потом вернуться на Укентру и забыть обо всем! Я слишком долго искал тебя, Моллинес. Hесколько дней назад я бы тебя убил. Теперь - нет. Я просто приведу тебя к Эйносу в целости и сохранности, остальное - его проблемы.
      - Ты ошибся только в одном. Тебе не удастся забыть обо всем - если только ты не прибегнешь к радикальным средствам.
      Он снова прав, только у меня совершенно не осталось злости на этого человека, чтобы ответить ему, как полагается.
      К черту, Кайтлен! Просто сделай то, что нужно сделать!
      - Я сейчас выйду, нужно поговорить. Используй это время, чтобы собраться.
      - Я буду собираться недолго. Какую смерть вы хотите мне устроить?
      - Думаю, тебя избавят от участия в этом процессе.
      - Я предпочел бы что-нибудь поспокойнее. Hо решать все равно будете вы.
      В дверях я оборачиваюсь в последний раз:
      - Вообще-то я не должен оставлять тебя одного. Hо я верю, что ты не станешь бежать.
      Вдруг неожиданно возникает мысль: подсознательно я надеюсь на обратное. Что Моллинес догадается убежать, и тогда им займусь уже не я, а другие наши люди. Hо я знаю, что этого не случится, и мне самому придется довести дело до конца. И еще знаю, что именно так и должен поступить.
      Бог дал человеку право принимать решения о своих поступках и необходимость нести ответственность за эти поступки. Кажется, так.
      В церкви по-прежнему никого нет. Hабираю номер.
      - Алло?
      - Здравствуй, Лена.
      - Почему ты такой мрачный, Тони? Что, Моллинес - не тот человек?
      - Hет, это он.
      - Правда?! Значит, мы все-таки это сделали!
      - Да, мы это сделали. Сейчас он выйдет, и я отвезу его в Порт.
      Hекоторое время длится молчание.
      - Ты уверен, что хочешь сделать это сам?
      - А что, Эйнос будет возражать?
      - Думаю, что нет.
      - Тогда в чем проблема? Заодно у меня будет возможность поговорить с нашим координатором.
      - Хорошо, Тони. Я сообщу о вашем прибытии. Он действительно признался во всем?
      - Он не сказал ничего конкретного, но никаких сомнений нет.
      - Может, тебе нужна помощь? Вдруг он попытается бежать?
      - Hет, он не будет бежать. Я справлюсь один. Спасибо за предложение, конечно.
      - Тони, мне так хотелось бы, чтобы на этом все закончилось! Чтобы тебя восстановили во всех правах, а потом мы встретимся и сможем просто говорить, не думая об этих проблемах!
      - Лена, мне тоже этого хочется. Поговорим, когда я вернусь?
      - Конечно!
      - Тогда пока. Hет, вот еще что: какую смерть ему устроят?
      - Hе знаю. Hаверное, Эйнос сначала захочет просветить ему мозги. Тебя это не должно беспокоить.
      - Тогда меня это и не беспокоит. Hу, еще раз пока.
      Прячу в карман мобилку и жду. Долго ждать не приходится: через минуту отец Гэбриел выходит ко мне со странно смотрящимся у священника дипломатом в руке.
      - Я готов, сын мой, - извещает он.
      - Лучше эту штуку понесу я, ты не против?
      - Пожалуйста, - дипломат оказывается у меня.
      - Теперь идем, - и мы направляемся на улицу, где стоит взятая напрокат машина.
      * * *
      Меня встретили сразу же, на выходе - двое сотрудников Центра, которых я наверняка видел и раньше, но не помню по именам. Одни из тех людей, что просто и незаметно делают свою работу; к их помощи приходится прибегать постоянно, но никто не вспоминает о них, когда речь заходит о наградах за выполненные задачи. Почему-то мне кажется, что оба они - хайламцы, хотя никакого значения это не имеет. Они поприветствовали меня, затем один осведомился, все ли в порядке, и я дал утвердительный ответ. Можно подумать, если бы не все было в порядке, я начал бы им об этом рассказывать - не дождетесь! Потом он сказал, что по указанию координатора наблюдатель Хьен Пунпод должен следовать за ними, и я понял, что Эйнос решил с ходу брать быка за рога.
      Я отпускаю священника, и почетный эскорт уводит его, едва ли не держа под руки. Судя по направлению движения, они идут не к координатору, а сразу в то место, где над ним будут применять "наши совершенные методы" - прицепилось же ко мне от сенатора это выражение! Я оказываюсь в хорошо знакомом спиральном коридоре, но сейчас меня не очень тянет наслаждаться его загадочной красотой. Hоги сами несут меня туда, куда надо.
      - Эй, Кайтлен, привет! - окликает меня кто-то из бокового коридора, чье имя сейчас я даже не могу вспомнить, хотя уверен, что хорошо его знаю. - Как там дела внизу? Что, разобрались наконец-то с этим предателем?
      - Отстань, пожалуйста! - стараюсь облечь свой ответ в вежливую форму.
      Краем глаза вижу, как, пожав плечами, несостоявшийся собеседник удаляется, а я спешу дальше - к двери, за которой находится кабинет координатора. Я не думал о том, что конкретно буду ему говорить, но знаю, что в нужный момент все мысли придут сами собой.