- Да, своего старого приятеля по имени Фут. Он всего час, как ушел. Он может подтвердить мои слова.
      - Мы навестим его, поселянка, - пробурчал завоеватель.
      Панта закрыла дверь, вернулась в дом и стала говорить что-то в решетку на стене. Орик не сразу сообразил, что она говорит с Футом и просит его, пользуясь иносказаниями, подтвердить ее рассказ.
      - Сиди дома, - сказал ей Фут. - Завоеватели перекрыли все дороги. По головидео передают, что с Фэйла бежала какая-то женщина с "террором". Завоеватели чуть не арестовали ее здесь прошлой ночью.
      Панта поблагодарила и сказала "Отбой". Решетка умолкла. Орик за последние дни видел столько чудес - было только естественно, что люди, умеющие путешествовать из мира в мир, умеют и разговаривать друг с другом на расстоянии.
      - Ты сам слышал, - сказала Панта. - Придется сегодня остаться дома. Мы могли бы позвонить Джаггетам и позвать твою подругу, но дрононы будут прослушивать все разговоры. Остается только ждать прибытия твоих друзей.
      Орик посмотрел по сторонам, сам не зная, что может тут предпринять простой медведь.
      - Глупец лезет в гору наобум, а мудрый медведь идет торной тропой, произнес он единственные умные слова, которые пришли ему в голову. - Не следовало мне сюда соваться. Я ушел бы, если бы мог. Боюсь, что я здорово напортил.
      - Ничего ты не напортил. Твоих друзей показывают по всей планете. Здесь ты или нет, их все равно поймают.
      - Неправда. Мы с Мэгги разворошили осиное гнездо, и теперь осы накинутся на Галлена, как только он выйдет из ворот. Я должен исправить дело, Панта, если это в моих силах. Как только стемнеет, я пойду и предупрежу Галлена.
      Панта посмотрела на него долгим взглядом:
      - Ты правда веришь, что эта Эверинн хорошая?
      - Эта женщина - чистые сливки, как говорят у нас на Тиргласе. Я головой за нее ручаюсь.
      - Тут не об одной твоей голове речь, но и о наших тоже.
      - Все равно.
      - Тогда я пойду с тобой. Тебе нужно будет какое-то оправдание, а два медведя, вышедшие погулять, не так бросаются в глаза, как один.
      Орик улыбнулся ей, и они весь день провели дома - ели, что хотели, и занимались любовной игрой, когда приходила охота. Панта была художницей она рисовала узоры для тканей. Она показала Орику образцы своих работ, и ее искусство показалось Орику самым близким из всего, что он видел до сих пор. Ее ткани были как лес - зеленое переплеталось в них с серым и с цветами неба. Ее ткани были как камешки под бегущей водой, как солнечный свет, проникающий сквозь листву. На многих рисунках присутствовали медведи - медвежата, бегущие по желтому полю, старый медведь, глядящий на луну. Орик смотрел, и ему слышались звуки - медвежьи разговоры, хрюканье дикой свиньи, откапывающей корни. Рисунки пробуждали в нем родовую память, и он уходил мыслями в баснословные времена, в Медвежий Век.
      Хотя Панта и ее сородичи покинули лес, лес не покинул их, и Орик знал, что будет скучать по Вехаусу и по Панте, когда уйдет.
      Когда стемнело, Орик не лег спать. Галлен и остальные должны были въехать в ворота только перед рассветом, но Орику не терпелось скорее подняться в горы, чтобы оставить Галлену весть.
      Он мотался по дому, царапая когтями деревянный пол. Наконец около полуночи Панта сказала: "Пошли", и они сели в машину.
      Панта ехала по темному шоссе. Они обогнали колонну грузовиков с завоевателями. На глаз там было много солдат. Потом они миновали дорожный патруль, и Орику стало не по себе. Он всматривался в заснеженные горы, пока не увидел широкую тропу, по которой они с Мэгги спускались вниз от ворот. Он велел Панте замедлить ход и опустить верх. Как только она это сделала, он учуял завоевателей.
      - Высади меня здесь и уезжай, - проворчал он. Орик не хотел, чтобы Панта оставалась здесь, когда завоеватели прочесывают всю округу.
      - Я вернусь за тобой, - сказала она.
      Орик смотрел на ее профиль в темноте, и ему страстно хотелось остаться с ней навсегда.
      - Хорошо, - сказал он и выпрыгнул на ходу из машины. Панта умчалась прочь.
      Орик обнюхал снег. Завоеватели прошли по тропе вверх. С гор дул холодный ветер, принося вниз их запах. Орик осторожно двинулся по следу, низко опустив голову.
      На невысокий пригорок он взбирался почти час. На здешнем небе было мало звезд, но огненное кольцо на горизонте светило почти как луна. Орик смотрел вниз - запах завоевателей был крепок, и наконец медведь разглядел их самих.
      Их было трое, и они торчали в снегу недвижно, как камни, накрывшись белым покрывалом и глядя вверх. Орика удивило, что их так мало и что они сидят так далеко от ворот. Они, должно быть, поднялись по тропе и увидели, что тут неведомо откуда возник аэровел, но то ли не поверили своему счастью, то ли просто не поняли, что утоптанная тропа ведет к самым воротам.
      Орик понаблюдал за ними, оглядел окрестные горы. Он ясно видел неприступную снежную вершину горы и оба склона. Вся беда была в том, что он не мог подобраться к воротам, не будучи замеченным. Завоеватели установили здесь свой наблюдательный пост именно потому, что отсюда открывался обзор во все стороны.
      И Орик ждал. Ему не оставалось иного выбора, как только провести здесь всю ночь. Когда Галлен и Эверинн покажутся, он заревет, чтобы предупредить их, а потом кинется в бой. А до того времени сделать ничего нельзя.
      Где-то через час два великана встали и побежали в гору. Очевидно, их вызвали в другое место. Орик решил нанести удар.
      Он сполз вниз, мягко ступая лапами по снегу. Когда он был в дюжине ярдов от завоевателя, тот обернулся в его сторону, но там повсюду лежали валуны величиной с медведя. Орик просто притаился в темноте, и великан опять отвернулся.
      Орик бросился вперед, взрывая снег, и прыгнул завоевателю на спину, карабкаясь ему на плечо, чтобы вцепиться в горло. Тот, стараясь устоять, замахнулся огнеметом, целя прикладом медведю в голову, но Орик увернулся и обхватил великана лапами, раздирая его зеленую кожу.
      Великан выстрелил и бросился на землю. Орик на миг откатился от него, но тут же прыгнул на врага снова, вцепившись ему в кадык. Завоеватель выхватил нож и вонзил его Орику в плечо, повредив сухожилие.
      Орик лапой своротил ему голову и перегрыз горло. Когда завоеватель застыл мертвый на снегу, Орик повернулся и бросился в гору до конца тропы, туда, где они с Мэгги вышли из ворот. Орик и Галлен давно разработали систему знаков, чтобы предупреждать друг друга об опасностях на дороге. Орик оставил отпечаток лапы с двумя бороздами внизу. Не зная точно, ночью или на рассвете войдет Галлен в этот мир, он повалялся в снегу, чтобы привлечь внимание к своему знаку. Потом побежал вниз, к дороге.
      На полпути он почувствовал боль в правом плече и начал хромать. Из раны текла кровь, чего в пылу сражения Орик не заметил.
      Он слизал кровь и продолжил свой путь вниз. Панты не было видно. Орик тихонько заворчал и заковылял по дороге, поглядывая на горы и надеясь, что ему не встретится патруль.
      Ночной холод начинал его одолевать. Кровь все текла, и Орик чувствовал себя совсем маленьким, беспомощным среди этих гор, так далеко от дома. Однажды он услышал голоса и в испуге вскинул голову. Вряд ли он смог бы сейчас убежать от опасности, но через мгновение он понял, что голоса ему почудились. Потом он почувствовал слабость и ненадолго присел у дороги. Проехавшая мимо машина заставила его очнуться, он огляделся и снова побрел на север, думая, что такое могло случиться с Пантой.
      Он был точно медвежонок, заблудившийся в глухом лесу. Он шел, и ему слышался гипнотический гул ветра в деревьях.
      Вскоре впереди справа раздались зычные крики завоевателей. У Орика кружилась голова. Он так ослаб, что не знал, удастся ли ему сойти с дороги.
      Галлен стоял над сожженным телом медведя. Многие кости прогорели насквозь, и видно было, что медведь, погибая, пытался сбить лапами огонь с морды. Плакать Галлен не мог. Его боль была слишком глубокой для этого, слишком горькой. Сердце отвердело, и в нем царил холодный гнев, взывающий к отмщению. Вериасс покачал головой:
      - Надо ехать. Наш друг отдал жизнь, пытаясь предостеречь нас. Отнесемся со всем вниманием к его предостережению.
      Вериасс завел свой аэровел и поехал обратно к шоссе. Эверинн поравнялась с Галленом, тронула его за плечо:
      - Я не знаю, о чем ты думаешь и что замышляешь. Но мы больше ничем не в силах помочь Орику.
      - Знаю. - Галлен прищурился, глядя на утреннее солнце и плотнее запахнул плащ, стараясь согреться. Они съехали вниз и направились по шоссе на север.
      Минут двадцать они ехали в молчании. Галлена стало донимать неотвязное ощущение, будто за ним следят. Вскоре оно так усилилось, что он, въехав в долину, остановился и осмотрел пустые, белые горы. Деревьев тут не было, лишь невысокие кусты и скалы. Птицы не пели в кустах, и все было тихо. Даже ветер унялся. Но Галлен все равно чувствовал, что за ним следят. Вериасс остановился рядом с ним.
      - Ты тоже это чувствуешь? - спросил он. - У меня даже кости гудят от нехорошего предчувствия.
      - Я ничего не видел. Никакого движения, - сказал Галлен.
      Вериасс медленно обвел окрестность острым взглядом голубых глаз.
      - Вот это меня и беспокоит. Галлен, подключи свою манту. Не слышно ли переговоров по радио? Пусть она проверит военные частоты. - Вериасс снял перчатки и вскинул руки вверх, будто сдаваясь в плен.
      Галлен закрыл глаза и дал волю своим ощущениям. Гул аэровелов внезапно стал очень громким, но Галлен, не обращая на него внимания, настроился на диапазон радиочастот. В уме мелькали образы видеопередач, обрывки музыки с радиостанций. А вот и переговоры - пилоты воздушных машин запрашивают разрешение на посадку в городе.
      - Ничего, - сказал наконец Галлен.
      Вериасс опустил руки.
      - У меня тоже. Ничего не чую. Когда я был здесь в последний раз, дрононы держали на планете довольно сильный гарнизон. Тебе не кажется странным, что мы не слышим никаких военных переговоров?
      Галлен согласился с ним - однако делать было нечего, оставалось только ехать дальше. Галлен нажал на стартер, аэровел взлетел и понесся над дорогой. Вскоре вдали показался дым, встающий над небольшим селением.
      - Там впереди хорошая гостиница, - сказал, подъехав, Вериасс. Остановимся там: может быть, узнаем новости.
      Галлен уже различал строения из белого известняка вокруг зеленых дымящихся прудов. Многочисленные купальщики, ежась от холода, спешили войти в воду. Галлен уже несколько дней не мылся и чувствовал себя грязным и усталым. Неплохо будет передохнуть здесь.
      Путники подъехали к двери, остановили аэровелы, заглянули в окна на фасаде. Почти все места в столовой были заняты - там завтракало множество молодых пар, сияли улыбки и слышался смех.
      Галлен чувствовал отчуждение - его поражало, что другие смеются, когда у него такое горе. Орик умер, и Галлену хотелось, чтобы весь мир скорбел вместе с ним.
      Эверинн и Вериасс уже слезли с аэровелов, но Галлен немного замешкался. В воздухе почему-то пахло дымом, как будто здесь недавно что-то горело.
      Вериасс подошел к двери, которая открылась перед ним. Навстречу бросился золоченый андроид, и Вериасс вопросительно оглянулся на Галлена:
      - Ты идешь?
      Галлен потряс головой.
      - Ешьте. Я не голоден. Посторожу здесь. - Галлен выгнул спину, расправляя мускулы, затекшие от долгой езды.
      - Ты уверен? - сказала Эверинн. - Тебе станет лучше, если ты побудешь в тепле. Пожалуйста, пойдем со мной.
      - Я хочу побыть один.
      Эверинн сжала ему руку и вошла в дом. Галлен видел в окно, как она и Вериасс сели за стол. Подул легкий ветерок, и Галлен с помощью манты прислушался к разговорам смеющихся купальщиков у прудов. Ему почудился какой-то странный шепот сзади, со стороны стоянки. Возможно, это всего лишь тростник шуршал на ветру, но Галлену все равно надо было размяться, поэтому он слез с аэровела и не спеша обошел здание с левой стороны.
      На задней площадке стояло несколько дюжин аэрокаров и магникаров. Галлену показалось, что их тут больше, чем следует.
      Манта снова засекла шепот справа от него, на задах гостиницы. Спрятавшись за деревцем в кадке, Галлен выглянул и увидел в пятидесяти футах от себя трех человек, склонившихся над ящиком, к которому была подключена до нелепости большая передающая антенна. Люди были в белой маскировочной одежде. Один из них воровато оглянулся на Галлена.
      Галлену некогда было думать - манта сделала это за него. Он выхватил свой огнемет и выстрелил. На таком расстоянии выстрел неизбежно должен был поразить всех троих. Двое сразу запылали - ярче, чем солнце. Галлен содрогнулся, отвел взгляд и побежал вокруг дома.
      Заворачивая за угол, он столкнулся еще с четырьмя людьми в белой одежде. Молниеносно сунув в чехол огнемет и выхватив меч, Галлен взмахнул им и обезглавил первого в ряду. Потом взвился в воздух, пнул в лицо следующего, проскочил мимо двух других и с ревом бросился к передней двери.
      Внутри Вериасс размахивал мечом, как безумный. Дюжина "гостей" окружила его с парализаторами в руках. Они пытались уложить Вериасса, но их оружие на него не действовало. Эверинн полулежала на столе, по всей видимости лишившись сознания; из носа у нее текла кровь. Со стороны бассейнов приближался еще десяток солдат, вооруженных более солидно.
      Галлен прыгнул сквозь большое окно и оказался на столе. Он выстрелил из огнемета в боковую дверь, попав в андроида, спешившего в укрытие. Огонь надежно закупорил вход, и Галлен снова прыгнул, на лету пнув в затылок одного из противников Вериасса.
      Мгновенно уложив мечом нескольких атакующих, Вериасс схватил котомку Эверинн, достал оттуда "террор" и бросил его Галлену.
      - Они сами этого хотели! - крикнул старый воин. - Галлен, приведи его в режим готовности.
      Галлен воздел "террор" над головой, как икону, и все взгляды обратились на него. Люди застыли у столов. Никто не двигался.
      - Все назад! - закричал Галлен. - Я дал команду своей манте взорвать его, если вы не уберетесь с дороги! - Галлену оставалось только надеяться, что его уловка сработает.
      - У нас есть глушители! Есть глушители! - крикнул один солдат.
      - Те, что снаружи? Я их поджарил.
      - У нас имеются запасные! - не уступал военный, стараясь вселить бодрость в своих людей.
      - Ты так уверен, что твои глушители сработают, что готов поставить на кон жизни всех обитателей этого мира? - спросил Вериасс.
      Это напугало солдат, и они заколебались. Никто не решался сделать шаг вперед.
      Вериасс перевернул Эверинн и взял ее на руки, как ребенка. Со своей ношей он двинулся к двери, а Галлен пятился следом, высоко держа "террор".
      Выйдя наружу, Галлен сел на аэровел. От задних домиков бежали пехотинцы в белом. Галлен стал считать - их было более двухсот. Он взглянул на тех, что остались в зале. На их лицах не было заметно ни шока, ни ужаса только гнев и досада. Все они тоже явно были люди военные.
      Вериасс усадил Эверинн в седло. Один человек выступил вперед, держась с достоинством и спокойной уверенностью. Сомнений быть не могло - это он командовал операцией. Он был уже в годах, с длинными темными волосами, острой бородкой и черными, как обсидиан, глазами.
      - Хорошая работа, Вериасс, - сказал он. - Вот мы и встретились снова.
      - Джаггет, - кивнул ему Вериасс.
      - Да. Джаггет, командующий оборонительными силами планеты. По правде говоря, Вериасс, я не надеялся отнять у тебя "террор", но попытаться все же следовало. Ты ведь на меня не в обиде, нет?
      - Нет, разумеется. Только любопытно - что за оборонительные силы могут быть у тебя в дрононском мире?
      - Я у них под началом. Дрононы ценят умелых воинов, даже из числа своих прежних врагов. Мне удалось убедить их, что мы справимся с делом получше, чем их зеленые болваны. Элемент неожиданности и все такое.
      - Меня удивляет такая переменчивость с твоей стороны, - сказал Вериасс. - Собственно говоря, я в нее и не верю. Первичный Джаггет никогда не стал бы служить чужакам-захватчикам. Даже его безумные клоны не пошли бы на это.
      - Хочешь верь, хочешь нет, - пожал плечами Джаггет. - Я видел, что ты выкинул на Фэйле, Вериасс. Эти кадры показываются по всей галактике. - Он взглянул на "террор", облизнул губы и перевел взгляд на своих людей, словно не знал, какое решение принять. Потом посмотрел прямо в глаза Галлену. - Молодой человек, если ты действительно имеешь связь с "террорами" в восьмидесяти четырех дрононских мирах, взорви их сейчас, сию же секунду. А если для этого требуется уничтожить и наш мир - что ж, действуй!
      Он угрожающе подступал к Галлену с расширившимися глазами, и Галлен понял, что Джаггет решился умереть. Он бросал Галлену вызов, он хотел начать войну.
      - Назад! - крикнул Вериасс, схватив огнемет.
      Джаггет властным жестом поднял руку, и трое из толпы - его клоны - тоже вскинули оружие.
      - Молодой человек, - сказал Джаггет, впившись взглядом в глаза Галлена, - взрывай! Есть миры, которые сожгли себя, не желая сливаться с Дрононской Империей. Это достойный выход. Разбей шары, и когда-нибудь твое имя станет славным в этом секторе галактики!
      Галлен, все так же держа "террор", смотрел на солдат. Гены этих людей не исковерканы дрононами. Они недостаточно долго находятся под чужим игом, чтобы питать какую-то преданность к своим поработителям - и все-таки перешли на сторону дрононов. Они собирались взять Эверинн в плен, выдать ее захватчикам. Она так и не пришла в сознание, и Галлен не знал, насколько тяжело она ранена. А еще они убили Орика.
      Даже теперь только страх перед Галленом удерживал вехауссцев на расстоянии. Всех, кроме Джаггета. Один только Джаггет здесь казался истинным патриотом - он просил Галлена разом покончить со всем. Сжечь этот мир, но не оставлять его под властью Дрононской Империи. Возможно, он слишком хорошо знал своих людей.
      В тот миг Галлен готов был выпустить на волю терроранов - но не успел. Джаггет подскочил к нему, ухватил его за руку, и "террор" выпал.
      - Не можешь, да? - шепнул Джаггет свирепо, словно Галлен предал все его надежды. - У тебя только один "террор", и ты хочешь протащить его на Дронон, как и сказала Мэгги. - Джаггет обернулся и сказал солдатам: - Я провожу этих людей до места назначения.
      - Командир, - возразила одна молодая женщина, - разве не следует сообщить лорду Кинталу, что мы взяли их в плен?
      - Сообщайте этим дрононским ублюдкам о чем хотите, - спокойно сказал Джаггет с легкой тенью угрозы в голосе. - Однако ясно, что приказ о задержании этих людей был основан на сведениях о множестве "терроров", якобы имеющихся в их распоряжении. Поскольку стало известно, что сведения эти ложные, я не вижу причин задерживать их.
      Женщина, настороженно глядя на него, отступила назад.
      - Я сообщу, что в мое дежурство никаких происшествий не было. Можно мне взять потом машину, а заодно попросить об отпуске?
      - Да, - сказал Джаггет. - Думаю, это будет разумно.
      - Ты упомянул о Мэгги, - заметил Вериасс. - Где она? - Старый хранитель поддерживал Эверинн в седле. Ее веки затрепетали, и она приподняла голову в усилии обрести сознание, но уронила ее опять.
      - Мэгги скоро присоединится к нам. - Джаггет отцепил от пояса маленькую рацию и произнес какой-то приказ, пользуясь своим личным шифром.
      - Нам ненадолго понадобится комната, - сказал Вериасс. - И горячая пища.
      - Хорошо.
      Вериасс отнес Эверинн в один из домиков, уложил на кровать и стал похлопывать по щекам, стараясь привести ее в чувство. За ними последовало с дюжину солдат. Вериасс прикрикнул на них, приказывая, выйти.
      При Эверинн остались только Галлен, Вериасс и Джаггет. Вериасс снял с нее платье, перевернул ее на живот. На ней осталось два ожога от парализаторов: легкий на пояснице, глубокий на шее. Вериасс так и ахнул.
      - От раны на шее может остаться шрам. - Джаггет набрал из-под крана воды и стал лить Эверинн на спину. Вериасс тем временем вскрыл себе мечом запястье и орошал раны кровью.
      - Что ты делаешь? - спросил Галлен.
      - Нанодоктора в моей крови помогут ее ранам затянуться. К несчастью, ожог затронул сосуды под кожей. Ее собственные нанодоки могут не справиться. Я надеюсь предотвратить образование шрама.
      Галлен сел, и они вместе стали наблюдать за раной. В течение пятнадцати минут почти все следы ожога исчезли с кожи, и вздувшиеся красные рубцы стали меньше. Эверинн наконец очнулась и застонала.
      Вериасс успокаивал ее.
      К исходу пятнадцати минут раны начала покрывать новая, здоровая кожа, но на затылке у Эверинн осталась четкая красная отметина, похожая на единицу.
      Вериасс опустил голову на руки и затих.
      - Боюсь, - наконец выговорил он, - что все мои многолетние усилия были напрасны. Теперь, когда нанодоки завершили сращивать ткани, процесс заживления ничем ускорить нельзя. Царапина через несколько дней заживет, но... путешествие придется отложить. Из-за этой отметины Эверинн теряет право вызывать на бой Повелителей Роя.
      - Сколько времени вам понадобится? - спросил Джаггет.
      - Не знаю. Несколько дней.
      - Вериасс, дрононы слали сюда войска всю неделю. Они знают, что вы здесь. Я могу спрятать вас, но не думаю, что буду в состоянии удерживать их так долго. Весь этот район уже оцеплен завоевателями. Чем скорее вы уйдете отсюда, тем больше у вас шансов на успех.
      - Царапина совсем маленькая, - сказал Галлен. - Ее можно скрыть под одеждой.
      - Дрононы не носят одежды, - объяснил Вериасс. - У них есть право осмотреть Эверинн раздетой.
      - Косметика, грим? - предложил Джаггет.
      - Если дрононы обнаружат наш обман, ее убьют на месте, - скептически заявил Вериасс.
      - И все же стоит попытаться, - настаивал Джаггет. - Нельзя ждать, пока царапина заживет. Дрононы уже изготовили один ключ от ворот, могут сделать и другой. Через какую-нибудь неделю все миры откроются перед ними.
      Галлен оглядел обоих мужчин, чувствуя себя в полном тупике. Их неспособность принять решение раздражала Галлена. Хотел бы он, чтобы этот шрам остался навсегда. Эверинн не хотела совершать это путешествие. Ее избрали в жертву, не спрашивая ее согласия, и только из великодушия она продолжает путь. На победу она может надеяться только в том случае, если не вступит в бой. Тогда она по крайней мере сможет жить своей собственной жизнью. Шрам на шее мог бы стать ее пропуском на свободу.
      - Грим должен быть таким, чтобы его не обнаружили по запаху, - сказал Вериасс. - Чтобы дрононы не унюхали. И он должен в точности совпадать с цветом ее кожи.
      - Не знаю, смогу ли я достать требуемое в такой короткий срок, ответил Джаггет.
      Эверинн посмотрела на Галлена, решаясь на что-то.
      - Пожалуйста, сделай что можешь, - сказала она Джаггету. - Нужно поскорее вызвать на бой Повелителей Роя.
      - Ты уверена в этом? - спросил Джаггет.
      - Да.
      Джаггет кивнул:
      - Я вернусь через пятнадцать минут.
      Галлен лег на пол, измотанный до крайности, благодарный за эти несколько минут отдыха.
      Вскоре дверь опять открылась. Галлен не поднял глаз, думая, что это один из Джаггетов, - и вдруг увидел рядом Орика. Медведь облизал Галлену лицо и проворчал:
      - С добрым утром. Вижу, мое предостережение пропало зря и ты полез прямо в ловушку.
      - Орик! - воскликнула Эверинн, сев на постели. Галлен обнял медведя. На плече у Орика была белая повязка, и глаза выдавали боль.
      - Мы думали, что ты погиб, - сказал Галлен. - Мы нашли скелет у дороги.
      - Это моя подруга, - спокойно сказал Орик. - Я оставил тебе послание и шел домой, стараясь не попасться на глаза завоевателям. Моя подруга, Панта, подъехала, чтобы подобрать меня, и завоеватели нас схватили. Она потеряла голову и кинулась бежать. Я был слишком слаб, чтобы следовать за ней. Потом они привезли меня сюда, чтобы допросить, и оставили у Джаггетов.
      Галлен догадывался, что с этой медведицей Орика связывала не только дружба. Он уловил горечь в ровном голосе медведя.
      - Мне очень жаль, дружище, - сказал Галлен. Орик заковылял к Эверинн, обнял ее, они сели рядом и стали тихо разговаривать.
      Двое солдат принесли им поесть. Галлен и Эверинн перекусили, сидя на кровати. Вериасс шагал по комнате, поглядывая на настенные часы.
      Через несколько минут двое Джаггетов ввели в комнату Мэгги. У нее был усталый, измученный вид, но она облегченно улыбнулась, увидев Галлена, обняла его и прошептала:
      - Я-рада, что с тобой ничего не случилось.
      Один из Джаггетов, пожилой человек, был одет лучше своих двойников. Командующий Джаггет торжественно представил его как Первичного. Вериасс почтительно склонил голову.
      - Я считал тебя умершим. Первичный Джаггет. - Галлен обратил внимание на уважительную манеру Вериасса, и тот объяснил: - Первичный Джаггет один из величайших лордов-хранителей нашего времени. Он был лордом-хранителем за три тысячи лет до моего рождения.
      - Был, Вериасс, - тихо сказал Первичный Джаггет. - Теперь дрононы завоевали мой мир и лишили меня моего звания. Мое тело износилось, и я был вынужден перейти в искусственное. Дрононы не разрешили бы мне и этого, если бы не мои клоны. Они сохранили достаточно влияния, чтобы добиться перемирия с врагом. - Первичный Джаггет хлопнул Вериасса по плечу. - Я сожалею, что задержал тебя и твоих друзей, сожалею о причиненном мной вреде. Я сделал это, желая защитить свой мир и свой народ. Мне нужно было удостовериться в ваших намерениях.
      - Думаю, что я на твоем месте сделал бы то же самое, - помедлив, сказал Вериасс.
      Галлен, чувствуя, что между этими двумя осталось много невысказанного, задумался о том, каковы же их истинные отношения. Оба они были лордами-протекторами, и их интересы часто расходились - однако они питали уважение друг к другу.
      Первичный Джаггет попросил их чувствовать себя как дома, потом встал на колени рядом с Эверинн и начал втирать ей в шею телесного цвета мазь, которая почти полностью скрыла шрам. Закончив, Первичный Джаггет отступил назад, окинул Эверинн восхищенным взглядом и отвесил ей поклон.
      - Ты - точная копия своей матери, Семарриты. Я должен был увидеть тебя своими глазами. Да пребудут с тобой вечно могущество, красота и благодать. Я хотел бы, чтобы ты погостила у меня подольше, но боюсь, что уже развязал ради тебя войну, и это было бы небезопасно.
      - Войну? - повторил Вериасс.
      - Завоеватели, должно быть, узнали, что вы здесь, и только что начали действовать. Я отдал моим людям приказ уничтожить всех завоевателей в радиусе трехсот километров. До меня давно доходили слухи, что вы ищете ворота на Дронон. Мне известны все ворота, какие есть на планете. Скажите мне, какие вам нужны, и я очищу вам путь.
      - Те, что в шестидесяти километрах к северу, - сказал Вериасс.
      - В том месте нет ворот, - поднял бровь Первичный Джаггет.
      - Я замаскировал их так, что они не похожи на обычные ворота. - Вериасс посмотрел на Эверинн. - Нам пора ехать.
      - Еще минуту. - Первичный Джаггет достал из кармана своего коричневого кителя манту. - Я носил ее, будучи лордом-протектором. Не хочу, чтобы она досталась врагу. Возьми ее ты. Ты сам долго был лордом-протектором, и сомневаюсь, чтобы она могла многому тебя научить, но прошу тебя, надень ее, когда выйдешь на бой с Повелителями Роя. Быть может, она поможет тебе.
      Вериасс принял дар. Манта была старинная, из черного металла, далеко не столь изящная, как та, что Вериасс подарил Галлену. Однако Вериасс отнесся к ней так, как и было задумано, - как к символу надежды.
      18
      Первичный Джаггет обвел глазами комнату, словно проверяя, не забыл ли чего.
      - Нужно торопиться, - сказал он. - Вы готовы?
      - Еще пять минут, - попросил Вериасс. - Пройдя в ворота, мы сразу окажемся на Дрононе. Эверинн нужно одеться подобающим образом.
      - Хорошо, пару минут я вам дам. Но торопитесь. Время не ждет. - Все вышли из комнаты, кроме Вериасса и Эверинн. Вериасс раскрыл свою котомку, развернул золотой наряд Эверинн. Металлическая ткань платья была на ощупь прохладной и текучей, почти как вода, но в то же время тяжелой и так блестела, точно и впрямь ее соткали из микроскопических колечек чистого золота.
      Вериасс провел рукой по платью. Да, именно так и должна быть одета Эверинн в этот день, чтобы предстать Золотой Королевой, человеческим подобием великой госпожи дрононов. Вериасс тысячу раз видел, как люди, глядя на Эверинн, проникаются обожанием к ней. Пусть на то были физиологические причины - что-то шептало Вериассу, что нельзя одной наукой объяснить власть, которую имеет над ним Эверинн. Эверинн - само совершенство. Одни говорят, что все дело в ее фигуре, что каждая кость в ее теле была задумана так, чтобы воплотить некую родовую мечту, образ, который кажется совершенным всем и каждому. Другие утверждают, что суть в комбинации запахов, источаемых Эверинн, в тщательном подборе феромонов, лишающих мужчин разума и толкающих их на самопожертвование.
      Но Вериассу Эверинн казалась более чем совершенной. Когда она прикасалась к нему, он таял в экстазе. Когда она говорила, ее голос сразу притягивал к себе внимание - Вериасс расслышал бы самые тихие ее слова, произнесенные в самой шумной комнате. Эверинн превзошла надежды создавших ее ученых, и в минуты слабости Вериасс готов был сознаться, что считает ее сверхъестественным существом. Было что-то мистическое в ее влиянии на него, что-то божественное в том, как она преображала людей.
      И вот сегодня она облачится в золото, как и подобает последней тарринке в завоеванных мирах, единственному отпрыску расы, которой в этом секторе галактики больше нет.
      Подготовив все, Вериасс вышел. Эверинн быстро надела на себя золотое платье, сапожки и перчатки, возложила на голову манту из золотых колец. Эверинн была только женщина, не уступающая красотой своим предыдущим воплощениям, но Вериасс не мог не думать, глядя на нее, что в этом воплощении Семарриты есть нечто особенное. Возможно, это просто молодость. Эверинн, искусственно выращенная в инкубаторе, к двум годам приобрела внешность двадцатилетней. Возможно, все дело в этом: в ней присутствует невинность и свежесть, которыми прежние поколения не обладали.