Глава 14

Мы прибыли в Лондон около десяти часов утра и в четверть одиннадцатого уже были в Мэнсфилд-Хаусе. Анна бросилась ко мне на шею, истерически рыдая, и я увела ее наверх, пока лорд Уинтердейл объяснялся со своей тетушкой. Успокоив Анну, я оставила ее с Нэнни и ушла к себе в комнату. Мне нестерпимо хотелось принять ванну и вымыть волосы, но когда ванну внесли в комнату, ко мне зашла Кэтрин.

— Я на минутку, — сказала она. — Хотела только узнать, как ты, Джорджи?

Я подбежала к ней и крепко обняла ее.

— Благодаря тебе, Кэтрин, все обошлось. Тысячу раз спасибо! Если бы ты не встретила карету лорда Марша или не стала бы преследовать ее…

Я невольно поежилась при одной мысли о том, что могло бы тогда случиться.

Кэтрин обняла меня в ответ.

— Ты должна и Уильямса тоже поблагодарить, Джорджи. Ведь это он первым заметил Анну.

— Конечно, я непременно поблагодарю его, — горячо подхватила я.

Ванну поставили перед камином, и Бетти с двумя другими горничными начали наполнять ее, таская в бидонах горячую воду. Как только они удалились на кухню, чтобы принести еще воды, я сказала Кэтрин:

— Прошлой ночью я спала прямо в одежде, платье у меня помялось и перепачкалось.

— Филип сказал маме, что вы переночевали в Марш-Холле, — ответила Кэтрин.

Я кивнула.

— Я страшно замерзла в холодной, нетопленой комнате, а потом мы поднялись в четыре часа утра и выехали в Лондон, чтобы вернуться раньше, чем кто-нибудь заметит наше отсутствие.

— Как это все ужасно! — сочувственно воскликнула Кэтрин.

— Было бы еще ужаснее, если бы Маршу удалось увезти Анну, — возразила я.

— Да, это правда. — Она поежилась. — Бедное дитя! Ты знаешь, ей дали снотворное, чтобы хоть немного успокоить.

В этот момент в комнату прошествовали горничные с бидонами, и Кэтрин вышла, сказав напоследок, что увидится со мной позднее.

Приняв горячую ванну и вымыв волосы, я немного пришла в себя и провела утро в своей комнате за книжкой, сидя перед камином. Кэтрин сообщила мне, что лорд Уинтердейл отправился погулять по городу, чтобы показаться в обществе. Я сочла это решение разумным, хотя была совершенно уверена, что мы и так в безопасности.

Вряд ли кому известно, что мы вместе уехали на целую ночь. Лорд Марш уж точно никому ничего не скажет, учитывая обстоятельства, в которых он оказался!

Вечером того же дня должен был состояться бал у Ричвудов, и леди Уинтердейл настояла на том, чтобы я там присутствовала. Я успела немного подремать днем, и когда мы вышли из кареты и направились к особняку Ричвудов на Портланд-сквер, чувствовала себя посвежевшей и отдохнувшей.

Бал был в самом разгаре, когда я заподозрила, что творится что-то неладное. Окружающие бросали на меня косые взгляды, и двое джентльменов, которые обычно всегда танцевали со мной, ни разу меня не пригласили. Я просидела в одиночестве целых два танца, чего раньше со мной никогда не случалось.

К тому времени, когда мы покидали бал, леди Уинтердейл была в ярости.

— Что случилось, мэм? — спросила я, заняв свое место в экипаже. — Я же чувствую, что-то не так.

— Трое из гостей независимо друг от друга сообщили мне дошедший до них слух, что вы с Филипом провели ночь вместе, — ответила леди Уинтердейл. — Я постаралась, как могла, опровергнуть это, но, очевидно, кто-то видел, как вы возвращались в Лондон. — Она повернулась ко мне, и юбки ее зловеще зашуршали. — Мне не нравится такой поворот событий, Джорджиана. Я недовольна тобой.

— О Господи, — слабо вымолвила я. — Но кто же мог нас видеть? В этот час те, кто прокутил всю ночь, уже давно дома, а для утренних визитов еще слишком рано.

— Мистер Танби имеет обыкновение прогуливаться по утрам, и он как раз проходил по Парк-лейн, когда увидел вас с Филипом. Согласись, Джорджиана, по твоему виду любому стало бы ясно, что ты провела ночь не дома.

Мы действительно проезжали мимо уличного фонаря, который осветил одинокую фигуру джентльмена, направлявшегося по тротуару в сторону Сент-Джеймс-стрит, где находились клубы для мужчин.

Леди Уинтердейл продолжала:

— Я и сама пришла в ужас, когда увидела, в каком состоянии твои платье и прическа.

Кэтрин нагнулась и слегка сжала мою руку, безвольно лежавшую на коленях.

— Уж и не знаю, как поведет себя мистер Стэнхоуп, когда обо всем узнает, — мрачно добавила леди Уинтердейл. — Ни один джентльмен не захочет жениться на женщине, которая дала повод для сплетен.

— Но он ведь не откажется от своих намерений, — возразила Кэтрин. — Это было бы недостойно джентльмена.

— О помолвке не было официально объявлено в газетах, — злорадно заметила леди Уинтердейл. — Он запросто может ее расторгнуть. — Она помолчала и добавила:

— К сожалению.

— Обязательно все ему объясню, — спокойно сказала я. — И он поймет, что у меня не было другого выбора, кроме как ехать за Анной.

— Надеюсь, Джорджиана, надеюсь, — промолвила леди Уинтердейл тоном, который явно доказывал всю бесполезность моих попыток. — Свадьба могла бы спасти твою репутацию, но если мистер Стэнхоуп расторгнет помолвку, тогда, боюсь, твои шансы выйти замуж сведутся к нулю.

Леди Уинтердейл произнесла это так, что мне стало ясно: вряд ли она будет проливать горькие слезы по этому поводу.

Обычно я старалась не обращать внимания на замечания леди Уинтердейл, но то, что лорд Генри Слоан не нанес мне на следующее утро свой обычный визит, заставило всерьез подумать о том, что на сей раз ее предсказания, похоже, сбываются.

У меня не было возможности поговорить с лордом Уинтердейлом о том, что произошло на балу у Ричвудов, поскольку он на все утро заперся в библиотеке со своим управляющим, обсуждая какие-то дела, а потом ушел и вернулся, когда я уже была в постели.

На следующее утро на Гросвенор-сквер явился Джордж Стэнхоуп и попросил меня переговорить с ним с глазу на глаз. Я пригласила его в гостиную, и мы застыли друг перед другом на персидском розово-голубом ковре под хрустальной люстрой.

Обычные сдержанность и холодность слетели с него, как маска.

— Джорджиана, — начал он, — я слышал от своей сестры ужасающую историю… — Он умолк, вероятно, не зная, как продолжать.

Я еще раньше решила, что единственный способ как-то уладить дело — это рассказать ему всю правду. И я поведала о том, как лорд Марш похитил Анну, как мы с лордом Уинтердейлом были вынуждены поехать за ним в Гэмпшир, но лишь там обнаружили, что ездили напрасно. Я также сказала ему, что ночь мы провели в Марш-Холле — в разных комнатах, — а в четыре часа утра поехали обратно в Лондон, надеясь, что наше отсутствие не будет замечено.

— Можете себе представить, как я тревожилась за Анну, — сказала я в заключение. — Это просто чудо, что Кэтрин удалось ее спасти.

Мне казалось, он согласится со мной, разделит мои переживания по поводу похищения Анны и обрадуется, узнав о ее чудесном спасении. Но получилось совсем иначе.

— Что заставило вас отправиться вместе с Уинтердейлом, Джорджиана? — спросил он тоном, в котором не было и намека на сочувствие. — Он бы отлично управился без вас. И я никогда не прощу ему, что он взял вас с собой. Он не мог не знать, что вы не успеете вернуться в Лондон до наступления темноты!

Я уставилась в его сердитые зеленые глаза.

— Но я сама упросила его взять меня с собой, — ответила я. — Если бы мы нашли Анну, ей была бы необходима моя забота.

— Уинтердейл мог взять с собой ее няньку, — сердито отрезал он. — А вот вас ему следовало оставить дома!

Меня рассердили напрасные обвинения в адрес лорда Уинтердейла — ведь это было мое решение ехать с ним.

— Дело в том, — сказала я, — что я пригрозила отправиться верхом вслед за ним, если он меня не возьмет.

— Ему следовало запереть вас под замок, — последовая немедленный ответ. — Джорджиана, ведь он сделал вас пищей для сплетников и…

Запереть меня в комнате! Глаза мои метали гневные молнии. Я шагнула к нему, сверля его взглядом, и холодно произнесла:

— Скажите, Джордж, вы действительно считаете меня виновной в недостойной связи с лордом Уинтердейлом?

Кровь прилила к его бледным щекам.

— Но, Джорджиана…

Я сделала еще шаг.

— Ну так как, Джордж?

Он неохотно промолвил:

— Не думаю, что вы сделали это по своей воле.

Мой взор застлала красная пелена гнева.

— Понятно, — сказала я. — Значит, по-вашему, он изнасиловал меня?

— Джорджиана, ну как вы можете так говорить! Благовоспитанной леди не пристало произносить подобные слова.

Я окончательно вышла из себя.

— Тогда позвольте сказать вам, Джордж, что такие подозрения недостойны порядочного джентльмена. — Мы стояли так близко, что мне пришлось запрокинуть голову, чтобы взглянуть ему в лицо. — Между мной и лордом Уинтердейлом ничего не было! Я не ложилась с ним в постель — ни по своему желанию, ни против воли. Мы поехали в Гэмпшир за лордом Маршем, который похитил мою сестру, и вернулись сразу, как только узнали, что она в безопасности. Вот и все!

Красные пятна медленно исчезли с его лица, и оно стало еще бледнее, чем до этого. Мы стояли почти вплотную, но он не попытался обнять меня.

— Возможно, вы говорите правду, Джорджиана, но люди другого мнения на этот счет.

Я отступила от него, опустила голову и промолвила как можно спокойнее, борясь с новой вспышкой гнева:

— Поверьте, Джордж, я не прошу вас держать данное мне слово. Боже вас упаси жениться на той, что запятнала себя позором.

Он смотрел на меня, и вид у него был самый несчастный.

— Вы говорите так, словно я не испытываю к вам никаких чувств. Это не правда. Просто я должен беречь репутацию своей семьи.

— Джордж, — промолвила я самым любезным тоном, на который была способна в данную минуту. — Я бы ни за что не вышла за вас замуж, будь вы даже единственным мужчиной на земле. Я бы не доверила такому трусу, как вы, свою собаку, не говоря уже о моей бедной сестренке. А теперь будьте любезны, оставьте меня.

Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но, поразмыслив, повернулся и быстро вышел — почти выбежал — из комнаты.

Я продолжала стоять на том же месте, меня трясло от негодования и обиды. Дверь снова отворилась, и в гостиную тихо вошел лорд Уинтердейл.

— Мне встретился мистер Стэнхоуп, — сказал он. — Он, кажется, чем-то расстроен.

— Мы решили разорвать наши отношения, — сдержанно ответила я.

Он изумленно вскинул брови:

— Черт побери! Я боялся, что произойдет нечто подобное. Очевидно, этот проныра Тэнби видел вчера утром, как мы возвращались по Парк-лейн.

Я стиснула руки перед собой и кивнула:

— Да, весь город только об этом и болтает.

— Идемте в библиотеку, — произнес он. — Нам надо поговорить.

Я проследовала за ним из гостиной в холл, затем в его уединенный кабинет в библиотеке. Как только мы вошли туда, он занял свое обычное место за столом и жестом пригласил меня сесть в кресло напротив. Я села. Он смотрел на меня, и лицо его хранило непроницаемое выражение.

Он начал так:

— Боюсь, у нас нет выбора, мисс Ньюбери. Вам надо выйти за меня замуж.

Я уставилась на него в полном недоумении, решив, что ослышалась.

— К-как вы сказали? — заикаясь, пробормотала я.

— Я сказал, что вам придется выйти за меня замуж.

Я в молчании смотрела ему в лицо, в котором изучила каждую черточку: черные волосы, дерзко изогнутые брови, яркие голубые глаза, твердые губы, которые иногда трогала нежнейшая из улыбок. Он встретился со мной взглядом. По выражению его лица ничего нельзя было понять, но я чувствовала, что он вовсе не так спокоен, как хочет казаться.

Наконец я вымолвила осипшим от волнения голосом:

— Вы серьезно?

— Ну конечно, серьезно, — раздраженно сказал он, откидываясь на спинку кресла. — Какие уж тут шутки.

Если бы Стэнхоуп остался верен своему слову, нам бы удалось избежать скандала. Но теперь… не столько вам, сколько мне необходим этот брак. — Он вскинул бровь. — Я не желаю выглядеть в глазах света совратителем невинных девушек.

— Вот как, — промолвила я. — Понимаю.

— Не бойтесь, все будет хорошо, — холодно усмехнулся он. — Я буду добр с Анной, а вы же сами неоднократно повторяли, что выйдете замуж только за того, кто сможет о ней позаботиться. У меня есть поместье Уинтердейл-Парк в Суррее, и я уверен, ей там будет хорошо.

Как будто издалека я услышала собственные слова:

— Да, она будет счастлива.

Он переложил несколько бумаг у себя на столе, делая вид, что поправляет их, хотя они лежали в совершенном порядке.

— Итак, решено. Я спрошу у тети Агаты, что лучше — огласить наши имена в церкви или получить специальное разрешение на брак, чтобы обвенчаться немедленно.

— Хорошо, — еле слышно вымолвила я.

Он вежливо кивнул мне и предложил:

— Ну а теперь почему бы вам не позвать ко мне тетю Агату? А потом можете сообщить новость Анне.

Я медленно поднялась с кресла. Мне вдруг пришло в голову, что это, вероятно, первый случай в истории, когда девушке предлагают руку и сердце, сидя за столом. Я прошла к двери, открыла ее и обернулась. Он сидел в кресле, уставившись на пресс-папье из зеленого мрамора. Во всей его позе чувствовалась невыразимая усталость, и я в который раз подумала, что он самый одинокий человек из тех, кого я знаю.

Я так люблю его. Я люблю его и скоро выйду за него замуж. Почему же мне хочется плакать?

«О Филип, — подумала я, впервые решившись назвать его по имени. — Если ты и дальше будешь замыкаться в себе, то разобьешь мне сердце».

Леди Уинтердейл решила, что нам лучше получить специальное разрешение и обвенчаться не позднее чем через неделю в гостиной Мэнсфилд-Хауса.

— После брачной церемонии мы устроим праздничный завтрак, а потом вы с Джорджианой можете на несколько недель уехать в твое загородное поместье, — объявила она лорду Уинтердейлу. — Будем надеяться, что к тому времени, когда вы вернетесь в Лондон, страсти вокруг скандала поутихнут.

— Я не могу покинуть Лондон больше чем на две недели, — возразил лорд Уинтердейл. — У меня назначена встреча, которую нельзя отменить.

Уже не в первый раз я задалась вопросом, что он делает днем в городе. Вечерами, вероятно, сидит в своем в клубе, пьет и играет в карты, но ведь порой он отсутствует целыми днями. И что у него за встречи? Его жизнь представлялась мне полнейшей загадкой, в то время как моя была для него словно раскрытая книга.

При таком положении дел брак вряд ли будет удачным.

К моему удивлению, Анна очень обрадовалась, когда я сообщила ей, что мы с лордом Уинтердейлом собираемся пожениться.

— Как хорошо, Джорджи! — воскликнула она, хлопая в ладоши. — Лорд Уинтердейл такой добрый. Он часто играет со мной в мяч в саду.

Я этого не знала.

— Мы немного поживем в его загородном доме. Он называется Уинтердейл-Парк, и там очень красиво. Ты ведь хочешь поскорее уехать из города, не так ли, моя дорогая?

— О да! — горячо подхватила Анна. — А мне можно будет взять с собой Снежка, Джорджи?

— Почему бы и нет, — согласилась я. — Уверена, что лорд Уинтердейл не будет против. Мы пошлем за твоим песиком в Уэлдон-Холл.

Когда Анна за обедом сообщила об этом лорду Уинтердейлу, он улыбнулся ей своей особенной теплой улыбкой и сказал, что она может привезти с собой любых животных, какие ей нравятся, — в Уинтердейл-Парке места предостаточно.

Анна посмотрела на него широко раскрытыми глазами и спросила:

— А можно мне завести ослика, лорд Уинтердейл? Я всегда хотела иметь ослика, но папа не разрешал.

— Ну конечно, у тебя будет ослик, — ответил он. — И поскольку мы с тобой скоро станем братом и сестрой, я бы хотел, чтобы ты звала меня просто Филип.

Она улыбнулась ему сияющей улыбкой и захлопала в ладоши.

— Как чудесно! — сказала она и повернулась ко мне. — Ты слышишь, Джорджи? У меня будет ослик!

Как-то раз Анна увидела в книжке картинку, изображавшую испанского мальчика с осликом. С тех пор иметь собственного ослика стало ее заветным желанием.

— Это просто замечательно, — сказала я.

Властный голос леди Уинтердейл прервал нашу беседу о собачках и осликах.

— Я говорила с леди Джерси, Филип. Она согласилась посетить церемонию венчания и остаться на свадебном завтраке. Ее присутствие придаст респектабельность вашему с Джорджианой союзу.

— Благодарю вас, тетя Агата, — сказал лорд Уинтердейл — впрочем, пора называть его Филип. — Я тоже побеседовал на эту тему с лордом Каслригом, и он вместе с леди Каслриг будет на нашей свадьбе.

Леди Уинтердейл уставилась на племянника в полной растерянности.

— Каслриги? — недовольно переспросила она. — Я и не знала, что ты с ними знаком, Филип.

Лорд Каслриг занимал пост министра иностранных дел в правительстве, а леди Каслриг была одной из патронесс «Олмэкса». Эта супружеская чета пользовалась огромным влиянием в Лондоне.

— О, я знаю Каслрига несколько лет, — небрежно ответил Филип.

— Но ты никогда не говорил мне об этом! — Острый нос леди Уинтердейл задрожал от негодования. Он бросил на нее насмешливый взгляд:

— А я и не предполагал, тетя, что должен давать вам отчет о том, с кем вожу дружбу.

Как обычно, она пропустила его оскорбительные замечания мимо ушей и спросила:

— Но как же именно ты познакомился с Каслригами?

Он неопределенно пожал плечами, но потом, видимо, решил, что она все равно не оставит его в покое, пока не получит исчерпывающий ответ.

— Сначала я познакомился с лордом Каслригом, мэм. Как вам известно, во время войны я жил на континенте, и мне часто удавалось получать информацию, которую Каслриг находил очень полезной. Одним словом, он мой должник и будет присутствовать на моей свадьбе.

Я ошарашенно уставилась на своего будущего супруга. Оказывается, он был шпионом!

Тут подала голос Кэтрин:

— Если на свадьбе будут Каслриги и Джерси, мама, то вряд ли этот брак посчитают фальшивкой.

Леди Уинтердейл обратила на дочь неодобрительный взгляд.

— Фальшивкой? — повторила она. — Кэтрин, ума не приложу, где ты набралась таких выражений?

— Прошу прощения, мама, — промолвила Кэтрин, которая ничуть не выглядела виноватой.

Я уже не в первый раз отметила про себя перемену, произошедшую в Кэтрин, и вспомнила о музыкальных раутах и о старшем сыне герцога фэркасла. Но хотя мне было приятно наблюдать, как она потихоньку становится самостоятельной в суждениях и поступках, я боялась, что ее любовь так же безответна, как и моя.

Глава 15

Филип получил специальное разрешение епископа Кентерберийского, что позволяло нам обвенчаться в любое удобное для нас время и в любом месте без оглашения священником наших имен в церкви. Мы назначили свадьбу через три дня после получения разрешения, и я занялась сборами Анны и Нэнни, которые должны были ехать с нами в Уинтердейл-Парк в Суррее. Поместье станет их постоянным домом, а мне придется спустя две недели вернуться с Филипом в Лондон.

— У меня в Лондоне дела, которыми я не могу пренебречь, и если мы хотим избежать дальнейших слухов и сплетен, вам лучше вернуться вместе со мной, — сказал он мне во время нашей пятнадцатиминутной беседы о будущем. — Если в свете решат, что я женился на вас в спешке, а потом бросил одну в деревне… Словом, можете себе представить, что о нас будут говорить.

Мне было ужасно любопытно узнать, что же это за таинственные «дела», но я чувствовала, что не вправе приставать с расспросами. Он окружил свою жизнь тайной и тщательно скрывал ее от посторонних глаз, и я понимала, что могу получить в ответ какое-нибудь язвительное замечание.

Мы собирались пожениться, а я почти ничего не знала о нем, кроме того, что с ним в детстве случилось нечто ужасное, из-за чего он стал таким замкнутым, подозрительным человеком. Единственная надежда была на ту мимолетную нежность, которую я иногда замечала в его обращении. Если только мне удастся дотянуться до него через разделявшую нас пропасть недоверия, окружившую его, и проникнуть в его сердце, то у нашего брака появится шанс стать счастливым.

В день свадьбы пошел дождь. Плохое предзнаменование, подумала я, облачаясь в белое шелковое вечернее платье с высокой талией и пышными рукавчиками, к которому я также надела длинные белые перчатки для особо торжественных случаев. Мой наряд дополняла вуаль из тонкого белого кружева и жемчужная диадема. Вуаль ниспадала почти до пояса. Я взяла в руки букет белых роз, а на шею надела жемчужное ожерелье.

Я была совершенно спокойна, даже удивительно. Я улыбалась и шутила с Кэтрин, которая выполняла роль подружки невесты, и помогала Анне укладывать волосы так, как она любила.

Графские апартаменты находились в конце коридора на втором этаже. Спуститься на первый этаж можно было по узкой лестнице, которая вела из этих комнат прямо в приемную, так что Филипу не нужно было проходить мимо моей комнаты, и поэтому я не знала, сошел он вниз или нет.

Мы уже начали немного нервничать, когда дверь отворилась, и леди Уинтердейл объявила нам, что гости собрались, приехал министр, и нам пора выходить.

Кэтрин расправила складки моей вуали. Анна первой выбежала в коридор — праздничные приготовления ей ужасно нравились, и ей не терпелось покрасоваться в новом платье. Я взяла букет и вышла в коридор, Кэтрин — за мной.

Свадебный завтрак было решено накрыть в гостиной на втором этаже, а сама брачная церемония должна была проходить в большой гостиной на первом. Мы спустились по широкой парадной лестнице в холл из зеленого мрамора, и до меня долетел гул голосов из раскрытых дверей гостиной.

Вот тогда-то мое сердце бешено заколотилось от волнения.

Мы приблизились к дверям гостиной. Кэтрин и Анна зашли туда первыми, я последовала за ними.

В комнате было полно народу, но мои глаза видели только того, кто стоял у камина. На нем тоже был торжественный вечерний костюм, и, как только я вошла, наши взгляды встретились. В глубине его ярко-голубых глаз вспыхнуло что-то, и сердце мое забилось еще сильнее.