Утолив жажду, он почувствовал неимоверную тяжесть в животе и не без труда поднялся на ноги. Следовало осмотреть этот спасительный оазис и решить, в каком направлении двигаться дальше. Неглубокий источник с трех сторон обступили пальмы, а к востоку от него простиралась пустыня. Николас стал следить вместе с Амосом и Гудой, чтобы матросы и воины пили как можно медленнее и не делали больших глотков. Многие из них вняли увещеваниям старого наемника и своего капитана, других же пришлось силой оттаскивать от водоема.
      - Я хочу немного осмотреться, - сказал Калис.
      Николас кивком велел Маркусу отправиться на разведку вместе с эльфом. Видя, что кузен безоружен, он протянул ему свой кинжал. Маркус поблагодарил его улыбкой и заторопился на юго-запад следом за Калисом. Оба шли легкой, пружинистой, бесшумной походкой опытных охотников, привыкших неслышно подбираться к пугливой дичи сквозь густые лесные заросли. Николас проводил их исполненным тревоги взглядом. Никто не ведал, с какими опасностями могли повстречаться разведчики в этом чужом угрюмом краю.
      Лагерь решено было разбить близ ручья. Некоторые из матросов чувствовали себя уже настолько хорошо, что добровольно вызвались нести первую ночную вахту. Двоим из своих людей Амос приказал взобраться на пальмы, за спелыми финиками. Николас, поманив за собой Гарри, неторопливо побрел к северо-востоку. Они отошли от оазиса не более чем на сотню ярдов и остановились, вглядываясь вперед.
      - Здесь пустыня выглядит совсем другой, - сказал Гарри и указал на кустарники и странные деревья без листьев, росшие повсюду, насколько хватало глаз.
      Николас задумчиво кивнул.
      - Быть может, эти деревья сбрасывают листву в жаркое время года. Во всяком случае, они не выглядят засохшими и мертвыми.
      - Пожалуй, - согласился Гарри. - Вот уж Маргарет наверняка бы догадалась, что это за деревья и почему у них нет листьев.
      - Маргарет? - удивился Николас. - Ей-то откуда об этом знать?
      - Когда мы с ней сидели в саду в тот последний вечер, она мне рассказывала, что часто охотилась в лесу с отцом, Маркусом и... леди Брианой, и много чего от них узнала о деревьях и травах. - При воспоминании о принцессе оруженосец печально вздохнул.
      - Мне страшно, Гарри, - помолчав, признался Николас.
      - Не тебе одному, - с мрачной усмешкой кивнул Гарри. - Мы уже столько раз были на волосок от гибели, и никто из нас не ведает, что нас ждет впереди, и где нам искать пленников, и как их освободить и вернуться домой. Тут любому бы сделалось жутко.
      Николас помотал головой:
      - Не так уж все плохо, Гарри. Нас слишком мало в этом чужом краю, и у нас недостает оружия. Наш путь может оказаться долгим и очень опасным. Но по крайней мере, Энтони точно укажет нам, куда они повезли девушек.
      Гарри с сомнением покачал головой.
      - Ты так уж в нем уверен?
      Николас счел за лучшее не упоминать о любви чародея к принцессе Маргарет, чтобы не доставлять ревнивому Гарри лишних переживаний. А кроме того, он слишком устал, чтобы спорить с оруженосцем о волшебных познаниях Энтони и рассуждать о том, из каких источников тот черпает свои силы. Поэтому он ограничился лишь тем, что с легким кивком пробормотал:
      - Да, я не сомневаюсь, что это ему удастся.
      - Ну а как же мы, по-твоему, доберемся домой?
      Николас, услыхав этот вопрос, к немалому удивлению Гарри, широко осклабился и хлопнул его по плечу:
      - Неужто ты забыл, что с нами сам капитан Тренчард, гроза морей? Он наверняка сумеет украсть для нас корабль. На нем-то мы и отправимся в обратный путь.
      Гарри принужденно улыбнулся:
      - Хорошо, если все так и будет.
      - Меня страшит другое, - вздохнул Николас. - Я ведь командую нашим отрядом и отвечаю в нем за всех и каждого. Что если я совершу какую-нибудь ошибку, сделаю неверный шаг, и по моей вине наши планы потерпят крах?
      - Ты не должен этого опасаться, - с уверенностью возразил Гарри. - Знаешь, хотя мой отец частенько говорил, что из меня никогда не выйдет ничего путного, я многому успел научиться и у него, и у принца Аруты. Мой родитель управляет своим герцогством с не меньшим умением, чем твой - Западными землями Королевства. И оба они не боятся ошибок и промахов, а ежели им и случается сделать что-то не так, отдать неверное распоряжение, они стараются по мере сил исправить свою оплошность и извлекают из этого урок, чтоб впредь не повторить подобного.
      - Но сейчас на карту поставлено слишком многое, и моя ошибка может всем нам очень дорого обойтись.
      - Всякому приходится чем-то рисковать, - пожал плечами Гарри. - Простолюдины в случае чего могут потерять только свою жизнь, лачугу и скарб, а ошибки правителей навлекают беды на их владения и на подданных. Так уж водится, и не нам с тобой менять этот порядок.
      - Отец мне часто говорил, - вспомнил Николас, - что бездействие порой бывает опаснее, чем любая оплошность.
      - Так ведь и я тебе о том же толкую, - улыбнулся Гарри. - И вот увидишь, у нас все получится, если только мы победим свое малодушие и призовем на помощь удачу.
      Разговор друзей прервал Гуда, крикнув им, чтобы они вернулись в лагерь. Гарри и Николас заторопились к пруду. Там их ожидали Калис и Маркус, только что вернувшиеся из разведки.
      - Вам лучше самим это увидеть, - сказал эльф и направился в ту сторону, откуда они с Маркусом пришли несколько минут назад. Николас, Гарри, Амос и Гуда двинулись следом за ним. Они взошли на невысокий плоский холм, спустились с него, миновали низину и снова поднялись на плоскую возвышенность.
      Отсюда при ярком свете лун им хорошо были видны все окрестности. Путники находились на юго-западной оконечности широкого плато, за которым простиралась степь, поросшая травой, невысоким кустарником и редкими деревьями. Почва шла под уклон, и растительность, что ее покрывала, меняла свой облик - с желтоватая под лучами лун у самого края плато, она была заметно темнее и гуще вдали, у линии горизонта. С северо-востока к плоскогорью подступала пустыня. Она тянулась вдаль, насколько хватало глаз.
      - Выходит, мы правильно сделали, что двинулись к югу! - с воодушевлением воскликнул Николас.
      - Еще бы! - кивнул Калис. - Стоило нам пойти на запад, и никого из отряда уже не было бы в живых.
      - Но это еще не все, - подхватил Маркус. - Взгляни-ка повнимательней вперед, кузен!
      Николас стал пристально вглядываться в темневший горизонт и вскоре различил над ним едва заметную полупрозрачную дымку.
      - Что это там такое?
      - Река, - улыбнулся Калис. - И, надо думать, довольно широкая.
      - Сколько нам до нее добираться? - спросил Амос.
      - Дня три-четыре, если идти споро.
      - Мы останемся у пруда на ночь и на весь завтрашний день, - распорядился Николас. - А на закате отправимся к той реке.
      Они стали спускаться с плато, чтобы сообщить радостную новость всем остальным. Недавние тревоги, боязнь ошибиться и тем навлечь на всех беду совершенно изгладились из головы Николаса.
      Тридцать четыре человека - все, кому посчастливилось остаться в живых после крушения "Стервятника", подъема на скалу и перехода через пустыню, - шагали по заросшей травой степи к далекой реке. Они оставили оазис два дня тому назад и успели за это время проделать немалый путь. Идти по степи было значительно легче, чем по пустыне с ее иссушающей жарой и колючим ветром. По утрам они раскидывали свои самодельные шатры в скудной тени, что давали чахлые степные деревца, а на закате продолжали путь, наполнив фляги свежей прохладной водой из узкого ручейка, который вытекал из водоема в оазисе. Калис был уверен, что ручей этот впадал в реку, к которой они направлялись, и потому отряд следовал вперед вдоль его извилистого русла.
      Около полудня, когда раскаленное солнце поднялось почти на самую середину неба, все расположились на отдых. Калис вызвался сходить вперед на разведку. Николас в который уже раз подивился силе и выносливости этого худощавого, тонкокожего получеловека-полуэльфа. Ни разу за все время их нелегкого путешествия Калис не обнаружил даже малейшего признака усталости или раздражения. Тяготы, что выпали на их долю, не оставили никаких следов на его внешности. Николас готов был поклясться, что Калис нынче выглядел точь-в-точь так же, как в день их первой встречи в Крайди. Разве что его платье успело изрядно испачкаться и украсилось несколькими прорехами.
      Калис вернулся из разведки неожиданно быстро.
      - Николас, пойдем со мной, - позвал он. - Ты должен сам это увидеть.
      Николас кивком велел Маркусу и Гарри сопровождать их с Калисом. Юноши прошли вперед и вскоре приблизились к низине, по которой струился ручей. Рядом вздымались несколько громоздившихся друг на друга гигантских валунов. Легко взбежав на вершину самого высокого из камней, Калис поманил остальных за собой.
      Отсюда хорошо были. видны окрестности на много миль кругом. Стоя рядом с Калисом и опираясь на его плечо, Николас разглядел далеко впереди узкую голубую ленту реки меж поросших травой берегов.
      - Сколько нам еще до нее добираться?
      - Думаю, всего дня два, - сказал эльф. - Самое большее три.
      Николас облегченно вздохнул.
      - Нам это вполне по силам!
      Маркус слабо улыбнулся. Казалось, он не разделял убежденности кузена. Гарри же согласно кивнул Николасу и обнажил в усмешке свои ровные белые зубы.
      - Вполне!
      Вернувшись к остальным, Николас объявил:
      - Мы выбрали правильный путь и скоро подойдем к берегу реки.
      Эти слова ободрили всех до единого членов отряда, включая даже Бризу, которая в последние дни заметно пала духом и по большей части угрюмо молчала, уставившись в пустоту. Николасу и остальным все это время так недоставало ее веселого смеха, ее грубоватых шуток, ее пикировок с Маркусом, но прежняя жизнерадостность, казалось, навсегда покинула Бризу, и ничто на свете не могло ее возвратить. Девушка не желала ни с кем разговаривать и на все обращенные к ней вопросы отвечала вяло, односложно и явно нехотя. Николас с радостью заметил, как в глазах ее при известии о близости реки вновь зажглись огоньки надежды и столь свойственного ей веселого лукавства.
      Калис отправился разыскивать самый удобный и прямой путь вдоль русла ручья, остальные легли отдыхать в тени деревьев. Некоторые по привычке, усвоенной еще в пустыне, соорудили над собой подобие шатров для защиты от жары. Николас уселся на землю, прислонившись спиной к стволу невысокого деревца, и принялся ждать. Прошло полчаса, затем час, но Калис все не появлялся. Николаса не на шутку встревожило его столь долгое отсутствие. Он совсем было собрался отправить Маркуса на розыски эльфа, когда тот наконец показался вдали. Николас облегченно вздохнул. Приглядевшись, он увидел, что Калис нес на плечах что-то тяжелое. Когда он добрел до лагеря и опустил свою добычу на землю, к нему подбежали Николас, Маркус и Гуда.
      - Похоже, это степная антилопа, - предположил Гуда, внимательно разглядывая витые и загнутые к спине рога животного, убитого меткой стрелой Калиса. - Но в Кеше мне такие ни разу не встречались.
      - Ниже по течению ручья их целое стадо, - сказал Калис. - Они очень пугливы и осторожны, и мне долго пришлось к ним подкрадываться, чтобы выстрелить наверняка. А потом я задержался, чтоб ее освежевать. Если они не уйдут оттуда слишком далеко, у нас в ближайшие дни будет вдоволь еды.
      Гуда и Гарри быстро развели костер, и вскоре над лагерем разнесся упоительный аромат жареного мяса. Отряд приступил к трапезе, и Николас готов был поклясться, что в жизни не пробовал такого отменного жаркого.
      Когда до реки оставалось всего несколько часов пути, западный ветер донес до путников запах дыма. Николас приказал всем остановиться и велел Гуде с Гарри, а также Маркусу и одному из воинов, крадучись и хоронясь в высокой траве, подойти к полыхавшему где-то неподалеку пожару с противоположных сторон, сам же позвал с собой Калиса и направился прямо на запад.
      Все шестеро разведчиков медленно продвигались к видневшемуся теперь над степью столбу дыма с трех разных сторон. Они шли пригнувшись и осторожно раздвигали руками стебли травы, которая доходила им до груди. Предположение Калиса оказалось верным: чем ближе они подходили к реке, тем выше и пышнее становилась растительность и тем больше дичи удавалось добыть для изголодавшихся путников Калису, Маркусу и Гуде. Теперь все члены отряда ели досыта, и утраченные силы быстро к ним возвращались. Синяки, ссадины и кровоподтеки, которых не удалось избежать почти никому из них во время подъема на скалу, прошли без следа. Но вид у всех членов отряда по-прежнему оставался изможденным и усталым. Рваная и грязная одежда висела на исхудавших телах, точно на огородных пугалах. Николас, с горькой усмешкой оглядывая своих спутников, нисколько при этом не сомневался, что и сам выглядит не лучше любого из них.
      Николас и Калис поднялись на небольшой холм и осторожно посмотрели вниз. Прямо под ними у берега реки виднелось шесть больших повозок, стоявших довольно близко одна от другой и образовывавших неровный круг. Две из них дымились, еще две были перевернуты. Дюжина лошадей, впряженных в повозки, была умерщвлена кем-то прямо в оглоблях. Повсюду валялись тела убитых. В круге, что был составлен из повозок, виднелась довольно значительная брешь, из чего Николас заключил, что разбойники, которые напали на караван, захватили и куда-то увезли по крайней мере две из них.
      - Я пойду прямо туда, - сказал Николас. - А ты обойди поляну кругом и посмотри, не притаился ли кто-нибудь поблизости.
      Калис кивнул и тотчас же скрылся в зарослях травы на склоне холма. Николас спустился вниз и, то и дело взглядывая по сторонам, подошел к ближайшей из повозок. Принц догадался, что нападение на караван произошло часа три или четыре тому назад. Об этом можно было судить по тому, что две из подожженных повозок все еще продолжали дымиться. От двух других остались лишь металлические каркасы и оси колес.
      Николас внимательно оглядел уцелевшие фургоны. Кузова их были сработаны из прочного металла и обтянуты темной парусиной. При необходимости ее можно было поднять, чтобы войти внутрь или сойти наземь, дать доступ воздуху или принять груз. Повозки выглядели весьма вместительными. При необходимости в их оглобли можно было бы запрячь четырех лошадей и рассадить внутри не меньше дюжины пассажиров с изрядным количеством багажа.
      Николас склонился над одним из убитых и перевернул его лицом кверху. Мужчину с рваной раной в груди, нанесенной, судя по всему, острием меча, по виду вполне можно было бы принять за жителя южных областей Королевства. Кожа его была смуглой, черты лица - тонкими и правильными. Николас не стал больше прикасаться к убитым, рассудив, что все равно не сможет узнать по их липам и платью, кто они и откуда, и кем были те, кто на них напал. Он осмотрел уцелевшие повозки и убедился, что все мало-мальски ценное из них разбойники прихватили с собой. Из-под крупа убитой лошади выглядывала рукоятка меча. Николас вытащил его и стал рассматривать лезвие. То был широкий палаш, какими часто вооружались наемные охранники караванов на юге Королевства и в Кеше.
      Николас протянул меч подошедшему Маркусу и кивнул в сторону повозок:
      - Похоже, мы опоздали.
      - А мне думается, - возразил Маркус, - мы здесь появились как раз вовремя. Одни боги ведают, чем могла закончиться наша встреча с грабителями, окажись мы здесь несколькими часами прежде. - И он подвел принца к той стороне круга из повозок, где на земле лежало не меньше трех десятков окровавленных тел. - Ты себе представляешь, сколько их было? Да они не моргнув глазом перебили бы и нас всех заодно с этими беднягами. Ведь мы почти безоружны!
      Николас принужден был с ним согласиться:
      - Возможно, ты прав. К тому же мы ведь не знаем, кто эти люди и что они не поделили с нападавшими.
      С восточной стороны к месту побоища подошли Гуда с Маркусом и принялись внимательно разглядывать тела убитых и нанесенные им раны.
      - Что ты обо всем этом думаешь. Гуда? - спросил Николас, подбежав к старому воину.
      Гуда задумчиво почесал щеку:
      - Похоже, это были торговцы и наемные охранники. - Он окинул цепким взглядом все поле сражения и кивнул в сторону. - Несколько человек из нападавших схоронились вон там и первыми набросились на караван. А после их поддержали все остальные, которые скрывались у реки. - Он указал на груду тел возле одного из перевернутых фургонов. - Здесь была самая жаркая битва. Все закончилось очень быстро. И среди убитых уж точно есть и стражники, и те, кто их атаковал.
      Николас повернулся к матросу:
      - Беги к остальным и скажи, чтоб они шли сюда не мешкая.
      Матрос отсалютовал принцу и бросился выполнять его приказ.
      - Выходит, это разбойники ограбили торговый караван и перебили охранников, - предположил Маркус.
      Гуда помотал головой:
      - Навряд ли. Уж больно грамотно все было обставлено. Сдается мне, это дело рук настоящих воинов.
      - Но ни на одном из убитых нет воинской формы, - с сомнением заметил Николас.
      - Ну и что ж с того? - пожал плечами Гуда. - Я ведь тоже ношу обычное платье, но это не мешает мне быть солдатом.
      Разговор их был внезапно прерван раздавшимися со стороны реки чьими-то пронзительными воплями. Все мгновенно насторожились и потянулись к оружию. Вскоре, раздвигая одной рукой высокую траву, а другой придерживая за шиворот какого-то маленького тщедушного человечка, к собравшимся подошел Калис. При виде него Николас облегченно вздохнул и с любопытством взглянул на пленного. Тот повалился принцу в ноги и стал с мольбой и страхом что-то быстро бормотать на незнакомом наречии.
      - Кто это такой? - спросил Николас.
      Калис пожал плечами.
      - Не иначе как слуга этих торговцев. Он прятался в кустах у берега.
      - Хотел бы я понять, что это он лопочет, - сказал принц.
      - А это не так уж и трудно, - усмехнулся Гуда, - ты только прислушайся повнимательней.
      Николас последовал совету воина и вскоре с удивлением обнаружил, что многие из произносимых коротышкой слов ему знакомы. Тот говорил по-кешиански, но с таким сильным акцентом, что поначалу его речь показалась принцу набором каких-то бессвязных звуков. Понять пленника было непросто еще и потому, что голос его дрожал от страха. Он то горестно вздымал руки к небу, то вновь валился наземь и не переставая молил сжалиться над ним и оставить ему жизнь.
      - Да он, никак, изъясняется по-наталезски? - удивился Маркус.
      Язык жителей Наталя был сродни кешианскому, ибо в прежние времена Наталь входил в состав Великой Империи в качестве одной из вассальных провинций.
      - Встань! - приказал Николас маленькому человечку. Он произнес это слово на кешианском наречии, которым владел хотя и не вполне свободно, но достаточно, чтобы объясниться с перепуганным пленником.
      Тот без труда его понял. Он проворно вскочил на ноги и встал перед принцем навытяжку.
      - Сах, энкоси.
      Николас вопросительно взглянул на Гуду, и воин вполголоса пояснил:
      - Похоже, он сказал: "Слушаюсь, энкоси". - Николас недоуменно вскинул брови. - В некоторых землях Кеша "энкоси" - это почтительное и вежливое обращение, что-то вроде нашего "сэр".
      Николас кивнул и спросил пленного:
      - Кто ты такой?
      - Меня звать Тука. Я возница, энкоси.
      - Кто это сделал?
      Коротышка пожал плечами:
      - Отряд воинов, энкоси. Но какой именно - я не знаю. - Он с тревогой обвел глазами лица всех, кто его окружал. В его испуганном взгляде ясно читалось подозрение в их возможной причастности к случившемуся.
      - Отряд, говоришь? - спросил Гарри.
      - У них не было ни знамени, ни... - тут пленник произнес незнакомое Николасу слово и с почтением добавил: - Энкоси.
      - Мне думается, - вставил Гуда, - он имеет в виду нагрудные бляхи или какие другие знаки различия. - Воин говорил по-кешиански, и пленник его понял. Он заметно ободрился, закивал головой и поспешно проговорил, обращаясь к Гуде:
      - Твоя правда, энкоси! Эти люди скрывали, кто они такие. А значит, это никакой не отряд, а просто банда разбойников.
      Николас с вниманием вслушивался в слова пленного возницы, и чем охотнее тот отвечал на вопросы, тем больше сомнений в его правдивости возникало в душе принца. Он отвел Гуду в сторону и шепнул ему:
      - По-моему, этот Тука сам не очень-то верит тому, что говорит. Нам надо выяснить, отчего он лжет. Это может быть для нас важно.
      Гуда пристально взглянул на коротышку, обернувшись через плечо, и прошептал Николасу в ответ:
      - Тому может быть много причин. Мы ж ведь не знаем, что за люди здесь живут, с кем и почему они дружат, а с кем враждуют. Может, какой-нибудь торговец пожелал таким способом разделаться со своим конкурентом, или же кто-то из вельмож расправился здесь с врагом. И откуда ж этому вознице знать, кто мы такие и на чью сторону встали бы, узнав от него всю правду. Вот он на всякий случай и держит язык за зубами. Так оно для него всяко безопаснее.
      Николас пожал плечами и повернулся к пленному:
      - Кто-нибудь кроме тебя остался в живых? Тука беспомощно огляделся по сторонам. Он никак не мог решить, что ответить принцу. Гуда, от которого не ускользнуло выражение растерянности на его узком лице, выхватил из ножен свой кинжал, подступил к нему вплотную и на него замахнулся.
      - Не смей лгать господину, негодяй!
      От страха лицо Туки стало пепельно-серым. Он повалился на колени перед Николасом и снова стал молить его о пощаде. Жалобно всхлипывая и раздирая на себе одежды, он заклинал принца пощадить его хотя бы ради семьи - трех жен и бессчетного числа малых детишек.
      При этих словах Николас едва заметно улыбнулся и вопросительно взглянул на Маркуса. Принцу стало жаль этого тщедушного, насмерть перепуганного человечка. Но Маркус коротким кивком приказал Гуде продолжать, и великан воин, состроив свирепую гримасу, стал размахивать кинжалом перед самым носом пленного. Всем, кроме, разумеется, самого Туки, это представление показалось чрезвычайно забавным. Николас, покосившись на Гуду, едва не прыснул со смеху. Возница же снова залился слезами и стал пронзительно кричать, что всегда хранил верность своему господину и неповинен в измене и предательстве. При этом он бил себя кулаком в тощую грудь и призывал в свидетели своих слов с полдюжины божеств, имена которых были неведомы Николасу и его спутникам.
      Николас почти не сомневался, что страх развяжет пленнику язык и тот станет правдиво отвечать на все вопросы. Он знаком велел Гуде вложить кинжал в ножны и снисходительно кивнул Туке:
      - Не бойся его. Я ему не позволю тебя обидеть, если только ты перестанешь нас обманывать. И знай, что мы никак не связаны с теми, кто сжег повозки и перебил охрану. А теперь говори, кто ты такой, и куда вы направлялись, и кто на вас напал?
      Маленький возница обвел испуганным взором лица всех, кто его окружал и, всплеснув руками, в который уже раз стал молить богов, которым поклонялся, о защите и помощи. Затем он взглянул на Николаса в упор, шмыгнул носом и быстро заговорил по-кешиански:
      - Энкоси, не губи меня, смилуйся надо мной, и я тебе расскажу всю правду! Я - Тука, возница господина Андреса Русолави. Хозяин мой очень богат и знатен. У него есть торговые патенты шести разных городов. Он дружен с джешанди! - Николас в ответ важно кивнул головой, недоумевая про себя, что могло означать последнее слово, которое возница особо выделил голосом. Но принц предпочел до поры до времени скрывать свою неосведомленность и потому не стал спрашивать Туку, что являл собой этот столь почитаемый им Джешанди, а лишь махнул рукой, чтобы тот продолжал свой рассказ. - Мы возвращались к себе домой с Весенней ярмарки и везли много ценных товаров в наших десяти фургонах. Нынче утром на нас напали какие-то всадники, и мы составили все фургоны в круг, чтоб обороняться. Караван моего хозяина охранял отряд стражников Джаван. Они бились очень отважно и стали теснить этих бандитов, но тут к берегу причалило несколько лодок, и оттуда на берег выбежали еще какие-то разбойники. Их было очень много. Они перебили всех слуг моего господина и всех воинов Джаван. Четыре фургона с добром они угнали с -собой, а остальные перед вами. - Дрожащим пальцем Тука указал на одну из опрокинутых повозок. - Я правил вот этим фургоном, энкоси. Когда он упал, я свалился с козел и очутился в высокой траве. - Он кивнул в ту сторону, откуда его привел Калис. - Я ведь не солдат, а всего лишь возница, эн-коси. И чтоб меня не убили, как остальных, я там прятался, пока все не кончилось. Пока один из твоих людей меня там не отыскал. - Произнося последние фразы, Тука покраснел и потупился. Он явно стыдился своей трусости.
      - Как ты думаешь, не лжет ли он нам снова? - спросил Николас Гуду на языке Королевства.
      Воин покачал головой:
      - Навряд ли. Он ведь уверен, что мы знаем, кто такие эти Джаван и Джешанди. Иначе он стал бы нам это растолковывать так же подробно, как рассказал о своем хозяине, которого, по его представлению, мы знать никак не можем. - Он повернулся к маленькому человечку и спросил его по-кешиански: - Так значит, ты из дома Русолави?
      Тука кивнул, просияв гордой улыбкой.
      - Да, энкоси. Как и мой покойный отец. Мы, весь наш род, его свободнорожденные слуги.
      Гуда наклонился к Николасу и вполголоса пробормотал:
      - Думаю, нам лучше скрыть до поры до времени, кто мы и откуда.
      - Я тоже так считаю, - согласился принц. - Предупреди всех в отряде, чтоб они держали язык за зубами, а я пока порасспрошу этого возницу еще кое о чем.
      Николас направился к повозкам и сделал Туке знак следовать за собой. Принц полюбопытствовал, что за ценный груз вез Андрес Русолави к себе домой с Весенней ярмарки. Возница охотно и обстоятельно ответил на все его вопросы. Тем временем Гуда двинулся навстречу остальным членам отряда, которые медленно подходили к поляне, и успел предупредить всех, чтобы они поменьше говорили о себе с коротышкой пленником.
      Убедившись, что жизни его ничто не угрожает, Тука стал держаться смелее и увереннее. Когда на поляне собрались все, кто сопровождал Николаса в путешествии, он искательно заглянул принцу в глаза и спросил:
      - Энкоси, а что это за отряд?
      Николас с горькой улыбкой оглядел оборванных, грязных, исхудалых солдат и матросов, сопровождавших его от самого Крайди.
      - Это мой отряд.
      Глаза у Туки едва не вылезли из орбит.
      - Не окажешь ли ты мне честь назвать твое имя, энкоси?
      - Николас, - сказал принц и едва удержался, чтобы не добавить: "Крондорский".
      На лице возницы мелькнула растерянность, которая, впрочем, быстро сменилась восхищенно-подобострастным выражением.
      - Как же, как же, энкоси! - воскликнул он, всплеснув руками. - Имя твое гремит повсюду, точно дробь боевых барабанов! И даже я, недостойный, наслышан о твоих подвигах! При одном упоминании о твоем знаменитом отряде все другие капитаны бледнеют от страха или скрежещут зубами от зависти!
      Николас в ответ на льстивые слова возницы едва заметно усмехнулся и качнул головой.
      - Мы пришли сюда из дальних краев, Тука.
      - Я это сразу понял, энкоси, - улыбнулся возница. - По вашему говору и платью. Но слава твоя опередила твой шаг. Весть о твоих деяниях, подобно урагану, облетела всю нашу землю...
      - А кстати, - прервал его Николас, - как зовется эта земля?
      Тука настолько опешил от этих его слов, что не сразу нашелся с ответом. Николас понял, что едва себя не выдал, и поторопился исправить свою оплошность:
      - Далеко ли отсюда до того места, куда вы держали путь?
      - Нет-нет, энкоси, совсем близко! - просиял Тука. - До таверны "Пристань Шингази" можно дойти отсюда дня за четыре. Там мой господин собирался погрузить свое добро на баржи и свезти его вниз по реке.
      - Куда? - спросил Николас. Он повернулся и зашагал к своим людям. Возница, на мгновение остановившись и недоуменно покачав головой, засеменил с ним рядом.
      - Как это - куда, энкоси? Конечно же, в Город Змеиной реки. Куда ж еще и идти-то в этих Западных землях? Вы ведь и сами знаете, что больше здесь просто некуда податься. - Говоря это, он то и дело с сомнением и тревогой взглядывал в лицо Николаса, словно проверяя, не шутит ли тот и не готовит ли ему паче чаяния какой-либо подвох.
      Николас рассеянно кивнул и жестом велел вознице умолкнуть. Теперь принцу предстояло тщательно обдумать все, что он узнал, и решить, что делать дальше.
      Привстав на цыпочки и вытянув вперед шею, Маргарет вглядывалась вдаль.
      - Это какой-то большой порт, - сказала она подруге.
      - Да неужто? - с сарказмом отозвалась Эбигейл.
      После того как корабль преследователей от них отстал, она совсем пала духом и вновь стала на целые дни замыкаться в угрюмом молчании. Лишь временами в ответ на какие-либо замечания Маргарет, на ее ободряющие слова и мечтания вслух о возможном побеге, она отпускала мрачные, зловещие шутки, что прежде было ей совсем несвойственно. - А я-то думала, мы бросим якорь где-нибудь в горах или в пустыне.
      - Запомни одно, Эбби, - невозмутимо отвечала ей принцесса. - Если идешь по незнакомым местам, надо внимательно смотреть по сторонам и все примечать, чтобы не заплутаться на пути домой. Этому научил меня отец, и я ему благодарна за урок.
      - К чему нам здесь твоя приметливость? - раздраженно проворчала Эбигейл.
      Маргарет повернулась спиной к иллюминатору, прошла по каюте и уселась на свою койку.
      - Когда мы сбежим, - убежденно проговорила она, - нам будет недосуг отыскивать путь домой. Мы его должны запомнить сейчас, чтобы благополучно вернуться назад.
      - Назад?! Но куда, скажи на милость? Неужто же ты рассчитываешь, что нам удастся отсюда выбраться?!
      Маргарет взяла руки подруги в свои и заговорила мягко и нежно, так, словно успокаивала капризное дитя:
      - Я понимаю, как тебе тяжело, Эбби. Но мне ведь и самой не легче! Я так надеялась, что они догонят наш корабль, но когда "Орел" исчез вдали, я едва не умерла от отчаяния. Но нам нельзя падать духом, слышишь? Ведь спасение близко. Энтони и остальные не могли отстать от нас больше, чем на два-три дня пути. Когда мы сбежим от этих негодяев, нам нужно будет не мешкая пробираться назад, навстречу нашим спасителям.