Глава 21

В этой сырой промозглой и одновременно душной пещере я не могла дышать, я задыхалась. И хотя на самом деле здесь вполне хватало воздуха, боязнь замкнутого пространства лишала меня возможности разумно воспринимать реальность.

Успокойся. Дебора, — сжавшись в темноте, мысленно приказала я. — Успокойся. Не надо паники. Постарайся сосредоточиться и наладить дыхание. Вдох — выдох, вдох — выдох, вдох — выдох. Вот так.

Втягивая воздух и выдувая его, я старалась не сбиваться с ритма и не думать ни о чем.

Тем не менее во мне нарастала паника. В том месте, где я находилась, я не могла даже как следует сесть. И со всех сторон наступала непроницаемая тьма.

Я чувствовала себя заживо похороненной, с ужасом представляя, как комья земли падают мне на лицо, окончательно лишая возможности дышать.

Если я дам панике себя одолеть, то определенно сойду с ума.

Займи свои мысли чем-то другим. Видит Бог, тебе есть о чем подумать.

Я насквозь промокла и сильно замерзла, от соседства со скользкой стеной пещеры ныла спина. Зубы уже выстукивали отчаянную дробь. Что же со мной будет через шесть часов?

Думай о противнике. Думай о Роберте и о том, что, собираешься делать.

Обхватив руками колени, я уткнулась лицом в мокрую юбку и заставила себя представить, что произойдет в Вейкфилде, когда там обнаружат мое исчезновение…

Очевидно, меня начнут искать. По песку на копытах Мирабель и по соли на ее попоне поймут, что. я была на берегу. Рив отправится за мной на остров.

Если бы он мог пробраться по косе! Из-за шторма она, вероятно, сейчас вся под водой.

Я вспомнила о тех огромных волнах, которые гуляли по проливу, и поняла, что и на лодке сюда не доберешься.

Вода все еще прибывала и вполне могла достичь моего убежища, так что мое спасение по-прежнему было под вопросом.

Паническая мысль о том, что я могу утонуть, едва не заставила меня двинуться я. выходу. Казалось, нет ничего страшнее, чем задохнуться здесь, словно кролик в норе.

Лучше получить роковой удар от Роберта, чем так умереть.

Только сознание того, что я наверняка утону, если попытаюсь выбраться из почти залитой водой пещеры, удержало меня на месте.

Господи, дай мне силы! Помоги продержаться эти несколько часов.

Каждая секунда казалась вечностью. Вода продолжала прибывать и прибывала до тех пор, пока не дошла почти до того места, где я находилась. Конечно, я не могла этого видеть, но слышала ее плеск и время от времени наклонялась вперед и нащупывала ее кончиками пальцев.

Я продрогла до костей и отчаянно старалась не думать, что случится, если вода заполнит пещеру целиком.

Но, дойдя в конце концов до моих ног, вода перестала прибывать.

Поняв, что прилив, вероятно, достиг максимума и я не умру страшной смертью в этой чудовищной пещере, я начала истерически рыдать. Прошло немало времени, прежде чем крайнее неудобство моего нынешнего положения взяло верх над эмоциями и заставило меня вернуться к смертельно опасной реальности.

Я так замерзла, что когда-нибудь вновь согреться казалось фантастической мечтой. Юбка промокла насквозь, в ботинках стояла вода. Только шерстяной жакет хоть и стал влажным, но все же не промок до конца и оставался единственным из предметов одежды, который хоть как-то защищал от пронизывающего холода.

Боязнь замкнутого пространства окончательно не прошла, она затаилась во мне, как хищный зверь перед прыжком.

Стараясь отвлечься, я снова и снова напрягала свой мозг. Я думала о маме, о том бесчестье, которое она пережила, и о том, как это сказалось на всей ее жизни.

Моя мама. Моя прекрасная, моя замечательная, моя милая мама так страдала. И все из-за того человека.

Который, возможно, является моим отцом.

А может, и нет. Я отчаянно цеплялась за эту мысль. Мама сказала, что не знает, кто из двух братьев мой отец. Это мог быть Эдвард, а вовсе не Джон.

Мог быть, а мог и не быть.

Как я буду смотреть в глаза людям, зная, что в моих жилах течет кровь Джона Вудли?

Но если мама действительно подозревала, что я его дочь, почему она так сильно меня любит?

Уж в этом я никак не могла усомниться. Мама любит меня, любила и всегда будет любить.

Если мама могла любить меня, зная, что, возможно, я рождена от Джона Вудли, то…

Я прогнала от себя эту мысль, С этим я не могу согласиться. Пока не могу. А может, и никогда не соглашусь.

Мне вспомнилось мамино лицо, когда она прибежала, чтобы спасти меня от Роберта. Какие ужасные воспоминания, должно быть, пробудились тогда в ней!

Я вздрогнула — с потолка пещеры мне на голову упала капля и скатилась за шиворот.

Я вспомнила, как бурно радовалась, впервые увидев море. Теперь я считала, что буду счастлива, если до конца жизни больше его не увижу.

Опустившись на колени, я наклонилась и протянула руку к образовавшейся у самых моих ног неглубокой лужице, которую нащупывала, кажется, бесконечное число раз. Теперь мои пальцы ощутили лишь влажный каменный пол. На четвереньках я осторожно поползла вперед и вскоре снова наткнулась на лужицу холодной соленой воды.

Наконец, наконец, наконец начался отлив!

Настало время серьезно подумать о Роберте.

Я уже давно поняла, что он загнал меня в ловушку. Единственное, что от него требовалось, — это спокойно ждать моего появления у входа в пещеру.

Пришлось признать, что, как бы ни хотелось мне выйти из пещеры, сделав это, я предоставлю Роберту все преимущества. Он гораздо сильнее меня, и если дело дойдет до схватки, я обязательно проиграю.

Моя единственная надежда на спасение заключалась в том, чтобы заманить Роберта в столь ненавистную мне пещеру, в полную темноту, где он не сможет меня видеть.

Тогда, возможно, я смогу его опередить.

Мне нужно какое-то оружие, — подумала я. — Когда вода отступит еще дальше, надо будет поискать что-нибудь подходящее.

Прождав, как мне показалось, целую вечность, я медленно двинулась вдоль расщелины, которая спасла мне жизнь. Всюду шумела вода: она капала с потолка, сбегала по стенам, ревела у выхода. Я несколько раз поскользнулась и поцарапала колено обо что-то острое. Нагнувшись, я принялась шарить по сторонам, надеясь, что смогу использовать это как оружие.

В конце концов я нащупала то, что искала. Оно было глубоко зарыто в песчаное дно пещеры, так что мне пришлось выкапывать его оттуда. Когда я это сделала, оказалось, что в моих руках большая ракушка. У нее действительно был достаточно острый край, но как орудие для нападения ракушка вряд ли годилась из-за своей хрупкости.

Отшвырнув ее в сторону, я пошла дальше. То, что здесь я уже могла выпрямиться во весь рост, серьезно повлияло на мое самочувствие.

Через несколько мгновений мои ноги зашлепали по воде. Я догнала уходящую волну, и теперь нужно было немного подождать, прежде чем идти дальше.

Нагнувшись, я принялась нашаривать подходящий камень.

На это потребовалось некоторое время. Каменный осколок, который наконец нащупали мои пальцы, был не слишком тяжел, так что я могла его поднять, и вместе с тем обладал достаточным весом, чтобы лишить человека сознания, если ударить как следует., Уж если мама сумела оглушить Раберта хрустальной вазой, то я наверняка сделаю то же самое этим камнем, — храбро думала я.

Главная проблема, однако, заключалась в другом.

Как я до него доберусь?

Идеальным вариантом, конечно, было, стоя в темноте, ждать, пока Роберт пойдет по центральному проходу. Когда он окажется рядом со мной, я могу быстро шагнуть вперед, ударить его по голове камнем и убежать.

В этом, собственно, и заключался мой план, но, как следует подумав, я обнаружила в нем ряд недостатков. К примеру, хотя в темноте Роберт и не сможет меня заметить, я его тоже не увижу. Я вполне могу попасть ему в плечо или вообще промахнуться, что чревато большими неприятностями.

Должно быть какое-то другое решение.

Возможно, я смогу проскользнуть мимо него? Вода так шумит, что он может не услышать.

Но ведь когда вода отхлынет от входа, грохот волн утихнет. Будет слышен только приглушенный звук падающих капель. А пол в пещере неровный, и совершенно невозможно идти по нему не спотыкаясь и не скользя.

Значит, он меня услышит.

Но с другой стороны, я тоже его услышу.

Если я не могу полагаться на свое зрение, остается полагаться на слух. Другого выхода я не видела.

Сжав в ледяной руке камень, я пробралась к стене, по которой все еще стекала вода, прижалась к ней, стараясь не слишком дрожать, и стала ждать.

Рев воды у входа в пещеру становился все тише и тише, и вскоре оттуда уже доносился обычный мерный плеск волн. Очевидно, вода отхлынула.

Когда же придет Роберт?

Он не станет ждать дольше, чем необходимо. Он должен сделать свое дело и убраться восвояси прежде, чем придут меня искать.

Я вся обратилась в слух.

И тут наконец я услышала то, чего ожидала, — шорох шагов по песку и камням.

Внимательно вслушиваясь, я поняла, что звучат они как-то странно. Я нахмурилась, не понимая.

Меня не покидало ощущение, что это очень важно.

Что бы это могло быть?

Шаги медленно приближались.

В чем же дело? В чем?

И вдруг я поняла. Меня насторожило не то, что я слышала, а то, чего не услышала.

Под ногами Роберта не хлюпала вода.

Мой план заключался в том, что Роберт пойдет по центральному проходу и я нападу на него сбоку. Но если бы Роберт двигался посередине пещеры, ему неизбежно пришлось бы идти по маленькому ручью, который продолжал там струиться.

Дура, — подумала я. — Дура, дура, дура! Ты-то передвигалась в темноте, держась за стену. Почему же Роберт станет делать иначе?

Значит, мне самой нужно было оторваться от стены и выйти к середине, но так, чтобы он меня не услышал.

Я сделала крошечный шажок. Песок под ботинками предательски захрустел, громом отдаваясь в моих ушах.

Я остановилась, но Роберт, как будто ничего не заметив, продолжал спокойно пробираться вперед.

Шум его шагов заглушает мои, — твердо сказала себе я и медленно, осторожно двинулась к ручью.

В середине пещеры благодаря подтачивающему действию вод почва была ниже, чем в остальной ее части, и это несколько усложняло мою задачу. К счастью, Бог не обидел меня ростом, и даже отсюда я могла легко достать голову Роберта.

Главное было не промахнуться.

Шаги приближались. Сердце так громко стучало в груди, что я боялась — Роберт его услышит. Моя рука до боли сжала камень.

Тут я уловила звук его дыхания и постаралась сосредоточиться, определяя его местонахождение. Вот он уже совсем близко от меня. Еще несколько шагов, и…

Подняв камень, я подбежала к стене и с силой ударила.

В тот момент когда камень опустился, я поняла, что не попала по голове.

Вскрикнув от удивления и боли, Роберт сразу же развернулся и бросился на меня. Ухватив мои слипшиеся от соли волосы, он резко притянул меня к себе.

— Дебора! — с торжеством сказал он. — Наконец-то!

Все еще сжимая в руке камень, я снова ударила его, целясь в голову, но вместо этого попала в лицо. Кажется, я разбила ему нос. Он грубо выругался, и я отпрянула в сторону, надеясь скрыться в темноте. Но Роберт с быстротой молнии рванулся вслед за мной и сзади крепко обхватил за талию.

Мы тяжело повалились прямо в ледяную воду ручья.

— Нам с тобой надо сначала доделать одно маленькое дельце, сука, — шепнул мне на ухо Роберт. — А потом я прощусь с тобой навсегда.

Вскрикнув, я стала отчаянно вырываться.

Роберт довольно засмеялся — ему был приятен мой испуг.

Придавленная его тяжелым телом, я лежала на животе. Чтобы не захлебнуться в ручье, мне пришлось повернуть голову набок. Я ничего не видела, но руки у меня были свободны, и я отчаянно шарила руками, пытаясь нащупать новый камень.

Сейчас Роберт изнасилует меня. Он изнасилует меня, а потом убьет. Рив! — мысленно закричала я. — Помоги мне, Рив!

Но Рив был далеко, и рассчитывать я могла только на свои силы. На этот раз мама не придет мне на помощь.

Боже, Боже, Боже! Неужели мне придется умереть в этой отвратительной пещере? Я не хочу. Не хочу.

Немного подтянув под себя колени, я резко взбрыкнула, пытаясь сбросить Роберта. В отместку он схватил меня за грудь и сильно сдавил. От боли я снова чуть не задохнулась. Роберт снова плотно прижался к моему бедру, и я ужасом почувствовала его эрекцию. Громко завизжав, я забилась еще сильнее.

— Тебя за это повесят, Роберт! — крикнула я. — Даже твой отец понимает, какое ты чудовище.

— Единственное, о чем я сожалею, так это о том, что здесь темно, — проворчал он. — Мне хотелось бы видеть твое лицо, когда я тебе вставлю.

В этот момент моя рука нащупала камень.

Схватив его, я попыталась перевернуться на спину.

Он даже помог мне, смеясь своим отвратительным, нечеловеческим смехом.

— Ты только усложняешь свое положение, когда сопротивляешься, Дебора. Спокойно лежи и наслаждайся.

Я вытянула вперед руку, чтобы нащупать его лицо. Я не хотела снова промахнуться.

Роберт схватил мою руку и закинул ее мне за голову, как делал в прошлый раз, когда пытался меня изнасиловать. Но прежде чем он успел нащупать вторую руку, я нанесла удар, целясь ему прямо в темя.

На этот раз камень, очевидно, пробил кость, так как что-то хрустнуло. Не издав ни звука, Роберт повалился на меня и застыл в неподвижности.

Истерически рыдая, я выбралась из-под него и, с трудом добравшись до стены, привалилась к ней — ноги меня не держали. Не знаю, сколько времени я провела так, дрожа от пережитого и плача, но в конце концов, собравшись с силами, сообразила, что не стоит здесь слишком долго задерживаться — Роберт может очнуться в любую минуту.

Замерзшие ноги так тряслись, что я едва могла идти, тем не менее я кое-как поковыляла в сторону выхода. Вскоре далеко впереди я заметила слабый свет.

Мне казалось, что я была погребена в этом ужасном месте уже целое столетие, поэтому неудивительно, что, завидев свет, я как на крыльях устремилась вперед.

Когда я достигла входа в пещеру, вода уже полностью схлынула. Взглянув на благословенное небо, я заметила, что оно все еще затянуто облаками, но на юге уже появились голубые просветы — очевидно, шторм кончился.

Прислонившись к скале, я упивалась открывшейся передо мной панорамой. Теперь я всегда буду ценить солнечный свет.

Через некоторое время я решилась осмотреть себя.

На жакете была кровь, но, расстегнув его, я не обнаружила никаких ран.

Тут я припомнила, как ударила Роберта в нос, — очевидно, это была его кровь.

Это хорошо. Надеюсь, я сломала ему нос.

Приподняв юбку, я посмотрела на колени. У них был довольно жалкий вид, но ссадины, без сомнения, скоро заживут. То же самое можно было сказать и о руках, поцарапанных, когда я шарила по полу пещеры в поисках камней.

Я порывисто вздохнула. Могло быть и хуже.

Сейчас нужно идти к косе, решила я. Если вода уже схлынула, я доберусь до Фэр-Хейвена, а оттуда кто-нибудь отвезет меня домой, если, конечно, Рив не найдет меня раньше.

Но не успела я добраться до южного берега острова, как заметила направляющихся ко мне двух всадников.

— Деб! — Отчаянный крик Рива я услышала так же ясно, как если бы муж стоял рядом со мной. Его лошадь вырвалась вперед и во весь опор неслась ко мне по песчаному пляжу.

Меньше чем через минуту Рив уже спешился и крепко сжал меня в объятиях. Прижавшись лицом к его плечу, я расплакалась.

— Ты замерзла, — сказал он и, не выпуская меня из объятий, снял с себя куртку и набросил ее мне на плечи. Я зарыдала еще сильнее.

— С тобой все в порядке? — Было видно, каких усилий стоило Риву его кажущееся спокойствие. — Не плачь, Деб. Ты можешь сказать мне, что произошло?

Я не могла, не могла говорить, могла только плакать.

— Все хорошо, родная. Все хорошо, — говорил он все тем же нарочито спокойным голосом. — Мы отвезем тебя домой, ты переоденешься, согреешься и, когда почувствуешь себя лучше, все расскажешь.

Я вдруг вспомнила, что Роберт все еще лежит в пещере. 4 .

— Роберт! — глотая слезы, с трудом проговорила я. — Роберт пытался меня убить, Рив. Он в пещере Руперта. Я ударила его по голове и убежала. Он все еще там.

— Роберт? — прозвучал усталый голос, в котором я узнала голос Гарри.

Руки Рива судорожно сжались.

— Он что-нибудь с тобой сделал, Деб?

— Н… н… нет! — прорыдала я.

— Сажай ее на мою лошадь и вези домой, Рив. Пришли сюда отца. А я пока поищу Роберта.

— Ты сможешь сама ехать, Деб, или поедешь со мной? — мягко спросил Рив.

— Я могу ехать сама, — собравшись с силами, ответила я.

Гарри спешился, и Рив посадил меня на его лошадь. Я так закоченела, что думала — сейчас упаду, но тут Рив взял у меня поводья и велел держаться за луку седла.

Лошадям кое-где пришлось идти вброд, потому что часть косы еще была скрыта под водой, но волн, хлеставших по ней каких-то шесть часов назад, больше не было. Держась за седло, я проплакала всю дорогу до Вейкфилда.

Когда мы подъехали к парадному входу и Рив снял меня с седла, на крыльцо выбежала мама.

— Дебора! — закричала она. — Слава Богу! Я знала, что это ужасно, но не могла сейчас на нее смотреть.

— Пожалуйста, Рив, — пробормотала я. — Мне нужно побыстрее лечь в постель.

Он обеспокоенно взглянул на меня:

— Хорошо, Деб.

Он обнял меня, чтобы поддержать, и я с благодарностью расслабилась в его объятиях.

— С ней все в порядке, миссис Вудли, — как в тумане слышала я голос Рива. — Прилив застал ее в пещере Руперта, и теперь ей нужно согреться. Я уложу ее в постель и накрою одеялами. Вы не принесете горячий суп? — спокойно продолжал он. — И скажите Бернарду, чтобы он как можно быстрее ехал на остров Чарльза. Гарри отдал свою лошадь Деб, так что ему нужна лошадь. И Роберту тоже.

— Роберт? Роберт был с Деборой на острове Чарльза? — с ужасом воскликнула мама. — Боже мой! С тобой точно все в порядке, дорогая?

— Д-да, — кивнула я и снова начала плакать.

— Ты не хочешь, чтобы я помогла тебе, Рив? — спросила мама.

Должно быть, он почувствовал, что я отрицательно качаю головой.

— Нет, миссис Вудли. Я сам справлюсь. — Мы вошли в дом, и он повел меня к лестнице.

Когда мы проходили мимо мамы, я даже на нее не взглянула — не могла.

На первой же ступеньке я споткнулась, и Рив подхватил меня на руки. Я обняла его за шею и положила голову на плечо. Он нес меня до самой спальни.

— Сьюзен! — пророкотал Рив, когда мы вошли в комнату.

Моя служанка немедленно выскочила из гардеробной:

— Да, милорд?

— Принесите мне самый теплый халат из тех, что есть у миледи. И еще — горячие кирпичи для постели. Да, и проверьте на кухне, собираются ли они прислать горячий суп.

—  — Хорошо, милорд.

Рив сам начал стаскивать с меня мокрую одежду, и когда Сьюзен вошла в комнату с халатом, забрал его и нетерпеливым жестом отослал ее прочь. Раздев меня, он, прежде чем надеть халат, быстро осмотрел мое тело.

— У тебя содрана кожа на руках и коленях, — заявил он.

— Ничего страшного, — дрожащим голосом ответила я.

— Деб, — глядя мне в глаза, спросил Рив, — что случилось?

Стоя возле кровати, мы молча смотрели друг на друга. Подумав о том, что сейчас я должна ему все рассказать, я задрожала еще сильнее.

Кто-то постучал в дверь. Это мама принесла суп.

— Рив! — умоляюще прошептала я. — Пожалуйста, никого не впускай! Я хочу быть только с тобой.

Он молча посмотрел на меня, затем наклонился и, словно скрепляя печатью важный договор, поцеловал в лоб.

— Хорошо, Деб, — пообещал он. — Будем только мы с тобой.

Я благодарно улыбнулась ему трясущимися губами.

Забрав у мамы суп, он тактично отослал ее. Потом появилась Сьюзен с горячими кирпичами, и Рив положил их в постель, а когда я покончила с супом, укрыл меня кучей одеял. После этого он снял ботинки, лег рядом со мной — я все еще продолжала дрожать — и крепко обнял.

И только когда я перестала дрожать, он задал мне тот вопрос, которого я больше всего боялась:

— Деб, скажи, ради Бога, что заставило тебя выехать из дома в такой шторм?

— Это длинная история, — тихо сказала я.

— Я никуда не спешу.

И тогда, конечно, мне пришлось начать свой рассказ.

Глава 22

Но прежде чем рассказать о том, что Джон Вудли сделал с моей матерью, я отстранилась от Рива. Я не имела права находиться в его объятиях до тех пор, пока он не узнает всей правды обо мне.

Конечно, он был в ужасе.

— Ты хочешь сказать, что этот монстр действительно изнасиловал твою мать?

— Да. — Я потерла глаза. — Вот почему она так странно себя вела, когда мы встретили его в Брайтоне.

— Очевидно, он решил, что может спокойно обманывать ее в денежных делах, — зло сказал Рив. — Он был уверен, что она никогда к нему не обратится, и мог совершенно безнаказанно ее грабить.

— Да, наверное, — согласилась я. Подождем, что он скажет, когда выслушает меня до конца.

— Боже мой! — воскликнул Рив. — Бедный Бернард! Если он по-настоящему любит твою маму, а похоже, что это так, то и он становится жертвой Джона Вудли.

— Пожалуй, ты прав, — снова кивнула я.

Мы сидели на кровати бок о бок, подсунув под спину подушки. Рив все еще был в рубашке и бриджах, я — только в голубом бархатном халате, входившем в комплект свадебной одежды. Я уже согрелась, но чувствовала себя очень уставшей.

— Но, Деб, я все-таки не понимаю, почему ты ускакала в такой шторм, — с удивлением заметил Рив. — Томкинс говорит, что пытался тебя удержать, но ты не захотела его слушать. К тому же ты знала, что тебе нельзя уезжать в одиночку. Такая беспечность тебе несвойственна.

— Это твой стиль, да? — огрызнулась я.

Рив ничего не ответил.

Искоса взглянув на него, я закусила губу.

— Прости меня, Рив. Я сказала не подумав.

— Может, ты еще не все мне рассказала? — терпеливо продолжал Рив.

Нужно договорить до конца. Он имеет на это право, более того, я хочу, чтобы он это знал. Такой груз мне не под силу нести одной, а кроме Рива, мне не с кем поделиться.