Засветившиеся мягким зеленым светом глаза ответили ему согласием прежде, чем Ленора успела открыть рот и едва слышно пролепетала:
      - Не вижу, какая разница - минутой раньше, или минутой позже?
      Эштон осторожно опустил её на постель и, накрыв её своим телом, со своим обычным проворством расстегнул ей платье на спине.
      - А мне казалось, вы умираете с голоду?
      - До еды ли мне, когда есть кое-что получше? - промурлыкала она, и он радостно улыбнулся в ответ.
      Прошло немало времени к тому моменту, когда Ленора, выкупавшись и переодевшись, отперла дверь, ведущую на чердак, и опять вскарабкалась вверх по узкой лестнице. С "Серого орла" прибыла шлюпка с матросами. Убедившись, что все обошлось, и во время пожара никто не пострадал, они вернулись на корабль, получив приказание немедленно вернуться, если заметят в доме что-то подозрительное. Эштон отдыхал в её комнате, но ей все не было покоя, как будто кто-то, умоляя, звал на помощь, колотя по стене, за которой скрывалась её память. Теперь она, наконец, вспомнила, что выгнало её из дома и привело к несчастному случаю на дороге, но по-прежнему оставалось загадкой убийство того неизвестного мужчины...и покушение на её собственную жизнь. Так страшно было думать, что кто-то желает её смерти, ... неизвестный, чьего лица она даже не могла вспомнить. Может, с ней хотели расправиться просто потому, что она случайно стала свидетельницей убийства? Но если так, значит, этот человек по-прежнему охотится за ней, человек, которого она видела...но не могла вспомнить его лица.
      На чердаке царила удушливая жара, и Ленора почувствовала, как её тело моментально покрылось потом, но она рассчитывала, что то, что она задумала, не займет много времени. Она уже знала, что собиралась сделать. Ей нужен был портрет того самого мужчины, лицо которого все время вставало перед её глазами, стоило ей только взглянуть на отца. Отыскав его, она развернула прикрывавший его холст и вновь увидела знакомый решительный подбородок. Теперь лицо уже не казалось ей суровым...ведь в её видениях она много раз видела на нем нежность и любовь. Она провела дрожащими пальцами по шероховатому холсту, словно хотела почувствовать теплую кожу, и вот опять перед её глазами возникло видение...тонкие пальцы ласково гладят этот упрямый, твердо очерченный подбородок. Мужчина с портрета наклоняется и целует каштаново-золотистую головку, доверчиво прильнувшую к его груди. Ленора едва удержала слезы, она тоже почувствовала любовь, которая переполняла сердце той маленькой рыжеволосой девочки.
      - Роберт Сомертон? - выдохнула она, и с растущей уверенностью повторила уже громче. - Ты мой отец, да? Ты - Роберт Сомертон!
      Ее сердце подпрыгнуло от радости. Еле удерживая нахлынувшие счастливые слезы, она прижала к груди портрет и уже повернулась к двери, как вдруг больно ударилась обо что-то большое и тяжелое, загородившее ей дорогу. Отставив портрет в сторону, она наклонилась посмотреть, что это такое, и с удивлением увидела тот самый сундук, который так и не смогла открыть в прошлый раз. Ее проворные пальцы быстро развязали ремни, которые несколько раз опутывали его, а перед глазами опять встала картина: слуги с трудом втаскивают сундук в экипаж, они вместе с Малькольмом стоят у дверей дома, провожая гостей. На ней бледно-голубое платье из тонкого шелка и почему-то ей кажется, что все поздравляют их и желают молодым счастья. Как только отъехала последняя коляска, Малькольм заключил её в объятия, и их губы слились в долгом, страстном поцелуе. Потом они рука об руку вошли в дом, над чем-то весело смеясь. Он прошел в гостиную, а она - и тут перед её мысленным взором возникли ступеньки - она, по-видимому, поднялась по комнате. Дверь плотно закрылась за ней. Словно сквозь туманную дымку Ленора увидела в зеркале свое собственное лицо. Глаза были слегка прищурены, и из них исчезло счастливое выражение, будто она смутно тосковала по чему-то недостижимому. Она стиснула зубы и в лице её появилась решительность. Подняв руки, Ленора поправила прическу, и вдруг сердце её заколотилось часто-часто и ухнуло куда-то в пятки: она увидела в зеркале за спиной чью-то темную фигуру. Лицо мужчины не отличалось особенной красотой, но Ленора вспомнила его - оно не раз являлось ей в ночных кошмарах. Только сейчас оно не было искажено криком, и тяжелая кочерга не была занесена у него над головой для последнего, смертельного удара. Она почувствовала, как готовый вырваться крик замер у неё на губах...мужчина сделал несколько быстрых шагов и умоляющим жестом приложил палец к губам. Глаза его были полны ужаса, он нервно озирался по сторонам...как испуганный кролик...вот он подошел к столику и схватил сложенный в несколько раз листок, который передал ей раньше. Развернув бумагу, он сунул её в руки Леноре, умоляя прочитать. Ленора и сейчас чувствовала какой-то непонятный страх, как и в тот день, но не знала, почему. Мужчина стал совать ей в руки листок за листком, и ей становилось все тяжелее и тяжелее. Она вновь подняла на него глаза. Подняв руку, он поманил её за собой за собой...за собой...
      Ресницы Леноры затрепетали, и она очнулась. Видение исчезло без следа. Она опять бросила взгляд вниз на тяжелый сундук и вдруг отчетливо поняла, что должна непременно открыть его и выяснить, что там внутри. Но чтобы взломать массивный замок, ей понадобится какое-то орудие, и она пообещала себе, что тотчас вернется. Только снимет отвратительный пейзаж над камином и повесит портрет отца на его законное место.
      Подхватив картину, она очень осторожно спустилась по лестнице и прокралась в гостиную. И снова придвинула к камину стул, вскарабкалась на него и повесила на стену портрет пожилого мужчины с квадратной челюстью. Сунув в угол опостылевший ей пейзаж, она уселась в качалку и принялась терпеливо дожидаться того, кто называл себя её отцом. Не прошло и получаса, как он появился, читая на ходу какую-то книгу.
      - Жарковато сегодня, - пробурчал он, ослабил галстук и слегка поднял брови. - Ты не поверишь, но даже рыбы выскакивают из воды, будто боятся свариться!
      Он хрипло рассмеялся над своей незамысловатой шуткой, но осекся и неловко замялся, когда заметил на себе немигающий взгляд Леноры. Слегка покашляв, он налил себе выпить и удобно устроился на диване. Закинув руку за голову, он откинулся на спинку дивана и поднес к губам стакан, но вдруг замер, словно пораженный громом. Нижняя челюсть его отвисла, и самозванец тупо уставился на висевший над камином портрет.
      - Боже милостивый! - прохрипел он. Немного придя в себя, он украдкой метнул взгляд в её сторону и убедился, что она по-прежнему рассматривает его с непроницаемым выражением лица. Глубокая морщина прорезала его лоб, он потемнел и поднес к губам стакан. Сделав быстрый глоток, он отер рот рукой.
      - Можно спросить у вас кое-что? - спокойно произнесла Ленора.
      Он опять глотнул виски прежде, чем ответить.
      - И что же ты хочешь знать, девочка?
      - Кто вы такой?
      Он смущенно заерзал.
      - Что ты имеешь в виду, дочка?
      - Я...я не уверена, что я...
      - Не уверена в чем? - растерянно переспросил он.
      - В том, что я ваша дочь, - спокойно произнесла Ленора.
      Он в ужасе уставился на нее.
      - Господи, ну конечно ты моя дочь!
      Она медленно, задумчиво покачала головой.
      - Нет, я уверена, что это не так.
      - Что это значит? Еще один провал памяти? - почти сердито спросил он и коротко хохотнул. - По-моему, мы это уже наблюдали.
      - Да, - согласилась она, - но теперь многое для меня прояснилось. Подняв руку, она указала ему на портрет, но он съежился, словно стыд мешал ему взглянуть в лицо мужчине с портрета. - Вот мой отец, не так ли?
      - Боже всемогущий, девочка! Ты сошла с ума! - воскликнул он, весь дрожа.
      Ленора вопросительно изогнула брови.
      - Да неужто? А мне кажется, совсем наоборот.
      - Не понимаю, о чем это ты? - вскочив на ноги, он заметался из угла в угол, - Что это взбрело тебе в голову? Стоило только появиться этому негодяю Уингейту, и ты готова оттолкнуть всех, кто тебя любит!
      - Это имя на сборнике шекспировских пьес...это ведь вас так зовут, не так ли? Эдвард Гэйтлинг...вы актер, играете в пьесах Шекспира.
      У старика вырвался жалобный стон, он безнадежно махнул рукой и отвернулся.
      - За что ты так терзаешь меня, девочка? Неужели ты забыла, как я люблю тебя?
      - В самом деле? - В голосе её слышалось сомнение.
      - Ну конечно! - Он заученным жестом протянул к ней руки, - Я твой отец! И я безумно люблю тебя!
      Ленора в бешенстве сорвалась с кресла.
      - Прекратите немедленно эту дешевую комедию! Вы не мой отец! Вы Эдвард Гэйтлинг! И вам больше нет нужды оставаться в этом доме! - Она протянула руку и снова указала на портрет. - Вот мой отец! Вот Роберт Сомертон! А теперь я желаю знать, кто я на самом деле! Если я - Ленора Синклер, тогда для чего весь этот фарс?!
      Эдвард в удивлении широко раскрыл глаза.
      - Но ты и правда Ленора...а Малькольм и в самом деле твой муж!
      Она в отчаянии покачала головой. Господи, а ведь она так надеялась услышать в ответ нечто совсем другое!
      - Тогда для чего вы это затеяли? Для чего вам потребовалось разыгрывать передо мной отца?
      - Разве ты не понимаешь, девочка? - Он подошел к ней, патетически протягивая к Леноре руки, - Ведь ты жила в его доме...считала себя его женой, Лирин...да и он с пеной у рта доказывал, что так оно и есть. Вот нам и понадобилось кое-что повесомее, чтобы подтвердить слова Малькольма.
      - Но почему мой собственный отец не мог этого сделать?
      - Потому что он в Англии, девочка, а Малькольм боялся оставлять тебя в руках Уингейта. К тому времени, как твой отец узнал бы обо всем и смог добраться сюда... Боже милостивый...да ты могла бы уже понести от этого человека!
      Непередаваемый ужас в его голосе вызвал у Леноры слабую краску на щеках. Она стиснула руки.
      - Так, значит, Малькольм просто нанял вас?
      Эдвард Гэйтлинг бросил на неё короткий, беспомощный взгляд.
      - Ну ... можно сказать и так.
      - Вы, похоже, очень преданы Малькольму, - задумчиво пробормотала она. - Вы давно знакомы?
      Эдвард сделал большой глоток и стиснул в руках стакан.
      - Да ... да, довольно давно.
      - Еще до того, как мы поженились?
      - Я ... да, я уезжал на некоторое время, - промямлил он.
      - Так, значит, вы даже не знали о том, что он женился?
      - Нет. Не знал. Право же, не знал.
      - А я вот кое-что помню...об этом, - сказала она.
      Эдвард вскинул голову.
      - Да? Но я думал, ты не сможешь...не сумеешь ничего вспомнить.
      Кривая улыбка появилась на губах Леноры.
      - Я же вам говорила...память понемногу возвращается.
      Глубокие морщины избороздили его лоб. Он неловко закашлялся и отставил стакан.
      - Вот Малькольм обрадуется, когда услышит!
      - Интересно, что же его так обрадует?
      - А? - Он ошеломленно уставился на нее.
      - Даже если память полностью вернется ко мне, между нами уже ничего не изменится. Честно говоря, я не понимаю, что меня заставило выйти за него замуж...но, как бы там ни было, прошлого уже не вернешь - между нами все кончено.
      Плечи Эдварда устало поникли. Он тяжело вздохнул.
      - Бедный Малькольм. Он ведь безумно любит тебя, неужели ты не видишь?
      - Не уверена, что это так, но мне все равно. Я уже приняла решение.
      - Так, значит, ты решила вернуться в Натчез с этим парнем, Уингейтом?
      - Простите, но вас это совершенно не касается, - Ленора глубоко вздохнула. - Советую вам как можно скорее убраться из этого дома. У вас больше нет никаких оснований задерживаться здесь.
      Удивленно взглянув на нее, Эдвард Гэйтлинг, казалось, не верил собственным ушам. Потом до него дошло. Робко кивнув, он поставил на стол недопитый стакан и направился к двери. Немного помешкал, бросил на неё долгий взгляд, а потом медленно вышел из комнаты. Ленора долго ещё слышала, как он, шаркая, спускался по лестнице, и спустя некоторое время внизу хлопнула дверь. В доме воцарилась тишина.
      Дом застыл в каком-то странном оцепенении. Сидя в опустевшей гостиной, Ленора не спускала глаз с портрета, пытаясь вспомнить, что же за человек был её отец. Если она правильно поняла то неясное, что мельком являлось ей в видениях, он искренне и нежно любил своих дочерей. Эштону бы это пришлось по душе, подумала она с улыбкой. Он тоже будет прекрасным отцом, ведь он так умеет любить. И в самом деле, подумала она, почему же сестра не боролась за свою жизнь и за то ослепительное счастье, которое он мог ей дать?
      Ленора покачала головой, стараясь отогнать прочь тоскливые мысли, что одолевали её. Но все было напрасно, она не могла справиться с овладевшим ей отчаянием. Неужели она завладела местом, которое по праву принадлежало её сестре? Воспользовалась тоской Эштона, его любовью к умершей и эгоистично присвоила все себе? Он, правда, не раз уверял её, что Лирин она или Ленора, он все равно любит её, но было ли это так на самом деле? Погруженный в отчаяние после разразившейся трагедии, не был ли он захвачен в плен простым сходством и не пал ли жертвой неосознанного желания любой ценой вернуть утраченную любовь? А она воспользовалась его горем, любовью к погибшей сестре, чтобы заполнить возникшую пустоту?
      Огромное чувство вины навалилось на нее, и Ленора в отчаянии застонала. Как Гэйтлинг назвал ее? Падшая женщина? Содержанка мужа собственной сестры? Шлюха?
      Ее ладони похолодели и стали влажными, в желудке образовался огромный, ледяной ком. Она уже осознала, что этот седовласый мужчина - на самом деле ей вовсе не отец, и вместе с этим крепла надежда, что и она, вполне возможно, не Ленора. И вот теперь она стояла лицом к лицу с жестокой реальностью, с необходимостью принять свое прошлое таким, каким оно было в действительности. Ведь вспомнила же она свадьбу с Малькольмом! Светло-голубое платье...гостей на свадьбе ... сундук ...
      Ленора резко подняла голову, вспомнив, что она собиралась посмотреть, что в нем. Спустившись вниз, она отыскала стамеску и молоток, и в который раз вскарабкалась по лестнице на чердак. Теперь, когда солнце клонилось к закату, жара и духота стали просто невыносимы. Но она ничего не замечала, с каким-то фанатичным упорством набросившись на замок, не обращая внимания на то, что рубашка и платье прилипли в влажному телу. Наконец замок глухо щелкнул и подался. Она быстро откинула крышку. На глаза ей попался пустой поднос, и перед глазами сразу вспыхнуло видение - тот же поднос, но весь уставленный сверкающими бокалами. В памяти всплыли разноцветные платья, лежавшие раньше в этом сундуке. Ленора торопливо отложила в сторону поднос. Тут воспоминания резко оборвались. В сундуке ничего не было...только наваленные грудой на дне огромные камни. Она ошеломленно разглядывала их, чувствуя какую-то странную неуверенность, даже слегка испуганная. Ленора робко отодвинула один из них в сторону. Какой-то странный, тошнотворно-сладкий запах ударил ей в лицо...запах разлагающейся плоти. Она отпрянула в сторону, и глаза её расширились от ужаса, когда она увидела на деревянных панелях сундука красновато-бурые пятна.
      С испуганным криком Ленора отпрянула назад, больно ударившись головой об угол сундука. Острая боль немного привела её в себя, но при одном взгляде на ужасный сундук тошнота мгновенно подступила к горлу и она зажала рот трясущейся рукой. Отвернувшись в сторону, стараясь не смотреть, она прижалась лбом к покатой крышке. Страшная слабость овладела ею, сердце колотилось в груди, как бешеное, по спине поползли ледяные мурашки. Словно огромная спираль начала раскручиваться у неё в мозгу, и Ленора стиснула зубы, чтобы отогнать ночные кошмары, не дать им затянуть её на дно чудовищной воронки.
      - О нет, - жалобно простонала она, когда тяжелая кочерга опять взмыла вверх и с убийственным звуком опустилась. Ленора зажмурилась, мотая головой, стараясь отогнать прочь ужасное видение, но все было напрасно...удары следовали один за другим, пока, наконец, её глаза не заволокло кровавым туманом. Душа её рыдала от ужаса, невольной свидетельницей которого она стала когда-то, и вдруг высокая, широкоплечая фигура, словно мрачный вестник ада, возникла в темном облаке перед ней искаженное яростью лицо, горящие глаза, злобный оскал - О Боже, да ведь она знает его!
      - Малькольм! - взвизгнула она, широко распахнув глаза.
      - Ах ты, сука! - прорычал его голос будто издалека. Ленора рванулась в сторону, но он уже был здесь. Одним прыжком Малькольм подскочил к ней и, безжалостно сжав её руку, словно стальным обручем, вцепился Леноре в волосы, собранные на шее пышным узлом. Он тряс её, пока зубы у неё не застучали, а перед глазами все помутилось, а потом вывернул шею так, что хрустнули позвонки, и Ленора до смерти испугалась, как бы он не свернул её. Острая боль пронизала её, но она только сцепила зубы, не желая унижаться и умолять о пощаде.
      - Ты убил его! - процедила она сквозь зубы. - Ты разделался с ним! А потом затолкал его тело в мой сундук, чтобы потихоньку избавиться от него!
      - А все ты виновата! - прошипел он ей прямо в ухо. - Зачем тебе понадобилось уходить с ним? Зачем ты вообще слушала его? Я ведь ждал тебя внизу...все ждал...и ждал. Нам пора было отправляться на корабль. Ведь мы с тобой собирались в Европу. Но ты все не спускалась. А потом прибежал кучер. Он кричал, что кто-то оглушил его, и потом украл коляску, а когда я взбежал наверх, тебя нигде не было.
      - Но как тебе удалось узнать, куда я поехала?
      Малькольм горько рассмеялся.
      - Та записка, которую написал тебе этот ублюдок...ты забыла про нее, и она так и осталась лежать на туалетном столике. Так мне и удалось узнать, кто был здесь с тобой, и куда он потом увез тебя...в Натчез, повидаться с его сестрой...чтобы та подтвердила все, что он скажет...и чтобы добиться её освобождения, благодаря твоему поручительству. - В наступившей тишине вновь прозвучал его безрадостный смех. - Сара! Еще одна сучка! Она тоже не верила мне...но она, по крайней мере, любила меня. А ты всегда сходила с ума по этому дьяволу, Уингейту!
      - Двоеженец! - Жилы у неё на шее натянулись, как веревки, когда она попыталась освободиться от его железной хватки. Но Малькольм резко дернул её к себе. Прижав её голову к своему плечу, он обхватил её под подбородок и сжал горло с такой силой, что Ленора стала задыхаться. В глазах у неё потемнело и ей пришлось сдаться, иначе он бы попросту придушил её. Но дух её не был сломлен.
      - Убийца! - прохрипела она.
      Он развернул её к себе и уставился прямо в полыхавшие гневом изумрудные глаза, которые сейчас от боли и страха стали почти черными.
      - Не стоит ревновать, моя крошка, я о ней позаботился. От неё ничего не осталось, даже кучки пепла.
      - Так это ты поджег лечебницу?! - обомлела Ленора, не веря своим ушам. Господи, да ведь он способен на что угодно, лишь бы добиться своего!
      - Поджоги у меня всегда получались просто замечательно! - похвастался он. - Знаешь, мне это даже в радость, особенно когда все идет, как по маслу. А вот стоило только поручить это кому-то, и все всегда шло наперекосяк. Ну, например, склады Уингейта. Разве плохо придумано? Что ещё могло бы выманить его из дому? А тебя в это время можно было убедить поступить, как положено! А заодно и склады бы сгорели...все, а не один, а вину за это потом бы возложили на этого болвана Тича!
      Стена, отделявшая прошлое от настоящего, стала беззвучно рушиться, и в щели тонкими струйками просачивался ужас.
      - Ты упрятал Сару в лечебницу после того, как мы познакомились, пока её брат был за границей, а я ещё не вернулась из Англии. Что за дьявол надоумил тебя выбрать именно Натчез...и почему ты просто не избавился от нее?
      - Что ж тут непонятного? Ведь я играл роль раздавленного горем мужа симпатии всех законников были на моей стороне. Глупо было бы с моей стороны вызвать их подозрения. К тому же это неизбежно навело бы их на мысль расследовать обстоятельства несчастного случая, когда погиб её отец - и тогда всплыло бы мое имя. А поскольку семейные адвокаты были уверены, что брат её никогда не вернется, они готовы были на многое закрыть глаза. Жаль, никогда не думал, что фамильное состояние может так быстро уплыть между пальцев! И надо же - только я нашел выход...как тут появился её брат...и увез тебя.
      - Мы как раз приехали в Натчез и строили планы на следующий день навестить Сару. Как тебе удалось так быстро настичь нас?
      - Вы сделали большую ошибку - поехали в коляске, к тому же в объезд. Вот в чем дело, моя дорогая. А я спустился по Миссисипи на пароходе. Вам приходилось делать остановки, чтобы дать лошадям передохнуть, вы теряли время на ночлег, а меня ничто не задерживало в пути.
      Малькольм немного ослабил хватку и, нежно погладив ей руку, шепнул на ушко:
      - Лучше бы тебе никогда не входить в эту комнату ...
      - Но я услышала шум...
      - Да, и твое любопытство, дорогая, чуть не привело тебя в могилу. Не мог же я оставить в живых свидетельницу даже одного из моих убийств, не важно, насколько я без ума от нее, - Его рука сжала её грудь и Ленора задрожала от отвращения. - Все было бы гораздо проще, дай ты мне возможность избавиться от тела без особого шума. Тогда можно было бы убедить тебя, что он просто сбежал, когда задуманная им шутка не удалась. Разве тебе пришло бы в голову потом самой наводить справки в лечебнице, особенно после пожара, который я так предусмотрительно устроил, обеспечив молчание всех тех, кто меня знал?
      - Никогда не понимала, что творится у тебя в голове, Малькольм, ошарашенно прошептала Ленора, - Неужели ты и в самом деле уверен, что сможешь и дальше творить свои черные дела?
      - Я очень честолюбив, моя дорогая...и у меня хватает ума, чтобы добиться всего, чего я хочу!
      - Если ты считаешь себя таким умным, объясни, для чего тебе потребовалось набивать камнями мой сундук, а потом оставить его на чердаке, где его легко обнаружить? Почему бы не выкинуть его в реку - чего уж проще?
      - Конечно, только я не мог, не было возможности. По крайней мере до тех пор, пока нанятый мной кучер не пускал с меня глаз. Он ведь помог мне вытащить сундук из гостиницы, а потом все настаивал, что и сам управится с багажом...даже когда мы уже добрались до дома. Не мог же я позволить кому-то из слуг сунуть туда нос, поэтому пришлось согласиться, и мы сами втащили его сюда. Тогда мне казалось, что достаточно просто держать его под замком.
      - Но тело...как ты избавился от него?
      - В первую же ночь, когда мы устроились на ночлег. Мне удалось незаметно выскользнуть из гостиницы и оттащить его в лес, а потом я набил сундук камнями. Кучер ничего не заподозрил. Ты не представляешь, как я потом жалел, что ты не взяла с собой собственного кучера.
      - Которого ты нанял! - презрительно фыркнула Ленора. - Даже если бы он и согласился отвезти нас, то оставил бы за собой такой хвост, что ты без труда выследил бы нас!
      Малькольм довольно ухмыльнулся.
      - Я не сомневаюсь в преданности моих людей!
      - Головорезы, вот они кто! Воры! Презренные бандиты!
      Ее гнев заставил его расхохотаться.
      - Ну нельзя же лишать их маленьких удовольствий?
      - Так почему же ты не отдал меня им? Для чего тебе понадобилось играть передо мной роль спасителя?
      - Ах, моя дорогая! - вздохнул он. - Кое какие радости стоит приберечь и для себя!
      - Но ведь тогда ты мог бы взять меня силой? Для чего весь этот фарс с ухаживанием и предложением руки и сердца?
      - Ну, считай, что это каприз - хотелось приберечь лакомый кусочек на закуску. К тому же я рассчитывал впоследствии получить все. Да и потом твоя красота сразу же вскружила мне голову. А когда я позже навел справки, ты показалась мне ещё более желанной. Я уже решил, что потерял тебя навсегда...и тут, слава Богу, моим людям удалось напасть на след и перехватить беглянку. Они собирались потребовать за тебя изрядную сумму, но для начала хотели позабавиться с тобой...
      - И вот тогда-то и подоспел ты.
      - Ну, ты же понимаешь, надо было, чтобы все выглядело, как подобает. Я вырвал тебя из рук злодеев, доставил тебя к отцу...в глазах всех я стал героем, - Брови Малькольма сурово сдвинулись, и на лице появилась угрюмая гримаса. - Но даже после этого ты отвергла меня. Казалось, все мои планы пошли прахом. Мне пришлось уехать, но надежда ещё не умерла во мне. И тут ты приехала в Билокси, - Он стиснул ей руку и довольно осклабился, заметив, что она сжалась от боли. - Но ты по-прежнему не желала облегчить мне задачу - к тому же упорно продолжала носить траур по мужу.
      - Черт возьми! Надо было и дальше сопротивляться. Скольких ошибок и горя можно было бы избежать, - Ленора с трудом подавила страх, когда пальцы Малькольма скользнули вверх и коснулись её шеи, будто он и в самом деле собирался задушить её, - Если ты собираешься убить меня, Малькольм, то не тяни, - прошипела она. - Теперь тебя ничто не остановит.
      - Ах, милая, тут ты не права, - хихикнул Малькольм. - Поэтому-то я на тебе и женился. Твое состояние - вот что манило меня! У меня есть все необходимые доказательства нашего брака. И теперь я смогу унаследовать все твои деньги. Твое завещание...
      - Я не собираюсь ничего подписывать!
      - А тебе и не нужно, моя дорогая. Сэмюель Эванс отлично знает свое дело. Он уже подписал все нужные документы вместо тебя - жаль, что ты не видела! Комар носа не подточит! И на каждом из них стоит твое имя. Господи, да никто даже и не заподозрит, что он слегка исправил наше брачное свидетельство! Не могу же я допустить, чтобы этот мерзавец Уингейт докопался до того, когда мы обвенчались в действительности!
      - Несмотря на все твои хитроумные планы, Малькольм, ты упустил из виду самое главное. Если я умру, все, что принадлежит мне, кроме этого дома, вернется к моему отцу. Это его состояние - и оно таковым и останется!
      Глаза Малькольма превратились в две узкие щелочки. Он мерзко усмехнулся.
      - Зря радуешься, об этом я тоже позаботился. К этому времени мой человек, которого я отправил в Англию, уже, скорее всего, выполнил свое задание - и в недалеком будущем мы получим печальное известие о смерти твоего отца.
      - Не-е-ет! - бессильно застонала она, поникнув в его руках.
      - Тихо, тихо, моя дорогая. К чему так убиваться?! При том, что ты здесь, а он оставался в Англии, ты можешь и дальше считать, что он жив и здоров. Мне-то просто необходимо, чтобы он умер, ведь по закону я унаследую все, что после него перейдет к тебе. Ну а для тебя пусть он по-прежнему остается в живых, я не возражаю.
      Она попыталась отпихнуть его в сторону.
      - А как ты намерен поступить со мной?
      - Ну, какое-то время придется подождать, пока я не буду уверен, что с завещанием твоего отца нет никаких сложностей. Мне бы не хотелось, чтобы Уингейт совал свой нос в наши дела. вот я и присмотрел небольшую уютную лечебницу тут, неподалеку. Там ты будешь в безопасности...до тех пор, пока ты мне ещё нужна.
      - А потом? Устроишь и там пожар, не так ли? - с нескрываемой издевкой в голосе прошипела Ленора.
      - Не знаю, возможно. Это не так уж сложно.
      - Неужели тебе все равно, что ты погубишь столько невинных людей и все только для того, чтобы разделаться со мной?!
      - Эти несчастные ... всем же будет лучше, когда их не станет.
      - Не все разделяют твою точку зрения, Малькольм, - Она презрительно вздернула плечи.
      - Знаю. Тот, кого я приставил следить за Сарой, заметил меня и попытался помешать. Я разделался с ним прямо на кухне, а потом швырнул его труп в дом, чтобы он там и сгорел. Конечно, его в любом случае следовало убрать, так что ничего страшного не произошло.
      - Ты - сущий дьявол, Малькольм, - пробормотала Ленора. - Ты воплощение зла. Сатана в человеческом обличье.
      Но Малькольму уже надоело слушать её. Он повернулся и потащил её за собой.
      - Теперь пошли. Надо отыскать твоего любовника.
      - Любовника? - дрогнула Ленора.
      - Да ладно, не обращай внимания. Я бы дорого дал за то, чтобы увидеть физиономию Уингейта, когда я скажу, что собираюсь свернуть тебе шею.
      Ленора отбивалась и царапалась, как бешеная кошка, не обращая внимания на то, что его руки впиваются в её тела, причиняя невыносимую боль. Но тут он ткнул её дулом пистолета, и она обмякла.
      - Ты ошибаешься, если рассчитываешь, что я побоюсь пустить его в ход, дорогая. Учти, Сэмюель Эванс работает на меня не первый год, так что он сделает все, что я прикажу...даже сочинит предсмертную записку, которую ты оставишь прежде, чем пустить себе пулю в голову!
      Малькольм потащил её к лестнице, потом, обхватив за тонкую талию, без особых церемоний перекинул через плечо и понес вниз. Она не осмеливалась сопротивляться, обратив внимание, что он держит её прямо над перилами, словно забавляясь мыслью отпустить её и полюбоваться, как она рухнет вниз. То и дело он дело он спотыкался и делал вид, что сейчас упадет. У Леноры перехватывало дух, а он довольно ухмылялся.
      Остановившись на последней ступеньке, Малькольм приблизил губы к её уху и чуть слышно прошипел:
      - Ну, и где он, твой любовник?
      Сердце Леноры испуганно заколотилось.
      - Я ещё не сошла с ума, чтобы сказать это тебе!
      - Не важно, - Ее отказ, похоже, ничуть его не обескуражил. - Отец скажет.
      - Твой отец? - Она попыталась заглянуть ему в глаза, но безуспешно. Кто это?
      - Тот самый пьянчуга, которого ты хорошо знаешь! - усмехнулся он.
      - Так Эдвард Гэйтлинг твой отец?! - Ленора онемела от изумления.
      - По мне не скажешь, что я им горжусь, но другого у меня нет.
      - А он...он знает о тебе? - осторожно спросила она.
      - Думаю, кое о чем догадывается. Может, конечно, ему это и не по душе, но он сам во многом виноват. Когда я был ещё мальчишкой, он вышвырнул на улицу мою мать...и только после её смерти, когда я уже вырос, явился просить прощения. И с тех пор старик только и делает, что замаливает свой грех передо мной.
      - Совершая новые?! - В её смехе звучало откровенное презрение. - Тогда нечего и удивляться, что он столько пьет. Заливает угрызения совести, не иначе!
      - Ба! Просто щепетилен не в меру! Предпочитает вовремя отвернуться в сторону, а потом сказать: знать не знаю, видеть не видел. Делает вид, что его дело сторона. По-прежнему ахает и охает по поводу смерти Мери, а ведь не хуже меня знает, что девчонка подслушала наш разговор. Я-то сразу понял, что придется от неё избавиться. Но, по крайней мере, пожаловаться она не может - я доставил ей удовольствие перед тем, как придушить собственными руками.