ГЛАВА 52

Майкл вошел в отель Биверли Хиллс, прошел сквозь центральный вестибюль и направился в сад, расположенный с противоположной стороны от входа. Распорядитель показал ему, как пройти в бунгало под номером четыре. Дверь открыл японец.

— Я — Майкл Винсент.

Мужчина поклонился, затем проводил его в гостиную. В противоположном конце помещения стоял большой обеденный стол, за которым расположились несколько мужчин, причем, за исключением троих, все были японцы. Навстречу Майклу с протянутой рукой поднялся Гарри Джонсон.

— Привет, Майкл, — дружелюбно произнес он, — Спасибо, что пришли.

Майкл кивнул, но даже не улыбнулся.

— Позвольте представить вам этих джентльменов.

Все сидящие за столом встали.

— Это, — сказал Джонсон, указав на седовласого японца, — мистер Матсуо Ямамото, глава компании, носящей его имя.

Японец поклонился. — Здравствуйте, мистер Винсент, — сказал он по-английски, с явным британским акцентом.

— Здравствуйте, — в свою очередь ответил Майкл, и, как его учили, слегка склонил голову.

— А это, — продолжал Джонсон, — консультант мистера Ямамото мистер Ясумура.

Сухощавый невысокий господин, стоящий рядом с Ямамото, молча поклонился.

Кроме них там были еще три японца, двое из которых производили впечатление менеджеров, третий меньше всего был похож на делового человека. Затем Джонсон представил Майклу двух европейцев, стоящих у стола.

— Это — Норман Гелдорф, глава компании Гелдорф и Винтер, занимающейся банковскими инвестициями.

Гелдорф крепко пожал руку Майкла, но казался чем-то озабоченным.

— А вот это — Томас Провесано, сотрудник мистера Гелдорфа.

Томми протянул ему руку. — Очень рад познакомиться с вами, мистер Винсент. Я много о вас слышал.

Джонсон указал на кресло. — Присаживайтесь.

Майкл уселся, и продолжал ждать, что же будет дальше.

— Майкл, я попросил вас придти, чтобы разрешить некоторые сомнения, возникшие у совета директоров.

Майкл нарушил свое молчание. Гарри, вы — единственный член совета директоров, которого я здесь вижу.

— Это верно, Майкл, но мистер Гелдорф является главным доверенным лицом частного треста, который контролирует сорок пять процентов акций студии Центурион.

Майкл очень удивился. — Я понятия не имел, что совет директоров владеет акциями Центуриона.

— Это, вероятно, то, во что вас хотел заставить поверить мистер Голдмэн, — произнес Джонсон.

— У меня было такое впечатление, что Лео контролирует свою компанию.

— Это не совсем так. Лео голосует контрольным пакетом, но, понимаете, он голосует при помощи акций владельца траста в дополнение к своим собственным.

— Понимаю, — сказал Майкл, делая вид, что удивлен.

— Я организовал эту встречу с тем, чтобы мистеры Гелдорф и Провесано обрисовали нам истинное положение вещей в отношении студии Центурион.

— Ясно. И мистер Ямамото тоже получил доступ к этой информации, не так ли?

— В настоящее время, мы с мистером Гелдорфом представляем голоса в контроле за Центурионом и уверены, что можем поделиться этой информацией с мистером Ямамото и его сотрудниками.

— А Лео в курсе?

— Нет. Он сейчас в Нью-Йорке. Мы с мистером Гелдорфом посчитали, что будет лучше, если мы проведем эту консультацию с мистером Ямамото в отсутствии Лео.

— Что же, полагаю, вы имеете на это право.

Впервые за все это время Гелдорф нарушил молчание. — Мистер Винсент, для траста, которым я руковожу, я хотел бы выяснить ваше мнение по поводу текущих производственных планов Центуриона. За исключением ваших собственных планов. Я уже имел честь узнать, как велик ваш вклад в прибыль нашей студии.

— Мое мнение? — удивился Майкл.

— Пожалуйста. Вы — единственный продюсер в совете директоров, не считая, конечно же, мистера Голдмэна, и мы хотели бы выслушать вашу точку зрения.

Майкл искусно изобразил колебание.

— Майкл, — сказал Гарри Джонсон, — мне хорошо известна лояльность, которую вы, должно быть, испытываете по отношению к Лео, но уверен, вы хотите процветания студии в целом.

— Конечно. Центурион создал все условия для моей успешной работы.

— В таком случае, прошу мне поверить, что ради интересов студии вы должны быть максимально честны, выражая свое мнение по поводу производственных планов.

Майкл взглянул на Джонсона и Гелфорда. — Вы можете дать гарантию, что то, что я скажу, останется в глубочайшем секрете?

— Несомненно, — одновременно произнесли оба.

Майкл глянул на свое отражение в полированной поверхности стола.

— У меня имеются некоторые сомнения в правильности выбранного студией направления.

— Какого рода сомнения? — поинтересовался Гелдорф.

Майкл посмотрел прямо на него. — Из истории Центуриона мне известно, что репутация студии и ее успех всегда были основаны на умеренных ценах на киноленты высшего качества, картины, которые заслужили свою долю академических наград и в целом принесли значительную прибыль предприятию.

— Это верно, — поддержал его Джонсон.

— Боюсь, что ситуация начинает меняться.

— Как так? — удивился Гелдорф.

— Текущие производственные планы основаны на двух проектах, требующих колоссальных бюджетных средств, и, к сожалению, не обеспечивают главного, то есть, продукцию высокого класса.

— Назовите их, — попросил Гелдорф.

— Это два пока что безымянных проекта — научно-фантастический фильм и другой — о войне во Вьетнаме.

— Вы читали сценарии? — поинтересовался Джонсон.

— Читал.

— И вы видели бюджетные планы по каждому из них?

— Да.

— И каково же ваше мнение в отношении потенциального успеха этих картин?

— Ну, несомненно, эти картины способны принести большие деньги…

— И что?

— Я считаю, что они обе — весьма рискованны, то есть в них заложено значительно больше риска, чем для рядовых кинолент.

— Почему? — спросил Гелдорф.

— Сценарий научно-фантастического фильма все еще не завершен, и имеется вероятность, что бюджет резко возрастет. Мистер Голдмэн рассчитывает сделать его, кажется, за восемьдесят миллионов долларов…

— Что вдвое превышает бюджет самой дорогой картины, выпущенной Центурионом, не так ли? — спросил Джонсон.

— Да, это так.

— И, по-вашему, есть шанс, что фильм не выйдет за рамки бюджета?

— Шанс есть, но не более.

— Майкл, а если бы вы взялись за этот фильм, какой бы реальный бюджет вы заложили?

— Не уверен, что мог бы снять его меньше, чем за сто двадцать пять миллионов.

— И сколько, считаете, можно было бы выручить от проката ленты в нашей стране?

— Ну, конечно, он покроет затраты, но не думаю, что сможет принести больше ста пятидесяти миллионов.

— И сможет эта сумма покрыть расходы на производство, печать и рекламу?

— Шанс на это невелик.

— Итак, Центурион, понесет убытки?

— Вероятней всего, да.

— Майкл, а как вы считаете, велика ли вероятность, что фильм соберет сто пятьдесят миллионов?

— Очень мала.

— Стало быть, Центурион понесет значительные убытки от этой ленты?

— Такое весьма вероятно.

— А как в отношении фильма на вьетнамскую тему? Что вы думаете о нем?

— Я считаю, что он предполагает очень серьезный взгляд на политическую подоплеку этой войны.

— И, что, сегодня есть спрос на столь серьезный фильм?

— Возможно. Но в этом я не совсем уверен.

— И какие подводные камни лежат на пути выпуска подобной картины?

— Предполагается снимать его на Филиппинах, а там недавно прошли выборы. Но там еще очень активно коммунистическое движение, и, кроме того, там много прочих трудностей, связанных со съемками в такой дали от студии.

— Понимаю. Кто-нибудь в последнее время снимал на Филиппинах?

— Фрэнсис Форд Каполла снял там фильм Современный Апокалипсис.

— И что случилось с бюджетом этого фильма?

— Он полностью вышел из-под контроля. Там прошли ураганы, эпидемии, словом, сплошные несчастья.

— Этот фильм окупил затраты?

— Не в курсе дела. Но сильно сомневаюсь, что окупил.

— Майкл, вам доводилось участвовать в просмотре ленты под названием Двигатель времени?

— Да.

— Что вы скажете по поводу этого фильма?

— Не думаю, что он может рассчитывать на большой успех.

— А почему?

— Да потому, что они начали съемки с очень сырым сценарием.

— Верно, что Лео Голдмэн был главным продюсером?

— Да.

— Мистер Винсент, — сказал Гелдорф, — какого рода фильмы с вашей точки зрения в настоящее время должны выпускаться студией Центурион?

— Что касается лично меня, то я стараюсь выпускать фильмы с разумным бюджетом, без участия высокооплачиваемых кинозвезд, со сценариями самого высокого качества. Фильмы с малой долей риска и высокой рентабельностью.

Гелдорф продолжал задавать вопросы. — Каково ваше мнение — мог бы Центурион выпускать такие кинокартины при условии смены владельца?

Майкл взглянул на Ямамото, и тот при этом слегка улыбнулся.

— Если достойное руководство позволило бы делать хорошие фильмы без вмешательства в производственный процесс, то да.

Гарри Джонсон поднялся со своего места. — Майкл, мы очень благодарны за высказанные вами мысли. Пожалуйста, примите к сведению, что ваши замечания будут строго конфиденциальны.

Он пожал Майклу руку. Все встали.

Майкл понял, что может уйти.

Спустя час, когда Майкл поставил машину на стоянку на улице, рядом с бульваром Сансет, возле его автомобиля остановился лимузин, заднее окошко которого слегка приоткрылось. Он увидел улыбающееся лицо Томми Про.

— Ход с туза, дружище, — сказал он. Норман Гелдорф собирается навестить Аманду Голдмэн.

— Это хорошо.

— Когда Голдмэн прилетает из Нью-Йорка?

— Завтра во второй половине дня.

— Организуй митинг в его офисе, ладно?

— Ладно, — сказал Майкл.

Окошко прикрылось, и лимузин отъехал.

Майкл вернулся в Центурион и поставил машину на стоянку прямо перед административным корпусом. Бегом он поднялся по ступенькам в офис Лео. Секретарша Лео сидела за своим столом.

— Привет, — сказал он ей. — В какое время завтра Лео должен появиться здесь?

— Он всегда приезжает прямо из аэропорта, — ответила она. — Стало быть, он будет здесь в четыре.

— Отлично. Можете записать меня к нему на прием в это время? Очень важно, чтобы мы увиделись, как только он вернется. Скажите ему, что я не приму никаких возражений!

Она открыла дневник расписаний. — Хорошо, вы записаны на четыре.

Майкл протянул руку к дверному звонку перед кабинетом.

— О, кажется, я кое-что забыл вчера на его столе.

— Конечно. Входите, — сказала секретарша.

Майкл вошел в офис Лео Голдмэна и прикрыл за собой дверь.

ГЛАВА 53

Майкл взглянул в лучезарные глаза Марго Глэдстоун и перевел дух. Она закрыла глаза и прошептала:

— Еще.

Майкл подчинился.

Марго растворилась в бесконечных вздохах, постепенно затихая, и, наконец, рухнула на него.

Он держал ее в объятиях, гладил ей спину и плечи, пока не затих ее оргазм. Майкл отдавал себе отчет, что весь секрет его успеха у женщин объясняется тем, что он умеет доставлять им величайшее наслаждение, многократно доводя их до оргазма. Он перекатился на бок, не отрываясь при этом от нее.

— Это был самый лакомый кусочек нашего уикенда, — вздохнула Марго. Я просто сбилась со счета, сколько раз кончала.

— Шесть или семь.

— Не может быть, чтобы ты считал, — рассмеялась она.

— Я голоден.

— Ну, хорошо, хорошо. Я приготовлю ужин.

Он прервал ее хлопоты на кухне, и еще какое-то время они лежали на шезлонгах возле бассейна. Потом Марго поднялась, ловким движением руки заколола волосы и нырнула в бассейн. Грациозно она доплыла до противоположного конца, вышла, накинула на себя легкий халатик и вернулась на кухню, оставляя на полу капли воды.

Сквозь стеклянную стену, отделяющую бассейн от кухни, он наблюдал за тем, как она готовит ужин.

Когда они поужинали, Майкл расположился на лежаке около бассейна и стал смотреть на звезды. — Еда была чудесная, — сказал он. — Что это за блюдо?

— Это был салат Цезаря, шатобриан в бернаузском соусе, поммез суфле, хэрикотс вертс и биржевой пудинг.

— Погоди, погоди. Что ты упомянула последним?

— Биржевой пудинг. Когда я была девчонкой, мне доводилось водить группы туристов в Лондонскую биржу. Там было много таких девчонок, как я, и мы сами готовили себе обеды, иной раз с выдумкой. Там то я и получила рецепт этого пудинга.

— Это было нечто необыкновенное.

— Так же, как и ты.

— Что бы я делал без тебя?

— Смешно, что ты вообще говоришь об этом.

— Почему?

— Майкл, ты должен помнить, когда я нанималась к тебе, то сказала, что я собираюсь работать до тех пор, пока не заработаю себе на пенсию. Помнишь?

— Смутно, — ответил он.

— Что ж, в будущем месяце я ухожу.

Майкл насторожился. — Ты не можешь так поступить. Я не могу без тебя обойтись.

Она пожала плечами. — Я подумываю о Мексике. Я смогу приобрести себе уютное гнездышко в окрестностях Пуэрто Валарты.

— Я не позволю тебе уйти. Не могу.

— Майкл, я делала это с удовольствием, но не могу же я продолжать выполнять эту работу до конца своих дней. Мне стукнет шестьдесят быстрее, чем я могу себе представить.

Майкл по-настоящему запаниковал при мысли, что теряет Марго. Она облегчала его заботы. К тому же она была единственным существом, которому он мог всецело доверять. — Предположим, у тебя будет совсем другая работа.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду нечто лучшее.

Она покачала головой. — Вряд ли я получу больше удовлетворения от выпуска картин, чем ты.

— Нечто большее.

Она пристально взглянула на Майкла. — Почему бы тебе не рассказать мне все начистоту. Если я чего-то знаю, то всегда делюсь.

Майкл сменил положение и теперь сидел, потягивая из бокала вино. Он был смущен, что случалось с ним довольно редко. Обычно в ее компании он чувствовал себя превосходно. Его крайне раздражала мысль о ее замене. И он принял решение.

— Ну, так и быть, я тебе скажу.

В ожидании она приподнялась в кресле.

— Через день-другой Лео уйдет.

В удивлении она широко раскрыла глаза.

— И я стану руководителем студии.

— Майкл, тебе не следует недооценивать влияние Лео на Совет директоров.

— Да пойми, сам Совет обратился ко мне. Они все сильно обеспокоены тем, как Лео ведет дела и, особенно, тем, что он не желает выслушать предложение японцев.

— Я слышала об этом, — сказала Марго, — но известно ли тебе, что траст Аманды владеет самым крупным пакетом акций?

— Да. Глава ее траста, Норман Гелдорф, как раз находится здесь. Сегодня днем я встречался с ним, с Гарри Джонсоном и… еще кое с кем.

— С японцами?

Майкл кивнул. — И с моим другом.

— Томми?

— Ты в курсе всех дел, не так ли?

— Ну, я читаю газеты, да и слышу в офисе больше, чем ты можешь предположить.

— Что же ты слышишь? — внезапно встревожась, спросил он.

— О, Майкл, успокойся. У тебя от меня нет никаких секретов. Мы слишком близки для этого.

— У меня есть свои секреты от всех без исключения.

— Но не от меня же.

— Тогда скажи, какой из моих секретов ты знаешь?

— Я знаю их все, — сказала она. — Мне известно, сколько у тебя денег, где они, и как ты их заработал.

— Откуда?

— Ну, ты ликвидировал счета в банке Кенсингтон, но я в курсе, как твои сбережения работали там. Кажется, ты получал три процента в неделю, верно?

Майкл был выбит из колеи.

— И что еще тебе известно?

— О, я просто сложила все кусочки вместе. Мне известно насчет Каллабрезе и Мориарти. Я почти что уверена, что ты избавился от Рика Ривера, но только не знаю, как именно.

Майкл был вне себя, но изо всех сил держал себя в руках.

— Ну, давай, Майкл, давай. Твое каменное лицо не может меня обмануть. То, что известно тебе, известно и мне.

— Ну, это очень неожиданное развитие событий, — произнес он.

Она развела руками.

— Майкл, тебе не следует опасаться меня, так что не вздумай строить план избавиться от меня. Я с восхищением наблюдала, как ты выкручивался из безвыходных ситуаций. Мне доводилось иметь дело с такого сорта людьми, но, сказать по правде, ты — нечто из ряда вон выходящее. Ты обладаешь одним важнейшим качеством, которым должен здесь обладать продюсер. Ты — законченный социопат.

Майкл молчаливо уставился на нее.

— Только не думай, что я критикую. Просто я думаю, что у тебя просто нет никаких угрызений совести, если тебе необходимо чего-либо добиться. Она улыбнулась ему. — Что, я не права?

Он улыбнулся в ответ. — Ты знаешь меня гораздо лучше, чем я думал.

— Мне было чертовски интересно наблюдать. Встреться ты мне, когда мне было двадцать пять, мы могли бы вместе заправлять этим городом.

— Мы и теперь еще можем, — сказал Майкл. — Как тебе понравится стать во главе оперативного управления Центуриона?

У Марго приподнялись брови. — Это будет большим скачком с должности исполняющего обязанности помощника, — сказала она.

— Если честно, Марго, ты считаешь, что в нынешней администрации есть кто-то, у кого бы ты не могла работать?

— Она расхохоталась. — Майкл, ты знаешь меня гораздо лучше, чем я думала.

— Вот именно.

— Но здесь есть одна проблема.

— Нет ничего, что мы не смогли бы преодолеть.

— Стало быть, ты выбрал свой путь. Получаешь работу Лео и руководишь студией. Потом Гелдорф и Джонсон продают ее японцам, и вдруг оказывается, что ты ничем не руководишь. Ты станешь работать на них так же, как сейчас работаешь на Лео. Не думаю, что тебе это придется по вкусу.

— Ты права, это не по мне. Я понимаю, что больше всего Лео нравится в студии. Он имеет возможность выпускать любые угодные ему ленты, не спрашивая ничьего одобрения.

— Японцы не позволят тебе этого. А если и позволят, то не надолго.

— Ты права.

— Итак, что ты собираешься предпринять?

Майкл улыбнулся. Замечательно было с кем-то поделиться. — Я собираюсь сменить Лео, а потом послать этих японцев на…

— А Томми?

— Томми — мой лучший друг. И мы с ним что-нибудь придумаем.

— Если тебе это удастся, то я в деле, — сказала Марго.

— Тогда, считай, что ты со мной.

ГЛАВА 54

Майкл с нетерпением ожидал звонка от секретарши Лео, и, когда дождался, в свою очередь позвонил куда-то.

— Лео готов, — произнес он в трубку.

— Мы прибудем сразу же после вас, — ответил ему Джонсон, ведя машину. — Мы уже возле ворот.

Майкл вышел из своего офиса и, не спеша, направился к административному зданию, поджидая появления Джонсона. Поднимаясь по ступенькам к парадному подъезду, он заметил приближающийся лимузин. Майкл прошел сквозь вестибюль и направился прямо в офис Лео.

— Привет, — поздоровался он с секретаршей.

— Он вас ждет, — сказала она.

Майкл постучался и открыл дверь. Лео сидел за своим столом и просматривал бумаги. Он поднял глаза. — Привет, малыш.

— Как прошла поездка?

— Чертовски неплохо. Я сделал несколько новых приобретений — шестьдесят кинозалов для проката премьерных картин.

— Поздравляю.

— Для чего ты хотел увидеться со мной?

Не успел Майкл ответить, как зазвенел телефон, и одновременно распахнулась дверь в офис. Вошел Гарри Джонс, а за ним Норман Гелдорф.

Лео с удивлением взглянул на них. — Господа, я ничего не знал о вашем приезде. Почему вы не позвонили?

— Лео, у нас не было времени, — сказал Джонсон. — Мы должны поговорить.

— Давайте поговорим. Лео махнул рукой, приглашая занять кресла перед его столом, а Майкл устроился справа от босса.

— Я сразу же перейду к сути дела, — сказал Джонсон.

— Хорошо, — ответил Голдмэн. Он не усмотрел в этом ничего особого.

— Лео, Совет неудовлетворен. Мы организовали встречу в ваше отсутствие и приняли решение, что вам пришло время уступить свое место.

Лео уставился на Джонсона. — Что? — возмутился он.

— Совет директоров большинством голосов пришел к такому решению.

Лео посмотрел на Гелдорфа. — И вы тоже купились на это?

— Да, — ответил тот.

— А как насчет Аманды? Что она сказала по этому поводу?

Гелдорф отвернулся. — Это не было ее решением. Как глава ее траста, я сам принял решение.

— Вы просто посходили с ума, да, да, все вы. Он обернулся к Майклу. — Ты слышишь это? Я сделал этих ублюдков супербогачами, управляя делами студии, и вот теперь они вонзают мне нож прямо в спину.

Майкл опустил глаза.

— Среди них нет ни одного специалиста по кинематографии, — продолжил Лео, и при этом его лицо сильно покраснело. — Как вы себе представляете вести дела без меня? Он взглянул на Джонсона. — Или желаете продать предприятие япошкам?

— Может быть, — сказал Джонсон. Мы получили от них еще одно предложение.

— Так почему вы не проконсультировались прежде со мной?

— Потому, что вы уже заявляли, что ни при каких обстоятельствах не примете их предложения.

Лео на мгновение уставился на него, потом сунул руку в верхний ящик стола и вынул из него знаменитый револьвер с золотой рукояткой. Он приставил оружие к своему виску. — Знаете, что? Если бы я не знал, что могу управлять этим местом лучше, чем все вы вместе взятые с японцами в придачу, то прямо сейчас перед вами выбил бы мозги из своей головы.

— О, давайте, Лео, не будем разыгрывать этот спектакль, я видел его уже много раз, — сказал Джонсон.

Лео убрал револьвер со своего виска и прицелился в Джонсона. — Хорошо, в таком случае я застрелю вас.

— Джонсон покачал головой. — Лео, прекратите вести себя, как малое дитя.

Лео спустил курок. Прогремел выстрел и Джонсон свалился со своего кресла.

— Боже мой! — закричал Гелдорф. Он вскочил со своего места и склонился над Джонсоном.

Лео стоял, попеременно глядя то на Джонсона, то на револьвер, и на его лице было написано безмерное удивление.

Майкл понял, что это его единственный шанс. Он вскочил с места, одной рукой схватил Лео за запястье, затем накрыл другой рукой руку Голдмэна, заставив его палец нажать на спусковой крючок. — Не делайте это, Лео! — закричал он. Потом он поднял руку, сжимавшую оружие, к голове босса и надавил палец Лео на спусковой крючок. Раздался еще один выстрел. Пуля вошла в голову в районе макушки и вышла через правый глаз, опрокинув Лео навзничь в его кресло и забрызгав Майкла кровавой массой.

Гелдорф перевел взгляд с лежащего на полу Джонсона на Майкла.

— Это вы стреляли?

В офис ворвалась секретарша. Она увидела Джонсона, лежащего на полу вниз лицом и своего босса в кресле с изуродованной головой и упала в обморок.

Майкл колебался не больше секунды, затем схватил со стола телефонную трубку и набрал номер 911.

— Скорая, — обратился он к оператору, давая свой адрес. — Здесь только что стреляли. Он положил трубку и потом еще раз набрал номер — Ассоциации Адвокатов. — Говорит Майкл Винсент, — сообщил он. — Только что Лео Голдмэн стрелял в одного человека, а затем выстрелил в себя. Добудьте самого лучшего адвоката, которого сумеете найти и направьте его в офис Лео.

Майкл и Гелдорф сидели на диванах друг напротив друга возле камина в офисе Голдмэна. Сотрудники скорой помощи, полицейские и криминалисты уже ушли. В помещении оставались только два детектива, Майкл с Гелдорфом, и еще адвокат Центуриона.

— Хорошо, давайте повторим все еще раз, — обратился к ним детектив.

— Нет, — возразил ему Майкл. — Вы уже слышали это несколько раз подряд. У вас что, имеются сомнения, как все случилось?

— Мы сказали вам правду, — добавил Гелдорф. — Неужто вы думаете, что мы с мистером Винсентом в этом офисе убили двух человек?

Второй детектив положил на место телефонную трубку. — Не было никакого убийства. Оба пока что живы.

Майкл взглянул на него. — Это замечательно, — выдавил он из себя. — Ну, и как они?

— Рана Джонсона не опасна. Пуля прошла мимо легкого и застряла в плече. У него всего лишь сломана ключица. Через пару дней он сможет выйти из больницы.

— А как насчет мистера Голдмэна? — спросил Гелдорф.

— Он жив. Это все, что нам известно. Можете спросить у его врача, когда мы закончим наши дела.

— Мы уже их закончили, — сказал Майкл, поднявшись с места. — Я лично еду в больницу. Он вдруг замер. — Господи, кто-нибудь догадался позвонить Аманде?

— Миссис Голдмэн? — переспросил детектив. — Ей позвонила секретарша. Она уже в больнице.

— Норман, вы едете со мной?

— Да, конечно. Мы можем хоть чем-нибудь помочь Аманде.

Все были готовы разойтись, но тут один из детективов потянул Майкла назад.

— Вы меня помните, мистер Винсент?

— К сожалению, нет.

— Меня зовут Холл. Я был партнером Рика Ривера. Мы виделись, когда мы приходили к вам по делу об убийстве Мориарти.

— А, теперь вспомнил.