В который раз вспомнив мудрую Накойю, постоянно напоминавшую, что разумный правитель не должен требовать от подданных невозможного, Мара улыбнулась и самым будничным тоном спросила:
      - Ты, кажется, упоминал, что получил новости?
      Глаза Аракаси блеснули. Он потянулся за ломтиком йомаха и приступил к повествованию.
      - Стало известно, что маги усердно занимались выполнением какого-то собственного замысла. Слухи об этом настолько поразительны, что в них порой невозможно поверить.
      Откинувшись на подушки и приняв более удобную позу, Мара знаком предложила ему продолжать.
      - Тут есть над чем подумать, - сказал Аракаси. - Говорят, что десять Всемогущих из Ассамблеи прошли через Врата в Мидкемию вместе с тремя тысячами воинов Каназаваи. Произошло сражение, но из-за чего - об этом высказываются самые разноречивые суждения. Некоторые заявляют, что Свет Небес пожелал отомстить Королю Островов за вероломное нападение во время мирных переговоров. - Мастер тайного знания понимал, что Мара сейчас засыплет его вопросами, и поднял руку, призывая ее к терпению. - Достаточно правдоподобная причина. Другие - должностные лица, заслуживающие доверия, утверждают, что маги пошли войной на Врага.
      Мара озадаченно взглянула на него.
      - На Врага, - повторил Аракаси. - Имеется в виду Враг из древних времен, еще до Золотого Моста. Когда ты была ребенком, твои учителя наверняка рассказывали тебе предания о нем.
      Порывшись в памяти, она наконец вспомнила эти истории.
      - Но это же просто сказки! - возразила Мара. - На самом-то деле он не существует!
      Аракаси покачал головой. Он не мог сказать наверняка, так ли это, но грандиозность открытия ошеломляла.
      - Так мы привыкли считать, - согласился он. - Но кто сумеет с точностью угадать, какие враги могли бросить вызов Всемогущим, особенно после того, как оказалось, что к последним событиям имеет отношение маг-отступник Миламбер? Эти мифы были сложены в незапамятные времена, они уходят корнями в такую же древность, как имена братьев-основателей Пяти Великих Семей. Как мы можем судить, где правда и где вымысел в делах такого далекого прошлого?
      Мара внезапно насторожилась:
      - Ты сказал, что здесь не обошлось без Каназаваи? Тогда мы сможем разузнать об этом поточнее, когда я повидаюсь с властителем Камацу. - Ее мысли немедленно приняли новое направление. - А почему бы не предположить, что вмешательство Света Небес в дела Совета как-то связано с этим походом магов?
      - Вполне вероятно. - Аракаси взял с подноса очередной ломтик йомаха. Но пока в нашем распоряжении имеются только догадки. По словам моих агентов - тех, кто имеет доступ в Имперский дворец, - похоже на то, что сейчас ведутся переговоры по поводу обмена военнопленными между Империей и Королевством Островов.
      - Значит, Врата открыты! - перебила его Мара. В ее голосе послышалось непривычное волнение.
      Справедливо рассудив, что вспышка интереса госпожи имеет прямое отношение к ее возлюбленному варвару, Аракаси слегка прокашлялся.
      - Все это пока не стало достоянием гласности. Но, возможно, ты сумеешь наконец извлечь выгоду из своих привилегий по торговле с Мидкемией, если снова обратишься к столичным чиновникам.
      Как видно, Мару совсем не вдохновила перспектива избавления от препятствий, из-за которых совсем недавно потерпели неудачу ее грандиозные планы. Аракаси деликатно воспользовался наступившей паузой, чтобы разделаться с последним ломтиком, еще остававшимся на подносе. Он вспомнил, как во времена пребывания в Кентосани между Марой и Кевином разгорелся спор насчет Бездны и прохода между мирами: речь шла о возможности освобождения варвара. Безупречное чутье Аракаси подсказало ему, что каждое обращение к этой деликатной теме чрезвычайно болезненно для госпожи.
      - Я разузнаю все, что можно, на сей счет и постараюсь добыть для тебя как можно больше точных сведений.
      Мара бросила на него благодарный взгляд.
      - Ради Кевина... - тихо отозвалась она. - Он не заслуживает того, чтобы оставаться рабом. - Словно отгоняя злобных и назойливых призраков, властительница сменила предмет разговора. - Если Свет Небес будет продолжать свою политику оттеснения Высшего Совета от власти, нас ждут тяжелые потрясения. Минванаби объединит своих союзников и потребует восстановить пост Имперского Стратега. - Она нахмурилась и со вздохом добавила:
      - Хорошо бы нам всем дожить до того дня, когда мои торговые привилегии начнут приносить плоды. - Затем ее глаза сузились. - Ты говорил, что убил шпионов прямо во дворце Тасайо. Тогда почему наш враг все еще жив?
      Аракаси уперся локтями в колени. В этой позе он напоминал нахохлившегося ястреба.
      - У меня не настолько длинные руки, чтобы я мог дотянуться до головы Тасайо у него в доме. Но его слуги... Это длинная и совсем особая история.
      Тихой летней ночью при ярком свете фонарей и звезд он поведал ей то, что она хотела знать.
      * * *
      В конце концов слуги были обнаружены в известковой яме рядом с огородом. Эта яма иногда использовалась для захоронения... чтобы было чем удобрять почву. Сюда сбрасывали трупы опозоренных, лишенных чести людей, не удостоенных посмертных обрядов. Когда мальчик-посыльный нашел пять безголовых трупов и сообщил об этом одному из надсмотрщиков, тот сразу же понял, что о находке следует известить хозяина. В ужасе от свалившейся на его седую голову напасти он на подгибающихся ногах поспешил с докладом к Мургали.
      Хадонра поместья Минванаби корпел над стопками хозяйственных книг, являя собой образец усердия. Все домочадцы успели почувствовать тяжелый нрав Тасайо, после того как закончилась неудачей его попытка устроить засаду, выманить Мару из дома и прикончить в лесу.
      Мургали рассердился, что его оторвали от важных занятий, но, выслушав донесение надсмотрщика, разразился проклятиями. Пять обезглавленных мертвецов - не такое дело, от которого можно отмахнуться. Следовало доложить хозяину о находке в известковой яме.
      - Ступай, - приказал он слуге. - Скажи там, чтобы тела убрали из огорода и положили в пустую спальню.
      Когда надсмотрщик ушел, Мургали поднялся, чувствуя себя подавленным и усталым. Он растер распухшее запястье, надел самые мягкие комнатные туфли и, стараясь по возможности не шаркать, торопливо направился на поиски Инкомо. Первый советник был, вероятно, единственным, кто мог безнаказанно потревожить Тасайо. Когда управляющий пересекал коридор, ведущий к детской, он покачал головой: надо же, даже дети притихли, словно они чувствовали нависший над всем домом гнев отца.
      Инкомо также был крайне недоволен тем, что ему помешали. Он сидел в ванне и блаженно вздыхал, в то время как юная рабыня, вчетверо моложе его, губкой намыливала ему спину.
      - Вот уж это совсем некстати, - проворчал Инкомо.
      Мургали согласно кивнул:
      - Воистину некстати. Тела доставлены в пустую спальню. Там наш господин сможет их осмотреть.
      Затем, воспользовавшись подходящим моментом, когда Инкомо поднимался из ванны, управляющий незаметно ретировался.
      Слуга обтер советника сухими полотенцами, а девочка-рабыня, отложив губку, помогла старику надеть халат. Понимая, что никто, кроме него, не возьмет на себя неприятную миссию - сообщить Тасайо о загадочной находке, Инкомо отвел душу вереницей изощренных ругательств. Он наскоро завязал узлом пояс с кистями и, стараясь обуздать собственное раздражение, отправился разыскивать своего господина и повелителя.
      После того как он миновал несколько столовых, парадную палату и бесчисленные приемные, а затем личный кабинет Тасайо, комнату для писарей и тренировочный павильон, его поиски наконец увенчались успехом на поле для стрельбы из лука, простирающемся позади дальней казармы. К этому времени Инкомо тяжело пыхтел и обливался потом. Поклонившись, он заговорил очень внятно и умышленно громко, чтобы его господин, чего доброго, не принял его за одного из присутствовавших воинов.
      Одетый в легчайшую шелковую тунику и плохо сочетающийся с ней настоящий боевой шлем, Тасайо быстро выпустил, одну за другой, семь стрел. Со сверхъестественной точностью они угодили в мишень - маленький кружок, нарисованный в центре щита, который держал в поднятой руке трясущийся от страха раб.
      - Пять тел? - рявкнул властитель Минванаби, в тот же миг выпустив еще одну стрелу, которая на этот раз аккуратно вонзилась в пересохшую землю между ногами раба.
      Раб вздрогнул и, забывшись, сделал шаг назад. Выражение лица Тасайо не изменилось. Его следующая стрела сразила несчастного: она попала точно в горловую впадину.
      - Сколько раз я говорил им, чтоб не смели двигаться! - С этими словами властитель щелкнул пальцами, и к нему сразу же бросился один из слуг, чтобы принять от хозяина лук и колчан. Тасайо сорвал с руки стрелковую перчатку и обратил взгляд янтарных глаз на первого советника:
      - Как я полагаю, по "телам" ты опознал исчезнувших шпионов Акомы?
      С трудом сглотнув слюну, Инкомо подтвердил:
      - Да, господин.
      - Ты сказал, что их пять, - ухватился Тасайо за эту подробность. - Но мы знали только троих.
      - Да, господин.
      Тасайо стремительно развернулся и направился к выходу со стрельбища, Инкомо последовал за ним на шаг позади, как того требовал этикет.
      - Я хочу осмотреть трупы сейчас же, - объявил властитель.
      - Как пожелаешь, господин. - Инкомо едва поспевал за рослым хозяином.
      Когда они подошли ко дворцу, ему понадобилось несколько минут, чтобы уточнить, в какой именно спальне поместили ужасную находку. При приближении хозяина вся прислуга разбегалась кто куда: никому не хотелось попадаться властителю под горячую руку. Советник был вынужден долго расспрашивать случайных встречных, чтобы наконец получить ответ.
      Тасайо бросил шлем вышколенному рабу и уже начал искать, на ком бы сорвать Накойившееся раздражение.
      - Ты показываешь себя не в лучшем виде, - недовольно упрекнул он растерявшегося Инкомо. Впрочем, на счастье первого советника, властитель торопился взглянуть на трупы и воздержался от дальнейших замечаний.
      Оказавшись перед входом в нужную комнату, Тасайо, не сбавляя шага, проследовал мимо согнувшихся в поклоне солдат, которые стояли здесь на страже, и рывком отодвинул дверную перегородку.
      Из комнаты вырвался смрад разложившейся плоти. Властителя Минванаби это не остановило. Не выказав ни малейших признаков отвращения, он приблизился к подстилкам, на которых лежали пять облепленных грязью, вздувшихся трупов, и приступил к осмотру.
      Инкомо предпочел задержаться по другую сторону двери. Прилагая безмолвные усилия, чтобы совладать со спазмами в желудке, он наблюдал, как хозяин неторопливо обследовал останки, не гнушаясь и пощупать их руками. Длинными опытными пальцами Тасайо пробежал вдоль углубления на шее одного из трупов - на волосок ниже той линии, по которой была отрезана голова.
      - Этого задушили, - пробормотал он. - Тут поработал убийца из Братства Камои. - Он осмотрел последнее тело и в складках куртки погибшего слуги обнаружил крошечный клочок ткани с вышитой на нем эмблемой - красным цветком.
      - Жало Камои, тут и сомнений нет! - гневно воскликнул он, обернувшись к Инкомо. - Да ведь я отослал им в дар столько металла, что вся эта община должна передо мной на задних лапках стоять!
      Первый советник Минванаби мгновенно склонился в почтительном поклоне:
      - Господин, твои дары были сказочно щедрыми.
      - Этого не должно было случиться! - процедил Тасайо с холодным бешенством. - Немедленно отправь гонца. Пусть магистр Братства Камои явится сюда, и я потребую от него объяснений.
      Инкомо склонился еще ниже:
      - На все твоя воля, господин.
      Старые колени плохо слушались первого советника, и он не смог отступить от прохода достаточно проворно, чтобы увернуться от локтя хозяина, когда тот выходил в коридор.
      - Эту падаль выкиньте обратно, в известковую яму, - приказал властитель первому же рабу, который оказался поблизости, - а потом пошлите за моей женой. Пусть ей передадут, что я хочу выкупаться: мне нужно смыть с тела это зловоние!
      Мысль о купании в теплой воде показалась привлекательной и престарелому Инкомо. Он уже с удовольствием предвкушал, как вернется в свою ванну и девочка-рабыня снова приступит к восхитительно-легкому растиранию губкой его спины... однако потрясения злополучного дня еще не закончились.
      Сидя в ванне, Тасайо вызывал к себе для допроса многочисленных слуг, одного за другим.
      Многие подтверждали, что видели убийцу из Братства, который приходил для выполнения порученного ему дела. Командир одного из патрулей признался, что позволил убийце пройти в поместье через боковые ворота, когда стоял там на посту со своими людьми.
      На вопрос, почему он пропустил опасного наемника, офицер дал вполне убедительный ответ:
      - Все солдаты знают, что хозяин заручился преданностью Братства Камои. Этот человек подошел к воротам совершенно не таясь, он заявил, что находится здесь согласно воле нашего господина, и в доказательство своих слов предъявил документ с печатями.
      Сузив глаза и плотно сжав губы, Тасайо выслушал это объяснение, а потом сделал едва заметный жест, словно вычеркивая что-то. Как ни тяжело было на сердце у Инкомо, он был вынужден повиноваться и в свою очередь знаком приказал секретарю включить имя воина в список осужденных. Приговор надлежало привести в исполнение, прежде чем Тасайо успеет обсохнуть после купания.
      Госпожа Инкарна продолжала исправно обтирать губкой спину мужа, но мертвенная бледность лица и остановившийся взгляд выдавали ее отвращение к происходящему. Напоминая своими движениями марионетку, которую дергают за веревочки, она снова и снова намыливала мускулистые плечи властителя Минванаби, пока тому не наскучило ее безжизненное усердие. Он внезапно вскочил на ноги, испуганная Инкарна от неожиданности выронила губку в воду и принялась суетливо ее ловить.
      - Довольно, женщина! - Тасайо тряхнул мокрой головой, и рабы с полотенцами наготове поспешили к нему.
      Курьер из гильдии не мог выбрать худшего момента для своего прибытия, равно как и слуга, робко доложивший о том, что в приемной находится посетитель, ожидающий аудиенции.
      Отнюдь не намеренный спешить в приемную, Тасайо тем не менее нетерпеливо выхватил из рук камердинера тонкий шелковый халат, густо расшитый драгоценными нитями и потому ощутимо тяжелый. Накинув халат на плечи, он опоясался кушаком, отделанным пластинками из панциря черепахи, а затем надел тонкую кожаную перевязь, на которой были подвешены меч и кинжал в черных лакированных ножнах. Раб зашнуровал на нем сандалии, и достойным завершением домашнего облачения властителя стала кольчуга из костяных дисков. Такая кольчуга защищала тело не хуже обычных доспехов, но была гораздо менее громоздкой.
      - Пришли курьера в мою оружейную, - приказал он посыльному. Затем, жестом приказав Инкомо следовать за ним, Тасайо широким шагом двинулся в коридор, предоставив жене распоряжаться рабами в ванной комнате, словно она была по рангу не выше какого-нибудь надсмотрщика.
      Личный арсенал властителя Минванаби размещался в небольшом бункере без окон с деревянными стенами, в которые были вбиты колышки для мечей и стойки для хранения доспехов. Единственной слабостью, которую позволял себе Тасайо, с тех пор как сделался правящим господином, стала его расточительность в приобретении всевозможного оружия и доспехов. Среди его приобретений имелись смертоносные клинки без всяких украшений, предназначенные специально для использования в бою, были и другие, завораживающие взгляд великолепием отделки - драгоценными каменьями, узорами из лака или тонкой резьбой, эти служили для парадных выходов. И еще здесь хранились особые доспехи без выпуклых накладок, тонкие и прочные, которые можно было незаметно носить под одеждой.
      Тасайо медленно переходил от стойки к стойке, поглаживая шлемы, кирасы и рукояти мечей, при этом он не забывал поглядывать на кончики собственных пальцев, проверяя, не осталось ли на них пыли. Рабы и слуги, которые убирали это помещение, хорошо знали, что содержать его следует в безупречном порядке: их предшественники, которые имели неосторожность вызвать неудовольствие господина, не доживали до следующей проверки.
      Чувствуя себя неуютно в маленькой душной комнате, Инкомо постарался держаться подальше от источавшего жар светильника и по возможности не привлекать к себе нежелательное внимание хозяина. Он застыл в неподвижности, чему за последнее время выучился каждый из слуг Минванаби, и молча наблюдал, как властитель прохаживался от меча к мечу и от шлема к шлему, время от времени останавливаясь, чтобы поправить положение какой-нибудь застежки или накладки.
      Тасайо проверял пальцем лезвие кинжала, когда вошедший курьер склонился в поклоне у двери. Властитель бросил на его знаки принадлежности к гильдии самый беглый взгляд, однако этого хватило, чтобы заметить цвета города, обозначающие Сулан-Ку. В своей обманчиво мягкой манере он спросил:
      - Какое поручение ты выполняешь?
      Курьер распрямил спину:
      - Формальное предложение переговоров от Мары из Акомы, - начал он и тотчас умолк: стремительным движением Тасайо приставил острие меча к его горлу.
      Неловко сглотнув, курьер взглянул в глаза человека, державшего оружие, и ужаснулся: эти глаза были лишены какого бы то ни было выражения. Они были абсолютно пустыми.
      - Господин, - произнес он дрожащим голосом, - я всего лишь курьер из гильдии, которого нанимают, чтобы доставлять послания.
      Тасайо не шевельнулся.
      - И ты принес мне... послание? - Его голос также звучал нечеловечески ровно.
      Инкомо осторожно кашлянул:
      - Господин мой, гонца из гильдии не в чем упрекнуть, и его жизнь - под защитой закона.
      - Да ну? - огрызнулся Тасайо. - Пусть говорит сам за себя!
      Курьер перевел дыхание.
      - Мара предлагает встретиться, - снова приступил он к делу и снова осекся, почувствовав, как дрогнул меч.
      - Не смей произносить это имя под крышей моего дома! - Тасайо снова слегка надавил мечом на горло курьера и многозначительно ухмыльнулся при виде алой струйки, зазмеившейся ниже острия. - Чего ради эта трижды проклятая властительница просит о встрече? Я не желаю никаких переговоров. Мне нужна только ее смерть.
      Курьер растерянно моргнул. Подозревая, что имеет дело с безумцем, который вполне способен перерезать ему глотку, он собрал все свое достоинство и отважно завершил дело, доверенное ему гильдией:
      - Эта властительница просит, чтобы властитель Минванаби посетил ее поместье для проведения личных переговоров.
      Тасайо медленно улыбнулся. Храбрость маленького человечка произвела на него благоприятное впечатление. Опустив меч, он начисто вытер острие полировочной тканью и вернул оружие туда, откуда взял.
      Словно вспомнив о чем-то, он кинул тряпицу курьеру, жестом дав тому разрешение воспользоваться ею - стереть кровь на шее.
      Посланец гильдии не рискнул отказаться. Он поднял слегка промасленный лоскут и несколько раз прижал его к царапине. Тем временем Тасайо как ни в чем не бывало возобновил свой осмотр.
      Расхаживая между сокровищами своего арсенала, он обращался к Инкомо так, словно они были здесь одни.
      - Ну что ж, Инкомо, похоже, я нагнал на нее страху, - сказал Тасайо. Хотя моя затея с засадой и одновременным покушением не увенчалась полным успехом, эта сучонка, дочка Седзу, задергалась. Ей повезло, и она смогла спасти свою шкуру, но удача не вечно будет ей сопутствовать. Она знает, что ей и года жизни не осталось. - Властитель Минванаби отошел от одной стойки с доспехами к другой, снял с подставки латный воротник, как бы пробуя его на прочность. - Вероятно, эта особа хочет договориться о каких-то уступках. Не вообразила ли она, например, что сможет сохранить жизнь сыну, если принесет в жертву имя и династию Акома?
      Инкомо поклонился с должным почтением:
      - Господин, это рискованное предположение. Властительница, так же как и ты, понимает, что время компромиссов прошло. Она пошла на обострение кровной вражды с твоим дядей Джингу, и Десио дал обет Туракаму. Когда на карту поставлена честь ее предков, а дому Минванаби грозит гнев Красного бога... не в том она положении, чтобы рассчитывать на какие-то сделки.
      Со звуком, напоминающим стук брошенных игральных костей, упали на подставку пластины латного воротника.
      - Она теряет голову от отчаяния, - стоял на своем Тасайо. - Хочет со мной побеседовать, так пусть сама явится сюда. Ко мне.
      В оружейной было душно. Незаметно отерев пот со лба, Инкомо отважился высказать еще одно соображение:
      - Господин, я обязан тебе напомнить, что властитель Джингу недооценил эту женщину, и в этом самом доме она сумела его поставить в такое положение, что у него не осталось никакого другого выхода, кроме одного лишить себя жизни.
      Тасайо облокотился на прекрасную походную кирасу и перевел взгляд на первого советника. Рыжевато-коричневые глаза главы дома Минванаби расширились и ярко заблестели.
      - Я не трус, - тихо сказал он. - А мой дядя был глупец.
      Инкомо поспешил согласно кивнуть.
      - Но даже храбрейшему из всех живущих не помешает осторожность.
      Глаза Тасайо опасно сузились.
      - Не хочешь ли сказать, что она может угрожать мне? - Он вздернул голову и сплюнул на отполированный до блеска пол. - Здесь?.. Да, она теперь слишком сильна, чтобы ее можно было победить простым набегом на усадьбу Акомы. Но не заблуждайся: я нанесу ей удар и покончу с ней, для меня это лишь вопрос времени. Воистину я с превеликим удовольствием полюбуюсь зрелищем, когда мои солдаты разграбят и сожгут ее поместье. Возможно, мне следует использовать ее предложение как предлог отправиться туда и получше изучить местность, чтобы выбрать наиболее подходящую стратегию штурма.
      Когда разговор принял такой оборот, посланец гильдии почувствовал себя крайне неуютно. Хотя люди его профессии славились умением держать язык за зубами во всем, что касалось чужих секретов, сейчас он предпочел бы провалиться сквозь землю, лишь бы не быть невольным свидетелем опасной беседы между властителем и его первым советником.
      Политические группировки, враждебные дому Минванаби, были бы не прочь захватить гонца и подвергнуть его пыткам, желая разузнать именно то, что он сейчас невольно подслушал. Его гильдия пользовалась всеобщим уважением, но это не делало его неприкосновенным в те часы, которые он проводил в кругу семьи и не носил отличительных знаков, свидетельствующих, что он находится при исполнении служебных обязанностей.
      Инкомо снова вытер лоб. За годы его службы сменились три поколения властителей Минванаби, и он успел хорошо изучить их повадки. А потому он знал, что сейчас может выразить свое несогласие только одним способом молчанием.
      Тасайо проверил весь арсенал. Но выйти из оружейной палаты он не мог, поскольку Инкомо загораживал дверь, непоколебимый как утес на пути бурного потока, и не выражал готовности немедленно освободить проход.
      - Ну, хорошо, - уступил властитель Минванаби. - Я не хочу встречаться с этой сучкой на земле ее проклятой Акомы. - Повернув голову к курьеру, он отрывисто бросил:
      - Вот мой ответ. Скажи властительнице, что я готов подумать о встрече, но только на открытой местности, в моих владениях. Посмотрим, хватит ли у нее храбрости или глупости, чтобы согласиться.
      Курьер с облегчением поклонился и тотчас стрелой вылетел за дверь, поскольку на этот раз Инкомо слег-ка посторонился. Прислонившись к дверному косяку, умудренный годами советник упорно всматривался в лицо Тасайо.
      - Господин, если ты задумал какую-то хитрость, я бы все-таки посоветовал тебе соблюдать величайшую осмотрительность. Мара - не просто женщина, она - враг, которого надо опасаться. Она объединила клан Хадама, а с этой задачей не каждый сумел бы справиться. И даже если бы ее доставили к тебе голой и связанной, когда ты будешь находиться в окружении твоих телохранителей, я бы все равно взывал к твоей осторожности.
      Тасайо ответил своему советнику таким же пристальным взглядом.
      - Я осторожен, - сказал он тихо, - а осторожность требует, чтобы эта забота не превратилась для меня в навязчивую идею, как это получилось с Десио. Я намерен убить Мару. Но я обойдусь без торжественных обещаний Красному богу и не желаю из-за бессмысленных опасений лишиться сна ни на одну ночь. Я не доставлю такого удовольствия духам ее предков. Ну, а теперь отойди от двери. Мне нужно запереть оружейную, а ты распорядись, чтобы мне подали легкий ужин на садовую террасу у озера.
      * * *
      Властитель Минванаби оставался на террасе до заката и еще позже. В керамических подставках на столбах пылали огромные факелы, поверх камней был расстелен ковер. Тасайо восседал на специально принесенном деревянном помосте, крутя в руках винный кубок. Вся обстановка весьма напоминала ту, к которой он привык в бытность свою полководцем. Берег озера выглядел совсем как военный лагерь, чуть поодаль солдаты в полном вооружении отрабатывали приемы штурма цитадели, расположенной на прибрежном холме. Тихие всплески рыбы, играющей на мелководье, перемежались выкриками команд.
      У ног Тасайо сидел мальчик, недавно отданный в обучение к домашним писарям. Он сжимал в пальцах заостренный брусок мела и неумелыми каракулями - хотя и с величайшим прилежанием - записывал каждое слово властителя, когда тот отрывистым полушепотом произносил какое-либо замечание по поводу действий своих солдат.
      Выводя корявые строки, мальчик не подменял своего наставника, сидевшего тут же и выполнявшего ту же работу по всей форме. Однако если бы властитель Минванаби вздумал оценить результаты его усилий, ученику грозила бы порка за любое несоответствие образцам каллиграфии.
      Воины на холме в согласованном порядке двинулись в наступление, и Тасайо, который внимательно наблюдал за штурмом, не упуская ни малейшей подробности, не сразу заметил домашнего посыльного, распростершегося на камнях верхней ступени террасы. Бедняге пришлось повысить голос, чтобы привлечь к себе внимание.
      - Это еще что?! - рявкнул Тасайо так неожиданно, что ученик писаря выронил и мел, и грифельную доску.
      Дрожащим голосом посыльный возвестил:
      - Повелитель, по твоему вызову прибыл магистр Братства Камои.
      Встреча с главой ордена убийц-фанатиков не сулила ничего приятного, но откладывать ее было нельзя.
      - Приведи его сюда, - приказал Тасайо.
      Несмотря на важность предстоящего разговора, он не забыл бросить беглый взгляд на упавшую грифельную доску и сравнить расползающиеся строчки, выведенные на ней, с безупречными записями опытного писаря.
      - Убери это, - бросил властитель мальчику, - и будь доволен, что я не приказал избить тебя этой самой доской. - Сделав знак старшему писарю остаться, Тасайо мельком оглядел солдат на холме.
      Усердно кланяясь и отважно сдерживая слезы, ученик собрал свои инструменты, после чего поспешил к выходу. Выбегая, он чуть не сбил с ног домашнего слугу, который сопровождал вызванного посетителя к помосту хозяина.
      Магистр ордена Камои, или обехан на древнем языке, отличался необъятной толщиной, но не имел ни единой унции жира. Его голову - выбритую наголо, если не считать растущего на макушке пучка длинных волос, покрывала красно-белая татуировка. У него был приплюснутый нос, темная от загара кожа, а уши проколоты во многих местах. Украшениями ему служили костяные булавки и кольца, которые негромко позвякивали при ходьбе. В специальных петлях и футлярах, пришитых к кожаному поясу, размещались всевозможные орудия смерти: полдюжины кинжалов, шнур-удавка с грузом на конце, метательные крестовины, кастеты, пузырьки с ядом и длинный металлический меч. Несмотря на то что цуранская мораль признавала его промысел преступным, он требовал, чтобы каждый, кто имеет дело непосредственно с ним, при личной встрече оказывал ему все знаки почтения, которые были приняты по отношению к властителям. Его сопровождали двое убийц, одетых в черное: именно этим количеством, по требованию Тасайо, был ограничен почетный эскорт обехана.
      Магистр приблизился к Тасайо и, слегка склонив голову, громко и внятно спросил:
      - В добром ли ты здравии, властитель?
      Тасайо подчеркнуто помедлил с ответом, словно не сразу заметил посетителя. Затем он коротко кивнул, подтверждая тем самым, что здоровье у него в порядке. Однако властитель Минванаби не осведомился в свою очередь о здоровье магистра, что нельзя было истолковать иначе как умышленное оскорбление.
      Затянувшееся молчание нарушил визитер, при этом в его голосе не было и намека на признательность за щедрые дары, полученные от грозного хозяина дома.
      - Что понадобилось господину?
      - Мне требуется одно: имя человека, который нанял твое братство для того, чтобы убить пятерых слуг в моем доме.
      Магистр ордена убийц неосмотрительно поднял руку. Воины, выстроившиеся за помостом Минванаби, мгновенно приняли боевую стойку, словно для нападения, и обехан застыл на месте. Однако он был не из тех, кого легко запугать. Устремив невозмутимый взгляд на Тасайо, он рассчитанно-медленным движением довел до конца прерванный жест: поднял руку, чтобы почесать подбородок, затем сдержанно ответил:
      - Господин Тасайо, это был твой собственный заказ.
      Тасайо сорвался с подушек с такой скоростью, что на этот раз за мечи непроизвольно схватились оба спутника магистра, однако тот мановением руки призвал их к спокойствию.
      - Мой?! - воскликнул Тасайо. - Я отдал такой приказ? Что за наглая ложь!
      Глава преступного братства скрестил взгляды с Тасайо, его глаза сузились в мерцающем свете факелов.
      - Грубо сказано, господин. - Он заколебался на мгновение, будто размышлял, стоит ли воспринимать гневный выпад как оскорбление. - Я покажу тебе документ с твоей подписью и личной печатью.
      Впервые в жизни Тасайо был столь ошеломлен и растерян. Он заставил себя снова опуститься на подушки.
      - С моей личной печатью? - холодно переспросил он. - Ну что ж, покажи.
      Из-под складок своего облачения великан вытащил пергамент. Тасайо почти выхватил свиток из рук, окрашенных в цвет крови, и, шумно развернув документ, с хмурым видом изучил его содержание. Он покрутил свиток и так и этак, а потом со злостью крикнул рабу, чтобы тот поднес ближе один из факелов. Повернувшись спиной к обехану, властитель Минванаби поскреб ногтем чернильный оттиск печати.