УБИЙЦЫ

Он упал прямо на ту самую большую книгу в кожаном переплете, которую писал, когда Отрава видела его в последний раз. Перо так и осталось лежать в мертвых пальцах. Казалось, что Мелчерон просто уснул за работой. Если бы между лопатками не торчала рукоять кинжала Асинастры. Отрава не могла глаз оторвать от этого оружия: кинжал, который она украла у королевы паутины, вонзили в спину Иерофанта.

Крови не было. Такое ощущение, что раздвоенное лезвие просто-напросто выпило всю кровь из человека. На чистых страницах книги ни пятнышка, ни кляксы.

Снаружи бушевала гроза, и капли барабанили по круглому окну, из которого открывался вид на окрестные земли. Отрава обвела взглядом остальных собравшихся в комнате. Горгульи бросили охранять двери, когда выяснилось, что их господин умер, но четыре архивариуса в плащах сторожили тело, чтобы никто его не тронул. Собрались почти все правители, которые' еще оставались в замке, пока Элтар требовал аудиенции. Тело обнаружили всего несколько минут назад, и они примчались увидеть правду своими глазами. Отрава, Брэм, Андерсен и Перчинка пришли вместе с Парусом, поэтому никто не выгнал их. К облегчению Отравы, Асинастра отсутствовала.

Элтар тоже был здесь и с ненавистью поглядывал на Отраву из-под ярко-рыжей челки. Девушка ответила ему таким же взглядом. Кинжал, который она принесла ему, убил Иерофанта. Не трудно догадаться, кто в этом виноват.

Но кое-что беспокоило Отраву сильнее всего остального. Едва оправившись от потрясения после того, что ей сказал Иерофант, девушка никак не могла понять одного. У нее в голове не укладывалось: если Иерофант мертв, если рассказчика убил его же персонаж, то кто теперь пишет ее историю?

Но у нее не осталось времени на размышления по этому поводу, потому что в комнату вошло… видение неземной красоты в серебряном платье, которое переливалось, словно водная гладь на солнце. Присутствующих настолько поразили ее грация и изящество, что они расступились, и женщина подошла к столу Иерофанта.

— Это она, — в благоговейном трепете прошептала Перчинка.

— Кто? — невольно переспросил Брэм. — Мы видели ее, — сказала Отрава, но в ее голосе слышалась подозрительность. — В замке короля эльфов.

Бездонные синие глаза красавицы оглядели тело Иерофанта, и она горестно вздохнула. Ее скорбный вздох был похож на шелест кладбищенской травы.

— Она? — спросил Парус. — Вы уверены?

— Это была она, — повторила Отрава. Такую нелегко забыть. — А что? Кто это?

Собравшиеся наблюдали за эльфийской девушкой. Кристально чистая слеза скатилась по бледной гладкой щеке.

— Это Париаса, принцесса эриад. Она жена Иерофанта.

— Жена? — Отрава удивленно повернулась к Ручью. — У Иерофанта была жена?

Парус кивнул.

Отрава глубоко задумалась, и ее лицо приняло сосредоточенное выражение. Все сходится. Кинжал, эльфийская принцесса, Элтар…

— Пора идти, — сказала Отрава. — Возможно, времени у нас не так много.

Они неслись по мрачным коридорам с каменными стенами — Отрава впереди, Андерсен путался у нее под ногами; Брэм пыхтел и фыркал, стараясь не отставать. Отрава нервно оглядывалась по сторонам, пугаясь любой тени и подозрительно поглядывая на каждого встречного.

— Да в чем же дело? Куда мы бежим? — спрашивала Перчинка, едва поспевая за ней.

— Прочь отсюда, — ответила Отрава. — Нам грозит опасность. Всемнам.

— Опасность? — задыхаясь, выговорил Брэм. — С чего ты взяла?

Отрава резко остановилась, чтобы ее немолодой друг смог перевести дух. А вот Парус, который был по меньшей мере на двадцать лет старше Брэма, даже не вспотел.

— Послушайте, — сказала девушка, оглядываясь, — мы — единственные, кто знает о кинжале. Все остальные — если они вообще что-то знают — решат, что виновата Асинастра. Как вы не понимаете? Тот, кто убил Иерофанта, теперь охотится за нами, потому что только мы можем подтвердить, что убийцей могла быть вовсе не королева паутины.

— И кто же тогда это сделал? — спросил Брэм.

— Элтар! — в один голос ответили Отрава, Перчинка и Парус.

Брэм потер поля своей шляпы.

— Надо же, как вы единодушны. — Его, похоже, смутило то, что только он один не догадался.

— Объясню потом, — произнесла Отрава, — а прямо сейчас надо найти безопасное место.

— Постой. — Брэм тянул время, чтобы еще немножко передохнуть. — Почему просто не сказать всем об этом? Я думал, в этом замке нам ничто не угрожает.

Перчинка с досадой воскликнула:

— Мы были под защитой Иерофанта! А теперь-то он умер!

— И я пока не могу обвинить Элтара, — добавила Отрава. — Нужны какие-то доказательства или хоть чья-то поддержка. А сейчас ничто не остановит его перед новым убийством.

«Его или Асинастру», — добавила она про себя, вспомнив, как видела своего врага на балконе.

— Доказательства… — пробормотал Парус, а потом в его глазах вспыхнул огонек. — Ну конечно! Библиотека!

— А что там в библиотеке? — Легенда Мелчерона! Иерофант был таким же архивариусом; как и мы. Главным архивариусом. Поэтому там должны быть записи о нем до самой его смерти. Если он видел убийцу, то…

— Все есть в книге его жизни! — закончила Отрава. — То, что знает он, знает и книга! Замечательно!

— Но я думал, мы идем куда-нибудь в безопасное место, — захныкала Перчинка.

— Потом, — пообещала Отрава. — А сначала нужно найти историю Мелчерона. Если Элтар успеет раньше нас…

— Тогда хватит торчать здесь, — сказал Брэм, как будто не его они ждали до сих пор. — Вперед!

В Великой Библиотеке было до жути безлюдно.

Друзья осторожно шли через запутанные проходы, чувствуя себя карликами рядом с полками книг, которые в несколько этажей тянулись над ними. Там, куда не доставал свет фонарей, покачивалась тьма, и тишина, казалось, поглощала любой звук. Узнав о смерти своего господина, все архивариусы покинули библиотеку. Отраве начинало казаться, что они зря сюда пришли. В этом бесконечном лабиринте можно наткнуться на что угодно, и надежды на помощь не будет.

Они шли за Парусом по проходам между стеллажами, поднимались по ступенькам, переходили через узкие мостики. Каким образом Парус находил дорогу в библиотеке, оставалось для Отравы загадкой. Даже Андерсен, похоже, решил, что на сей раз лучше послушно идти следом за людьми, а не красться впереди всех, как обычно. Когда Парус наконец остановился, они оказались в маленькой комнате, где два стеллажа прижались друг к другу, и кроме них у стены стоял только один освещенный фонарем стол, рядом с которым никого не было. Отрава вдруг задалась вопросом: а почему фонари никогда не гаснут? Видимо, тут не обошлось без магии. Или Иерофант снова не продумал детали. От таких мыслей начинала раскалываться голова — особенно когда могло быть вполне логичное объяснение тому, что светильники все время горят. Но девушка ничего не могла с собой поделать.

«Хотя Брэм был прав, — думала Отрава, наблюдая, как Парус ищет на полках книгу с именем Мелчерона. — Я бы дала себе умереть без борьбы, если бы он не отговорил меня. Но теперь мертв Иерофант. Значит, моя судьба — в моих руках? Может, у него и не было надо мной власти?»

Отрава во многом была не уверена. Как мог мир продолжаться без Иерофанта, своего создателя, и почему, когда она лежала между жизнью и смертью, все начало рушиться? Очевидно, в этой истории она была гораздо важнее, чем тот, кто претендовал на авторство. Что, если Мелчерон ошибался? Что, если над ним есть какой-то другой, невидимый Иерофант, создавший Мелчерона так же, как тот создал Отраву? Он наблюдает за королевствами, и для него важнее Отрава, чем Мелчерон. От этой мысли девушка вдруг ощутила себя невыносимо маленькой и одинокой.

— Это не здесь, — проговорил Парус. Он еще раз проверил полки, словно не веря собственным глазам, а потом покачал головой. — Ее тут нет.

Отрава сникла.

— Точно? — спросила она, ища соломинку, за которую можно ухватиться.

— Точнее быть не может, — ответил Парус. — Скорее всего, убийцы заранее спланировали кражу. Забрали книгу, зная, что ее можно использовать против них.

— Как кто-то может просто взять отсюда книгу? — удивилась Отрава. — Разве это место не защищено магией?

— Книги нельзя уничтожить, — сказал Парус, — их нельзя унести. Большинство людей не могут забрать их из библиотеки. Но есть такие, как мы, — архивариусы. И те, кому Мелчерон доверял. Будь Иерофант жив, он бы с помощью своей магии узнал о краже.

— Значит, книгу украли уже после убийства Мелчерона, — заключил Брэм. — И это был кто-то из его окружения.

— Вот именно, — согласилась Отрава. — А вы вообще уверены, что это Элтар? — спросил Брэм, поглаживая усы костяшкой пальца в перчатке. — Вряд ли Мелчерон очень ему доверял. Да и как бы эльф прошел в комнату Мелчерона? Эти горгульи его бы ни за что не пропустили.

— А я и не говорила, что Элтар действовал в одиночку, — возразила Отрава. — Надо спешить.

Неожиданно Андерсен зашипел, и все застыли так же быстро, как если бы кот сказал: «Слышите?»

Они прислушались к гнетущей тишине библиотеки. Отрава всматривалась в длинные проходы между стеллажами — туда, где они сужались и пропадали во мраке. Секунду назад что-то забрезжило в ее памяти — какой-то неясный, едва различимый звук. Но кот его услышал.

Что-то… Издалека донесся почти неслышный звон маленького серебряного колокольчика.

У Отравы сжалось сердце, кровь отлила от лица. Андерсен начал странно и сердито урчать.

И вот снова — чистый звон, эхом отдающийся по всей библиотеке. На этот раз громче.

— Это оно, — выдохнула Отрава, вспомнив… …из страницы вытянулась рука… Коготь

коснулся ее запястья… Отужаса накатила слабость. — Здесь Пугало…

— Что? — испуганно пискнула Перчинка. — Элтар прислал его за нами, — сказала Отрава и схватила девочку за руку. — Бежим!

Больше подгонять их не пришлось. Они пулей пролетели между стеллажами, прочь от звона, прочь из маленькой комнаты, через узкий каменный мостик, который аркой выгнулся над пропастью книг. На той стороне они снова нырнули в укрытие полок. Уже спустя мгновение они оказались у соединения коридоров в форме пятиконечной звезды. Отрава наугад метнулась в один из них, но Парус ухватил ее за запястье и дернул назад.

— Не будь такой упрямой, Отрава. Если потеряешься, то погибнешь.

— Тогда веди нас, — бросила она.

— Куда мы идем? — спросил в ответ он.

— Ты сказал, что отсюда можно попасть в любую библиотеку любого королевства. — Она даже не дождалась, пока Парус утвердительно кивнет, и выпалила: — Отведи нас к Гругароту.

— В королевство троллей? Почему туда? Колокольчик снова зазвенел, и чистая мелодия, казалось, уже звучала в мозгу.

— Просто делай, что я говорю! — прокричала Отрава.

Парус всплеснул руками и сдался. — Сюда, — указал он.

— Спасибо, — язвительно поблагодарила Отрава, и они снова побежали за архивариусом.

— Я не хочу к троллям! — хныкала Перчинка.

Ее ноги путались в платье.

— Вряд ли тебе захочется увидеть Пугало, — заверила ее Отрава.

Она обернулась и, увидев несчастное лицо девочки, решила, что должна как-то оправдать свою язвительность.

— Слушай, — сказала Отрава, задыхаясь, пока они бежали вниз по лестнице. — Мы не можем вернуться домой. Элтар найдет нас там. И я не сдамся, пока не найду свою сестру. Единственное безопасное место сейчас — это королевство другого короля.

— Но почему его?

Отрава закатила глаза.

— Да потому что он ненавидит Элтара. И мы тоже. Это все, что есть общего между нами.

— Я никого не ненавижу! — запротестовала Перчинка.

— Это так, — пробурчала Отрава с легкой завистью. — Наверное.

Они бежали, раз за разом сворачивая из одного прохода в другой, так что все, кроме Паруса давно сбились с дороги, затем снова вниз по лестнице, видимо, на нижний этаж библиотеки. Звон колокольчика Пугала по-прежнему преследовал их и неумолимо приближался. Его не останавливали ни полки, ни попытки Паруса запутать следы. Панический ужас стал охватывать Отраву, но она постаралась ничем не выдать его. Она бежала, держа Перчинку за руку, и почти чувствовала, как эта белокурая девочка излучает страх и он перетекает через сомкнутые ладони в ее сердце. Позади громко топал Брэм. Он взял Андерсена на руки, чтобы не споткнуться об него, потому что у кота была очень дурная и опасная привычка путаться у всех под ногами.

Они вышли из узкого прохода между шкафами в широкий коридор, уставленный стеллажами с книгами. Вдруг Парус остановился и огляделся. В обоих направлениях тянулись нескончаемые тома, исчезая во мгле. Рядом на столе горела лампа, бросая вокруг странные косые тени.

— Почему ты остановился? — спросила Отрава.

— Я думаю, черт возьми! — огрызнулся Парус в ответ, чем немало удивил ее.

Похоже, архивариус едва сдерживался. Как и Брэм, он почти никогда не раздражался, но если уж его брала злость — она была куда сильнее, чем у менее спокойных людей.

— Думаешь, просто вспомнить дорогу в таком огромном месте? — фыркнул он.

— Ты же архивариус! — воскликнула Отрава. — Я думала, ты слышишь зов магии.

— Замолчи, Отрава, — сердито прорычал Брэм. — Ты ему мешаешь.

От удивления и неожиданности Отрава не нашлась с ответом. Пришлось подчиниться, хотя внутри она вся кипела от раздражения. Парус сурово посмотрел на нее и начал снова припоминать дорогу. И тут Отрава поняла, что колокольчик умолк.

Еще мгновение — и она увидела, как мерцающие хлопья, похожие на снег, начали опускаться на них откуда-то сверху. Девушка испуганно подняла глаза.

Над ними на мостике стояло Пугало. Из-под черной шляпы выглядывали желтые щелки глаз. Оно сыпало в воздух хлопья, и облако пыли медленно падало на них.

— Отрава, я спать хочу… — раздался сзади голос Перчинки. Рука девочки обмякла у Отравы в ладони.

— Смахивайте с себя эту гадость!!! — завизжала Отрава и начала отряхивать одежду и волосы.

Она уже чувствовала, как сон поглощает ее, усталость вгрызается в тело. Девушка попыталась сбить хлопья с Перчинки, но было уже поздно — та со вздохом опустилась на пол и заснула среди тоненького слоя пыли, покрывшего пол. Остальные тоже заметили опасность и последовали примеру Отравы. Но пакостный пух уже накрыл беглецов, и они теряли силы. Брэм уронил Андерсена, который едва успел приземлиться на лапы, прежде чем заснуть мертвецким сном. У Паруса подкосились колени. Брэм бил по себе руками, и крупные комья пуха слетали с полей его шляпы. Он всеми силами боролся со сном, хотя глаза закрывались. А хлопья продолжали падать.

Отраву обволакивали волны безмятежного сна. Она видела, как Парус улегся на пол и погрузился в забытье, и подумала, как было бы чудесно сдаться. У нее отяжелели руки, и девушка вяло гладила ладонями одежду, чтобы избавиться от сверкающей пыли. Она уже пребывала в полусне, начала дремать, не в силах бороться с магией волшебного существа. Она услышала позади стон и глухой стук: это сдался Брэм. Теперь осталась только она. Она и Пугало.

Она и не знала, как оно спустилось с мостика на пол. Может, слетело по воздуху, спрыгнуло или переместилось каким-то другим загадочным образом. Она не успела заметить. Отрава балансировала на грани сна и бодрствования, пошатываясь. А чудовище приближалось все ближе, как будто в кошмарном сне. Тощие, сморщенные ручонки торчали из рукавов длинного оборванного плаща. Щелки глаз посверкивали под полями шляпы (которые были даже шире, чем у Брэма). В одной руке Пугало держало крошечный колокольчик и то и дело дергало его. Этот гипнотический звон убаюкивал Отраву. Она едва держалась на ногах и не могла найти сил смахнуть хлопья, которые осели на нее. Если она заснет, то погибнет… Но даже зная это, девушка не могла остановить накатившуюся волну сна.

Пугало снова позвонило в колокольчик. Отрава с трудом сделала шаг к ближайшему столу и крепко ухватилась за него, навалившись почти всем телом. Ноги предали ее. Да и фонарь так успокаивающе горел, словно призывая заснуть в его убаюкивающем свете.

— Нет… — сквозь стиснутые зубы прошипела Отрава.

Она вспомнила Азалию в колыбельке, Азалию, которую похитило это чудовище. Она подумала о подкидыше, монстре с черными глазами, что остался вместо малышки. Это — дело рук Пугала. Именно из-за этого гадкого чудовища ей, Отраве, пришлось столько вытерпеть. Она собрала в кулак всю ненависть и злобу. Она хотела отомстить, прежде чем это закончится. В ней поднялась последняя волна сил, крошечный остаток — для финального, отчаянного хода.

Со слабым вскриком девушка обернулась, схватила фонарь и швырнула его в Пугало. Фонарь влетел прямо чудовищу в грудь и разбился вдребезги. Осколки полетели вокруг, Пугало охватил огонь, оно закричало, и язычки пламени жадно затанцевали по плащу. Чудовище беспомощно махало руками, металось из стороны в сторону, врезаясь в книжные полки — которые не загорались, поскольку были под защитой магии — и страшно кричало. Воздух наполнился запахом обуглившейся плоти. Отрава пошатнулась, потеряв остаток сил, и упала на землю. Проваливаясь в сон, она слышала предсмертный вой Пугала. Тщетно глаза ее пытались сфокусироваться на огненном столбе, который вскоре превратился в тлеющую груду лохмотьев — все, что осталось от злого эльфа.

А потом с ее плеч словно упало тяжелое одеяло, и усталость сняло как рукой. Силы возвращались к ней. Окончательно стряхнув с себя остатки сна, Отрава заставила себя подняться на ноги. Со смертью эльфа хлопья потеряли свою силу. На лице девушки расплылась широкая улыбка. Она до сих пор не могла поверить, что победила его. Она убила существо, которое похитило ее сестру.

Остальные тоже зашевелились, очнувшись от магического сна. Отрава по очереди помогла им встать и попросила Перчинку поднять кота. Та послушалась, хотя пока еще соображала туго.

Когда ее друзья пришли в себя, Отрава посмотрела на черную кучу тряпья, которая осталась от Пугала. Как весело плясали на его останках языки огня, как чудесно вился дымок. Девушка на миг злорадно улыбнулась.

Еще никогда месть не была такой сладкой.

ПРАВЛАСТЕЛИН

Замок Гругарота буквально висел над жерлом вулкана. В громадной глотке кратера бурлила лава: пузырилась, разливалась, извергая в воздух ядовитые испарения. Гигантское озеро магмы окружала большая пещера, где-то глубоко под черной спекшейся землей королевства троллей, под невероятной тяжестью каменной толщи. Замок покоился на огромном железном кольце, которое, в свою очередь, поддерживали пять цепей со звеньями ярдов в десять толщиной. Кольцо опоясывало замок у основания, где соединялось с прочным каменным фундаментом. Сам фундамент висел в воздухе под кольцом: гигантские, заостренные книзу каменные глыбы. Казалось, что эту исполинскую конструкцию с корнем вырвали из земли, на которой она была построена и, как пленницу, подвесили в оковах над кипящей геенной огненной. И судя по истории замка, почти так оно и было.

Сам замок представлял собой ужасающее зрелище. Черное сооружение из железа — широкое и приземистое, как огромная наковальня, с острыми краями и шипами. Алый свет из пропасти придавал замку дьявольские очертания; квадратные окна злобно таращились на озеро магмы. В конце широкого моста, который соединял замок с краем жаркой печи, была опускающаяся решетка, похожая на стиснутые металлические зубы. Строение нависало над бездной вопреки всем законам физики. Замок просто не мог существовать в действительности — и все же вот он, и остается только верить своим глазам.

Стены и пол пещеры оказались лабиринтом деревянных площадок и лесенок, колонн, перемычек и брусьев. В стенах открывались проходы в длинные тоннели, в земле зияли глубокие ямы, и повсюду роились тролли: черномазые карлики добывали руду из шахт, гномы с шершавой кожей рисовали схемы и карты, гоблины таскали валуны и глыбы туда-сюда. В воздухе стояла отвратительная вонь пота и серы. Тут же монтировались большие железные механизмы, и вокруг летели искры. Раскаленный металл оглушительно шипел, когда его окунали в ледяную воду. Отовсюду неслись покрикивания надсмотрщиков или монотонные песни рабочих, которые добывали руду и раскалывали ее на маленькие камешки — и все для своего повелителя в замке.

Гругарот восседал на троне из черного железа в багровой тени просторной залы. Он сутулился, опираясь руками на колени, из-под густых бровей посверкивали маленькие глазки. Король троллей барабанил пальцами по подлокотникам трона. Рядом стоял мощный тяжелый молот. Так Гругарот сидел уже несколько часов, погрузившись в размышления. Он узнал о смерти Иерофанта, ибо даже у него были свои шпионы, хотя в целом он не одобрял хитростей и уловок там, где нужна прямота и сила. Сейчас король обдумывал происшедшее, делая выводы постепенно и методично. Он не мог похвастаться живостью ума, свойственной некоторым из прочих королей, но зато он был коварным и жестоким. Именно поэтому трон до сих пор оставался в его руках.

В залу незамеченным вошел гном, ростом королю едва ли по колено. Встревоженному существу пришлось трижды кашлянуть, чтобы привлечь внимание своего господина. Выйдя из задумчивости, Гругарот взглянул на пришельца и фыркнул, с удивлением заметив очень сердитую девушку, которая вошла следом за гномом.

— Прошу прощения, ваше величество, — произнес гном. — Мое имя Бабго, я ваш преданный слуга и один из хранителей вашей богатой каменной библиотеки.

Гругарота это не интересовало, но у него было железное терпение, и он дал гному закончить.

— Ваше величество, совсем недавно в королевство прибыла группа людей. Одна из них, эта юная особа по имени Отрава просит об аудиенции, ссылаясь на закон Амрэ.

Откуда-то из груди Гругарота раздался булькающий звук: это заменяло у него положительный ответ.

— Более того, — продолжил Бабго, — она просила сказать вам, что у нее есть для вас информация. О короле эльфов Алтаре. Она просила сказать, что у нее и вашего величества общий враг.

Гругарот медленно приподнял бровь и перевел взгляд на Отраву.

— ПУСТЬ ГОВОРИТ, — пробубнил он.

В королевстве Иерофанта не бывало дня и ночи — лишь один непрекращающийся ливень. Поэтому за временем, в его привычном понимании, там было трудно уследить. По человеческим представлениям прошло целых двадцать часов с тех пор, как Отрава и Гругарот переговорили. Король троллей вернулся в замок Иерофанта, ведя за собой свой народ.

Никто этому особенно не удивился. Многие правители, которые уехали в недовольстве оттого, что Иерофант не дал им выразить свое беспокойство по поводу его нового творения, за последние несколько часов вернулись. Смерть Иерофанта многое изменила. Нужно назначить преемника. И всех очень интересовало, кто же им станет. Потому что у Иерофанта не было учеников, и он не объявил наследника. Следовательно, будет кто-то назначен. Кто-то, в ком течет человеческая кровь. Как и закон Амрэ, это не подлежало обсуждению.

Все терзались неизвестностью. Как правило, Иерофант придумывал для своего ученика тайное испытание, чаще всего невыполнимое, и оно показывало, достоин ли ученик, носить титул, Иерофанта законодателя. Со временем испытания для учеников становились все изощреннее и опаснее. В конце концов, их даже нельзя было принять за испытания. Но никогда прежде в истории Иерофант не умирал, не передав свои полномочия. Такого еще не случалось. Впервые должность осталась незанятой.

Но какой человек осмелится принять этот титул? Не так уж легко объявить себя Иерофантом. Владыки королевств разорвут его на части. Никто не получит власть над всеми королевствами без борьбы.

Появление Гругарота вызвало всеобщий ужас. Он решил созвать срочное совещание правителей в главной зале замка. И, прежде всего там должен присутствовать Элтар.

Приглашением не пренебрег никто. В такие времена даже самое незначительное на первый взгляд собрание может оказаться судьбоносным.

Все вельможи собрались под большими каменными арками залы среди массивных колонн, поддерживающих своды. Придворные из королевских свит собрались на галерее, огромной толпой окружив властителей. Короли и королевы встали в круг. Сверху над ними нависала огромная железная люстра, освещая фантасмагорическое сборище, Ливень барабанил в высокие окна по обеим сторонам залы.

Наконец все прибыли. — Мы здесь, Гругарот, — насмешливо произнес Элтар. У него на поясе висел меч Мигогнимар, и король эльфов знал, как это раздражает короля троллей. — Пришло время открыть причину нашего собрания. Что важного ты хотел нам сообщить?

Гругарот предупредительно забулькал, грозно нахмурился и стиснул челюсть.

— ОТРАВА, — рявкнул он. — ВПЕРЕД.

И девушка шагнула вперед. Перчинка сжала ее руку, пытаясь ободрить, а Брэм положил ладонь ей на плечо. Потом Отрава пробралась сквозь толпу всевозможных карликов, гномов, троллей и встала рядом с Гругаротом. Она казалась маленькой и невзрачной среди всех этих правителей, которые возвышались над ней. Но Отрава была слишком непокорной и дерзкой, чтобы испугаться их.

— Опять она! — выдохнул Элтар. — Как же ты мне надоела!

Гругарот не обратил на него внимания. — БУДЬТЕ СВИДЕТЕЛЯМИ, — промычал король троллей. — ЭТА ДЕВОЧКА ИЗ РОДА ЛЮДСКОГО, А ТАКЖЕ ЕЕ СПУТНИКИ НАХОДЯТСЯ ЗДЕСЬ ПОД МОЕЙ ЗАЩИТОЙ. НИКТО НЕ МОЖЕТ ПРИЧИНИТЬ ИМ ЗЛО.

Казалось, никто этого даже не услышал. Присутствующие нисколько не изменились в лице. Они ждали, что будет дальше. Отрава окинула взглядом королей: Амбиликуса, который парил в воздухе, как бестелесный дух; короля демонов— огненного черта с рогами и копытами; сверкающую Вечность; Гомма, деревянного гиганта, похожего на изваяние могучего древа; божественно красивую Париасу, вдову Иерофанта. Были и другие, кого Отрава не узнала, но Асинастра снова отсутствовала. Может, королева пауков вернулась в свое подземное королевство, зная, что ее могут обвинить в убийстве Мелчерона? Или она прячется где-то поблизости, ожидая возможности нарушить установленный закон?

После сделки с Гругаротом Отрава все равно не чувствовала никаких изменений. Его защита в обмен на шанс отомстить злейшему врагу с ее помощью. Проще простого. Но как он может защитить ее от этих чудовище стоит ей раскрыть рот, как Элтар со своими сообщниками решится покончить с ней раз и навсегда.

И зачем она вообще это делала? Почему бы просто не исчезнуть с глаз долой? Нет, она знала ответ на этот вопрос. Если не схватить Элтара сейчас, он будет охотиться за ней, пока не найдет и не прикончит. Слишком много она знала. К тому же оставалась Азалия. Если не уличить Элтара и не взять над ним верх, Отрава может никогда не увидеть свою сестру. Она уже не могла представить личико Азалии без черных глаз подкидыша.

— Я знаю, кто убил Иерофанта, — заявила Отрава чересчур звонким и неожиданно громким голосом. — Вина лежит на Элтаре, короле эльфов, и Париасе, принцессе эриад.

В зале поднялся шум. Придворные на галерее возмущенно загудели, то ли возмущаясь наглостью ничтожной девчонки, которая посмела обвинить короля, то ли поддерживая ее. Элтар был самым могущественным повелителем, возможно, теперь самым могущественным, но его мало кто любил. Во многих его врагов заявление Отравы вселило надежду на долгожданное возмездие.

Что же до обвиняемых, то они остались почти невозмутимы. Госпожа Париаса сделала вид, что даже не слышала слов Отравы. Она только смотрела на нее своими неземными далекими глазами. На лице Элтара застыла высокомерная и презрительная усмешка. Он поднял руку, призывая к тишине, и по его команде все замолкли.

— Объясни, — произнес он как можно снисходительнее.

Отрава смотрела на него слишком долго. Ее тревога выдала себя. А Элтар оставался слишком самоуверенным и наглым, несмотря на обвинения. Или у него еще один козырь в рукаве?

Отрава сглотнула, пытаясь избавиться от комка в горле. Сотни глаз сверлили ее тяжелыми взглядами.

— Не так давно я пришла во дворец Элтара с требованием вернуть похищенную сестру, — начала девушка, и ее слова повисли в наступившей тишине. — Тогда он предложил мне сделку: я должна была украсть кое-что для него, а он в награду за это вернет мне сестру целой и невредимой. Украсть я должна была кинжал, кинжал— двузубец, который принадлежит королеве Асинастре.

— А я и не отрицаю этого, — сказал Элтар, скрестил руки на груди и отбросил челку со лба.

В толпе пронесся шепот. — Значит, вы признаете и то, что именно этот кинжал нашли в теле Иерофанта?

— Во всех королевствах не сыскать второго такого, — пожал плечами Элтар. — Нож-кровопийца, одна из самых желанных ценностей, полагаю. Невероятно дорогая.

— …человек хочет сказать, что кинжалом, который ты добыл, убили Иерофанта…

Отрава не сразу сообразила, откуда раздался слабый шепот, и только проследив за взглядом Элтара, увидела Амбиликуса, мертвеца, парящего над землей в жутковатом зеленом свечении. Это он говорил. Точнее, его дух.

— Я знаю, что она хочет сказать, — ответил Элтар. — Прошу вас, дайте ей закончить.

Отраву по-прежнему возмущала непоколебимая самоуверенность Элтара. Девушка взглянула на принцессу эльфов, но лицо Париасы оставалось непроницаемым.

— После того как я украла кинжал, Элтар запер меня и моих спутников. Нам удалось бежать, и мы подслушали его разговор с подчиненным. Элтар приказал нас убить. Мы ведь единственные знали о кинжале. Даже Асинастра не могла знать, кто украл его.

«Правда, я сказала ей, — про себя добавила Отрава, порадовавшись собственной предусмотрительности. — У тебя теперь еще один враг, Элтар. За то, что ты похитил мою сестру».

— Продолжай, — милостиво позволил король эльфов.

— Это был тот самый кинжал, которым убили Иерофанта. Но это сделал не Элтар, а Париаса, жена Мелчерона. Кто еще мог миновать стражей-горгулий, которые стояли у дверей в его покои? Конечно, это мог сделать любой из архивариусов, но зачем? Я видела госпожу Париасу во дворце короля эльфов после того, как вернулась с кинжалом. И у нее были причины желать мужу смерти.

Отрава наблюдала за гордым, надменным лицом короля эльфов и с удовлетворением отметила, что последние слова немного нарушили его мраморную неподвижность. Элтар посмотрел на Париасу, но та не отрывала глаз от Отравы. Откуда ему было знать, что Отрава и Перчинка видели Париасу у него во дворце?