Над головой летели облака. Но дождь не спешил пролиться, так что помощи с неба пока ждать не приходилось. Однако в воздухе ощущалась атмосфера приближавшейся бури, и жар костров не давал свободно дышать. Часом позже, когда лучники, казалось, немного угомонились и перерывы между атаками становились все дольше, Абриэль наконец смогла оглядеться. Оказалось, одна из стрел подожгла голубятню, и бедные птицы сгорели. Копна сена, лежавшая возле конюшни, все еще дымилась. Женщины и мужчины устало сидели на земле, радуясь минутной передышке. Покрытые сажей лица, прожженная одежда, опаленные волосы…
      – Абриэль! – услышала она суровый голос мужа. – Что это ты тут делаешь? – свирепо прошипел он. – Немедленно в замок!
      – Ни за что! Я ничуть не устала. И всего лишь стараюсь затоптать пламя!
      – Я требую, чтобы ты…
      – Но это и мой дом, верно? – вскричала она. – И я тоже хочу его защищать!
      Рейвен в жизни не испытывал такого страха, как в ту минуту, когда заметил, как жена, женщина, которую любил больше жизни и которая носила его ребенка, увертывается от горящих стрел.
      Нежность боролась в нем с желанием знать, что она в безопасности.
      – Я присмотрю за ней!
      Рейвен и Абриэль обернулись. К ним решительно направлялась Корделия. Прядки белокурых волос развевались вокруг грязного лица. За собой она тащила прожженное одеяло, которым, очевидно, гасила огонь.
      – Ты можешь ее увести? – потребовал Рейвен.
      – Попытаюсь, – твердо ответила Корделия. – А ты иди и выполняй свой долг.
      Рейвен, кивнув, направился к ступенькам, ведущим на стены.
      Абриэль решительно сложила руки на груди.
      – Я никуда не пойду.
      – Знаю, – устало бросила Корделия. – Но обещай быть поосторожнее и не отходить от меня.
      – Обещаю, – кивнула Абриэль и с тоской поглядела на небо. – Сколько еще это будет продолжаться?
      – Пока у них не закончатся стрелы, – пробормотала Корделия, облокотившись на пустую колоду из-под пойла для лошадей. – Но если они все спланировали заранее, значит, успели подготовиться.
      – Только не это! – Абриэль снова подняла лицо к небу и гневно прошипела: – Почему нет дождя?!
      К ее ужасу, на двор снова обрушился водопад горящих стрел. Обе немедленно забыли о клятве Абриэль оставаться рядом с Корделией и принялись тушить пламя. Абриэль орудовала небольшим ковриком, который взяла из парадного зала. Вскоре она уже надсадно кашляла от дыма, но все же успела заметить, что стрел оказалось гораздо меньше, чем в первый раз. Похоже, лучники Рейвена метко попадают в цель. Остается лишь подождать, пока от войска Терстана почти ничего не останется, и тогда все будет кончено!
      – Крыша! – крикнул солдат со стены. Собравшиеся с ужасом устремили взгляды наверх, но с земли крыши не было видно. И все же Абриэль сообразила, что только горящая крыша замка могла побудить невероятно уставших людей броситься по переходам, соединявшим стены с замком. Абриэль еще в жизни не молилась так истово. Но долго смотреть в небо ей не пришлось: рядом раздались громкие крики. Голос оказался ей знаком. Растерянно оглядевшись, она увидела Корделию, отчаянно пытавшуюся потушить горящую юбку. Абриэль ринулась на помощь подруге, но не успела сделать и двух шагов, как из пелены дыма появился Седрик и, сбив Корделию на землю, затушил пламя собственным телом. Абриэль покачнулась и рухнула на скамью, стоявшую у садовой калитки.
      Корделия, рыдая, прильнула к Седрику, позволив ему долго укачивать себя, как ребенка, прежде чем выпрямиться и вытереть мокрое чумазое лицо.
      Но Седрику она никогда не казалась более прекрасной.
      – Девушка, ты не обожглась? С тобой все хорошо?
      – Нет, ты вовремя спас меня, – всхлипывая, пробормотала Корделия и робко улыбнулась.
      – Что за храбрая, чудесная девочка! – ухмыльнулся Седрик. – А теперь бери Абриэль и идите внутрь. Скоро начнут прибывать раненые. Нужно же их кому-то лечить!
      – А крыша…
      – Пока мы тут говорим, крышу уже тушат. Ну, идите же.
      Хотя голос звучал мрачно и не сулил ничего хорошего, Корделия судорожно сглотнула и кивнула.
      Абриэль устало поднялась, зная, что в таком состоянии не сможет сделать ничего полезного.
      – Я пойду, – покорно сказала она.
      Поддерживая друг друга, девушки медленно поднялись по ступенькам в парадный зал. К их удивлению, здесь почти не оказалось слуг. Из кухни вышла Элспет и подбежала к девушкам.
      – Где все? – спросила Абриэль.
      – О, дорогая, ты ранена? – испугалась мать.
      – Нет, просто выгляжу куда хуже, чем чувствую себя.
      – Изольда повела женщин в комнату для рукоделия поискать ткани потяжелее, чтобы было чем тушить огонь, – пояснила Элспет и искоса глянула на Корделию: – Она опасается за тебя.
      – Я пойду к ней. Абриэль, ты останешься здесь?
      – Да, и на этот раз намерена сдержать обещание.
      Корделия кивнула и поспешила прочь.
      – А слуги? – удивилась Абриэль.
      – Все стараются любым способом помочь защитить замок. Давай наполним хлебные корки мясным рагу. Нужно накормить солдат.
      – Но, мама, мне лучше позаботиться о раненых.
      – У Сибернов есть своя целительница. Она уже разложила лекарства в церкви, но, слава Богу, пока что ей почти нечего делать. А ты, моя дорогая, должна поесть и отдохнуть, – возразила Элспет.
      Абриэль нахмурилась. Чего ради мать так хлопочет над ней?
      И тут ее озарило.
      – Ты все знаешь, верно?
      – О ребенке? Я предполагала. Думаю, мужчине, подобному Рейвену, не нужно много времени, чтобы его семя проросло.
      Абриэль вздохнула.
      – Мы хотели выбрать подходящий момент, чтобы сказать тебе и заодно отпраздновать.
      – Обязательно отпразднуем это радостное событие. Я снова стану матерью и почти одновременно – бабушкой.
      Абриэль расплылась в невольной улыбке.
      – А Вашел – отцом и дедом! – добавила Элспет. Абриэль покачала головой и едва слышно застонала, представив эту картину.
      – Ну как, тебе стало лучше? – спросила Элспет. – А теперь пойдем на кухню. Помоги мне расставить корки на столе.
      Из кухни появились еще две женщины. Абриэль взяла стопку корок и направилась к дальнему столу. Сейчас она почти забыла озаренное огнем небо и людей, сражавшихся, чтобы спасти ее новый дом. Женщины молча работали, сосредоточившись на своей задаче и едва не падая от усталости.
      Но тут зал прорезал свирепый вопль, словно сюда явился сам демон из ада. Абриэль развернулась как раз вовремя, чтобы увидеть толстуху, бегущую к ней. Растрепанные черные волосы беспорядочно обрамляли искаженное злобой лицо. Ведьма Мордея, сестра Десмонда, наконец получила возможность отомстить.
      Терстан де Марле, стоявший у стен замка, резким движением сломал древко стрелы, торчавшей из его груди, смутно удивляясь тому, что не чувствует боли. Он неотрывно наблюдал, как пляшут высокие языки пламени на крыше. И ждал, когда до него донесутся вопли скорбящих о смерти Абриэль Сиберн. Его месть была так близка к осуществлению, что он уже ощущал на языке ее горькую сладость.
      Абриэль едва успела вскинуть руки для защиты, но оказалась бессильна против безумной силы Мордеи. Жесткие скрюченные пальцы сомкнулись на шее Абриэль, лишая ее притока воздуха. Абриэль отчаянно цеплялась за руки женщины, но не могла их оторвать.
      Мордея трясла ее, как собака кость.
      – Ты не родишь еще одного наследника! Мой Терстан должен получить все, что ты у него украла.
      Женщины, вопя, бросились за подмогой, но Элспет не могла покинуть дочь. Видя, что та вот-вот погибнет от рук сумасшедшей, она мгновенно сосредоточилась. Ужас сменился мрачной решимостью. Никакой страх не может одолеть женщину, ребенку которой грозит опасность.
      Схватив тяжелый глиняный кувшин, она подлетела к Мордее сзади, высоко подняла кувшин и обрушила на голову ведьмы с такой силой, что сосуд разлетелся в мелкие осколки. Мордея пошатнулась и упала, увлекая за собой Абриэль.
      Рейвен ворвался в двери зала как раз в тот момент, когда Абриэль вырвалась из ослабевших рук Мордеи и упала на колени, сотрясаясь в приступе неудержимого кашля. Элспет разрыдалась и обняла дочь; Мордея не шевелилась.
      Рейвен подхватил Абриэль на руки и прижал к груди, ощущая бешеный стук ее сердца… и своего собственного.
      – Ты не ранена, любимая? С тобой ничего не случилось? Абриэль покачала головой. Кашель постепенно унялся, но рука по-прежнему лежала на ноющем горле.
      – У меня вся шея будет в синяках, но, спасибо маме, все обошлось. Пожалуйста, поставь меня на ноги, я пойду к ней.
      Элспет стояла в стороне, обхватив себя руками и продолжая плакать. Женщины обнялись, громко всхлипывая. Все больше и больше людей появлялось в зале, окружая женщин и перешептываясь.
      Рейвен перекатил Мордею на спину и увидел, что ее глаза невидяще уставились в потолок.
      – Она мертва.
      Элспет, охнув, подняла голову с плеча Абриэль:
      – Но я не хотела ее убивать!
      – Мама, ты спасала меня! И убила ее случайно, хотя она была страшной женщиной, готовой уничтожить всех, кого могла.
      Элспет несколько раз кивнула и стала всхлипывать уже не так громко, особенно когда услышала голос мужа, после чего ринулась в его объятия и зарыдала с новой силой.
      – Как Мордея пробралась в замок? – хрипло пробормотала Абриэль.
      Рейвен выпрямился и обнял жену.
      – Сервы успели прибежать как раз перед тем, как мы закрыли ворота. Ей было легко переодеться в такой же плащ, какой носят они. Во всем виноват я. Люди Терстана еще не прибыли, и я посчитал, что в замке все благополучно. – Он на секунду прикрыл глаза. – Из-за меня ты могла бы погибнуть.
      – Не смей и думать об этом, – решительно заявила Абриэль. – Осада еще не кончилась.
      – Стрел становится все меньше и меньше. Запасы их истощаются, а земля усеяна телами раненых и убитых. Нужно сказать де Марле, что его план не сработал. Посмотрим, что он сделает.
      – Можно предложить ему отдать тело Мордеи, – выдохнула Абриэль, с содроганием глядя на труп. – Она была ему почти теткой. И я пойду с тобой.
      – Абриэль…
      – Как я могу быть вдали от тебя после того, что вынесла сейчас?
      И Рейвену пришлось невольно согласиться.
      Поднявшись на стену, Абриэль огляделась. Ей стало нехорошо при виде груд неподвижных тел, Лежавших на земле. Но когда она повернулась и взглянула на крышу замка, угол которой еще горел, и мужчин, лихорадочно передававших друг другу ведра, всякая жалость к врагам, имевшим глупость последовать за Терстаном, исчезла.
      Примерно с десяток солдат из тех, которые еще оставались на ногах, опускали древки стрел в костер, специально зажженный для этой цели. Абриэль снова глянула в темное небо на низко нависшие черные тучи. Дождь – их единственная надежда на то, что крыша не загорится и замок уцелеет. Если пламя распространится дальше, им скоро придется покинуть здание.
      – Терстан де Марле! – крикнул Рейвен.
      Люди внизу приостановили свое занятие и обернулись к Терстану, щит которого неловко болтался на боку, больше не защищая своего хозяина. Рейвен понял, что Терстан ранен и удерживается на ногах лишь усилием воли.
      – Вижу, твоя крыша пылает! – откликнулся Терстан со злорадным смехом. – Недолго ты продержишься, Сиберн!
      – Гораздо дольше, чем тебе кажется, де Марле! У тебя почти не осталось людей, а огонь скоро погасят.
      Абриэль оглянулась на крышу, гадая, правду ли говорит ее муж или блефует, чтобы обмануть врага.
      – Я хочу отдать тебе женщину, которую ты считаешь теткой. Женщину, которую ты послал загребать для тебя каштаны из огня.
      Терстан воткнул меч в землю и, пошатнувшись, оперся на него.
      – Она потерпела неудачу?
      – И еще какую! – негодующе вскричала Абриэль. – Я здесь, Терстан, жива и здорова!
      Он низко опустил голову, осознав, что все его планы потерпели крах. Но все же, собрав остаток сил, прокричал:
      – Ты изменница, Абриэль Харрингтон!
      Она съежилась, услышав свою девичью фамилию.
      – Ты больше никогда не сможешь вернуться на родину, – яростно продолжал он, прежде чем рухнуть на колени.
      – Твои слова ничего для меня не значат! – фыркнула она. – Рейвен – мой муж, и я связана с ним по благословению Бога, короля и велению собственного сердца.
      Она с любовью посмотрела на Рейвена, и в этот момент пошел дождь, стекая по ее щекам, как слезы радости. Во дворе раздались восторженные крики.
      – Я послушаюсь собственного сердца, – продолжала она звенящим голосом, – потому что в такие ужасные времена на карте стоит не только существование народов, но и жизнь отдельных семей. И я с радостью и гордостью объявляю о своей безусловной преданности мужу.
      Рейвен обнял ее за талию и привлек к себе.
      – Я люблю тебя, Абриэль, – хрипло выговорил он. – Любил с того момента, как увидел впервые при королевском дворе, гордую и независимую. Люблю тебя и знаю: вместе мы сможем одолеть любые трудности. Мое сердце принадлежит тебе, девушка, и я молюсь только о том, чтобы ты отдала мне свое и я мог вечно хранить его и лелеять.
      Абриэль с радостным криком обхватила его шею и, крепко прильнув к груди, подняла лицо к небесам, так что дождевые капли смешались со счастливыми слезами.
      – Я люблю тебя, Рейвен, муж мой! Люблю за твое благородство и мужество и за твое упрямство тоже, потому что ты сумел одолеть мои страхи. Жаль, что я так долго не могла узнать и понять, как ты храбр, честен и благороден!
      Они долго целовались, и каждый поцелуй был обещанием грядущего счастья.
      Дождь потушил пожар, и, когда Терстан испустил последний вздох, оставшиеся в живых постепенно рассеялись в лесу. Опасность миновала, и семья Сиберн могла начать новую жизнь.
      Этой ночью, когда все раны были перевязаны, а крыша наспех отремонтирована, Рейвен и Абриэль объявили о скором появлении на свет их ребенка. Семьи обменялись поздравлениями и выпили за здоровье новобрачных. Но Рейвен и Абриэль почти не обращали на них внимания, ибо смотрели в глаза друг другу и видели там прекрасное будущее.

Эпилог