Сезон Катастроф - Zападня

К горлу подкатил ком, Шурочка умолкла, а потом разрыдалась. И не могла остановиться минуты три. Выплеснув остатки эмоций, Шурочка напоследок всхлипнула и поникла, словно шарик, из которого выпустили воздух.

– Андрей, – негромко позвал первый ходок. – Белый тигр… мертвые земли на радиоактивной свалке… все сходится.

– Заметил, – Старый кивнул. – Красавица, пакаль был местный, с тигром?

– Так, – Шурочка кивнула.

– И теперь он у Лектора, – констатировал Старый. – Лектор – это главарь?

– Так, – голос у Шурочки вновь дрогнул. – Он… очень страшный человек. Очень! Даже не человек… чудовище какое-то!

– Каспер. – Старый обернулся к первому ходоку: – Ты у нас подкованный в этих делах, не слышал о таком субъекте?

– Слышал, – после недолгого раздумья сказал Каспер. – И если это действительно тот Лектор, дело плохо. Не хотелось бы сравнивать, но… думаю, это твой уровень, Андрей, не ниже. И, пожалуй, у него даже есть преимущество – он не признает никаких правил и всяких там кодексов чести.

– Преимущество является таковым, когда о нем не знает противник, – назидательным тоном заявил Муха. – Да и в чем преимущество-то? В том, что Лектор отморозок, который не признает правил? На том и погорит. Да, Старый?

– Посмотрим, – Андрей пожал плечами. – Всякое бывало. Иногда везло и отморозкам.

– Ну да, – Муха усмехнулся. – Только если на круг – ты все еще жив, а отморозки нет.

– Разберемся, – Старый повертел головой. – Идем по следу банды. Надо опередить квестеров. Спасибо, красавица, за информацию.

– Ты не в обиде, да? – Шурочка встрепенулась.

– Да за что? – Андрей нахмурился, припоминая. – За то, что твои приятели хотели меня из автоматов продырявить? Забудь и расслабься. Даже если бы обижался, то на них, не на тебя. Как тебя зовут?

– Шурочка.

– Иди, Шурочка, вон туда, по тропинке. Выведет к Дымеру. Там сейчас военные должны быть. Они тебя не обидят, вывезут из этих мест. Удачи, красавица.

– Постой! – Шурочка вскочила на ноги и попыталась вцепиться Старому в рукав, но не успела и тогда бросилась к Мухе: – Погодите! Я с вами хочу!

– С чего это вдруг? – Муха пожал плечами и аккуратно отодвинул Шурочку с дороги.

– Я пригожусь! – Девушка метнулась к Касперу. – Я много умею! Я только дерусь не очень, а остальное все могу! Я полезная! Серьезно!

– И мы серьезно. – Каспер усмехнулся. – У нас девицы штатным расписанием не предусмотрены. Извини, лапуля. Оставь телефончик, может, потом в Киеве встретимся.

– Ну почему вы злые такие?! – Шурочка проводила группу взглядом и в очередной раз всхлипнула. – Эх, вы, мужланы бессердечные! Я же пропаду одна! Не умею я так!

– Учись, – отмахнулся Каспер. – Когда, если не сейчас? Давай, Шурочка, до свиданья.

* * *

Когда группа скрылась в зарослях, Шурочка еще пару раз тяжело вздохнула, потом вспомнила, что уже давно хочет в туалет, отошла в сторонку и присела. Избавившись от лишней жидкости, она вернулась на тропу и вдруг преобразилась, словно приняла какое-то решение. Может быть, это потому, что больше ничто не мешало думать? Так или иначе, но Шурочка сделалась крайне сосредоточенной и вообще непохожей на прежнюю пухленькую простушку. Со стороны могло показаться, что она даже стала чуть стройнее и выше ростом.

Собравшись, Шурочка прислушалась к лесным звукам, сделала какие-то выводы и уверенно пошагала по следам группы Старого. Пружинисто пошагала, спортивно и ничуть не устало.

До свидания – не до свидания, а упускать Старого «повариха Шурочка» не собиралась. И не потому, что он был завидным женихом. Девушка руководствовалась другими соображениями. Такой была ее главная подсознательная установка. Противиться ей Шурочка не могла. Ведь получила она эту установку не от какого-нибудь экстрасенса-психотерапевта и не от гадалки в подворотне. Шурочка получила ее от «Серого».

Это произошло в финале той самой дымерской истории, сразу после того, как Андрей исчез, твари куда-то ушли, а все люди разбежались по кустам. Шурочка осталась на площади перед разломом реальности одна-одинешенька. Она понимала, что надо бежать со всех ног, но ее взгляд зацепился за изрешеченное пулями тело Ивана Сергеевича, и Шурочка словно окаменела. С гибелью покровителя закончилось не только ее романтическое приключение, но и рухнули все планы на будущее. Что делать дальше? Этот вопрос болезненно пульсировал в сознании, словно нарыв, но даже примерного ответа Шурочка не находила, а потому нарыв никак не вскрывался и все, что ей оставалось – терпеть пульсирующую боль, пока есть силы. И Шурочка терпела. Стояла истуканом посреди площади и терпела.

До тех пор, пока не появился «Серый». Он подошел, взял девушку за руку и развернул к себе лицом. Шурочка на миг оторопела, но потом вдруг расслабилась и начала впитывать информацию. Именно так. Она почему-то чувствовала себя живой губкой, которая впитывает все, что выливает на нее «Серый», – мысленно, конечно. При этом какого-то внятного текста или оформленных образов Шурочка не видела. Информация проваливалась сразу куда-то глубоко и уже оттуда будто бы руководила Шурочкой. Как программа.

Именно эта программа помогла найти убежище, в котором затаились выжившие ребята из отряда Ивана Сергеевича. И эта же программа на третьи сутки сидения в подвале вдруг сообщила, что больше можно не бояться облав, устроенных военными, и выходить. А когда Шурочка попала в руки Лектору, эта же программа помогла не сойти с ума от страха, поскольку внушала девушке, что она обязательно выживет.

А сейчас эта самая программа не только помогла Шурочке узнать Старого, но и приказала идти за ним. И что тут оставалось делать? Конечно же – подчиниться. Ведь раньше программа не подводила, значит, и теперь в ее приказах был смысл. Конечно, Шурочке гораздо больше хотелось вернуться домой, принять ванну и забыть обо всех приключениях в зоне разлома, будто о страшном сне. Но программа не позволяла ей своевольничать. Наверное, и правильно. Выжила благодаря программе, значит, надо отработать. Закон жизни.

Шурочка украдкой вздохнула:

«Вообще-то этот Старый парень ничего. Может, и не просто отработать получится, а с пользой».

Шурочка попыталась прислушаться к новым подсказкам программы, но ничего не услышала. На этот счет «Серый» никаких указаний не оставил. Похоже, в делах сердечных и женской психологии этот загадочный «серый человечек» разбирался слабо. Или просто не задумывался об этом.

«Вот все мужики одинаковые! Хоть «серые», хоть обычные».

Шла по следу Шурочка до последнего. Как ей это удавалось, она не понимала, да и не сильно хотела понимать. Вот как-то так. Опять программа, наверное, не давала сбиться со следа. Когда же Лектор и преследующая его группа Старого остановились на ночлег, Шурочка убедилась, что до утра никто никуда не уйдет, и потопала в сторону границы зоны. И снова достаточно бодро. Подсознательная программа легко и непринужденно подключала к работе скрытые резервы организма, даже не спрашивая разрешения у номинальной хозяйки этого самого организма. Что ж, Шурочка не возражала.

Она только не понимала одного: почему «Серый» не запрограммировал кого-нибудь другого? Почему именно ее? Чтобы никто не догадался? А о чем? Какое секретное задание на самом деле вложил «Серый» в подсознание бедной девушке? А вдруг программа прикажет ей в один прекрасный момент пожертвовать собой? Вот будет шок! Мама не переживет!

Шурочке стало жалко и себя, и маму, и она в очередной раз вздохнула. Но темпа при этом не снизила. А потому к полуночи она уже была в заветном месте. Там, откуда неделю назад группа черных квестеров во главе с Иваном Сергеевичем начала свой трагический рейд в зону разлома.

3. Зона разлома 29 (Киевская),

17.07.2016 г. (274-й день СК)

Группа Лунева имела как минимум два десятка возможностей существенно сократить численность преследуемого отряда. И Мухин каждый раз едва сдерживался, но авторитет Лунева был для Мухи настолько велик, что с катушек Михаил так и не сорвался. Есть такие люди, способные одним взглядом усмирять и слегка неадекватных сограждан, и зверей, и даже тварей из чуждых миров. Лунев относился как раз к этим «усмирителям». Поэтому Мухе оставалось его убеждать, но Андрей был непреклонен.

Крошить всех бандюков в капусту не имело смысла. Зачистки по принципу «кто без погон, но с оружием, тот бандит» были работой военных. Чего ради троица «спасателей мироздания» должна заниматься не своим делом? Кому за это платят, тот пусть и работает. Перед группой Лунева стояла другая задача. Более глубокая по смыслу, как, впрочем, и было сказано в стихотворной подсказке. Даже глубже. Не столько добыть указанные в подсказке пакали, сколько найти связь между ними, а затем правильно их применить. Неужели сложно понять?

– Сложно, – признался Муха. – Попроще бы.

– А если хочешь попроще – следи за бандитами. Возможно, они знают, в чем связь и где искать другие пакали.

– Не факт, что именно те, которые нам нужны.

– Не факт. Но пока других зацепок у нас нет. Поэтому боестолкновение нам невыгодно. Гораздо полезнее – наблюдение.

– Почти ночь, какие наблюдения? – заметил Каспер.

– Тем более нет смысла дергаться.

– Можно проникнуть в их лагерь и взять «языка», – заупрямился Муха. – Он и расскажет, какая связь. Как раз темнеет.

– Вряд ли. Если только взять самого Лектора. Но это ненужный риск.

– Нормальный это риск!

– Муха, – Андрей поморщился, – закончили дебаты. Имей терпение. В нашем деле это первейшее качество.

– Не узнаю тебя, Старый, – проворчал Муха. – То ты вперед рвался, теперь выжидаешь, высматриваешь. Какой ты настоящий, ураганный или осторожный?

– И тот, и другой. Зависит от ситуации. Сейчас выгодно быть занудой, просчитывать все на пять ходов вперед и не делать резких движений. – Андрей указал на удобное местечко для привала: – Здесь остановимся. За Лектором будем следить по очереди. Первый – Каспер.

Каспер без возражений скрылся в зарослях, которые вплотную подходили к околице утонувшей в диких лесах деревни, Муха завалился на хвойную подстилку под старой елью, а Лунев отошел в сторонку и задумчиво уставился на закатные отблески, которые, угасая, играли на кронах деревьев. Мысль почему-то зацепилась за красный цвет, и Андрей машинально сунул руку в карман, где лежал красный пакаль со стилизованным изображением крадущегося тигра.

Прикосновение к пакалю вызвало целую гамму странных ощущений. Гладкая, но не скользкая поверхность пакаля, не теплая, но и не прохладная, была приятна на ощупь, но почему-то вовсе не тактильные ощущения стали первыми в гамме. Луневу вдруг сильно захотелось достать пакаль и еще разок его разглядеть.

Так Андрей и поступил. Он долго разглядывал пакаль, но возникшего желания не удовлетворил. И это было странно. Нет, не то что желание разглядывать пакаль не пошло на убыль, а сам факт возникновения этого страстного желания. Наверное, нечто подобное испытывают «счастливчики», которые долго ждали выхода нового, допустим, смартфона, затем выстояли очередь и, купив, наконец, заветную вещицу, не могут ею налюбоваться. Теоретически Лунев не испытывал к пакалю никаких страстно-потребительских чувств, но на практике выходило наоборот. Разве что «моя прелесть» не сказал, когда достал вещицу из кармана.

Андрей удивленно хмыкнул и заставил себя сунуть пакаль обратно в карман. Вообще-то в «прежней жизни» Лунев был очень устойчив к внушениям, влечениям, гипнозу и даже к телепатическому воздействию. В каких-то ситуациях это помогало, в каких-то мешало, но факт оставался фактом. Сам Андрей худо-бедно (в сравнении с некоторыми своими приятелями) умел внушать людям нужные подсознательные установки, а вот обратному процессу не поддавался еще никогда. Однако «увлечение» пакалем походило именно на подсознательное постороннее воздействие. Кто воздействовал? Или что воздействовало? Над этим стоило серьезно подумать.

«На досуге. – Андрей все-таки бросил взгляд по сторонам. Очевидных признаков чужого присутствия он не обнаружил. Косвенных тоже. – Пока достаточно понимания, что либо у нас на хвосте висит какой-то наблюдатель-контролер, либо пакаль имеет еще одно не учтенное прежде свойство: как-то воздействует на обладателя. Как? И при каких условиях? Об этом тоже не сейчас. Пока слишком мало фрагментов информационной мозаики на ладони. Картину не сложить. А по отдельным пазлам ничего не поймешь, только запутаешься».

Лунев еще раз бросил взгляд на закатные отблески и вернулся к месту ночевки. Муха уже расположился и достал сухпайки, но товарищи не успели их вскрыть. В зарослях обозначилось движение, и пришлось вновь сменить ложки на оружие. Впрочем, звуки были вполне узнаваемы, поэтому реально к бою изготовился только Муха; он почти бесшумно отполз в кусты. Андрей остался на месте.

Из зарослей выглянул Каспер. Как Лунев и предположил.

– Что случилось? Лектор двинулся дальше?

– Нет, – Каспер махнул рукой. – Там… по-моему «Серый».

– Он тебя видел?

– Не знаю. Прошел мимо, не притормозил. Обошел крайние дома и пропал.

– Тоже следит за Лектором, – вернувшись к месту привала, сказал Муха. – То-то я думаю, как будто хомут на шее висит. Словно крадется кто-то по пятам и взглядом сверлит. Затылок исчесался.

– Вряд ли «Серый» шел за нами, – с сомнением проронил Андрей. – Скорее – параллельно.

– За нами тоже кто-то шел, – вдруг поддержал Муху Каспер. – Может, квестеры?

– Вариант, – Лунев кивнул. – Каспер, останься. Сам посмотрю, что там в деревне. Если объявятся квестеры…

– Наладим пинка, – пообещал Муха.

– Нет, придержите. Хочу с ними поговорить. Что-то тут не так.

– Как скажешь. – Муха пожал плечами и вручил Касперу сухпай Андрея: – Держи, заслужил.

– А так не дал бы? – Костя усмехнулся.

– До моего возвращения не спать, – предупредил Андрей.

– И не собирались, – заверил Муха. – Смысл? В этих местах сны такие, что и не поймешь, сон это или явь. Никакого интереса.

– Да? – Лунев и Каспер переглянулись. – И что за сны конкретно?

– Дымер снился прошлой ночью. Наш разговор с Мастером. А что?

– Точно! – Каспер хлопнул по колену. – Ты прав, Андрей. Что-то тут не так.

– И, кажется, я начинаю догадываться, что конкретно, – окинув товарищей задумчивым взглядом, сказал Лунев. – Ладно, об этом позже. Погнали.

* * *

Сильно ошибается тот, кто думает, что тридцатикилометровая Чернобыльская зона отчуждения пустует. Да, густонаселенными эти места не назвать, но и безлюдными тоже. Практически во всех поселках, не попавших под бульдозеры в первый год после печально известной аварии, до сих пор живут люди. И в Чернобыле живут и работают. И даже в опасной близости от станции. А в лесах полно всевозможной живности. И сами леса, за исключением нескольких навеки «рыжих» участков, выглядят вполне привычно для глаза: зелеными, разве что неухоженными. Но по ночам не светятся, факт. Правда, это не означает, что все тут шоколадно.

Демон Радиации потому и считается одним из самых коварных подручных Смерти, что подкрадывается незаметно и убивает без особых спецэффектов. Это вам не пожар, ураган или свинцовый шквал из амбразуры дота. Вдохнув или проглотив «горячую» частицу, можно прожить еще долго, это ведь не пуля. Но умереть от старости уже не удастся. Тут без вариантов, хоть залечись.

Так что жизнь в зоне отчуждения есть, но элемент «лотереи» в ней имеет в сто раз больший вес, чем на Большой земле. «Найти и потерять» тут гораздо проще, чем в любой другой точке планеты. Вернее, было проще. До 19 октября прошлого года.

Лектор исключительно высоко ценил свою жизнь и здоровье, а потому совершенно не хотел задерживаться в опасных землях, но всему есть предел. Человеческим силам в том числе. Отряд выдохся примерно на десятом километре скоростного марша, и заставить его двигаться дальше Лектор мог, только устроив показательную казнь какого-нибудь слабака из сильно отставшего арьергарда. Скорее всего, это помогло бы пройти еще километра полтора. И все.

Плюс-минус полтора километра проблему не решали, да и запугивание работает, когда его в меру. Человек ко всему привыкает. В том числе к страху. Рано или поздно бойцы привыкнут к чрезмерной кровожадности лидера, и чем тогда их сдерживать?

Существовал еще один способ взбодрить уставшую бригаду: раздать бойцам стимуляторы. Приличный запас старого доброго первитина хранился на дне рюкзака в герметичном контейнере. Но этот способ Лектор решил приберечь на крайний случай. Сейчас случай был не крайний. Да, по следам шли квестеры и военные. Ну и что? Вооружена бригада Лектора была не хуже, обучена тоже неплохо, а местность многие бойцы знали даже лучше любого квестера. Ведь половина отряда была из местных. Оторваться от преследователей бригада могла в любой момент и не сделала этого до сих пор лишь для экономии времени. Нарезать круги, запутывая след, было некогда. Как сказано выше – Лектор не хотел задерживаться на радиоактивной территории. Но опять же, как сказано выше, сделать это пришлось, поскольку все устали.

В общем, «как ни болела – умерла». Запасные варианты так и остались в запасе, и Лектор отдал приказ устраиваться на ночевку в пределах зоны отчуждения. Нравилось ему это или нет, стало вопросом шестнадцатым. Единственное, на чем все-таки настоял Лектор – на дозиметрии. Ворчащий что-то себе под нос Дышлюк обошел все дворы поселка, в котором решил остановиться Лектор, замерил фон и доложил, что «везде один хрен в десять раз больше нормы». Но откровенно «горячих» очагов помощник не обнаружил. Это немного успокоило Лектора, и он выбрал хату для ночевки уже чисто по принципу внешней и внутренней сохранности. Такой хатой оказался дом единственного местного жителя-самосела, деда Семена.

Дед встретил гостей без восторга и немного подобрел, только когда ему щедро плеснули чистого спирта. Пить его Семен не стал. Перелил в баночку с пластиковой крышкой и спрятал емкость где-то в кладовке. Но все равно подобрел. «Сам гоню, но это ж совсем другой продукт», – в меру довольным тоном заявил дед. Еще прочнее стал контакт, когда деду вручили пачку незатейливого копеечного курева. «Самосад тоже имеется, но это ж совсем другой продукт!» А когда выяснилось, что один из бойцов приходится деду дальним родственником, Семен окончательно растаял.

– Я к вам, сынки, претензий не имею, – признался дед. – Но больно много в последнее время тут народу шастает. И не все такие вот душевные. Бывает, бедокурят. И шибко бедокурят! В позапрошлом месяце у тетки Глафиры с хутора корову увели, в прошлом – козу, а намедни сама тетка пропала. Вот я и опасаюсь.

– Правильно, отец. – Лектор осмотрелся и кивком отправил молодого бойца азиатской наружности, который занял место пропавшего без вести адъютанта Кошмарика, к плите, сварганить ужин. – Мы вот товарища сегодня потеряли. Куда подевался – ума не приложу. Как в воду канул. Странные дела творятся.

– Какие места, такие и дела, – проронил Дышлюк.

– А чего места? – искренне удивился Семен. – Вы про станцию? Так ведь это когда стряслось! После этого тихо у нас было, спокойно. Заглядывали разве что ученые и милиция. Да браконьеры иногда. Только с прошлого года как прорвало, сплошной разброд и шатание. А еще хищники какие-то завелись. Слыхали?

– Как завелись, так и от… велись, – буркнул Дышлюк. – Постреляли всех хищников, не бойся, дед. Временно очистили твою зону и окрестности.

– Временно?

– Может, и навсегда, как повезет. Где прикорнуть можно?

– Там койка, тут диванчик. Я сам-то на печке. Еще в сенях можно, кто сырости да нечисти не боится.

– Нечисти? – Дышлюк взглянул на деда исподлобья. – Сказано тебе, постреляли всех хищников.

– А я тебе не за хищников толкую. – Семен погрозил бойцу корявым пальцем. – Нечисть по ночам бродит. Совсем другой продукт!

– Да? – Боец на секунду задумался. – Тогда ты и будешь в сенях спать. Давно с нечистью бок о бок живешь, считай, своим стал, тебя она не тронет.

– Как же?.. – Дед растерянно посмотрел на Лектора. – Не можно мне. Суставы от сырости болят. Зачем же так, сынки?

– Одну ночь потерпишь, – проронил Лектор, не удостоив Семена взглядом.

– Пошел вон. – Дышлюк вытолкал Семена из хаты.

– Что еще за нечисть? – Лектор поднял взгляд на помощника.

– Не знаю. В этой зоне твари зубастые хозяйничали. За чертей могли сойти, но… они для деда хищники. А насчет чего-то еще – я не в курсе. Может, бредит дед, крыша едет от одиночества?

– Китаец, ты слышал о нечисти?

– Нет, босс. – Молодой боец пожал плечами. – Жратва готова. Накладывать?

– Подавать. – Лектор вздохнул. – Потерянное поколение, из-за этого Интернета говорить разучились. Подашь и ступай, прогуляйся, покарауль.

– Там же… нечисть. – Китаец с опаской покосился на окошко.

– А ты крестись, – усаживаясь за стол, сказал Дышлюк. – Умеешь?

– Нет.

– Заодно научишься. Тоже пошел вон!

* * *

Дед Семен сидел на хлипкой лавочке в подворотне и сердито пыхтел самодельной папиросой. Китаец присел рядом, положил на колени автомат и уставился в сумрак. До наступления кромешной темноты, а значит, и до момента возможного появления нечисти, оставались считаные минуты.

– Ты, дед, не придумал… про нечисть?

– Тоже турнули? – Семен покосился на бойца. – Начальство! Ты у нас кто по роду-племени?

– Китаец. А чего?

– Эк тебя занесло.

– Это моих родителей еще в перестройку сюда занесло. А тебе-то чего?

– Ничего. – Семен пару раз чмокнул губами, раскуривая гаснущую папиросу. – Вспомнил поговорку вашу, китайскую. Чем выше обезьяна забирается на дерево, тем лучше видна ее задница. К любому начальству подходит.

– Я таким не стану, – убежденно заявил китаец.

– Доживешь, станешь.

– Доживу? Как это?

– Все до начальства доживают. Кто до крупного, кто до мелкого, вроде вахтера. Даст твой китайский бог, и ты доживешь.

– Хм. – Боец на секунду задумался. – А с нечистью-то чего? Набрехал?

– Собаки брешут, – чуть обиженно ответил дед. – Сам увидишь.

– Как же тут увидишь, темень кругом.

– А ты в темень не гляди. Что с боков, улавливай. Краем глаза. – Дед Семен вдруг перешел на шепот: – Во! Пошла, родимая. Слева. Видишь?

– Нет. – Китаец тоже понизил голос.

– Фигура вроде. Как в этих… магазинах городских. Кукла, на какую одежку вешают.

– Вешалка? – Китаец вскинул автомат и направил его влево.

– Сам ты вешалка! Манин кент, что ли… или как-то так. Вон крадется! Длинный такой, тощий. Чего, так и не видишь, что ли?

– Я, бля, филин тебе, да? – Китаец нервно пошарил по карманам, достал зажигалку и хрустнул колесиком по кремню.

Язычок пламени ничего не осветил, только демаскировал позицию полуночников.

– Спрячь! – потребовал Семен. – Гаси! Дурья башка!

– Сейчас загашу! – Китаец щелкнул переводчиком огня и нажал на спусковой крючок.

Выстрела не получилось. От волнения китаец забыл, что недавно сменил магазин. Сообразив, в чем проблема, боец дослал патрон, но было поздно. В темноте что-то едва слышно хлопнуло, а мгновеньем позже китайца смело с лавочки и отбросило на полсотни метров, к воротам хаты у самой околицы. Боец рухнул мешком и больше не шевелился. На звук падения никто не отреагировал. В крайней хате никто из бойцов не заночевал.

Оторопевший дед Семен выронил папироску, зажмурился и перекрестился, но второго хлопка не последовало. Таящийся в ночи «манин кент» почему-то проявил снисхождение к безоружному местному жителю. Может, просто не хотел расходовать боезапас странного оружия? Может, и так. Главное, что незнакомец сменил планы и оставил Семена в покое.

Подслеповатый на дневном свету, зато необъяснимо зоркий в темноте, глаз деда Семена без труда отследил все дальнейшие перемещения высокого худого незнакомца. Странная обтекаемая фигура легко перемахнула через забор, явно намереваясь обойти хату Семена справа. Что ж, это было правильное решение. Там «манекен» мог неплохо спрятаться в тени покосившейся баньки. Все, что происходит в доме, просматривалось с этой позиции ничуть не хуже, чем с оккупированной Семеном лавки в подворотне. Точно на баньку смотрело второе окно хаты.

Дед Семен стряхнул со штанов пепел, не по годам резво поднялся и двинулся в сторону дальней хаты. По идее, ему было нетрудно предупредить обосновавшихся в его доме непрошеных гостей, что по их души пришла «длинная тощая нечисть». Всего-то подойти к окну, выходящему на улицу, и постучать. Но Семен не стал этого делать.

«Не заслужили. Вот пусть теперь и воздается им по делам их неправедным. Если кого и жалко, так это китайчика… – Семен склонился над китайцем. Парень был мертв. – Ну, хотя бы до начальства не дожил. Не замарался. Упокой, Господи, душу его басурманскую».

4. Зона разлома 29 (Киевская),

18.07.2016 г. (275-й день СК)

Говорят, что на любого хищника всегда найдется более сильный хищник, и только на человека нет управы, кроме самого человека. До последнего времени Лунев был согласен с этим утверждением. Ведь зачастую этой самой «управой» на хищников в человеческом облике выступал он сам. И даже встречи с гринменами в Бангкоке или с агрессивными чужаками из неведомого мира, который лежал по ту сторону Чернобыльского разлома, не поколебали уверенности Андрея, что человек самый опасный хищник на всех доступных уровнях мироздания. Ведь Андрей вышел из схватки с этими тварями победителем.

Теперь же наступил своего рода момент истины. Луневу выпал шанс либо подтвердить, либо опровергнуть эту теорию. Он видел затылок высокого худощавого «Серого» и понимал, что другого случая ему может не представиться. Нет, намерение Лунева атаковать «Серого» имело в первую очередь практическую основу. Академический интерес: «кто круче, люди или серые» – был вторичен. Тем более не факт, что «серые» – это какие-то чужеродные существа. Андрей вполне допускал, что они тоже люди, только более развитые. Например, лазутчики из каких-то иных времен. Чем не шутят загадочные разломы?

В общем, Андрея сейчас не интересовала теория. Пленение этого «Серого» могло принести досрочную победу в текущей партии Игры, вот что было важно. Лунев был уверен, что перед ним тот самый заговорщик, о поимке которого шел разговор с Мастером. Оставалось взять его аккуратно и без шума, чтобы не пришлось разбираться еще и с задремавшими в деревне бандитами. Делать это Андрей умел, а потому не усомнился в правильности принятого решения ни на секунду. И какое-то время ситуация вполне позволяла ему оставаться в плену собственных иллюзий.

Возможно, высокий и худощавый «Серый» действительно был сверхчеловеком из будущего, но первую часть начатой Андреем охоты он прошляпил, как простой смертный. Мало того, что Лунев сумел его выследить и подойти к нему с тыла на расстояние удара, «Серый» не заметил затаившегося противника, даже когда начал обходить хату и почти развернулся к Луневу лицом. Поспешил, помешала темнота или непроницаемая серая маска – не важно.

«Серый» выстрелил из своего оружия в лекторского бойца, который вскинул автомат, чтобы достойно встретить полночного гостя, затем сдал назад, развернулся и сиганул через забор. Видимо, решил зайти на цель – домик, где остановился на ночевку Лектор, – по другой траектории. Но выбор этого пути тоже оказался неверным. Именно здесь, за забором, в высоком бурьяне «Серого» поджидал Андрей.

Атака вышла на загляденье. «Серый» в последний момент все-таки обнаружил Андрея и отреагировал, но Лунев ухитрился выбить у противника оружие, исключив худший вариант развития схватки.

«Серый» мгновенно сменил тактику: непонятно откуда достал нож и попытался нанести серию ударов. В неверном лунном свете матовый клинок был едва виден, движения «Серого» были очень быстрыми, а траектории выпадов не укладывались ни в какие классические схемы ножевого боя, но Андрей избежал неприятностей. С чем-то похожим он уже сталкивался в Дымере, когда ввязался в драку с лидером чужаков. Нет, «Серый» использовал другие приемы, но сходство заключалось как раз в отличиях – такой вот парадокс. Так же, как и лидер чужаков, «Серый» дрался нестандартно, но Лунев был изначально к этому готов. Ну и потом, сам Андрей когда-то обучался вести рукопашный бой вне всяких канонов, иногда даже с кажущимся нарушением законов физики. С точки зрения большинства противников, вести бой так, как это зачастую делал Андрей, было либо нерационально, либо неразумно, либо вообще невозможно. Нет смысла говорить, что противники заблуждались, но понимали это слишком поздно.

Короче говоря, Луневу нашлось чем ответить «Серому». От нескольких выпадов он ушел, несколько заблокировал, а потом и вовсе выбил нож из руки у «Серого», да так, что клинок со свистом улетел в темноту и воткнулся в стену покосившейся баньки справа от хаты. Андрей тут же воспользовался моментом и молниеносной подсечкой уложил «Серого» на землю. Все, что оставалось – броситься сверху, зафиксировать противника в жестком захвате и ударом локтя отправить «Серого» в нокаут. Но противник не позволил Андрею перевести схватку в партер. Прием он использовал из неведомого арсенала, наверняка секретный, но, видимо, «Серый» решил, что лучше пожертвовать секретами, чем жизнью. Как говорится, «не до жиру, быть бы живу».

Рухнув на «Серого», Лунев на самом деле рухнул на землю и сгреб в охапку только сноп терпко пахнущего бурьяна. «Серый» исчез. Не откатился, не выскользнул из захвата, а просто исчез, как будто его и не было. И, что самое противное, тут же появился снова. За спиной у Андрея.

Лунев кувыркнулся вперед, развернулся и выхватил из кобуры запасной пистолет, но выстрелить не успел. «Серый» вновь исчез, через миг опять появился – теперь почти вплотную к Андрею – и провел очень быструю серию из трех ударов: в живот, под локоть и завершающий апперкот. Первый удар Лунев перенес более-менее стойко, хотя дыхание потерял, после второго не сумел удержать пистолет, поскольку рука словно сама собой разжалась, а после третьего Андрей «поплыл».

Пожалуй, такое с ним случилось впервые с тех давних времен, когда он только начал постигать премудрости нестандартной боевой подготовки в стенах мистического хранилища знаний, спрятанного в джунглях Камбоджи. Тренеры не церемонились с подающим надежды учеником, и Андрею прилетало с завидной регулярностью. Но когда это было! С тех пор Лунев не проигрывал ни одной схватки. И вот «на старуху» нашлась-таки пресловутая «проруха».