Глава первая

Год 2157 принес с собой самую страшную катастрофу, которая когда-либо обрушивалась на человечество с библейских времен. Это нападение, а речь в самом деле шла о нападении, началось очень коварно, с нескольких аварий на холодильных установках.

В то утро Бруно Дэкс, насвистывая, принял душ и, растирая тело эмульсией фирмы «Флорэтил», вышел на балкон и стал разглядывать город.

Ин-Салах, столица Сахары и второй по величине город Афрансы, высился со всех сторон, словно карабкаясь в небо. Заканчиваясь садом-террасой, каждое из сверкающих белизной зданий было похоже на безбородого гиганта, увенчанного лишь шевелюрой из листьев.

Повсюду мосты из пластика пересекали одним прыжком улицы, проложенные в пропасти, откуда доносился слабый шум движущегося потока машин.

Теплый от солнца пол балкона приятно грел босые ступни. Бруно Дэкс улыбнулся от удовольствия, наклонился и поставил флакон с эмульсией на кафельный пол между колючим кактусом и листьями карликовой пальмы.

Сверху растительность площади казалась ему одеялом из зеленого хлопка. У Бруно было ощущение, что он мог бы прыгнуть и остаться целым и невредимым. Он тут же стал представлять медленное падение, затем взгляд его скользнул по зданию напротив, настоящей скале из полистирола. Здание словно состояло из одних окон, занавешенных разноцветными шторами.

Высоко в голубом небе, словно рой металлических пчел, жужжали вертолеты.

Вдалеке, между коробками зданий и кружевами мостов, по теплому мареву угадывалось озеро.

Бруно отметил про себя, что наступает страшная жара. Любитель всех видов водного спорта, он решил, прежде чем отправляться в отпуск, пройти по маршруту водного кросса.

Он и не подозревал, что судьба уже стучит в дверь в виде видофона, который искал его по всей квартире, прежде чем обнаружил на балконе. Подкатившись на резиновых колесах, аппарат произнес в нос, будто у него был насморк:

— Хозяин, с вами хотят поговорить.

Бруно от неожиданности вздрогнул, повернул голову и недоверчиво взглянул на аппарат.

— Кто?

— Господин Дрисс Буира.

— Так я и думал. Скажи ему, что я ушел.

С досадой пожав плечами, с испорченным настроением, Бруно вернулся в комнату, гадая, для чего он понадобился шефу.

— Я в отпуске, в конце концов, — проворчал он. — Никак не уймется, пытается отловить меня с прошлого воскресенья. Ничего, на заводах компании «Нивоз» достаточно компетентных инженеров. Я в отпуске, и баста!

Продолжая ворчать, он быстро надел так называемый акклиматизационный костюм, своего рода кондиционер, и вернулся на балкон. Выбравшись на террасу, по аллее, петляющей между пальмами, он дошел до гаража и прыгнул в машину «ассоул» производства Туниса.

Ворота автоматически защелкнулись за ним, и Бруно поехал по извилистой дороге, которая вела к мосту номер семь. Обогнав многих, он завернул за массивное, похожее на хобот, здание Банка Сахары и на полной скорости влетел на мост с подсознательным ощущением, что убегает от шефа.

По мере приближения к Кресту, там, где мост номер семь пересекает автостраду «С», он был вынужден сбавит. скорость. Это место как бы отмечало центр города. В раздражении от пробок на дороге он свернул на боковой спуск, который по спирали выводил на мост нижнего уровня, залепленный рекламными плакатами кричащих цветов. Затем нырнул в туннель с очень оживленным движением, за четверть часа пересек город из конца в конец и оказался в зеленом южном пригороде.

Через несколько минут Бруно уже ставил машину под навесом стадиона. Оставив одежду на сиденье, он хлопнул дверцей и в одних плавках, не обращая внимания на восхищенные взгляды оглядывавших его женщин, направился к трассе водного кросса.

Время от времени, синхронно с ударами стартового колокола, раздавались шум от прыжков в воду и смех. Пытаясь найти свободную дорожку, он вдруг почувствовал мощный шлепок по спине, и, повернувшись, увидел своего друга детства. Тот улыбался во всю ширину своей цветной физиономии.

— Поль! — воскликнул Бруно, пожимая ему руку. — Пришел поплавать или ищешь какую-нибудь сенсацию для своего репортажа?

— Я даже вижу будущий заголовок, — пошутил негр. — «Бруно Дэкс, бывший чемпион среди университетов по многоборью, на трассе водного кросса бьет свой собственный рекорд, несмотря на преклонный возраст!»

— Паршивец! — погрозил кулаком Бруно. — Я покажу тебе, на что способны тридцатилетние. Заодно у тебя появится материал для другой статьи: «Поль Назер, известный журналист, потерпел сокрушительное поражение от старого школьного друга».

Негр увернулся от тычка и расхохотался:

— Ты этим ничего не докажешь, так как мы с тобой ровесники.

— Хочешь пройти трассу вместе со мной? Я тебя обставлю в два счета.

— По рукам!

Они направились к трассе, которую только что покинули три восхитительные, сверкающие влажными телами нимфы.

Старый служащий, знающий их бог знает сколько лет, встретил друзей с радостью.

— Привет, ребята! Когда мои «рыбки» подросли, они стали очень забавными.

— Дед, что ты хочешь этим сказать? — спросил Поль, протягивая старику руку.

Тот саркастически улыбнулся и подмигнул голубым глазом.

— Дело в том, что я вижу вас потолстевшими, а мне это совсем не нравится. — Дополнив сказанное шлепком по животу Поля, он продолжил: — Растишь пузо, сынок.

Поль обеспокоенно оценил свою талию.

— Ну что ты врешь! Я красив как бог! Просто ты завидуешь, дед.

Старик тут же задрал рубашку, обнажив прокаленный солнцем плоский, как старая доска, живот.

— Пощупай, парень. Ни капли жира. Все дело в том, что вот уже шестьдесят лет каждое утро я прохожу трассу.

Он повернулся к пульту управления и открыл шлюзы. Вода забурлила, заполняя трассу. Старик повысил голос, чтобы перекрыть шум бегущей воды:

— С форой?

— Дай ему тридцать секунд, — самоуверенно сказал Бруно.

Поль уставился на друга и не вызывающим сомнения жестом постучал по лбу. Затем подошел к месту старта и замер, ожидая сигнала.

При звуке колокола он распрямился словно стальная пружина и вонзился в воду руками вперед. Вынырнув метров на десять впереди, комбинируя свою скорость с течением, он преодолел прямой отрезок за считанные секунды и, очень умело сделав первые три поворота по касательной, даже не коснулся сигнальных буйков.

— А он в форме, — констатировал старик. — Я сказал ему о брюхе, чтобы разозлить. Но ты был очень неосторожен, дав ему такую фору.

— Посмотрим, — ответил Бруно.

— Можешь сесть в лужу. Я вас помню еще пацанами, ведь именно я вас обучал. Ты слишком веришь в свою силу, но широкие плечи мешают тебе при поворотах. Старайся, чтобы гребки были более ритмичными, и повыше выбрасывай руку. Грудь должна лишь касаться края воды, не толкая его… Обрати на это внимание!

Поль достиг первого водопада. Был виден его великолепный торс, словно выточенный из черного дерева. Пловец сделал поворот, стараясь уйти вниз параллельно падающей воде. Старик не выдержал:

— Вот это стиль! Шевелись, Бруно, сейчас твоя очередь. Похоже, он в прекрасной форме, и тебе будет очень трудно достать его.

Зазвучал колокол, и Бруно стартовал. Взбодренные свежестью воды, он преодолел прямой отрезок и два первых поворота в потрясающем стиле. На третьем повороте, к сожалению, вынес руку на треть секунды позже и ударился бедром. Течение развернуло его вокруг своей оси, и он оказался в неудобной позиции, чтобы преодолеть первый водопад.

Воспользовавшись трюком, на которые всегда был мастер, он лег на спину ногами вперед и, глядя сквозь полуприкрытые веки, стал ожидать нужный момент. Когда этот момент наступил, он взметнулся и его напряженное тело выпрыгнуло вперед, изогнувшись в талии. Освободившись от течения, он стрелой устремился во второй бассейн в сотне метров от мельницы.

Набрав полные легкие воздуха, Бруно вытянулся в струнку и перестал дышать, пока плыл по туннелю. Вынырнув, он великолепным кролем один за другим преодолел три следующих водопада.

Увидев колесо, Бруно нырнул, досчитал до десяти и поднял руки, напрягши полусогнутые пальцы. Будто по мановению волшебной палочки в его ладонях очутился край лопасти, и колесо вытащило его из воды. Взбегая по лестнице, он увидел впереди Поля. Сцепив зубы, он молниеносным броском уцепился за пятки друга, который уже забирался на финишную площадку. Распластавшись, они вместе заскользили по влажным пластиковым ступенькам, ударяясь о них спинами.

— Все-таки обставил меня, чертов негр! — насмешливо сказал Бруно.

— Но совсем чуть-чуть, — восхищенно согласился Поль. — Что ж, чемпион он и есть чемпион.

Сидя на полу лицом к лицу, мокрые и запыхавшиеся, они смотрели друг на друга с дружеской теплотой. К ним торопился старик.

— Ну, сынки! Эх, тот поворот перед водопадом! Бруно, ты должен вернуться в спорт. Если бы не сбой на третьем повороте, ты бы побил свой же рекорд десятилетней давности! — возбужденно сказал старый служитель.

— А я бы мог написать свою статью, — добавил Поль.

Неожиданно за спиной Бруно раздался ясный голос с металлическими нотками:

— Я был уверен, что найду его здесь.

Бруно вскочил на ноги и оказался лицом к лицу с шефом, Дриссом Буирой, директором заводов компании «Нивоз».

— Ну а сейчас-то что, месье! — запротестовал молодой человек.

— Да, я знаю, что вы в отпуске, но вы мне нужны позарез. Потом вам все будет должным образом компенсировано.

Он улыбнулся, показав безукоризненные зубы и щуря серые глаза на своем берберском лице.

— Мне совсем не нравится, когда вы начинаете улыбаться, — признался Бруно. — Чем любезней вы кажетесь, тем сложнее задача, которую собираетесь поставить. Что на этот раз?

Дрисс Буира не ответил прямо. Крестьянского происхождения, он был выходцем из Восточного Эрга, обитатели которого говорили очень мало. Монотонный пейзаж родины древних эргов, песчаных пустынь пониженного рельефа в Сахаре, по-видимому, оказывал влияние на характер их обитателей. Отсутствие чувства юмора компенсировалось у них серьезностью и развитым чувством долга. Подобный тип надежных и крепких мужчин встречался практически по всей Сахаре. Раса, возникшая в результате смешения европейской и африканской крови, была начисто лишена всех традиционных недостатков ее создателей: непостоянности французов, страстности арабов, лени негров.

— Одевайтесь, и уходим отсюда, — промолвил Буира после короткого молчания.

Глава вторая

Через четверть часа Бруно с шефом входили в кафе на авениде «Б». Они сели за маленький стол в глубине зала. Дрисс Буира вопросительно посмотрел на своего подчиненного.

— Один «Феникс», — попросил инженер.

— Два «Феникса», — уточнил Буира в микрофон, расположенный в центре стола.

Пока они ожидали заказанное, Бруно наклонился к шефу:

— Так что вы мне хотите сообщить? Вы ведь не разыскивали меня только для того, чтобы выпить вместе?

— Разумеется, — ответил Буира. — Но пока мы ехали, мне в голову пришла одна идея. Поэтому я решил остановиться здесь, чтобы кое-что проверить.

— Что именно? Что-нибудь связанное с толстяком?

— Да… — с колебанием в голосе ответил Буира. — Это кафе принадлежит группе Данжу.

— Ну и что?

— Шесть месяцев назад группа Данжу, которой принадлежит целая сеть кафе, должна была предоставить мне исключительное право на поставки. Не помню уже точно почему, но мы не договорились, и они заключили сделку с американской фирмой «Ньюколд».

Бруно вытаращил глаза.

— С каких это пор вы стали интересоваться коммерцией? И я тут при чем?

Буира не ответил, так как прибыл заказ. Движущийся столик остановился рядом с ними, доставив напитки. Буира опустил в специальную щель билет. В знак благодарности прозвенел звонок, и стол отъехал, чтобы обслужить других клиентов.

Буира показал на стаканы.

— Думаю, что я не ошибся, — твердо сказал он.

— В чем?

— В этих стаканах нет льда.

— Да, в самом деле. Наверное, просто забыли.

— Я так не считаю, — как бы нехотя произнес Буира.

Он наклонился к микрофону:

— Почему в ваших «Фениксах» нет льда?

Резкий голос ответил:

— Мы в отчаянии, но у нас возникли проблемы с холодильниками. Все же попробуйте напиток, уверен, что он настолько прохладен, как вы этого хотите.

Буира улыбнулся и выключил микрофон. Затем пригубил золотистый напиток с привкусом фиников.

— «Ньюколд», похоже, испытывает досаду, — прокомментировал Буира, вытирая платком рот. — Вчера вечером я проделал массу опытов. «Фрижева», «Фрижемак», «Атлас»… и «Нивоз», то есть мы сами, попали в трудное положение. Мощность холодильных установок осталась прежней, однако вода не замерзает.

— Как не замерзает?!

— Я не совсем точно выразился: вода замерзает, но с большим трудом… Температура должна быть не выше минус пятнадцати.

Бруно забыл о коктейле.

— Это какое-то сумасшествие, — пробормотал он после некоторого молчания. — Как давно это обнаружилось?.. Вы просто разыгрываете меня.

— Никоим образом! Вот уже восемь дней, как в коммерческие отделы хлынул поток рекламаций. У меня есть основания предполагать, что ситуация идентична для всех. В Париже царит полная растерянность, и вчера вечером со мной связались по видеофону. Ко всем пришла великая беда. Я не завистливее других, но вздохнул с облегчением, узнав, что наши конкуренты находятся в таком же положении, что и мы.

— Очевидно, в воде что-то есть…

— Ничего подобного! Будь вода загрязнена, этот феномен имел бы локальный характер, но рекламации поступают со всего мира. Был проведен анализ воды, она абсолютно в норме. Тем не менее она не замерзает при нуле по Цельсию, и все тут.

— Хотя это и не доставляет больших неудобств, все же явление из ряда вон выходящее!

Буира протестующе замахал рукой:

— Не рассуждайте как обычный торговец! Конечно, холода, производимого установками, вполне достаточно. Однако клиенты удивляются, что не могут получить лед. Включают компрессоры на всю мощь, но поскольку установки не рассчитаны на постоянные чрезмерные нагрузки, то в конце концов выходят из строя.

Поглощенный разговором, Бруно даже не заметил, как опорожнил стакан, потом решил внести ясность в положение для себя лично.

— Невероятно, месье Буира! Феноменально! Я согласен с вами. Но, во-первых, я ведь в отпуске. Во-вторых, я — специалист в области нового клапана давления. Если вода не замерзает, то это вне сферы моих обязанностей.

Буира улыбнулся:

— Ну, ну, Дэкс. Неужели у вас нет чувства коллектива? Вы прекрасно знаете, что считаетесь нашим лучшим инженером. В конце концов, ваша зарплата соответствует вашему потенциалу. А это налагает на вас определенные обязательства.

Бруно поднял глаза и вздохнул.

— Если бы я был заурядным инженером, то вы не испортили бы мне отпуск! — Задумавшись на какое-то время, он стал рассуждать: — Рассмотрим ситуацию под другим углом. Разумеется, у меня есть чувство принадлежности к фирме, и за нее я готов разорваться на четыре части…

— Давно бы так!

— Дайте мне сказать, я еще не кончил… Ваши холодильные установки отличные, даже лучшие в мире!

— В этом есть и ваш вклад!

— Пусть так, — засмеялся Бруно. — Но не перебивайте меня, пожалуйста. Дайте мне договорить. Итак, все установки исправны, не так ли? Что же тогда не работает? Что плохо? Установка? Нет! Вода плоха, а не аппарат, вот в чем дело! Обратитесь в компанию водоснабжения. Именно туда нужно направлять все претензии… Вам не пришло в голову сказать это клиентам? Нет. Ладно, мой дорогой шеф, дарю вам эту идею, она послужит вам прекрасным щитом. А теперь я продолжу мой отпуск. До свидания!

Бруно поднялся и уже двинулся к выходу, но вдруг подумал, расхохотался и положил руку на плечо Буиры.

— Это была шутка, шеф. Но вы чуть было не провели меня. Вначале я поверил, потому что, насколько знаю, вы не любитель розыгрышей. Кроме того, сейчас август, а не первое апреля.

Буира застыл в кресле. Не улыбаясь, он пристально смотрел на Бруно,

«Готов побиться об заклад, что это только слухи. Но, поскольку он в них свято верит, настроение у него хуже некуда», — подумал молодой человек.

— Только без обид! — воскликнул он.

Шеф схватил его за рукав и медленно произнес:

— Дэкс, клянусь вам, я не шучу. Это было бы слишком глупо с моей стороны, не так ли? Я повторяю, что вода не замерзает до минус пятнадцати, и прошу вас установить причину. Помимо того, что это явление достаточно удивительное, чтобы отодвинуть на второй план заботы об отпуске любого инженера, оно может иметь далеко идущие последствия. Очень важно, чтобы эта тайна была разгадана одним из наших инженеров. Повторяю, Дэкс, я никогда не говорил более серьезно.

Рядом с ними раздался раздраженный голос.

— Совсем нет льда! — пропищала в микрофон дородная дама. — Невероятно! Немыслимо! Я попросила лед, а мне его не принесли! Я пойду в другое заведение.

Буира сдержанно прокомментировал:

— Сомневаюсь, что в другом заведении дело обстоит иначе.

Бруно продолжал стоять, постепенно понимая, что дело серьезное. Руки его повисли как плети, взгляд стал пустым.

— Да сядьте же вы, — посоветовал шеф. — Думаю, вам нужно выпить еще один «Феникс».

Бруно машинально подчинился. Поглощенный своими мыслями, он даже не услышал, как заказывали две новые порции, и пришел в себя, лишь когда стакан очутился в его пальцах. Залпом проглотив напиток и закашлявшись, потрясенный инженер вернулся к реальности.

— О черт! — сказал он вполголоса.

— Комментарий лаконичен, но энергичный и абсолютно адекватный, — оценил Дрисс Буира.

Бруно спохватился:

— Что? О, простите! У меня было ощущение, что я нахожусь в казарме, — покраснев, сказал он.

— Не надо извиняться, это историческое слово, которое мы приберегаем для подобных случаев. Учитывая обстоятельства, его употребление вполне оправдано.

Бруно вытер лоб.

— В конце концов, — заговорил он, — необходимо, чтобы другие обратили внимание на то, что происходит. Это вне моей компетенции, так как я не физик.

— Старина, это выше человеческого понимания вообще. И я думаю, что у инженера вашего уровня столько же шансов сделать открытие, как и у какого-нибудь кристаллографа.

— Я свяжусь по видеофону с Академией наук.

— Вчера вечером я уже пытался, но мне не удалось поговорить со специалистами. Допускаю, что они просто не захотели разговаривать на эту тему.

Бруно испуганно оглядел кафе. Кивнув на посетителей, он сказал:

— Ну, а публика?

— Пока не подозревает. Ведь это явление из тех, которые трудно сразу заметить. Все сваливают на дьявольскую жару. Вам не кажется, что очень жарко?

— Да, конечно. Но ведь сейчас август.

— Во всяком случае, жара просто невыносима, даже для этого времени года. А знаете почему?

— Бог его знает!..

— Потому что акклиматизация дает сбои. А почему?

— Лед!

— Вот именно. Установки уже не производят лед. Однако для вас, инженера, до сих пор ничто не казалось странным?

— Клянусь, нет! Я мало бываю дома. Я лишь сплю там, только и всего. И поскольку «Нивоз» устанавливает в доме достаточно низкую температуру, я не удосужился проверить, есть ли лед.

Дрисс Буира похлопал по плечу своего подчиненного.

— Когда вернетесь домой, проверьте. Уверен, что вода холодная, но не замерзла! И еще…

Он вытащил, из кармана газету и развернул ее перед носом Бруно.

— Это тоже не может не обеспокоить.

Он указал на кричащие заголовки: «Альпийские ледники уменьшились наполовину. Наводнения в Пьемонте и Делфинадо. Полярная шапка уменьшается в размерах. Опустошающие ливни в Непале…»

— Так вот, — продолжил Буира, вновь сворачивая газету, — средняя температура, согласно данным Национальной Метеорологической службы, находится в абсолютной норме! А это никак не объясняет ситуацию.

Он встал, приглашая Бруно покинуть кафе.

— Признаюсь, я не знаю, с чего начать, — сокрушенно сказал Бруно.

— Зато я знаю. Где вы намеревались провести отпуск?

— Во Франции.

— Прекрасно. Через два часа отправляется ракета в Париж. Вот ваш билет. А это рекомендательное письмо профессору Жану Легэну из Академии. Вот с чего мы должны начать.

— Вы все предусмотрели, — улыбаясь, заметил Бруно, — и, как всегда, уверены в себе.

— В себе — нет, а вот в вас — да! — ответил Буира, пожимая ему руку. — Держите меня в курсе событий. И не обращайте внимания на административные препоны. Легэн — старый мой товарищ, я не сомневаюсь, что он вас примет. Это письмо — настоящий ключ от всех дверей.

Дрисс Буира, довольный результатом встречи, уехал с улыбкой на лице. В задумчивости Бруно Дэкс сел в свою машину и рассеянно тронулся с места.

«Или он заболел, или мне все это приснилось», — подумал он.

Ведя машину одной рукой, другой пошарил в кармане. Нет, ему не приснилось. Письмо было на месте. В этот момент раздался сигнал по внутренней сети. Бруно обеими руками схватился за руль.

— Да, слушаю?

Из динамика, встроенного в спинку кресла, раздался голос:

— Водитель машины 7203 С, вы вышли из своего ряда. Будьте внимательны!

— Извините, господин постовой. Я отвлекся.

— Съезжайте с трассы и ждите!

Чертыхаясь, Бруно свернул на резервную полосу. Через минуту рядом с ним выросла «букашка» из пластика. Из машины вышел полицейский в униформе и, от удовольствия потряхивая книжечкой с квитанциями для штрафов, направился к Бруно. Он выглядел очень самодовольным в униформе.

Осуждающе посмотрев на Бруно, он что-то начеркал в квитанции и протянул ее в окошко машины.

— И что это значит?.. — рискнул спросить Бруно.

— Ваша машина арестована ровно на сутки, — пыжась от самодовольства, объявил полицейский. — Выходите. Мы вернем вам ее завтра на стоянке Центрального управления. Возьмите свой талон.

— Послушайте, я вел машину невнимательно, но не совершил никакого преступления. Сейчас мне очень нужна машина. Я должен успеть на ракету, до старта времени в обрез.

— Вы могли стать виновником серьезного инцидента. Воспользуйтесь общественным транспортом, — предложил служака, всовывая штрафную квитанцию в руку Бруно. — Дайте мне ваши ключи от машины.

Раздосадованный, Бруно подчинился, хлопнул дверцой и молча удалился. На то, чтобы заехать домой за личными вещами, времени у него не оставалось. Бруно пожал плечами и слился с толпой, которая текла по направлению к мосту, выделенному для общественного транспорта. Если он хотел вовремя успеть в стратопорт, следовало поторопиться.

Глава третья

Откинувшись на сиденье автобуса, Бруно механически отмечал сменяющие друг друга остановки: «Милиана», «Ле Корбюзье», «Уади», «Жан Ростан»… Чтобы хоть как-то отвлечься, вытащил свой билет на ракету и забеспокоился: 12 часов 07 минут — старт! Шеф сказал, что у него в запасе два часа, а выходило, что около полутора. Бруно рисковал не успеть. Он встал и пробрался к двери, чтобы сойти на следующей остановке и поймать такси, упрекая себя в том, что не сделал этого сразу, но вдруг вспомнил, что гелитакси уже два дня бастуют.

Он вновь сел, раздраженный, пытаясь успокоить себя мыслью, что уже едет по пригороду, а расстояние между остановками становится все больше, вплоть до стратопорта Геттара. В этот момент автобус проезжал по виадуку, перекинутому через долину, которая была застроена рабочими районами и фабриками пластмасс. Вскоре уже можно было различить край стартовой площадки с радарными вышками. Как только робот-водитель объявил о конце маршрута, Бруно открыл дверь, выпрыгнул на платформу и побежал по прохладным коридорам, залепленным рекламой. Перескакивая через четыре ступеньки, он, словно болид, вылетел на поле и устремился к указанной в билете стартовой площадке номер четыре. Однако решетка была закрыта.

— Слишком поздно, сэр, — сообщил служащий, — ракета стартует через две минуты.

— Какая неудача! Я так и думал. А когда будет следующий рейс в Париж?

— Только завтра. Если вы торопитесь, через полчаса от стартовой площадки номер шесть рейс на Алжир. Там вы пересядете на Марсель, а в Марселе на парижский экспресс. В Париже вы будете где-то через шестнадцать часов.

Бруно поблагодарил, повернулся и устало побрел в бар стратопорта. Когда он входил, послышался резкий звук, раздиравший воздух.

«А вот и моя ракета», — подумал он.

Минут десять он сидел, потягивая «Феникс» без льда. Затем подозвал посыльного и поручил ему купить смену белья, зубную щетку-автомат, ультразвуковую бритву и сумку, чтобы все это сложить. Неожиданно он почувствовал, что страшно проголодался. Когда посыльный вернулся с покупками, он застал Бруно уплетающим гигантский сандвич.

С набитым ртом, Бруно дал чаевые посыльному, взял сумку и направился к стартовой площадке. Он пристроился в маленьком трамвайчике, который доставил его и около пятидесяти пассажиров прямо внутрь ракеты.

Случай распорядился так, что место рядом с ним заняла изящная китаянка, очень разговорчивая, что, возможно, отчасти объяснялось ее профессией журналистки. Она собирала материал для серии статей о западном градостроительстве.

— Говорят, что Париж — это голова Афрансы. А что тогда Ин-Салах? — спросила она.

— Ин-Салах — это сердце, — заявил Бруно, — если только правомерно анатомическое сравнение для города или нации.

— Речь идет не об анатомии, а о поэзии. Бруно улыбнулся.

— Не совсем так, — возразил он. — Ин-Салах находится на перекрестке путей древней пустыни. Представьте себе, что…

Стюардесса прервала его объяснения:

— Пожалуйста, пристегните ремни.

Пассажиры молча подчинились. Бруно рассеянно посмотрел в иллюминатор и увидел, как невдалеке стартует небольшой корабль. Языки пламени вырывались из-под ракеты. Неожиданно пятьдесят пассажиров почувствовали, что они весят раз в десять больше, чем обычно. Бруно ощутил легкое головокружение.

Едва головокружение прошло, Бруно улыбнулся и, подмигнув попутчице, кивнул на иллюминатор.

Словно огромный зеленый шар, Земля, казалось, медленно вращалась под ними. Вначале промелькнули отроги хребта Атлас, затем плоскогорье, водонапорная башня на севере Сахары и, наконец, Алжир, словно огромное пятно на краю обезвоженного средиземноморского котлована.

Концентрическими кругами корабль начал снижаться. Китайская журналистка показала на какую-то светлую полоску, тянувшуюся от города прямо на север.

— Похоже на большую крепостную стену, — сказала она. — Так?

— Вы угадали, — ответил Бруно. — Это древний плавучий мост Алжир—Марсель. Он сейчас покоится на дне, но не потерял своего значения. Возможно, вам стоит рассказать о нем в своих статьях, так как он напоминает о целом ряде древних плавучих городов. Он включал в себя сорок передвижных мостов, двадцать железнодорожных путей, десять автострад, держался на трехстах опорах, в которых находились старые моретермические фабрики, а сейчас туристические объекты.

Китаянка вздохнула:

— Когда я слышу, как европеец сыплет цифрами, у меня всегда начинает кружиться голова.

— А ведь я еще не закончил, — предупредил Бруно. — Это сооружение вновь стало мостом, скажем так, через «латинское озеро» — жемчужину вод древности и самое старое море в мире. Соединяя два континента, оно всегда соединяло два города: Марсель-мать и Алжир-дочь. Эти два города поистине уподобляются друг другу: больше минаретов по одну сторону, больше колоколен по другую. Это, пожалуй, единственная разница. Они связаны друг с другом пуповиной, которой и является мост…

— Ваш анатомический лиризм просто бесподобен! Бруно расхохотался.

— Вы мне подали пример с вашей восточной склонностью к символам. Это лишний раз доказывает, насколько опасно доводить антропоморфизм до абсурда. Впрочем, мне удалось заинтересовать вас, — продолжил он, дотрагиваясь до ее руки и не заметив даже, что корабль приземлился.

Девушка улыбнулась и, поддерживаемая Бруно, вышла из корабля, который уже покинули другие пассажиры. Стюардесса проводила их, с легкой завистью глядя на удаляющуюся пару.

— Вы совсем не знаете Алжира? — спросил Бруно свою новую знакомую.

— Абсолютно. Я ведь приехала с юга. Мадагаскар, Кейптаун, Белго, затем Афранса, Бразза, Лами, Дакар.

Бруно сдал в камеру хранения свою сумку и багаж спутницы и повел китаянку к выходу из здания стратопорта.

— У нас в запасе час времени, — сообщил он. — Я хочу повести вас к главной опоре. Наверху есть ресторан, откуда видна вся панорама Средиземноморья. Это стоит посмотреть.

Они приблизились к аэродамбе, которая возвышалась над городом словно бетонная доска.

Похожее на хищную птицу гелитакси появилось рядом с ними. Поднявшись на три ступеньки, они удобно устроились на мягких сиденьях.

— Куда, шеф? — спросила машина.

— Вершина опоры номер один, — лаконично приказал Бруно.

— Очень хорошо, шеф!

Лестница задвинулась, дверца защелкнулась, и они полетели над провалами узких улиц. Такси летело между громадами домов, на которых ветер трепал рекламные флажки самых разнообразных цветов: «Катайтесь на лыжах в Оресе!», «Свадебное путешествие на Луну», «Пейте „Феникс“ компании „Нивоз“, лучший из напитков…»

Вскоре появилась, возвышаясь над всеми остальными постройками, опора номер один, начало моста Алжир—Марсель. На фасаде золотистыми буквами было написано: «Marem claydit guod Herculeo ictu apertum erat».

— «Запирает море, открытое Гераклом при помощи броска яблока», — любезно перевел Бруно. — Это латынь… Наш «имперский» язык, если пользоваться вашей терминологией.

— Насколько я знаю вашу мифологию, Геракл совершил этот свой подвиг на Гибралтаре. А посему эта гордая фраза должна красоваться на плотине в Танжере!

— С точки зрения географии, да. Однако хронологически плотина в Танжере является более поздней постройкой, чем мост. Поэтому мы можем гордиться этим сооружением, которое, в конце концов, более внушительное, чем испано-марокканское.

Они вышли из такси на специальной площадке, сооруженной на вершине опоры. Бруно отогнал назойливых роботов, продающих почтовые открытки, и повел девушку в тень пальм. Они выбрали столик рядом с парапетом.

Далеко внизу, как в давние времена, переливалось море, но это было золотистое море зерновых культур. Волны колосков, казалось, разбивались вдалеке об опору два, как бы лаская высокие стены древнего порта Алжир. Сумрачные тени пробегали время от времени по этому странному океану. Зрелище было потрясающее.

— Начнем с аперитива? — предложил Бруно.

— Пожалуй. Извините, я не привыкла к местным аперитивам. Закажите по вашему усмотрению.

Бруно наклонился к центру стола и заказал два «Феникса». В это время девушка, толкнув его локтем, воскликнула:

— Посмотрите!

— Что? — спросил Бруно, подняв голову.

Девушка указала вниз. Все пространство двигалось, шевелилось, как живое. Вначале одна башня медленно поднялась из посевов, затем — вторая, третья. Башни появлялись одна за другой через равные промежутки.

— Это оросительные вышки, — пояснил Бруно. — Вода, используемая для орошения, уже насыщена удобрениями, микроэлементами и еще бог знает чем… Я не агроном. Перед вами житница Евроафрики.

Девушка неотрывно смотрела на удивительное море. С определенной частотой каждая вышка выбрасывала из себя живительную влагу, походя при этом на балерину в пачке, орошая площадь в пятьсот стадиевnote 1.

— А сейчас вы будете наблюдать одно из самых красивых явлений в мире, — предупредил инженер.

Под лучами солнца над равниной поднялась огромная радуга. Туристы со всех концов света, которые обедали в ресторане, восхищенно зашумели. Радуга сопровождалась гигантской волной свежести. Этот прекрасный вид, этот танец переливающихся цветов тянулся до самого горизонта.

Глава четвертая

С трудом оторвавшись от этого зрелища, молодые люди заметили, что их уже обслужили. Слушая приятную музыку, льющуюся из скрытых динамиков, они не спеша потягивали свои коктейли. Неожиданно музыка прервалась.

Никто не придал этому значения. Однако суровый голос заставил некоторых удивленно поднять голову. «Внимание! Внимание!» Обращение повторили несколько раз. В конце концов все обратили внимание на голос, передающий срочное официальное сообщение. Даже иностранцы замолчали, хотя и не понимали причины установившейся в ресторане тягостной тишины.

Никто даже не заметил, что вышки остановились в своей пляске дервишей и орошение равнины прекратилось. Неподвижные и сверкающие, вышки будто тоже ожидали важных известий.

Бруно держал руку девушки в своей.

— Что происходит? — вполголоса спросила китаянка.

— Сейчас узнаем, — прошептал Бруно. — Понятия не имею.

«Внимание! Внимание! — все повторял голос. — Только что мы получили известие чрезвычайной важности. Уважаемые слушатели, немедленно прекратите работу или отдых. Включите ваши приемники на всю мощность для того, чтобы как можно больше людей могли бы услышать следующее сообщение».

Голос на какое-то время умолк. Лица были бледны и напряжены. Какая-то женщина нервно захихикала. Тембр голоса диктора предвещал что-то чрезвычайное. Бруно обратил внимание на разом осунувшееся лицо своей спутницы. «Интересно, а какая физиономия сейчас у меня», — подумал он.

Динамики ожили вновь:

«Беспрецедентная катастрофа угрожает человечеству. Слушатели Северной Африки, у вас есть два часа, чтобы укрыться. Только без паники! Пусть каждый гражданин, у которого есть вертолет, возьмет на борт максимально возможное количество пассажиров. Поднимитесь на высоту пятьсот стадиев и находитесь в воздухе не передвигаясь!

Повторяю. Никакой паники! Пусть каждый владелец вертолета окажет временное гостеприимство своим ближайшим соседям и остается в воздухе на высоте пятисот стадиев. Слушатели из Африки, у вас в запасе два часа, чтобы принять все необходимые меры.

Те же, у кого нет возможности воспользоваться вертолетом, поднимайтесь на крыши-террасы и ожидайте прибытия официальной помощи. Полиция и армия позаботятся о вас. Только без паники! Если вы сохраните спокойствие, жертв не будет!

Не пытайтесь присоединиться к родственникам или друзьям. Не пытайтесь спасать личные вещи. Пусть каждый остается там, где находится в данный момент, и поднимется на борт вертолета или спокойно ожидает на крыше официальную помощь.

Не беспокойтесь о ваших родственниках и друзьях, так как им также окажут помощь, где бы они ни находились. Оставайтесь на ближайшей крыше-террасе, если нет возможности попасть на борт вертолета…»

Лицо юной китаянки исказила испуганная гримаса.

— Не бойтесь! — попытался успокоить ее инженер.

— Вы делаете мне больно, — пожаловалась журналистка.

— Что?.. О, ради бога, извините! — Бруно, волнуясь, непроизвольно сильно сжимал руку девушки.

Люди стали вставать, громко обсуждая услышанное. Высказывались противоречивые предположения.

— Война! — утверждал кто-то.

— Землетрясение!

Какая-то женщина, не совладав с нервами, кинулась к краю платформы, но была остановлена рыжеволосым мужчиной крепкого телосложения. Он что-то несколько раз прошептал на ухо даме, повторив при этом слово «паника».

Кто-то всхлипывал:

— Я не могу оставить ее дома… возможно… ее не предупредили.

Какой-то мужчина, по всей видимости руководитель, вышел на середину террасы и услышал эту бессвязную фразу.

— Мадам, предупреждение будет сделано повсюду. Вы же слышали официальные рекомендации. Оставайтесь здесь! — И, обращаясь ко всем остальным, продолжил: — Все те, кто прибыл сюда на своем транспорте, спокойно направляйтесь к взлетно-посадочной полосе и взлетаете. У кого есть место на борту, поднимите руку и на паяцах покажите число пассажиров, которых можете взять.

Кто-то показал три пальца, другие — два. Возник некоторый беспорядок, конец которому моментально положил руководитель, распределив среди них пассажиров. Небольшие группы людей быстрым шагом отправились в зону вылетов. Вертолеты поднялись в небо.

Оставшиеся на террасе почувствовали себя брошенными на произвол судьбы… Когда руководитель понял опасность того, что страх может взорвать пока еще сохраняющееся спокойствие, он громко и властно сказал:

— Мы располагаем двадцатью взлетно-посадочными площадками. Поэтому разбейтесь на двадцать групп и ожидайте свой очереди на посадку в вертолетные такси.

Толпа хлынула к площадкам. Какой-то мужчина споткнулся о стул и растянулся во весь рост. Какая-то женщина, не в силах сдержаться, рыдала.

Не отпуская руку девушки, Бруно встал. Рука дрожала как осиновый лист, рот журналистки скривился в нервной гримасе. Полузакрыв веки, напряженная как струна, девушка слегка покачивалась. Бруно, без всякого предупреждения, влепил ей пощечину.

Она зарыдала, задержала дыхание, затем судорожно сделала вдох. Ощупав лицо, девушка посмотрела на Бруно и, моргая, сказала:

— Спасибо! — Губы ее тронула жалкая улыбка.

— Извините, пожалуйста, — ответил ей Бруно, — но вы были на грани нервного срыва!

Он повел девушку к очереди из десяти человек, ожидающих вертолетные такси.

— Все идет не так уж и плохо, — пробормотал Бруно. — Я ожидал худшего. Этот распорядитель — сильная личность.

— Посмотрите, — показала бледная как смерть девушка.

Бруно повернулся в указанном направлении. На площадке, находившейся в сотне стадиев от них, вспыхнула яростная ссора. Слышались крики и оскорбления. Какой-то вертолет взлетел, при этом на одном из его колес висели три человека. Машина закачалась, ударилась о парапет и рухнула вниз на узкую улицу. Люди внизу бросились в равные стороны.

Бруно попросил девушку не смотреть туда. Она уткнулась в грудь своего защитника и вновь начала дрожать.

— Этого следовало ожидать, — сказал инженер, успокаивающе гладя ее волосы. — Невозможно, чтобы все обошлось без подобных происшествий.

С неба доносился рокот двигателей застывших там машин. Приходилось говорить очень громко, чтобы быть услышанным.

— А в чем все-таки дело? — спросил какой-то негр, стоящий впереди. — Что, в конце концов, угрожает человечеству?

Он явно ожидал ответ Бруно.

— Старина, я знаю столько же, сколько и вы.

Каждый стал задавать себе подобный вопрос и искать на него ответ. В этот момент радио вновь начало передавать официальное сообщение:

«Слушатели Северной Африки, у вас в запасе есть еще два часа. Пожалуйста, без паники. Вы все будете спасены, и мы объясним причину нашего оптимизма.

Человечество уже скорбит по нескольким миллионам жертв. Вам же, находящимся в Северной Африке, повезло. Вы оказались довольно далеко от места катаклизма и можете предпринять все необходимые меры предосторожности.

Гигантское и невероятное повышение уровня мирового океана привело к тому, что от Северного полюса к югу движется огромная волна высотой в триста стадиев и со скоростью тысяча килостадиев в час, опустошая на своем пути всю Европу. Эта волна уже поглотила скандинавские страны, три четверти России, Польшу, Северную Германию. Голландия, Бельгия и Англия полностью скрылись под водой. Передний край водной стихии сейчас проходит по линии Дьеп—Понтуаз—Страсбург—Лейпциг—Бреслау—Люблин—Киев—Саратов.

Через час вода по трем направлениям хлынет в средиземноморской котлован: через Гибралтар, Лангедок и Дарданеллы. Кажется невероятным, что регионы, расположенные на высоте пятисот стадиев над уровнем моря, могут быть затоплены, даже принимая во внимание размеры наводнения. И все же, осторожности ради, советуем всем подняться на тысячу стадиев, а не на пятьсот, как было сказано ранее.

Только без паники! Все граждане…»

Диктор вновь повторил все инструкции, которые люди уже знали. Бруно не слушал радио, а думал о полярных ледяных шапках. Просматривалась, по его мнению, тесная связь между тем, что сказал его шеф, и этим катаклизмом. Где-то он читал, что если полярные льды растают одновременно, то уровень мирового океана поднимется примерно на пятьдесят стадиев. Поглощенный этими размышлениями, он не обращал внимания на возгласы и горячие споры вокруг. Он даже не почувствовал, что его спутница, вся в слезах, пытается привлечь его внимание, колотя его по груди своими маленькими кулачками.

— Вы слышали? — кричала она, пытаясь преодолеть шум. — Затоплен Нанкин!

Бруно словно очнулся ото сна.

— Нанкин? — переспросил он. — Да, малышка, там те же проблемы, что и у нас. Ваши соотечественники должны будут предпринять те же меры предосторожности…

— Там находится моя семья, — начала говорить китаянка. — Я…

— Вы умираете от беспокойства, понимаю. Но не теряйте мужества. Сейчас все человечество обеспокоено.

Он бережно повел ее к взлетной площадке и подтолкнул к лесенке вертолета, по которой уже поднялся негр, стоящий перед ними.

— Сейчас наша очередь. Остальные уже в безопасности.

Краем глаза Бруно увидел, как на платформу из внутренних помещений опоры хлынула запыхавшаяся и яростная толпа. Он поспешил закрыть дверь, и машина тут же взлетела. Пока они взлетали, огромный полицейский вертолет приземлился на взлетно-посадочной полосе опоры. Полицейские выпрыгнули на бетонку и несколько раз выстрелили в воздух, чтобы навести хоть какой-то порядок.

— Не смотрите вниз, — посоветовал Бруно. — Может произойти что-нибудь неприятное. Люди от ужаса потеряли рассудок.

— И есть от чего! — послышался чей-то голос.

И тут Бруно понял, что они сели в старую машину, пилотируемую человеком. Жуя сигарету, пилот повторил скрипучим голосом:

— Вы считаете, что у них нет для этого основания?

Глава пятая

Волна сформировалась в виде рога, сконцентрировавшись вокруг полюса под воздействием необычайного таяния арктических льдов. Затем кругами она стала расширять сферу своего действия и ринулась в направлении экватора со скоростью тысяча килостадиев в час!

Во всем мире люди говорили о конце света и с тоской смотрели на потемневшее небо. Они не понимали, что происходит и что послужило причиной катастрофы.

Мужчины, спокойно спавшие в своих кроватях, просыпались оттого, что жены трясли их, задавая один и тот же вопрос:

— Ты слышал?

— Что?

— Это… все эти ракеты?

— Да нет же, это просто ураган!

— Ой, как же я боюсь!

Нехотя, зевая, они вставали, смотрели в окно, ощущали, как дрожит дом, и интуитивно понимали, что здесь что-то не так. В следующий момент будто какой-то монстр сметал все на своем пути. В чудовищном потоке неслись обломки домов, деревья, останки белых медведей, мертвые собаки и вообще бог знает что.

Сигнал тревоги был подан пилотами космических кораблей, которые, к сожалению, были бессильны что-либо сделать. По радио зазвучали советы, как свести к минимуму потери и убытки, и призывы к спокойствию. Для некоторых все это было уже бесполезно. Другие моментально поднялись в воздух на своих вертолетах, которые неподвижно застыли в небе, словно привязанные за ниточку пауки.

Бруно обнимал китаянку, которая, вся в слезах, застыла в его объятиях. Пилот вернулся к своему креслу и предложил негру сыграть партию в покер, в то время как все остальные ожидали развития событий. Пилоту удалось уговорить негра, и тот, возбужденный игрой, то начинал слишком громко смеяться, то вдруг становился серым от ужаса, едва вспоминал о тех обстоятельствах, из-за которых оказался на борту.

Бруно изучал маленькую металлическую пластинку, которую он поднял с пола и на которой значилось: «Временное удостоверение личности иностранца, выданное властями Афрансы госпоже… Ку Сен Чей».

«Ку Сен», — несколько раз повторил про себя Бруно, чтобы привыкнуть к этому имени с другого конца света.

Неожиданно во сне Ку Сен очень быстро заговорила по-китайски, затем вздрогнула и открыла испуганные глаза.

Бруно про себя чертыхнулся. Он бы предпочел, чтобы катастрофа разразилась, пока она спала. Однако тут же улыбнулся и показал ей ее удостоверение личности.

— Случай исправил оплошность. Теперь я знаю ваше имя, Ку Сен.

Слабая улыбка тронула нежные губы. Она взяла пластинку.

— Спасибо…

— Бруно, — в свою очередь представился инженер. — Бруно Дэкс.

— Спасибо, Бруно… Мне кажется, я выглядела очень смешно.

— В таких ситуациях мало кто может похвастаться, что выглядел иначе.

Ку Сен подняла глаза на небо, усеянное аппаратами различных типов. Рядом с ними застыл гигантский полицейский вертолет красного цвета со школьниками на борту. Чуть дальше виднелись три машины такси. Еще дальше — золотисто-голубой вертолет иностранного производства, а затем, еле различимые невооруженным глазом, машины, превратившиеся в разноцветные точки, усеявшие небо.

И каждая из этих точек спасала от неминуемой гибели многочисленные человеческие жизни.

— Я обещала не смотреть вниз, — сказала Ку Сен. — И не буду. Вы только скажите мне, когда все это кончится.

— Отлично, я…

— Нет, — прервала его девушка. — Простите, но я не хочу ничего знать. Даже не предупреждайте меня, если нам что-либо будет грозить. И время мне не говорите — я не хочу знать, сколько спала.

— Как вам угодно, — ответил, побледнев, Бруно.

Он украдкой посмотрел на бортовые часы и понял, что момент приближается. Словно сговорившись, пилот и негр прекратили играть в карты. Все уставились на север, наблюдая за линией горизонта. Интересно, Ку Сен понимала что-либо? Ни слова не говоря, она наклонилась вперед и спрятала лицо в ладонях.

Успокаивающим легким прикосновением Бруно ласково погладил ее по голове. Затем посмотрел вниз, на пустынный и высокомерный город, на его устремившиеся ввысь здания, на похожий на соты своими окнами Квадратный дом и колоссальную арку, которая соединяла Белькур и Бельвю.

Неожиданно на крыше одного из зданий он увидел маленькую точку. Бруно скорее догадался, чем различил, что это человек, размахивающий платком. Человек в ужасе метался и, наверное, кричал, хотя на такую высоту не долетало ни звука. Бруно поднял голову и встретился глазами с пилотом. Пилот дал понять, что он все видит, но бессильно пожал плечами, показывая, что сделать ничего не может. Бруно с силой сжал ему руку и настойчиво посмотрел прямо в глаза.

— Не стройте из себя зуаваnote 2, — лаконично ответил пилот. — Моя машина загружена до предела. Еще один человек, и мы все рухнем вниз.

Между тем кто-то уже обратил внимание на несчастного. Небольшой маломестный полицейский вертолет опустился прямо на крышу, и в тот же момент небо как-то сразу потемнело. Оторвав взгляд от земли, Бруно стал наблюдать за тем, как над ними заклубились облака. Все машины затряслись. Пилот изо всех сил вцепился в штурвал.

Стена грязно-бурой пены закрыла горизонт. Гигантская и яростная волна неслась по равнине. Бруно видел, как стихия сметала одну за другой колоссальные опоры моста Алжир—Марсель. Ко всему прочему добавился раскат грома невиданной мощи.

Застыв от ужаса, Бруно отыскал глазами красный полицейский вертолет, который стремительно поднимался. Все быстрее и быстрее… но слишком поздно! Вертолет исчез в густом тумане. Невероятной силы поток сметал на своем пути лежащий внизу город. Здания рушились как карточные домики.

С севера, вслед первой волне, катилась вторая, а за ней еще одна. Когда все эти потоки слились воедино, разобрать, где кончается земля и начинается небо, стало невозможно.

Вертолет в воздушных потоках болтало как поплавок. Бруно вцепился в спинку кресла пилота. Аппарат подбросило, и он стал подниматься в очень опасной близости от другой машины. Бруно закрыл глаза и закричал во весь голос, даже не отдавая себе в этом отчета…

Бурная, все сметающая лавина устремилась к горам Заккар. С этим потоком уже почти слился другой, несущийся из долины Шелиф.

Где-то там, в тысячах килостадиев, скрывались под водой Марокко и Тунис, Ливия и Египет, Сахара и Сенегал. Навстречу этому потоку несся другой из Антарктиды, который смел с лица земли Аргентину, Мадагаскар и Австралию.

Два монстра столкнулись на экваторе, породив водяную гору, которая одним ударом покончила с Амазонией, Индией и Суринамом…

В течение долгих часов Бруно и его спутники наблюдали ужасную картину. Внизу все кипело и вихрилось словно в котле у ведьмы.

Затем медленно стало меняться направление движения потока. Отлив пошел к северу, уничтожая то, что еще каким-то чудом уцелело.

Водная поверхность была вся в водоворотах, небо, раздираемое молниями, чернело все больше и больше.

Осмотревшись вокруг, Бруно заметил, что число машин значительно уменьшилось. Перед его глазами вновь возникли картины сталкивающихся вертолетов, аэробус, стремительно падающий в воду…

Бруно окинул взглядом своих спутников. Ку Сен неподвижно сидела рядом с ним, уставившись взглядом в одну точку, с невероятно усталым выражением лица. Губы негра безостановочно дрожали и кривились в бессмысленной улыбке, казалось, что он слегка потерял рассудок. Что касается пилота, то он начал успокаиваться и проверять бортовую радиоаппаратуру.

Полицейский вертолет, который был над ними, медленно снизился, затем решительно повернул на юг, к вершинам Атласа. Это послужило примером. Постепенно остальные машины потянулись в глубь континента.

— Думаю, что мне придется выполнить еще один полет, — предположил пилот старого такси. — Надвигающийся ураган не обещает ничего хорошего.

Это были первые слова, произнесенные в машине после начала трагедии. Бруно почувствовал в голосе пилота смертельную усталость и слабость, будто он в одно мгновение превратился в старца, и вдруг понял, что сам вряд ли сможет произнести хотя бы звук. Не в силах ответить, он лишь кивнул в знак согласия.

Вертолет несколько снизился и взял курс на Палестру. Бруно последний раз бросил взгляд на воду. Катастрофа воссоздала Средиземное море таким, каким оно было век назад.

От города Алжир остались лишь арка Белькур—Бельвю, башня Бузар и массивная крыша Квадратного дома.

Глава шестая

Наступила ночь, дождливая и полная тревог. Кедры Палестры стонали под натиском непогоды. Такси находилось среди машин различных моделей на площади, которая превратилась в своеобразный лагерь беженцев.

Бруно сел на траву, воспользовавшись колесами вертолета как укрытием. Пилот во сне вскрикивал от ужаса. Молодой человек опасался, что эти крики могут разбудить его спутницу, которая задремала на заднем сиденье, завернувшись в плед.

Чтобы приглушить чувство голода, Бруно закурил. Жидкий супчик из хлорелы и питательные таблетки, которые им раздали, несмотря на калорийность, не создавали ощущения сытости. Дрожа от холода, Бруно привел в действие автообогрев своей куртки. Он подумал о негре, который их покинул. Тот предложил им отправиться в Таблат, где у него были друзья. Однако пилот отказался лететь ночью или покинуть машину. А поскольку Ку Сен была полностью измотана случившимся и у нее не было сил, чтобы идти по автостраде и ловить попутную машину, Бруно счел себя морально обязанным не оставлять девушку без поддержки.

— Возможно, завтра утром вы измените свое решение, — предположил негр. — В этом случае без колебаний разыщите меня в доме моих друзей.

— Удачи, старина, — пожелал ему пилот.

«Мысленно он обнял всех нас, — подумал Бруно. — А ведь еще вчера он нас совсем не знал». И это показалось ему абсолютно нормальным после тех долгих часов испытаний, через которые они прошли вместе.

Несмотря на искреннее предложение товарища по несчастью, Бруно не собирался идти в Таблат. В подобной ситуации лучше всего было вернуться домой, на родную землю, в свой город, пусть даже разрушенный. Временно он бы мог захватить с собой в Ин-Салах и Ку Сен. А пилот, если бы захотел, мог составить им компанию.

В шуме ветра послышались всхлипывания ребенка. Чуть поодаль, в одной из машин, горел огонек. Слышался успокаивающий голос кого-то из взрослых.

«Ин-Салах!» — неотступно думал Бруно. Выдержал ли Ин-Салах катаклизм? К сожалению, у него не было никаких данных на этот счет. Как бы то ни было, вероятность того, что Ин-Салах постигла участь Алжира, была маловероятна. Город не мог сильно пострадать. Он был слишком хорошо защищен, чтобы оказаться разрушенным.

Дождь прекратился. Бруно задремал, но ненадолго — возбужденные голоса разбудили его. В сотне стадиев от них двигались огни и неясные силуэты. Он поднялся и, тяжело ступая, пошел к месту возникшего оживления.

Человек двадцать мужчин обступили одну из машин, внимательно слушая передаваемую по бортовому радио сводку новостей. Бруно присоединился к ним.

— Это русские нанесли удар! — утверждал кто-то.

— Перестань болтать глупости, они пострадали так же, как и мы. Россия практически перестала существовать.

— Тихо!

— Слушайте!

«…еще рано подводить итоги катастрофы. Мы все скорбим, потеряв около четверти человечества. Несколько веков усилий, и все наши достижения пошли прахом за несколько часов. По нашим подсчетам, только в Афрансе число жертв приближается к двумстам миллионов. Таким образом, в живых осталось не более пятисот восьмидесяти миллионов жителей Афрансы. Нашей стране еще относительно повезло по сравнению с Северной Америкой, а особенно с Россией и ее Сибирью. В этих странах, которые находятся гораздо ближе к полюсу, чем мы, эффект внезапности был полным. И если вспомнить, что в Сибири нет возвышенностей, превышающих четыреста стадиев, можно представить себе невиданные масштабы трагедии России…»

Кто-то из присутствующих разрыдался. Все, как по команде, повернулись к мужчине с коротко стриженными волосами, который обеими руками обхватил лицо. Несколько человек, бережно поддерживая, отвели его в сторону.

«…с южного полюса. На данный момент у нас нет известий из этих стран. Мы будем передавать сводку новостей через каждые два часа… А сейчас целая серия личных посланий. Семья Жака Леграна из Парижа, Восемнадцатая Восточная улица, двадцать—шестнадцать, никто не пострадал, все нашли убежище в Мулен Алье; Симон Менасен и его дочь Жоэль, из Тлемсена, находившиеся в отпуске в Аркашоне, не пострадали и находятся в Родезе (Авейрон); мадам Лина Аршамбо, Центральная площадь, четыре, сообщает в Пюи: с Жанно все в порядке; дети месье Робера…»

Мысленно поблагодарив бога, что у него нет семьи, Бруно медленно вернулся к такси. Пилот прогуливался, чтобы размять затекшие ноги.

— Ну, что там? — спросил он.

— Радио Сент-Этьена передает личные послания… Россия опустошена полностью, обе Америки пострадали почти так же. Что касается Афрансы, то, по их подсчетам, число жертв составило всего лишь двести миллионов.

— Всего лишь? — с иронией сказал пилот.

— Малышка продолжает спать? — спросил Бруно.

Пилот сделал успокаивающий жест.

— Я сейчас вот о чем думаю, — сказал Бруно. — В данной ситуации лучше всего быть дома, где есть близкие люди, где вас знают. Я предлагаю вам поехать со мной в Ин-Салах.

— Дорогой мой, — возразил пилот, — место, где меня все знают, — это Алжир…

— Но Алжира больше не существует!

— Алжира нет, но в окрестностях города я могу встретить знакомых. Как вы могли видеть, здесь жертв было не так уж и много, так как нас предупредили за два часа. В конце концов все в основном свелось к материальным потерям. Вы очень добры, но я предпочитаю остаться. Я…

Пилот замолчал, а затем продолжил:

— Я хотел бы поговорить о другом. У вас будут трудности при возвращении домой. По-моему, сейчас все аппараты реквизированы. Царит полный хаос. Мне неизвестна ваша профессия, но даже если вы занимаете официальную должность и имеете определенные привилегии, и в этом случае вам это будет трудно доказать, а проверка займет дни, а то и недели…

— Понимаю, что вы хотите сказать. — Словно извиняясь, Бруно добавил: — Мое предложение было абсолютно бескорыстным. Я сделал его вовсе не из желания воспользоваться вашим такси.

Пилот протестующе замахал руками:

— У меня и в мыслях такого не было! Что, впрочем, не мешает быть вам полезным… Послушайте, есть идея. Я доставлю вас в Ин-Салах и вернусь. Разве тот факт, что мы пережили все это вместе, не дает основания оказать вам маленькую услугу?

— Вы рискуете застрять в Ин-Салахе в случае еще одной мобилизации.

— Может быть, но это нормальный риск. Здесь нужда в машинах гораздо большая, чем там.

— При условии, что вас не пошлют в Сенегал или…

— Нет, просто надо поторопиться. Лучше всего взлететь как можно раньше, до того, как власти возьмут инициативу в свои руки. Пока они находятся в состоянии шока… Вы уловили мою мысль? Утречком взлетим!

Бруно протянул ему руку:

— Вы — смелый человек! Если мое признание…

Пилот прервал его:

— Да будет вам! Какая уж тут признательность. Маленькую китаянку вы берете с собой?

— Конечно. Надеюсь, что Ин-Салах не пострадал столь значительно. Как у иностранки, там у нее будет меньше проблем с репатриацией. Но поговорим о вас. Вам придется лететь два часа туда и столько же обратно.

— Хватит об этом! Сейчас каждый кому-то чем-то обязан. Ситуация на сегодняшний день такая, что, думаю, деньги уже ничего не значат.

— Возможно, — согласился Бруно. — Но я все же думаю, что на какое-то время деньги сохранят свою значимость для многих людей. Возьмите это. Я не даю вам чек, так как возникнут проблемы, где его обменять.

С этими словами Бруно протянул пилоту крупный банкнот.

— Это слишком много! — запротестовал пилот.

— Возьмите! — настаивал Бруно. — В конце концов, как вы сами сказали, нет уверенности, что они будут что-то значить.

Пилот засмущался.

— Ну, хорошо, в таком случае… большое спасибо, — и взял банкнот.

Он закашлялся и посмотрел на часы.

— Через полчаса светает. Нам нужно уносить ноги, пока не возникли осложнения.

Бруно поднялся по лесенке и взглянул на Ку Сен при слабом бортовом освещении. После принятой таблетки она спала как ребенок.

Спускаясь вниз, он обо что-то ударился плечом. В первый момент он подумал, что это ствол дерева, но потом различил колонку видеофона. Подняв решетку и нажав кнопку, соответствующую сектору Ин-Салаха, Бруно стал ждать. Экран не светился. Он несколько раз стукнул по аппарату, но без толку.

— Уже не работает, — констатировал пилот. — Я только что пробовал связаться с кем-нибудь в Блиде.

— Блида? Вы…

— Там моя семья.

Бруно чуть не сказал ему, что Блида, как и Алжир, уже не существует. Однако сдержался, чтобы раньше времени не беспокоить. Кроме того, девять шансов из десяти, что семье удалось где-нибудь укрыться.

Мужчины сидели на траве и молча курили. Бруно задавал себе вопрос, не снится ли ему все это, и задавал его в сотый раз. Во всем мире люди задавали себе тот же вопрос. Для многих это был тяжелый сон. Сотни и сотни миллионов людей избежали этой моральной пытки, приняв худшую. Их просто уже не было. А все из-за того, что вода не замерзала. Из-за того, что полярные ледники неожиданно начали таять.

Бруно вдруг подумал, что в этом месте он был единственным, кто знал крупицу правды. Всего лишь часть ее. Но почему вода перестала замерзать? Вследствие изменения физических законов?

Возможно, профессор Жан Легэн смог бы сформулировать хотя бы намек на гипотезу. К несчастью, вероятность того, что беда обошла столицу стороной, была очень мала. Где сейчас Жан Легэн? Мертв или где-нибудь укрылся? Бесполезно искать его в Париже. Париж скрылся под водой. Кроме того, у профессора было слишком много дел, чтобы принимать простого инженера компании «Нивоз»…

Когда пилот тронул его за руку, Бруно показалось, что он спал несколько часов подряд.

— Пора! — сказал пилот.

Бруно потянулся, зевая, и, поднявшись в кабину, сел рядом с пилотом. Ку Сен продолжала спать. Пилот внимательно посмотрел за окно на молочную пелену, которая их окружала.

— Чертов туман, — ругнулся он. — Это не очень осторожно с нашей стороны, но все же рискнем.

Бруно взглянул на приборную доску и тронул за плечо своего спутника.

— Блок питания? — Он показал на стрелку, застывшую на отметке «ноль».

— Да нет. Просто счетчик не работает. А блок питания рассчитан на три года.

Рокот работающих двигателей заполнил воздух. Пилот включил инфракрасное излучение, и машина продвинулась на дюжину стадиев.

Мелькнули огни парка и исчезли в плотном тумане, который становился все гуще и гуще по мере набора высоты.

Глава седьмая

Полет в старом такси занял три часа. Туман постепенно рассеивался, но окончательно исчез только после того, как они прибыли в Ин-Салах.

Внешне город не изменился, но Бруно все же заметил в пригородах некоторые здания, наклонившиеся, как Пизанская башня. Здесь катастрофа проявилась в очень смягченной форме. Были затоплены лишь некоторые низко расположенные районы города.

Воздушное движение было очень интенсивным. На каждом шагу попадались военные крейсерские корабли, которые в боевых порядках следовали по разным направлениям.

Пилот высадил молодых людей на автобусной остановке близ стратопорта Геттара. Он обнял их и пожелал удачи «мадемуазель». На всякий случай они обменялись адресами.

— Никогда нельзя угадать заранее, что может пригодиться, — сказал смельчак. — Хотя мое жилище и находится пока под водой, милости прошу.

— Меня зовут Бруно, — сказал инженер. — Я никогда не забуду, что вы сделали для нас.

Пилот крепко пожал ему руку.

— А меня Ахмед. Ахмед Бенмомед. Очень легко запомнить. Пусть у вас, ребята, будет все хорошо, а я слетаю взглянуть, что происходит в Блиде.

Помахав на прощание, он взлетел. После того как машина исчезла из виду, Бруно обеспокоенно посмотрел на толпу, которая ожидала автобус.

— Да, не скоро мы отсюда выберемся, — сказал он девушке. — Вы очень устали, Ку Сен?

— Нет, — ответила, улыбаясь, журналистка. — Как это не покажется странным, но я чувствую себя вполне сносно. Только вот голова пустая-пустая…

Бруно взял ее под руку, и они стали в очередь, прислушиваясь к тому, что говорили вокруг.

— Здесь еще можно проехать, — говорил кто-то, — но на Центральном перекрестке все туннели затоплены.

— Я моему мужу сказала, что это было как барабанный бой…

— Действительно, что-то очень похожее!

— Сегодня утром не было воды! Это отвратительно, когда человек не может умыться, в то время как в Ин-Салахе с библейских времен не было столько воды!.. Что? Перебита водопроводная сеть?.. А-а, может быть!

— …не повсюду. Я связался по видеофону с моей сестрой, которая живет на Четвертой площади, и она была очень удивлена отсутствием у нас воды.

— Сколько же нам еще ждать автобус? Уже полчаса, как ушел предыдущий.

Какая-то женщина с красными от бессонницы глазами настойчиво спрашивала всех вокруг, без устали повторяя:

— Скажите же мне, что произошло в Бастии? Вы знаете?.. А по радио ничего не передавали о Бастии?

Бруно отвел свою спутницу в сторону.

— Мы не можем торчать здесь бесконечно. Похоже, все дезорганизовано. Я свяжусь с моим шефом, и он приедет за нами.

— Что также может занять несколько часов, ведь повсюду наверняка страшные пробки.

— Посмотрим. Ждите меня на этой скамье и никуда не уходите. А я поищу ближайший аппарат.

Возле видеофона стояла небольшая очередь.

— …Пешком я и за три часа не доберусь, — объяснял кому-то высокий и худой человек. — Скажи своему брату, чтобы он приехал за мной. — На экране какой-то юноша что-то быстро говорил. — Это так, — согласился мужчина. — Нет, это недалеко от вашего дома, и улицы в том районе не перерезаны… Спасибо.

С довольным видом мужчина повесил трубку и быстро зашагал прочь.

Усилия двух других из очереди ни к чему не привели: экран не светился. Бруно уже стал волноваться, что аппарат вышел из строя, но увидев, что экран засветился для маленькой блондинки, воспрял духом. Девчушка рассказывала о своих неприятностях какой-то негритяночке. Главная забота состояла в том, что девушка не успевала на примерку голубой туники с золотистой бахромой.

Уставший и терзаемый беспокойством, Бруно закурил, чтобы хоть как-то убить время. Беседа, однако, затянулась, и он успел выкурить целую сигарету, прежде чем подошла его очередь. Молодой человек поспешно бросил окурок в огнетушитель, установленный на кабине, и нервно нажал на кнопку вызова. На экране возникло лицо шефа, подавленное и встревоженное. Увидев молодого инженера, Дрисс Буира, обычно холодный и ироничный, расплылся в улыбке от приятной неожиданности.

— Слава богу! — воскликнул он. — Я уже считал, что вы пропали без вести где-то в Париже, и собирался подыскивать вам замену. Почему вы вернулись в Ин-Салах?

— Я не смог добраться дальше Алжира. Потом все объясню. При первой же возможности вернулся назад на вертолетном такси.

— А, вот так! — иронично произнес президент компании «Нивоз». — А я грешным делом подумал, что чемпион по водному кроссу добрался вплавь, используя скорость прилива.

— Я застрял в северном пригороде, — оборвал его Бруно. — Автобусы не ходят из-за пробок на трассе. Если вы меня отсюда не вытащите, то я и к ночи не доберусь домой. Вы не могли бы прислать за мной кого-нибудь?

— Я сам за вами приеду. Вертолеты были реквизированы, но мой статус президента компании обеспечил мне защиту.

— Шеф, я чувствую себя преступником, — притворно устыдился Бруно. — Если бы я знал, то не стал бы вас беспокоить. — И тут же добавил, боясь, что шеф передумает: — Я нахожусь на остановке «Жан Ростан».

— Буду через четверть часа.

— Спасибо.

Повесив трубку, он повернулся к парнишке с курчавыми волосами, ожидавшему своей очереди.

— Малыш, ты позволишь мне сделать еще один звонок? Всего две минуты.

— Пожалуйста, пожалуйста, я не спешу.

Бруно попытался связаться со своим другом Полем Назером, но в ответ услышал бесстрастный голос: «Господин Поль Назер отбыл в Сенегал. Будьте любезны позвонить вновь после восемнадцати часов домой или в газету. Господин Поль Назер отбыл…»

Немного разочарованный, он вернулся к девушке и повел ее к вертолетной площадке.

— Мой шеф прилетит за нами. Мой дом к вашим услугам, пока не найдете что-нибудь получше.

Она признательно улыбнулась ему и вновь погрузилась в свои грустные мысли.

Бруно окинул взглядом город, величественные здания которого, как всегда, упирались в безоблачную голубизну неба. Вроде бы ничего не изменилось, если не считать транспортных проблем… но что-то было не так! Что же? Бруно показалось, что нечто неуловимое витало в атмосфере, невидимое, неощутимое, но с каким-то неприятным запахом, вызывающим беспокойство. Ощущение нарастающего хаоса появилось у него, возможно, из-за малого количества вертолетов в небе и в то же время из-за регулярных полетов военно-транспортной авиации.

Девушка прервала его размышления, взяв за руку. Ее лицо было серьезным как никогда, но в то же время просветленным и необыкновенно красивым удивительной азиатской красотой.

Бруно вопросительно поднял брови. Девушка с трудом начала говорить:

— Кто-то или что-то желает нам всем зла! Какая-то ужасная сила вызвала эту катастрофу! Я абсолютно в этом уверена.

Бруно промолчал. Затем взял в свои ладони маленькую ледяную ручку китаянки.

— Вам необходимо отдохнуть. В конце концов, всему этому ужасу найдется разумное объяснение.

— Я уверена! — вновь с твердостью в голосе сказала китаянка. — Я родилась в Азии. А если точнее, то в Юн-Нане, месте, где очень сильно влияние Индии. Мы более подготовлены к некоторым вещам, чем европейцы. У нас более развито интуитивное чувство опасности… На человечество напали. Есть какая-то сила, которая желает нам зла. И эта катастрофа не последняя. Это только начало!

Прилет вертолета Дрисса Буиры положил конец догадкам.

Бруно быстро представил девушку шефу, и только потом все поднялись в шикарную машину Буиры. Во время полета Бруно рассказал обо всем, чему был свидетелем. Выслушав, Буира, казалось бы совершенно без всякой связи, спросил:

— Вам известно, что в данный момент абсолютно невозможно получить лед?

— Но вы делали опыты?..

— Максимум, чего достигли в лабораториях, это минус пятьдесят. Пустой номер. Но буквально за пять минут до катастрофы я узнал, что в Париже, в Национальном институте точных наук, температуру опустили до двухсот семидесяти трех по Цельсию.

— Абсолютный нуль! И каков результат?

— Нет результата. Вода осталась жидкой.

— Господи помилуй!..

— Полный идиотизм! Абсолютный абсурд! Законы физики летят к черту!

Бруно закашлялся.

— Все-таки, — начал он, — я бы хотел понять, каким образом…

— Он хотел бы понять!.. Что?! Я говорил вчера с Легэном по видеофону и предупредил его о вашей поездке в Париж. Мне показалось, что беднягу огрели по голове. Он ничего не понимал. И это Легэн! Скажу больше, он был раздавлен, оглушен… и это еще слабо сказано… Бедный Легэн!

— Возможно, он спасся. Этой ночью по радио передавали дающие надежду послания парижан, которым удалось избежать…

— Париж был сметен с лица земли! Катастрофа явилась полной неожиданностью. Спаслись лишь те, которые по воле случая находились в воздухе. Насколько я знаю Легэна, он был поглощен работой. Пожалуй, вы не представляете себе, что такое ученый, поглощенный решением какой-либо научной проблемы.

Дрисс Буира замолчал на какое-то время, а затем продолжил:

— Даже если в последний момент его предупредили, то наверняка он бросился спасать какие-нибудь бумаги со своими иероглифами.

— Что конкретно он вам сказал? Он хотя бы намекнул на решение проблемы?

Буира приземлился на террасе дома Бруно. Выключив двигатель, он задумчиво почесал щеку.

— У него был ненормальный вид. Он что-то говорил о давлении. Кажется, он сказал: «Охлаждение уже не влияет на давление, по крайней мере относительно простой воды». И еще… не помню… А, вот что: «Пусть давление остается постоянным…» Решительно все забыл. Знаю только, что он упоминал о Мариотте и Гей-Люссаке. Это вам о чем-нибудь говорит?

— Конечно, хотя и очень неопределенно, — сказал Бруно, подавая руку Ку Сен и помогая ей спуститься из вертолета.

Буира похлопал его по спине.

— Прежде всего отдохните, а затем, как только будете в форме, позвоните мне.

Он распрощался с китаянкой и взлетел. Бруно повел девушку в свою квартиру.

— Сейчас поспите, Ку Сен. Спите сколько сможете. Увидимся через несколько часов.

— Мне неловко, что я причиняю вам беспокойство.

— Нет никакого беспокойства. У меня есть комната для гостей, где вы можете как следует отдохнуть. Одна из дверей ведет к личному лифту. Я дам вам ключ.

— Я могла бы поискать гостиницу. Бруно пожал плечами.

— Вы потеряли бы уйму времени. Кроме того, представляете, что творится сейчас в отелях? В лучшем случае вам досталась бы кровать на сквозняке в коридоре.

Он нажал кнопку, и дверь отодвинулась. Бруно деликатно подтолкнул девушку внутрь. Он показал ей пульт управления, который позволял по желанию делать пневматическую кровать тверже или мягче, регулировать солнечный свет в окнах. Быстро осмотрев бытовую технику в ванной, Бруно с удовлетворением сказал:

— Нам повезло! Все работает нормально. Протянув девушке маленький тюбик, он добавил:

— Если будут проблемы со сном, воспользуйтесь этим транквилизатором. Он абсолютно безвредный.

Улыбнувшись на прощание, Бруно вышел. Порывшись в домашней аптечке, он проглотил с дюжину таблеток, пробормотав: «У меня другой случай, так как я не хочу спать». Почувствовав пустоту в желудке из-за скромного вчерашнего обеда, он решил исправить оплошность и позвал Ку Сен по интерфону.

— Что за дырявая голова! — извинился он. — Если вы голодны или хотите пить, не стесняйтесь, скажите. Микрофон встроен в изголовье кровати. Кухня дома обслужит вас; окошко слева от входной двери.

Себе он заказал два сандвича и через пару минут получил их. Потом включил видео, открыл бутылку «Асрумадо» и, оставив дверь в ванную комнату открытой, чтобы был виден экран, отрегулировал по своему вкусу температуру морской воды в ванной.

Человечество зализывало свои раны. Повсюду организовывалась служба экстренной помощи, пункты помощи пострадавшим, которые потеряли все.

Индустриальная мощь эпохи делала возможным подобное социальное обеспечение. Предприятия, которые намеренно сокращали выпуск продукции, чтобы избежать перепроизводства, теперь работали на полную мощность. Регионы, избежавшие катастрофы, ъ кратчайшие сроки возводили из готовых конструкций новые города.

Излишки продовольствия, накопленные для поддержания стабильности цен на сельхозпродукцию в предыдущие десятилетия, посыпались как из рога изобилия.

Несмотря на собственные значительные разрушения, Афранса, по сравнению с другими регионами, пострадала мало и была в первых рядах тех, кто помогал наиболее пострадавшим. Ее экономический потенциал и огромные резервы позволяли ей нести бремя расходов пострадавшего человечества. Для нее все сводилось к простой проблеме организации.

Между тем миллионы людей испытывали не только физические, но и моральные страдания, не зная, что случилось с их родственниками или друзьями.

На заседании Большого Мирового совета постоянно действующие или созданные в спешном порядке органы власти из различных стран определили в качестве первоочередной меры, после материальной помощи, оказание моральной поддержки. Необходимо было в кратчайший срок наладить информационное обеспечение, покончить с неопределенностью, которая доставляла страдания людям.

Поскольку было невозможно составить списки жертв, решили сосредоточиться на живых.

Каждый из оставшихся в живых должен был отправить властям соответствующего округа обычный листок с указанием национальности, имени, возраста, адреса, профессии, места, где его застала катастрофа, нового адреса, а также упомянув, есть ранения или нет. Этих данных было вполне достаточно, чтобы устранить всякие сомнения в каждом конкретном случае.

Типографии выплескивали реки бумаги. Достаточно было запросить соответствующий лист по своей провинции, чтобы окончательно успокоиться или получить печальную информацию об отсутствии в списках дорогих имен. Но в любом случае это было лучше, чем пытка неизвестностью.

Благодаря принятым мерам население получило всю информацию в течение пары недель. Именно таким образом Ку Сен с облегчением узнала, что с ее семьей все в порядке, в списке она не нашла только фамилию деверя. Она вынуждена была отказаться от желания немедленно вернуться на родину, так как частные поездки на расстояние свыше тысячи килостадиев были запрещены до новых распоряжений, а исключения из этого правила были чрезвычайно редки.

География планеты резко изменилась. Моря постепенно входили в свои берега, но уровень воды поднялся на пятьдесят стадиев, поглотив большую часть столиц, расположенных в долинах или на побережье. Гибралтарские ворота и сицилийско-тунисская плотина скрылись под водой, а восточная часть Средиземного моря, казалось, приняла свой первоначальный вид. То же произошло и с Японским морем и Мексиканским заливом, еще недавно осушенными при помощи передовой техники.

Что касается полюсов, то они полностью освободились ото льда. Зеленоватые воды Арктики стали более теплыми, чем до катастрофы. Антарктический континент казался голым, каким его никогда раньше не видели. Даже горы сбросили с себя белое одеяло, которое покрывало их скалистые склоны с незапамятных времен.

Весь этот хаос влиял на жизнь каждого. Власти призвали всех мужчин с учетом их способностей и навыков. Постепенно стали соединяться разбросанные прежде семьи, и им выделяли жилье рядом с местом работы.

В некотором смысле эта большая беда имела и положительные стороны, так как объединяла все нации в одну большую мировую конфедерацию.

Шаг за шагом, казалось, все вставало на свои места. Человечество постепенно приходило в себя после того жесточайшего удара, который нанесла ему природа. Однако один не дающий покоя вопрос так и не находил разрешения…

Вода по-прежнему не замерзала. Лед, иней, снег, град — все эти слова стали достоянием истории… Нанося ущерб одним отраслям промышленности, принося пользу другим, феномен уже не казался столь уж пугающим. Наибольшее беспокойство вызывал тот факт, что ученые головы не могли объяснить природу этого явления.

Столкнувшись с подобной загадкой, можно было предположить все, что угодно. Но на данный момент не было ни малейшей научной ясности. А если атмосферный кислород перейдет в жидкую фазу? А если сила тяжести неожиданно исчезнет? А вдруг Земля остановится или начнет вращаться в обратную сторону? На первый взгляд смехотворные предположения, но все же…

Все эти гипотезы циркулировали в основном в научных кругах. Люди же, далекие от этих проблем, вновь почувствовали вкус, к жизни.

Вынужденная оставаться в Ин-Салахе, Ку Сен регулярно посылала статьи в свою газету.

Недостатка в материале не было. Кроме того, она воспользовалась представившейся возможностью, чтобы усовершенствовать свой французский.

Что касается Бруно, то его, как специалиста, власти привлекли к государственной службе. И поскольку нужда в инженерах была велика, то он не знал, когда сможет вернуться к своей работе в компании «Нивоз».

Основное бремя работ вследствие катастрофы легло на армию, Бруно же занимался проблемой приведения в действие резервуаров с питьевой водой, оказавшихся затопленными. Эта задача была особенно важна для Афрансы, так как без гигантских установок по переработке морской воды в питьевую большая часть территории страны превратилась бы в пустыню.

Положение было сродни полувоенному, но Бруно пользовался довольно широкой свободой действий. Например, он мог несколько раз в месяц ездить домой, если по роду службы ему было необходимо выехать во Францию или Мавританию.

В скором времени во всем мире жизнь вошла в нормальное русло. По крайней мере внешне. И тем более ужасным стал второй удар стихии.

Глава восьмая

Однажды ночью Бруно неожиданно вернулся домой. Там он застал своего друга Поля Назера в обществе Ку Сен.

— Ты воспользовался моим отсутствием, чтобы пофлиртовать! — воскликнул он.

— Ну и ревнивец! — ответил негр. — Ты ведь девушку похитил. А я сейчас как раз планировал побег.

Не очень привыкшая к тяжеловесному западному юмору, Ку Сен покраснела как рак и поспешила сменить тему разговора:

— Что случилось, Бруно? У вас странный вид. Поль внимательно посмотрел на друга.

— В самом деле, ты белый как мел.

— Да пустяки, — притворно беспечным голосом ответил инженер, рухнув в кресло. — Маленькое происшествие, которое нередко случается с теми, кто ныряет. Я только что вышел из декомпрессионной камеры, поэтому у меня такой вид. Мне дали неделю на восстановление. Пришлось повоевать с медсестрой, которая хотела подвергнуть меня… Она выглядела перепуганной! Я ей сказал, что все необходимее у меня есть дома, — закончил он, улыбаясь Ку Сен. Девушка в ответ также улыбнулась.

— Вечно ты выкладываешься до предела! — разозлился Поль. — Когда-нибудь ты оставишь там голову. Что-нибудь серьезное?

Бруно сделал уклончивый жест.

— Я слишком быстро поднялся на поверхность. Теперь все тело в волдырях, а ноги совсем не держат, но завтра я уже буду в норме.

— Ляг, сделай мне одолжение!

— А ты сделай мне одолжение и оставь меня в покое, — отмахнулся Бруно. — Что тебе нужно?

Зная характер друга, Поль, пожав плечами, не стал настаивать и сменил тему:

— Я пришел поговорить с тобой о некоторых странных вещах. Ты читаешь газеты?

— Нет. — Подложив под затылок подушку, он добавил: — Послушай, прежде чем ты начнешь мне рассказывать свои глупости, сделай милость, дай мне стакан «Феникса».

Поль направился к холодильнику и приготовил для всех коктейль.

— Ты только вообрази, вновь стали говорить о «летающих тарелках».

— А что это такое?

Негр недоверчиво посмотрел на инженера, затем на Ку Сен.

— Он никогда не слышал о…

— Представь себе, нет! — прервал его Бруно. — В наше время много чего летает но тарелки… извини, мне это неизвестно!

Пришлось ему объяснить, что в двадцатом веке повсюду были замечены светящиеся объекты в форме диска, летающие в небе планеты. Пришли к выводу, что это объекты искусственного происхождения и прибыли из другого мира.

— Сейчас вспоминаю, что-то я читал на этот счет. Итак, они вновь появились? Похоже, мы опять возвращаемся в средние века! Во времена оборотней и ведьм верхом на метле…

— Это вовсе не шутка. Их сфотографировали, — ответил Поль.

— Где?

— По всему миру, над морями и затопленными районами.

— И двух часов не прошло, как я был в Париже, но ничего не видел и не слышал.

Поль стал терять терпение.

— Не говори глупостей. В Париже ты находился под водой… Старина, отнесись к этому серьезно.

— Есть еще одна деталь, — вспомнила Ку Сен.

— Да, в самом деле, — подтвердил негр. — Сегодня вечером в Париже шел дождь?

— Что за вопрос?! Дождь идет с тех пор, как весь мир перевернулся.

— Я хотел сказать: дождь был необычным? — продолжал настаивать Поль, протягивая другу стакан.

Бруно сделал глоток и провел ладонью по глазам.

— Кажется… Настоящий водяной смерч! Но что в этом необычного?

— А после ливня небо очистилось?

— Да, конечно. Ветер разогнал облака. Небо стало таким голубым… как в Ин-Салахе. Ну и что дальше?

Ку Сен вмешалась в разговор:

— Это не ветер разогнал облака, Бруно. Они просто полностью конденсировались, понимаете? Не было видно ни одного облачка!

Поль уточнил:

— Наблюдатели в Птоломеях сообщили нам, что не было облаков.

— В Птоломеях? — удивился Бруно.

— Да, в Птоломеях, на лунной станции наблюдения. Похоже, не зря тебе дали неделю отдыха, ты сегодня ничего не понимаешь. Эти типы там, наверху, от скуки только и делали, что глазели на Землю. Их мнение почти единодушно. Они сообщили, что в атмосфере Земли не было ни одного облачка… Ты уже был на Луне?

— Один раз, как турист.

— Тогда ты должен помнить. Первое впечатление, когда сверху наблюдаешь за Землей, разочаровывает. Облачность мешает с четкостью распознать континенты и моря. Планета похожа на огромный шар, покрытый белесой плесенью. Но сейчас они видят Землю четко и ясно, словно школьную карту мира.

— Это означает…

— Что уже нет водяного пара. Вода повсюду только в жидком состоянии, неспособна к кристаллизации и испарению… Впрочем, это мое личное мнение! Однако я позволил себе маленький эксперимент — включил твой старый чайник.

Все вместе они поспешили на кухню.

— Он сломан, я уже несколько месяцев им не пользуюсь.

— Я починил его, простой обрыв провода. Обрати внимание, я не ошибся, — сказал Поль и указал на чайник.

— Ну и что?

— Вода не кипит.

— Значит, ты плохо его починил!

— Убедись сам, сунь палец в воду, — с иронией предложил Поль. — На термометре сто семьдесят градусов.

Он взял чайник за ручку и вылил содержимое в раковину. Вода текла прозрачной струей, даже без намека на пар. Не веря своим глазам, Бруно осторожно намочил кончик пальца и вскрикнул от боли.

Все трое переглянулись.

— Вы догадываетесь о последствиях? — спросил посерьезневший Бруно, сдвинув брови.

— Тут и догадываться нечего, — медленно произнесла Ку Сен. — Уровень моря поднимается повсюду. Постоянные дожди и отсутствие испарения влекут за собой катастрофические наводнения. Именно поэтому Поль спросил, читали ли вы газеты. Он приехал из Сенегала. Вся эта провинция покрыта водой. Отовсюду поступают тревожные новости.

Друзья вернулись в комнату. Поль включил телевизор.

«…самый главный враг, наверное, не вода, а засуха. Так как дожди больше не будут идти, обширные территории обречены в течение длительного времени быть не обработанными и безлюдными. По иронии судьбы, бывшие пустыни, которые уже давно снабжались водой искусственным путем, окажутся единственными процветающими регионами наряду с теми, на природу которых издавна рассчитывали. К счастью, наша страна находится в отчасти благоприятном положении, но не будем забывать, что необходимо разделить общую судьбу и что уровень жизни всех неизбежно понизится».

— Он не говорит о летающих тарелках, — заметил Бруно.

— Помолчи!

«…ожидать, что ученые быстро найдут ответ на этот новый каприз природы. А сейчас несколько репортажей с места событий».

Поль решительно повернул ручку настройки.

— Почему ты выключил?

— Я уже сыт по горло этими наводнениями.

— Может быть, нам бы показали твои знаменитые тарелки.

Поль посмотрел на девушку.

— Как я недавно сказал Ку Сен, власти пока не разрешают прессе сообщать об этом факте. Чтобы избежать паники, понимаешь?

— Вспомните, — заговорила Ку Сен, — что я говорила вам шесть месяцев назад: кто-то желает нам зла и причинит его.

Поль Назер прервал тягостное молчание, которое последовало за этим пророчеством.

— Пойду в редакцию. Ты должен попытаться поспать, Бруно, и пока не забивай себе голову летающими тарелками.

Он пожал руку друзьям и вышел. Немного погодя послышался шум мотора его машины, который смешался с уличным шумом. На город опустилась ночь.

Молодые люди вышли на террасу. Внизу светились тысячи окон Ин-Салаха, разноцветные огни уличных светофоров, аэродромов мигали в ночи. Прожектора диспетчерских вышек, казалось, доставали до звезд.

Ку Сен взяла Бруно за руку и грустным голосом прошептала:

— Мне нужно вам кое-что сказать.

Огни города отражались на ее коже, как будто она была из шелка.

— Вы хотите сообщить мне о какой-то беде? — мягко спросил Бруно. — Это очень серьезно?

Вымученная улыбка скользнула по ее лицу. Она покачала головой:

— Нет, не очень… Но причинит нам обоим горечь.

— Говорите, — пробормотал Бруно, с силой сжав ее руку.

Она высвободила руку и отошла на несколько шагов к парапету. Не глядя на Бруно, она произнесла:

— Я уезжаю. Уже забронировала место на ракете. Вы были так добры в течение этих шести месяцев, что… я буду скучать. Я никогда не забуду вашего участия, вашего удивительного товарищества.

Бруно быстро, в два шага, приблизился к девушке и схватил ее за плечи:

— Удивительный товарищ? Ку Сен, что ты говоришь? Она прикрыла его рот ладошкой.

— Не говорите ничего. Я знаю заранее, что вы скажете. Неужели вы думаете, что нам необходимо говорить, чтобы понять друг друга? Нет…

Бруно нежно поцеловал руку, которая касалась его губ. Девушка слабо запротестовала, затем их лица словно слились воедино и Бруно ощутил в поцелуе вкус слез.

Они отстранились друг от друга, переводя дыхание. Страдание исказило лицо Ку Сен.

— Я подозревала, — прошептала она, — я подозревала. Я поступила плохо. А сейчас разлука будет не просто трудной, но и мучительной.

И бросилась к нему в объятия. У обоих голова пошла кругом. И внезапно город словно сошел с ума, тысячи сирен завыли, подавая сигнал тревоги.

Бруно первым пришел в себя. Не разжимая объятий, он поднял голову.

— Ну вот и пробил час! Великое бегство! Не думал, что это случится так скоро.

Буквально оглохшая от рева сирен, девушка заметила лишь движение губ Бруно, не поняв ни слова.

Молодой человек отстранился от Ку Сен. Они выскочили из квартиры и стремительно вбежали в лифт.

Сотни светящихся дисков появились над Ин-Салахом.

Глава девятая

Несмотря на то что лифт был скоростной, казалось, прошла вечность, пока он достиг цели.

Бруно обнял Ку Сен изо всех сил, будто прощался с ней надолго. Он быстро проговорил:

— Дорогая, обещай подчиняться мне беспрекословно, слепо, во всем. Мне не нужно просить тебя остаться в Ин-Салахе, так как твой билет на ракету сейчас не более чем клочок старой бумаги. Ввиду того что происходит, все рейсы наверняка отменены.

Он вновь обнял ее, предупреждая какие-либо вопросы. Лифт остановился. Они вышли в коридор, заполненный охваченной ужасом толпой. Полицейские пытались навести хоть какой-нибудь порядок.

Расталкивая всех локтями, Бруно приблизился к одному из них и, засучив рукав, показал ему металлический браслет на запястье. Полицейский отдал честь.

— Помогите мне добраться до скважины, — приказал инженер.

Полицейский сделал знак двум своим коллегам, и, объединив усилия, они расчистили дорогу Бруно вплоть до двери красного цвета.

Поблагодарив, Бруно подтолкнул Ку Сен вперед и закрыл дверь.

— Куда мы идем? — забеспокоилась девушка.

— Хочу доставить тебя в безопасное место, — ответил Бруно.

Поскольку у девушки зуб на зуб не попадал, Бруно прижал ее к себе, чтобы успокоить.

— Не бойся, малышка. Здесь нечего бояться.

Девушка пробормотала:

— Но… я не понимаю. Полиция подчиняется тебе?

— Не совсем так. Просто, увидев мои знаки отличия, каждый полицейский должен оказывать мне содействие в чрезвычайной ситуации. Я являюсь сотрудником секретной службы.

— Что еще за секретная служба? Значит, ты знал о том, что говорил тебе Поль?

— По поводу облаков и летающих тарелок? — Конечно. Я разыграл комедию, чтобы узнать, насколько Поль информирован.

Они вышли в какой-то коридор, по которому сновали спешащие по своим таинственным делам люди.

Один из них, проходя мимо, обратился к Бруно:

— Сильный удар, не так ли?

— Похоже на это! — подтвердил инженер.

Прямой бесконечный коридор пересекался под прямым углом с другими. Через каждые сто стадиев были установлены видеофоны. Бруно остановился возле одного из них.

Ку Сен не слышала разговора своего спутника. Еще не придя в себя от недавних ужасных потрясений, она, оглядываясь вокруг, почувствовала лишь удивление. Обстановка, в которой она оказалась благодаря Бруно, войдя в простую красную дверь, была необычной, ирреальной, но в то же время более спокойной, чем на поверхности.

Шаги и разговоры гулко отдавались в бесконечных коридорах.

Казалось, что все здесь хорошо знали, почему находятся в данном месте и куда направляются. У каждого была точно, по-военному поставленная задача. По сравнению с беспорядком и паникой, царящими наверху, здесь чувствовалась продуманная и четкая организация.

Сам Бруно, казалось, изменился. Ку Сен он показался более уверенным в себе, более мужественным, что делало молодого человека еще более привлекательным. За несколько минут она поняла, что открыла настоящего Бруно, чей новый облик был окутан тайной.

— Да, Назер, как Сен-Назерnote 3. Возможно, вы сможете найти его в подвале редакции газеты, — говорил молодой человек своему неизвестному собеседнику. — Вы без проблем доставите его сюда, если упомянете мое имя… Да-да, именно так… Скажите ему, чтобы ожидал на Центральном пункте. Спасибо.

Бруно выключил видеофон и повел Ку Сен дальше. На перекрестках девушка замечала таблички-указатели. Они повернули налево, в более широкий коридор с табличкой «С-56». Маленькая китаянка споткнулась, и тут же Бруно подхватил ее под руку, прежде чем она поняла, что под ногами у них движущийся ковер.

Скользящий пол доставил их к металлической лестнице, ведущей в глубины подземного города.

Ошеломленная всеми этими сюрпризами, Ку Сен перестала запоминать путь, по которому они шли. Позволив вести себя как ребенка, она уже не обращала внимания ни на повороты, ни на спуски этого огромного лабиринта. Она не могла даже и представить, что подземелье Ин-Салаха представляет собой такой сложный комплекс. Эта череда коридоров, то узких, то широких, разбегающихся в разных направлениях, погрузила ее в своеобразный гипноз, в котором с реальностью ее связывало одно твердое ощущение: рука Бруно.

Наконец они добрались до огромной квадратной комнаты с сотнями дверей. Инженер дотронулся браслетом до одной из них, и она тут же открылась. Ку Сен обратила внимание на то, что на двери значилось имя «Бруно Дэкс» с указанием номера.

— Пришли, — заявил Бруно, закрывая дверь. Он обхватил девушку за плечи и сказал: — Ты у себя дома. У нас три комнаты со всеми удобствами.

Ку Сен осмотрелась вокруг. Небольшая квартира, казалось, вместила максимум удобств на минимуме пространства.

Как умная женщина Ку Сен не стала задавать вопросов. Бруно и так прекрасно понимал, что у нее в голове сплошной вопросительный знак. Позволив усадить себя в кресло, девушка в ожидании подняла глаза на Бруно.

— Если бы не происшедшее со мной, — заговорил он, — и не полученное вследствие этого разрешение, я должен был бы оставить тебя здесь и отложить объяснения до лучших времен.

На мгновение он замолчал, а затем резко продолжил:

— Существует секретная служба. И я являюсь ее сотрудником благодаря моему бывшему шефу, Дриссу Буи-ре, который стал моим высшим начальником. Эта служба была создана три месяца назад, после того, как мы узнали, что за противник нам противостоит.

Неожиданно Бруно побледнел и рухнул на диван. Ку Сен в беспокойстве кинулась к нему:

— Ты болен!

Он покачал головой и вздохнул:

— Всего лишь немного устал. Ты помнишь, я сказал, что пострадал от декомпрессии. Но я не был в Париже. Я не выезжал из Ин-Салаха. Это произошло во время учебного боя против… Но давай по порядку.

— У тебя руки, как ледышки! — простонала Ку Сен, приложив их к своему лицу.

— Это не столь важно… Слушай!

В подземных коридорах прозвенел звонок.

— Что это?

— Предупреждение для опоздавших, — сказал Бруно. — Закрываются все входы. Через десять минут от гражданского населения нас будут отделять сто метров бетона.

Лицо Ку Сен напряглось.

— Бедные люди, это жестоко, это…

— Нет, — возразил Бруно, — план обороны был разработан очень давно. Да, мы полностью изолированы от гражданского населения, но оно также находится в безопасности, под землей. Конечно, есть жертвы, так как тревога была очень неожиданной. Для этих людей мы ничего не сможем сделать. Но процент потерь будет очень низким. Я полагаю, что город на поверхности может быть разрушен до основания, но враг уничтожит практически пустой город.

— Я так и знала, что нам хотят причинить зло, Бруно. Но кто враг?

— Да, ты права. Эти катастрофы были спровоцированы для того, чтобы уничтожить род человеческий. Но мы так и не узнали бы источник нападений, если бы враг не имел неосторожность показаться… Похоже, однако, что он понял свою ошибку и теперь торопит события.

— Кто это?

Бруно улыбнулся, погладив руку Ку Сен.

— Подумай немного. Кто может быть заинтересован в том, чтобы затопить Землю, сам при этом ничем не рискуя?

— Как я себе это представляю, кроме рыб некому…

— Рыбы! Ты сказала «рыбы»!

Ку Сен рассмеялась.

— Какой абсурд!

— Нет, это не абсурд! Это… хаос, если тебе так больше нравится, но не абсурд! Так же как на суше среди целой армии млекопитающих существует только один вид разумный, человек, в морях, среди рыб, только один вид, который эволюционировал, — электрический скат.

— Я никогда…

— До сих пор никто даже не слышал об этой расе. Несомненно, с незапамятных времен бок о бок существовали две цивилизации, не зная друг о друге, — скаты и люди. Или, точнее, скаты знают о нас гораздо больше, чем мы о них. Уже давно их летающие диски наносят нам краткие визиты. Между тем считалось, что эти летательные аппараты являются посланцами другой планеты. Нам и в голову не приходило, что они вышли из моря.

Пересев на край дивана и обняв Ку Сен за талию, он продолжил:

— Третьего сентября, где-то через пару недель после наводнения, был замечен аппарат конической формы, похожий на гигантский металлический волчок диаметром сто стадиев и высотой тридцать. Этот аппарат разбился в Андах. Внутри обнаружили трупы «скатов»… Им дали это имя, потому что они были действительно похожи на известных тебе морских существ. Первые, которые дотронулись до трупов, погибли, будто сраженные молнией. Даже мертвые, эти существа производили электричество. Большая часть отсеков диска была заполнена морской водой. В лабораториях стали исследовать останки этих существ. Сомнений не было: эти существа даже на клеточном уровне были аналогичны скатам. Сходство было примерно такое, как между обезьяной и человеком.

Бруно поднялся, открыл шкаф, достал бутылку «Феникса» и два стакана. Разлив напиток, он проглотил две таблетки и запил их из стакана. Затем удовлетворенно улыбнулся.

— Уже чувствую себя гораздо лучше. Курс лечения, который провели сегодня вечером, начинает давать результат.

Ку Сен помрачнела после всего услышанного.

— Электрические скаты! — воскликнула вполголоса девушка.

— Именно так! — продолжил Бруно. — Один древний философ говорил, что человек умен, потому что у него есть руки. Скаты, возможно, прогрессировали из-за того, что вырабатывали электричество. Я в этом ничего не понимаю… Знаю только, что это ужасные существа!

— Ты их уже видел?

Глаза Бруно потемнели.

— Да. Мы были захвачены врасплох, когда осуществляли погружение резервуара в Порт-Этьене. Борьба. Паника. Пять минут спустя вся фабрика взлетела на воздух в виде гейзера огня и радиоактивной воды.

Пошарив по карманам, он вытащил фотографию и показал ее Ку Сен. Девушка увидела гигантского ската, распятого на двух балках для удобства фотографа. По обеим сторонам головы висели обмякшие дельтовидные ласты. Рот в форме буквы «V» казался маленьким и жестоким, а в мертвых глазах, не имеющих ничего общего с человеческими, светился дьявольский ум.

— Обрати внимание на вилообразный хвост. Он служит ему в качестве рук, причем более совершенных, чем наши, как с точки зрения силы, так и точности манипуляций.

— А все эти объекты на полу? — спросила ошеломленная Ку Сен, указывая на фотографию.

— Это их «скафандры», если можно так сказать, полностью разобранные, вернее, разрушенные, так как мы не смогли найти ни одной связки, ни намека на магнитный замок, ни болтика. «Скафандр», естественно, был заполнен морской водой.

— А как вам удалось сохранить все это в тайне?

— Меры, принятые властями после катастрофы, были драконовскими. Цензура — очень суровая. Полагаю, что информация все же просочилась. Но любой ценой нужно было избежать паники

Они замолчали и долго смотрели друг на друга.

— Мы похожи на влюбленных, — пробормотал наконец Бруно. — Не в лучшее время на нас все это обрушилось.

Он обнял ее. Неожиданно руки девушки обвились вокруг его шеи.

— Почему ты привел меня сюда? — спросила она прерывающимся голосом.

— Каждый сотрудник секретной службы имеет право разместить свою семью в подземном городе. Это помогает укрепить дух мужчин. Поскольку у меня нет семьи, я подумал…

Ку Сен не дала ему договорить и страстно поцеловала. Она чувствовала себя счастливой, несмотря на все эти тревожные события, счастливой, несмотря на разлуку с семьей и на все несчастья, которые обрушились на человечество. Чувство огромного счастья гнало прочь все мысли, которые не были связаны с Бруно.

Глава десятая

Чуть позже в подземном баре Бруно встречал Поля Назера, растерянного из-за того, что, как он сказал, «два жандарма притащили его сюда буквально волоком».

— Вот уже несколько дней, — объяснил Бруно, — как я поставил на уши кого только мог, чтобы сделать тебя сотрудником секретной службы. Думаю, мне пошли навстречу. Я сделал упор на том, что в случае нападения или опасного задания я бы предпочел иметь рядом с собой старого испытанного друга. Они достаточно умны, чтобы понимать психологические преимущества подобной ситуации.

— Ты сказал, психологические преимущества? Думаю, что для любого офицера эти слова — пустой звук. И я совершенно чужд военщине.

— Старина, войны всегда имеют и прогрессивное начало. Эта необычная война за несколько недель потрясающим образом изменила менталитет армии. Это произошло очень быстро, понимаешь? Как никогда ранее! Реорганизация была проведена в одно мгновение. Теперь, начиная со звания «полковник», каждый офицер или ученый, или технический специалист.

— Или журналист! На какой глубине, ты сказал, мы находимся? Четыреста стадиев? И сидим в баре? А я, журналист, жил на поверхности и даже ничего не подозревал!

Чтобы как-то снять напряжение, Поль одним глотком осушил стакан и поперхнулся.

— Появление всех этих сооружений стало возможным благодаря системе водоснабжения, — пояснил Бруно, похлопывая друга по спине.

— Системе… водоснабжения? — переспросил Поль, все еще кашляя.

— Да, Ин-Салах обеспечивался опресненной водой по сотням подземных каналов с мавританского побережья. Но существовала также старая заброшенная система, которая в прошлом веке снабжала город питьевой водой из подземных пластов. В настоящее время эти пласты истощены. Так появились эти коридоры и залы, которые раньше были водопроводами и резервуарами. Оставалось только оснастить их соответствующим образом.

— Всего лишь оснастить! — передразнил Поль. — За несколько недель! Ты хочешь сказать, что все города пустыни, включая обширные сельские регионы, были подобным образом обустроены?! Неужели ты не отдаешь себе отчета…

— А ты, неужели ты не отдаешь себе отчета в необыкновенной мощи этой страны? — оборвал его Бруно. — Я на память попробую процитировать одну из твоих статей, которая произвела на меня сильное впечатление. «… Колоссальные возможности, которые современная наука предоставляет в распоряжение промышленности Афрансы, могут значительно увеличить время нашего отдыха. Обычный гражданин Афрансы работает не более трех часов в день пять дней в неделю. Если бы автоматизация и фотосинтез продуктов питания использовались на полную мощность, то каждому гражданину пришлось бы работать не более двух часов в месяц (цифры не лгут, и вероятность ошибки очень мала».

— У тебя хорошая память!

— Подожди, я еще не закончил. «Вот уже семьдесят лет существует революционная программа реконверсии. Достаточно будет нажать кнопку, чтобы в течение восьми дней программа была выполнена. Но на этой кнопке значится сигнал „опасность“.

И опасность для нашей цивилизации велика. Занимайся человек своей работой не более двух часов в месяц, очень скоро из-за отсутствия тренировки он станет недееспособным, а вынужденный отдых быстро превратится в источник мучительной лени и…

— Хорошо, достаточно, — прервал Поль. — Они прибегли к кнопке. Ты это хочешь сказать?

— Совершенно верно! Иначе каким образом ты можешь объяснить, что вот уже шесть месяцев Афранса в одиночку кормит, одевает, дает жилье, даже развлекает весь остальной мир? Кроме того, ты забыл, что страхи двухтысячного года заставили нас спрятать под землю большинство фабрик. И с тех пор они там и находятся. Прятать предприятия под землю стало привычкой. Мы располагаем мощным энергетическим потенциалом и, если потребуется, сможем обеспечивать себя в течение многих лет.

— Я это предполагал, но никак не думал, что достаточно нажать кнопку, чтобы привести в действие эту махину. Мне не хватало воображения. А это стыдно для журналиста. Ситуацию в стране можно сравнить с автомобилем, который развил скорость триста стадиев в секунду. Ездить с такой скоростью рискованно, но, если только скорость может помочь избежать катастрофы, к этому средству нужно прибегнуть. Разумеется, подобная производительность для Афрансы была опасной, однако очень хорошо иметь такую силищу в резерве, чтобы в нужный момент нажать кнопку.

Поля охватил энтузиазм:

— Самая большая пустыня в мире неизбежно должна была превратиться в самую большую нацию. Необходимо было начать с нуля, с чистой страницы! Вопрос состоял не в том, чтобы противопоставить современную цивилизацию старым и неповоротливым структурам. Наши предки умели смотреть далеко вперед! Сверхобработанная и сверхиндустриализированная территория, залитая солнцем, могла возникнуть только там, где все было искусственным. Афранса…

— Если ты продолжишь в том же духе, то закончишь пением национального гимна, — съязвил Бруно. — Нет большего патриота, чем сенегалец! Успокойся, старина! — И неожиданно сурово продолжил: — Ты, мечтатель, уже забыл, откуда прибыл и где находишься сейчас! Вот уже шесть месяцев, как существует только один шовинизм на всей планете. И как ни странно, это не американский, русский или китайский шовинизм. Это шовинизм скатов!

Негр наморщил лоб.

— Кто может сказать что-либо наверняка?! Возможно, нам удастся наладить контакт с этими скатами! Им — море, нам — твердая земля! Плодотворное сотрудничество! Я думаю…

— Но они думают по-другому! Ты все еще продолжаешь мечтать, забыв о сотнях миллионов людей, погибших в одно мгновение! Не может быть мира между нашими расами. Или они, или мы.

Поль Назер опустил голову.

— У меня ощущение, что первую партию выиграли они.

Бруно встал и похлопал друга по плечу.

— Не падай духом. Я пристрою тебя в мое подразделение. Я тебе уже сказал, что ты произведен в чин капитана?

Поль встал по стойке «смирно» и отдал честь.

— Кончай паясничать, а то отправлю тебя в интендантскую службу. И все дни ты проведешь, занимаясь описями, списками и подсчетом инвентаря.

— Не шути так! Ты же знаешь, что я прихожу в ужас от кабинетной работы.

Они вышли из бара, затем перешли через пропасть с бурлящей внизу водой.

— Помнишь трассу водного кросса? — с грустью спросил Поль.

— Отчасти благодаря твоим спортивным достижениям мне и удалось решить вопрос о твоем переводе сюда, — признался Бруно. — Можешь считать себя членом подводной команды. Водный кросс — детские игрушки по сравнению с тем, что тебя ожидает!

— Повеселимся! — с горечью пошутил Поль.

Спустившись на несколько ступенек, они сели в двухместный автомобиль. Машина тронулась, свернула на трассу со светящимися стенами. По дороге им попадались военные транспорты с подразделениями подводных пловцов в униформах различного цвета. Поль вытаращил глаза.

— Уже идут бои? — спросил он.

— Кое-где, вероятно, да, но оборонительного характера. Поль почесал подбородок.

— Но, черт побери, мы находимся по крайней мере в тысяче килостадиев от ближайшего побережья! Как…

— По каналам водоснабжения, дуралей! Выход прямо в морские глубины после путешествия в тысячу килостадиев под водой.

Они проехали по мосту над круглым озером диаметром в тридцать стадиев. Поль прикинул глубину и скорчил гримасу. Затем, вцепившись в сиденье, закричал:

— Бруно, смотри, акулы!

Бруно бросил небрежный взгляд. Огромные акулы сновали среди пены.

— Замаскированные подводные лодки, — объяснил он. — Неплохо, как думаешь? Но ты еще не то увидишь! На глубинах в десять-одиннадцать стадиев мы предполагаем создать базы в виде невиданного морского чудовища.

Поль вытер лоб и закрыл глаза. Открыл он их только после остановки автомобиля. Следуя за Бруно, пересек просторный внутренний дворик. Бруно показал часовому различные бумаги, и тот пропустил их.

— Этот тип одет по всем правилам, — заметил Поль. — Но меня это не восхищает. Нет ли у вас униформы креветок для подразделений пигмеев?

— Вначале всех это очень забавляло, — весело улыбнулся Бруно. — Называли происходящее «карнавальной войной». Но, уверяю тебя, когда я должен надевать мой скафандр в форме осьминога, то с трудом сдерживаюсь, чтобы не стучать зубами от страха раньше времени. Необходимо находиться в воде многие часы подряд. Пластик не поглощает пот, поэтому промокаешь до нитки и, как следствие, коченеешь несмотря на подогрев.

Бруно представил Поля какому-то младшему офицеру, который через две минуты, после того как машина провела идентификацию, уже держал в руках военный билет журналиста. Затем билет вновь поместил в машину, которая с шумом проглотила его, замигала различными разноцветными лампочками и «выплюнула» наконец металлический браслет и униформу.

Поль пошел переодеваться в соседнюю комнату, положив гражданскую одежду в ящик, откуда машина «слизала» ее словно языком.

Бруно провел друга через вереницу просторных комнат, стены которых были увешаны картами, схемами и фотографиями. В одной из них два человека сидели на стульях перед гигантским стеклянным экраном, закрывающим всю стену.

— Давай ускорим твое обучение, — предложил Бруно. Он нажал на кнопку, встроенную в подлокотник кресла.

Экран засветился, и на нем появились подводные пейзажи. Цветовая гамма, объемность и четкость были такими, что создавалось ощущение, будто океанские глубины находятся сразу за стеклом. Казалось, разбей стекло — и вода хлынет в зал. Невидимый диктор говорил:

«Эти кадры были сняты возле мавританского острова Тидра. Привыкайте к виду существ, с которыми вскоре вам придется бороться. Аппараты…»

Бруно уменьшил звук и уже сам продолжил комментарий новостей. Появился гигантский диск, который, почти полностью заполнив весь экран, выпустил из своего рода шлюза около пятидесяти скатов. Подводные создания были покрыты металлическим панцирем.

— Это не металл, — пояснил Бруно, — а пластиковое покрытие, более твердое, чем какой-либо металлический сплав. Только совсем недавно нам удалось изобрести оружие, способное пробивать эту индивидуальную чудо-броню.

Снимая эти кадры, оператор, без всякого сомнения, подвергался огромному риску. Скаты стали кружить над затопленной водозаборной станцией, затем сделали в ней пролом и проникли в каналы водоснабжения.

Появился еще один диск и выпустил новую группу нападавших, которые стали «парить» над зданиями словно батальон ангелов-терминаторов. Через некоторое время бетонная оболочка взорвалась, разрушив стены фабрики. Скаты ринулись в проломы, возникшие в результате взрыва. Новая группа появилась из туннелей. За ними плыли бесформенные существа с медленными, как у моллюсков, движениями, неповоротливые и плохо приспособленные к жидкой среде.

— Люди! — воскликнул Поль.

Подводные пловцы потрясали устаревшего образца ружьями, затем открыли огонь. Некоторые скаты тут же были обезглавлены, но большинство взметнули хвостами водяные вихри и бросили в людей какие-то круглые гранаты, которые взорвались словно маленькие солнца. Вода окрасилась в красный цвет.

Воспользовавшись перевесом в бою, скаты восстановили свои диски. Аппараты окончательно уничтожили при помощи каких-то светящихся лучей развалины фабрики. Изображение потеряло четкость. Можно было различить развалины, которые словно растворялись в облаке пузырьков, как обычные кусочки мела в соляной кислоте.

Бруно выключил экран.

— Ну вот и все, — сказал он. — В настоящее время скаты исчезли. Иди сюда.

Бруно подошел к карте и указкой ткнул в маленький красный кружочек.

— Они поднялись по каналам до Атара. По последним данным, этот город пока сопротивляется. Думаю, нет нужды говорить о том, что мы можем вести только оборонительные бои. Сейчас даже и речи не может быть об атаке скатов в их собственной среде. Но час расплаты приближается.

Поль словно онемел.

— Пойдем, я покажу тебе ската собственной персоной, — пригласил Бруно.

— Жи… живым? — заикаясь, пробормотал Поль.

— Нет, всего лишь труп. Но мы надеемся поймать их живыми, потому что наши специалисты хотят применить против них бактериологическое оружие»

Глава одиннадцатая

На поверхности город сиял в ночи словно огромный факел. У всех мегаполисов бывшей пустыни была одна судьба. Прекрасно зная человеческую природу, особенности каждой нации, скаты сконцентрировали свои усилия на Афрансе. Человечество гибло без борьбы. Ручьи и реки высохли. Без дождя сельхозкультуры зачахли за несколько дней. Страны превращались в пустыни, облака горячей пыли засыпали дороги, улицы, дома. Люди убивали друг друга из-за стакана воды.

Афранса оказывала экстренную помощь другим странам, которые рыли убежища. Но подлая акция по уничтожению облаков застала человечество врасплох. За несколько недель были выпиты запасы синтетических напитков. В подземных убежищах люди сходили с ума от жажды.

Только старые пустыни чувствовали себя защищенными от ударов судьбы. Уже столетия орошаемые искусственным способом и организованные таким образом, чтобы жить длительное время без дождей, они обладали огромными подземными хранилищами жидкости.

И можно было предположить, что, если, к несчастью, война продлится, единственными выжившими нациями станут народы Афрансы, Австралии, арабо-египетской империи и Монголии. Другие пустыни планеты никогда не принимались в расчет.

Эти удачливые страны различными способами, при помощи транспортных ракет, перевозили большие группы беженцев и прятали их в подземных убежищах. Но диски скатов, господствующие в небе, препятствовали операциям по спасению людей.

Тем не менее Афранса превратилась в огромный космополитический муравейник. Без отдыха и с невероятной скоростью экскаваторы расширяли подземные убежища. Следом за ними бесчисленные бригады рабочих с инструментами готовили отвоеванное пространство для того, чтобы разместить наибольшее число людей.

Более чем пятистам миллионам жителей Афрансы удалось спасти сто миллионов иностранцев.

И в течение всего этого времени ученые лихорадочно пытались найти средство победы над скатами. Другое направление исследований заключалось в том, чтобы вернуть воде способность кристаллизации и испарения.

Между тем одно из открытий пролило свет на таинственную расу, которая господствовала в океане. Радиооператоры находящихся в полете космических кораблей заметили необычных паразитов на поверхности некоторых акваторий мирового океана. Основываясь на этих данных, ученые немедленно приступили к работе и вскоре открыли происхождение этих паразитов. На морские карты сразу же были нанесены места наибольшего их скопления.

Было замечено, что места наибольшей концентрации этих существ представляют собой извилистый замкнутый контур неправильной формы. Однако никто не представлял себе, что делать с полученными результатами. Понадобилось непочтительное выступление простого секретаря на одном из ученых советов, чтобы открыть всем глаза.

— Неужели вы не видите, — воскликнул пылкий юноша, — что это сигналы, которые точь-в-точь воспроизводят кривые глубин в шесть тысяч стадиев! Почти наверняка можно предположить, что эти аномалии являются продуктом деятельности скатов или… чем черт не шутит, их промышленности. Нам абсолютно неизвестны их ресурсы, но легко представить, что вследствие войны их фабрики работают на всю мощь, бросая в бой этих паразитов с невиданной интенсивностью. Это объясняет, почему мы их не видели раньше. И если на эти места падает максимум промышленной активности, то потому, что эти зоны являются местом обитания скатов…

Молодой секретарь судорожно проглотил слюну и сильно покраснел, неожиданно осознав, что разразился этой тирадой в присутствии научной элиты человечества. Но глаза, обращенные к нему, выражали удивление, но никак не осуждение. Один из присутствовавших, седовласый негр, отреагировал очень просто:

— Ваша теория весьма соблазнительна. Но вы, видимо, не знаете, что после изучения некоторых попавших нам в руки скатов мы получили информацию о естественном месте обитания этих монстров. Они органически не могут жить на таких глубинах. Скаты обладают фотофорами — органами, излучающими свет, и, хотя природа кажется нелогичной в этом пункте, рыбы, которые живут на глубинах более двух с половиной тысяч стадиев, не обладают данными органами. С другой стороны, глаза скатов аналогичны глазам рыб из морской тропосферы. Это глаза обитателей верхних слоев океана. Скажу вам больше. Аппараты, устройство которых нам пока не удалось понять, но которые мы рассматриваем как терморегуляторы, поддерживают температуру морской воды в дисках на уровне десяти градусов по Цельсию, что соответствует температуре поверхностных слоев. На глубине же в шесть тысяч стадиев постоянная на несколько десятых градуса выше нуля.

Секретарь немного растерялся. Старый профессор был вынужден подбодрить его и заставить следить за ходом своих рассуждений.

— Хорошо… Я, господин профессор, господа, не подвергаю сомнению результаты, полученные в лаборатории, — сказал секретарь, смелея по мере того, как говорил. — Но нельзя и отрицать, что на глубине шести тысяч стадиев происходят странные явления. Так же точно и то, что эти явления связаны с таинственной деятельностью скатов. Осмелюсь привлечь ваше внимание к ошибке, которую мог бы совершить обитатель другой планеты, обнаружив наши сооружения на Луне. Увидев, например, фабрику-робота на кольце Птоломея, он пришел бы к выводу, что человек не в состоянии жить на Луне. Я не могу утверждать, что скаты способны жить на глубине шесть тысяч стадиев, но что им мешает выбрать эту глубину для размещения там промышленных объектов первоочередной важности? Это лицевая сторона проблемы. Есть и другая, поэтому прошу вашего внимания еще на несколько минут.

Юноша повернулся к мэтру, смущенно кашлянул и продолжил:

— Согласно результатам исследований, о которых говорил господин профессор, какова нормальная глубина, к которой приспособлены скаты?

— Колеблется от пятисот до семисот стадиев.

— Вы льете воду на мою мельницу, господин профессор…

Хотя ничего особенно забавного в этих словах не было, добродушие этого выражения вызвало в зале волну приглушенных смешков. Секретарь покраснел еще больше.

— Продолжайте, дорогой, продолжайте, — подбодрил его оппонент. — В этом смехе нет никакой враждебности. Напротив, вы нам очень симпатичны.

— Ну, тогда вперед! — решился юноша, прочистив горло. — Два столетия человечество пытается освоить пространство, отвоеванное у моря. Успешно были осушены обширные районы Северного моря, Балтики, западной части Средиземного моря, Охотское море и Мексиканский залив. Все эти районы имеют относительно небольшую глубину. В связи с этим я задаю вопрос: а не нанесли ли мы тем самым вред скатам?

— Это маловероятно, — возразил толстяк с русыми волосами. — В этих районах мы не обнаружили даже намека на какую-либо подводную цивилизацию… Правда, мы особенно и не искали ее, поскольку даже представить не могли подобное.

— Даже я не сказал бы больше! — с торжеством воскликнул юноша, вызвав новую волну веселья. — Но кто может утверждать, что скаты, опасаясь быть обнаруженными, не замели все следы, прежде чем отступить в более глубокие воды? Кроме того, мы повсюду усеяли океан искусственными островами. Я уже не говорю о спортивных батискафах…

Новая волна смеха как бы приветствовала пылкую речь оратора. Не обращая на это внимания, юноша продолжил:

— Я не говорю о батискафах, которые в чисто спортивных целях каждые два—три года пытаются достичь глубины восемь тысяч стадиев без всякой пользы для человечества. Я ограничусь континентальной платформой, которая на глубину две тысячи стадиев нашпигована установками, шахтами, нефтяными скважинами, геотермическими фабриками и подводными базами! Вы только представьте, скаты каждый раз были вынуждены отступать все дальше и дальше, приспосабливаясь к все большим глубинам, где они могли жить почти спокойно. Одним словом, они полностью изменили свой образ жизни (подобно тому, как мы это сделали на Луне), чтобы выжить в окружающей среде, враждебной их природе. Обреченные из-за нашего вторжения жить только в скафандре или внутри баз, где поддерживалось подходящее давление, они, вероятно, максимально развили свою науку, ожидая, когда наступит час неумолимой расплаты.

— А как вы объясните тот факт, что мы никогда об этом даже не догадывались? — спросил кто-то.

— А как можно объяснить тот факт, что только в двадцатом веке мы обнаружили селакантов, этих рыб, обитающих вблизи Мадагаскара? — парировал юноша. — А как объяснить, что только в прошлом году мы обнаружили колонию диплодоков в самом сердце бразильского штата Мату-Гроссу? Они не прятались, более того, жили в привычной нам среде. Поэтому можете себе представить, с какой легкостью скаты, существа мыслящие, могли укрыться от нашего внимания. Кроме того…

Он повернулся к огромной карте, которая занимала все пространство в глубине зала. Эта светящаяся карта находилась в постоянном контакте с центрами по обнаружению паразитов. Во время речи юноши на карте появились новые светящиеся точки, указывающие на вновь появившиеся источники волнений.

— Посмотрите, — сказал секретарь, — к находящимся первоначально в одиночестве присоединились другие. Они образуют непрерывную линию, соединяя между собой своего рода промышленные галактики. Каждый активно действующий центр высвечивается в виде пунктирной линии, которая, по всей вероятности, является океаническим маршрутом, используемым дисками. Моря полностью покрыты сетью, похожей на паутину паука. Таким образом, господа, не будучи большим специалистом в топографии, могу сказать, что у меня достаточно наблюдений, чтобы утверждать, что эти сети вовсе не случайны. Их вид никоим образом не похож на трещины в… посуде, например, или на бессистемную сеть некоторых геологических нивелировок. Но я думаю, что присутствующий здесь профессор Галлер сможет высказать более авторитетное мнение.

— Юноша прав, — согласился человек с заметным немецким акцентом. — Качественные характеристики этих сетей, природа их геометрических связей, верхнее соединение, если уж быть точным, прежде всего напоминают каналы Марса. Однако согласен, что ничего более странного никогда не видел. Некоторые линии прерываются, некоторые имеют форму кривой, но подобные линии — единичны. Считаю, что глубокое изучение этих явлений даст нам очень важные знания о скатах…

Уважаемые господа, мы счастливы, что среди наших беженцев находится выдающийся ученый Душ Сантуш Маллаун, самый крупный специалист в области топографии. Приглашаю вас принять самое живое участие в создании исследовательского центра под его высоким руководством.

Глава двенадцатая

Передвижение по морям было запрещено, гигантская экспериментальная база была развернута в озере Чад-2, подземном резервуаре, первоначально предназначенном для сбора ливневых вод из озера Чад-1, резко увеличившего свой уровень в результате переброски вод Убанги.

Несмотря на то что подземный канал, соединяющий оба озера, закрыли многотонной бетонной пробкой (Чад-1, находящийся под открытым небом, кишел скатами), это огромное водохранилище было далеко от того, чтобы иссякнуть. Чад-2 было настоящим морем, спрятанным у основания контрфорсов Тибести.

Туда и послали части коммандос, в состав которых входили Бруно с Полем Назером. В течение дня летающие диски значительно уменьшили свою активность, в связи с чем в город Билма, на севере Огадена, была переброшена группа.

Приземлившись вблизи Хоггара, группа продолжила путь по каналам водоснабжения, которые вели в Чад-2.

По прибытии в секретный порт Галас у Бруно возникло ощущение, что он ночью высадился в морском порту. Теплые и мягкие волны накатывались на набережную, залитую холодным светом.

— Это Стикс, — прокомментировал Поль, — вход в преисподнюю!

Дальше подразделение, в которое входили молодые люди, перевозили на грузовиках. Дорога проходила по карнизу, повторяя очертания берега озера. Наконец прибыли в крайнюю точку широкого цементного полуострова, соединенного с куполом грандиозной колонной.

Маленькая группа разместилась в специальных помещениях, предназначенных для подобных военных подразделений. Члены группы были приятно удивлены тем неожиданным комфортом, который обнаружили. Едва капитан Дэкс занял свою комнату, в дверь кто-то постучал. Вошел молоденький офицер в морской форме Афрансы и представился: «Командан Афалет».

Бруно приветствовал его, сердечно пожав протянутую руку. Командан Афалет был высоким худощавым юношей, глубоко посаженные глаза говорили о том, что его предки были выходцами из Сахары. Бруно в восхищении сказал:

— Извините, командан, но должен признаться, я никак не ожидал, что такое высокое положение можно занимать в столь юном возрасте.

— Не так уж я юн, мне двадцать два. Военные моряки с честью прошли суровые испытания первой катастрофы, поэтому я и был так быстро продвинут на должность… — юноша сделал два шага вперед, открыл окно, которое выходило на озеро, и кивком головы указал, — командира этой штуковины!

Бруно Дэкс увидел какое-то странное сооружение, плавающее невдалеке от берега. Что-то похожее на приплюснутый купол шириной не меньше тридцати стадиев.

— Это диск?! Нам удалось построить его?

— Нет, — улыбнулся Афалет. — Это так называемый дримон. Подождите немного, аппарат сейчас бросит якорь. Он только что прибыл после учебного погружения.

— Как вы его назвали?

— «Дримон». Это короче, чем дримонема империалис.

Бруно вытаращил глаза. Странное сооружение вскоре причалило. Сверху открылся люк, и несколько человек спустились на набережную.

Командан Афалет выглянул в окно и позвал:

— Господин Легран, сделайте одолжение, поднимитесь на минутку. Встречаемся в учебной комнате!

Смуглый юноша с едва наметившимися усами поднял руку в знак того, что понял.

Афалет повел Бруно по слегка наклонному коридору в просторный полукруглый зал. Легран уже ждал их там.

— Капитан Дэкс, — представил Бруно командан. — Господин Легран, видный натуралист.

— Спасибо, командан, — засмеялся Легран. — Вы, как всегда, джентльмен. Боюсь, что начну злоупотреблять вашим хорошим ко мне отношением.

Афалет положил ему руку на плечо и дружелюбно сказал:

— Я показал капитану ваше чудовище, этот отвратительный «дримон»!

— Не говорите так! — возразил Легран. — Напротив, это настоящее чудо! Я говорю это как натуралист.

Бруно стоял с дурацким видом.

— Извините, господа, но я аб-со-лют-но не понимаю, о чем речь!

Легран расхохотался и указал на цветной эстамп, висевший на стене.

— Вот она, дримонема империалис, чудо абиссинцев!

— Как трогательно! — проворчал Афалет.

Бруно увидел что-то похожее на медузу. Да, это была медуза, напоминающее зонтик существо, мягкое и прозрачное, с желатиновыми «висюльками» внизу.

— Браво! — с иронией воскликнул натуралист, когда Бруно поделился своим впечатлением. — Вы, наверное, обладаете определенными знаниями по океанической зоологии, капитан? Когда наш дорогой командан впервые увидел этот эстамп, он назвал это… грибом!

Все трое расхохотались.

— А теперь поговорим серьезно, — сказал Легран. — Дримон — гигантская медуза, диаметр которой колеблется между пятнадцатью и двадцатью пятью стадиями. Встречается на глубинах от трех до семи тысяч стадиев. Это очень красивое существо бело-голубого цвета.

— Просто неотразимое! — поддел Афалет.

— Существует еще одна разновидность дримоны, примерно таких же размеров, — продолжил Легран, указывая на другой цветной эстамп, на котором значилось: «Дримонема венуста». Как видите, этот вид окрашен желтыми и голубыми пятнами. Как правило, живет на глубине не больше тысячи стадиев. Иногда, по ночам, поднимается на поверхность. Желтые пятна фосфоресцируют. Древние мореплаватели принимали эти ночные огоньки за глаза гигантских осьминогов. Днем они вновь погружаются на глубину, поэтому неудивительно, что их открыли только в прошлом веке.

— Спасибо за объяснения, я все понял, — сказал Бруно.

— Не обижайтесь, но это понятно и ребенку. Наш военно-морской флот нуждается в усовершенствованных батискафах, чтобы успешно бороться со скатами. Кроме того, необходимо, чтобы нельзя было понять, что это батискафы. Вот вам и результат. Как мне кажется, мой дорогой командан, это чудо техники. Поверьте мне, гениальное подражание природе. Правдоподобие — потрясающее. До определенной глубины аппарат принимает вид дримоны империалис, теряя цветовые пятна. Нам просто повезло, что в природе существуют подобные животные, иначе не представляю, как бы мы смогли замаскировать ваши батискафы.

— Под китов, — улыбаясь, предложил Бруно.

— Кит, который часами находится на подобных глубинах, наверняка вызвал бы подозрения у врага! Кроме того, форма тела кита поставила бы перед инженерами неразрешимые технические проблемы.

Командан Афалет показал Бруно чертеж, на котором батискаф-дримон был изображен в разрезе. Несмотря на то что под двигатели отводились значительные площади, оставалось еще достаточно места, чтобы на трех этажах разместить около пятидесяти членов экипажа. Все вооружение батискафа состояло только из четырех атомных торпедных аппаратов. Кроме того, имелся полный набор индивидуальных скафандров, видоизмененных для новых условий с комплектом обычного вооружения.

— Пока мы еще не можем испытать все возможности «дримоны», — признался Легран. — Глубина Чада

Афалет вздохнул:

— Это из ряда вон выходящая авантюра. По мне, так я бы из аппарата ни на шаг. Но вы, коммандос, вечно лезете во всякие опасные приключения. — Переменив тему разговора, командан указал на карту: — Посмотрите, маршруты передвижения скатов никогда не проходят над возвышенностями. Вначале считали, что диски избегают подводных гор. Мы были идиотами. Думаю, этот факт ничего не значит. Потом предположили, что механизм дисков подвержен влиянию теллшурических излучений, особо активных в этих районах. Однако это объяснение так же лишено оснований. Но факты налицо, и воспользуемся данной ситуацией. Мы пройдем там, где диски не плавают. В этом случае мы сводим к минимуму риск встретиться с ними.

Афалет порылся в кармане и угостил всех сигаретами. Мечтатель Легран машинально закурил, даже не поблагодарив и продолжая созерцать изображение своей обожаемой «дримонемы империалис». Глядя на него, Бруно и командан снисходительно улыбнулись и подмигнули друг другу.

— Если я правильно понял, то «дримона», которую вы только что показали, является экспериментальным образцом? — спросил Бруно.

— Да. Сборочные конвейеры находятся на фабриках в Антауне. Через восемь дней у нас будут сотни аппаратов.

— Вы сказали, в Антауне?

— Да, на Островах Зеленого Мыса. Этот район обладает многими преимуществами, и самое главное из них то, что, как бы их ни затопляло, острова всегда всплывают на поверхность. Второе преимущество — их вулканическое происхождение. Маршруты скатов практически даже не приближаются к ним. Наконец, они находятся довольно близко от наших, берегов и соединяются с Афрансой подводным туннелем, 6 котором скаты не знают. Португальцы, владельцы этих островов, оказывают нам максимально возможную помощь. Наши фабрики в Фута-Жалон присылают отдельные детали, а собираются «дримоны» в Сант-Антауне, который станет нашим начальным пунктом.

К огорчению Бруно, объяснения Афалета под конец стали напоминать газетную передовицу.

Глава тринадцатая

Ку Сен тяготилась своим затворничеством в подземелье Ин-Салаха, однако утешала себя тем, что очень многие люди позавидовали бы ее счастью. Первое время она просто изнывала от безделья, но очень скоро случай предоставил ей возможность стать полезной, более того, сыграть одну из первых ролей.

Дрисс Буира, бывший шеф Бруно, был в чине полковника и занимался работой чисто административной. Хотя он и горел желанием проявить себя в настоящем мужском деле, его сочли слишком пожилым, чтобы участвовать в боевых действиях. Его семья, как и многих сотрудников секретной службы, также находилась в этом подземном городе.

По просьбе Бруно Буира часто навещал девушку и каждый вечер приглашал ее в свои апартаменты. Уют семейной обстановки помогал Ку Сен забыть о своем одиноком существовании.

Мадам Буира, крепкая и ладная уроженка Прованса, своими несколько наивными провинциальными рассуждениями и жалобами часто вызывала улыбку даже у своих дочерей-подростков. Она постоянно коверкала слово «скат», которое в ее устах звучало то как «скамон», то «скит», то «скот»…

— А эти ваши похлебки! Пусть я не умею готовить так, как это делаете вы, но, в конце концов, все они из рыбы! Если бы я готовила это блюдо, то непременно положила бы укроп, чеснок и лук. Это был бы настоящий рыбный суп!

Она была сыта по горло стандартной пищей подземного города, поэтому изобретала немыслимые рецепты, в которых скаты занимали почетное место. Ее гастрономические мечты грозили превратиться в навязчивую идею.

— Если бы эти «скиты» были настолько сильны, как о них думают, они бы уже давно пробили потолок подземного города, — заметила она как-то со смехом.

— Нужно говорить «скат», — поправил ее муж. — «Скат», дорогая, мужского рода.

Между тем Ку Сен сочла замечание мадам Буира довольно интересным.

— В самом деле, удивительно, что, обладая неизвестными нам, но очень эффективными технологиями, способностью изменять физические свойства вещества, они не в состоянии захватить подземный город.

— В их науке, вероятно, есть пробелы, которые нас спасают, — ответил Буира. — К счастью. Кроме того, их анатомическое строение делает их неспособными к быстрым передвижениям, а диски никогда не опускаются на землю. У нас есть одно преимущество перед ними: мы можем существовать в их среде обитания, воде, плохо, конечно, но можем! В то время как они без дисков не способны двигаться в атмосфере. Мы бы многое поняли, если бы знали их язык, так как маловероятно, что у них его нет. Предполагается, что они общаются между собой, как глухонемые, при помощи жестов очень слабой амплитуды, которые производит их разветвленный хвост. Специалисты постоянно наблюдают за ними, регистрируют малейшие вибрации хвоста, классифицируют их и разрабатывают графики. Но пока все полученные результаты разочаровывают. Движения представляют собой серию беспорядочных повторений на случайной частоте.

Ку Сен пришла в восторг.

— Как? У нас есть…

— …живые экземпляры, совершенно верно. Я думал, что вы об этом знаете. В Ин-Салахе имеется около двадцати пленников.

— Их нужно было сварить, — вмешалась мадам Буира.

— И вашим специалистам не удалось выделить ни одного слова?

— Ничего. Возможно, из-за осознания опасности они хранят молчание.

Ку Сен задумалась. Затем, положив руку на плечо Буиры, сказала:

— Полковник, а если бы я попробовала…

— Вы обладаете для этого достаточной компетентностью? — с сомнением в голосе ответил полковник. — Я знаю, что вы бегло говорите на пяти языках, но, как вы понимаете, этого мало. Наши специалисты, поверьте, асы в своем деле. Но скаты особым образом общаются друг с другом, и усилий лингвистов здесь явно недостаточно, нам нужны…

— Криптологи! Именно китайцы, полковник, имеют особые способности к криптологии. Каждый китайский иероглиф очень часто представляет собой настоящую криптограмму, так что изучение родного языка дает прекрасную тренировку.

— Но…

— Поверьте, у меня есть навыки в этой области! Еще детьми мы с братьями очень любили играть в секретные послания. Это меня так увлекло, что даже когда я выросла, то не перестала этим интересоваться. В начале моей карьеры я работала дешифратором в одном из отделов газеты. Китайские газеты ведут между собой вежливую, но безжалостную войну в поисках информации, и… Полковник, прошу вас, мне крайне необходимо видеть этих скатов!

Спустя полчаса Буира привел Ку Сен в небольшую комнату, одна из стен которой была совершенно прозрачной. За стеклом медленно плавали два ската, каждый весом около пятидесяти фунтов.

Без своего металлического панциря они выглядели обычными рыбами, но Ку Сен почувствовала, как ее охватывает какая-то странная слабость и тревога. Никогда раньше девушка не испытывала подобного чувства. Это была смесь отвращения и ужаса, любопытства и сознания своей беспомощности. Вдруг она заметила третьего ската, который лежал на дне аквариума и внимательно за ней наблюдал.

От неожиданности Ку Сен несколько наивно спросила полковника о прочности стекла, тот с улыбкой успокоил ее. Девушка приблизилась к стенке аквариума, чтобы получше разглядеть неподвижного ската.

С каждой стороны костистой головы имелись жабры, которые быстро пульсировали. Необычные глаза не отрывались от Ку Сен. Хвост животного медленно задрожал, дотронулся до прозрачной стенки, ощупывая ее зеленоватыми отростками, которые служили животному вместо пальцев. Затем хвост взлетел словно кнут и слегка коснулся живота другого ската. Тот сразу же подплыл к первому и стал рассматривать Ку Сен с каким-то злобным интересом.

— Полковник, — воскликнула девушка, — он позвал товарища! Тот жест… когда он коснулся живота другого ската, соответствует нашему, когда мы кладем руку на плечо кому-нибудь и говорим: «Иди посмотри».

— Но это всего лишь жест. Из него нельзя сделать далеко идущих выводов. Наши специалисты провели множество наблюдений подобного рода, и, увы, без результата.

— Но ведь если они «говорят», то, несомненно, именно в данный момент. Уверена, они обмениваются впечатлениями по поводу моей персоны. Смотрите внимательно, постарайтесь заметить, изменяют ли они положение своих тел или… даже не знаю, что они еще могли бы…

— Их глаза мерцают.

— Я обратила внимание. Но…

— Это мерцание было изучено, однако результат тот же — нулевой.

— Меня это не удивляет. Они уставились на меня и абсолютно не интересуются блеском в глазах друг друга. Здесь дело в чем-то ином…

— Хвост?..

— Нет, полковник. Они двигают хвостом так же, как мы руками, когда, скажем, машинально мнем носовой платок. Если ваши криптологи ничего необычного в этих движениях не обнаружили, мне нечего добавить. Здесь должно быть что-то другое!

Дрисс Буира прислонил обе ладони к стеклу и сосредоточенно стал наблюдать за поведением скатов, которые в свою очередь с не меньшим любопытством разглядывали посетителей.

Буира не увидел ничего особенно интересного, почувствовал лишь беспокойство и покалывание в затылке. Он отошел от аквариума и вздохнул.

— Подобные продолжительные наблюдения не для меня. Послушайте, малышка, я сделаю все возможное, чтобы включить вас в работу по…

— Минуточку, — прервала его Ку Сен, — мне кажется…

— Что?

— Пока очень смутная идея… Пожалуйста, подойдите ко мне. Кажется, я что-то уловила. Это явление лучше протекало, когда вы находились рядом.

Буира подчинился.

— Ничего не понимаю…

— Я пока тоже. Возможно, вы, сами того не осознавая, заметили какую-то часть их тела, где что-то происходит. Тень…

— Тень? Но в этой комнате свет падает только из аквариума!

Ку Сен говорила словно во сне, будто загипнотизированная какой-то еще не оформившейся идеей.

— Может быть, пуговицы вашей униформы поймали отражение… Я… я уверена, что подсознательно что-то заметила, но что?

Скаты потеряли интерес к девушке. Они отплыли и расположились на разной глубине.

— Во всяком случае, сейчас бесполезно продолжать наблюдения. Пойдемте отсюда, а завтра вы попробуете систематизировать ваши впечатления, — предложил Буира.

С чувством досады Ку Сен оторвалась от этого спектакля и вслед за Буирой вышла из комнаты.

— Я позабочусь о документах, которые дадут вам возможность работать в отделе криптографии. Правда, сейчас уже поздно. — Он посмотрел на часы. — Уже половина десятого. Службы…

— Часы! — воскликнула девушка, резко остановившись. Ее глаза заблестели от вспыхнувшей догадки.

— Что — часы?

— Ваши часы, — повторила журналистка. — Уверена, секрет заключается в ваших часах. Позвольте взглянуть.

Буира покорно протянул руку, Э.то были великолепные часы, показывающие не только время, но также дни и месяцы и снабженные миниатюрными компасом и барометром.

Ку Сен внимательно рассматривала механизм, потом схватила полковника за руку и потащила за собой обратно к аквариуму. Но, не сделав и двух шагов, остановилась.

— Нет! Больше они не заговорят. Они меня уже видели, поэтому ничего нового для них не будет, Необходимо возбудить их любопытство.

— Вы уверены, что это поможет? — скептически поднял брови Буира.

Девушка продолжала говорить, словно не слыша вопроса:

— Нужно, чтобы в комнате появилось что-то новое для них. Какой-нибудь механизм, мебель, все, что угодно. Что-нибудь такое, что могло бы их переполошить и заставить… «говорить».

— Послушайте, Ку Сен, есть простой выход. В комнате установлены телекамеры, которые фиксируют все происходящее и о которых скаты даже не догадываются. Завтра я прикажу принести пленку, соответствующую времени нашего визита. Ну как? Кроме того…

Он неожиданно замолчал. Что-то коснулось его ноги. Посмотрев вниз, он увидел черного котенка, который терся о его брюки.

— А ты что здесь делаешь?

Ку Сен быстро наклонилась и взяла котенка на руки. Она чмокнула его и рассмеялась.

— Вот чего мне не хватало! Скаты когда-нибудь видели кота?

— Готов поклястья, что нет. Думаю, у них не было такой возможности. Дверь всегда закрыта.

— Пойдемте быстрее.

И девушка побежала назад к аквариуму.

Буира пожал плечами и последовал за ней. Когда он вошел в комнату, Ку Сен уже стояла с котенком на руках перед стеклянной стенкой. Было совершенно очевидно, что все три ската живо заинтересовались новым зрелищем.

— Можете быть уверены, они обмениваются впечатлениями. Котенок заинтриговал их, — прошептала девушка.

Уголком глаза она наблюдала за часами на руке офицера. «Часы? Нет!.. Минуты? Нет!.. Отражение плавника на металлическом корпусе?.. Тоже нет… Ком…»

Чуть не закричав, она взяла себя в руки и спокойно сказала:

— Не двигайтесь, полковник, и не смотрите ни на меня, ни на часы. Не вызывайте у них подозрений!

Кровь молоточками застучала у нее в висках, щеки от возбуждения пылали.

— Хорошенько запомните то, что я вам сейчас скажу, господин Буира…

Судорожно вздохнув, Ку Сен прошептала:

— Эти существа общаются между собой при помощи магнитных волн. Стрелка вашего компаса мечется, словно обезумела!

Глава четырнадцатая

На стоянке «дримоны» Бруно ждал сигнала отправления. Почувствовав неприятную вибрацию, он скривился под маской. Электролитические жабры скафандра испускали какой-то слабый запах, который затруднял дыхание.

«Хотел бы я видеть физиономию Поля там, внизу», — подумал он.

Первый звук трещотки больно отозвался в барабанных перепонках. Бруно вновь скривился и провел руками по искусственным плавникам. Потные пальцы сжались в кулаки. Он уперся ступнями голых ног в педали, управляющие хвостом, и с часто бьющимся сердцем замер в ожидании второго сигнала.

При втором сигнале Бруно привел в действие рычаги управления и наклонил голову. Его примеру последовали около десятка искусственных монстров, расположившихся позади него.

При третьем сигнале он подбородком нажал кнопку, включающую двигатель, и тут же почувствовал, как погружается в плотную, вязкую тьму… Ниже, еще ниже… Десять… двенадцать… пятнадцать…

На отметке «двадцать пять» Бруно увидел круг огней, сверкающих как алмазы в кольце. Слегка скорректировав направление движения, он с трудом подавил желание обернуться, чтобы проверить, следуют ли за ним все остальные. Устремившись точно в центр кольца, прошел его, опускаясь все ниже. Тридцать… тридцать пять! Резко сложив вдоль скафандра искусственные плавники, Бруно почувствовал, как его подхватило течение, и уменьшил давление на контакт. Скорость была достаточной, можно поберечь силы. Так, теперь притормозить. Через мгновение голова скафандра ударилась о гибкую решетку, закрывающую трубу. Ослабив плавники, он надел перчатки-ключи, затем, ощупав решетку, начал отвинчивать ее. Света, распространяемого кольцом, было достаточно, чтобы различить слева какую-то темную массу. Поль работал с другого конца решетки. Через минуту Бруно, ухватившись за прутья, сказал: «Готово!» — и почувствовал, что ларингофон надавил ему на горло. С трудом сдержав сильное желание раскашляться, Бруно скосил глаза и увидел, как один за другим люди — «селаканты» проплывали по трубе. При помощи Поля закрыв решетку, Бруно с облегчением вздохнул.

— На какой отметке вы находитесь? — спросил он.

— На четвертой, — ответил кто-то.

«Еще восемь», — промелькнула мысль. Он представил себе работу всей своей команды, их вспотевшие лица: Жоэлина, малагасийца; Айаша, бербера; Марки, корсиканца; Келенка, бретонца с плохим характером; Парделье, медлительного парижанина… Он ощутил себя головой тонны мяса, мускулов, человеческого пота, страха и лихорадочной спешки…

— Шестая! — раздался отдаленный голос Парделье.

Бруно обогнул третий колокольчик. Его руки в перчатках нащупали мягкие водоросли, богатые протоплазмой растения, полные микроорганизмов после того, как проплыли люди…

Достигнув выходной решетки, люди — «селаканты» проплыли по заключительному отрезку кольца.

Готово!.. Решетка закрыта. С нервотрепкой покончено. Минута, еще минута… Бруно ждал, пока его подопечные поднимутся в относительную безопасность «дримоны». Он чувствовал себя очень одиноко в этом подводном мраке.

— Как идет подъем, Поль?

— Почти…

— Быстрее!

— Все!

«Светящийся круг! Точно в центр!.. Четыре, пять, шесть… одиннадцать! Команда: один, два, три… десять, все в сборе!»

— Закрывайте!

Хлопнула дверь. «Остается четверть часа до…»

— Браво! — раздался в наушниках голос Афалета.

Бруно поморщился.

— Не говорите так громко, командан! У меня барабанные перепонки лопнут. Сколько на этот раз?

— Двадцать две минуты!

Всеобщее ликование. Бруно торжествующе хлопнул плавником по животу Поля.

Четверть часа спустя, сбросив свою чешуйчатую оболочку, вся команда попала в руки медиков и массажистов. Все слишком устали, чтобы находить что-либо забавное в своем «рыбьем» наряде. Осунувшийся от усталости, с тусклым, ничего не выражающим взглядом, Поль уставился на свои ноги. Он был похож на мертвую рыбу.

Фельдшер уложил Парделье на носилки.

— Обнажите ягодицу! Сейчас сделаем укол!

— Ой, ради бога, аккуратней!

— Спокойно! Всего-то… два кубика! Через пять минут будешь как огурец! Кто следующий?

Аронья, португальский врач, только что закончил выслушивать Бруно. Опустив стетоскоп, он похлопал пациента по плечу.

— Браво, вы в прекрасной форме!

Бруно лег, получил свой укол и почувствовал, что вновь нырнул, но на этот раз в приятное и ласковое море…

Когда он проснулся, в его кабину входил командан Афалет. Бруно протер глаза.

— Мы уже всплыли? — поинтересовался он.

— Уже полчаса, как «дримона» находится у причала. Бруно зевнул во весь рот.

— Вы сказали, что мы управились за двадцать две минуты?

— Да, почти идеально. Мы перекрыли рекорд ребят Таматаве.

— Почему же тогда «почти»?

Афалет присел у изголовья Бруно и продолжил:

— Потому что Жоэлин чуть было не столкнулся с кольцом.

— Ты слышал, Жоэлин? — закричал в открытую дверь Бруно.

— Слышал, капитан, — ответил малагасиец.

Бруно соскочил с кушетки и пошел вместе с Афалетом в соседнюю кабину. Члены команды расположились кто где: на кроватях и на креслах. При приближении двух офицеров Жоэлин привстал.

— Лежи! — приказал Бруно. — Ляг на живот!

Негр подчинился, ничего не понимая.

— Упри ступни в край кровати… Хорошо! — и Бруно легонько стукнул по левой пятке малагасийца. — Ты слишком высоко поднимаешь левую ногу. А так как система управления хвостом очень чувствительна, это приводит к отклонению от курса.

— Я знаю, капитан, но это получилось не нарочно.

— Верю, старина, верю! На тренировках это не столь уж важно, но приближается генеральная репетиция… Лейтенант!

— Да? — отозвался Поль, продолжая лениво бриться.

— Необходимо переучить эту лапу! — и Бруно доброжелательно похлопал по плечу проштрафившегося.

— Ладно, сделаем!

Офицеры вернулись в кабину Бруно. Пока капитан одевался, Афалет закурил и присел на кровать.

— Знаете новость? — спросил он, выпустив дым.

Бруно вопросительно поднял брови, всовывая руку в рукав кителя.

— Теперь мы понимаем язык скатов.

— Бьюсь об заклад, что это очередная басня, — засмеялся Бруно.

— Похоже, вы не очень восхищены.

— Да, у меня иммунитет против сюрпризов. Сенсации уже не приводят меня в трепет, я воспринимаю подобные вещи с пассивным любопытством… Вы понимаете, что я хочу сказать?

— Да, понимаю… Но мне бы хотелось все же поколебать вашу невозмутимость сфинкса.

— Тогда расскажите мне о литературе скатов. У них есть поэты?

Афалет улыбнулся.

— Они общаются между собой при помощи магнитных волн. Наша аппаратура зарегистрировала их «беседы» в виде прерывистых диаграмм. Оставалось только расшифровать эти диаграммы. И это удалось: наши специалисты расшифровали их.

— И?..

— Я повторю вам слово в слово заявление переводчика: «Так же как погружение в подводный мир скатов вызывает у людей чувство опасности, необычности, чего-то чрезвычайно странного, так и для лингвиста погружение во внутренний мир скатов, овладение языком скатов представляет собой одиночную экспедицию в таинственный и неизвестный мир, в значительной степени противостоящий нашему».

Бруно расхохотался.

— «Противостоящий!» Только лингвисту могли прийти в голову подобные слова! Это мне ни о чем не говорит. Удалось раскрыть «глубоководные» секреты?

Афалет поднялся.

— Прогресс настолько значителен, что было решено включить в каждый экипаж «дримоны» переводчика. И это вас не удивляет?

— Разумеется, нет, — откликнулся Бруно, идя по коридору за команданом. — Скажу вам откровенно, это меня радует, но не настолько, чтобы впадать в восторг.

— Посмотрим, возможно, ваше отношение скоро изменится. Вы проведете оставшуюся половину дня отдыха с нашим переводчиком.

— Почему я? Понимаю, что необходимо прослушать определенный курс. Но как я смогу за несколько, часов выучить язык скатов?

Не останавливаясь, Афалет бросил на Бруно ироничный взгляд.

— Я еще не поколебал вашу невозмутимость?

— Конечно, нет!

— Сейчас я представлю вам переводчика, о котором говорил.

— Командан, бесполезно рассчитывать на сногсшибательный эффект. Я догадываюсь, о чем речь: какой-нибудь скат перешел на нашу сторону! Ей-богу, вы меня не удивите!

— Неужели? — и Афалет открыл дверь.

Бруно сделал два шага и остановился как вкопанный. Это был какой-то сон! Ку Сен, а это была она, бросилась к нему в объятия! Они, обнявшись, молча стояли, слушая, как учащенно бьются их сердца.

— А все-таки вы дрогнули, мой дорогой! — услышал Бруно насмешливый голос Афалета.

Бруно повернулся, но командан уже исчез.

Глава пятнадцатая

На базе Сант-Антаун на Островах Зеленого Мыса заводские конвейеры безостановочно собирали батискафы — «дримоны», подводные лодки, скафандры. По туннелю, который соединял острова и континент, непрерывным потоком двигались люди, запасные части, ампулы с патогенными культурами.

Ускоренно формировались боевые группы. Тренировки на земле, в компрессионном бассейне, учеба в аудиториях, отдых и снова тренировки, тренировки… Хорошо подготовленные и обученные группы каждые три дня осуществляли погружения. После этого они имели целый день отдыха, затем день полуотдыха, во время которого обучали новичков.

Около тридцати офицеров внимательно слушали Бруно Дэкса, который с длинной указкой в руке переходил от одной цветной схемы к другой, которыми была увешана вся стена аудитории.

— Подведем итоги, господа.

Указка вновь вернулась к первой схеме.

— На этой схеме вы видите светящееся кольцо, образованное огромным количеством прозрачных пластиковых пузырей. Каждый пузырь содержит два вещества, формулу которых я вам уже дал, — люсиферин и люсиферазу, которые при взаимодействии производят холодный свет. Кроме того, каждый пузырь является своего рода сигнальным устройством, природу которого мы еще изучаем. Необходимо помнить, что малейшее соприкосновение с этими пузырями в течение десяти минут привлекает скатов. Пузыри работают по следующему принципу: тридцать минут сильного свечения, тридцать минут темноты.

Пока слушатели делали пометки в своих записях, Бруно перешел к следующей схеме.

— Этого светового потока достаточно, чтобы дать жизнь культурам, на которых произрастают «метакрины» — водоросли, являющиеся единственной пищей скатов.

— О, да они вегетарианцы! — воскликнул кто-то.

— Именно так. Есть предположение, что они не всегда были таковыми, но в данный момент нас это не должно интересовать… Возможно, «метакрины» были искусственно выведены для глубины шесть тысяч стадиев.

Водоросли обильно растут исключительно под пластиковыми колпаками, температура в которых постоянная, около десяти градусов. Таких колпаков в круге всегда двенадцать. Они соединены между собой полукруглым туннелем, в котором со скоростью одного стадия в секунду циркулирует вода. Туннель с каждой стороны закрыт решеткой…

Он уже столько раз повторял этот текст, что мог позволить себе думать о чем-то другом. Продолжая механически говорить, Бруно вдруг почувствовал сильную усталость и головокружение. Очнулся перед тем местом в лекции, где говорилось об анатомическом ударе «метакрин».

— …проткнуть стебель и впрыснуть содержимое ампулы. Вирус Джолиба вызывает у скатов инфекционное заболевание, хотя и не смертельное, но поражающее некоторые участки мозга. Для человека этот вирус безвреден.

Бруно положил указку и потер руки.

— А сейчас перейдем в зал К. Вы покажете свое умение работать с решеткой. На свежем воздухе это очень простая и быстрая работа. Позже вы поймете, насколько трудно выполнить ту же работу в скафандре и в темноте.

Поль Назер проводил тренировку на суше с двадцатью ныряльщиками. Каждый из них по очереди укладывался, словно в ванну, в полускафандр «селаканта».

— А теперь вы! Ложитесь. Вот так! Поставьте ступни на педали управления хвостом. Ваши ступни не параллельны!

Человек повернул голову.

— Нет, так не пойдет, — остановил его Поль. — Вы должны научиться контролировать свои движения не глядя. Так, продолжим!.. Направо! Налево! Прямо! Налево! Вверх! Параллельно!

— От этих упражнений становится жарко! — пожаловался один из учеников, весь красный от прилагаемых усилий.

— Это еще цветочки!

Нервный смешок прокатился среди присутствующих.

— Не пугайтесь, — успокоил их Поль. — Этот стандартный скафандр слишком велик для вас. Вы будете уставать гораздо меньше, когда получите по своему размеру.

Поль посмотрел на часы и устало провел ладонью по глазам.

— Хорошо. А сейчас будем выполнять упражнение по обычному погружению. Внимание… начали!

Очередной ныряльщик съежился, услышав команду.

— Неплохо! Чуть-чуть вправо… вот так!.. Четыре, пять, шесть, семь… ваш подбородок’

— Точно! — Человек наклонил голову над кнопкой двигателя.

Поль поднял руки.

— Нет! Нет, еще раз нет! Вы двигали ногами! Подобная ошибка привела бы к тому, что вы оказались бы вверх ногами среди сигнальных пузырей. Начнем все снова! Руки положите на рукоятку управления плавниками…

— Таким образом, мы получаем диаграмму, — объясняла Ку Сен аудитории будущих переводчиков. — Эта диаграмма является своего рода переложением языка скатов на язык людей. Чуть позже вы увидите, что по счастливой случайности скаты используют в своей системе телекоммуникаций ультразвуковые колебания, которые мы можем без проблем перехватывать.

— В языке скатов есть письменная речь?

Ку Сен покачала головой.

— Нам ничего неизвестно. Возможно, они используют для письма вот такие диаграммы, что, впрочем, маловероятно.. Как бы то ни было, мы пришли к выводу, что такое чередование кривых является простым’ текстом. Для удобства изложения материала сопроводим данный текст соответствующими звуками. Разумеется, данная звуковая форма хотя и соответствует языку скатов, но совершенно чужда для них, зато удобна для нас.

— Пожалуйста, какой-нибудь пример, — попросил кто-то из зала.

Ку Сен улыбнулась.

— Ну, если это вас развлечет…

Она произнесла плавную и мягкую фразу, с большим количеством губных звуков. Аудитория пришла в восторг’ от первого контакта с новым языком.

— А что это означает?

— «Диски подожгут большой город», — перевела Ку Сен.

Упоминание о недавних событиях вызвало волнение у слушателей. Девушка специально выбрала такую фразу, чтобы пробудить энергию своих учеников.

— Наша аппаратура очень быстро определила природу этого языка. Язык скатов является агглютинативным, другими словами, все суффиксы как бы приклеиваются к одному корню.

— Полисинтетический язык?

— Можно сказать и так. Прилагательные, как правило, входят в состав существительных. Глагольное управление выражено в самой форме глагола. Подлежащее в каждой фразе меняется. Но обо всем по порядку.

Девушка указала на появившуюся на светящемся экране кривую линию:

— Линия графика всегда закручивается вправо…

В это же время, но в другом месте командан Афалет стоял у карты Атлантики.

— Посмотрите, наиболее короткий путь к этой впадине проходит через остров Сан-Паулу. Здесь вы видите обычный маршрут дисков, который повторяет все естественные изгибы и выступы горных пород. Поэтому проблема для нас очень проста: необходимо следовать по параллельному маршруту на расстоянии двадцати стадиев. Оцените, господа, комичность ситуации: мы будем следовать точнехонько по сигналам-маякам маршрутов врага.

…Закончив свою лекцию, Бруно пересек этаж из конца, в конец. По пути до него доносились обрывки объяснений других преподавателей. Все аудитории были заняты, подготовка велась с максимальной активностью.

— …важно закончить операцию до того, как зажжется свет. Вся работа должна быть проделана в темноте…

— …привыкайте, несмотря на перчатки, к необходимости быстро и гибко работать руками…

— На этой стадии двигатель уже не нужен, так как скорость течения в круге достаточна, чтобы…

— …нет, не так! Работа руками плохая!.. Черт побери! Скафандр не самое подходящее место, чтобы танцевать казачок!

— Никогда не дышите глубоко во время изменений… Аппарат регистрирует послания… В конечном итоге трудностей не больше, чем в обычной подводной лодке… Однако нас это не должно беспокоить, поскольку существует автоматическая система…

«Человечество готовит свою месть», — подумал Бруно, быстрым шагом направляясь к выходу.

Антаун, Таматава, Бизерта, Кабу, Сантьяго-де-Куба — на доброй сотне подобных баз по всему миру ковали оружие, формировали боевые подразделения. Уничтожить скатов или быть уничтоженными ими! Суша против моря, человек против рыбы, кто бы мог в это поверить! Необычная война!

Спустившись по лестнице, Бруно пересек внутренний двор и вошел в Парк. Это название охватывало весь комплекс построек, предназначенных для развлечений бойцов: спортивные и зрелищные сооружения, парки, бары и рестораны.

На мостике, который был перекинут через трассу водного кросса, он не удержался от улыбки: трасса была пуста.

«Мы рискуем навсегда получить отвращение к воде», — подумал он.

Ку Сен ожидала его в баре. Он обнял ее, прижал к себе и закрыл глаза, наслаждаясь этой минутной близостью, прикосновением ее маленькой ручки, полумраком и приятной тихой музыкой.

— За всю свою жизнь столько не говорил, — сказал он девушке. — Я бы предпочел тренировки в скафандре. А ты уже закончила мучить своих бедных учеников?

— Я уступила свое место звуковому инструктору, который сделает это вместо меня. Они проснутся через час…

— И будут бегло говорить на языке скатов.

— Нет, но хорошо усвоят добрые три сотни корней, что не так уж и плохо!

Бруно засмеялся.

— Как будет на языке скатов «я люблю тебя»?

— Я могу тебя научить, — улыбнулась Ку Сен, — но смысл не совсем тот же. Для этого необходимо, чтобы мы знали различные формы твоего существования. Это звучало бы так: «Я желаю тебя как метакриновое желе». Нет, это непереводимо, получается какое-то варварское определение.

— В таком случае, по-китайски?

Она прошептала фразу ему на ухо. Он несколько раз повторил. И, воспользовавшись тем, что занавеска из цветущих растений закрывала их от посторонних глаз, они поцеловались.

Неожиданно кто-то деланно кашлянул. Это был Поль Назер.

— Ладно, ладно! Я, как всегда, не вовремя. Ухожу, ухожу!

— Сядь! — засмеялся Бруно.

— Никогда! — ответил Поль и плюхнулся в кресло. — Ребятки, я измотан до предела. Мне кажется, что я бы предпочел…

— Тренировку в скафандре, — перебил его Бруно. — Именно это я только что сказал Ку Сен.

Наклонившись к микрофону, он заказал три «Феникса».

— Прекрасная мысль, — сказал Поль, потирая руки. Оглянувшись по сторонам, он наклонился к друзьям и с таинственным видом сообщил: — Ходят слухи, что через две недели наступит время «Ч».

Глава шестнадцатая

Как сотни других, вот уже больше месяца «дримона» бороздила Южную Атлантику… Без всякого освещения, она медленно плыла вдоль впадины по всему периметру. Ныряльщики погружались двенадцать раз, чтобы инфицировать метакриновые водоросли. Двенадцать раз они погружались, чтобы впрыснуть яд в корни растений. Двенадцать раз обливались потом в своих скафандрах, чувствуя, как колотится сердце, рискуя выскочить из груди, испытывая недостаток воздуха, поступающего через искусственные жабры… Все двенадцать погружений прошли успешно.

— Вы суеверны? — спросил Афалет. — Если хотите, мы можем окрестить это погружение «12-бис».

Бруно засмеялся, но как-то невесело. Уже в скафандре, при слабом освещении камеры, заполненной водой, Бруно с беспокойством прислушивался к работе компрессионных насосов, которые, казалось, ритмично отстукивали: су-е-ве-рен, су-е-ве-рен!

Он мысленно пожал плечами. Должно быть, большие глубины оказывают давление на его психику, заставляют впадать в детство! Он постарался выбросить из головы это слово, заменив его на казавшееся более подходящим: и-ди-от, и-ди-от!

Первый удар трещотки больно отозвался в ушах, прервав эти размышления. Бруно напрягся. Второй сигнал! Бруно перевел скафандр в стартовое положение… Третий! Вперед! Запуск всех систем, падение в черную бездну, все ниже и ниже, пятнадцать, шестнадцать, семнадцать… Яркая вспышка холодного света озарила бездну. Вопреки всем ожиданиям, кольцо из светящихся пузырей неожиданно сработало на полную мощь.

Бруно закрыл ослепленные глаза, сцепил зубы, прошептал сдавленным голосом: «Все врассыпную».

Подобное было предусмотрено, но до сих пор не случалось. Чередование света и тени до этого погружения было стандартным: тридцать минут — «солнце», тридцать минут — «луна». Когда погружение осуществлялось сразу же после «солнечного» периода, можно было смело рассчитывать на полчаса темноты.

Команда, которая погрузилась в полном составе и тут же устремилась ко дну, по приказу командира моментально бросилась в разные стороны по заранее отработанным траекториям. Каждый, исходя из собственных возможностей, затормозил падение и осторожно стал выплывать из освещенной зоны, медленно лавируя, как настоящие селаканты.

Со слезящимися, покрытыми пеленой глазами, Бруно чувствовал себя словно парящим в голубом небе, беззащитным и уязвимым, под прицелом тысяч невидимых пушек.

Из «дримоны» послышался мягкий и ласковый голос Ку Сен:

— Скаты разговаривают… Говорят о метакрине, о пиве… Теперь что-то непонятное, но не о вас… Никаких восклицаний, никакой тревоги… Не беспокойтесь…

Затем раздался голос Афалета:

— Все в порядке, старина?

— Да, глаза уже привыкают. Вижу скопление скатов, около пятнадцати особей, которые резвятся, не обращая на меня внимания. Три из них вошли в круг. Мои люди удаляются по всем направлениям. Некоторые уже скрылись в темноте, поднимаясь по спирали… Я остался один. Теперь моя очередь уходить…

— Осторожно! — прошептала Ку Сен. — Они говорят о селакантах.

Бруно ощутил, как его охватывает страх.

— В самом деле, два ската наблюдают за мной… Заканчиваю связь, так как они очень близко.

Пытаясь выплыть из освещенной зоны, Бруно немного ускорил движение. Скаты приблизились на расстояние в несколько стадиев. Бруно замедлил ход и через прибор заднего вида прицелился в ближайшего ската.

— Все вернулись, — послышался еле различимый голос Афалета. — Все в порядке?

— Да, — чуть слышно прошептал Бруно.

Установилась глухая тишина, лишь изредка нарушаемая плеском воды о скафандр да урчанием в животе, звучащим необыкновенно громко из-за малых размеров скафандра.

Увеличив скорость, он удалился в темные воды подальше от скатов, которые, похоже, перестали им интересоваться.

— На этот раз я выкрутился, — сказал он с облегчением, — мне повезло! Как это всегда бывает в страшных ситуациях, человек сам себе говорит: «Со мной ничего не случится!»

— Рано празднуешь победу, старина, — предостерег Афалет. — Не забывай, что ты один в морской пучине. Остальные уже вернулись.

— Осторожнее, Бруно, — с мольбой в голосе сказала Ку Сен.

— Ладно, я поднимаюсь!

И он стал подниматься по длинной восходящей спирали, опоясывающей освещенную зону.

— Быстрее, — поторопила Ку Сен. — Сейчас я их отчетливо слышу: они также поднимаются! Ты слышишь, Бруно? Скаты поднимаются.

— «Дримона» открыта, вплывай сразу, — приказал Афалет.

Бруно сориентировался, нажал до отказа кнопку двигателя и стремительно поплыл к аппарату.

— Уже вижу вас, — сказал Бруно, испытывая состояние, похожее на опьянение, и добавил: — Я добрался, — проскальзывая между ложными щупальцами.

Мягкий толчок плечом, голова ударяется о прибор заднего вида… и почти стон Афалета:

— Идиот! Это настоящая дримона империалис, мы… о черт! Она атакует! Контакт!

Крик женщины, который растворяется вдали, звучит слабым эхом — «Бруно-о-о», — и сознание медленно покидает его. Вкус крови на губах и тошнота… «Кто там, внизу, трясет мою голову?.. Жарко… Мне плохо… где… А теперь сразу холодно… Сделай мне укол… нет, не тряси меня… нет… темно, очень темно… Включи свет, дорогая, включи…»

Раздавшись в гулком металлическом скафандре, звук собственного голоса вырвал его из небытия, в то же время усилив ужас от реальности происходящего.

Перед тем как Бруно потерял сознание, его мозг успел зафиксировать неожиданное слово, сказанное Афалетом: — «империалис». Сейчас это слово всплыло из подсознания.

«Нет, — мысленно закричал он, — нет! Быть пойманным как насекомое каким-то… Ни за что!»

Он пошевелил руками и ногами. Ничего не сломано. Затем попытался включить освещение в скафандре: напрасно! Чернильная темнота! Провел рукой по лицу: какая-то липкая жидкость. Пот или кровь?

Вот это да! Он пленник примитивного животного, какой-то желатиновой массы. Но безвыходных положений не бывает, надо бороться!

«Человек — существо мыслящее!» — поиздевался над собой Бруно, затем, в припадке ярости, закричал:

— Ну, погоди, свинья!

Сцепив зубы, он изо всех сил нажал кнопку двигателя. Турбина взвыла, пронзительно засвистев… Двигатель натужно ревел, словно сверлил бетонные стены. Невыносимая жара установилась внутри скафандра.

Тяжело дыша, чуть не задушенный ремнем, Бруно сделал минутную передышку, потом повторил попытку. Нет, так ничего не выйдет. Надо применить оружие.

— Ты должна лопнуть! — закричал он и выстрелил наугад.

Послышались приглушенные звуки взрыва. Казалось, сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Бруно почувствовал, что животное слегка задрожало. Он снова выстрелил. Ответная реакция была ужасной. Три чудовищных рывка сотрясли скафандр.

Очень осторожно Бруно попытался вновь запустить турбину. Он удалялся во мраке все дальше и дальше, не встречая сопротивления! Медуза исчезла в темноте.

Он понял, что спасся. Но куда двигаться? Бруно остановил двигатель и посмотрел на светящийся циферблат глубиномера: пять тысяч пятьсот! Затем компас: направление «северо—северо—запад». Где же в данный момент находится их «дримона», с Ку Сен и ребятами на борту?

— «Дримона», «дримона»! Вы слышите меня, командан?

Тишина.

«Черт побери, — подумал Бруно, — я слишком далеко заплыл! Радиус действия радио… сколько? Тридцать кило-стадиев! И эта проклятая темень!»

В акустической системе что-то щелкнуло. У Бруно учащенно забилось сердце.

— Алло!

Ничего. Всего лишь паразиты. Стоп, но паразиты… неизменные спутники скатов! Бруно вновь запустил мотор и поплыл наугад. Плотность паразитов резко возросла. Бруно поплыл в противоположную сторону. Слышалось потрескивание, которое то затихало, то с пугающей силой возникало вновь.

Возникли резкие голоса, пение сирен и шум работающих заводов, говор толпы, какой-то металлический непрерывный звук, навязчивый, режущий ухо: «Зззесссаррррржитоласссрегокситилуран…»

Бруно притормозил, но система управления не сработала. Он в бешенстве дергал за все рычаги, поранил кулак и колено, но все усилия были напрасны. Между тем паразиты разошлись вовсю, подражая реальным, знакомым звукам. Слышалось трение железа по стеклу, удары тысяч молоточков буквально раздирали барабанные перепонки… «Рррилллпааааарсетомаппппланоорс…»

— Довольно! — закричал Бруно, пытаясь сорвать с ушей этот маленький дьявольский аппарат, который мог свести с ума. Но ремни ограничивали его движения.

Неожиданно он увидел… Смутные огни, затем тень, голубое дно, лес водорослей, освещенных тысячами крошечных солнц на разноцветных веточках! Осторожно обогнув высокие заросли растений, похожих на мальву, он оказался над широкой долиной, фантастической страной тысячи и одной тайны и волшебства.

Совершенно неожиданно вода приобрела прозрачность воздуха. Глаза видели не меньше чем на двести стадиев, дальше все постепенно сливалось. Совершенно очевидно, что это был искусственный феномен, ставший возможным благодаря достижениям науки скатов. Бруно уже не сомневался, что перед ним город скатов.

«Город? Какое название мог бы дать человек этому призрачному геометрическому ансамблю? Круглые колонны вращаются вокруг своей оси, словно пытаясь закрутить водяные потоки или создать иллюзию бьющихся о крепость волн. Гигантские кубы с бесчисленным множеством выемок, с двигающимися входными щелями, которые поглощают и выплевывают воду, произнося „а“, „о“ и другие гласные, и извергают клубы дыма (да, да, именно дыма!).

Божественные вибрации цветущего моря… Совершенная красота, изысканность…

Господи, неужели это я говорю?! Совсем больной! — пронеслось в мозгу у Бруно. — Сейчас же замолчи!

И вот эта сотня причудливых строений, расположенных по кругу, словно фантастическая клумба… Нет, довольно!

Диск! Да, это диск! Наконец-то хоть один знакомый предмет!»

Огромный диск как эксцентрик вращался на вершину мачты. Затем резко поднялся, пересек «солнечную» зону и исчез во мраке. Но на вершине мачты появился новый пузырь! Да, словно мыльный пузырь на кончике соломинки у ребенка! Пузырь увеличивался в размерах, изменил цвет, превратился в диск, продолжая вращаться все быстрее и быстрее. Затем — раз!.. и улетел, как первый! Его место занял следующий… и так без конца. Несомненно, это были пустые каркасы, отправленные неизвестно куда на сборку.

«Ну а скаты? Ага! Вот они, повсюду! Словно муравьи копаются вокруг „крыш“, вдоль „улиц“, снуя туда-сюда. Своим беспорядочным поведением они похожи на домашних воробьев и голубей, скорее на гостей, чем на хозяев этого города».

Расплывчатые видения, странные миражи, постоянно меняющиеся цвета… На грани сумасшествия… «Довольно! Сссикмарзиазиозоррлантенааа!.. О господи, неужели это я сказал! Это я или… они? Кто „они“? Торторппппаканнррисстормелоооолиденасссез! До-воль-но! Ааааассооорр-ругмат…»

Охваченный звуковыми и зрительными галлюцинациями, Бруно погружался все ниже и ниже, в мирзвуков и образов, в город скатов.

Глава семнадцатая

Тишина. Бруно не двигался, боясь вызвать суматоху. Тишина и мрак, лишь изредка разрываемый маленькими золотистыми точками, проплывающими мимо. Светящиеся рыбы? Скаты? Бруно тошнило.

«Я заснул? Ремни врезались в тело. Ремни или узы врага? Я пленен?» — лихорадочно соображал Бруно.

Он осторожно ощупал все вокруг. Нет. На ощупь он узнал знакомые очертания аппарата. Где он находится? Какое течение и случай забросили его сюда?

Он опустил подбородок. Турбина заработала, мягко поворачивая «селакант». Лежа на спине, Бруно с облегчением вздохнул. Новое положение дало возможность свободно двигаться. Некоторое время Бруно продолжал лежать на спине и вскоре почувствовал себя значительно лучше.

Справа от него, из глубины, пробивался неясный свет. Понаблюдав некоторое время, Бруно решил действовать. Нажав на педали, управляющие хвостом, он сделал петлю. Ремни врезались в тело.

Пройдя сквозь тучи светлячков, он выплыл в зал со светящимися стенами. Этот зал был похож на собор. Примерно на половине высоты в куполе были проделаны отверстия.

Бруно поднялся до той точки, где он рассчитывал найти выход. Получилось не очень удачно, так как мотор работал рывками. Далеко вверху плавали три ската, не обращая на Бруно ни малейшего внимания. Один из них метался вдоль светящейся стены, пытаясь проникнуть сквозь нее, словно насекомое, которое бьется о стекло.

Бруно понял, что город охвачен эпидемией, вызванной вирусом Джолиба. Вследствие разрушения мозга болезнью грозные враги стали глупыми и беззащитными, как примитивные животные.

Бруно медленно поплыл по периметру зала. Над каждым отверстием виднелись странные иероглифы. Выбрав наугад отверстие, он вплыл в узкий, очень извилистый коридор. Настолько извилистый, что обшивка скафандра цеплялась за углы.

Коридор привел в довольно просторное помещение в форме колокола, стены которого были украшены множеством загадочных математических знаков. На полу, словно стопка тарелок, громоздились какие-то круглые предметы. На самом верху этого «колокола» новый выход привлек внимание Бруно. Очень осторожно он поплыл дальше и оказался в какой-то ротонде.

То, что он увидел, повергло его в шок. На пьедестале, во весь рост, стояла колоссальная каменная статуя… человека, с руками, слегка отстраненными от тела. Высота статуи была втрое больше нормального человеческого роста. Бруно несколько раз обогнул ее, изучая вблизи суровые невыразительные черты. Внезапно у него возникла еще не совсем четкая идея. Опустившись пониже, он увидел у основания пьедестала решетку.

Натренированными движениями он надел перчатки-ключи. Поднять решетку было делом одной секунды. Любопытство заставило Бруно забыть о том, в какой ситуации он сам находится. Вплыв в образовавшийся проем, некоторое время он продвигался в относительной темноте. Тем неожиданней оказалось увиденное в зале, куда он приплыл. В глаза бил яркий свет. За стеклом, украшенным иероглифами, были видны человеческие руки и ноги, скелет, человек с содранной кожей, сердце… О господи!.. Сердце, ритмично пульсирующее в сосуде с плазмой… Тук… тук… Бруно прислушался… Нет! Это билось его собственное сердце в унисон с выставленным в музее. В музее?! Ну конечно же! Это был Музей человека, устроенный для своих нужд скатами!

За другими витринами находились различные экспонаты, сгруппированные странным образом: пластиковый сапог, часы, банка консервов… Ого! Он уже был готов протянуть руку за бутылкой «Феникса». Поистине танталовы муки! Только сейчас он понял, как хочет пить.

Ринувшись дальше по лабиринту комнат и коридоров, Бруно увидел выставленные карты, макеты городов, огромную ракету на цепях, вертолетное такси. Неожиданно за прозрачной и зарешеченной стеной он наткнулся на ряд кабинок, около двадцати с… абсолютно голыми мужчинами и женщинами! Трупы… Нет, один из них шевелился! Сидя на полу и положив руки на колени, он надрывно кашлял. Худые бока содрогались.

После минутного замешательства Бруно надел перчатки и постучал по стеклу.

— Эй, старина!

Человек посмотрел на него отсутствующим взглядом, засмеялся как дурачок и отвернулся в сторону. Потом лег на пол и закрыл глаза.

«Он ничего не понял, — подумал Бруно. — В конце концов, кто угодно испугался бы, увидев селаканта с руками».

Проплыв вдоль другой стены, он увидел двух женщин, лежавших рядом, и постучал. Женщины не подавали признаков жизни. Возможно, они были мертвы. Словно в бреду Бруно доплыл до конца этой своеобразной галереи. Какая-то красивая блондинка, прислонившись к стеклу, внимательно за ним наблюдала. Ее губы дрожали. Бруно помахал ей руками, женщина в испуге отпрянула и спряталась в глубине кабинки.

«Любопытно! Готов поклясться, что именно мой костюм ее испугал!»

В самом деле, вид селаканта, орудующего руками в перчатках, мог испугать любого непосвященного. И если Бруно прекрасно видел все, что происходило вне скафандра, то с внешней стороны ничего нельзя било увидеть, так как оболочка лжерыбы была прозрачна только с одной стороны.

Наверняка должен был существовать вход в этой жилой отсек. Бруно занялся решением этой проблемы. Ему пришлось открыть несколько решеток и долго маневрировать, прежде чем он достиг какой-то круглой двери со множеством запоров.

Он тщательно ощупал один за другим все механизмы, которые могли открыть дверь. Потратив целый час на поиски, он уже готов был отказаться от своей затеи, когда в центре массивного дверного косяка обнаружил идеально круглое желтое пятно. Бруно нажал на него как на кнопку. Тщетно.

Подумав, он предпринял ряд передвижений, своего рода гимнастику. Запустив двигатель и сориентировав плавники таким образом, чтобы занять абсолютно вертикальную позицию, Бруно взлетел к потолку, затем включил задний ход и медленно, очень тщательно, стал опускаться к двери. Когда желтое пятно оказалось на уровне поясной пряжки, дверь со щелчком открылась.

Бруно не мог удержаться от довольного смешка. Он не ошибся в своих расчетах: это был магнитный замок. Инженер исходил из того, что в единственном неметаллическом месте скафандра мотор должен был испускать индуцированный ток, и оказался прав. При нормальном движении эксперимент не дал бы результата, но при заднем ходе индукция вырабатывалась в нужном направлении.

Бруно оказался в декомпрессионной камере. Да, он не ошибся, это был единственный путь, который вел к узникам. Дернув за цепь, идущую из трубы, он привел в действие механизм, закрывающий дверь камеры.

Преодолевая тысячи трудностей и неудобств, Бруно попытался выйти из скафандра. Поранив кожу, он сорвал плечевые ремни. Ему пришлось изогнуться, чтобы достать колени. Наконец ему удалось добраться до замков и он вышел из скафандра, словно цыпленок из скорлупы.

Изнуренный, но счастливый, что может двигаться как нормальный человек, Бруно зашлепал по коридору, затем с трудом вскарабкался по откосу, скользя голыми ногами, выбил металлическую перегородку, которая рассекла ему плечо, и скатился к ногам блондинки, которую увидел несколько часов назад.

Женщина равнодушно посмотрела на него отсутствующим взглядом. Она сидела на куче сухих водорослей, качая головой. Длинные волосы свешивались на лицо. Она была грязна, как зверь, вылезший из норы и попавший в клетку.

Бруно смотрел на нее, ожидая крика, возгласа или какого-нибудь жеста. Ничего подобного!

— Послушай, малышка, — сказал он, убеждая себя в собственном могуществе, — я нахожусь здесь, чтобы тебя освободить.

Она не ответила, но перестала качать головой. Бруно рукой откинул назад ее золотистые волосы, чтобы лучше видеть лицо.

— Ты меня слышишь? — ласково спросил он. — Я возьму тебя с собой, и других также. Ты… как?

Женщина что-то сказала тихим и слабым голосом.

— Что? Что ты сказала? — склонился к женщине Бруно и затаил дыхание.

— Where is my baby?note 4

Должно быть, ужасная драма, неописуемые страдания замутили разум и душу этой женщины. Бруно сжал кулаки и так сцепил зубы, что заходили желваки. Перед глазами стояли маленькие человеческие мумии, которые он видел в музее. Одним рывком он вскочил на ноги, подошел к стеклянной стене и попытался думать о чем-нибудь другом.

— Мы находимся в аквариуме, словно редкие животные. Это можно назвать аквариумом? Ладно, пусть это будет питомник, и перестанем об этом говорить…

Не меняя положения, женщина вновь начала качать головой и причитать:

— Where is my baby?

Бруно бросился к решетке, отделяющей эту клетку от соседней. Не обращая внимания на раненое плечо, с третьего удара вышиб ее. Клетка была пуста. На полу пятна крови и испражнения. У перегородки две раковины, похожие на котелки: одна с водой, вторая с какой-то зеленоватой жижицей. Бруно припал к воде и стал жадно пить. Затем, запыхавшись, вытер лицо рукой и опустил палец в малоаппетитную кашицу. Набравшись смелости, попробовал. Бурда была ужасно соленой.

Сделав несколько глотков, он вернулся назад. Не глядя на женщину, прошел по коридору и, после некоторого колебания, стал отделять перчатку-ключ от скафандра.

Через час он открыл все решетки. Результат осмотра клеток был печальный: пять трупов, один душевнобольной, который бросился на него, пытаясь укусить. Бруно пришлось его усмирить. Он перетащил его в ту клетку, где стояли котелки, и заменил поврежденную решетку целой.

Затем внимательно обследовал все соседние помещения и обнаружил саркофаги, оснащенные электролитической системой связи, и целый ряд довольно ценных приспособлений. Бруно понял, что саркофаги предназначались для транспортировки человеческих останков, и принял отчаянное решение.

Глава восемнадцатая

Поль Назер прервал работу и подошел к окну. Ин-Салах возрождался на глазах, словно оживающее растение. Его постройки с каждым днем становились все выше. Далеко на горизонте маячили два моста Центрального Креста, установленные на прежнее место. Несколько флагов развевались на ветру. Но внизу, на улицах, люди вынуждены были пробираться среди обломков по временным тротуарам.

Поль вздохнул, вновь уселся перед диктофоном и продолжил:

— Полная победа. Санитарные батискафы вот уже восемь дней не встречали ни одного опасного ската. Монстры вновь стали рыбами. Однако человечество дорого заплатило за это. Понадобятся годы энергичной деятельности, чтобы…

В комнату с шумом ворвался какой-то юноша, еще от порога крича:

— Поль, старина!

Журналист повернул голову. Ни слова не говоря, парень протянул дрожащей рукой длинный голубой листок бумаги. Поль схватил его и стал торопливо читать:

Американский крейсер «Либерти» сообщает: в трех килостадиях к западу от острова Барбадос подобраны три скафандра. Двое мертвых, один живой. Живой имеет браслет секретной службы с именем гражданина Афрансы Бруно Дэкс.

У Поля задрожали ноги. Он ринулся к видеофону и лихорадочно стал нажимать кнопки. Экран засветился, и появилось бледное и худенькое личико Ку Сен.

— Ку Сен, — закричал Поль, — немедленно отмени свою поездку, дорогая!

Губы девушки слегка задрожали.

— Потрясающая новость! Бруно… Не уезжай, Ку Сен, ты слышишь? Жди меня, я буду через полчаса!

Ку Сен в растерянности взяла со стола билет, машинально посмотрела на него и швырнула обратно. Затем бессильно опустилась в кресло. Что могло случиться? Она знала, что ее семья погибла. Бруно исчез. Что у нее осталось в этой жизни? Бруно, Бруно, если бы… Нет, это безумие. Она не должна верить в чудеса. Между тем лицо Поля просто светилось! И этот ликующий голос! Почему?

Она металась по комнате, выпила успокоительное, вновь села, затем вскочила, открыла дверь и стала ждать Поля.

Когда он наконец появился, она стояла посреди комнаты, напряженная как струна, терзаемая догадками. Поль остановился на пороге и оглядел ее. Затем подмигнул и сказал:

— Есть одна новость!

У Ку Сен не было сил даже спросить. Она лишь наклонила голову.

— Новость… — повторил Поль. — Дело в том, что Бруно…

Стены и потолок поплыли, и, прежде чем потерять сознание, она услышала слово «жив»! Придя в себя, Ку Сен забилась в рыданиях на груди друга. Поль сжал зубы, губы его дрожали от нервного тика, взгляд был блуждающий.

«Невероятное приключение!» — кричали заголовки всех газет спустя неделю. «Этот человек переделал внутреннюю конструкцию скафандра, чтобы взять с собой питьевую воду и продукты. Все считали, что он погиб два месяца назад, — сообщалось в одной из статей. — Починив поврежденный скафандр, Бруно Дэкс сумел отбуксировать двух людей с океанского дна на поверхность. Но спасти их не удалось. Увы, в двух „саркофагах“ находились лишь два разложившихся трупа…»

— Вы сможете поговорить с ним через пятнадцать дней, после прохождения им курса психологической реабилитации, — сказал врач Полю и Ку Сен. — Впрочем, успокойтесь, все идет хорошо.

— Это очень болезненно? — забеспокоилась Ку Сен.

— И да и нет, — после некоторого колебания ответил врач. — Так же как магнитная блокада предохраняет поврежденный орган от деформации и фиксации в таком состоянии, психологическая разгрузка направит мысли вашего жениха в логическое русло. Понимаете? Таким образом, каждая мысль будет контролироваться с логической точки зрения. Без психологической защиты он рискует вступить на путь безумия.

Улыбнувшись, доктор продолжил:

— Образно говоря, его мусли движутся по определенным рельсам, скажем так. Куда бы он ни пошел, какой бы путь ни выбрал, он должен следовать по логическим рельсам. Нервные переживания представляют собой дополнительный раздражитель, поэтому в данный момент необходимо ограничить гибкость его мышления…

Note1

Стадий — единица измерения расстояния у многих древних народов, около 190 м. — Здесь и далее примеч. перев.

Note2

Зуавы — части легкой пехоты во французских колониальных войсках.

Note3

Сен-Назер — порт во Франции.

Note4

Где мой ребенок? (англ.)