От лекарей пришло сообщение, что Алисандра выживет, но пока еще очень плоха. Ког отправил эту новость Пагу — в покои чародея.
      К концу дня Ког просто не находил себе места: он не ощущал радости победы и мучился из-за необходимости сделать выбор. Он победил, и победа, если считать военные потери, далась легко. Но Ког видел и другую цену — которую ему пришлось платить многие годы. А ведь его задача еще не выполнена. Двое людей, виновных в уничтожении его народа, еще живы, и один из них был ныне его союзником.
      Но больше всего Кога беспокоило то, что Амафи ухитрился бежать во время захвата цитадели. Ког дал подробное описание слуги-предателя многим своим офицерам, но его не нашли ни среди мертвых, ни среди пленников. Те пленники, кто знал его, показали, что Амафи покинул Каспара только за несколько минут до того, как начался штурм тронного зала.
      Ког ругал себя за глупость — ведь Амафи, должно быть, воспользовался теми же служебными коридорами, по которым Ког привел своих солдат. Когда-нибудь он разыщет Амафи и заставит заплатить за предательство.
      Ког пообедал отдельно от остальных, потому что прежде, чем обсуждать что-то с другими людьми, ему самому надо было выработать план действий. Он знал, что Крид выполнит его приказ, и, вели он арестовать Квинта, бывший капитан будет в цепях через несколько минут.
      Ког только раз видел Пага и два раза — Накора; кажется, оба они были крайне встревожены находками, обнаруженными в покоях Варена. Они ничего не говорили, но дали понять, что какое-то очень важное дело все еще осталось нерешенным.
      Ког отложил размышления, понимая, что, когда придет время, он обо всем узнает. Сейчас у него хватало и своих забот.
      Когда началось послеобеденное заседание, к нему подошел Висней.
      — Я получил письмо от ролдемского посла. Он выдвигает свои требования и делает несколько предложений, которые, по сути, не что иное, как замаскированные требования.
      — Какие именно?
      — Они хотят, чтобы им заплатили за то, что их флот использовали кешианцы, то есть их сильно расстроило, что войска Кеша разграбили город, а им ничего не досталось. В казне Каспара много золота, и охранники сокровищницы не успели его перепрятать. Но нам ведь понадобится золото для восстановления города.
      — Я поддержу любое ваше решение, — ответил Ког. — Это ведь ваш город. Я считаю, что сейчас важно восстановить город, а долги можно заплатить позже.
      Висней кивнул:
      — Согласен. Если мы заплатим Ролдему, нам придется обложить людей налогами в то время, когда они меньше всего к этому готовы.
      — Какие новости из Королевства?
      — Пока ничего, но я ожидаю, что в любую минуту мне принесут список и их требований.
      Ког подошел к столу, вокруг которого собрались другие члены импровизированного совета.
      — Что еще? — спросил он.
      — Некоторые люди спрашивают, Ког, — заговорил Столинко. — Ты станешь новым герцогом?
      Ког рассмеялся.
      — Думаю, это сильно досадит королю в Ролдеме. Он, пожалуй, развернет флот и привезет назад кешианских солдат, чтобы выгнать меня отсюда. — Он покачал головой. — Нет, у меня другие планы.
      — Тогда кто же будет править?
      — Наталья — самый разумный выбор, — отвечал Ког.
      — Но сможет ли она сохранить герцогство? — спросил Висней. — Вокруг Оласко да и в нашей стране немало дворян, которые выйдут в поход, как только наши наемники уйдут из Оласко, если Наталья будет на троне одна.
      — Я же не могу заставить ее выйти замуж за человека, безразличного ей, только из соображений поддержания мира в ваших краях, — сказал Ког.
      — Почему же нет? — удивился Столинко. — Такое не раз бывало.
      Ког подумал немного и распорядился:
      — Пригласите капитана Квинта и леди Наталью. Он молча ждал их, обдумывая, что и как скажет, и, когда они предстали перед ним, он начал:
      — У меня есть кое-какие затруднения. Квинт взглянул на леди Наталью и поклонился.
      Она не удостоила его вниманием.
      — Квинт, — заговорил Ког. — Вот в чем дело. Сначала я должен тебе признаться, что когда-то обманул тебя.
      Квинт пожал плечами:
      — При этом дворе — да я бы удивился, если бы ты всегда говорил правду.
      — Помнишь, ты рассказывал мне про мальчика, которого убил Ворон?
      Квинт кивнул.
      — Знаешь, Квинт, он не умер. Я и есть тот мальчик.
      Брови Квинта взлетели вверх — он не мог поверить услышанному.
      — Ты?
      — Судя по всему, я — последний из мужчин оросини.
      Квинту стало не по себе.
      — Так ты все время замышлял свержение Каспара?
      Ког кивнул и увидел, как вспыхнули глаза Натальи, хотя она ничего не сказала. Однако Ког хорошо представлял, что она подумала, — ведь они были любовниками, и теперь она размышляла, как много из того, что Ког наговорил ей, было ложью.
      Квинт молча смотрел в лицо Кога. Потом он расстегнул пояс, на котором висел меч, и дал ему упасть на пол.
      — Ког, ты спас мне жизнь, когда увел с собой с острова, ты помог нам выжить на всем пути от Крепости Отчаяния через леса и болота до Калеш-Кара. Если моя смерть должна стать платой за свободу, которую я обрел год назад, — так тому и быть. Я не стану с тобой сражаться. — Он усмехнулся. — К тому же в поединке я все равно не мог бы тебя победить.
      — Я подумал над тем, что мне вчера сказали, — произнес Ког. — Я оказался на перепутье и должен решать, как дальше пойдет моя жизнь. Я не хочу убивать тебя, Квинт. Ты ведь был просто очень хорошим слугой, хотя и у очень плохого господина. — Он взглянул на Наталью: — И ты не могла выбрать себе брата. Я хорошо тебя знаю — ты не участвовала в его кровавых делах. Она промолчала.
      — Вот что мы сделаем, — продолжал Ког. — Наталья, ты будешь править в Опардуме как герцогиня Оласко. Но в ваших краях должен наступить прочный мир. Ты должна принести клятву верности Аранору, прямо сегодня. Аранор и Оласко станут провинциями Ролдема, и никто из их правителей никогда не будет иметь прав на ролдемский трон.
      — После такого жеста некоторое время можно не беспокоиться об уплате Ролдему долгов, — тихо сказал Висней, наклонившись к нему.
      — Но чтобы защитить свою страну, тебе понадобится твердая рука, — продолжал Ког, — и я тебе советую вернуть капитана Квинта на пост командующего оласконской армией, а также назначить его и лордов Виснея и Столинко в совет Трех, который будет помогать тебе в делах до тех пор, пока ты не решишь, за кого выйти замуж. Не сажай рядом с собой на трон глупца или честолюбца, и все будет хорошо.
      Она поклонилась, кажется, с благодарностью. Потом повернулась к Квинту:
      — Капитан, я буду вам признательна, если вы вернетесь на службу своей стране. Вы мне нужны гораздо больше, чем были нужны моему брату.
      Квинт поклонился.
      В зал вошли Паг, Магнус и Накор и встали позади Кога и его соратников. Паг наклонился к Когу и прошептал:
      — Алисандра будет жить. Мы забрали ее на остров Колдуна. Ее телесные раны мы излечим, но вот остальное… — Он пожал плечами и прибавил громче: — Заканчивайте. Надо поговорить.
      — Приведите пленника, — велел Ког. Каспара ввели в зал. У него забрали оружие; одет он был в простую одежду и босой — Ког решил, что какой-то предприимчивый солдат обнаружил, что у них с герцогом один размер обуви.
      Руки и ноги герцога были скованы кандалами, но он по-прежнему сохранял надменный вид.
      — Каспар, что ты можешь сказать в свое оправдание? — спросил его Ког.
      Каспар рассмеялся:
      — Ты победил, а я проиграл. Что тут еще скажешь?
      — Ты приказал убивать ни в чем не повинных людей, ты убивал только из честолюбия. Ты принес страдания, которых сам даже не можешь вообразить. Если бы я смог сделать так, чтобы ты жил, каждый день думая о тех бедствиях, которые навлек, я бы это сделал. Но пока ты жив, ты опасен, поэтому я прикажу тебя повесить.
      — Из мести? — спросил Каспар. — Замаскированная под справедливость, она не перестанет быть местью, Ког.
      — Я устал от убийств, Каспар, но другого выхода нет.
      — Пожалуй, есть, — сказал у него за спиной Паг. Ког оглянулся, и чародей подошел ближе.
      — Если ты и впрямь хочешь, чтобы Каспар задумался о своих преступлениях, но не мог бы никому принести вреда, ты сохранишь ему жизнь?
      — Как я могу? — спросил Ког. — Столько людей пострадали от него. Зачем я должен сохранить ему жизнь?
      — Ты не его жизнь спасаешь, Когвин, — прошептал Паг. — Ты спасаешь свою. Не ты начал то, что тебе не следовало делать, и, когда ночью тебя будут мучить кошмары, может быть, именно это прощение ляжет на весы, где с одной стороны жизнь, а с другой — гибель.
      Ког почувствовал себя так, словно с души сняли камень, и в глазах его заблестели слезы. Усталость и годы страданий готовы были взять верх. Он вспомнил своих родных — веселых, живых — и подумал, что они могут навсегда жить в его душе, если он освободит ее от ненависти и гнева. Он подумал о том, что сделал сам, о тех людях, которые погибли от его руки просто потому, что он шел к своей цели. Чем он отличался от Каспара? У него не было ответа. Наконец он сказал:
      — Каспар, я прощаю тебе то зло, что ты принес мне и моему народу. Подумай над этим, где бы ты ни был. А сейчас делайте с ним что хотите, Паг.
      Паг подошел к Магнусу и что-то прошептал ему на ухо. Они посовещались, и Магнус кивнул. Он обошел вокруг стола и положил руку на плечо Каспара; в тот же миг они словно испарились, и только легкий ветерок отметил их исчезновение.
      Ког поднялся.
      — На сегодня дела закончены. Присутствующие вышли, а Ког повернулся к Квинту, Виснею и Столинко.
      — Господа, судьба страны в ваших руках, — торжественно сказал он.
      Потом Ког подошел к Наталье.
      — Надеюсь, вы еще встретите свое счастье, госпожа.
      Она печально улыбнулась.
      — А я надеюсь, сквайр, что вы когда-нибудь обретете мир в душе.
      Ког поцеловал ее в щеку и обратился к Пагу и Накору.
      — Что вы сделаете с Каспаром?
      — Потом расскажу, — отвечал Паг, а Накор сказал:
      — Я узнал от солдат, как ты убил Варена. Молодец — догадался кинуть в него мячик. — Он усмехнулся. — Жаль, я сам до этого не додумался.
      — На самом деле мячик просто отвлек его и к тому же пробил гортань. Я довершил дело, свернув ему шею. — Ког взглянул на Пага. — Ну что? Это было не напрасно? Вы нашли то, чего так опасались?
      Паг был мрачен.
      — Это было совсем не то, о чем мы говорили королям. Однако дела, пожалуй, так же плохи. — Понизив голос, Паг прибавил: — Варен пытался открыть рифт.
      — Рифт?
      — Врата между мирами, — пояснил Накор. — Если надо, я тебе потом растолкую. Но это те магические небесные врата, которыми пользовались цурани, чтобы напасть…
      — Я знаю, что такое рифт, Накор, — перебил его Ког. — Я ведь читал книги, ты не забыл? Я просто не ожидал от него такого.
      — И мы, — сказал Паг. — Я думал, что больше всех в этом мире знаю о рифтах, или, как их еще называют, Звездных Вратах. Но то, что пытался сделать Варен, не похоже ни на какой из рифтов. Он использовал черную магию и жизни невинных людей, чтобы соорудить его, и, кажется, недавно завершил работу.
      — Ты хочешь сказать, что в цитадели есть Звездные Врата?
      — Нет, Ког, — сказал Накор непривычно мрачным тоном. — Но мы опасаемся, что он может открыться где-то поблизости.
      — Но где? — спросил Ког.
      — Это знал только Варен, — пожал плечами Паг. Ког вздохнул.
      — Я рад, что я не имею отношения к магии. Мне кажется, мои заботы проще ваших.
      — У нас есть силы, — заметил на это Паг. — Наши люди здесь будут изучать работу Варена. Мы разузнаем, что он делал. — Чародей улыбнулся. — Ты совсем без сил. Иди, съешь чего-нибудь и ложись спать.
      — Нет, — сказал Ког. — У меня есть еще одно дело, и его нельзя откладывать.
      Он повернулся и вышел из тронного зала герцогов Оласко.
      — Он мог бы стать герцогом, — заметил Накор. — И Наталья вышла бы за него замуж.
      Паг покачал головой:
      — Он ищет покоя, а не власти.
      — Думаешь, найдет?
      Паг положил руку на плечо старого друга.
      — Когда он не стал убивать Квинта и Каспара, я понял, что он на пути к покою. — Он улыбнулся. — Идем. Может Ког и не голоден, а я так очень есть хочу.
      И они вышли из зала.
 

* * *

      В дверь настойчиво стучали, и человек в ужасе поднялся. До самого рассвета в городе еще было полно мародерствующих кешианских солдат, а потом появились просто грабители. Хозяин отбился от тех, кто уже заходил к нему, при помощи огромного мясного топора, и грабители оставили его в покое — у него в лавке нечего было взять, а оружие выглядело грозно.
      Однако стоящий за дверью был настроен решительно.
      — Открывай, или я вышибу дверь!
      — У меня оружие! — крикнул в ответ хозяин.
      — Тогда открой дверь, потому что, если я ее выбью, ты у меня подавишься своим оружием.
      Было ясно, что пришелец не собирается уходить. Наконец скупщик падали, которого звали Боурт, открыл дверь. Вошел солдат с мечом в руке. Он посмотрел на приземистого хозяина, вооруженного топором, и усмехнулся:
      — Смотри, не поранься. Я ищу девушку.
      — Какую еще девушку? — возмутился хозяин. — Мы не торгуем девицами. Это тебе не бордель.
      Ког оттеснил хозяина в сторону.
      — Где твои рабы?
      Боурт нехотя указал на дверь, ведущую на задний двор. Ког распахнул ее, пересек обширный двор, в котором стоял неистребимый запах крови и разлагающегося мяса, и вошел в сарай, притулившийся в самом углу. Вдоль стен помещалась дюжина кроватей, а в центре стоял стол.
      На него из полумрака смотрели полные ужаса глаза. На столе горела одинокая свеча, Ког взял ее и пошел вдоль кроватей, светя в лицо людям. Наконец он нашел женщину, которую искал. На языке своего народа он сказал ей:
      — Перышко Синекрылого Чирка, я — Коготь Серебристого Ястреба. Ты должна меня помнить как мальчика Киелианапуна.
      Она заморгала, словно пытаясь избавиться от наваждения, и тихо спросила:
      — Киели?
      Он кивнул и протянул руку:
      — Я пришел забрать тебя из этого места, если ты хочешь пойти со мной.
      Женщина медленно поднялась и взяла его руку.
      — Отсюда — куда угодно, — ответила она едва слышно, и он увидел, как мука в ее глазах сменяется надеждой. Крепко сжав его руку, она тихо прибавила: —У меня есть сын, —и указала на соседнюю кровать, где спал мальчик лет четырех-пяти. — Не знаю, кто был его отцом — кто-то из солдат, которым я досталась.
      Ког взял ее за руки и посмотрел на мальчика. Он был светловолос, как мать, и во сне выглядел ангелочком.
      — Я стану ему отцом, — с трудом произнес Ког, борясь с нахлынувшими эмоциями.
      Женщина крепко сжала его руку, а он тихо продолжал:
      — Нам уже не стать прежними, милая. Наш мир отняли у нас, но мы можем жить вместе и научить нашего сына всему, что знаем. Наш народ не будет забыт.
      Она кивнула, и по ее щекам потекли слезы.
      Он спросил:
      — Кто-нибудь еще спасся из нашей деревни или из других деревень?
      — Не знаю, — ответила она. — Вместе со мной схватили еще нескольких человек, но потом всех нас продали.
      — Тогда мы здесь задержимся, — решил Ког, — и поищем их. И, если найдем, возьмем их с собой.
      Он отпустил ее руку и осторожно поднял спящего мальчика. Держа его на руках, Ког произнес:
      — Не знаю, что из нас получится — оросини или другой народ, но узнаем это мы вместе.
      Держа мальчика правой рукой, он протянул левую. Перышко Синекрылого Чирка взяла его за руку, и они вышли в ночь, в неизвестное будущее.

ЭПИЛОГ
РАСПЛАТА