С восходом солнца значительно потеплело, температура неуклонно ползла вверх. Москиты и гнус плотной тучей окружали Джеффри и его коня. Принц раздраженно фыркал, но, повинуясь хозяину, продолжал путь.

В детстве Брендон и Джеффри вдвоем нередко наведывались на болота и успели неплохо узнать их. Джеффри слишком хорошо понимал, что болота, словно живое существо, не любят допускать к себе посторонних и те, кто подходит к ним без должного уважения и опаски, могут поплатиться здоровьем, а иногда и жизнью. Но братьям топи раскрывали свои тайны: они знали места, где лучше всего клевала рыба, где было много дичи, а заодно познакомились и с обитавшими на болотах представителями человеческой породы, по той или иной причине предпочитавшими жить отшельниками.

Когда Джеффри остановил коня возле деревянной хижины, которую живший в ней старик, именовавший себя Рыжим Питом, называл домом, вид жилища был таким, как будто там давно никто не живет. Однако это было не так — Пит и его немногочисленные соседи не без оснований не любили непрошеных гостей и предпочитали не лезть на глаза до тех пор, пока не убеждались, что им ничто не угрожает.

Джеффри пожевывал сладкую травинку и ждал. Наконец за деревьями послышался шорох, и хозяин вышел из укрытия.

Старик с лицом, похожим на печеное яблоко, прищурившись, окинул своего посетителя настороженным взглядом. Он был одет в отрепья, но поверх тряпок натянул искусно вышитый жилет. Опираясь на трость с набалдашником, инкрустированным жемчугом, старик заковылял навстречу гостю.

— Знал, что рано или поздно встречусь с тобой, Джеффри Бирмингем. Как поживаешь?

Несмотря на преклонный возраст, Рыжий Пит все еще казался достаточно крепким, и, как и прежде, его морковно-рыжая шевелюра не имела ни одного седого волоса.

— Неплохо, — уклончиво ответил Джеффри.

— А твой брат, как у него дела?

— Лучше не бывает. Через месяц-другой собирается вновь стать отцом.

— Что ж, главное, чтобы ему это нравилось. — Пит почесал грудь волосатой рукой. — Слышал, он обзавелся хорошенькой малышкой прямо оттуда, из Англии, да и ты, говорят, остепенился?

Джеффри приподнял брови. Получается, что старина Пит уже знал о его проблеме. Удивительно, как быстро доходят в эту глушь вести из окрестностей. Впрочем, Джеффри уже не раз имел возможность убедиться в том, что жители болот всегда на удивление хорошо осведомлены о происходящем вокруг.

— Полагаю, ты знаешь и о том, что я ищу свою жену, — сказал Джеффри. — Где она?

— Понятия не имею, — ответил Пит и выплюнул изо рта табачную жвачку. — Но вчера вечером здесь был Илайя, сказал, что работает на тебя.

Джеффри кивнул:

— Верно. Я отправил его посмотреть, куда мог отправиться тот, кто украл мою лошадь. Ему удалось напасть на след?

— Думаю, да. Человек по имени Хайд какое-то время скакал впереди него, будто его гнал вперед страх. Потом Хайд свалился с лошади, и она убежала, а он продолжил путь на своих двоих, но, похоже, продвигается довольно медленно — наверное, здорово ушибся, когда упал, или, может, кобыла его лягнула. Илайя идет по его следу.

— Что ж, молодчина. Возможно, вскоре я увижу свою лошадь. А пока хочу попросить тебя, Пит: если тебе случится увидеть мою жену, уговори ее остаться у тебя до моего возвращения.

— Хорошо, Джеффри, — кивнул старик. — Ты, случайно, не знаешь, любит ли она кукурузные лепешки?

— Уверен, Рейлин от них без ума.

— Тогда, я должен замесить тесто. Думаю, к тому времени, когда она окажется здесь, голод крепко напомнит ей о себе.

Джеффри искренне надеялся на то, что голод будет единственной проблемой Рейлин после ночевки в лесу. Поблагодарив старика, он отправился дальше.

Комаров становилось все больше, жара усиливалась. Среди топей и густой растительности быстро продвигаться было невозможно. Джеффри пришлось остановиться, чтобы дать коню напиться, и затем он продолжил поиски. Солнце, поднявшись к зениту, стало медленно опускаться, а цель так и не была достигнута.

Рейлин слезла с дерева вскоре после восхода солнца. Все ее тело ломило, сил почти не оставалось, и очень хотелось пить. Увы, она могла утолить жажду лишь болотной водой, а этого ей совсем не хотелось. К тому времени как она догадалась напиться утренней росы, собравшейся на листьях деревьев, почти вся влага успела испариться. Одного-двух глотков оказалось мало, чтобы утолить жажду; о еде она не могла даже думать. Вокруг росло немало растений, но Рейлин не знала, какие из них ядовиты, а искушать судьбу не хотелось. Голод не мог убить ее так скоро, а вот попытка утолить его вполне могла бы окончиться смертью.

Шли часы, и усталость, жажда и голод все сильнее заявляли о себе. Густая крона деревьев и обилие вьющихся растений предохраняли незадачливую путешественницу от прямых солнечных лучей, но влага и жара заставляли ее испытывать чувство, будто она пытается переплыть океан густой патоки.

Рейлин понятия не имела, какое расстояние ей удалось преодолеть. Скорее всего она продвинулась ненамного, однако все чаше спотыкалась и падала. От этих падений сил у нее становилось все меньше, волдыри на ногах полопались и кровоточили. Рейлин пыталась унять боль, собрав немного испанского мха и засунув его в чулки, а туфли ей пришлось привязать к ногам. И все же, несмотря на все усилия облегчить собственную участь, Рейлин ощущала такое изнеможение и усталость, какого не знала никогда в жизни. Измученная, с кровоточащими ногами и жжением в желудке, она хотела одного: сесть на землю и дать волю слезам.

И все же Рейлин пробиралась вперед, зная, что стоит ей остановиться или упасть, и она уже никогда не сможет подняться. Только когда подул ветерок, она почувствовала некоторое облегчение; и тут где-то поблизости заржала лошадь. Решив, что у нее начались слуховые галлюцинации, Рейлин все же огляделась в надежде, что поблизости могут быть люди.

Слаще, чем легкий прохладный ветерок, было для нее появление пропавшей Ариадны. Кобыла неторопливо пощипывала траву неподалеку. Рейлин не знала, каким чудом животное забрело на болота, но радость ее от этого не убавилась.

Ариадна тряхнула головой, отгоняя насекомых, и вновь принялась за траву.

Вытянув перед собой дрожащую руку, Рейлин приблизилась к лошади, мысленно упрашивая ее не убегать. Удивительно, но, когда она погладила лошадь по холке, та не отпрыгнула в испуге.

— Ариадна, поверить не могу, — плача от счастья, бормотала Рейлин. — Что ты делаешь так далеко от дома?

Рейлин полагала, что, если бы лошадь умела говорить, она скорее всего задала бы ей тот же вопрос.

— Я знаю, знаю. Мы обе убежали, а потом потерялись в этой чертовой трясине. Теперь я думаю, что мне бы вообще не следовало никуда убегать. А ты как считаешь?

Ариадна продолжала щипать траву и, разумеется, молчала. Рейлин провела ладонью по ее спине и бокам, пытаясь проверить, нет ли где ран или нарывов. Лошадь сильно покусали москиты, но никаких серьезных повреждений не обнаружилось.

Пока Ариадна мирно паслась, Рейлин подтащила сухое бревно, чтобы с его помощью забраться на нее. Непривычно было сидеть на лошади без седла, да еще по-мужски, раскинув ноги. Чтобы защитить нежную кожу внутренней стороны бедер, она подоткнула под себя то, что осталось от рубашки. То ли Ариадне не понравилось, что у нее на спине кто-то ерзает, то ли у кобылы и вправду оказался скверный характер, но только Ариадна вдруг взметнула задние ноги и скинула наездницу в лужу. Почва, к счастью, оказалась достаточно мягкой, так что Рейлин отделалась легким ушибом, но вонь от лужи, в которую она упала, оказалась такой, что лишь пустой желудок уберег девушку от очередного приступа рвоты. Рейлин сидела посреди грязной лужи и плакала.

— Зачем я оставила твои берега, милая Англия! — в приступе отчаяния воскликнула она и зарыдала в полный голос.

Ариадна, словно решив посочувствовать несчастной, подошла к хозяйке и тронула губами ее волосы, но теперь Рейлин не желала принимать от строптивицы никаких извинений.

— Уходи от меня, бесстыжее создание! — сквозь слезы выкрикнула она. — Чтобы тебя в плуг запрягли!

Решив оставаться там, куда упала, пока не наберется сил, Рейлин не собиралась вставать, но голод и жажда все же заставили ее подняться. Бросив сердитый взгляд на кобылу, она схватила животное за ухо и погрозила пальцем.

— Слушай меня внимательно, Ариадна, я очень устала, заблудилась и весьма на тебя обижена, так что, если тебе дорога шкура, ты позволишь мне сесть на тебя и вытащишь меня из этого вонючего болота. Ты меня поняла?

Кобыла попыталась поднять голову, но Рейлин по-прежнему крепко держала ее за ухо.

— Если ты не возьмешься за ум, клянусь перевести тебя в рабочие лошади и уверяю, тебе это совсем не понравится.

Рейлин понимала, что кобылу едва ли можно запугать угрозой стать рабочей лошадью, но в данном случае все средства были хороши. Чего ей по-настоящему хотелось, так это горячую ванну и побольше мыла, чтобы можно было дышать, не испытывая отвращения от собственного запаха.

Ухватив кобылу за гриву, Рейлин подтащила ее к бревну и вновь попробовала забраться ей на спину. Схватившись за шею лошади, она ждала повторения недавнего представления, но увещевания, похоже, оказали на Ариадну свое действие. Радуясь тому, что кобыла признала в ней хозяйку, Рейлин направила ее в ту сторону, которая, как она от всей души надеялась, выведет их из болота.

Рейлин не могла не почувствовать разницы между пешим способом передвижения и путешествием верхом: последнее оказалось куда как приятнее. Ариадна шла легко, за что всадница была ей весьма благодарна.

Ветер усилился и принес освежающую прохладу. Рейлин приободрилась и уже решила, что сумеет достойно выпутаться из неприятной ситуации, когда вдруг заметила, что тьма вокруг сгущается.

Ветер принес не только прохладу, но нагнал грозовые тучи, готовые вот-вот пролиться дождем. Сверкнула молния, и с неба обрушился целый водопад.

Рейлин со стоном прижалась к спине лошади, ей казалось, что струи дождя вот-вот забьют ее насмерть. Ариадна ускорила бег, но почва на болотах, увлажненная дождем, была слишком мягкой, и копыта уходили глубоко в землю. Сквозь завесу дождя едва ли можно было что-либо рассмотреть. Ни о каком сколько-нибудь значительном продвижении вперед не могло быть и речи; одежда вымокла насквозь и прилипла к телу. В своем теперешнем положении Рейлин увидела лишь одно преимущество — она могла наконец напиться вволю.

Оглядевшись в поисках убежища, Рейлин попыталась направить кобылу к зарослям, но у Ариадны было свое на уме, и, бросившись вперед, лошадь попала в топь, из которой, как ни старалась, уже не могла выбраться.

Всадница готова была разрыдаться от отчаяния, но рыдания застряли у нее в горле, когда, взглянув в сторону густых зарослей, тех самых, куда чуть не направила лошадь, Рейлин увидела вспышку молнии. Ствол могучего дерева с треском разломился, рассыпая искры во все стороны. Не успел ствол коснуться земли, как раздался жуткий удар грома.

Ариадна дернулась из последних сил, но все было тщетно.

— Спокойно, девочка, — трясущимися от страха губами шептала Рейлин. — Все хорошо. Мы живы… пока, и это главное.

Кобыла стояла, вздрагивая всем телом, ноги ее по колени увязли в грязи. Едва Рейлин сползла с седла и ступила на землю, как сразу поняла, что ее тоже начало засасывать, и, в страхе выбросив вперед руку, едва успела схватиться за ветку росшего поблизости дерева. С трудом она все же выбралась на место потверже и, переминаясь с ноги на ногу, стала проверять, достаточно ли прочен грунт, чтобы выдержать ее вес — Решив наконец отпустить ветку, Рейлин повернулась в сторону Ариадны и от отчаяния едва не заплакала: кобыла прочно увязла в трясине. Чем отчаяннее лошадь пыталась высвободиться, тем глубже погружалась в трясину.

Рейлин застыла в ужасе: она боялась не только за лошадь, но и за себя. Едва ли ей удастся пробраться сквозь густой лес пешком, но пытаться помочь Ариадне означало погибнуть вместе с ней.

Рейлин пыталась что-то придумать, но не могла: она была слишком слаба, чтобы вытащить кобылу, и бесплодные попытки отняли бы у нее остаток сил, которых и так едва хватало, чтобы держаться на ногах. Решение пришло внезапно. Вьющиеся по земле стебли, те, что так мешали ей передвигаться, можно было использовать во благо, как прочные веревки. Под проливным дождем Рейлин отправилась на поиски подходящей лианы, но, отыскав ее, так и не смогла оторвать хотя бы кусок. К тому времени как ей удалось завладеть отростком, обвивающим ствол близлежащего дерева, силы ее были уже на исходе.

Теперь ей предстояло решить, каким образом обвязать кобылу. Корни лианы выполняли роль якоря. Решив, что этого недостаточно, Рейлин перекинула конец лианы через ствол и обмотала его дважды. Теперь самодельный канат должен был выдержать вес животного. Осторожно ощупывая ступней почву, она приблизилась к Ариадне. Несчастное животное изо всех сил рвалось из трясины. Становилось ясно, что, если в течение часа Ариадна не освободится, им обеим грозит неминуемая смерть.

Рейлин чувствовала, как страх растет в ней, мешая дышать, но он же сделал невозможное, удесятерив ее силы. Она обмотала стебель лианы вокруг шеи кобылы и закрепила его, используя лоскуты, оторванные от платья, а потом вернулась к дереву, вокруг которого обмотала лиану, и изо всех сил потянула ее на себя. Ариадна подалась вперед, позволив Рейлин сделать еще один виток, но потом упрямо замотала головой, стремясь освободиться от самодельного лассо. Стебель выскочил из рук, и Ариадна опять вернулась в прежнее положение. Вновь схватив конец лианы, Рейлин принялась умолять кобылу пойти ей навстречу. Ариадна еще раз рванулась из трясины, и Рейлин вновь подтянула стебель. Несмотря па непрекращающийся дождь, они все же несколько продвинулись в своих усилиях.

— Ты молодчина, Ариадна! — радостно воскликнула Рейлин, захлебываясь дождевой водой. — Давай, девочка, еще немного, и мы с тобой спасены!

Словно поняв, о чем ее просят, кобыла рванулась изо всех сил, но тут самодельная упряжь порвалась, и Ариадна вновь сползла в болото, а Рейлин упала на спину. Теперь все, что оставалось несчастной, это беспомощно смотреть, как Ариадну засасывает в трясину.

Когда Принц, навострив уши, резко остановился, Джеффри поправил шляпу, намокшие поля которой мешали видеть, и осмотрелся. Он сразу понял, что жеребец что-то почуял. Увы, за плотной пеленой дождя в сгущающихся сумерках трудно было что-либо разглядеть.

Наклонившись к шее коня, Джеффри шепнул:

— Что там, мальчик? Что тебе показалось?

Принц потянул носом и тихонько заржал, повернув голову в сторону зарослей. Джеффри прислушался, но шум воды перекрывал все звуки. И все-таки… Неужели это лошадиный храп?

Джеффри, пришпорив коня, направил его в ту сторону, откуда исходил подозрительный звук; чем ближе он подъезжал к зарослям, тем очевиднее становилось, что там действительно испуганно ржала лошадь. Если это так, то скорее всего ему удалось определить местонахождение Ариадны, но, судя по всему, несчастное животное находилось в смертельной опасности.

Джеффри направил Принца в чащу, внимательно следя за тем, чтобы конь не угодил в трясину. Как только деревья немного поредели, он увидел перед собой Ариадну, стоящую по брюхо в трясине. Бедное животное отчаянно пыталось высвободиться. На шее у Ариадны Джеффри заметил какую-то самодельную веревку. Пытаясь отыскать глазами, куда ведет ее конец, Джеффри поднял взгляд и увидел, что лиана закреплена между двумя деревьями, а рядом, по колено в болоте, стоит его жена, мокрая насквозь, и отчаянно дергает за конец веревки, уговаривая кобылу сделать еще одно усилие. — Рейлин!

Джеффри видел, как она вздрогнула и оглянулась.

Надвинув шляпу на лоб, он затянул дождевик потуже у горла и соскочил с седла, а потом, не тратя времени зря, снял с седла свернутую бухтой веревку и завязал подвижным узлом свободный конец. Накинув петлю на шею лошади, он закрепил ее и, сделав еще одну петлю побольше, накинул на круп кобылы сзади. Затем, пропустив свободный конец через переднюю петлю и прикрепив его к собственному седлу, он вновь взобрался на Принца.

Жеребец, почувствовав натяжение веревки, подался вперед мощными толчками, увязая копытами в грязи. Ариадне не понравилось, что веревка затянулась вокруг ее крупа, и она принялась сопротивляться. Был момент, когда все усилия, казалось, будут сведены на нет, но вдруг Ариадна начала медленно вылезать из болота. Едва копыта ее нащупали твердый грунт, как она заржала, радостно размахивая грязным хвостом. Еще одно усилие Принца — и Ариадна была спасена.

— Слава Богу! — воскликнула Рейлин, слезы градом катились из ее глаз. Она не знала, за кого больше рада: за кобылу или за себя. В том отчаянном положении, в котором она находилась, Рейлин наверняка умерла бы, пытаясь спасти животное.

На плечо ее легла широкая ладонь, и она, вскрикнув в испуге, подняла глаза. Над ней склонился Джеффри — он казался громадной серой тенью, частью и порождением дождливого мрака; глаза его горели каким-то адским огнем. Не зная, что сейчас произойдет, Рейлин отшатнулась и, судорожно глотая воздух, стала ждать решения своей судьбы.

— Какого черта ты тут забыла? Или ты не знаешь, что могло с тобой случиться?

Не желая отвечать, Рейлин отвернулась и съежилась, дрожа от холода под проливным дождем. Со стороны она напоминала маленького ребенка, ожидающего наказания.

Джеффри сгреб жену в охапку и, подойдя с ней к Принцу, поставил ее на ноги, завернул в одеяло, а потом, взгромоздив ее на спину жеребца, ослабил узел вокруг крупа Ариадны и прикрепил свободный конец веревки к железному кольцу у седла. Запрыгнув в седло позади Рейлин, он одной рукой обнял ее, а другой направил коня прочь из зарослей. Кобыла послушно шла следом.