Глава 20

Прежде чем Уилл выбрался из своей машины на автостоянке у здания суда, какой-то незнакомец открыл дверцу и скользнул на переднее сиденье с ним рядом.

— Извините за вторжение, советник, — мягко сказал он, — но я должен срочно переговорить с вами. О вашем деле.

Это был явно не репортер, Уиллу он не понравился.

— Извините и вы меня, сэр, но я не обсуждаю свои дела с посторонними лицами.

Он начал было вылезать, но человек придержал его за плечо.

— Пожалуйста, погодите, — сказал человек. — Я не считаю себя посторонним, поскольку выплатил вам гонорар.

— О? Какой еще гонорар? — осторожно спросил Уилл.

— Двадцать пять тысяч долларов наличными, оставленные в вашем офисе в декабре прошлого года.

— Понимаю, — сказал Уилл. — Как же вас зовут?

— Для меня и для вас будет лучше, если я останусь анонимом, — сказал человек.

— Возможно, я смог бы вас понять, если бы знал, кто вы и к чему вам все это.

— Достаточно того, что я весьма заинтересован в благополучии Лэрри Муди. Уилл терял терпение.

— Что ж, это объединяет нас. Вы только это хотели мне сказать? Мне пора быть в суде.

— После вчерашних событий я опасаюсь, что энтузиазм, с каким вы доказывали невиновность Лэрри, может ослабеть, а то и вовсе испариться.

— Степень моего энтузиазма — моя проблема, а не ваша, и...

— И я хотел бы, чтобы вы поняли, что, если Лэрри Муди будет осужден за это преступление, последствия для вас, действительно, могут быть очень серьезными.

— Теперь, приятель, послушайте-ка меня, — сказал Уилл с возрастающим гневом. — Лэрри Муди будет обеспечена лучшая защита, на которую я только способен в данных обстоятельствах. Он оказался в таком положении, потому что врал мне с самого начала. Вы только что фактически угрожали мне, так? Еще раз услышу что-нибудь в этом роде, и вам придется свести знакомство с судьей, который не терпит тех, кто лезет в его дела. И он будет рад отправить вас в камеру тюрьмы Мериуезерского округа. Ясно ли вы меня поняли? С этим судьей шутки плохи.

Незнакомец, казалось, старался не выйти из себя.

— Я понимаю вас, мистер Ли, — сказал он. — Надеюсь, и вы поймете меня.

Он выскользнул из машины и с силой захлопнул дверцу.

Кора Мае Уилсон была удивительно похожа на Сару Коул. Не столько ее лицо, сколько фигура, кожа цвета кофе с молоком, короткая стрижка. Сидела она прямо, сложив руки на коленях и отвечала на вопросы Элтона Хантера с полным спокойствием.

— Где вы работаете, мисс Уилсон?

— У меня лицензия практикующей медсестры, — сказала она. — Работаю в Гэллауэйском госпитале, в Ла-Грейндже.

— Вы учились в средней школе в Ла-Грейндже одновременно с Лэрри Муди?

— Училась.

— Была ли у вас какая-либо внезапная встреча с Лэрри Муди?

— Да.

— Расскажите о ней суду, пожалуйста. Она распрямила руки и глубоко вздохнула. — Это было во время моего первого года в этой школе, — сказала она. — Я в пятницу вечером в ноябре была на игре в футбол и пошла со стадиона домой. Мы жили в нескольких кварталах от школы. Мне пришлось идти через площадку для пикников и автостоянку рядом с раздевалками. Футболисты, переодевшись, уже расходились. Меня ослепил свет фар, подъехала какая-то машина. Я закрылась руками. Машина остановилась, фары погасли. Я думала, это кто-то знакомый, но ничего не увидела после яркого света. Тут он ударил меня, ни слова не говоря. Я упала. Он схватил меня за волосы, приподнял и начал бормотать, вроде как успокаивая: «Привет, беби, посмотри-ка на меня, я тебе доставлю удовольствие». И тащил к машине. Я пыталась кричать, но он зажал мне рот, подтянул меня к машине, открыл заднюю дверцу. Он рвал на мне одежду, но я сопротивлялась. Он еще пару раз ударил и сказал, что, если я не заткнусь, он убьет. И продолжал срывать одежду: порвал блузку, стащил с меня белье, повалил и изнасиловал.

— У вас была возможность разглядеть его лицо?

— Да, проезжали машины с игроками и их приятельницами, они нам свистели и кричали — полагаю, думали, что какая-то парочка припарковалась на площадке для пикников и сближается, ну, вы знаете...

— Парень был вам знаком?

— Да, я его видела в школе. Он играл в футбол, все его знали.

— Помните его имя?

— Да, — сказала она. — Лэрри Муди.

— А что же было потом?

— Кончив, он свалился рядом, и я попыталась убежать. Но он схватил меня сзади и начал душить за горло. Я чуть не потеряла сознание, извернулась и в отчаянии схватила его за промежность — штаны его были спущены. Я, в общем, стиснула его яйца. Он завопил, выпустил меня, и я побежала через лес за гимнастическим залом. Я добежала до дома и там потеряла сознание.

— Что же вы делали дальше?

— Дома никого не было — мать на ночной работе в ресторане, отец от нас ушел. Я как могла привела себя в порядок и уснула.

— Не вызывали вы полицию?

— Нет.

— Почему же?

— Полицейские были... белыми, и я боялась, что они не поверят.

— Рассказали вы все своей матери?

— Рассказала на следующее утро. Она сказала, что я правильно сделала, не обратившись в полицию, они бы мне все равно не поверили. Я пошла в школу, но по пути разревелась и стала безумствовать, а в школе пошла к директору и рассказала ему. Он, вроде, отнесся серьезно, попросил меня подождать, вышел из кабинета. Вернулся он с капитаном футбольной команды, и я увидела Лэрри Муди, сидевшего в приемной. Директор и капитан начали меня спрашивать, пытаясь сбить с толку, но я говорила правду.

По лицу Коры Мае Уилсон побежали слезы, и она уже еле выдавливала слова.

— В общем, они стали говорить, что это была юношеская шалость, и мне никогда никто не поверит, ни полиция, ни ребята. А Лэрри Муди был у нас знаменит, и никто не поверил бы, что он мог сделать нечто такое. Еще они говорили, что я сама поступила неправильно, и вроде бы это моя вина, и если я буду настаивать на своем, все закончится для меня тюрьмой, и Лэрри подаст на меня в суд, и заберет дом у моей матери, за который еще не выплачено, она потому и работала по ночам, Я уже хотела как-нибудь выбраться оттуда. Тогда они потребовали, чтобы я извинилась перед Лэрри. Они ввели его в кабинет, и мне пришлось извиняться за то, что я будто оболгала его и причинила ему беспокойство. Ну и они отпустили меня после того, как я обещала, что никогда никому об этом ничего не скажу.

— А что было дальше? — спросил Хантер.

— Когда бы Лэрри Муди ни встретил меня в коридоре школы, он подмигивал и говорил грязные вещи: «Не хочешь ли немного еще, беби?» и тому подобное. Он щипал меня сзади и хватал за груди. Потом некоторые из его друзей начали ко мне приставать.

— А обращались вы по этому к руководству школы?

Она покачала головой.

— Я их боялась.

— Ну, и что же вы сделали?

— Ушла из этой школы. Мать отослала меня к своей сестре в Бирмингем, и там я закончила среднюю школу. Я не возвращалась в Ла-Грейндж, пока не выучилась на медсестру, но тут моя мать заболела, я вернулась, чтобы заботиться о ней, и меня приняли на работу в Гэллауэйский госпиталь.

— А видели вы опять когда-нибудь Лэрри Муди?

— Нет, слышала, что он переехал. Но я жила в страхе, что напорюсь на него.

— Мисс Уилсон, видите ли вы здесь человека, — спокойно сказал Элтон Хантер, — который бил вас, изнасиловал и пытался задушить, который заставил вас покинуть школу и родной город — видите ли вы его в зале суда?

Кора Мае Уилсон повернула залитое слезами лицо и показала на Лэрри.

— Вон он, сидит там, — твердо заявила она.

— Ваши вопросы, — сказал Хантер Уиллу.

Лэрри Муди наклонился к Уиллу и прошептал:

— Разнесите ее в клочья.

— У меня нет вопросов, — сказал Уилл, обратившись к судье.

— Что же вы делаете? — требовательно спросил Лэрри. — Вы должны заставить ее сказать, что она лжет.

— Лэрри, — сказал Уилл, — эта девушка за пределами нашей досягаемости. Если я подвергну сомнению ее показания, это наверняка ухудшит ваше положение.

Элтон Хантер поднялся.

— Обвинение закончило опрос, — сказал он. Лэрри ухватил Уилла за рукав пиджака.

— Тогда верните меня на трибуну, и я скажу, что она лжет, — прошептал он.

— Не собираюсь этого делать, — сказал Уилл. — А если сделаю, Элтон Хантер разрежет вас на кусочки и накормит вами присяжных. Пока все закончилось. У вас остается какой-то шанс при последнем моем выступлении. Можете на это надеяться.

— Вы ублюдок, — прошипел Лэрри. — Вы продали меня с потрохами.

— Я пытаюсь спасти вас от электрического стула, — сказал Уилл.

— Не верю, что вы для меня делаете именно это. Уилл посмотрел на него.

— Вы сами все сделали для себя, Лэрри, — медленно произнес он. — Сидите спокойно, пока я буду пытаться спасти вашу жизнь.

Глава 21

В заключительном выступлении Элтон Хантер представил дело полно, с вниманием к деталям следствия и личности обвиняемого. Показания Коры Мае Уилсон он использовал, чтобы представить историю сексуальных нападений со стороны Лэрри Муди. Когда он закончил, присяжные были мрачны, один или двое побагровели от гнева.

Настал черед защиты.

— Леди и джентльмены, — сказал Уилл. — Я хочу поблагодарить вас за внимание к ходу процесса и всем показаниям. Обвинение пыталось неоспоримо доказать вину Лэрри Муди, и это, на мой взгляд, обвинению не удалось. На каждом этапе процесса мы показывали, что доказательства обвинения неполноценны и спорны... Вначале суду представили свидетеля с плохим зрением и сомнительным психическим здоровьем. Как может человек даже с острыми глазами и устойчивой психикой опознать другого со спины?.. Затем они представили ворсинки ковра на свитере Сары Коул и ворсинки свитера на ковре — но мы показали, что существуют тысячи таких фургонов и ковров и более дюжины из них накопятся в этом округе, свитер Сары Коул идентичен десяткам других, распроданных в том же магазине — притом один из таких свитеров принадлежит подружке подсудимого. Подсудимый и его подружка, на которой был этот свитер, занимались любовью на том же ковре вечером накануне убийства. И еще: у Сары Коул и у подружки подсудимого одна и та же весьма распространенная группа крови, соответствующая крови на ковре... Возможно вы знаете, что уже существуют способы исследования крови, основанные на данных генетики. Капля крови или один волосок могут быть совершенно точно определены и индивидуализированы. Можно выяснить — и это доступно правоохранительным органам — какому человеку принадлежит эта капля крови и этот волос. Почему же обвинение не потрудилось подкрепить свои доказательства с помощью такого способа? Возможно, из-за того, что опасалось подорвать всю систему доказательств вины подсудимого.

...Тогда обвинение пошло на последний, отчаянный шаг. Оно вызвало свидетельницу для дачи показаний по непроверенному инциденту, который, по ее словам, произошел восемь лет назад. Этот инцидент надлежащим образом никто никогда не расследовал и по нему нет свидетелей. Может быть, мы так и не узнаем, что фактически произошло вечером так много лет назад, и, увы, не сумеем выяснить, что случилось тогда, чего не случилось и кто и в чем виноват. Так или иначе, Лэрри Муди находится под судом не за тот инцидент, а по обвинению в убийстве Сары Коул... Вы приглашены в суд, чтобы рассматривать не предположения, а доказательства, и я прошу вас учесть, что обвинение не представило ни единого неопровержимого доказательства, которое бы за пределами всяких сомнений устанавливало, что Лэрри Муди каким-то образом связан с убийством Сары Коул... Вместе с тем зашита продемонстрировала, что Лэрри Муди доверяют все, знающие его в быту и по службе. Если не считать штрафа за превышение скорости, он никогда не вступал в противоречие с законом. Вы слышали показания Чарлены Джойнер, что он был с ней как раз в то время, когда, по мнению обвинения, произошло убийство. Она свидетельствовала, что они вместе с Лэрри Муди вели здоровую сексуальную жизнь, что у него не было видимых оснований домогаться Сары Коул по сексуальным мотивам, не говоря уж о том, чтобы убить ее... Да, наконец, следует подчеркнуть, что обвинению не удалось установить мотива этого убийства. Зачем, спрашивается, разумному молодому человеку, живущему счастливо и прекрасной подружкой, насиловать и убивать женщину, которую он, в сущности, не знал до дня убийства?.. Вы все, я полагаю, понимаете, что для того, чтобы осудить Лэрри Муди за такое преступление, каждый из вас должен быть совершенно уверен, безо всяких сомнений, что он виновен в том, в чем его обвиняют. Мне трудно поверить, что вы, все двенадцать, абсолютно уверены в этом, и эта уверенность основывается на свидетельствах дела. И если при оценке всего, что вы увидели или услышали здесь, у кого-либо из вас возникнут разумные сомнения в достаточности приведенных доказательств для осуждения подсудимого, вы должны оправдать Лэрри Муди. Любое другое ваше решение не будет соответствовать принципам справедливости... Напоминаю, что здесь мы решаем вопрос о жизни человека, и что, помимо нашего долга перед законом, каждый из нас располагает совестью, перед которой он должен отчитываться... Я убедительно прошу вас рассмотреть все сомнения по этому делу и вынести решение, с которым каждый из вас может потом жить. Благодарю вас.

Уилл вернулся за стол защиты.

— И это все? — спросил Лэрри Муди.

— Это все, — сказал Уилл. — Теперь придется ждать.

Глава 22

Ждать вердикта присяжных Уилл решил дома. Из своего коттеджа он связался со штаб-квартирой, переговорил с Кейт; время тянулось медленно.

Лишь в семь часов позвонил судебный пристав.

— Мистер Ли, присяжные заседают без перерыва на обед и информировали меня, что вскоре закончат работу. Похоже, вы можете возвращаться, — сказал пристав. Уилл поблагодарил его и поспешил в Гринвилл.

На газоне перед судом было полно демонстрантов. Тут образовались два противостоящих лагеря. Люди провожали Уилла взглядами. У входа на ступеньках Лэрри Муди и Чарлена Джойнер давали интервью репортеру телевидения. Уилл приостановился возле, и репортер обернулся к нему.

— Есть ли у вас какие-либо предположения насчет решения присяжных, мистер Ли?

— Нет, — ответил Уилл. — Никаких. Он пригласил Лэрри и Чарлену внутрь здания и вместе с ними прошел в комнату для свидетелей. Там они сели.

— Что же, по вашему мнению, они решат? — спросил Лэрри.

— Я не шутил с репортером, — сказал Уилл. — Присяжные непредсказуемы. Там могут выявиться сильные лидеры, так или иначе влияющие на других, может возникнуть и острая дискуссия при численном равенстве сторон, или найдется упрямец, ни на что не соглашающийся... Предвидеть все это трудно. Но они заседают почти пять часов. Думаю, это говорит в нашу пользу. Я бы встревожился, если бы они быстро пришли к общему мнению. Кто-то там, полагаю, на нашей стороне.

— Послушайте, — сказал Лэрри, — по-моему, вы проделали хорошую работу. Мне, правда, в какой-то момент кое-что не понравилось в ваших действиях, но, знаете ли, было время подумать, и я понял, что вы сделали все как лучше. Вот так. — Он опустил глаза. — Если меня осудят, то не по вашей вине, — спокойно сказал он.

— Я с этим согласна, — сказала Чарлена.

— Спасибо вам обоим, — сказал Уилл. Несколько минут они сидели молча.

— А вы теперь снова вместе? — спросил, наконец, Уилл, чтобы поддержать разговор.

— О, мы... — начал Лэрри.

— Я переехала обратно за пару недель до суда, — прервала его Чарлена.

Через несколько минут в дверь постучал пристав.

— Присяжные идут, — сказал он.

Уилл, Лэрри и Чарлена вернулись в зал. Шумя, с улицы шли сюда люди и рассаживались по обе стороны прохода между креслами, пока не заполнили все помещение. Пристав скомандовал встать, и появился судья.

Он постучал молотком, призывая к порядку, затем повернулся к присяжным.

— Леди и джентльмены, приняли ли вы решение? — спросил он.

Старшина присяжных, белая женщина, поднялась.

— Да, приняли, ваша честь.

— Пожалуйста, зачитайте вердикт.

Женщина развернула лист и прочитала:

— «Мы, присяжные, нашли, что подсудимый, Лэрри Юджин Муди, виновен в убийстве с отягчающими обстоятельствами...»

Раздался рев. С одной стороны зала люди смеялись и радовались, с другой доносился ропот. Судья вновь постучал молотком.

— Пожалуйста, продолжайте, — сказал он старшине присяжных.

— «...и мы рекомендуем осудить его на пожизненное заключение».

Из группы черных раздались выкрики «Нет!», судья грозно глянул туда, подняв молоток.

— Подсудимому следует встать, — сказал он.

Лэрри Муди встал с испуганным видом. Уилл встал рядом с ним.

— Есть ли у вас что сказать? — спросил судья.

— Нет, сэр, — ответил Лэрри.

— Я присуждаю вас к пожизненному заключению в каторжной тюрьме штата, — сказал судья. — Какие есть ходатайства?

— Ваша честь, защита предлагает суду согласиться с возможностью апелляции.

Судья посмотрел на Элтона Хантера.

— Обвинение возражает, ваша честь, — сказал Хантер. — Это убийство с отягчающими обстоятельствами, Подсудимый может сбежать от правосудия.

С минуту судья сидел, опустив глаза.

— Подсудимый занят на работе и имеет определенное положение в обществе, — сказал он. — Здесь привели достаточно оснований, позволяющих выпустить его на поруки, хотя в таких делах это не принято. Залог в двести пятьдесят тысяч долларов представляется мне значительным: я согласен предоставить ему свободу в связи с возможностью апелляции. — С одной из сторон зала раздался взрыв ярости, но судья как будто не слышал. — Суд прерывается до получения заявления об апелляции. — Он резко ударил молотком и вышел.

— Сожалею, — сказал Уилл, обратившись к Лэрри и Чарлене. — Но я думаю, что это лучшее из того, на что можно было рассчитывать при таких обстоятельствах. Даже если из апелляции ничего не выйдет, вас могут выпустить на свободу всего через семь лет.

Лэрри кивнул.

— Благодарю за помощь, — сказал он, протягивая руку. Уилл пожал руки ему и Чарлене, затем указал на группу, обособившуюся в зале. — Лэрри, вы знаете тех людей? Они примелькались мне на газоне у здания суда.

— Некоторые из них состоят в организации, к которой принадлежу и я, — сказал Лэрри.

— Какой же организации? — спросил Уилл.

— Мы никогда не упоминаем ее название.

Глава 23

Мики Кин затосковал. Много лет он гордился своей выдержкой и выносливостью, а теперь как будто начинал сходить с ума от неподвижности и бездействия. Он не мог даже вылезти из машины, чтобы, размяться. Это было опасно — костыли его слишком приметны. И как следует потянуться было невмочь. Кровоподтеки пожелтели, но все болячки саднили. В конце концов, ему было уже за сорок, а в этом возрасте восстанавливаешься не быстро.

Дверь квартиры внезапно раскрылась. Перкерсон вышел, закрыл ее за собой и направился к серебристой «тойоте». Там он порылся в багажнике-бардачке, что-то взял, запер дверцу машины и возвратился к себе.

В эти три дня, что Кин сторожил его, он не показывался ни разу. Может, его лихорадит от сидения взаперти?

Кин устроился в машине поудобнее; положительно, он чувствовал себя больным.

Сколько же еще ждать, о. Боже?

Сузи подошла к телефону, а затем передала трубку Перкерсону и прошептала:

— Это он.

— Да, — сказал Перкерсон в трубку.

— Мне нужно вас видеть здесь, — произнес голос. — Сейчас буду, — ответил Перкерсон.

— Нет, — сказал голос. — Возникла проблема. Вы сперва должны управиться с ней.

— Какая?

— У вас в квартире женщина. Ее надо ликвидировать.

— Повторите, — ответил Перкерсон.

— Кончайте женщину и выбирайтесь. Прихватите, что сможете, порядка не наводите — это не имеет значения.

— Мне нужно полчаса, — ответил Перкерсон.

— Я хочу поехать с тобой, — сказала Сузи. Перкерсон взглянул на нее.

— Ол-райт, почему бы и нет.

— Позволь мне только привести себя в порядок, — сказала она и исчезла в ванной.

Перкерсон вынул из кухонного шкафа девятимиллиметровый пистолет и надел глушитель. Приказы Старейшины обсуждению не подлежат, тут нет вопросов. Так было всегда. Он раскрыл дверь ванной комнаты и задержался в проеме. Сузи перед зеркалом поправляла губы помадой.

— Через минуту буду готова.

— Не спеши, — ответил Перкерсон, подымая пистолет.

Глаза ее в зеркале расширились, но сказать она ничего не успела, поскольку он выстрелил ей в затылок. Зеркало стало красным и рассыпалось. Тело упало на раковину, затем соскользнуло на пол.

Перкерсон прошел в спальню, бросил необходимое в два чемодана и покинул квартиру.

Он вывел машину со стоянки и поехал к парадным воротам. Во дворе было все как всегда. Стоял и недавно появившийся «форд» — единственная машина, к которой Перкерсон еще не присмотрелся, как следовало: она тут паркуется всего два дня. В ней сейчас никого не было. Значит, нет и проблемы.

Мики Кин протер глаза. Дьявол, он же проспал! Почти одиннадцать часов и... «Тойота» уехала. Когда? Как давно? Он дремал минут пять, а парень исчез! Мики завел свой «форд». У ворот дежурил знакомый парень.

— Мистер Росс недавно уехал?

— Да, пару минут назад, — сказал сторож. — В том направлении. — Он показал.

Кин нажал на акселератор и бросился вдогонку. Серебристой «тойоты» не было ни на автостраде Джорджии 41, ни на межштатной автостраде 75. Кин обругал себя всеми словами, какие вспомнил. Оставалось ехать домой.

— Будь он трахнут, и я вместе с ним, — ругался Кин вслух. — Завтра начну сначала.

Глава 24

Вместе с родителями, Томом Блэком и Китти Конрой Уилл смотрел одиннадцатичасовые новости, значительная часть которых была посвящена завершению процесса Лэрри Муди.

— Говорила же вам, что пресса полюбит Чарлену, — сказала Китти. — У нее романтический ореол, и я слышала, что ей уже предлагают сниматься в кино и контракт на книгу.

— Она не пропадет, — сказал Уилл. — Слишком красива и умна, чтобы работать в магазине. Полагаю, что она обеспечила защиту кое-какими фальшивыми вещественными доказательствами.

— Какими же? — спросил отец с некоторой тревогой.

— В какой-то момент мне показалось странным, что у Чарлены нашелся свитер, идентичный свитеру Сары Коул.

— Это выглядело вполне естественным. Да и откуда она могла его взять?

— Я думал об этом и сообразил слишком поздно, как она исхитрилась. Как-то я заехал к ней в магазин, пригнал ей освободившийся после исследования фургон Лэрри — по его просьбе. Она села в кабину, а я зашел в туалет. На сиденье лежала в портфеле копия отчета экспертов с описанием свитера Сары Коул. Там же было заключение о ее крови.

— Думаете, она во все это вникла? — спросил Том.

— Думаю, да, — сказал Уилл. — Боюсь, она подсунула и фальшивую справку насчет своей крови. Доктор из Мариетты, подписавший эту справку, давно ей знаком. Вроде бы — друг семьи. Мне бы самому выбрать доктора, чтобы самому получить от него документ. Выходит, неважный я адвокат.

На экране интервью перед зданием суда давал Мартин Вашингтон, руководитель АРР.

— Мистер Вашингтон, ведь Уилл Ли — кандидат в сенаторы Соединенных Штатов. Вы не думаете, что черным избирателям не понравится, что он защищал Лэрри Муди? И они соответственно проголосуют?

— Надеюсь нет, — ответил Вашингтон. — Уилл не стремился вести это дело. Судья заставил его согласиться, его и мистера Хантера; он даже подбросил монетку, чтобы определить, кто должен обвинять, а кто защищать. Судья Боггс сам рассказывал мне об этом. Мистер Ли в данном случае работал для общества, и он, по-моему, хорошо показал себя на процессе, хотя в итоге суд не оправдал его подзащитного.

Снова появился ведущий.

— Это мнение о работе Уилла Ли во время процесса поддержала старшина присяжных миссис Эвелин Эверетт в интервью, записанном несколько минут назад.

Он обернулся и посмотрел на монитор. Возникло лицо миссис Эверетт.

— Насколько я знаю, — сказала она, — вплоть до показаний школьной учительницы большинство присяжных подумывало об оправдании подсудимого. Мистер Ли показал зыбкость аргументации обвинения, он как бы выпустил воздух из доказательств виновности Лэрри Муди, проколов их, как мыльные пузыри. Допрос учительницы мисс Макинвейл повернул наши настроения. То, что она вдруг сказала, поразило и самого мистера Ли, насколько я поняла.

— Похоже, не все присяжные сразу согласились приговорить Лэрри Муди к пожизненному заключению? — спросил репортер. — Спор был достаточно острый?

— Да, некоторые стояли за смертный приговор. От этого нас удержало, пожалуй, заключительное слово мистера Ли. Он заставил некоторых из нас ощутить, что любое сомнение, тень сомнения толкуются в пользу обвиняемого, и это побудило нас сохранить ему жизнь.

— Хороший обзор, — сказал Том Блэк. — Возможно, в конце концов мы выйдем из этого без потерь.

Камера вновь обратилась к ведущему. Он сказал:

— Во время процесса члены группы сторонников превосходства белых дежурили у здания суда. Один из их лидеров дал интервью нашей студии.

— Мистер Джонсон, — спросил женщина-репортер молодого человека в темном костюме с галстуком, — что думают ваши люди о приговоре суда?

Брови молодого человека сошлись.

— Мы считаем, — сказал он жестко, — что налицо крупная ошибка правосудия, обусловленная расистскими настроениями, которые благоприятствуют черным. Мы считаем плохой работу адвоката защиты мистера Уилла Ли.

— Вот спасибо, — заметил Уилл.

— Мы считаем, — продолжал молодой человек, — что хороший адвокат мог бы подавить доверие к словам женщины по имени Уилсон, когда она вышла на трибуну. Мистер Ли попросту не оправдал наши затраты.

— Не хотели ли вы сказать, что наняли мистера Ли и платили ему гонорар?

— О, Боже мой, — воскликнул Том Блэк. — Это правда?

— Мы не нанимали его, но определенно выплатили ему двадцать пять тысяч долларов, — сказал молодой человек.

Женщина-репортер, опять появившись в кадре, теперь сообщила, что сразу же после этого интервью она обратилась к Уиллу Ли.

Выплыло лицо Уилла.

— Мистер Ли, — спросила женщина-репортер, — было ли вам известно, что вашу адвокатскую работу оплатила группа сторонников превосходства белых?

— Я понятия об этом не имел еще пять минут назад, — ответил Уилл. — Вскоре после того, как судья Боггс поручил мне это дело, в мой офис поступил коричневый конверт, содержавший двадцать пять тысяч долларов наличными и анонимную записку, что деньги предназначены для защиты Лэрри Муди. В тот же день я и доложил судье Боггсу, что кто-то, пожелавший остаться неизвестным, одноразово оплатил защиту Лэрри Муди, и попросил, в связи с этим, чтобы, во-первых, Лэрри исключили из списка нуждающихся в оплаченной защите и чтобы, во-вторых, мне не платили жалования из общественных фондов.

— Значит, вам хорошо заплатили за работу в процессе? — спросила она.

— Конверт с этими деньгами, о которых мы говорим, лежит в моем офисе, и я из него ни цента не истратил. Теперь, выяснив источник денег, я решил передать всю эту сумму АРР, то есть «Адвокатам за расовое равенство», и я надеюсь, она будет израсходована для защиты нуждающихся в этом черных подсудимых. Самому мне из этих денег не нужно ни цента.

— Уф! — вздохнул Том Блэк. — Интрига прямо для кино.

— Это жутко, — сказала Китти, поднося руку к груди.

— Ты ни разу не говорил об этих деньгах, — сказал отец.

— По правде сказать, я забыл о них, — ответил Уилл. — Хорошо еще, что не бросил их на кампанию. Они действительно покоятся в моем сейфе в коттедже.

— А знаете, — заметил Том Блэк, — я подозреваю, что рожден не для политики; сердце не выдерживает этих сюрпризов.

— Какой твой следующий шаг в кампании, Уилл? — спросила мать.

— Завтра утром лечу в Атланту с Томом и Китти. Буду выступать в пригородах. Единственное запланированное выступление — в воскресенье в церкви доктора Дона.

— Ты хоть подумал, что скажешь пастве этого клоуна? — спросила Патриция Ли. Уилл покачал головой.

— У меня нет ключа к этим людям.

Глава 25