На следующее утро они сидят в зале суда в Редвуд-сити на слушании дела о поручительстве. Судейский зальчик отделан в новомодном стиле "Судейский модерн" сплошь голые плиты светлого дерева - и тесен, как... б а н к о б щ е с т в а в з а и м о п о м о щ и в пригороде. Ярким солнцем светят люминесцентные лампы. Кизи в синей арестантской робе сидит за столом защиты. Робертсон стоя толкует судье о некоем озарении, посетившем мистера Кизи, о выходе за Пределы Кислоты, наитии свыше, чуде, свете, который тот узрел, - не касаясь, правда, подробностей истории на пляже в Мансанильо, нет-нет... совсем другой свет... Как бы там ни было... мистер Кизи, движимый заботой об интересах общества, разработал план... Он добровольно покинул свое надежное убежище и вернулся из эмиграции, сознательно пошел на заведомый арест, на заведомое тюремное заключение, с тем чтобы созвать массовый митинг всех элэсдэшников, бывших, нынешних и потенциальных, и объявить им о том, что пора выбираться за пределы вредной привычки к ЛСД... Робертсон произносит вдохновенную речь. Кизи сидит выпрямившись за столом и взглядом мечет молнии в судью. Однако слов Робертсона он почти не разбирает. Кизи исчезает в их густом тумане, вновь возникает в легкой дымке, подвергаясь этой метаморфозе прямо у всех на глазах. Он обрел веру, путь к раскаянию и искуплению грехов своих, и теперь намерен предостеречь Молодежь на своем горьком примере... Среди публики - Фэй с детьми. А также многие из старых перри-лейнских друзей: Джим и Доротея Фейдиман, Эд Маккланахэн, Джим Уолтмэн и другие... Некоторые из них под обеспечение залога, 35000 долларов, поставят на карту свои дома... Раскаяние и искупление парят над залом судебных заседаний, как херувимы. Мы, репортеры, лихорадочно строчим в своих блокнотах... Кизи уже стоит лицом к судье, скрестив руки на груди, а судья читает ему нотацию... Для определенной части обманутой молодежи это, может, литературная знаменитость и романтическая фигура, но на взгляд данного судьи, он - инфантильный осел, так и не повзрослевший самовлюбленный тип и... Судья безостановочно гнет свое, вливая свои слова Кизи в глотку, точно рыбий жир, однако всем уже ясно, что это всего лишь психологическая подготовка к объявлению о своем согласии на поручительство... И все же Кизи приходит в волнение... Видно, как он стискивает челюсти и готовится пошевелить губами... Бог свидетель, это видят и Халлинэн с Робертсоном. Они подобрались к нему, как разбойники. Стоит ему только пикнуть, и они вцепятся ему в горло... Д е р ж и я з ы к з а з у б а м и, ч е р т п о д е р и! Н е ч е г о т у т т р е п а т ь с я. Э т о в с е г о л и ш ь р ы б и й ж и р... Но судья уже умолк, и дело сделано. В округе Сан-Матео Кизи выпущен под залог.
      После этого плотину прорывает окончательно. ФБР отказывается от федерального обвинения в незаконном побеге с целью уклонения от судебного преследования. Вдруг выясняется, что они не очень заинтересованы в этом деле, несмотря на "соль на раны Дж. Эдгара Гувера" и все прочее. Потом вновь в Сан-Франциско, и Кизи стоит перед судьей, облаченный в выцветшую спортивную рубаху, рабочие брюки и башмаки. У судьи наготове потрясающая речь о том, что дело это несоразмерно раздуто в прессе, а ведь это, насколько он понимает, всего лишь обычное дело о наркотиках, и Кизи никакой не дьявол, попросту заурядный оболтус... и тут Кизи начинает что-то говорить, а Халлинэн с Роэном сидят подобравшись, готовые к удушению, но вновь дело сделано, и в Сан-Франциско Кизи тоже выпущен под залог. Отсидев всего пять дней, он выходит на свободу.
      В сан-францисской той темнице, Прежде чем освободиться. Кизи повстречал парнишку с заколдованной десницей. "Кто лизнет мой ноготок?" Устоять никто не смог. Ногти все ему лизнули, и - шары под потолок. И порхали, словно Ника, Двадцать семь счастливых психов Под бетонным небосводом, По-тюремному отмытым. Заколдованные ногти были ЛСД покрыты.
      Вот... Что Кизи рассказал В день процесса о залоге, сразу после приговора, Всей толпе пришедших в зал Сан-францисских репортеров, Сделав это в знак протеста Против массовых арестов: Ни полиции, ни тюрем Наркоман не убоится. Разве остановишь парня с заколдованной десницей! А газеты подхватили: ЛСД У ЗАКЛЮЧЕННЫХ! ВАКХАНАЛИЯ В ТЕМНИЦЕ!
      Ага!.. Кто-то из местных торчков завопил: Иуда! Такую заначку копам открыл, Иуда! А сам отвертеться при этом смог Вышел, хитрец, из тюрьмы под залог. Продал заначку, козел, и скостил себе срок!
      А по правде говоря... Эти нежные сердца в страхе трепетали. Их флюиды шутовские насмерть запугали, Что возникнут на прикольном Выпускном Кислотном Бале. План Проказников такой, что конец легенде: Цветной светящийся сходняк в "Уинтерленде"!
      Я, значит, Что говорю-то, Это добром не кончится: Десять тысяч детей цветов, травы и кислоты, винт и мак, желтые пчелки, амил-нитрит. Десять тысяч торчков, битников, хиппарей и хиппарих спускаются с вершины Хейт-стрит, Звон-позвон - колокольцы. перестук - побрякушки, вонючий дым трава, шарканье ног - сапоги скороходы, вся толпища ничком лежит Перед сошедшим вновь Пророком в недрах "Уинтерленда". Психедельфийские стоны под полифонический гул монотонный - оркестр Проказников на всех инструментах!
      Легко все устроит этот газетно-болтливый супергерой, Граф Калиостро, Элмер Гэнтри, Нерон пылающий и цветной...
      На верхнем этаже Русского посольства, в темной и невероятно грязной комнате... С виду она кажется легко воспламеняющейся, а то и способной к самовозгоранию, - стоит лишь кашлянуть, и все здесь взлетит на воздух. Везунчик Джек сидит на кровати, точнее - на брошенном на пол матрасе, прислонясь спиной к стене... из всей одежды на нем лишь фуражка таксиста да седина на лице и седина на напоминающей камамбер груди... до пояса он прикрыт коричневым одеялом... Полюбуйся-ка вот на это!.. если хочешь что-то узнать о Кизи. На стене висит большое послание на листе ватмана:
      ГЛУБОКОУВАЖАЕМЫЙ КЕН! ТЕБЕ ПРИВЕТ ОТ РЕБЯТ ИЗ ТАНКА! ОНИ ХОТЯТ ЗНАТЬ, ГДЕ ИХ ДЕНЕЖКИ. У КОГО ИМ СПРОСИТЬ - У ТЕБЯ ИЛИ У СУДЬИ?
      В ногах матраса сидит, сжавшись в комочек, Сандра, девушка из округа Бакс. Она очень бледна: хрупкий комочек-подросток. Одинокий, проглоченный залпом лакомый кусочек, сидящий под единственным в комнате предметом обстановки - настенным светильником, она уже не балдеет под радио, а только сидит, сжавшись в подростковый комочек, и слушает, как Джек рассказывает мне об этом письме:
      - Да, старина, после того, как Кизи об этом рассказал, повязали многих серьезных торчков.
      - Ты хочешь сказать, что копы...
      - Они самые. Некрасивая вышла история. Похоже, здесь полно ребят, которые не в восторге от Кена Кизи. Они и прислали ему это письмо.
      Ну, прислать-то они его, положим, не прислали, ведь вот оно, на стене. Однако позиция их видна...
      Скрип легко воспламеняющихся ступеней, и в комнату бочком пробирается смуглый паренек в футболке и джинсах, в руках у него пластмассовая коробка с плавленным сыром и кинжал в ножнах...
      - Джек! - таинственным шепотом произносит он... ...один из тех длинных кинжалов с затейливым перламутровым узором на рукоятке, которые продаются в сувенирных лавчонках китайского квартала.
      - Некрасивая вышла история, - говорит мне Везунчик Джек. На паренька он внимания не обращает.
      - Джек... смотри, что у меня есть,- говорит паренек.
      - Чудесно, Френчи, - говорит Джек.
      - Джек... это же красотища! - не унимается Френчи.
      - Похоже, здесь полно ребят... - вновь обращается ко мне Джек...
      - Это же красотища,- говорит Френчи.- Джек... не знаешь, где достать морфия?
      - Нет,- говорит Джек, после чего продолжает: Похоже, здесь полно ребят...
      - Очень красивая вещь,- говорит Френчи.
      - ...которые не в восторге от Кена Кизи, они и прислали ему это письмо.
      - Джек...
      Френчи опускается на корточки, открывает коробку, вынимает кинжал из ножен и погружает клинок в сыр. Вот это клинок!.. не меньше фута длиной, с резьбой в виде китайских демонов. Этим клинком он размазывает себе по языку кусочки сыра. Сандра молча сидит, сжавшись в комочек и наслаждаясь жизнью. Джек все еще толкует о вероломстве высокопоставленных особ...
      Я не знаю, что за деньги имеются в виду, - "они хотят знать, где их денежки". Хотя суть вполне очевидна. Кизи продался копам и избежал пяти, а то и больше, лет тюрьмы. И теперь он намерен окончательно застраховать себя от неприятностей, созвав всех в "Уинтерленд" и объявив, что пора прекращать прием ЛСД... Прикольное ренегатство...
      Да, Кизи попал в хорошенький переплет. Дай он судьям достойную отповедь в стиле Супергероя - и всему конец, его бы на долгие годы упрятали за решетку. С другой стороны, если он пустит в ход сегодняшнюю фантазию выхода "за пределы кислоты", а сам примется раскаиваться на восточный манер, в глазах всего ХейтЭшбери он будет выглядеть ренегатом...
      Все эти любвеобильные торчки... прекрасное они переживают время... лето эйфории, настоящий золотой век - ЛСД, в их мире уже сотни чудесных людей, и никаких больше ничтожных игр. Скоро они волной пронесутся по свету и покончат со всем собачьим бредом, утопят его в понимании и любви, и ничто их не остановит. Надо отдать торчкам должное. Они и вправду хотят покончить с ничтожными играми. Их помыслы чисты. За все время я обнаружил среди них не больше одного-двух циников или продажных типов. Но теперь, когда приближается желанное мгновение, каждый задает себе вопрос... гм... кто поведет нас за собой, кто осветит нам путь? Тут-то и начинается одна ничтожная игра, которая называется "политика"... гм-гм... Помыслы их, как я уже сказал, чисты! И все же у Чета Холмса и "Фамильного пса" своя вещь, у Билла Грэхэма своя, у "Благодарных Мертвецов" своя, своя и у "Диггеров", и у "Общества Каллиопы", и у Боуэна, даже у Гэри Голдхилла... Все это немного напоминает социалистическое движение в НьюЙорке после первой мировой войны - революция, как всем доподлинно известно, неминуема, и все же, Господи Боже мой, все кому не лень обзаводятся собственным манифестом: лавстониты, социалисты Дубинского, КПСША (большевики), "Индустриальные рабочие мира", у каждого своя пишущая машинка и свой мимеограф, все с бешеной энергией отпихивают друг друга локтями и кипят от злости, видя, как другие искажают Идею... Нет, пока еще торчки в Хейт-Эшбери не перессорились, но что они предпринимают по поводу Кизи? Сидят себе спокойно, не мешая ему и Проказникам делать свою вещь? Не мешая их попытке отвлечь многих впечатлительных юнцов от ЛСД - попытке, о которой пишут в газетах? Не мешая ему даже устроить крупную игру во власть в "Уинтерленде" и встать во главе всего движения? Одним словом, политика...
      А Проказники... через некоторое время... я обнаружил их в гараже Каллиопы на Харриет-стрит, в старом гараже, бывшей пекарне под ветхой гостиницей. Я ходил, вглядываясь в безумный мрак помещения, меж шершавых деревянных перегородок и отсырелых углов, среди потрепанных одеял и подмостей, от обшарпанных театральных кресел к неуклюжей громаде светящегося автобуса, от гниющих матрасов, на которых валялись и спали люди, к заправочной станции "Шелл" за углом, где все выискивали лазейки для мочеиспускания,- ходил и никак не мог понять, чему это они так бурно радуются. Это не давало мне покоя. Оглядываясь назад, я вижу, что все они пытались мне объяснить... Зануда с его рассуждениями о переполнивших мир играх, о бесполезности сопротивления и о том, каким способом Проказники намерены показать всему миру, как надо жить... с его поблескивающим футлярчиком для зубной щетки... Какой добрый малый! Он пытался одним махом нарисовать мне всю картину. Он говорил не о полицейских и ворах в Мексике, он говорил о...
      Проказники съезжаются отовсюду... Позабыты старые распри, позабыт Раскол... Возвращается из Индии Пол Фостер, он выглядит истощенным, бакенбарды и усы исчезли, голова выбрита, но грохочет и вращается великий Бог Ротор... Пейдж толкует мне о гуарачах... Горянка, Дорис Копуша, Отшельник, Вольный Фрэнк - Ангел Ада, Кэссади, жонглирующий своей кувалдой, Бэббс, Гретхен, Джордж Уокер... Входит Чума в нарядном арабском головном уборе - ни дать ни взять Лоуренс Аравийский... Наконец приезжает Кизи, выходят Фэй и дети... Люди-Флаги, сверкает автобус, сгущается мистический туман...
      В студии телешоу Джона Бартоломью Такера, станции Кей-Пи-Ай-Экс на авеню Ван-Несс я сижу в полутьме среди публики, позади черных задников прожекторов, телекамер, операторских тележек, свернутых в бухты проводов... Кажется, будет что-то интересное...
      ОПАСНОСТЬ, СВЯЗАННАЯ С ЛСД...
      ...эта надпись большими буквами появляется в студии на экранах мониторов, под надписью изображены три кусочка сахара... ну да, конечно, символ ЛСД, как четыре "X", ХХХХ - символ виски... и голос за кадром;
      "...и писатель Кен Кизи..."
      На просторной, залитой ярким светом поляне, за джунглями стоек, штативов, проводов и всего прочего, на характерном для разговорных телешоу молочно-белом, облицованном фибергласом вращающемся стуле сидит Кизи в своей рубахе с начесом и красных гвадалахарских башмаках... рядом - ведущий телешоу Такер, с виду типичный калифорнийский интеллектуал... а также другой его гость, Фрэнки Рэндалл, который сидит с видом лас-вегасского яхтсмена, в любой момент готового рассказать длинную историю о крайне огорчительном происшествии, случившемся на автостоянке в Лос-Анджелесе с его "эльдорадо" с открывающимся верхом. Видно, что шоу, как говорится, хорошо с б а л а н с и р о в а н о... Оно заполняет голову, как сон наяву... Конфетка для мозга... короткая беседа с Рэндаллом о ("Персидской комнате", обедах "у Сорди" и отдыхе на пляжах Малибу - "Ну, а теперь куда ты направишься, Фрэнки?" "Будущую неделю, Джон, я проведу на озере Тахо!" а затем он сдержанно представит зрителям старейшего государственного деятеля психеделии, который говорит об опасности, связанной с ЛСД, и велит молодежи отказаться от этой привычки, как будто Кизи - бывший коммунист, исправившийся и покинувший поля классовых битв, захватив с собой парочку скандальных историй, после которых - неизбежная мораль. То, что нужно!.. немного смрада наркоманских притонов, а потом холодный душ.
      - Ну, Кен, как по-твоему, можешь ты дать нам хоть какое-то представление об ЭЛЭСДЭШНОМ полете?
      - Ага, это когда вылетаешь из тыквы.
      Такар пристально смотрит на него...
      - Ну... и теперь ты... намерен всем сказать, что пора бросать ЛСД, верно?
      - Я намерен сказать им, что пора подниматься на следующую ступень.
      - На следующую ступень?
      - Пора подниматься на следующую ступень психеделической революции. Не знаю, как поточнее растолковать вам, что это будет, знаю только, что мы достигли определенной точки и дальше уже не движемся, ничего больше не созидаем, и именно поэтому должны подняться на следующую ступень...
      Н а с л е д у ю щ у ю с т у п е н ь?.. так беседа и идет... Им абсолютно невдомек, что именно, ради всего святого, хочет сказать этот здоровенный ковбой... А как же насчет о п а с н о с т и, старина, как насчет нарисованных вон там к у с о ч к о в с а х а р а... и прямо передо мной, средь проводов и осветительных приборов, техник и заведующий постановочной частью бешено царапают что-то фломастером на суфлерской доске и подсовывают ее Такеру и Кизи, едва не попадая в радиус действия камеры...
      НЕ ЗАБУДЬТЕ ОБ ОПАСНОСТИ, СВЯЗАННОЙ С ЛСД! СКАЖИТЕ, - ЧТО ЛСД ПРЕДСТАВЛЯЕТ ОПАСНОСТЬ - ОСОБЕННО ДЛЯ МОЛОДЕЖИ!
      ...Кизи лишь смотрит на них и одаривает их самой широкой, самой загадочной улыбкой провинциала, которая на экране смотрится так, точно он вдруг отыскал взглядом старого дружка, а тот говорит: "Что за дребедень, Киизии..."
      В тот же день, вновь прокатившись по телеэкранам Сан-Франциско, Кизи, Проказники и автобус подъезжают к "Уинтерленду", чтобы осмотреть его перед выпускным балом по случаю ОКОНЧАНИЯ КИСЛОТНОГО ТЕСТА... Телевизионные микрофоны... Кизи в комбинезоне Людей-Флагов и десятигалоновой соломенной шляпе...
      - Кен! Кен! - телекомментатор с трудом принимает соответствующую позу. - Кен, не скажешь ли несколько слов о том, какую мысль ты хочешь внушить ребятам на Окончании Кислотного Теста?
      - Я хочу сказать им: "Никогда не доверяйте..." БАААААААААЦ
      В микрофон оглушительно ухает прорвавшаяся обратная связь...
      - Повтори, пожалуйста, Кен.
      - Бааааааааац, - повторяет Кизи.
      - Ха-ха! Нет, то, что ты говорил.
      - Никогда не доверяйте Проказнику, - говорит Кизи. Эпизод прерывается на том, как из автобуса один за другим выскакивает выводок Людей-Флагов...
      Н и к о г д а н е д о в е р я й т е П р о к а з н и к у!.. Черт подери!.. Вновь перебудоражен весь Хейт-Эшбери, ну что с этим поделаешь! Очередное массовое воспламенение паранойи. Чахоточные торчки скользящей походкой вышагивают взад и вперед мимо магазинных витрин Хейтстрит. Они без конца тараторят, сидя на корточках в комнатах с обоями из набивной ткани. Вся вещь дает стахановский крен влево. Кизи вовсе не правый уклонист, он левый уклонист. Он намерен выкрутиться, велев ребятам покончить с ЛСД, но все это только для прессы. А на самом деле он готовит чудовищную проказу, которая окончательно погубит психеделическое движение... Да, я вижу, что в каком-то отношении кислотные торчки ХейтЭшбери представляют собой нечто вроде племени. Они не расстаются с барабанами джунглей и сплетнями, они их любят, они плавают в них, как рыбы в пещерной реке... В воспаленном всеобщем мозгу рождается страшная мысль... Выпускной Бал по случаю Окончания Кислотного Теста намечено устроить в "Уинтерленде" в понедельник, 31 октября, в канун Дня Всех Святых. На следующий вечер калифорнийская Демократическая партия проводит в "Уинтерленде" массовый митинг в честь губернатора Брауна, который соперничает на выборах с Рональдом Рейганом. Кизи и Проказники устраивают свою уинтерлендскую вечеринку в канун Дня Всех Святых. Так? Вместо "прощания с кислотой" она выльется в Кислотный Тест неслыханных масштабов. Электропрохладительный Напиток прольется, как дождь во время тайфуна, заструится по всем венам, шесть тысяч спятивших торчков будут рикошетом отскакивать от стены к стене, точно электрические мячики для гольфа... Но и это еще не все. Небеса рухнут на землю, но на этом они не остановятся, эти маньяки!.. Все двери, перила, стены, стулья, трубы центрального отопления и фонтанчики для питья Проказники смажут ДМСО... разбавленным ЛСД... Усекли?.. ДМСО - нечто вроде древнего идеала алхимиков, универсальный растворитель. Капните ДМСО на кончик пальца, и через тридцать секунд вы почувствуете его вкус во рту. Вот с какой скоростью он проникает сквозь кожу и весь организм. ДМСО с ЛСД... Вот это воображение! На следующий вечер вся Демократическая партия Калифорнии будет наглухо одурманена, все повылетают из тыкв. Восемь тысяч эмфизематозных толстожопых сенаторов, членов законодательного собрания, членов и членш национальных комитетов, конгрессменов, да и сам губернатор, примутся издавать леденящие душу вопли, шлепаться на пол и гукать, шипеть и поджариваться, как стопка спятивших блинов, после чего на все движение обрушатся, размахивая кнутами, Тугоухие Полицейские...
      Господи, какой ужас!.. И вот торчки никак не поймут, то ли Кизи их продает, то ли впихивает во всеобщую задницу большую римскую свечу. Они загипнотизированы. Они подходят к Складу и до боли в глазах всматриваются во мрак. Их глаза сверкают в дверном проеме лихорадочным блеском... Они входят в Склад, пялятся на автобус, пялятся на Кизи. Горянку, Кэссади, Бэббса... Входит, бряцая бусами, целый отряд, все покачиваются. как гаучос, разглядывают автобус, приговаривая: "Блеск! Здорово!" - и улыбаются друг другу, вроде как все на высоте, и вдруг Проказники умолкают.
      - Копы, - морщась от отвращения, говорит Горянка.
      - Откуда ты знаешь?
      - Да посмотрите на их обувь.
      На ногах у них ботинки на шнурках, как у линейный монтеров-телефонистов.
      - В таких тяжелых башмаках вам никогда не стать торчками,- говорит она.
      Однако это всего лишь минутный каприз. Дело в том, что Проказники вновь подняли паруса. Они уже затащили в свой фильм весь город, не только копов. О Кизи говорят по телевидению и радио, пишут во всех газетах. Он знаменитость, идеальная знаменитость, скверный славный малый, пропахший всеми тайными греховно-зилотскими удовольствиями, но обещающий исправиться. Они исколесили на автобусе весь город, сбивая с панталыку общественный рассудок... Заехали даже в большой негритянский район Филмор - с надрывающимися от рок-н-ролла громкоговорителями, развевающимися американскими флагами и украшающей автобус крупной надписью
      ВЛАСТЬ ЦВЕТНЫХ
      промчавшись сквозь гетто сплошной массой ярких светящихся вихрей. Чернокожие в Филморе никак не могли разобраться в этой чертовщине. Может, они серьезно, эти белые прикольщики, только фразу написали неправильно? А может, это изде-е-е-е-е-евка? - когда они наконец разобрались, автобус был уже далеко и баламутил другой район. Потом на автобусе появилась огромная надпись
      ОКОНЧАНИЕ КИСЛОТНОГО ТЕСТА
      и Проказники принялись колесить по Хейт-Эшбери и деловой части Сан-Франциско, Норт-Бичу и Беркли с рекламой самого представительного на свете форума торчков. Они поднимали шум у каждых ворот. На крыше Джордж Уокер на барабанах, Пейдж - на электрогитаре. Горянка высовывалась в заднее окно сверкающего солнечными зайчиками автобуса и выкрикивала в растерянную толпу лозунги на тему предвыборной борьбы за пост губернатора и многочисленных арестов Кизи:
      - Кизи - в губернаторы!
      - Он готов предъявить множество собственных обвинений!
      - Он не отказывается от своих дел!
      - Избранник идиотов!
      - Косяк в каждой заначке!
      - Все упования - на наркоманию!
      Вновь они были з а щ и щ е н ы. Весь прикольный город был затянут в Фильм. А потом...
      ..."Уинтерленд": да... Как обычно, самым трудным во всей фантазии было подыскать подходящее место. "Уинтерленд" подходит идеально: самая большая крытая арена в городе, прочный корабль, используемый для ледовых представлений и тому подобного. Непосредственно с Кизи и Проказниками администрация "Уинтерленда" заключать договор отказалась. Маньяки, рецидивисты!.. Тут-то и возник Билл Грэхэм. Особой любви Грэхэм и Кизи друг к другу не испытывали, однако Грэхем предложил свои услуги в качестве продюсера, импресарио, здравого рассудка и твердой руки на командном пункте и подписал контракт. Главное в работе Грэхэма - оставаться на гребне новой волны. Но кроме того, для него это вопрос эстетики и морали. Помимо всего прочего, он еще и верит... гм-гм... Правда, тут замешан Кизи... Ну что ж... Как бы то ни было, Халлинэн и Роэн оформляют контракт между Грэхэмом и компанией "Отважные Полеты". Контракт подписан, задаток внесен, все законно и оплачено.
      Теперь очередь "Благодарных Мертвецов". Кизи желает, чтобы на Выпускном Балу играли именно они. По его словам, они необходимы. Однако у "Мертвецов" контракт на выступление на костюмированном балу по случаю Дня Всех Святых в "Калифорния-холле". По иронии судьбы, финансируют бал благодетели Проказников, "Общество Каллиопы", и для его проведения они наняли импресарио по имени Боб Маккендрик. Кизи, Маккендрик и представители "Общества Каллиопы" Пол Хокен, Майкл Лейтон и Билл Тара собрались в квартире на верхнем этаже покосившегося здания на Пай-стрит сплошь деревянные планки и окна-фонари. Мебели никакой, только матрас в гостиной. Солнце заливает помещение ослепительным блеском. Кизи сидит на матрасе, а все остальные - на корточках на полу. Кроме Маккендрика. Он стоит в центре комнаты и приплясывает, точно попал на раскаленную сковородку. На нем тонкий черный свитер, рубашка с открытым воротом, узкие черные брюки и черные туфли без шнурков с акульими носами... короче, одет как прирожденный хипстер. Яркие солнечные лучи раскалывают его на двадцать семь составных частей, и каждая беспокойно ерзает.
      - Слушай, Кен, - говорит он, - ты лидер, можно сказать, пророк, у тебя важная миссия, и мне это по душе, я понятно выражаюсь? Все это я уважаю... Но мне приходится смотреть на подобные вещи с другой стороны. Я несу ответственность перед многими людьми, вложена уже куча денег.
      Двадцать семь частей! - все движутся, а как же, ведь каждому ясно, что при игре в импресарио эти танцы в "Калифорния-холле" - прямой путь к наживе. Кизи просто-напросто сидит и упорно обрабатывает Маккендрика, интересуясь, похоже, лишь тем, сколько времени тому придется уяснять себе, как все будет на самом деле... Черт побери, старина! объединим наши усилия! Перенеси сферу своих интересов в "Уинтерленд", вложи туда деньги. Даже если он этого не сделает, все равно все придут в "Уинтерленд", и в своем "Калифорния-холле" он останется ни с чем. Маккендрик вне себя. Его освещенные ярким солнцем черные брюки отплясывают фокстрот. От него во все стороны исходит запах беды. Соберите меня опять в одно целое! Все таращат на него глаза. От этого нестерпимого блеска у всех развивается близорукость! Он доходит до точки. Он согласен. Он отказывается от затеи с "Калифорния-холлом", отпускает восвояси "Мертвецов", мечется, рассыпается...
      ...на отдельные слова и прикольные фразы, ропот. Торчки начинают роптать по поводу игры Кизи во Власть. И г р ы К и з и в о В л а с т ь. "Благодарные Мертвецы"... Они-то на высоте! С первых Кислотных Тестов они сделались вещью, пионерами нового звучания, кислотного рока, к ним начали присматриваться компании грамзаписи:::: гм-гм:::: э т о и е с т ь с а м а я п е р е д о в а я м у з ы к а? Да прикол с ними! Все до одного у нас в кармане, в "Уинтерленде".
      В пятницу вечером Проказники решают заглянуть в "Филмор". Ну да, как-никак сегодня пятница, Кизи, Кэссади, Бэббс, Пейдж - всего около дюжины, все в комбинезонах Людей-Флагов. Кэссади жонглирует кувалдой. Вокруг "Филмора" идет по-настоящему прикольное представление. Танцевальный зал расположен в самом центре негритянских трущоб, на углу Филмор и Джири, и в пятницу вечером на улице полно молодых чернокожих в шляпах с крошечными полями, проводящих свой обычный пятничный вечер на улице, и старых негритянок, закупающих продукты на выходные дни, кругом винные лавки, аптеки, медленно движутся машины, на улицах сплошные черные лица. И прямо в этой толпе - белые прикольщики. Молодые люди в психеделических нарядах, направляющиеся, весело переговариваясь и гогоча, к "Филмору",- Власть Цветных!.. она в их руках, как пить дать. Кизи и Проказники поднимаются по лестнице в танцевальный зал, который расположен на втором этаже. Кизи вступает в переговоры с кассиром и контролером. Они приглашены на важное совещание. Контролер поднимается наверх. Потом возвращается... похоже, флюиды очень скверные... Без билетов их не пропустят... Грэхэм... скверные флюиды, мало того - прикольное оскорбление. Проказники вновь выходят на улицу, чтобы все обмозговать. Служебный вход "Филмора" огорожен, а за оградой - разъяренная, скалящая зубы немецкая овчарка... Грэхэм... Кэссади удаляется... Через несколько минут он появляется вновь.
      - Я случайно наткнулся на Билла Грэхэма,- говорит он. - Он был на улице, проверял, не попало ли в протекторы его покрышек хоть несколько монеток. Я и говорю: "Билл..." - а он мне: "Слушай, Нил, мы живем в разных мирах. Ты - хиппи, а я - правильный. Правильный". Он еще вот так сделал,чтобы продемонстрировать, что именно сделал Грэхэм. Кэссади составляет из указательных пальцев правильный квадрат. "Ты - хиппи, а я - правильный". И еще говорит: "Я в подземку с пятьдесят пятого года не спускаюсь, а ты так там и торчишь". Вот что я скажу, Вождь, - он обращается к Кизи, - у меня возникли крайне отрицательные эмоции. Я вспомнил, что ты говорил насчет отрицательных эмоций, но у меня возникли крайне отрицательные эмоции.
      Кизи смеется, однако...
      Весь субботний день Проказники трудятся с бешеной энергией. Они настраивают всевозможную аппаратуру: микрофоны, прожекторы, усилители, динамики, стробы, даже электронную музыкальную машину - все обычное оборудование для Кислотных Тестов плюс кое-что еще. До воскресенья им "Уинтерленд" оснастить не удастся, потому что в субботу вечером там какое-то представление. Как бы то ни было. они трудятся как проклятые в субботу днем и всю ночь с субботы на воскресенье... В пять часов утра в воскресенье все на мази. В пять утра адвоката Кизи, Роэна, поднимает с постели телефонный звонок... На проводе Грэхэм, крайне возбужденный, выпаливающий миллион слов в минуту.
      В конторе Грэхэма в "Филморе" идет коротенькое совещаньице. Оно идет уже всю ночь. Грэхэм всю ночь борется с множеством отрицательных эмоций. Ему этот термин тоже известен. Он знает его наизусть... знает его и Чет Хелмс, знают "Благодарные Мертвецы", и "Ртутная Курьерская Служба", и многие другие::::: здесь собралось три четверти Движения, говорит он, все набились в контору, чуть ли не на стенах висят... все страшно волнуются. Мы что, действительно намерены позволить Кизи все это проделать?.. устроить это светопреставление? Выход::::: з а п р е д е л ы к и с л о т ы, или как там это называется, - да ведь что бы это ни значило, никому это здесь ничего хорошего не сулит... Они в курсе всех событий, они знают о ренегатстве, об игре во власть, о том, как Кизи выкручивал руки Маккендрику, о ДМСО... ДМСО!.. Вот именно! Господи, Билл, ну как ты не поймешь... Они оказывают на Грэхэма давление, требуют, чтобы он отказался от договора... Они схватили меня за руки и за ноги и привязали к бешеным тягачам, готовым разъехаться во все четыре страны света... Чем больше они говорят, тем скорее надо что-то д е л а т ь, Боже праведный, если б это было не так, разве просидели бы мы здесь всю ночь... В теплом инкубаторе каждой подмышки рождается надежда... Хелмс во всем разобрался. У Кизи воинственное умонастроение. Он мыслит с позиции выравнивания сил. Он разыгрывает из себя лису в пустыне - заманиваешь врага на свое собственное поле боя, лицемерно объявив о намерении удержать молодежь от употребления ЛСД, а когда по твоему зову соберутся тысячи этих честных ребят, одурманиваешь их кислотой. Кизи ловко строит хорошую мину при плохой игре и так далее... А "Мертвецы"... С какой стати мы должны роди Кизи похерить то, чего добились тяжким трудом? Как говорит фельетонист Ралф Глизон... ради нас Кизи готов похерить весь новый сан-францисский мир. А Грэхэм... На улице я случайно встретил Кэссади. Он размахивает передо мной своей кувалдой, точно намерен снести мне башку, если я откажусь с ними работать.