Когда Фэннон отошел, братья обнялись.
      - Позаботься о Фэнноне, - сказал Лиам.
      Арута удивленно взглянул на него.
      Лиам ухмыльнулся.
      - Я даже думать не хочу, что здесь случится, если отец еще раз обойдет тебя и назначит командиром гарнизона Алгона.
      Арута охнул и рассмеялся вместе с братом. Как Мастер Конюший, Алгон был формально вторым по командованию после Фэннона. Все в замке питали к нему искреннюю привязанность и глубоко уважали его за обширные знания о лошадях, но все признавали его общий недостаток знаний обо всем кроме лошадей. После двух лет войны он все еще не принимал мысль о том, что враги явились из другого мира. Это вызывало у Талли бесконечное раздражение.
      Лиам зашел в воду, где два матроса держали для него баркас.
      - И позаботься о нашей сестре, Арута, - крикнул он через плечо.
      Арута сказал, что позаботится. Лиам прыгнул в баркас рядом с драгоценными голубями и лодку оттолкнули с берега. Некоторое время Арута наблюдал, как лодка, удаляясь, уменьшается.
      Арута медленно подошел к солдату, который держал его скакуна. Он остановился, чтобы взглянуть на берег. К югу возвышались скалы, выше всех Печаль Моряка на фоне утреннего неба. Арута про себя проклял тот день, когда цуранийский корабль разбился об эти скалы.
      КАРЛАЙН СТОЯЛА НА вершине южной башни замка, глядя на горизонт и заворачиваясь в плащ от морского бриза. Она осталась в замке, попрощавшись с Лиамом раньше, и не хотела ехать на берег. Она предпочитала, чтобы ее страхи не затуманили радости Лиама тому, что он присоединиться в лагере герцогов к отцу. Много раз за последние два года она упрекала себя за такие чувства. Ее мужчины были солдатами, с детства обученными для войны. Но с тех пор как Крайди достигла весть о пленении Пага, она стала бояться за них.
      Услышав женское покашливание, Карлайн повернулась. Леди Глайнис, верная спутница принцессы в последние четыре года, слегка улыбнулась и кивнула в сторону вновьприбывшего, появившегося из люка, ведущего вниз.
      Из люка вылез Роланд. За последние два года он вырос еще и был теперь так же высок, как Арута. Он все еще был тонок, но его мальчишеские черты становились мужскими.
      - Ваше высочество, - сказал он, поклонившись.
      Ответив кивком на приветствие, Карлайн махнула рукой леди Глайнис, чтобы та оставила их наедине. Глайнис спустилась по лестнице в башню.
      - Ты не поехал с Лиамом на берег? - тихо спросила Карлайн.
      - Нет, ваше высочество.
      - Ты говорил с ним перед тем, как он уехал?
      Роланд отвел взгляд в сторону горизонта.
      - Да, ваше высочество, хотя я должен признать, что нахожусь в скверном настроении по поводу его отъезда.
      Карлайн понимающе кивнула.
      - Потому что ты должен остаться.
      - Да, ваше высочество, - с горечью в голосе сказал он.
      - Почему так официально, Роланд? - мягко спросила она.
      Роланд посмотрел на принцессу, семнадцати лет после этого последнего дня летнего солнцестояния. Больше уже не раздражительная маленькая девочка, склонная к вспышкам характера, она теперь превращалась в красивую задумчивую девушку. Мало кто в замке не знал о многих ночах рыданий, исторгнутых Карлайн, после того как новости о Паге достигли замка. После почти что недели одиночества Карлайн вышла изменившейся, более подавленной и менее своевольной. Никаких признаков ее самочувствия видно не было, но Роланд знал, что шрам в ее душе остался.
      Помолчав мгновенье, Роланд сказал:
      - Ваше высочество, когда... - он замолчал. - Это не имеет значения.
      Карлайн положила руку ему на плечо.
      - Роланд, что бы ни случилось, мы всегда были друзьями.
      - Мне приятно думать, что это правда.
      - Тогда скажи мне, почему между нами выросла стена.
      Роланд вздохнул, и в его ответе не было даже намека на его обычное шаловливое настроение.
      - Если выросла, Карлайн, то это не моих рук дело.
      Тут блеснула вспышка ее прежнего характера и она резко спросила:
      - Значит, я творец этого отчуждения?
      В голосе Роланда прорвался гнев.
      - Да, Карлайн! - он пропустил руку через волнистые каштановые волосы. Помнишь тот день, когда я подрался с Пагом? День пред самым его отъездом.
      На имя Пага она напряглась.
      - Да, я помню, - натянуто сказала она.
      - Ну, это было глупо, это было по-мальчишески, та драка. Я сказал ему, что если когда-нибудь он причинит тебе вред, я изобью его. Он говорил тебе?
      В ее глазах появилась непрошенные слезы.
      - Нет, он никогда не упоминал об этом, - тихо сказал она.
      Роланд посмотрел на красивое лицо, которое он любил столько лет.
      - По крайней мере, тогда я знал своего соперника, - он понизил голос, и гнев исчез. - Мне нравится думать, что тогда, в конце, он и я были крепкими друзьями. И все-таки я обещал, что не оставлю попыток завоевать твое сердце.
      Карлайн, дрожа, поплотнее завернулась в плащ, хотя было и не так холодно. Внутри она испытывала противоречивые смущающие чувства.
      - Почему ты остановился, Роланд? - сказала она дрожа.
      Внутри Роланда внезапно взорвался резкий гнев. Впервые он потерял маску остроумия и манер перед принцессой.
      - Потому что я не могу бороться с памятью, Карлайн, - ее глаза широко раскрылись, и по щекам побежали слезы. - С другим человеком из плоти я могу столкнуться, но с этой тенью из прошлого я схватиться не могу, - в слова влился горячий гнев. - Он мертв, Карлайн. Мне жаль, что это так; он был моим другом, и я скучаю по нему, но я отпустил его. Паг мертв. Пока ты не признаешь, что это правда, ты живешь с ложной надеждой.
      Она поднесла руку ко рту ладонью наружу, глядя на него с молчаливым несогласием. Внезапно она повернулась и ушла вниз по ступеням.
      Оставшись один, Роланд поставил локти на холодные камни башенной стены. Держа голову в своих руках, он произнес:
      - Ох, каким же дураком я стал!
      - ПАТРУЛЬ! - ПРОКРИЧАЛ СТРАЖНИК с замковой стены. Арута и Роланд повернулись. Они наблюдали за тем, как солдаты инструктируют ополченцев близлежащих деревень.
      Они дошли до ворот, и патруль медленно заехал внутрь: двенадцать грязных, уставших всадников, и Мартин Длинный Лук с двумя следопытами. Арута поприветствовал Егеря и спросил:
      - Что у вас там?
      Он показал на трех человек в серых балахонах, стоящих между линиями всадников.
      - Пленники, ваше высочество, - ответил охотник, опершись на свой лук.
      Когда другие стражники подошли занять позицию вокруг пленников, Арута отпустил их и сам подошел к ним. Когда он подошел на расстояние протянутой руки, все трое упали на колени, прижавшись лбами к грязной земле.
      Арута в удивлении поднял брови.
      - Я никогда не видел таких, как эти.
      Длинный Лук согласно кивнул.
      - У них не было доспехов, и они не пытались ни драться, ни убежать, когда мы их нашли в лесу. Они делали как сейчас, только еще что-то бормотали, как уличные торговки.
      - Приведи отца Талли, - сказал Арута Роланду. Он, может быть, сможет сказать что-нибудь на их языке.
      Роланд заторопился прочь, чтобы найти священника. Длинный Лук отпустил следопытов, направившихся к кухне. Солдат был послан найти Мастера Мечей Фэннона и сообщить ему о пленниках.
      Через несколько минут вернулся Роланд с отцом Талли. Старый жрец Асталона был одет в темно-синюю, почти черную рясу, и, взглянув на него, три пленника зашептались. Когда Талли взглянул в их направлении, они замолчали. Арута с удивлением посмотрел на Лонгбоу.
      - Что у нас тут? - спросил Талли.
      - Пленники, - ответил Арута. - А так как ты единственный человек здесь, кто имел дело с их языком, я подумал, ты можешь что-нибудь из них вытянуть.
      - Я мало помню из моего контакта разумов с цурани Зомичем, но я попытаюсь.
      Священник что-то отрывисто произнес, и все три пленника заговорили разом. Тот, который был посередине, что-то резко сказал товарищам, и они замолчали. Он был низок, как остальные, но крепко сложен. Волосы были каштановыми, кожа смуглой, но глаза, к удивлению, зеленые. Он медленно заговорил с Талли. Его тон был несколько менее почтительным, чем у его спутников.
      Талли покачал головой.
      - Не могу быть уверен, но думаю, что он желает узнать, являюсь ли я Великим этого мира.
      - Великим? - спросил Арута.
      - Умирающий солдат был в благоговении перед человеком на борту, которого он называл "Великим". Я думаю, это был титул, а не что-то частное. Возможно, Калган был прав в подозрении, что этот народ благоговеет перед магами или священниками.
      - Кто эти люди? - спросил принц.
      Талли снова отрывисто заговорил с ними. Человек посередине стал медленно отвечать, но через мгновение Талли оборвал его движением руки.
      - Это рабы, - сказал он Аруте.
      - Рабы?
      До сих пор не было контактов ни с какими цурани, кроме воинов. Это было что-то вроде открытия, что они использовали рабство. Хоть и не в диковинку в Королевстве, рабство не было широко распространено и было ограничено осужденными преступниками. На Дальнем Побережье его вообще не существовало. Аруте эта идея казалась странной и отвратительной. Люди могли рождаться на низкой ступени общества, но даже последний крепостной имел права, которые дворянство должно было уважать и защищать. Рабы же были собственностью.
      - Скажи им подняться, ради милосердия, - сказал Арута с отвращением.
      Талли заговорил и люди медленно поднялись. Двое с краю оглядывались, как испуганные дети. Третий стоял спокойно, лишь слегка опустив глаза. Талли снова задал ему вопрос. Понимание их языка возвращалось к нему.
      Центральный человек что-то долго говорил, а когда закончил, Талли сказал:
      - Их назначили работать возле реки. Они говорят, что их лагерь разорил лесной народ - думаю, он имеет в виду эльфов - и коротышки.
      - Гномы, нет сомнений, - добавил Лонгбоу с усмешкой.
      Талли бросил на него испепеляющий взгляд. Лесник просто продолжал улыбаться. Мартин был одним из немногих молодых людей в замке, кого старый жрец никогда не мог испугать, даже до того, как Мартин стал приближенным герцога.
      - Как я говорил, - продолжил священник, - эльфы и гномы разорили их лагерь. Они убежали, боясь, что будут убиты. Несколько дней они бродили по лесу, пока патруль не подобрал их этим утром.
      - Этот парень посередине, кажется, немного отличается от других. Спроси, почему это так.
      Талли что-то медленно сказал человеку. Когда он закончил отвечать, Талли заговорил с некоторым удивлением.
      - Он говорит, его зовут Тчакачакалла. Он раньше был цуранийским офицером!
      - Это может оказаться очень удачным, - сказал Арута. - Если он согласится сотрудничать, мы можем наконец узнать что-нибудь о враге.
      Из замка показался Мастер Мечей Фэннон и поспешил к Аруте.
      - Что у вас тут? - спросил командир крайдийского гарнизона. Арута объяснил все, что он знал о пленниках, и когда он закончил, Фэннон сказал:
      - Хорошо, продолжайте допрашивать. - Спроси его, как получилось, что он стал рабом, - сказал Арута Талли.
      Без тени смущения Тчакачакалла рассказал свою историю. Когда он закончил, Талли стоял качая головой.
      - Он был Командиром Ударного Отряда. Чтобы угадать, чему это звание соответствует в наших армиях, может понадобиться некоторое время, но я думаю, он был по меньшей мере рыцарем-лейтенантом. Он говорит, его люди были разбиты в одном из ранних боев, и его "дом" потерял много чести. Кто-то, кого он называет Воеводой не дал ему разрешения взять свою жизнь. Вместо этого его сделали рабом, чтобы он искупил вину.
      Роланд присвистнул.
      - Его люди отступили, а он был в ответе за это.
      - Не одному графу, не преуспевшему в командовании, его герцог приказывал служить с одним из приграничных баронов на севере, - сказал Длинный Лук.
      Талли бросил на Мартина с Роландом злобный взгляд.
      - Вы закончили?
      Он обратился к Аруте с Фэнноном:
      - Из того, что он говорит, ясно, что его лишили всего. Он может оказаться нам полезным.
      - Это может быть каким-то трюком. Мне не нравятся его взгляды, - сказал Фэннон.
      Голова человека поднялась, и он сузившимися глазами посмотрел на Фэннона. У Мартина отвисла челюсть.
      - Во имя Килиан! Мне кажется, он понимает, что ты сказал.
      Фэннон встал прямо перед Тчакачакаллой.
      - Ты понимаешь меня?
      - Немного, господин, - он говорил с сильным акцентом и немного нараспев, что было чуждо королевском наречию. - Много королевских рабов на Келеване. Знать немного королевское наречие.
      - Почему ты не говорил раньше? - спросил Фэннон.
      Без признаков каких либо эмоций он ответил:
      - Не приказано. Рабы подчиняются. Не... - он повернулся к Талли и проговорил несколько слов.
      - Он говорит, что раб не должен проявлять инициативу, - сказал Талли.
      - Талли, ты думаешь, ему можно доверять? - спросил Арута.
      - Не знаю. Его история странная, но они по нашим меркам вообще странный народ. Мой контакт разумов с умирающим солдатом показал мне многое, чего я до сих пор не понимаю.
      Талли что-то сказал человеку.
      Цурани обратился к Аруте.
      - Тчакачакалла говорит, - подыскивая слова он произнес:
      - Я Ведевайо. Мой дом, моя семья. Мой клан Хунзан. Старый, много чести. Теперь раб. Нет дома, нет клана, нет Цурануанни. Нет чести. Рабы подчиняются.
      - Кажется, я понимаю, - сказал Арута. - Если ты пойдешь обратно к цурани, что с тобой случится?
      - Может, быть рабом. Может, быть убитым. Все равно, - сказал Тчакачакалла.
      - А если ты останешься здесь?
      - Быть рабом, быть убитым? - он пожал плечами, не выказывая озабоченности этим вопросом.
      - Мы не держим рабов, - медленно произнес Арута. - Что бы ты сделал, если бы мы тебя освободили?
      Проблеск какой-то эмоции отразился на лице раба. Он повернулся к Талли и быстро заговорил.
      - Он говорит, что такая вещь в его мире невозможна. Он спрашивает, можешь ли ты сделать такую вещь.
      Арута кивнул. Тчакачакалла показал на своих спутников.
      - Они работают. Они всегда рабы.
      - А ты? - спросил Арута.
      Тчакачакалла пристально посмотрел на принца и заговорил с Талли, не отрывая глаз от Аруты.
      - Он перечисляет свою родословную. Он говорит, что он Тчакачакалла, Командир Ударного Отряда из Ведевайо клана Хунзан. Его отец был Командиром Войска, а его прадед - Воеводой клана Хунзан. Он сражался с честью, и только однажды потерпел неудачу в исполнении своего долга. Теперь он лишь раб, без семьи, без клана, без нации и без чести. Он спрашивает, намереваешься ли ты вернуть ему его честь.
      - Если придут цурани, что ты сделаешь? - спросил Арута.
      Тчакачакалла показал на своих спутников.
      - Эти люди рабы. Придут цурани, они не делают ничего. Ждут. Идут с... он и Талли обменялись короткими фразами, и Талли снабдил его словом, которое он хотел, - ...победителями. Они идут с победителями, - он посмотрел на Аруту, и его глаза ожили. - Ты делаешь Тчакачакаллу свободным. Тчакачакалла будет твоим человеком, повелитель. Отдаст жизнь, если скажешь. Будет драться с цурани, если скажешь.
      - Красивая история, - сказал Фэннон. - Вероятнее всего, он шпион.
      Крепко сложенный цурани сурово взглянул на Фэннона, после чего внезапно шагнул к нему и прежде, чем кто-либо мог отреагировать, вытащил нож Фэннона из-за его пояса.
      Лонгбоу вытащил нож на миг позже, меч Аруты выходил из ножен. Роланд и другие солдаты - еще через мгновенье. Цурани не сделал угрожающего жеста, а просто подбросил нож, перевернув его и протянул его Фэннону рукояткой вперед.
      - Господин считать Тчакачакаллу врагом? Господин убивать. Давайте смерть воина, верните честь.
      Арута вернул меч в ножны и взял нож из рук Тчакачакаллы.
      - Нет, мы не убьем тебя, - сказал он, возвращая нож Фэннону
      Он повернулся к Талли:
      - Я думаю, он может оказаться полезным. Сейчас я склонен поверить ему.
      Фэннон был не совсем доволен.
      - Он может быть очень умным шпионом, но ты прав. Не будет вреда, если мы за ним внимательно понаблюдаем. Отец Талли, почему бы вам не отвести этих людей в казармы и не посмотреть, что от них можно узнать. Я скоро подойду.
      Талли заговорил с тремя рабами и показал им, что они должны следовать за ним. Два робких раба тронулись немедленно, но Тчакачакалла преклонил колени перед Арутой. Он быстро заговорил на языке цурани; Талли переводил.
      - Он только что потребовал, чтобы ты либо убил его, либо сделал своим человеком. Он спросил, как человек может быть свободным без дома, клана или чести. В его мире такие люди называются серыми воинами и не имеют чести.
      - У нас все не так, как у вас, - сказал Арута. - Здесь человек может быть свободным без семьи или клана и все-таки иметь честь.
      Тчакачакалла, слушая, немного нагнул голову, потом кивнул. Он поднялся и сказал:
      - Тчакачакалла понимает, - потом с ухмылкой добавил:
      - Скоро я быть твоим человеком. Хороший повелитель нужно хороший воин. Тчакачакалла хороший воин.
      - Талли, отведи их и узнай, сколько Тчак...Тчакал... - Арута рассмеялся. - Я не могу это выговорить.
      - Если будешь тут служить, - сказал он рабу, - тебе нужно имя, как в Королевстве.
      Раб огляделся и кратко кивнул.
      - Назови его Чарльзом, - сказал Длинный Лук. - Не могу припомнить более похожего имени.
      - Хорошее имя, как и другие, - сказал Арута. - С этого мгновенья ты будешь зваться Чарльз.
      - Тчарльз? - повторил вновь названный раб. Он пожал плечами и кивнул. Без дальнейших слов он пошел рядом с отцом Талли, который повел рабов к казармам.
      - Что вы об этом думаете? - спросил Роланд, когда три раба исчезли за углом.
      - Время покажет, обманули ли нас, - сказал Фэннон.
      Длинный Лук рассмеялся.
      - Я буду послеживать за Чарльзом, Мастер Мечей. Он крепкий парень. Он бежал с хорошей скоростью, когда мы их сюда вели. Может быть, я из него сделаю следопыта.
      - Пройдет некоторое время, прежде чем я смогу спокойно выпускать его за стены замка, - перебил Арута.
      - Где ты нашел их? - спросил Фэннон у Лонгбоу.
      - К северу, на берегу притока реки, Чистого Ручья. Мы шли по следам большой группы воинов, двигающихся к берегу моря.
      Фэннон немного подумал.
      - Гардан ведет еще один патруль где-то там. Возможно, он заметит их, и мы узнаем, что ублюдки замышляют в этом году, - без дальнейших слов он направился к замку.
      Мартин рассмеялся.
      - Что тебя так рассмешило, Мастер Егерь? - удивленно спросил Арута.
      Мартин покачал головой.
      - Одна вещица. Сам Мастер Мечей. Он никому не скажет, но я готов держать пари, что он отдаст все, что имеет, чтобы твой отец вернулся и принял командование. Он хороший солдат, но не любит ответственности.
      Арута смотрел на спину уходящего Мастера Мечей.
      - Я думаю, ты прав, Мартин, - сказал он задумчиво. - Я в последнее время был не в ладах с Фэнноном. Я упустил из виду тот факт, что он вовсе не просил об этом назначении.
      - Предложение, Арута, - сказал Мартин, понизив голос.
      Арута кивнул. Мартин показал на Мастера Мечей.
      - Если вдруг что-нибудь случится с Фэнноном, быстро назначь другого Мастера Мечей; не жди позволения отца. Потому что если ты будешь ждать, то командование примет Алгон, а он дурак.
      Арута напрягся, услышав предположение Егеря, а Роланд попытался предостерегающим взглядом показать Мартину, чтобы тот замолчал.
      - Я думал, ты друг Мастера Конюшего, - холодно сказал Арута.
      Мартин улыбнулся с оттенком насмешливости в глазах.
      - Точно, друг, как и все остальные обитатели замка. Но любой, кого ты спросишь, скажет тебе то же: убери его лошадей, и Алгон - посредственный мыслитель.
      Раздраженный тоном Мартина, Арута спросил:
      - И кто должен занять его место? Егерь?
      Мартин рассмеялся с такой открытой и ясной забавой над этой мыслью, что Арута стал уже меньше сердиться на его предложение.
      - Я? - сказал Егерь. - Упаси небеса, ваше высочество. Я простой охотник, не более. Нет, если будет нужда, назначь Гардана. Он самый лучший солдат в Крайди, намного лучше остальных.
      Арута знал, что Мартин прав, но поддался нетерпению.
      - Хватит. С Фэнноном все в порядке, и я верю, что это так и останется.
      Мартин кивнул.
      - Да хранят его боги... и всех нас. Простите меня, пожалуйста, но это была беглая озабоченность. Теперь, с позволения вашего высочества, я не ел горячей еды неделю.
      Арута махнул рукой, показывая, что он может идти, и Мартин направился к кухне.
      - В одном он не прав, Арута, - сказал Роланд.
      Арута стоял сложив руки на груди, глядя, как Лонгбоу поворачивает за угол.
      - В чем, Роланд?
      - Этот человек намного больше, чем простой охотник, которым он притворяется.
      Арута немного помолчал.
      - Да, это так. Что-то в Мартине Лонгбоу всегда меня тревожило, хотя я и не видел в нем недостатков.
      Роланд рассмеялся.
      - А тебя что так рассмешило, Роланд?
      Роланд пожал плечами.
      - Только то, что многие думают, что вы с ним очень похожи.
      Арута злобно посмотрел на Роланда. Тот покачал головой.
      - Часто говорят, что нас больше всего задевает то, что мы видим себя в других. Это правда, Арута. В вас обоих есть этот резкий юмор, почти что насмешка, и ни один из вас не страдает глупостью, - голос Роланда стал серьезным. - В этом нет загадки, надо думать. Ты во многом такой, как твой отец, а Мартин, не имея семьи, наверное, тоже подражал герцогу.
      Арута задумался.
      - Возможно, ты прав. Но меня еще что-то беспокоит в этом человеке, - он оставил мысль неоконченной и повернулся к замку.
      Роланд пошел рядом с задумчивым принцем, гадая, не перешел ли он границы.
      НОЧЬ ГРЕМЕЛА. ЗАЗУБРЕННЫЕ молнии разбивали тьму. С запада шли облака. Роланд стоял на южной башне замка, наблюдая за этим. С обеда его настроение было мрачным, как небо на западе. День прошел плохо. Сначала его обеспокоил разговор с Арутой у ворот. Потом Карлайн за обедом общалась с ним тем же холодным молчанием, которое он выносил уже две недели. Карлайн казалась более подавленной, чем обычно, но Роланд чувствовал гнев на самого себя каждый раз, когда он смотрел в ее направлении. Роланд все еще видел боль в глазах принцессы.
      - Какой я безмозглый дурак, - сказал он вслух.
      - Не дурак, Роланд.
      Карлайн стояла в нескольких шагах от него, глядя на приближающуюся бурю. Она держала руками шаль на плечах, хотя воздух был умеренным. Гром скрыл звук ее шагов, и Роланд сказал:
      - Это плохая ночь, чтобы стоять на башне, миледи.
      Она подошла к нему.
      - Дождь будет? Эти жаркие ночи приносят гром и молнии, но обычно мало дождя.
      - Дождь будет. Где ваши фрейлины?
      Она показала на дверь.
      - На лестнице. Они боятся молний, а кроме того, я хотела поговорить с тобой наедине.
      Роланд ничего не говорил, и Карлайн тоже какое-то время молчала. Тьма ночи разделялась яростными вспышками энергии на фоне неба, за которыми следовали раскаты грома.
      - Когда я была маленькой, - сказала она наконец. - Отец часто говорил, что по ночам, таким как эта, в небе развлекаются боги.
      Роланд посмотрел на ее лицо, освещенное единственным фонарем, висящим на стене.
      - Мой отец говорил мне, что они воюют.
      Она улыбнулась.
      - Роланд, ты говорил верно в тот день, когда Лиам уехал. Я заблудилась в своей печали и не могла видеть правду. Паг первым сказал бы мне, что ничто не вечно. Эта жизнь в прошлом глупа и отнимает у нас будущее, - она немного опустила голову. - Возможно, с отцом было что-то в этом роде. Он тиак и не оправился после смерти мамы. Я была очень маленькой, но я помню, каким он был. Он часто и много смеялся до того, как она умерла. Он был тогда больше как Лиам. После... ну, он стал больше как Арута. Он смеется, но в этом есть какая-то острота и тяжесть, горечь.
      - Как будто насмехаясь над чем-то?
      Она задумчиво кивнула.
      - Да, насмехаясь. Почему ты так сказал?
      - Я кое-что заметил... кое-что, что я сегодня сказал твоему брату. О Мартине Лонгбоу.
      Она вздохнула.
      - Да, я понимаю. Лонгбоу тоже такой.
      - Как бы то ни было, ты пришла сюда не для того, чтобы разговаривать о твоем брате или о Мартине, - тихо сказал Роланд.
      - Нет, я пришла сказать тебе, что сожалею о том, как вела себя. Я злилась на тебя две недели, но я не имела права. Ты лишь сказал правду. Я плохо обращалась с тобой.
      Роланд удивился.
      - Ты не обращалась со мной плохо, Карлайн. Я действовал грубо.
      - Нет, ты всего лишь поступил как друг, Роланд. Ты сказал мне правду, а не то, что я хотела услышать. Это, должно быть, было трудно... учитывая то, что ты чувствуешь, - она посмотрела на приближающуся грозу. - Когда я впервые услышала о пленении Пага, я подумала, что миру настал конец.
      - Первая любовь - трудная любовь, - процитировал Роланд, пытаясь быть отзывчивым.
      Карлайн улыбнулась, услышав афоризм.
      - Так говорят. А с тобой как?
      Роланд собрался и изобразил беззаботный тон.
      - Кажется так, принцесса.
      Она положила руку ему на плечо.
      - Ни один из нас не волен в своих чувствах, Роланд.
      Его улыбка стала печальнее.
      - Это правда, Карлайн.
      - Будешь ли ты всегда моим добрым другом?
      В ее голосе была неподдельная нотка заботы, и это тронуло юного сквайра. Она пыталась привести в порядок их отношения, но без коварства, которое было ей свойственно, когда она была младше. Ее честная попытка избавила его от разочарования в том, что она не отвечает полностью на его любовь.
      - Буду, Карлайн. Я всегда буду твоим добрым другом.
      Она прижалась к нему, и он обнял ее. Ее голова была у него на груди.
      - Отец Талли, - тихо сказала она, - говорит, что одна любовь приходит незваной, как ветер с моря, а другая растет из зерен дружбы.
      - Я буду надеяться на такой урожай, Карлайн. Но если он и не придет, я все равно останусь твоим добрым другом.
      Некоторое время они тихо стояли вместе, утешая друг друга по разным причинам, но разделяя нежность, которой у каждого из них не было в течение двух лет. Мысли каждого были заняты близостью другого, и ни один не увидел, что открывают на краткий миг вспышки молний. На горизонте был корабль, направляющийся к гавани.
      ЗНАМЕНА НА СТЕНАХ замка хлопали на ветру. Начался дождь. Вода собиралась в маленькие лужи, и светильники отбрасывали в лужи желтые отражения, придавая двум людям, стоящим на стене какой-то потусторонний вид.
      Вспышка молнии осветил море, и солдат сказал:
      - Вон там, ваше высочество, видели? В трех румбах к югу от Сторожевых Скал, - он вытянул руку и показал.
      Арута, сосредоточенно наморщив лоб, вглядывался во мрак.
      - Я ничего не вижу в этой тьме. Там чернее, чем в душе у жреца Гуиз-вы, - солдат рассеянно сделал защитный знак при упоминании бога-убийцы. - Есть сигнал с башни маяка?
      - Нет, ваше высочество. Ни маяка, ни гонца.
      Блеснула еще одна вспышка молнии, и Арута увидел вдали контуры корабля. Он выругался.
      - Ему понадобится маяк в Лонгпойнте, чтобы безопасно добраться до гавани.
      Без дальнейших слов он побежал по лестнице, ведущей во двор. Возле ворот он приказал солдату привести его лошадь и двух всадников, чтобы сопровождать его. Пока он стоял там, ожидая, дождь кончился, оставив ночной воздух чистым, но теплым и влажным. Через несколько минут из казарм показался Фэннон.
      - Что это? Едешь куда-то верхом?
      - Корабль плывет в гавань, а в Лонгпойнте нет сигнального огня.
      Грум привел лошадь Аруты. За ним следовали два верховых солдата.
      - Тогда тебе лучше отправляться, - сказал Фэннон. - И скажи этим дубоголовым бездельникам на маяке, что когда они сойдут с поста, у меня найдется для них пара слов.
      Арута ожидал, что Фэннон начнет спорить, и теперь с облегчением понял, что этого не будет. Он вскочил в седло, и ворота открыли. Они проскакали через них и направились по дороге в город.
      Краткий дождь наполнил ночь свежими запахами: цветы вдоль дороги, запах соли с моря, и вскоре, когда они приблизились к городу, это заглушил едкий дух горелого дерева от сожженных останков опустевших построек.
      Они пронеслись мимо тихого города по дороге, идущей вдоль гавани. Два солдата, стоящие на набережной, отдали им честь, увидев едущего мимо принца. Заколоченные постройки возле порта молчаливо свидетельствовали о людях, уехавших после набега.
      Они покинули город и поскакали к маяку. Дорога здесь изгибалась. За городом они впервые взглянули на маяк, стоящий на естественном скалистом островке, соединенном с берегом длинной каменной дамбой, увенчанной утоптанной грунтовой дорогой.
      Копыта лошадей глухо стучали по земле. Они приближались к высокой башне. Вспышка молнии осветила небо, и три всадника увидели корабль, на всех парусах идущий к гавани.
      - Без маяка они напорются на скалы! - прокричал Арута.
      - Смотрите, ваше высочество. Кто-то сигналит! - прокричал в ответ солдат.
      Они остановили лошадей и увидели около основания башни силуэты. Человек, одетый в черное, стоял и водил взад-вперед фонарем. Его ясно было видно находящимся на корабле, но никому на стенах замка. В тусклом свете Арута видел недвижимые тела крайдийских солдат, лежащие на земле. Четыре человека, также одетые в черное, с повязками на голове, скрывающими их лица, побежали ко всадникам. Трое вытащили из черных ножен длинные мечи, а четвертый прицелился из лука. Солдат справа от Аруты вскрикнул: стрела ударила его в грудь. Арута направил лошадь на троих приближающихся к нему. Он ударил копытами двоих, а третьего - с размаху мечом по лицу. Человек беззвучно упал.