Калис неслышно переместился в сторону. Он решил тщательно осмотреть весь двор, чтобы потом в точности доложить обстановку Николасу и остальным. И еще ему необходимо было удостовериться, что принцесса и ее компаньонка тоже здесь. Он понимал, как срочно нуждались в помощи все эти несчастные и как нелегко будет подать им эту помощь. Расправа с малочисленной охраной не представит труда, но почти всех пленных придется нести на руках или на носилках к наружной стене поместья, а потом каким-то образом через нее переправлять.
      Эльф пристально оглядел весь прямоугольный двор. Принцессы и Эбигейл он так и не обнаружил. Возможно, их содержали в каком-то другом месте, отдельно от остальных. Взор его привлекли два нелепых человекоподобных существа, присевших на корточки у коек двоих невольников. Одно из этих в высшей степени странных созданий протянуло руку и погладило пленника - бледного, худого юношу - по русым волосам. Юноша слабо мотнул головой, и Калис внезапно заметил то, что Прежде отчего-то не бросилось ему в глаза: у двуногой твари были такие же русые волосы и такие же грубоватые, хотя и не лишенные приятности черты лица, как у молодого невольника. И каждое из остальных удивительных существ оказалось почти точным подобием того или иного крайдийца. Калис снова бесшумно обошел вокруг всего двора по черепичной крыше, чтобы еще раз удостовериться, что он не ошибся. Но нет, зрение его не подвело: двор и в самом деле был полон невольников и их двойников, а принцессу Маргарет и ее компаньонку, если только те еще не умерли, похитители содержали в каком-то другом месте.
      Калис бесшумно спрыгнул с крыши и осторожной тенью прокрался к наружной стене поместья. Возле нее он ненадолго замешкался, раздумывая, не следовало ли ему повременить с возвращением и теперь же начать разыскивать Маргарет и Эбигейл. Но в конце концов эльфийская натура, чуждая какой-либо торопливости, взяла верх над его желанием покончить с поисками этой же ночью. Час был поздний, да и Маркус, поди, совсем его заждался. Завтра, как только стемнеет, он сюда вернется и непременно отыщет обеих девушек. Эльф перемахнул через стену и направился к роще, которая раскинулась между владениями Дагакона и сожженной фермой.
      Накор уже несколько часов кряду разглядывал неподвижную фигуру в массивном кресле. Он склонял свою птичью головку набок, отступал назад, присаживался на корточки, прищелкивал языком и снова подбирался вплотную к столь поразившему его человеку, но тот никак на все это не реагировал. Он ни разу не шевельнулся, не вздохнул и даже не смежил свои тяжелые, припухшие веки.
      Выскользнув из зала для торжеств, куда он пробрался вместе с монахами, во внутренние покои дворца, чародей без устали бродил по пустым коридорам и галереям, поднимался и спускался по широким и узким, прямым и веерообразным лестницам, заглядывал в комнаты и альковы. И все это он проделывал совершенно открыто, не таясь и не опасаясь быть пойманным. Солдат и стражников во дворце не было вовсе, если не считать тех немногих, что несли дежурство в зале приемов, а немногочисленные слуги, которые время от времени встречались на его пути, слишком были заняты своими обязанностями, чтобы обращать на него внимание, и он не давал себе труда от них прятаться. В большинстве дворцовых покоев никто не жил. Судя по толстым слоям пыли, лежавших повсюду в этих унылых, мрачных комнатах, их к тому же никогда не убирали. Накору ничего не стоило время от времени пробираться в дворцовую кухню и утаскивать из под самого носа у поваров все, что ему приглянется. А кроме того, к его услугам всегда была огромная груда яблок во фруктовом хранилище в Ашанте, хотя, конечно, гораздо охотнее он полакомился бы апельсинами, к которым успел уже привыкнуть.
      Он всласть высыпался на мягких постелях под атласными одеялами, а однажды забрел в роскошное ванное помещение и там с наслаждением вымылся, после чего облачился в новый и чистый балахон цвета лаванды с чудесным широким пурпурным поясом. Любуясь своим отражением в зеркале, он решил было отныне именовать себя Пурпурным Наездником, но после некоторого колебания принужден был отказаться от этой мысли: прозвание это на его вкус звучало слишком уж помпезно. По возвращении в Королевство придется, подумал он со вздохом, снова добыть себе где-нибудь синий балахон и звать себя по-прежнему Синим Наездником.
      Однажды ранним утром на глаза ему попалась обольстительная молодая красавица леди Корисса. Она торопливо куда-то шла с сердитым и озабоченным выражением лица. Накор, радостно потирая свои маленькие сморщенные ладошки, припустился за ней следом, держась от нее на некотором расстоянии. Темноволосая прелестница уверенно шагала по лестницам и коридорам, и вскоре она, а с ней и Накор, оказались в подвальном этаже дворца, который находился гораздо ниже уровня земли. Там леди Корисса повстречалась с первоправителем, и они коротко о чем-то переговорили. Из предосторожности Накор остановился так далеко от обоих, что не мог не только расслышать, о чем у них шла речь, но даже прочитать хоть единое слово по движениям губ, несмотря на то, что искусством этим он владел как мало кто из истинно немых. Собеседники вскоре разошлись в разные стороны, и Накор снова устремился вслед за женщиной. Что-то в ней несказанно его волновало. Временами ему даже чудилось, что прежде он уже был с ней знаком.
      Корисса вошла в длинный полутемный коридор, и Накору, чтобы не быть замеченным, пришлось выждать, пока она скроется вдали. Только тогда он осторожно прокрался за ней следом. К счастью для него, в коридоре не было никаких боковых ответвлений, куда могла бы скрыться Корисса, пока он мешкал у входа. Однако единственная дверь в самом конце длинного туннеля оказалась запертой. Накору не составило большого труда справиться с замком. Он отворил дверь, после чего тщательно ее за собой запер, и очутился перед каменной лестницей, что вела вниз. Накор уверенно по ней спустился и стал оглядываться по сторонам. Впереди маячил еще один коридор, на сей раз - совершенно темный. Чародей призадумался. Зрение и слух у него были точь-в-точь такими же, как и у большинства обыкновенных людей, и видеть в темноте он не мог. Войти в неосвещенный коридор и по нему двигаться было боязно. Мало ли не что можно там наткнуться? Накор решил было прибегнуть к одному из своих фокусов, чтоб вывести себя из этого затруднения, но вовремя вспомнил о предостережении Праджи. Ведь наемник утверждал, что фокусы, по невежеству людскому именуемые на Навиндусе, как, впрочем, и в других частях света, магией и колдовством, находились во владениях первоправителя под строжайшим запретом. Накору вовсе не улыбалось, нарушив его, быть в наказание съеденным Дагаконом. Если, разумеется, все это не выдумки. Уж больно много напраслины говорилось о дворце, и первоправителе и его воинах, в чем исалани совсем недавно имел случай убедиться. Однако чародей все же решил не рисковать понапрасну и запустил руку в свой заплечный мешок. Там было два небольших отверстия, скрытых потайными швами. Одно вело в хранилище фруктов в городе Ашанте в Кеше, другое смыкалось с прорехой в ткани, из которой состояла вся Вселенная, располагавшейся как раз над плоским камнем в сухой и уютной пещере в горах неподалеку от Звездной пристани, куда Накор, собираясь на поиски Гуды, предусмотрительно снес множество всяких полезных и нужных в путешествии вещей. Он разложил их на камне, напоминавшем огромный стол и находившемся посередине пещеры, а вход в нее забросал булыжниками и землей, чтоб никто из пастухов и вездесущих юнцов из ближайшего городка Ландрета случайно не обнаружил его сокровищ. Перед уходом он проделал над столом упомянутую прореху - такую, чтоб в нее можно было засунуть руку по локоть и втянуть в заплечный мешок любую из необходимых вещей.
      Накор нащупал нужный ему предмет и осторожно протащил его сквозь мешок. В руке у него тускло блеснула маленькая медная лампа. Он радостно ухмыльнулся и тут только сообразил, что ведь все, что он сейчас проделал, иначе как фокусом тоже нельзя было назвать. От страха его тощие кривые ножонки мелко задрожали и сами собой подогнулись. Накор опустился на корточки и с ужасом вперил взгляд в темноту. Секунды тянулись одна за другой, складываясь в минуты, однако ожидаемой кары так и не последовало. Кругом по-прежнему царили мрак и безмолвие. Накор отер пот со лба и облегченно вздохнул. Магический аркан, при помощи которого Дагакону удается уловлять чародеев, в нарушение закона прибегающих к фокусам, на поверку оказался чистейшей воды вымыслом, как и многое другое в этом дворце и в этом городе. Сколько же еще обманов суждено ему разоблачить, прежде чем он отсюда выберется? Накор пожал плечами и деловито выудил из поясного кармана кремень и огниво, при помощи которых и зажег свою лампу.
      В тяжелом, удушливом воздухе подземелья огонь светильни едва тлел, освещая тусклым, призрачным светом лишь небольшое пространство в несколько шагов. Исалани удалось, однако, заметить, что туннель уходил вниз, еще глубже под землю. Вздохнув, он бодро засеменил вперед. На ходу он прикрывал крошечный огонек лампы ладонью и с любопытством озирался по сторонам. Стены узкого коридора были сплошь покрыты мхом и плесенью, а на земляном полу то и дело встречались небольшие лужицы воды. Прикинув расстояние, которое ему пришлось преодолеть, Накор сообразил, что сейчас он находится не иначе как под речным руслом. Открытие это его чрезвычайно обрадовало. Он теперь почти не сомневался, что знает, куда выведет его этот потайной ход. Накор приободрился и ускорил шаг.
      Он неутомимо шагал вперед по туннелю не менее получаса, пока не наткнулся на лестницу, которая состояла из прочных железных скоб, вбитых в земляную стену, и вела вверх. Накор задул лампу и стал неспешно подниматься по ступеням. Кругом было темно, и ему оставалось только гадать, когда же этот вертикальный ход выведет его на поверхность. Внезапно, когда он резко взметнул свое хилое тело вверх, чтобы уцепиться ладонями за очередную скобу, макушка его с такой силой стукнулась обо что-то твердое, что из глаз посыпались искры. От неожиданности он едва не разжал руки и лишь в последний момент перед неизбежным падением со страшной высоты во тьму колодца успел цепко ухватиться за ступеньку. Тихо выругавшись, он потер шишку, которая немедленно вслед за ударом вскочила у него на голове, и стал толкать и ощупывать жесткий деревянный свод туннеля. Вскоре ему удалось нашарить задвижку и ее открыть. Он всей тяжестью надавил на крышку люка, и та приподнялась.
      После тьмы, царившей в подземном коридоре, яркий свет утреннего солнца ослепил его. Несколько мгновений он простоял неподвижно, с наслаждением вдыхая свежий воздух, а как только глаза его привыкли к свету, стал озираться кругом. Догадка Накора оказалась верной: он стоял по пояс в крытом колодце, неподалеку от которого виднелись обгоревшие стены чьей-то сожженной фермы. До поместья первого советника было рукой подать. Удовлетворенно кивнув, исалани снова нырнул вниз, во тьму, тщательно водворив крышку на прежнее место. Запирать ее он на всякий случай не стал.
      Осторожно спустившись по ступеням в подземный коридор, он зажег свою лампу и снова устремился вперед. Вскоре ему встретилась еще одна лестница. В отличие от первой, эта была не столь крутой и состояла из ступеней, вырубленных в земляной стене. Взбежав по лестнице, Накор очутился перед массивной плотно затворенной и запертой на замок дверью. Он без труда ее открыл и опасливо выглянул в широкий сводчатый коридор. Здесь было светло от множества ярко пылавших факелов, укрепленных в стене под самым потолком. Накор задул свою лампу, аккуратно уложил ее в мешок и выскользнул из двери, которую тщательно закрыл и запер. Он теперь находился - в этом не было ни малейших сомнений - в подвале дворца Дагакона. Исалани был чрезвычайно собой доволен. Такие хитроумные устройства, как потайные ходы, ему очень нравились. Он всегда любил их находить и выяснять, куда они ведут. А кроме того, вид очаровательной брюнетки, подруги первого советника, сильно воздействовал на его воображение. Ведь она была вовсе не той, за кого себя выдавала, и некогда Накор очень даже хорошо ее знал. Теперь, как следует обо всем поразмыслив и кое-что вспомнив, он окончательно в этом уверился.
      Весь остаток дня он слонялся по дворцу в тщетной надежде снова ее увидать, но навстречу ему попадались только слуги, облаченные в черные рейтузы и туники и с красными повязками на головах. Проголодавшись, он отправился на поиски поварни и вскоре отыскал ее неподалеку от бокового выхода из дворца. Стащить каравай хлеба из-под самого носа у поваров было для него делом одной минуты, зато когда он крался назад со своей добычей, то едва не натолкнулся на двоих плечистых стражей. Возблагодарив богов за то, что они стояли к нему спиной, Накор пригнулся и ящерицей скользнул в сторону, за высокую клумбу, где и укрылся, чтобы перевести дух. Он видел, как двое стражников в черном чинно прошествовали в кухню и вскоре вышли оттуда, неся по два ведра какого-то ароматного варева. Накор сглотнул слюну и проводил их жадным взглядом, пока они не скрылись за углом какого-то просторного строения. Исалани печально вздохнул, еще раз втянул носом дразнящий запах мясного рагу и впился зубами в украденный каравай. Он был так голоден, что в несколько минут разделался со свежевыпеченным хлебом, после чего стал подниматься на ноги, чтобы воротиться во дворец и все там как следует разглядеть. Но внезапно совсем рядом с тем местом, где он стоял, на глаза ему попались несколько примятых травинок. Накор тотчас же склонился к самой земле и принялся разглядывать неясный отпечаток чьей-то ноги. Не окажись он так близко от этого следа, ему бы нипочем было его не заметить. Узкое личико исалани расплылось в довольной улыбке. Никто из человеческих существ не смог бы ступить на землю с такой легкостью и оставить на ней такой неотчетливый, едва различимый след. А это означало, что совсем недавно, возможно, минувшим вечером, здесь побывал не кто иной, как Калис. У Накора словно гора с плеч свалилась. Получалось, что ему самому вовсе незачем было торопиться в трактир, чтобы отчитаться об увиденном перед Николасом. Тем более, он ни в чем из происходившего здесь еще не успел толком разобраться. Удовлетворенно хмыкнув, он огляделся по сторонам. Никого из охранников поблизости не было, и путь во дворец оказался свободен. Накор был уверен, что за мрачными стенами обиталища Дагакона его ждало множество интереснейших открытий.
      Осмотр дворца он начал с целой анфилады комнат в центре огромного строения. И тотчас же наткнулся на неоспоримое свидетельство того, что Дагакон и вправду, как о том твердила молва, усердно практиковался в омерзительнейшем из магических искусств - некромантии. В нескольких просторных комнатах исалани обнаружил множество человеческих тел - обезглавленных, с содранной кожей и отсеченными членами. Останки несчастных громоздились у стен и посередине комнат, на столах и на полках, а некоторые из трупов висели на вбитых в стены крючьях. Взор Накора невольно привлекло крепкое, поджарое тело мужчины, начисто лишенное кожного покрова и уложенное на покрытый ржавыми пятнами стол в одной из комнат. Содрогнувшись, исалани попятился и очутился в коридоре. Он скользнул вдоль мраморной стены и с любопытством отворил следующую дверь. Огромная комната, в которую он заглянул, оказалась библиотекой. Накор подбежал к первой из книжных полок и всплеснул руками. Сколько ценнейших, редчайших фолиантов! Сколько заманчивого вида свитков, наверняка таивших в себе бесценные сокровища магических знаний! О некоторых из этих книг он знал лишь понаслышке, другие были ему вовсе неизвестны. Он не владел лишь двумя-тремя из языков, на коих были написаны эти труды, судя по заглавиям на корешках, на остальных же говорил и читал совершенно свободно. Сердце его учащенно билось, на лбу выступила испарина. Облизнув пересохшие губы, он протянул руку к полке, но тотчас же, охваченный внезапной тревогой, ее отдернул. Что-то здесь было не так. Накор сощурил свои и без того узкие глаза, и этот нехитрый трюк к полной его неожиданности сработал! Сквозь полусомкнутые веки он разглядел призрачное молочно-голубое свечение, коим были окутаны все книжные полки, все до единого корешки бесценных книг. Накор разочарованно вздохнул и шмыгнул носом. Какое невезение!
      - Понаделал дурацких ловушек, - едва слышно пробормотал чародей, адресуясь к хозяину дворца. - Чтоб тебе неладно было, проклятый трупоед!
      Нехотя покинув библиотеку, он пересек коридор и толкнул противоположную дверь. И оцепенел, встретившись взглядом с сутулым, худощавым человеком, который сидел в массивном кресле посередине комнаты. Это был не кто иной, как оказавшийся неожиданно легким на помине Дагакон.
      Некромант не шевелился и не подавал никаких признаков жизни. Первоначальный испуг Накора быстро сменился острым любопытством. Он подошел к недвижимой фигуре вплотную и бесстрашно заглянул Дагакону в глаза. В них, безусловно, теплилась жизнь, но взгляд был устремлен в никуда, и сфокусировать его на себе, как и разгадать, почему колдун пребывал в таком странном полулетаргическом оцепенении и чем он был столь сосредоточенно занят, Накору не удалось.
      Выпрямившись, он шагнул в сторону, и тотчас же увидел еще одного Дагакона, который стоял в углу комнаты со взглядом совершенно бессмысленным, безжизненным и застывшим. Весело хихикнув, Накор подбежал к этому двойнику первого советника и дотронулся до его руки. Она, как он и предвидел, оказалась холодной, как лед. Стоя рядом с ним, Накор уловил запах тления, который не могли перебить даже густые ароматы благовоний, пропитывавших одежды мертвеца. Ибо это, вне всякого сомнения, был труп. Дагакону с помощью каких-то зловещих фокусов, о которых Накору не хотелось даже и помышлять, удавалось заставить это мертвое тело двигаться, подобно человеку. Его-то руку и пожимала леди Корисса в зале приемов. Накор передернулся от омерзения и сплюнул на пол. Теперь он хорошо знал, куда этот злодей употребил кожу тех несчастных, чьи тела заполняли соседние комнаты.
      Позади кресла настоящего Дагакона Накор вдруг увидел невысокий столик, заваленный свитками и всякой волшебной утварью. Позабыв обо всем на свете, он бросился к этим сокровищам и стал их разглядывать.
      Миновало несколько часов. Накор успел уже обшарить всю комнату, потрогать каждую вещь, прочитать все свитки. Собираясь уходить, он поднес к глазам хрустальную линзу, которую обнаружил в одном из ящиков стола. И внезапно увидел то, что прежде оставалось скрытым от его взора: над головой Дагакона, сидевшего в кресле все в той же позе, горел ярко-алый нимб, из полурастворенной двери библиотеки на мраморный пол коридора ложились синие лучи - так ярко сияли корешки заколдованных книг. Накор поднял глаза кверху. Сквозь потолок пробивалась багрово-красная нить пульсирующего света. Изломанная, точно застывшая молния, она концом своим соприкасалась с алым нимбом вокруг головы колдуна.
      - Паг?.. - прошептал Накор.
      Внезапно все, чему он стал свидетелем, обрело смысл и ясность. Он наконец понял, чем все это время был занят мрачный некромант. Задумчиво кивнув, исалани без тени смущения сунул линзу в свой мешок и заторопился прочь из кабинета Дагакона.
      Ему пора было возвращаться в трактир, и он решил, что безопаснее всего будет выйти из подземелья у разоренной фермы и перебраться через реку вплавь. Он вовсе не жаждал вновь очутиться во дворце первоправителя и потратить остаток вечера на поиски выхода оттуда. Ему было бесконечно жаль своего новехонького светло-фиолетового балахона, который, вымокнув в мутной речной воде, никогда уже не будет таким красивым, как нынче, и, бредя по освещенному факелами подвалу дворца первого советника, он тяжело об этом вздыхал и то и дело покачивал лысой головой с венчиком седого пуха на затылке и над ушами.
      Маргарет пыталась бежать, но ноги отказывались ей повиноваться. Оглянувшись через плечо, она питалась и не могла разглядеть тех, кто ее преследовал. А впереди ждал отец. Она открыла рот, чтобы позвать его на помощь, но не смогла издать ни звука. Чудища почти уже ее настигли. Она чувствовала затылком их горячее дыхание. Еще немного, и они ее схватят. Набрав полную грудь воздуха, она пронзительно закричала.
      И пробудилась от собственного крика. Вспугнутые шумом, их с Эбигейл "компаньонки" бросились в угол комнаты и замерли там, тесно прижавшись друг к Другу. Все тело Маргарет было покрыто липким потом. Она провела ладонью по лбу, откинула простыню, встала с постели и приблизилась к кровати Эбигейл. Ноги и впрямь плохо ей повиновались, но голова впервые за последние дни была совершенно ясной.
      Принцесса уселась на край постели и потрясла подругу за плечо.
      - Эбби! Проснись!
      Эбигейл сонно что-то пробормотала и перевернулась на другой бок.
      - Эбби! - Маргарет повысила голос.
      Вдруг она почувствовала, что чья-то рука провела по ее волосам. Принцесса резко обернулась, чтобы прогнать гадкую ящерицу прочь, но слова замерли у нее на устах: перед ней стояла вторая Эбигейл. Маргарет поднялась на ноги и стала с все нараставшим страхом вглядываться в обнаженного двойника своей подруги. Вторая Эбби была само совершенство. Маргарет прежде часто мылась вместе с Эбигейл, и теперь она тотчас же признала маленькую родинку на левой груди девушки и шрам на коленке. Эбби рассказывала ей, что он появился, когда она была еще ребенком. Старший брат неосторожно ее толкнул, и она расшиблась об острую зазубрину камня. Только глаза у этой самозванки были совсем не такими, как у настоящей Эбигейл. Уставленные в одну точку поверх головы Маргарет, они казались мертвыми, застывшими, лишенными какого бы то ни было выражения.
      Подражая голосу Эбби, ящерица дружелюбно прошептала:
      - Видишь, она спит. Не тревожь ее и ложись в постель. Вставать еще не время.
      Другая ящерица медленно подбрела к своей товарке. Она оказалась точным подобием самой принцессы. Глаза Маргарет расширились от ужаса, и, прежде чем та успела произнести хоть звук, принцесса свалилась на пол без чувств.

Глава 8
ПЛАНЫ