Глава 19

Рив не возвращался еще целых три часа. За это время я едва не протоптала дорожку, бродя туда-сюда по персидскому ковру. Очевидно, Рив не ожидал увидеть меня здесь, в спальне, так как, войдя, резко остановился на пороге, словно натолкнулся на стену.

— О! — с наигранной беспечностью, которая ему плохо удавалась, произнес он. — Ты, оказывается, здесь, Деб… Я стояла у камина и молча смотрела на него.

— Да, — наконец сказала я. — Здесь. Я ждала тебя.

— Не было никакой необходимости меня ждать, — по возможности еще более беззаботно вымолвил Рив, — расставшись с Гарри, я решил немного проехаться на Монархе по холмам.

— Я слышала, — кивнула я и, глядя на его мятую, растерзанную одежду, добавила:

— Вижу, ты уже высох.

Войдя в комнату, он двигался так осторожно, словно я была каким-то диковинным зверем.

— Да. Гарри рассказал тебе, что мы ездили купаться?

— Гарри мне все рассказал.

Он провел рукой по своим всклокоченным волосам.

— Не верь его россказням, Деб. Он убедил себя, что я чуть ли не тонул, но уверяю тебя — я был в полном порядке. Если бы он не вмешался, я спокойно доплыл бы до Фэр-Хейвена.

Преодолев половину расстояния между дверью и камином, Рив почему-то остановился.

— Гарри утверждает, что ты уже задыхался, — мрачно бросила я. — Он говорит, ты едва мог двигать руками.

— Кузен преувеличивает.

— Не думаю, Рив, — сказала я. — По-моему, Гарри говорит правду.

— Я не могу помешать тебе думать как хочется, — сердито посмотрел на меня Рив. — А теперь, с твоего позволения, я позову Хаммонда, чтобы переодеться.

— Минуточку! — непреклонно остановила его я. — Сначала мы поговорим. Он покачал головой:

— Я не желаю говорить о том, что произошло сегодня утром, Деб.

Пройдя мимо него к двери, я заперла ее, затем повернулась и прижалась спиной к ее белой поверхности.

— Выйти отсюда ты сможешь, только сбив меня с ног. Рив был взбешен.

— Ты жена, а не тюремщица! — закричал он. — Прочь с дороги!

Я не горжусь тем, что тогда сделала, но я пребывала в полном отчаянии, и надо же было чем-то его пронять.

Мои глаза вдруг наполнились слезами, которые медленно потекли по щекам.

В комнате воцарилась убийственная тишина.

— Не надо, Деб, — хрипло пробормотал Рив. — Пожалуйста, не надо.

— Не могу, — жалобно ответила я. — Я так тебя люблю, а ты пытаешься меня бросить.

— Нет. — Он покачал головой. — Не пытаюсь. Ты знаешь, что я тоже тебя люблю, Деб. Пожалуйста, не плачь!

Раньше я клялась себе, что не стану заставлять Рива чувствовать себя в чем-то виноватым, но теперь, когда меня зажали в угол, я изо всех сил разыгрывала эту карту.

— Если с тобой что-нибудь случится, я этого не переживу, — всхлипнула я.

— Я боюсь, что с тобой что-нибудь случится, Деб, — с мукой в голосе сказал Рив. — Разве ты этого не понимаешь?

— Я все прекрасно понимаю и вижу, что ты до сих пор винишь себя за смерть матери, а теперь боишься, что подставил меня под удар Роберта и окажешься виноватым, если он меня убьет.

Лицо Рива стало совершенно белым. Пристально глядя на меня, он молчал.

— Когда в тот роковой день ты правил каретой, тебе было всего пятнадцать, и единственным, кто обвинил тебя, был твой отец, — напомнила я. — Даже лорд Брэдфорд заявил мне вчера, что это был лишь несчастный случай и что твоя мать, должно быть, сошла с ума, когда позволила тебе взять поводья. — Рив собрался что-то сказать, но я продолжала:

— Ты должен забыть это, Рив. Нельзя, чтобы память о прошлом ломала тебе жизнь. Твоей вины в этом не было! То, как с тобой потом обращался отец, просто отвратительно — так считают все.

Он недоверчиво покачал головой.

— Это правда! — настаивала я. — В результате в тебе настолько развились чувство вины и страх причинить по тому, кого любишь, что ты даже готов покончить с собой, лишь бы избежать этого.

В печальных глазах Рива вновь вспыхнули искорки гнева.

— Я рад, что ты так хорошо меня понимаешь, — попытался отделаться шуткой он.

— Да, понимаю.

Притворные слезы уже перестали литься по моему лицу.

— И думаю, что ты ведешь себя очень глупо, — добавила я.

Гнев Рива усилился. Теперь это уже были не просто искры — в глазах бушевало настоящее пламя.

— Отойди от двери, Деб, — потребовал он. — Я ухожу.

— А тебе не приходило в голову, Рив, что, может быть, я уже ношу ребенка? — спросила я.

Подбородок Рива дернулся, словно его ударили.

— В конце концов, ты сам говорил, что для этого бывает достаточно одного раза, — напомнила я. В ответ — молчание.

— Согласись, тогда я окажусь в любопытной ситуации. Без мужа, беременная наследником графского титула и с Робертом за спиной!

Снова молчание.

— Подожди хотя бы несколько недель, Рив, и выясни этот вопрос, прежде чем предпринимать новую попытку.

Расставив ноги, он стоял посреди комнаты, мятая одежда плотно прилегала к его сильному телу. Глаза Рива были темны от обуревавших его чувств, но я не могла понять каких.

— Теперь можешь звать Хаммонда, — решив, что дала ему достаточно пищи для размышлений, сказала я. — Пойду вниз — прогуляюсь с мамой в саду.

Спустившись, я, однако, обнаружила, что к нам прибыли с визитом Шарлотта и Ричард. Я послала к Риву лакея с известием о том, что у нас гости, и через двадцать минут он спустился вниз, безупречно одетый, с тщательно повязанным галстуком. Лицо его было непроницаемым.

Мы вчетвером спустились в сад, и Ричард сообщил, что получил неопровержимые доказательства, уличающие его дядю.

Все те восемнадцать лет, что Джон Вудли управлял имением Линли, он систематически обкрадывал племянника, набивая собственные карманы.

— Я чувствую себя полным дураком, — признался Ричард. — Из-за того, что дядя Джон вел бухгалтерские книги еще со времен моего раннего детства, мне казалось… невежливым задавать ему какие бы то ни было вопросы. Шарлотта ободряюще похлопала его по плечу:

— Здесь нет твоей вины, Ричард.

Глядя в ее привлекательное, немного скуластое лицо с большими зелеными глазами, я решила, что она мне очень нравится.

— Он нанес имению серьезный ущерб? — спросил Рив. Ричард вздохнул:

— Несколько лет мне придется восполнять то, что он украл, но в целом урон нельзя назвать непоправимым. К счастью, отец Шарлотты проявил полное понимание и собирается выдать мне вперед деньги из приданого, которые пойдут на оплату самых неотложных счетов.

— Какой же отъявленный негодяй! — проворчал Рив. — Подумать только, в какой нужде из-за него жили Деб и миссис Вудли!

— Да. — Ричард повернулся ко мне, лицо его было очень серьезно. — Худшее из всего, что он сделал, — то зло, которое причинил вам с мамой.

Вздохнув, я повторила слова Шарлотты:

— Здесь нет твоей вины, Ричард. Подойдя к фонтану, мы остановились.

— Рив говорил тебе, что я собираюсь выплачивать миссис Вудли годовую ренту? — спросил мой брат.

— Да, говорил. А ты можешь себе это позволить, Ричард? — глядя в его ясные карие глаза, спросила я.

— Я считаю это своей первейшей обязанностью, — нахмурился он. — В конце концов, она была женой моего отца. И у меня самого остались после общения с ней самые счастливые воспоминания. Она была такая милая и веселая! Собственную мать я совершенно не помню, а твою очень любил. — Глаза его были печальны, — Я очень по ней скучал. И по тебе тоже, Дебора. Я сразу потерял отца, мачеху и младшую сестру. — Его красиво очерченные губы дрогнули. — Это было нелегко.

Я никогда раньше не задумывалась о том, каково пришлось ему. Несмотря на все невзгоды, у меня была мама, а у бедного Ричарда — лишь дядя Джон.

Поддавшись внезапному порыву, я поцеловала его в щеку.

— Ну, теперь, когда мы нашли друг друга, постараемся больше не потеряться.

— Было бы неплохо, — задумчиво улыбнулся Ричард.

— Если возникнут проблемы, помни, что у тебя есть родственник, который всегда поможет, — сказал Рив тем грубоватым тоном, каким говорят мужчины, когда стесняются своих чувств.

— Спасибо, Рив! — искренне ответил Ричард.

Мы с Шарлоттой обменялись понимающими и немного насмешливыми взглядами, говорившими: Ох уж эти мужчины!

В этот момент раздался звук шагов, и, обернувшись, мы увидели направляющегося к нам Гарри. Он сообщил, что его послали пригласить нас на чай, который был накрыт в столовой. Все дружно двинулись к дому. Рив с Ричардом шли впереди, погруженные в дружескую беседу, Гарри отстал, а Шарлотта была рядом со мной.

— Ты говорила с ним? — тихо спросил он, не отрывая взгляда от широкой спины Рива.

— Да.

— И что же? Я вздохнула:

— Не думаю, что он снова попытается покончить с собой, Гарри. По крайней мере в ближайшее время. Но нужно что-то сделать с Робертом!

— Я знаю, — печально кивнул Гарри. — Но что именно? Он не совершил никакого преступления.

— Но он опасен! — чуть не закричала я. — Мы все знаем, насколько он опасен.

— Согласен. Но ты не можешь арестовать человека только за то, что считаешь его опасным, Дебора, Он должен что-то совершить.

— Он пытался меня изнасиловать!

— Ты действительно намерена тащить Роберта в суд и предъявлять ему обвинение? Ты хоть представляешь себе, что тогда будет с добрым именем нашей семьи?!

— К черту доброе имя нашей семьи! — прошипела я, стараясь, чтобы меня не услышали впереди.

— Смотри на вещи реально, Дебора, — увещевал меня Гарри. — Неужели ты думаешь, что Рив позволит тебе рассказать всему миру о том, что произошло?

— Не позволит, — мрачно согласилась я. Взяв меня за руку, Гарри замедлил шаг, так что Ричард, Рив и Шарлотта оказались далеко впереди.

— Дебора, — тихим голосом сказал он, — я считаю, что вы с Ривом должны проигнорировать летний праздник и отправиться в Эмберсли. Не стоит подвергать вас обоих такой опасности.

Должна признаться, что летний праздник беспокоил и меня, но я знала, что Рив будет настаивать на участии в скачках и, возможно, в лодочных состязаниях.

— Пожалуй, ты прав, — сказала я.

— Попробуй уговорить Рива немедленно покинуть Вейкфилд, — настаивал Гарри.

— Хорошо, — решилась я. — Поговорю.

После чая Ричард с Шарлоттой уехали домой, а Рив с Гарри отправились с ружьями в лес — поохотиться на голубей. И хотя мне не хотелось выпускать Рива из поля зрения, я решила, что с Гарри ему ничего не угрожает: Гарри не оставит его одного.

Когда они ушли, я стала искать лорда Брэдфорда и в конце концов обнаружила его на огороде в обществе мамы.

Они разговаривали о лекарственных травах, которые мама выращивала у нас дома и рекомендовала лорду Брэдфорду посеять здесь, в Вейкфилде.

Ха-ха! — цинично подумала я. — Как будто лорда Брэдфорда действительно интересуют травы! Пожалуй, наш спешный отъезд из Вейкфилда имеет и другое преимущество: возможность разлучить маму с лордом Брэдфордом.

Мило улыбаясь, я подошла к ним и рассказала о предложении Гарри.

— Должна признаться, что и сама считаю это неплохой идеей, — заметила я. — У Роберта есть все основания крутиться возле Вейкфилда, но ровно никаких — наведываться в Эмберсли. Там нам будет гораздо спокойнее.

— Конечно, ты права, дорогая, — тут же заявила мама. — Поедем, когда ты только пожелаешь. Лицо лорда Брэдфорда помрачнело.

— Может, вы все-таки задержитесь еще на несколько дней, Элизабет? — спросил он. — Боюсь, местные дамы будут ужасно разочарованы, если ни вы, ни Дебора не появитесь на празднике.

Мама мгновенно покраснела и сразу стала похожа на маленькую девочку.

— Не знаю, удобно ли это, Бернард.

— Нортоны все еще здесь, — напомнил лорд Брэдфорд. — К тому же мы теперь родственники. Все приличия будут соблюдены. А когда праздник закончится, я отвезу вас домой ч своей карете.

Мама бросила на меня встревоженный взгляд.

Мое лицо оставалось непроницаемым.

— Тебе решать, мама, — пожала плечами я. — Конечно, мы с Ривом будем рады, если ты поедешь вместе с нами в Эмберсли. Собственно, мы были уверены, что так и будет.

Мама снова взглянула на лорда Брэдфорда:

— Мне кажется, Бернард прав — женщины будут расстроены, если никто из нас не появится на празднике. Мы ведь обе несколько недель занимались его подготовкой.

Она собирается остаться!

Я не могла в это поверить.

— Делай как считаешь нужным, мама, — сухо сказала я.

Лорд Брэдфорд окинул меня долгим, оценивающим взглядом.

— А ты не против, дорогая? — продолжала волноваться мама.

— Конечно, нет.

Мне захотелось сорвать с грядки помидор и швырнуть его прямо в лицо лорду Брэдфорду.

— Что ж, ладно. — Она повернулась к стоящему рядом с ней лорду Брэдфорду:

— Я принимаю ваше приглашение, Бернард, и остаюсь на праздник.

Он склонил голову:

— Я очень рад, Элизабет. Мне будет очень приятно, если вы задержитесь у меня в гостях.

Я резко повернулась и ушла.

Вся эта история с мамой и лордом Брэдфордом мне уже порядком надоела. ***

Обед прошел совершенно спокойно. По дороге в столовую я успела перехватить Гарри, лорда Брэдфорда и мою мать. Надо было предупредить их, чтобы они ничего не говорили насчет нашего отъезда в Эмберсли, поскольку я не успела еще сказать об этом Риву. Я собиралась обсудить с ним эту тему ночью, в постели.

Мне казалось, что он станет возражать, считая отъезд из Вейкфидда своего рода бегством. С другой стороны, он захочет меня защитить.

Эту карту я и хотела разыграть в наиболее подходящей обстановке.

Раньше я не замечала в себе подобного коварства. Бедный Рив! Когда он женился на мне, то не представлял, с кем связался.

Когда он наконец поднялся наверх, было уже очень поздно. Услышав, как Рив заплетающимся языком пожелал доброй ночи Хаммонду, я поняла, что они с Гарри и Эдмундом не только хорошо поиграли на бильярде, но и опустошили не одну бутылку вина.

Со свечой в руках Рив вошел в спальню и удивленно застыл на пороге, увидев, что стоящая возле кровати лампа все еще горит.

— Почему ты не спишь? — с трудом проговорил он. — Уже второй час!

— Я ждала тебя, — ответила я, повторив те слова, что сказала ему днем, когда мы ссорились в этой же комнате. Он вздохнул:

— Думаю, сегодня я мало на что способен, Деб. Я слишком много выпил.

Кивнув, я молча наблюдала, как он пробирается к постели.

— Я хотела поговорить с тобой, — когда он подошел вплотную, сказала я.

— А до завтра подождать нельзя? — застонал он.

— Думаю, завтра мы должны уехать, Рив. Не хочу ждать праздника. Я рассчитываю завтра же вернуться в Эмберсли.

Развязав шелковый галстук, Рив уронил его на пол. В мягком свете лампы четко вырисовывалось его безукоризненно сложенное тело. Улегшись, Рив до половины укрылся мягким шерстяным одеялом.

— Я думал, ты привязана к этому чертову празднику.

— Он прекрасно пройдет и без меня. И без тебя тоже. Мы ведь не относимся к числу местного дворянства, мы только гости. Пусть Бернард, Гарри и Нортоны сами отдуваются.

Рив наморщил лоб, видимо, пытаясь понять, о чем идет речь.

— Но почему ты хочешь домой?

— Я боюсь Роберта, — просто сказала я. — Когда я думаю о том, что окажусь в самой гуще толпы… — Я вздрогнула. — Наверное, считается, что как раз среди людей я буду в безопасности, но мне почему-то так не кажется. Я чувствую себя… беззащитной, Рив. Не хочу идти на праздник. Может, это глупо, но ничего не могу с собой поделать. Я боюсь.

— Тогда мы туда не пойдем! — немедленно отреагировал он. — Если ты боишься, то мы не пойдем.

— Спасибо, — с чувством прошептала я.

— А когда ты хочешь уехать? Завтра?

— А мы сможем?

— Думаю, что да. Бернард будет недоволен, но тут уж ничего не поделаешь. — Он зевнул.

Теперь мы вступали на опасную почву.

— Я говорила с мамой насчет отъезда, — запустила я пробный шар.

— М-м-м? — промычал в ответ Рив.

— Она считает, что должна остаться на праздник, чтобы местные жители не слишком огорчались. Она сообщила о нашем плане лорду Брэдфорду, и он согласился.

Рив снова зевнул.

— На что он согласился?

Вино явно затуманило ему мозги. Обычно Рив не был таким непонятливым.

— Что мы уезжаем, а мама остается на праздник. Он пообещал проводить ее в Эмберсли, когда все закончится.

Глядя перед собой ничего не понимающим взглядом, Рив неловко потер затылок.

— Деб, ты не возражаешь, если я потушу лампу?

— Нет.

Он протянул руку, и в комнате воцарилась темнота. Я услышала, как Рив поворачивается на бок — принимает свою любимую позу.

Вероятно, он так напился специально, чтобы не спать со мной, — с болью и жалостью подумала я. — Он боится сделать мне ребенка, пока поблизости бродит Роберт.

Я прекрасно понимала его настроение.

Вопрос, однако, заключался в том, как его изменить.

Глава 20

Ночью со стороны пролива налетел шторм, все небо было затянуто облаками. Непрерывно дул пронизывающий ветер.

Я с удовольствием повалялась бы в постели с Ривом, но к тому времени, когда я пробудилась, он уже встал и куда-то ушел.

У меня появилось подозрение, что сегодня он снова доставит мне неприятности.

Сьюзен, ожидавшая меня, чтобы помочь одеться, сообщила, что лорд Кембридж велел ей пока не укладывать вещи, так как мы не уедем, пока погода хоть немного не успокоится. Спустившись вниз, я снова спросила насчет Рива. Лакей сказал мне, что он уехал с Гарри к одному из арендаторов лорда Брэдфорда, который пожаловался, что сосед пасет своих овец на его полях.

Решив, что нужно поесть, я отправилась в столовую, но, прежде чем сесть за стол, вышла на террасу, чтобы посмотреть на небо.

Вид был величественный. Серые облака с бешеной скоростью неслись по бесконечным небесным пространствам. В саду хозяйничал ветер, но возле дома я была от него защищена. Воздух пропитал соленый морской запах, по всему чувствовалось, что надвигается дождь.

Я совсем не собиралась подслушивать. Просто я слишком поздно поняла, что остаюсь невидимой для сидящих в столовой, поскольку меня закрывает портьеру висящая на двустворчатых французских дверях. Я же могу слышать, о чем они говорят, так как, выходя на террасу, оставила двери приоткрытыми.

Вот так я и услышала разговор, не предназначенный для моих ушей.

Сначала я вовсе не обратила внимания на доносившиеся из столовой голоса. Мне совершенно не хотелось обнаруживать свое присутствие. Люди завтракали, а я стояла на террасе и наслаждалась свежим воздухом и предчувствием бури. Мне всегда нравилась плохая погода.

И только услышав слова лорда Брэдфорда: Вы так внимательны, Элизабет, что наверняка догадались, как сильно я вас люблю… — я поняла, кто находится рядом со мной.

Я застыла на месте. Происходило то, чего я боялась больше всего: лорд Брэдфорд пытался украсть у меня мою мать.

— Не надо, Бернард. Пожалуйста, не говорите этого, — дрожащим голосом отвечала мама.

Она собирается ему отказать, — с облегчением подумала я.

Только теперь я поняла, как сильно боялась, что мама ответит на его чувства. . — — Но я должен это сказать, — продолжал лорд Брэдфорд. — Я люблю вас и хочу провести с вами остаток жизни. Вы выйдете за меня замуж, Элизабет?

— Я не могу, Бернард, — все с той же дрожью в голосе отвечала мама. — Не могу. Я довольно улыбнулась.

— Но почему? — удивился он. — Я предлагаю вам не только свою любовь, но и собственный дом, место, где вас будут ценить так, как вы того заслуживаете.

У нее есть дом! — с возмущением подумала я. — Ей ничего от вас не нужно.

— Пожалуйста, — умоляла мама, — не надо!

Меня все больше и больше возмущали слова лорда Брэдфорда. Никто не ценит мою мать больше, чем я!

— Я надеялся, что вы тоже меня полюбите, — печально произнес лорд Брэдфорд.

— О, Бернард, вы мне очень нравитесь, — призналась мама. — Но я не могу выйти за вас замуж. Я ни за кого не смогу выйти замуж. Никогда.

В ее голосе, несомненно, звучала боль. Я насторожилась.

— Дело в Деборе? — спросил лорд Брэдфорд. — Я знаю, она вас ко мне ревнует, но она сумеет это преодолеть. Ревность? Что за мужская самонадеянность!

— Нет, — ответила мама, — Дело не в Деборе. Дебора никогда не встала бы на пути к моему счастью. Я почувствовала укол совести.

— Больше ничего не могу сказать, — продолжала мама. — Вы просто должны поверить мне: я не могу выйти за вас замуж.

Я почувствовала, что уже ничто не спасет меня от ветра.

— Только за меня или вообще ни за кого? — уточнил лорд Брэдфорд.

— Ни за кого.

На каменные плиты двора упала сломанная ветка, ветер злобно срывал с нее зеленые листья.

— Нет, вы мне все-таки должны объяснить, в чем дело, Элизабет, — решительно заявил лорд Брэдфорд.

— Я не могу! — В голосе мамы звучало отчаяние.

— Послушайте, душа моя! — Я не могла поверить, что лорд Брэдфорд способен произносить подобные слова. — Что бы это ни было, вместе мы найдем выход. Но вы должны мне рассказать, в чем дело.

Мама всхлипнула.

Я крепко сжала кулаки, так что ногти врезались в ладони.

— Я не могу быть ничьей женой, Бернард. Я не могу… это… выносить… когда ко мне прикасаются. Я… — Она горько заплакала.

Мне хотелось подбежать к ней и крепко-крепко обнять.

Ветер с такой силой трепал листья, что мне пришлось напрячь слух, чтобы уловить их слова.

— Что вас заставило так к этому относиться, Элизабет? — необычайно мягко настаивал лорд Брэдфорд.

Послышались сдавленные рыдания. Судя по звуку, мама уткнулась во что-то лицом — возможно, в плечо лорда Брэдфорда.

— Виноват ваш муж?

У меня сжалось сердце. Мой отец? Неужели мой отец сделал с ней что-то ужасное?

— Нет, только не Эдвард. — Мама перешла на шепот. Чтобы ее услышать, я придвинулась поближе к двери. — Это случилось, когда я была гувернанткой. Однажды ночью он… он проник в мою комнату и взял меня силой. Он сказал, что если я кому-нибудь пожалуюсь, то меня сразу же уволят без рекомендаций. Он… о Боже, мне было так больно, Бернард! Я так испугалась!

Я застыла неподвижно, как статуя, не доверяя собственным ушам.

— Это был Джон Вудли, Элизабет? — грозно спросил лорд Брэдфорд.

Я непроизвольно поднесла руки ко рту, словно пытаясь подавить крик.

— Да, он, — после долгого молчания прошептала мама.

Ветер все усиливался. Пряди волос, выбившиеся из-под ленты, хлестали меня по лицу.

— Какая жалость, что он сбежал! — произнес лорд Брэдфорд таким тоном, от которого у меня мурашки пошли по коже. — Мне бы очень хотелось всадить в него пулю.

Мне он положительно начинает нравиться, — подумала я.

— Вскоре после того, как это случилось, Эдвард предложил мне стать его женой, — продолжала мама. Она уже не так сильно плакала. — Я не сказала ему, что со мной сделал его брат.

— Но почему? — мрачно спросил лорд Брэдфорд. — Негодяй не заслуживал пощады.

— Джон, конечно, стал бы все отрицать, а я не знала, поверит ли мне Эдвард. Я была так благодарна ему за то, что больше не буду беззащитна и никогда не стану добычей такого хищника, как Джон… Но потом, в первую брачную ночь… о Боже, все опять вернулось!

Мама снова зарыдала.

— Я не хочу, чтобы вы прошли через это, Бернард. Эдварду вряд ли было приятно жить с женщиной, которая едва переносила его объятия. Я пыталась. Да, я пыталась. Но каждый раз, когда он прикасался ко мне… — Послышались глухие звуки тщетно сдерживаемых рыданий.

— Не плачьте, душа моя! Пожалуйста, не плачьте!

— Я… я… стараюсь успокоиться, — ответила мама.

— А как вы объяснили это Линли? — чуть выждав, тихо поинтересовался лорд Брэдфорд.

— Я сказала ему, что меня изнасиловал прежний работодатель. Он был очень внимателен ко мне, насколько это вообще возможно в подобных обстоятельствах, но я не хочу, чтобы кто-то переживал это вновь. Особенно человек, которого я люблю. Вот почему я не выйду за вас замуж.

В столовой воцарилось молчание. Прижав ко рту кулаки, я стояла на террасе и думала о своей матери и том ужасе, который с ней случился.

Мне вспомнился Роберт. Отвечала бы я на ласки Рива с таким восторгом, если бы мою память отягощали воспоминания о чудовищном насилии? Вряд ли.

Мне вспомнился Джон Вудли и то, как мама едва не упала в обморок, когда мы встретили его в Брайтоне. Теперь я наконец все поняла.

— Вместе мы справимся с этим, Элизабет, — прозвучал уверенный голос лорда Брэдфорда. — С тех пор как это с вами случилось, прошло много лет, а я очень терпелив.

К моему удивлению, мама рассмеялась сквозь слезы.

— Нет, Бернард. — заметила она. — Не очень.

— С вами мое терпение будет бесконечным. — Он говорил так, словно выстрадал каждое слово.

— Не могу, — повторила мама. — Я понимаю, что дело только во мне. Я вижу, как моя дочь смотрит на Рива, и понимаю, что физическая любовь может быть прекрасной, но меня сделали калекой, Бернард. И я сомневаюсь, что это можно исправить.

Я не предполагала, что мои чувства к Риву столь очевидны.

В столовой снова воцарилось молчание. Затем я услышала, как лорд Брэдфорд печально спросил:

— Элизабет, кто отец Деборы? Кровь застыла у меня в жилах. — Я не хочу этого слышать, — закрыв глаза, подумала я. — Я не хочу этого слышать.

Но я не могла уйти. Если бы я сдвинулась с места, то выдала бы себя.

— О Боже! — ответила мама, — Я не знаю. Я вышла замуж почти сразу после того, как Джон сделал это со мной, поэтому просто не знаю. Я действительно не знаю!

Я простояла на террасе до тех пор, пока мама с лордом Брэдфордом не ушли из столовой. Когда это наконец произошло, я бросилась наверх, чтобы надеть костюм для верховой езды. Я оказалась совсем не той, кем всю жизнь себя считала, и теперь мне нужно было побыть одной, чтобы попытаться как-то примириться с новой реальностью.

На конюшне мне не хотели давать лошадь.

— Надвигается большая буря, леди Кембридж, — заспорил со мной главный конюх. — Сейчас не время для прогулок!

Впервые в жизни я использовала свое новое положение.

— Я не собираюсь спорить с вами, Томкинс, — надменно сказала я. — Немедленно приведите мне лошадь — вы слышали?

— Да, миледи, — неодобрительно причмокнув губами, пробормотал он и распорядился, чтобы побыстрее оседлали Мирабель — гнедую кобылу, которую Рив привез для меня в Вейкфилд.

К тому времени когда я покинула поместье, ветер уже дул с чудовищной силой. Мирабель фыркала и взбрыкивала, пугаясь его завываний и треска сломанных веток. Решив, что следует держаться подальше от деревьев, я направила ее на дорогу, ведущую к морю.