5

ПЛАВАНИЕ

ЗАСОВ БЫЛ ЗАДВИНУТ, в коридоре за дверью затихли звуки шагов.

Владыка Скалистой Гавани убрал в ножны меч, которым угрожал Джарику, и осторожно опустился на ближайший стул. Свет горящих в канделябрах свечей озарил лицо Килмарка, все в синяках и кровоподтеках, напоминавших о хитроумной уловке, которая недавно помогла королю пиратов одолеть армию Кисберна. Последние четыре дня Килмарк почти не отдыхал, и это не способствовало выздоровлению.

Корли, сын Деи, поглядел на сгорбившегося на стуле короля и понял, чего тому стоил недавний маневр с мечом. Капитан осторожно спрятал наточенный нож в голенище, шевельнул запястьем — и в его руках оказался другой нож, спрятанный в рукаве. Корли снова взялся за точильный камень и с безграничным терпением принялся за работу.

— А этот парень упрям, — наконец проговорил Килмарк.

Корли в очередной раз провел клинком по камню и поморщился.

— Да, его воля крепка, как одна из новых якорных цепей Тьерка. И девчонка точно такая же. Ты никогда не задумывался, сколько ей было лет, когда ваэре взялись за ее обучение?

— Сколько лет тогда было Таэн? — Килмарк, положив подбородок на кулак, подумал и тихо проговорил под скрежет металла по камню: — Она мне однажды сказала, что помнит себя десятилетней девочкой — а потом уже сразу взрослой, владеющей магическим даром.

Корли сбился с ритма и замер.

— Огни Кора!

Однако этого ругательства было недостаточно, чтобы выразить его чувства. Полный недоверия и удивления, капитан вспомнил, какую роль Таэн сыграла в недавней битве против армии Кисберна, — и вздрогнул. Возможно, волшебница и выглядела взрослой женщиной, но ее поведение и жизненный опыт были скорее под стать ребенку, такой юной и уязвимой она иногда казалась.

— А ты знал, сколько ей лет, когда просил сплести нам магическую защиту? — спросил Корли повелителя отступников.

— Нет, — резко ответил Килмарк. При Корли он даже не пытался придерживаться светских манер. — Но я тебе говорю — теперь ваэре и сами в растерянности. Джарик был их последней надеждой, последним шансом вызволить Анскиере и получить от него помощь.

Сталь опять со звоном скользнула по точильному камню. Корли молчал, зная наверняка, что скоро ему отдадут приказ.

Килмарк резко выпрямился.

— Ты поведешь «Безлунный» к Ландфасту. Оставишь Джарика у священников Кора — беды гоняются за этим парнем, как рой потревоженных ос, лучше не оставлять его без защиты. Сновидицу надо доставить в безопасное место — она нарушила клятву, данную своим учителям, чтобы спасти Скалистую Гавань. Охраняй ее так, как охранял бы меня, и доставь целой и невредимой на остров ваэре.

Корли положил точильный камень и нож. Он хорошо знал повелителя Скалистой Гавани и понимал: тот еще не закончил.

Килмарк встал; опершись о край стола, пошарил под подковами, вытащил кожаный мешочек и бросил его через комнату своему капитану. Корли поймал мешочек, ухитрившись сделать это так, что лежавшие на его коленях нож и точильный камень даже не шелохнулись. Капитан убрал туго набитый кошель под рубашку.

Король пиратов отвернулся и посмотрел в окно.

— Кто-то, хорошо разбирающийся в оружии, позаботился о том, чтобы у Джарика был отличный меч. Твоя задача, Корли, проследить, чтобы он как следует научился им пользоваться. Позанимайся с ним по дороге в Ландфаст. Когда прибудете в порт, на это золото найми самого искусного фехтовальщика в городе. Пусть он изображает учителя, а на самом деле охраняет парня. Джарику это знать ни к чему. Преподнеси дело так, будто фехтовальщик заметил его талант и в качестве подарка решил позаниматься с ним бесплатно.

Заметив, что его повелитель отвернулся от окна, Корли убрал точильный камень в карман, почти незаметным движением сунул нож в ножны и встал, ожидая последних указаний Килмарка.

— Удачного плавания, дружище! — Король пиратов хлопнул Корли по плечу, что было редким для него проявлением сердечности. — Я бы не поручил это никому другому.

— Огни! — Корли возвел глаза к потолку и ухмыльнулся бесовской ухмылкой. — Еще как поручил бы, если бы та старая мегера, жена Селка, не наступила на курицу и не проткнула сама себя ухватом. Один ее вопль — и даже демоны обращаются в бегство. Любой ребенок, который уже начал есть мясо, схватился бы за оружие при виде нее, — ну кто бы лучше подошел на роль провожатого для мальчишки?

Килмарк разразился хохотом.

— Убирайся, — сказал он, держась за бока. — Уводи «Безлунный» из гавани, а не то, ей-ей, я включу незамужнюю сестру жены Селка в твою долю добычи.

Корли уже взялся за ручку двери.

— — Не надо. Она общее достояние — мы бережем ее на тот случай, если сигнальный колокол на маяке треснет.

Он вышел прежде, чем Килмарк успел найти достойный ответ.

Дождь утих, зато поднялся ветер, который гудел в штагах и тряс мачту и реи «Каллинде», словно безумец, дорвавшийся до барабанных палочек. Швартовы заскрипели о причальные тумбы, как только Джарик поднялся на борт. Закутавшись в зеленый плащ из домотканой шерсти, юноша опустился на колени и прикоснулся к ахтерштевню. Дерево посерело и потрескалось; руки, которые вырезали этот ахтерштевень, теперь замерли навсегда.

Джарик наклонил голову. Его ресницы слиплись от слез, перед глазами все расплывалось.

— Прости, — сказал он лодке, потому что не мог сказать этого старому рыбаку, которого недавно Таэн показала ему мертвым. — Я не собирался оставлять «Каллинде» себе навсегда.

Над доком пронесся сильный порыв ветра, «Каллинде» качнулась, ее лини застонали. Джарик присел, укрывшись от ветра за банкой, и уставился на свои ладони, с которых до сих не сошли волдыри от рулевого весла после штормового плавания из Меаррен Арда.

Джарик глубоко вздохнул. Он не мог избавиться от чувства вины, вспоминая, какие жертвы принесли люди ради того, чтобы он добрался сюда. Раньше Джарика поддерживала злость на жестокого Стража штормов, но теперь ллондель открыла ему истину: Анскиере призвал наследника Ивейна только потому, что у него не было иного выхода.

Юноша сжал кулаки. В Ландфасте он должен найти решение, и должен найти быстро, пока демоны не завладели Эмиеном окончательно и не нанесли новый удар. Если он не найдет иного способа защитить ключи от Эльринфаэра и откажется пройти Круг Огня, все жертвы, принесенные ради него, окажутся напрасными.

Слезами горю не поможешь. Племянница Келд-рика, соткавшая и подарившая Джарику плащ, поплачет, потом выйдет замуж и рано или поздно забудет то смятение, которое внес в ее жизнь светловолосый юноша. Но Джарик, сидя на палубе раскачивающейся на волнах «Каллинде», понял, что никогда не простит себе смерти Келдрика, если не выполнит завещанного ему дела.

С берега раздался крик. Боцман «Безлунного» ждал с линем и лодкой, чтобы отбуксировать «Каллинде» от пристани. Джарик встал и двинулся на нос, придерживаясь за фальшборт. Почерневшее, исцарапанное старое дерево резко контрастировало с гладко оструганными новыми досками. Да, суденышко было построено давным-давно, но все еще оставалось крепким и устойчивым. И все равно Джарик беспокоился, внимательно осматривая такелаж и проверяя, хорошо ли закреплены фалы. Как только «Каллинде» возьмут на буксир, на ее борту не останется никого, кто мог бы следить, все ли в порядке.

На причале застучали сапоги.

— Прилив кончается, парень! Корли уже барабанит пальцами по шканцам, а если он вспылит, команде несдобровать.

Джарик кивнул и наклонился, чтобы запереть кормовой ящик. Но хранившиеся внутри инструменты сдвинулись при качке, и замок никак не закрывался.

— Я сейчас!

— Пойду пока прикреплю канат, — сказал боцман.

Он шагнул на палубу, и «Каллинде» качнулась под его весом.

Джарик открыл ящик пошире, наклонился, чтобы поправить инструменты, и замер. Ясеневая флейта, которую он видел на уступе ледяных скал, лежала поверх запасного паруса. Как ллондель сумела пробраться в главную гавань мимо бдительных часовых Кил марка, да так, что ее никто не заметил?

Джарик судорожно вздохнул. Боцман стоял в нескольких шагах от него, вытягивая буксировочный канат. Торопливо, пока тот не обернулся, юноша схватил подарок демоницы и бросил за борт. Резное, украшенное серебром и перламутром дерево с плеском упало в воду и быстро пошло ко дну.

Джарик со стуком захлопнул ящик. Смерть Келдрика поколебала его уверенность в себе; теперь он еще меньше, чем когда-либо, был склонен принимать помощь от демонов. Юноша сердито защелкнул замок ящика и поспешил пособить боцману.

«Безлунный» вышел из Скалистой Гавани на всех парусах.

Небо застилали клочья грозовых туч, но скоро ветер должен был улечься. Ведя корабль по траверзу, Корли велел ставить стаксели. Боцман начал выкрикивать команды, а капитан отошел от штурвала и остановился на корме, глядя на подпрыгивающую за кормой «Каллинде».

Побаиваясь вспыльчивого капитана, рулевой вел судно ровно, как по нитке. Наверху захлопали паруса, стаксели наполнились ветром, «Безлунный» вздрогнул, накренился и начал набирать скорость.

Вечер прошел спокойно; надвигалась ночь, но Корли не уходил с палубы. Приказ, полученный от Килмарка, был довольно простым — так почему же он никак не избавится от ощущения, что на него из-за горизонта, как штормовая туча, надвигается беда?

Поначалу все тревоги казались напрасными: «Безлунный» быстро и легко прошел море Корин, команда была в хорошем настроении, а пассажиры целы и невредимы. Если Таэн и волновалась из-за того, что нарушила приказ ваэре, она умело скрывала свое беспокойство.

По утрам девушка ложилась на сети под бушпритом; ее волосы раздувал ветер, в лицо летели брызги, и она весело смеялась. Потом она шла дразнить кока на камбузе, а сменившиеся с вахт матросы учили ее плутовать в карты.

Первый помощник больше всех других любил поддразнивать Таэн и смотреть, как она краснеет, и поначалу это сходило ему с рук, пока однажды ночью все на борту не проснулись от его гневных воплей. Тазн, стоя у бачка с питьевой водой, заливалась безудержным смехом. Под удивленными взглядами матросов она призналась: да, это она сунула под одеяло первого помощника живую рыбу. Корли вспомнил, что девушка выросла на Имрилл-Канде, где даже младенцы разбирались в наживке и крючках, и поручил ей пополнять меню. Но и для карточных игр с сушеными бобами в качестве ставок у волшебницы тоже находилось время.

Джарик улыбался, радуясь, что Таэн подружилась с матросами, но сам к ее проделкам не присоединялся. Корли честно выполнял данное Килмарку обещание и часы напролет обучал юношу владеть мечом и кинжалом.

Прошла неделя и еще два дня. Руки Джарика покрылись свежими волдырями, потом волдыри сошли, превратившись в мозоли, и суровые уроки Корли стали сложнее. Джарик выбивался из сил, стараясь освоить новые приемы, пока капитан снова и снова его атаковал. На палубе было жарко, на волнах блестели ослепительные солнечные блики.

Щурясь от яркого света, ни учитель, ни ученик не заметили, что Таэн сегодня не сидит, как обычно по утрам, со своими удочками у штормового шпигата. Зато рулевой и помощник капитана обратили на это внимание, но, поскольку «Безлунный» находился в двадцати восьми лигах от ближайшего порта, ни тому ни другому не пришло в голову оторваться от дел, чтобы выяснить, почему девушка изменила своим привычкам.

А Таэн лежала сейчас в душной кормовой каюте, закрыв лицо руками. Сверху, с палубы, доносился звон мечей и голос Корли, велевшего Джарику не зевать. Тренировка началась на рассвете, а сейчас уже наступил полдень, и время тянулось невыносимо медленно… Хотя капитан «Безлунного» полагал, что к закату они придут в порт.

— Будь внимательнее! — Коротко звякнула сталь. — Ты неправильно сделал выпад, открыл бок! — Опять раздался топот ног. — Еще разок, Джарик, шевелись!

Снова зазвенели мечи.

Таэн, вздрогнув, натянула одеяло на голову. Какая бы ни стояла жара, капитан не отменял занятий с Джариком. Часто Корли доводил юношу до полного изнеможения, но тот никогда не жаловался. С упрямым побелевшим лицом Джарик отчаянно старался овладеть фехтовальным мастерством, хотя качка «Безлунного» снова и снова заставляла его терять равновесие, от контрударов Корли у него голова шла кругом и капитан часто бранил его за неуклюжесть. Сегодня утром, почти под конец плавания, Корли решил, что пора сменить учебное оружие на боевые рапиры.

Таэн услышала скрежет металла.

— Уже лучше, — выдохнул Корли. Кинжал ударил по гарде, что-то стукнуло о палубу. — Огни, парень, я же велел тебе следить за ногами!

Сновидица скорее почувствовала, чем услышала, как Джарик встал и поднял оброненный меч. Последовал быстрый обмен ударами; закаленная сталь звенела снова и снова, пока девушку вконец не измучила эта непрерывная атака звуков. Зарывшись во влажные одеяла, она пыталась обрести покой, которому учили ее ваэре, найти то внутреннее равновесие, которое помогало ей пустить в ход свой дар. Но сейчас, как ни странно, эти упражнения не помогали.

Таэн вдруг окатила волна жара, в ее ушах раздался тонкий звон. Зато звон мечей стал тише, он отдалился и стал похож на звук колокольчиков, висевших на карнизах дома, где она выросла. Настоящее ускользало прочь, уступая место воспоминаниям, и обрывки ругательств Корли кружились, как осенние листья.

Таэн попыталась сориентироваться, понять, что ей чудится, а что — нет, и вернуться в каюту на борту бригантины. Но у нее ничего не получалось. Слишком поздно Таэн поняла: происходит что-то странное. Перед ее мысленным взором кружились образы, картинки из жизни людей, обитающих на островах Иннишари к югу отсюда. Звон в ее ушах нарастал, мало-помалу превратившись в ритмичные удары молота кузнеца. Жар обжег ей лицо даже сквозь бороду… Бороду?!

Девушка попыталась вернуть собственное "я", чувствуя боль в потных пальцах, сжимающих железные клещи, которые поворачивали раскаленную подкову на наковальне. Ужаснувшись, волшебница резко прервала мысленный контакт. Но хотя сознание кузнеца покинуло ее разум, она не вернулась в каюту. Кузнечные клещи в ее руках превратились в ручку метлы, огонь погас и сделался порогом, стоя на котором жена фермера отгоняла шесть тощих кур от мерки сушеного зерна. Куры закудахтали и захлопали крыльями, поднимая пыль. Таэн моргнула — и в следующий миг очутилась в пыльной тесной мастерской, где ткач трудился над серой шерстяной тканью. В отчаянии девушка отогнала это видение и направила свой разум прочь от города, в открытое море.

Соленый ветер хлестнул ее по лицу, как мокрая тряпка. Таэн ахнула, сосредоточилась — и почти сразу поняла, что потерпела неудачу. «Безлунный» шел на запад среди архипелагов Альянса Свободных островов, где ярко светило полуденное солнце, а на горизонте виднелись соседние с Ландфастом островки. Здесь же кипели штормовые буруны, ничуть не похожие на спокойное море, по которому плыла бригантина.

Таэн в ужасе призвала на помощь свой дар, но это не помогло: образы ускользали от нее, как вода сквозь решето, она была не властна их изменить. Борясь с нарастающей паникой, девушка увидела, как очередная волна что-то вскинула на пенном гребне. Сперва Таэн показалось, что это запутавшаяся рыбацкая сеть, брошенная на волю прилива; но потом она заметила сквозь ячею человеческую руку, непромокаемую куртку и сапоги.

Уверенная, что видит прошлое, Таэн вскрикнула:

— Отец!

Но запутавшееся в сети тело перевернулось, соскользнув с гребня волны и открыв светлые, а не черные волосы, которые подобно нитям водорослей прилипли к незнакомому распухшему лицу.

Таэн вздрогнула и, устав бороться, отдалась на волю видения. Туман дымкой поплыл над водой, скрыл мрачный груз в сетях, но Таэн еще успела увидеть блеск ножа, воткнутого в грудь мертвеца. Она задумалась, кем был убитый рыбак, но это видение уже сменилось другим.

Все кругом окрасилось сперва в мутно-белый, потом в серый цвет, вслед за чем наступила ночь, в которой не светилось ни единой звезды. В полной темноте вдалеке слабо хлопнула дверь, потом Таэн услышала звук шагов, и кто-то коснулся ее плеча. Тьму вокруг сменила стена ослепительного огня, который полыхал оранжево-золотистым жаром, но не обжигал. Как ни странно, это не наполнило ее ужасом в отличие от предыдущих видений. За вспышкой пламени чувствовалось человеческое присутствие, и до ее плеча дотронулся тот, чье прикосновение было ей знакомо почти так же хорошо, как прикосновение родного брата.

Таэн резко вздрогнула и проснулась, поцарапав щеку о переборку.

— Джарик!

— С тобой все в порядке, маленькая колдунья?

Его озабоченный голос прозвучал совсем близко.

Таэн моргнула и поняла, что дрожит. Она промолчала, не решаясь заговорить, и Джарик мягко повернул ее лицо к свету, пробивающемуся сквозь забрызганное солью стекло кормового иллюминатора. Все еще ошеломленная, Таэн подняла голову и встретилась со взглядом карих глаз.

Шнуровка рубашки Джарика была распущена, его кожа блестела от пота, а ноздри слегка раздувались — и неудивительно, ведь он только что закончил тяжелую тренировку с Корли. Но как только Таэн коснулась его разума, она почувствовала: с юношей не все ладно.

— Я как раз шел за корабельным врачом, когда услышал, как ты вскрикнула, — сказал сын Ивейна. — Ты заболела?

Что-то и правда было не так, это было слышно и по его голосу.

— Нет. — Таэн окончательно проснулась и села, откинув скомканные одеяла. — Просто мне приснился кошмар, вот и все.

Она внимательно посмотрела на Джарика, но так и не поняла, что же ее насторожило. Боясь, что юноша сейчас уйдет и она так ничего и не выяснит, Таэн поспешно объяснила:

— Мне приснился плывущий по волнам убитый рыбак.

Джарик сделал шаг назад, его лицо вдруг стало замкнутым и отстраненным. Но теперь Таэн уже не видела ничего, кроме забрызганных красным костяшек руки, которую юноша прижимал к боку.

— Ты ранен! — ахнула она.

Джарик пожал плечами.

— Пустяки, — успокоил он. — Корли отругал меня за небрежность и был прав. Я допустил ошибку.

В его голосе прозвучало облегчение, и Таэн посмотрела на него еще более удивленно. Тревога из-за его раненой руки отвлекла девушку, и она не сразу вспомнила слова, которыми только что его остановила. А ведь эти слова явно сильно расстроили Джарика… Почему?

Судя по лицу Джарика, он не ответил бы, если бы она его об этом спросила. Таэн даже подумала, не пустить ли в ход свой магический дар, чтобы узнать, в чем дело, но тут раздался крик дозорного.

«Безлунный» пересек внешнюю границу обороны Ландфаста — энергетическую сеть, которую сплели послушники Братства Кордейна, чтобы защитить свою обитель от демонов. Девушка задрожала, почувствовав, как холодная могучая сила безжалостно проверяет, принадлежит ли Таэн к роду демонов или к роду людей. Потом неприятное ощущение исчезло, а солнечный свет, лившийся через кормовые иллюминаторы, прогнал остатки озноба.

Джарик уже спешил к трапу.

— Ты когда-нибудь видела башни Ландфаста?

— Нет. — Заразившись его волнением, Таэн спустила на пол босые ноги. — Встретимся на палубе, но сначала покажи свой порез целителю.

— Вот зануда, — пробормотал Джарик и дружески ухмыльнулся. — А если я откажусь, ты в меня чем-нибудь запустишь?

Таэн показала ему кулак. Притворившись испуганным, Джарик пригнулся и бросился вверх по трапу.

Когда дверь в каюту захлопнулась, волшебница вздохнула и сразу стала серьезной. Некая сила, которая взялась неизвестно откуда и которую Таэн не могла контролировать, только что послала ей видения, и девушку невольно это пугало. Она ослушалась указаний ваэре, и если то было последствием ее проступка, никакие хитроумные планы Килмар-ка ей не помогут. Против волшебных напастей ее не спасет и фехтовальное мастерство Корли, и его познания в морском деле.

Таэн медленно встала с койки. Как она ни ценила свою свободу, теперь ей не терпелось вернуться на остров ваэре.

Джарик стоял на ветру у борта «Безлунного», глядя на башни Ландфаста: они казались юноше толстыми копейщиками, выстроившимися на фоне плотных туч. Хотя раньше Джарик никогда не видел Свободных островов, главный город Альянса поражал его воображение еще тогда, когда он был учеником переписчика в провинциальном замке. Здесь лежало сердце человеческой цивилизации. Ученые утверждали, что в архивах Ландфаста хранятся даже записи, объясняющие тайну благословенных огней Кордейна. Библиотека, которую обслуживал целый штат священников и послушников, хранила историю всего человечества со времен Великого Падения.

Джарик, знакомый с Ландфастом по картине, висевшей в комнате переписчиков Морбрита, тронул Таэн за плечо и указал ей на несколько стройных серебряных шпилей, которые возвышались над зданиями в центре города.

— Вон там, видишь, башни святилища Кордейна, где семнадцать мастеров хранят запретные тексты. Архивариус, мой учитель, говорил, что туда нельзя входить ни с тканью, ни с каким-нибудь другим горючим материалом и что братство внутреннего круга дает обет затворничества. Священники, которые входят туда, никогда уже оттуда не выходят.

Джарик замолчал, но на его лице читались возбуждение и зависть. Для мальчика, детство которого прошло среди книг и рукописей, Ландфаст был чудом, воплощением мечты.

При ярком свете солнца, посреди суетящихся матросов, под крики начальников команд грузчиков Джарику даже удалось на мгновение забыть об ужасной цели, которая привела его на этот берег.

Ветер посвежел, теперь он дул с северо-востока. «Безлунный» шел широкими галсами под туго натянутыми парусами. Он обогнул мыс, и бушприт бригантины заблестел от летящих навстречу брызг. Потом, слегка кивнув, как высокомерная девица, корабль снова сменил галс и пошел на маяки, отмечавшие дамбы у входа в гавань. Впереди, на мысе из обкатанного морем песчаника, подобно драгоценной короне поднимался Ландфаст. На фоне бурых утесов чернели пристани, лавки, пакгаузы и рыбацкие лачуги; в заливе, в тени разноцветных башен, кишели суда самых разных размеров и форм. На некоторых жили люди, другие были полны продавцов и товаров.

На юте Корли начал отдавать приказы, и Джарик очнулся.

Скинув рубашку, он отдал ее Таэн, ухватился перевязанной рукой за выбленки и взлетел наверх, чтобы помочь матросам, которые брали рифы на парусах. Порез на запястье не мешал Джарику двигаться с прежней ловкостью, а работая на грот-бом-брам-стеньге, он мог видеть город как на ладони: все узкие извилистые улочки, бронзовые статуи и мощенные плитами дворы.

Корли ушел с юта, вместо него команды начал отдавать первый помощник.

«Безлунный» убрал паруса и поднял флаг Килмарка — алый с серебряным волком. С завидной точностью, отличавшей все суда короля отступников, Корли бросил якорь у заградительного островка Малый Дагли.

У домика начальника порта собралась группа хмурых людей, наблюдавших за тем, как причаливает бригантина. Но никто не поднялся на борт «Безлунного», чтобы потребовать плату за стоянку. Суда Килмарка, предмет ненависти, уважения и трепета, заходили в любой порт Кейтланда, не обращая внимания на пошлины и тарифы, и их никто не трогал. Хотя торговцев и чиновников всегда это злило, они изливали горькие жалобы только друг перед другом. Гнев хозяина Скалистой Гавани мог погубить любую торговлю: все торговые конвои, направлявшиеся в восточные королевства, должны были пройти через Главный пролив, заплатив за это королю пиратов обязательную дань.