— Ваше величество, эти медальоны принадлежат вашим Черным Львам.
      — Моим Черным Львам? — Принц был явно смущен. — Как там оказалась моя гвардия?
      — Ваше величество, — вмешался Одески. — Будет лучше, если мы перенесем обсуждение этого предмета в менее публичное место.
      — Да, это здравое предложение, — заявил принц, поднимаясь.
      Принцесса последовала за мужем, но на ходу бросила еще один взгляд на Кога. После их ухода Одески сказал:
      — Предлагаю вам вернуться в ваши комнаты и оставаться там. Дипломатический статус защищает вас только во дворце. Нашим головорезам нет никакого дела до герцога Каспара, даже если ваша преждевременная кончина его расстроит.
      — Я вас понял, — ответил Ког.
      Паж отвел Кога и Амафи в отведенные им вчера покои. Ког оглядывался, словно ожидал, что в любую минуту на него могут напасть, но добрались они без происшествий.
      У себя Ког жестом велел Амафи проверить, нет ли посторонних, и положил на стол сверток с письменными принадлежностями. Вслух он сказал:
      — Интересно, что же ответил принц герцогу?
      — Кто знает, хозяин, — откликнулся Амафи. Ког вытащил уголь и написал на пергаменте:
      «Сможешь сделать?» Амафи прочитал и улыбнулся.
      — Я пойду на кухню, хозяин, и скажу, чтобы вам прислали фруктов и вина. Хозяева нерадиво отнеслись к приему посла соседнего государства.
      Он поклонился и вышел из комнаты, а Ког подошел к камину и бросил пергамент в огонь. Они убедились, что за ними не подглядывают, но нельзя было поручиться, что никто их не подслушивает.
      Ког улегся на кровать и уставился в потолок. Мысли его вернулись к первой ночи на корабле, который вез его на юг от Опардума. Герцог вручил Когу саквояж, в котором лежали документы, указания, медальоны, снятые с убитых солдат, и пакет, запечатанный герцогской печатью, с надписью: «Вскрыть в одиночестве, в море».
      Ког дождался, пока стемнеет, открыл конверт и обнаружил там такое указание: «Убей принцессу Светлану». Тогда он вышел на палубу и бросил письмо за борт.
      Теперь он понял, почему Каспар отдал такой приказ. Без принцессы, обладавшей железной волей, принц Джанош слаб и беспомощен — им легко можно будет управлять.
      Через некоторое время вернулся Амафи и нашел Кога дремлющим на кровати.
      — Хозяин, — тихо позвал он. Ког сел.
      — Я не сплю, просто задумался.
      Он встал, подошел к столу и написал: «Что ты узнал?»
      Вслух Амафи сказал:
      — Я потерялся, хозяин, и один из слуг любезно проводил меня на кухню. Мажордом вне себя от гнева из-за того, что никто не позаботился о вас; еду скоро принесут.
      На пергаменте он написал: «Я придумал способ».
      — Ну, очень хорошо. А то уже есть хочется. Едва он успел бросить пергамент в огонь, как в дверь постучали. Амафи открыл, и вошли трое слуг с подносами. На одном были сыр, хлеб и фрукты, на другом — сладости, на третьем — кувшин с вином и бокалы.
      Ког подождал, пока они уйдут, и попробовал вино.
      — Отлично, — сказал он. Вино и впрямь было хорошим.
      — Не хотите ли отдохнуть? — спросил Амафи.
      — Да, — ответил Ког. — А пока ждем ответа от принца, сходи в город и посмотри подарок, какой можно было бы привезти леди Наталье. Заодно в аптеке спроси, что у них есть от морской болезни. Это путешествие меня совсем измотало.
      — Слушаюсь, хозяин.
      Амафи вышел. Он пойдет к капитану дворцовой стражи, попросит выделить ему сопровождение, получит пару стражников, которые, чертыхаясь про себя, будут таскаться за ним из лавки в лавку. Вместе с безделушками для сестры герцога Амафи купит и другие, менее забавные вещи.
 
      Атмосфера за ужином в замке напомнила Когу холод горной реки зимой. Принц и принцесса, стараясь не нарушать приличий протокола, во всем остальном совершенно игнорировали Кога. Его вежливо приветствовали, усадили за стол к офицерам, которые сами в разговор не вступали и отделывались односложными ответами, и один раз за трапезой принц вежливо спросил, нравится ли Когу еда и вино, на что Ког с вежливостью ответил утвердительно.
      Примерно через полчаса после вечернего приема, когда Ког в своей комнате рассматривал подарки, купленные для леди Натальи, в дверь постучали.
      Ког обратился к Амафи на квегском:
      — Вряд ли это ответ от герцога в такой-то поздний час, как ты считаешь?
      Амафи улыбнулся и пожал плечами.
      — Все возможно, хозяин.
      Ког открыл дверь и увидел молодую женщину. Сэр, — сказала она, — принцесса просит вас к себе.
      Ког оглянулся через плечо на Амафи.
      — Да, все возможно.
      Он проследовал за молодой женщиной по коридору, мимо стражников, в другой длинный зал, который шел мимо тронного зала, в боковой коридор. Девушка остановилась у большой, затейливо украшенной двери и постучала.
      — Войдите, — послышался голос из-за двери. Девушка открыла дверь; Ког вошел первым и оказался в большой гостиной, скудно освещенной несколькими свечами.
      — Посол, ваше высочество, — доложила девушка.
      Принцесса Светлана уютно устроилась на длинном диване.
      — Оставьте нас, — велела она.
      Девушка поклонилась и вышла, оставив Кога наедине с принцессой. Он быстро оглядел комнату и с трудом удержался от улыбки.
      — Ваше высочество, — произнес он, поклонившись.
      Принцесса была одета в свободное платье из почти прозрачного шелка, поверх которого была наброшена безрукавка из того же материала. Бледный голубой оттенок подчеркивал цвет ее глаз.
      — Подойдите, сквайр, — скомандовала она. Ког подошел и встал перед ней, а она похлопала по дивану рядом с собой:
      — Садитесь.
      Он сел. Принцессе было за сорок, но в черных волосах виднелись лишь редкие седые нити. На тонком лице выделялись большие выразительные глаза, а руки и плечи, выгодно обрисованные платьем, были изящны. Ког не мог не заметить, что Светлана была очень хороша — полная грудь, стройные ноги, тонкая талия, не пострадавшая от того, что принцесса родила двоих детей.
      Каспар рассказал Когу о принцессе все, что знал: она была сестрой герцога Мискалонского, когда-то ее навязывали самому Каспару в качестве невесты, но ей пришлось выйти замуж за человека, которого она глубоко презирала, и только благодаря ей Салматер не был захвачен ни одной из соседних стран. Ее сын, Серж, оказался не умнее отца, а дочь, Анастасия, была избалованным ребенком. Пристрастия Светланы распространялись на политику, охоту и мужчин. Ког обратил внимание, что в свите принцессы все стражники были молодыми, высокими и красивыми.
      — Надеюсь, сквайр, вы не возражаете против неформальной встречи.
      Ког улыбнулся — вежливо и безлично.
      — Ничуть, ваше высочество. Я к вашим услугам.
      Принцесса рассмеялась.
      — Едва ли. Каспар никогда не отправил бы глупца с письмом, в котором только что не объявляет нам войну. Чего же он добивается?
      Ког понял, что соблазнительная обстановка была придумана специально, чтобы выбить его из колеи, отвлечь. Он не сомневался, что принцесса предложит разделить с ней постель в спальне за ближайшей дверью. Он умел понимать настроения женщин, может быть, даже получше, чем многие мужчины, и сейчас чувствовал, что нравится ей. Принцесса же была истинной правительницей своей страны и привыкла потакать всем собственным капризам — изучая историю, Ког выяснил, что женщины, которые правят через своих слабых мужей, предпочитают все делать по-своему. Она привлекательная женщина, и он охотно удовлетворит любые ее прихоти, прежде чем убьет ее.
      — Я не пытаюсь толковать намерения своего повелителя, принцесса, — ответил Ког. — Свое мнение он ясно высказал в послании, направленном вам и принцу.
      — Ну, тогда, сквайр, — начала принцесса, наклонившись вперед, чтобы налить вина в два бокала; при этом Ког мог увидеть ее соблазнительную грудь, — давайте поиграем, а?
      — Простите, мадам?
      — Давайте притворимся, будто мы ясновидящие и можем читать мысли герцога Каспара. — Она вручила ему бокал. — Ну, начинайте.
      Ког рассмеялся.
      — Ваше высочество, я бы плохо служил своему хозяину, если бы не приписывал ему мотивы и намерения помимо тех, что он выразил в письме.
      — Каспара я знала еще до того, как взошла на трон, Когвин… Я ведь могу вас так называть? — Он кивнул. — Я знаю его с тех пор, как мы были детьми, хотя я всего на несколько лет старше. — Она отпила вина. — Я знаю, что он — двурушник, лжец, убийца, и все равно его люблю. — Она улыбнулась, и Ког решил, что так она еще привлекательнее. — Он — мой самый любимый враг и любовник — все это было до того, как я вышла за Джаноша, конечно. Кроме того, мы ведь играем, не так ли?
      Ког задумался. Ему в голову пришла идея комбинации, которая бы не скомпрометировала его, однако помогла бы выйти из этой сложной ситуации. Принцесса, озаренная свечами, выглядела восхитительно, и Ког не мог не обратить на это внимание. Он улыбнулся:
      — Да, принцесса, это игра.
      — Когда мы наедине, называйте меня Светланой. — Она наклонилась к нему. — Ну так и чего хочет Каспар?
      — Могу только гадать, но, мне кажется, он хочет убедиться, что вы не станете помогать нашим врагам. Разведчики, которые составляли план местности, явно искали путь к Воротам Оласко, и это очень беспокоит герцога.
      — Понятно, — сказала принцесса и обмакнула палец в вино Кога, а потом провела им по губам молодого человека.
      Ког ощутил, как ему стало жарко, и решил поначалу, что на него действуют уловки принцессы, впрочем, его опыт, полученный на острове Колдуна, тут же подсказал ему, что дело не только в этом. Он пригубил вина, стараясь распробовать его, и тренированное нёбо определило очень легкий горьковатый привкус, какого в вине быть не должно.
      Он не знал, что добавили в вино, но заподозрил, что это так называемое «любовное зелье» — порошок из коры какого-то дерева. Снадобье это продавали по всему Королевству Островов и в Ролдеме как средство для пожилых людей, чей пыл в любовных утехах угасал. В возрасте Кога в нем не было необходимости, но тем не менее средство сработало.
      Он отставил бокал.
      — Думаю, мой повелитель лорд Каспар своей истинной целью видит защиту границ, чтобы можно было заниматься другими делами. У него есть планы…
      — Насколько нам известно, — заметила Светлана; она придвинулась ближе и стала водить пальцем по подбородку Кога.
      — … планы, которые требуют полной уверенности в безопасности Оласко. А вашего мужа он считает орудием Мискалона или Рускалона, а может быть, и Королевства Островов и хотел бы навсегда избавиться от этой угрозы.
      Она поцеловала его, потом немного отодвинулась и прошептала:
      — Надо найти другой способ успокоить нашего дорогого Каспара, но мы никогда не присягнем ему на верность. Может быть, завтра вам следует посетить заседание совета, на котором будет присутствовать мой муж, и мы сможем обсудить эти вопросы.
      — Готов служить вашему высочеству, — прошептал Ког.
      — Надеюсь, — улыбаясь, ответила принцесса; она легла на диван и потянула молодого человека к себе.
 
      Ближе к утру принцесса сказала:
      — Вам пора.
      Ког оделся. Натягивая башмаки, он произнес:
      — Благодарю ваше высочество за гостеприимство.
      Светлана рассмеялась — искренним, теплым смехом.
      — Благодарю сквайра за энтузиазм.
      — Это было нетрудно, миледи. — Он потянулся и поцеловал ее. — И вовсе ни к чему было подсыпать порошок в вино.
      Она притворилась, что смущена.
      — В моем возрасте приходится беспокоиться.
      — При вашей красоте беспокоиться ни к чему. Она встала, не обращая внимания на свою наготу.
      — Вы не представляете, как это трудно, — сказала она, обнимая его. — После того как родились наши дети — а младшему уже больше десяти лет, — мой муж… скажем так, он предпочитает другую компанию.
      — И напрасно, — пожал плечами Ког.
      — И иногда так трудно убедить молодого придворного, что… ну, они боятся гнева принца. — И она горько прибавила: — Тогда как они должны ждать от него благодарности.
      — И я бы его опасался, если бы не уезжал завтра; может быть, вдогонку мне будет отправлено послание с объявлением войны.
      Она проводила его до дверей своих покоев.
      — Не все еще потеряно, — крепко поцеловав его, сказала принцесса. — Вы — чудесный молодой человек и очень мне нравитесь, но я не стану прибегать к вашей защите. Однако должна сказать вам, что война — последнее средство и меня нисколько не привлекает. Мне бы хотелось, чтобы сегодня вы убедительно выступили перед советом, Ког. Дайте мне какую-нибудь опору, и мы сможем предотвратить войну. — Она опустила глаза. — В любом случае, надеюсь, у нас будет возможность обсудить все это наедине сегодня ночью?
      — Как будет угодно вашему высочеству. Ког поцеловал ее и вышел.
      Если дворцовые стражники и были удивлены, увидев, как посол другого государства на рассвете выходит из личных покоев принцессы, им удалось скрыть удивление. Когда Ког проходил мимо них, возвращаясь к себе, они стояли по стойке «смирно» и глядели прямо перед собой.
      Он вошел и увидел, что Амафи спит в кресле, вытянув ноги, а рядом на столе громоздятся какие-то склянки. Как только дверь с едва слышным стуком закрылась, Амафи вскочил.
      — Хозяин. — Амафи указал на стол. — Готово. Ког с изумлением посмотрел на слугу.
      — После того как вы ушли, — продолжал Амафи, — я осмелился исследовать покои. Салматер соблюдает дипломатические правила. Здесь нет ни потайных слуховых устройств, ни отверстий для подглядывания — я в этом убедился.
      Ког с облегчением кивнул и посмотрел на стол:
      — Что из этого нам нужно?
      Амафи взял крохотный синий пузырек:
      — Вот.
      — Никто не догадался?
      — Я заходил к трем аптекарям, покупая разные препараты, а стражникам сказал, что никак не могу найти то, что вы просили. К концу нашей прогулки, после того как я несколько раз заходил в лавки, разыскивая подарки для леди Натальи, они утомились и ни на что не обращали внимания. — Он указал на другой стол, в углу, где были расставлены всякие безделушки, бутылочки с дорогими духами и лежали украшения.
      — Наталья будет довольна, — сказал Ког.
      — Как прошла ночь, хозяин?
      — Неплохо, — ответил Ког. — Правда, принцесса считает меня молодым и глупым и, несомненно, попытается вступить в игру для собственной выгоды — когда я поеду обратно с ответом от ее мужа. Это просто уловка, чтобы выиграть время. Жаль, что мы не можем узнать, кому она передает сведения, как не знаем, кто стоит за этим заговором против Оласко.
      — Вы бы могли узнать это, если бы обзавелись источником информации во дворце. Кажется, господин Одески — человек честолюбивый.
      — И я так решил, — усмехнулся Ког. — Но за одну ночь всего не сделаешь. Мы должны вернуться в Оласко прежде, чем двор будет ошарашен случившимся. — Он указал на аптечные препараты на столе. — Уничтожь все.
      — Да, хозяин. Я выброшу все в мусорные ямы в разных углах дворца. Думаю, никто не станет шарить по помойкам.
      Мусор из дворца вывозили на тележках и, наверное, сваливали за городом или рассыпали по заболоченным полям, чтобы он высох и позднее мог быть использован в качестве удобрения на местных фермах. В любом случае, если фермер найдет крошечную бутылочку из синего стекла, он никогда не узнает, откуда она взялась.
      — Очень хорошо.
      — А сегодня, хозяин?
      — Сегодня я буду отдыхать, пока меня не пригласят на заседание здешнего совета — тогда можно будет посмотреть, как принцесса управляет страной. Это занятно, хоть и предсказуемо. — Он шагнул к двери спальни. — Разбуди меня через час после полудня и приготовь чего-нибудь поесть. В совете я, наверное, проведу всю вторую половину дня. А потом — очередной банкет.
      — А потом — принцесса? — спросил Амафи.
      — Да, принцесса, если, конечно, за ужином ее внимание не привлечет какой-нибудь красивый молодой стражник.
      — Не думаю, хозяин.
      — Принцесса — женщина капризная.
      — Я знаю женщин, хозяин, ну, по крайней мере, как могут знать их мужчины. Вы — человек новый и, насколько я слышал до поступления к вам на службу, пользуетесь успехом у дам. И даже если найдется очень красивый стражник, он-то никуда не денется, а вы уедете.
      Ког улыбнулся.
      — Пожалуй, ты прав.
      Он взял синий пузырек, положил его в кошель на поясе, а потом вошел в спальню и закрыл за собой дверь. Укладываясь в постель, он слышал, как Амафи прибирает на столе; к тому времени, как слуга вышел, чтобы избавиться от улик, молодой человек уже спал крепким сном.
 
      Заседание совета проходило именно так, как и представлял себе Ког. Приближенным принца не понравились намерения Каспара, и Когу несколько раз пришлось напомнить собравшимся, что он не уполномочен вести переговоры.
      Первый министр Одески все время пытался выторговать больше времени, но Ког твердил одно: любое другое сообщение, кроме того, в котором будет заявлено о полном подчинении, Каспар сочтет вызовом. Салматер должен подчиниться или будет уничтожен. Когу удалось донести эту мысль в наиболее дипломатичной форме, но он давал понять, что ни о какой отсрочке речь идти не может.
      Наблюдая за ходом заседания, Ког не мог не признать справедливости замечания Каспара. Принцесса Светлана позволяла принцу Джаношу болтать, сколько ему вздумается, но, когда наступало время для рассмотрения следующего вопроса, решение принимала именно принцесса.
      Ког использовал свои навыки, позволявшие ему сохранять спокойствие и невозмутимость, у него были инструкции, и при любом результате ничто не могло изменить их — принцесса Светлана должна умереть.
      Наконец принц объявил:
      — Мы подготовим ответ на требование герцога Каспара, и, должен сказать вам, молодой сквайр, герцогу оно не понравится. Никоим образом! Затем мы проводим вас в обратный путь с утренним приливом. Желаю вам всего хорошего!
      Он поднялся; встали и все присутствовавшие в зале. Принц вышел, а принцесса Светлана, следуя за мужем, улыбнулась Когу так, что он понял — после ужина она опять пришлет ему приглашение.
      После того как принц и принцесса ушли, первый министр Одески повернулся к Когу:
      — Сквайр, вы уделите мне минуту? Ког поклонился.
      — К вашим услугам, господин министр.
      — Давайте пройдемся, — сказал Одески и, когда они отошли подальше от остальных, произнес: — У нас тут какая-то неразбериха, да?
      — Если вы говорите про Салматер, то я с вами согласен.
      — Война никому не принесет выгоды, и требования Каспара мне кажутся довольно жестким ответом на в общем-то пустячное недоразумение.
      — Картографы, которые притворяются контрабандистами на землях Оласко, чтобы подготовить военное вторжение, — вряд ли такое можно назвать пустячным недоразумением.
      — Сквайр, вы ведь из Королевства Островов, так, что, наверное, не очень хорошо знаете нашу историю, а мы часто конфликтуем, нападаем друг на друга и вообще играем очень грубо — это дело обычное. Я тридцать лет при дворе — служил еще отцу нынешнего принца, и за это время произошло с полдесятка пограничных столкновений с Оласко, столько же — с Мискалоном, были два морских конфликта с Рускалоном, один — с Ролдемом, еще один — с Островами, а уж некоторые земли становятся объектом стычек всякий раз, как кто-то из местных правителей вдруг решает их захватить. Но никто из правителей еще не требовал от другого государства полного подчинения.
      — Герцог Оласко хочет надежности, — произнес Ког, понизив голос. — Он опасается, что все земли на востоке попадут под покровительство Королевства Островов или Кеша. До определенного момента военно-морские силы Ролдема могут защитить от Кеша Аранор или Оласко, соблюдая условия договора, но кто защитит от Королевства Островов Рускалон, Мискалон и Салматер, если Королевство решит напасть? В море Королевства Ролдем, может, и бросит вызов кешианскому военному флоту, но на континенте они не станут высаживать войска против Королевства.
      — Королевство Островов никогда не стремилось на восток. Оно всегда смотрело на запад.
      — Но кто может быть уверен, что так будет и впредь? Ког заговорил еще тише. — Это не просто красивые слова — в наших интересах сохранить добрые соседские отношения между Салматером и Оласко. — Он огляделся. — Мне бы не хотелось, чтобы этот прекрасный дворец разрушили.
      Как сказал бы Паско, Ког только что показал кнут, а теперь пришла пора посулить и пряник.
      — Мой лорд очень щедр с друзьями. Он по достоинству оценит работу любого члена вашего правительства, направленную на то, чтобы избежать войны.
      Одески, кажется, собирался что-то сказать, но промолчал. После некоторой паузы он произнес:
      — Я постараюсь убедить их высочества.
      — В отчете лорду я упомяну о вашей помощи.
      — Всего хорошего, сквайр, — произнес первый министр, раскланиваясь.
      Ког понял, что Амафи верно предсказал поведение старого придворного. Одески не станет открыто предавать принца, но охотно будет действовать под прикрытием благих намерений, чтобы сохранить все свои привилегии.
      После смерти принцессы в замке наступит настоящий хаос, и принц сможет управлять страной не больше, чем природной стихией. Одески, скорее всего, возьмет совет в свои руки, и путь в Салматер для Каспара будет открыт.
 

* * *

      Ког в одиночестве стоял на палубе корабля. От Опардума его отделяли четыре дня пути; по его расчетам, принцесса Светлана должна быть уже мертва. Яд, который составил Амафи, по его уверениям, должен был подействовать через неделю после приема; окружающие будут думать, что смерть принцессы последовала из-за внезапной остановки сердца. Прелесть этого яда, как уверял бывший наемный убийца, состояла в том, что первые симптомы напоминают лихорадку, и доктора прибегают к лечению, которое ничего не дает. Смерть наступает быстро, и, если не вмешается какой-нибудь могущественный жрец, принцесса обречена.
      Как и говорил Амафи, подмешать яд оказалось легко. Пока принцесса спала, Ког взял тонкий шелковый шнур и пузырек с ядом. Осторожно, по капле, он накапал яд на шнур, откуда он стек на губы принцессы. Как и предсказывал Амафи, она, не просыпаясь, облизала губы. У яда был сладкий привкус; остаток на губах к утру высох и стал таким образом безвредным. Без опаски Ког поцеловал ее в губы, чтобы разбудить. Когда на рассвете они занимались любовью, Ког знал, что она скоро умрет.
      Молодой человек почувствовал укол раскаяния и постарался его побороть. Несмотря на все свое очарование, Светлана была столь же безжалостна, как и Каспар, и секс для нее являлся лишь еще одним оружием; ласковые слова, которые она шептала ему, не имели никакого значения, и всерьез их принимать не стоило.
      Он сделал черное дело, для чего ему пришлось поступиться своими принципами. В природе Каспара, как если бы он был скорпионом, было заложено предательство, и Кога он в конце концов тоже предаст, освободив его тем самым от данной клятвы и дав возможность нанести удар человеку, виновному в уничтожении целого народа. Даже если придется принять смерть, убивая Каспара, — важнее всего исполнить долг перед погибшими сородичами.
      Но прежде чем умрет Каспар, должен был расстаться с жизнью еще один враг: капитан Квентин Хавревулен, человек, который лично руководил убийством семьи Кога. Да, сначала надо позаботиться о том, чтобы умер капитан. Если Ког убьет Квинта и Каспара — только тогда можно будет заняться оплакиванием собственной души.
      Если сам он останется в живых.

10
ОТКРЫТИЕ