Во время обеда настроение в зале было куда спокойнее и сердечнее, особенно еще и потому, что сомнительные приятели сквайра уже успели убраться, сразу же после похорон.
      Хотя многие охотники уехали еще до свадьбы, те, кто остался на банкет и свадебную церемонию, привезли жен и детей. Теперь, когда сквайр погиб, больше некому было выплескивать ярость на шотландцев и в меньшей степени на саксов, которых Десмонд тоже терпеть не мог, и гости с удовольствием беседовали с новой хозяйкой и ее родственниками. Правда, на шотландцев по-прежнему посматривали с подозрением, особенно различные лорды и землевладельцы, но ради молодой вдовы все были готовы соблюдать перемирие. Прощаясь, многие гости выражали сочувствие несчастной женщине и осторожно заверяли, что она, вероятно, скоро найдет себе нового, столь же достойного мужа, с которым у нее будет больше общего.
      Корделия подошла к Абриэль, когда та вставала из-за раскладного стола, где сидела со своими родителями.
      – Боюсь, папа неважно себя чувствует. Ему трудно выносить здешнюю еду, – пояснила она. – Полагаю, как только мы доберемся до дома, ему придется питаться творогом и сывороткой или еще чем-то таким же безвкусным, но полезным, пока ему не станет лучше. В любом случае он жаждет вернуться домой и терпеливо сносить свои страдания в постели.
      – Спасибо за то, что оставалась со мной, сколько могла, – прошептала Абриэль, сжимая пальцы подруги. – Я бы не пережила последних дней, не будь тебя рядом. Кто слушал мои жалобы и позволял свободно выражать свои горести, если не ты? Ты всегда была верной, дорогой подругой, особенно в тяжких обстоятельствах.
      – Я обязательно вернусь и на этот раз погощу подольше, – пообещала Корделия. – А пока, дорогая подруга, береги себя. Тебе понадобятся силы, особенно после всего, что произошло.
      – Жаль, что теперь мы будем жить вдали друг от друга, – вздохнула Абриэль. – Отныне дорога до твоего дома будет долгой. Но что такое расстояние для хороших друзей?
      – К несчастью, боюсь, ты долго не сможешь выбраться из замка. Теперь, когда ты стала хозяйкой, на тебя свалится множество новых обязанностей, – покачала головой Корделия. – Ты просто должна оставаться здесь, пока не приведешь в нормальный вид этих отощавших сервов. Только тогда ты сможешь спокойно уехать. Надеюсь, можно не напоминать о том, что ты больше не находишься под опекой отчима и можешь сама принимать решения. Я ожидаю, что в мое отсутствие произойдут разительные перемены. Правда, времени у тебя не слишком много, потому что я постараюсь вырваться сюда как можно скорее.
      – Надеюсь не разочаровать тебя, – рассмеялась Абриэль.
      – Не сомневаюсь, что тебе по плечу любая сложная задача, – уверенно заявила Корделия, но тут же жалобно протянула: – Ужасно жаль, что лэрд Седрик живет так далеко. Было бы чудесно, вздумай он навестить нас.
      – Стыдись, Корделия, – смеясь, пожурила Абриэль. – Да этот человек тебе в дедушки годится!
      Корделия задрала носик и гордо мотнула головой, не обращая внимания на упреки подруги:
      – Мой дедушка и вполовину не был так хорош, как этот! И даже мой собственный отец не выглядит таким подтянутым, стройным и красивым, как старый лэрд Седрик Сиберн. А ведь есть еще и сын. Такой же красивый, как его родитель. Очевидно, оба происходят из хорошего рода! Абриэль неловко отвела глаза.
      – Я почти о нем не думаю.
      – Правда? – удивилась Корделия. – А он постоянно следит за тобой.
      Абриэль смогла лишь пожать плечами:
      – Он и еще многие. С тех пор, как я стала вдовой. И не забывай, он шотландец. Не видишь, с каким подозрением смотрят на него мои родные и соседи? Я просила его уехать, и, надеюсь, он так и сделает.
      – Абриэль, не понимаю, почему ты это сделала, почему так невежлива к гостю, тем более что он всегда был добр и заботлив, – медленно протянула Корделия. – И будь у меня время как следует расспросить тебя…
      – Для этого нет причин, – перебила Абриэль, улыбаясь подруге. – Не волнуйся за меня. Жизнь, которую я считала конченой, неожиданно обернулась к лучшему.
      Несмотря на необходимость отныне жить в просторных покоях усопшего мужа, Абриэль сделала над собой усилие и попыталась изгнать мучительные воспоминания предыдущей ночи и найти покой истерзанному разуму. Поэтому она легла и натянула одеяло на голову. У нее не было особых причин бояться за будущее… если не считать необходимости снова выйти замуж, и как можно скорее. Очевидно, мужчины будут добиваться ее и ее состояния: странный поворот судьбы для женщины, которую всего несколько месяцев назад игнорировали при дворе. Но Абриэль была полна решимости на этот раз самой вершить свою судьбу. Правда, как отнесется к этому отчим? Он захочет видеть ее замужем за человеком, которому полностью доверяет. Теперь к ней перешли почти все богатства Десмонда, и Вашел скорее всего станет искать ей жениха с достойным титулом: ведь именно этого большинство отцов желает для своих дочерей, тем более что сам он так и не получил титула, которого добивался. И если дочь выйдет замуж за богатого аристократа, его амбиции будут удовлетворены. Вашел был благородным рыцарем, который храбро служил королю во время Крестовых походов и по этой причине имел полное право требовать признания своих подвигов. Король Генрих наградил лорда де Марле, когда тот вернулся домой, и отвел ему большой участок земли, на котором и выстроен этот замок. Вот и Вашела могли бы наградить, напомни Абриэль королю о храбрости и отваге отчима, а заодно и преданности, с которой тот служил под знаменами повелителя. Она, вероятно, так и сделает. И теперь, когда Вашел и сам богат, титул куда важнее, чем деньги, которые король не желает брать из сокровищницы.
      Правда, Абриэль ужасно боялась оскорбить Генриха, вымолив у него аудиенцию, на которой попробует попросить даровать титул своему отчиму. Впрочем, может, новообретенное богатство смягчит монарха и он благосклонно выслушает молодую вдову.
      Абриэль мрачно уставилась на пляшущие огоньки свечей, вставленных в тяжелые настенные подсвечники. Что, если обратиться к лордам рангом пониже? Но это так сложно – найти человека, которого часто допускают к его величеству…
      И вдруг Абриэль громко охнула и села. Ее наконец осенило! Разгадка была совсем рядом! Она хорошо знакома с тем, кто сумеет выполнить ее просьбу, не возбудив королевского гнева! И это не кто иной, как Рейвен Сиберн! Шотландцу ничего не стоит передать ее письмо королю Генриху, когда он будет исполнять поручение своего короля Давида.
      Заодно она избавит замок от присутствия шотландца, ибо он не осмелится вернуться после того, как она ясно даст понять, что не желает его видеть. И эти бурлящие эмоции в ее груди растают вместе с его исчезновением. Тогда она сумеет спокойно подумать о том, кто станет ей лучшим мужем.
      Зарывшись в пуховые подушки, Абриэль довольно улыбнулась и стала рассматривать сцену, вышитую на балдахине. Завтра же с утра она напишет письмо его величеству. Если Вашела наградят землей и титулом, он будет так доволен собственными достижениями, что не станет искать аристократа в мужья своей богатой падчерице.
      После мессы и завтрака Абриэль поднялась в солар, ставший отныне ее собственной комнатой. В одном углу стоял ткацкий станок, а на длинном раскладном столе лежала раскроенная и наполовину сшитая ливрея для слуги. Отослав служанок, она попросила Недду привести к ней Рейвена. Она сосредоточенно обдумывала свой план, пытаясь найти в нем недостатки, но осталась довольна. Он просто не может не удаться! Одним махом она избавится от тревожащего присутствия шотландца и возможного стремления отчима получить для своей падчерицы благородного зятя.
      Она пришла в такой восторг, что улыбнулась, когда служанка объявила о приходе Рейвена.
      Он встал на пороге, как само олицетворение сдержанности, за что его было трудно осуждать, учитывая их последнюю встречу. Но когда Недда, присев, закрыла за собой дверь, Рейвен удивленно поднял брови.
      – Вы посылали за мной, миледи? – вежливо осведомился он.
      – Так и есть, сэр. Мне нужна ваша помощь в одном важном деле. У меня есть деликатное поручение, для которого вы идеально подходите.
      – Прошу вас объяснить подробнее, миледи, – сказал он, шагнув вперед, – и я все сделаю.
      Абриэль подняла руку в надежде остановить его и скрыть внезапную тревогу, возникшую от его близости.
      – Вам совершенно не обязательно подходить ко мне.
      – Видите ли, все зависит от задания, – мягко заметил он, не останавливаясь, пока не оказался в двух шагах от нее. – Итак, что вы собирались мне поручить?
      Она протянула руку со свитком пергамента, перевязанным лентой и запечатанным восковой печатью рода де Марле.
      – Прошу вас, когда в следующий раз останетесь наедине с королем Генрихом, передайте ему это.
      Но Рейвен не пожелал взять свиток.
      – Я понятия не имею, когда окажусь в Лондоне или Нормандии, где сейчас пребывает ваш король.
      Абриэль нахмурилась, не ожидая такого ответа.
      – Но вам наверняка передадут депеши от короля Давида.
      – Нет, пока что ему не требуется мое присутствие. Я остаюсь здесь.
      – Но мое послание необходимо передать королю, – настаивала Абриэль, расстроенная крушением собственных замыслов, поскольку их исполнение целиком зависело от желаний Рейвена.
      – Значит, так и будет, – объявил он, подступая еще ближе, чтобы с улыбкой взять у нее пергамент, что противоречило его прежнему отказу исполнить ее желание.
      С трудом подавив вопль восторга, Абриэль благодарно улыбнулась:
      – Спасибо.
      – Один из моих слуг – превосходный курьер, достойный всяческого доверия и очень надежный. Я немедленно пошлю его к королю.
      Ее улыбка мгновенно померкла.
      – Или моего слова для вас недостаточно?
      – Я не знаю, насколько вы верны слову. И вообще ничего о вас не знаю.
      На этот раз она понимала, что ведет себя неразумно, поскольку всем было известно, что Рейвен – доверенный посланник короля. Но его реакция на ее предложение сбила Абриэль с толку.
      – Никогда не сомневайтесь во мне, – торжественно заверил он, пристально глядя ей в глаза. – Мое слово прочнее стали, и я даю вам клятву исполнить любое ваше желание. Можете быть уверены: ваше послание все равно что в руках у короля.
      – Еще раз спасибо, – вздохнула она, жалея, что не может уговорить его самого отвезти письмо. Но было очень сложно думать связно, когда он маячит над ней, такой большой и мужественный, в этой маленькой комнатке, предназначенной исключительно для женщин.
      – Как вы поживаете, леди Абриэль?
      – Что вы имеете в виду? – рассеянно спросила она.
      – Вы только что стали вдовой, и приходится принимать много решений. Думаю, на вас свалилось много обязанностей.
      – Говоря по правде, в этот момент мне угрожает только один человек, – многозначительно заметила она, подбоченившись и не оставляя ни тени сомнения в том, кого имеет в виду.
      – Поскольку я никогда не угрожал женщинам, думаю, что реальна лишь угроза вашему спокойствию.
      – Возможно, точнее будет сказать «запугивание». Вы хотите запугать меня, шотландец?
      – И вы боитесь меня, Абриэль?
      – Прошу вас, не называйте меня по имени, и нет, я не боюсь вас, – солгала она.
      – Прекрасно. Предпочитаю честное состязание.
      Она не замечала, что он успел наклониться к ней, и, когда выпрямился, сразу стало легче дышать.
      – Если вы когда-нибудь чувствовали исходящую от меня угрозу, можете быть уверены, что просто не так поняли мою тревогу за ваше благополучие.
      – Вы слишком тревожитесь, сэр, вы и все остальные, кто мечтает побыстрее и без особого труда получить состояние.
      – И красавицу невесту, – добавил он с обезоруживающей улыбкой. – Не могу говорить за других, но это единственная награда, которой я ищу.
      Его медовые речи исторгли из ее уст раздраженный стон. Абриэль показала на дверь:
      – Прошу меня извинить. Надеюсь, вы представляете, сколько у меня неотложных дел.
      С этими словами она повернулась к нему спиной, не желая видеть еще одну улыбку или наклон головы, воздействующие на и без того расстроенные чувства. Она решила, что он уйдет, но ощутила ласку его дыхания на шее, отчего на коже выступили мурашки. Прежде чем она успела отодвинуться, теплые руки опустились на ее плечи.
      – Я не солгал, говоря, что был пленен вашей красотой с первого взгляда, – прошептал он, почти касаясь губами уха.
      Абриэль отказывалась обернуться, отказывалась взглянуть в его глаза и поддаться лживым уверениям.
      – Но одной лишь красоты, даже такой, как твоя, которая ослепляет человека и навсегда похищает его душу… одной красоты недостаточно, чтобы поколебать мой кодекс чести. Это случилось, когда я заметил, как храбро ты держишься, когда твоего отца лишили полагавшейся ему по праву награды за службу в крестовых походах. Уйди я раньше, унес бы с собой воспоминания о твоей прелести. Но именно в этот момент твоя истинная красота навсегда запечатлелась в моем сердце. Я знал, что другой женщины у меня не будет и возврата больше нет.
      «Ложь, все ложь», – твердила она себе, подавляя ребяческое желание заткнуть уши и не слушать соблазнителя.
      – Вы уже произнесли вашу речь. Пожалуйста, уходите. Спину сковало ледяным ознобом, когда он молча пошел к выходу. Услышав стук захлопнувшейся двери, она рухнула в кресло. И едва успела отдышаться, когда дверь неожиданно снова открылась. Абриэль повернула голову и увидела мать, с любопытством на нее взиравшую.
      – Абриэль, это Рейвен Сиберн вышел сейчас из этой комнаты?
      – Он самый.
      Элспет положила руку на плечо дочери.
      – И ты встречалась с ним… наедине?
      – Это не то, о чем ты подумала, мама, – бросила Абриэль, уже уставшая от возобновившейся охоты на мужа. А ведь она пробыла вдовой всего лишь день!
      – А что я должна была думать, дочь моя? Поверь, в этом замке найдется немало молодых людей, мечтающих остаться с тобой наедине, чтобы излить свои чувства.
      – Рейвену было не до этого.
      – Почему же он не ушел?
      Абриэль открыла рот, но не знала, можно ли быть откровенной до конца.
      – Он… признался мне в любви, – тихо пробормотала она. Элспет покачала головой:
      – Не могу сказать, что очень удивлена, судя по тому, как он на тебя смотрел.
      Абриэль застонала и вскочила, не желая, чтобы мать увидела ее искаженное мукой лицо.
      – Да они все смотрят на меня так! – воскликнула она, обводя рукой замок. – Я для них – всего лишь приз, который требуется завоевать.
      – Но ты гораздо больше, чем просто приз, дорогая.
      – Я так устала от этого, мама, – прошептала она, смаргивая слезы. – И все же я знаю, что мой долг – найти достойного человека, который возьмет на себя обязанности хозяина замка, когда женится на мне.
      – Думаю, прежде всего он должен быть достоин тебя. А обязанности – дело второстепенное.
      – Но как я могу думать об этом, когда на карту поставлено так много? Придется принимать решение, основанное на многих причинах, а не только на симпатии к мужчине.
      – А Рейвен тебе симпатичен?
      – Он шотландец, – подчеркнула Абриэль. – Неужели не видишь, как англичане, и саксы и норманны, не доверяют этим людям?
      – И это, по-твоему, веская причина не доверять благородному человеку, который спас тебя, не думая о себе?
      Абриэль прикусила губу, зная, что у нее полно скрытых причин не доверять Рейвену.
      – Я постараюсь судить о нем справедливо, но, кроме него, у меня есть немало поклонников.
      Этим вечером за ужином Абриэль, к своему изумлению, обнаружила, что Терстан сидит за высоким столом вместе с ее семьей, мирно беседует с Вашелом, и даже ни разу не скривил губы в знакомой презрительной ухмылке. Завидев ее и леди Элспет, он поднялся и слегка склонил голову. И в течение всего ужина разъяснял ей обязанности госпожи большого замка. Даже сообщил, что управитель уже начал выполнять ее приказы, касающиеся сервов. Абриэль не могла понять причины столь внезапной доброты: ведь он постоянно обращался с ней как с соперницей, вторгшейся в его владения. Или… или он тоже возмечтал о том, что заботило всех мужчин: власти и богатстве?
      После ужина он подошел к большому очагу, где она сидела с родителями.
      – Миледи, нельзя ли поговорить с вами наедине? Элспет и Вашел переглянулись, и Вашел, словно прочтя мысли падчерицы, сказал:
      – Тебе ни к чему покидать свое уютное местечко, Абриэль. Мы с твоей матерью оставим вас вдвоем.
      Абриэль благодарно кивнула родителям и помедлила, пока они не отошли. При этом она заметила, как несколько молодых холостяков следят за ней, словно ожидая своей очереди. Рейвен беседовал со своим отцом, не пытаясь присоединиться к остальным. Время от времени он поглядывал на нее со спокойной уверенностью, которую она находила раздражающей, немного зловещей и, нужно признать, довольно интригующей. Неужели он так уверен в том, что возьмет верх над всеми этими порядочными англичанами? Или просто чувствовал, что имеет преимущество, поскольку знает ее мрачные тайны?
      Терстан взял скамеечку, с которой встала Элспет, и Абриэль вынудила себя сосредоточиться на собеседнике.
      – Миледи, мне кажется, что ужасная трагедия не должна положить конец отношениям между нашими семьями.
      Абриэль удивленно пожала плечами:
      – Этот замок теперь мой дом, Терстан, да и ты живешь недалеко отсюда.
      – Я имел в виду не это, – с легким нетерпением возразил он. – Вы были женой моего дяди; по-моему, имеет смысл сохранить связь между нами, выйдя замуж за меня.
      Абриэль едва удержалась, чтобы не разинуть рот от изумления.
      – Терстан… ты делаешь мне предложение?
      – Думаю, этот брак решит все проблемы, вызванные внезапной гибелью моего дяди. Я помогал ему управлять замком с тех пор, как он его унаследовал, и буду по-прежнему выполнять свои обязанности.
      – И это, по-твоему, веское основание для брака? – неверяще ахнула она. – У меня сложилось определенное впечатление, что твои чувства ко мне пылкими не назовешь.
      К величайшему отвращению Абриэль, он оценивающе оглядел ее:
      – Я не мог позволить себе испытывать более теплые чувства, когда вам предстояло стать женой моего дяди. А я был обязан испытывать уважение к его невесте.
      – Уважение?
      Она слышала, как повышается ее голос, но не смогла сдержаться: слишком возмутила ее его наглость.
      – Сэр, вы признаете, что управляли замком и окружающими землями. Разве не я только что видела ужасающее состояние людей, доверенных вашему попечению?
      Терстан поджал губы.
      – Мой дядя…
      – Да, я знаю, это была его земля, его сервы. Но следовало бы понять, что эти несчастные люди зависят от вас! У меня не было иного выхода, кроме как стать женой вашего дядюшки, но больше я никогда не свяжу себя с семьей де Марле по доброй воле, особенно после того, как видела ваше обращение с беззащитными.
      В желтовато-зеленых глазах сверкнула нескрываемая ненависть.
      – В таком случае оставайтесь девственницей и будьте верны вашим брачным обетам, – прошипел он.
      Какое счастье, что в зале так много людей, иначе он смертельно напугал бы ее. А сейчас Абриэль встретила его взгляд с холодной сдержанностью.
      – Поймите же, что у Десмонда были финансовые обязательства до подписания вашего контракта, – продолжал он.
      – Какие обязательства, сэр? Хотите сказать, что контракт, подписанный обеими семьями, недействителен?
      – Он не выполнил обещаний, данных мне Уэлдоном. Обещаний, которые клялся исполнить вместо брата.
      – То есть оставить тебе гораздо большее наследство, чем указано в завещании?
      Терстан, казалось, вот-вот взорвется, словно ожидал, что она быстро сломается под напором его гнева. Но Абриэль устала быть пешкой в чужих играх.
      – Он собирался…
      – Мне нет дела до этого, – холодно перебила Абриэль. – Я верю только документам, а не словам.
      – Вы не доверяете моему слову? – почти взвизгнул Терстан.
      – Жаль, что ты считаешь, будто достоин большего, чем…
      – Мне не нужна ваша жалость! – воскликнул он так громко, что несколько человек удивленно обернулись. – Поймите, ваше положение здесь ненадежно, миледи.
      – Я леди Абриэль де Марле, – подчеркнула она. – Так что мое положение просто не может быть ненадежным!
      – Я всего лишь предупреждаю. Если вы лишитесь моей защиты…
      – Я остаюсь под защитой моего отчима, его людей и солдат усопшего мужа. Хотите сказать, что все они неверны мне?
      Но Терстан промолчал, не смея зайти так далеко.
      – Насколько я понимаю, сэр, – продолжала Абриэль, – это дело мы уладили, и все будет оставаться именно так, пока мне не представят достойного доказательства, которое позволит принять иное решение. Все, что унаследовал мой муж от своего единокровного брата, не принадлежит по праву родным Десмонда, включая тебя. Мой муж никогда не упоминал о наследниках и не говорил, кто должен считаться таковыми после его смерти. Все знают, что две первые жены Десмонда скончались, не оставив потомства. Если ты или какой-то другой человек не согласен с законностью соглашения, подписанного Десмондом по собственной воле, предлагаю прекратить запугивать меня и выяснить правду у моего отчима. Вашел де Жерар сумеет убедить тебя в законности документов, которые он составлял вместе с Десмондом. Я же говорю сразу: если мне предстоит умереть раньше срока, от несчастного случая или по каким-то иным причинам, все богатства, владения и поместья немедленно переходят к моим родственникам, а именно: матери и отчиму. Если же им будет что-то угрожать, уверена, что Вашел сможет собрать достаточно людей, чтобы защитить и себя, и замок. Терстан в гневе вскочил.
      – По вашим словам выходит, что я едва ли не угрожаю вам убийством! Но это не так.
      Тот факт, что он довольно легко отступил, должен был бы утешить ее, но он напоминал змею, готовую напасть.
      – Я надеюсь, сэр Терстан, что мы поймем друг друга.
      – Такова и моя цель, миледи.
      Они так пристально смотрели друг другу в глаза, что не услышали шагов, пока за спиной Абриэль не раздался чей-то голос:
      – Леди Абриэль, вы нуждаетесь в помощи?
      Оказалось, что рядом стоит Рейвен с заложенными за спину руками и таким видом, словно всего лишь хотел присоединиться к разговору. Абриэль раздражало его желание помочь ей… но злобное пламя постепенно умерло в глазах Терстана. Тот низко ей поклонился:
      – Доброго вам вечера, миледи.
      Только когда племянник Десмонда спустился по лестнице в свою комнату, Рейвен вновь обратился к ней:
      – Похоже, беседа была не слишком приятной.
      – Вам не следовало прерывать нас. Или вы теперь решили стать моим телохранителем?
      – Если понадобится, – улыбнулся он, но тут же насторожился. – Я что-то упустил? Он угрожал вам?
      – Нет, я справилась сама. Пожалуйста, больше не перебивайте меня, – потребовала она, вставая. И услышала его шепот:
      – Да, но тебе нравятся знаки моего внимания, девушка.
      Что-то внутри ее дрогнуло. До чего же она презирает свою слабость там, где речь идет о нем!
      – Мне так не кажется. Спокойной ночи.

      Хотя Абриэль считала, что достаточно ясно дала понять Терстану, каково ее положение в замке, все же на всякий случай взяла с собой управителя, когда на следующее утро отправилась в деревню, чтобы посмотреть, начались ли работы. Просто поразительно, как сразу ожили люди, стоило их накормить!
      Ее страхи немного унялись, когда Недда предложила, чтобы Вашел и Элспет скрасили одиночество госпожи, перебравшись в просторные покои по соседству. Абриэль и ее мать были в восторге от такой мысли. Вашел же был более чем счастлив удовлетворить любое желание падчерицы, особенно теперь, когда она овдовела. Элспет очень мучил предстоящий брак с Десмондом, и она искренне пыталась облегчить участь дочери. Но когда все обошлось, она словно расцвела.
      В тот вечер, ужиная вместе с родителями в своих покоях, Абриэль заговорила о том, что уже несколько дней не давало ей покоя:
      – Теперь, когда я стала богатой вдовой, похоже, на меня снова началась охота, как после смерти отца, только на этот раз все холостяки ищут себе богатую жену, а не стремятся лишить добродетели бедную бесприданницу, чтобы развлечь скучающих лордов. Я предпочла бы не встречаться с женихами независимо от того, какими бы титулами или состоянием они ни обладали.
      Вашел отложил нож и, встревоженно хмурясь, воззрился на падчерицу:
      – Полагаю, ты многое выстрадала ради нашей семьи, Абриэль. И за это я прошу у тебя прощения. Спасибо за все, что сделала для нас. До твоего замужества я пребывал в глубоком отчаянии, не зная, как мы выживем. Благодаря твоей готовности пожертвовать собственным счастьем я чувствую себя виноватым и сомневаюсь, что когда-нибудь смогу отплатить тебе за доброту.
      – По какой-то невероятной удаче мне удалось избежать ненавистного брака. Теперь, думаю, многие захотят завладеть моими богатствами и утолить свою жадность. Но прошу вас, если вы посчитаете кого-то достойным женихом, сначала приведите его ко мне, и я скажу вам, нравится он мне или нет. Представляю, сколько предложений вы будете получать каждый день, но должна вас предупредить: никакие уговоры, лестные слова и комплименты не тронут меня, если поклонник не придется мне по душе. Десмонд стал моим кошмаром, и я не желаю становиться женой подобного человека.
      Она не хотела волновать родителей упоминанием о странном предложении Терстана и потому промолчала в надежде, что у него хватит ума не бросить ей вызов еще раз.
      Элспет, весело улыбаясь, искоса взглянула на мужа:
      – Вижу, что тебя признали никудышным сватом. Вашел покачал головой, словно не желая признавать за собой этот недостаток, но тут же тихо усмехнулся:
      – По крайней мере брак оказался недолговечным. Как насчет молодого Рейвена Сиберна? – осведомился он, насмешливо изгибая бровь.
      Но Абриэль ответила спокойным взглядом.
      – Шотландец? – переспросила она, делая вид, будто потрясена, поскольку не желала признаваться родителям, как часто думает именно об этом шотландце.
      И ведь она знает, что он неподходящий для нее муж. Странно, что именно его взгляда она прежде всего ищет, входя в зал, хотя, наверное, не стоило этого делать. Но ее слух стал таким чувствительным к мягкому шотландскому выговору, что она могла найти его повсюду, даже не глядя. Все это казалось совершенно бессмысленным, и, если она сама не могла ничего понять, как объяснить свои смятенные чувства кому-то иному?
      – Мы уже говорили об этом, дорогой, – тихо сказала Элспет мужу. – Он не тот человек, который ей нужен.
      Абриэль не понравился слишком внимательный взгляд отчима.
      – Ты теперь одна из самых богатых женщин в стране, и скоро сюда набегут женихи, – заметил он.
      – Они не слишком меня интересуют, – парировала она.
      – Но тебе нравится быть богатой вдовой, так ведь? – допытывался Вашел. – Скажи мне правду.
      – Если бы мне пришлось выбирать между браком с бедным, но благородным и любимым мной человеком или богатым чудовищем вроде Десмонда, уверяю вас, что предпочла бы бедность богатству. Если вы все еще не поняли этого, сэр Вашел, богатство – весьма жалкая замена искренней любви и душевному покою.
      – Дорогая, ты никогда не знала истинной бедности, не ложилась спать голодной и не дрожала от холода, – парировал он. Хотя подобные заверения было вполне естественно слышать от столь молодой и невинной девушки, все же его раздражали столь безапелляционные заявления. Тот, кто неделями голодал, никогда не сможет забыть подобных ужасов. Даже сейчас он иногда просыпался во мраке ночи от терзавших его кошмаров. Те годы, когда он сражался против турок, оставили вечную метку в его памяти.
      Но Абриэль, не знавшая о том, что ему пришлось пережить, глянула в глаза отчиму и напрямик спросила:
      – Можешь честно поклясться в том, что за всю жизнь тебе пришлось испытать подобные тяготы?
      Вашел откинулся на спинку стула, размышляя, стоит ли исповедоваться перед падчерицей, говоря о том, что столько времени таил в душе. Наконец он все же решился рассказать правду.
      – Если я и гонялся за богатством, Абриэль, возможно, у меня были на то причины. Да, были времена, когда мне пришлось переносить немалые бедствия. Я сражался за своего короля и в этом государстве, и против неверных в чужеземных странах. Иногда приходилось спать на жесткой холодной земле, не имея даже плаща, чтобы укрыться. При этом меня да и многих воинов терзал постоянный неотступный голод. Да, повторяю, были времена, когда я отчаянно мечтал хотя бы о нескольких медных монетах, чтобы купить немного еды. Но увы, приходилось ждать и терпеть, потому что денег почти никогда не бывало. Как видишь сама, я пережил эти страшные испытания, но с тех пор стал ценить такие блага, как полный желудок, мягкая, теплая постель и тяжелый кошель, который могу назвать своим.
      Элспет ошеломленно уставилась на мужа:
      – Вашел, но почему ты никогда не рассказывала мне о пережитом? Если бы я не подслушала, как на похоронах отца ты рассказывал кузенам о своих приключениях, наверное, так и не узнала бы, как глубоко ты страдал.
      Вашел небрежно пожал широкими плечами:
      – Не думал, что ты найдешь мое повествование интересным, дорогая. Я говорю о прошлом, только когда меня спрашивают, насколько трудна была кампания, в которой я участвовал. Очень немногим женщинам по нраву подобные истории.