Глава 4

Беспокойно стискивая руки, Эллен слушала, как Люк объясняет Донателло их планы. Они говорили быстро на разговорном итальянском, и она с трудом понимала отдельные слова. Несколько раз верный помощник бросал на нее полные сомнения взгляды. Она отвечала дружелюбными улыбками.

Донателло немедленно отводил глаза и возвращался к беседе с шефом.

Люку повезло, что у него есть такой преданный помощник, на которого можно положиться, подумала Эллен. Он явно любит Джемму. Во время разговора с Люком он бессознательно поглаживал ее маленькую ручку. На сердце у Эллен потеплело. Когда Люк, судя по всему, закончил свои объяснения, она повернулась к Донателло с извиняющейся улыбкой.

— Мне жаль, что так получается с вашей комнатой, — начала она.

— Ничего. — К ее удивлению, он улыбнулся ей очень искренне, словно и не бросал на нее чуть раньше ледяных взглядов. — Это ради Джеммы, вежливо добавил он, и Эллен, расслабившись, весело проболтала с ним всю дорогу до отеля.

Отель был роскошен — великолепное здание в георгианском стиле в одном из самых престижных районов Лондона. Аристократическая обстановка, стилизованная под XVIII век, создавала атмосферу элегантного дома.

Пока Донателло договаривался о втором номере для себя, Эллен с интересом рассматривала ореховые панели и огромные, в золоченых рамах картины на стенах.

— Как здесь красиво, — обратилась она к Люку. — Ты, должно быть, неплохо зарабатываешь, если можешь останавливаться в таком отеле.

Люк с подозрением посмотрел на нее.

— Я много работал.

Резкость ответа обескуражила Эллен.

— А чем ты занимаешься? — с любопытством спросила она. — Джемма говорила, что у тебя есть traghetto — пассажирский корабль, кажется.

— Да, есть.

— Он, наверное, приносит огромный доход, улыбнулась Эллен.

— А как же иначе? — отрезал Люк, пресекая последующие вопросы, и, держа Джемму на руках, направился к широким дверям лифта.

Да, мысленно ответила Эллен, входя за ним в кабину. Она могла догадаться, что свои амбиции он удовлетворил. По довольному изгибу его брови. Очень красивому, между прочим.

До того, как они поженились, Люк был бесшабашным и удалым парнем, и вместе им было очень хорошо. Но когда спустя три месяца Эллен обнаружила, что беременна, он немедленно предложил ей выйти за него. И с этого момента Люк начал работать буквально как каторжный.

Сначала его решимость ее восхищала. Он работал, чтобы обеспечить их обоих, потому что она, тогда еще семнадцатилетняя девчонка, не имела никакого образования (если не считать дорогой и престижной школы), пригодного для обыденной жизни. Эллен сильно беспокоилась, что не сможет существовать без привычного комфорта и роскоши. Но напрасно. Ей нужен был только Люк.

Беда была в том, что Люка постоянно не было рядом. Он был вынужден работать день и ночь, чтобы обеспечить будущую семью. Он приходил в их маленькую квартирку серым и измотанным. Тот мужчина, в которого Эллен была без памяти влюблена, исчез. Остался человек, у которого не было сил не только на любовь, но подчас даже на еду. Малейший пустяк стал раздражать его. Эллен начала опасаться, что совершила серьезную ошибку.

И все-таки у них были хорошие времена. Пусть недолго и давно, но все было так прекрасно, что сердце Эллен снова оживало от любви к Люку.

— Я уложу Джемму спать, — коротко бросил Люк через плечо. — Располагайся пока что. Донателло заберет свои вещи, а я потом покажу тебе, что здесь и как.

— Я пойду с тобой, — предложила Эллен. Он кивнул. Она прошла по пушистому кремовому ковру в открытые двери большой гостиной. Мгновенно она оглядела карамельного цвета обивку стен, мягкие медовые шторы на окнах и расставленные по всей комнате удобные диваны и кресла. Все было подобрано с большим вкусом и создавало настоящий уют. Ей сразу понравилось здесь. Как здорово будет жить в этих апартаментах с Джеммой, обрадованно подумала Эллен. В этой атмосфере, не заботясь о деньгах, не боясь любопытных ушей соседей, она будет чувствовать себя спокойно.

В маленькой спальне свет не горел, но достаточно было освещения из гостиной. Эллен видела только черный силуэт Люка, стоящего у кровати. Он укачивал дочку в своих сильных руках, одновременно стараясь развернуть мягкое розовое одеяло, в которое Джемма была закутана.

— Погоди, я помогу тебе. — Эллен как можно бесшумнее шагнула вперед и включила лампу у кровати. Очень осторожно она сняла с Джеммы одеяло и не могла сдержать улыбку при виде ее пижамы. — Медвежата! — шепотом воскликнула она и подняла на Люка глаза.

— Ее любимые, — ответил он, глядя на дочь с такой нежностью, что у Эллен перехватило дыхание. Это был Люк, которого она знала и любила. Жесткая линия рта смягчилась, губы раздвинулись в ласковой улыбке, обнажая ослепительно белые зубы. Любовь и нежность преобразили его лицо.

— Она для тебя — все, — тихо заметила Эллен.

— Она моя жизнь.

Его глаза сверкнули горячей и нежной любовью, и это даже испугало Эллен. Ее внезапно охватила тоска — то ли от ревности, то ли от обиды. Это ведь и ее дочь. И она была вдалеке от нее так долго.

Прошу тебя, прошу, мысленно взмолилась она, позволь Джемме полюбить меня! Никогда еще она так этого не желала. Именно сейчас ей верилось, что можно переломить ситуацию.

— Она такая красивая. — Эллен осторожно протянула руку и коснулась золотых кудрей девочки. — Настоящее… совершенство. — У нее задрожал голос, и, чтобы скрыть волнение, она принялась поправлять ровно лежащую подушку.

Люк наклонился и бережно опустил Джемму на постель. Ее длинные ресницы приподнялись с младенчески пухлых щек.

— Папа? — пробормотала она, хватая Люка за руку.

— Si, sono io[6], — шепотом ответил он, целуя дочку в щеку, и сердце Эллен затрепетало от нежности в его голосе. — Спи, радость моя. Папа с тобой.

Счастливо улыбнувшись, Джемма закрыла глаза и снова заснула. Эллен едва не разрыдалась от желания наконец стать частью жизни своей дочери. Ей никогда еще не доводилось утешать своего ребенка, успокаивать, защищать… Что бы ни случилось, за защитой и помощью Джемма обращалась только к своему отцу.

Все будет иначе, поклялась себе Эллен. Внезапно ей в голову пришла совершенно безумная идея: ей следует поселиться вместе с Люком, чтобы играть в жизни Джеммы более значимую роль. Эллен тут же отбросила эту мысль. Но она уже не оставляла ее в покое. Это возможно. Если только она решится.

— Спокойной ночи. Спи, мой ангел, — прошептал Люк, нежно гладя пышные волосы дочери.

Эллен чувствовала себя чужой здесь. И это причиняло боль. Тут Люк выпрямился и увидел ее лицо, которое — как Эллен с запозданием поняла — было искажено страданием. Ресницы были мокрыми, а губу она бессознательно прикусила. И теперь она чувствовала себя совершенно беззащитной, словно пойманной с поличным.

— Надо было подождать в гостиной, — проворчал Люк.

— Мне казалось, ты должен быть доволен, что я выказываю интерес к моей дочери, — сухо ответила Эллен.

— Только не переборщи с демонстрацией материнских чувств. Этим меня не проведешь.

— Люк, — начала Эллен, касаясь его руки в отчаянном желании убедить его, что можно без опасений доверить ей Джемму. — Прошу тебя, не беспокойся ни о чем в отношении меня. Я знаю, мы можем быть друзьями.

Он резко вскинул голову и изумленно посмотрел на Эллен.

— Друзьями?

— Да! — Разочарованная его реакцией, Эллен вздохнула и посмотрела на Люка из-под мокрых ресниц. Он должен поверить ей. Обязан. — Дружба залог любви.

Люк поглядел на нее еще более обескураженно. Почти бессознательно он собрал вещички Джеммы и принялся аккуратно складывать их. Эллен напряженно смотрела, как он безошибочно находит нужные ящики в шкафу для ее носочков, юбочки, белья. Он уже успел все распаковать, ревниво подумала она. Для Джеммы он стал настоящей матерью. Как-то он примет ее вмешательство? Может быть, он желает сохранить Джемму для себя одного и поэтому так холоден с ней?

— Мне хочется, чтобы между нами все изменилось, — гордо произнесла Эллен. У нее ведь есть право на любовь Джеммы. Этого он отнять не может.

— Любовь… Так вот что, значит, тебе нужно? ровным голосом спросил Люк. — После всего, что было?

— Я не хочу жить прошлым.

— И все-таки именно прошлое создает настоящее… и определяет будущее.

— Я понимаю, насколько мало ты мне доверяешь, — с усмешкой сказала Эллен, изо всех сил сдерживаясь. — Все, о чем я прошу, — это позволить нашим отношениям хотя бы немного продвинуться вперед. Я не сомневаюсь, что это возможно. Если ты дашь мне шанс, я смогу загладить все неприятности, произошедшие за эти пять лет.

Его глаза сверкнули.

— Ты слишком самоуверенна. Слишком много было неприятностей. Слишком много тяжелых переживаний.

— Знаю! — воскликнула Эллен в отчаянии. Он, по-видимому, решил ставить ей препятствия на каждом шагу. — Но если ты действительно чего-то хочешь добиться, то нет ничего невозможного! — с пафосом сказала она. — И с твоей помощью…

— С моей? — Он что-то пробормотал сквозь зубы. Эллен расслышала слово «настырная», но иначе сейчас она действовать не могла, как бы Люку это ни было неприятно.

— Да, с твоей. Хватит так открыто выказывать ко мне вражду.

Пробормотав ругательство, Люк ушел в ванную, и Эллен было видно сквозь раскрытую дверь, как он собирает там игрушки и аккуратно расставляет их на краю ванны. Утка с утятами. Пластмассовые формочки. Лодочка. Эллен стиснула зубы от боли при виде его каждодневных привычных жестов.

— А что ты хочешь вместо вражды? — небрежно окликнул он ее из ванной.

Эллен ощутила полную беспомощность. С ним будет ох как нелегко!

— Хотя бы изображай более теплое отношение ко мне, улыбайся иногда… — Тут он возник в дверном проеме, и Эллен сбилась, испуганная его мрачным взглядом. — Просто… будь дружелюбным. Остальное за мной.

— Жду не дождусь, когда это увижу. Что ж, располагайся, — махнул он рукой. — Ты моя гостья. Эллен просияла и радостно заулыбалась.

— Ты об этом не пожалеешь, — сказала она с благодарностью за то, что Люк все-таки решил поддержать ее. — Я не сомневаюсь, что мы научимся любить друг друга. Я этого очень хочу.

— Любить! Ты действительно очень этого хочешь? — Он склонил голову набок и оглядел Эллен с головы до ног.

— Конечно! — Эллен порывисто шагнула к нему. — Ты и сам это знаешь. Ты же сам это говорил! — В его глазах промелькнуло что-то, похожее на согласие, и Эллен улыбнулась. Он заметил все-таки в ней перемену. Он понял, как она любит Джемму. Эллен нерешительно взяла его за руку. — Я буду жить совсем иначе, Люк.

— Думаю, — проникновенным тоном сказал Люк, — пора в кровать.

Эллен округлила глаза.

— Конечно, — сказала она, вспыхнув. — Спокойной ночи…

— Минуточку!

Его пальцы сжали ее плечо, и по всему телу Эллен прокатилась горячая волна. Она задрожала и вся сжалась, чтобы Люк ничего не заметил. Не в силах сбросить его руку — потому что ей хотелось, чтобы он обнял ее как можно крепче, — она повернулась к нему и вопросительно посмотрела в глаза.

— Ты что-то хотел? — Как только эти слова слетели с ее языка, она едва не ударила себя по голове от досады. Как она могла такое ляпнуть?

— Я мужчина. Я всегда хочу, — ответил Люк, и Эллен затрясло еще сильнее. Кривая улыбка появилась на его губах, и он небрежно провел пальцами по ее шее. — Джемма спит очень крепко, и никаким шумом ее не разбудишь.

Эллен замерла, затаив дыхание. Похоже, он на что-то намекает. Может быть, он… Нет! Нет, он просто хочет ее успокоить. Эллен кивнула как ни в чем не бывало и направилась к двери.

— Тем лучше для нее, — весело сказала она. Потом развернулась и буквально нос к носу столкнулась с Люком. — О, прости! — Она отступила и с трудом улыбнулась дрожащими губами. — У меня немного голова кружится. — У Эллен внезапно перехватило дыхание. — Я только хотела сказать тебе спасибо за то, что ты даешь мне еще один шанс.

Люк кашлянул, словно у него тоже перехватило дыхание от мысли, что Эллен хочет вернуть себе любовь дочери. Сквозь завесу внезапно навернувшихся на глаза слез Эллен смотрела на него. Нет, все-таки он не бессердечный человек. Наоборот.

— Не за что. Прежде чем мы перейдем к остальным делам, надо тебе дать номера обслуги и мой мобильный, — негромко сказал Люк. Бросив еще один взгляд на спящую дочь, Эллен последовала за ним в гостиную, с трудом сдерживая радость. Завтра они с Джеммой начнут новую жизнь.

После того как Люк тщательно разъяснил ей все правила поведения в случае опасности и вручил устрашающую сумму денег, появился Донателло и принялся жизнерадостно собирать вещи.

— Встретимся завтра в шесть, — сказал Люк и хлопнул его по плечу.

— В шесть! — воскликнула Эллен, когда Донателло, пожелав им доброй ночи, ушел. — Это называется завтрак?

Выражение лица Люка резко изменилось, но только на мгновение. Потом он одарил Эллен обворожительной улыбкой.

— Ты в это время только ложишься спать, верно? — спросил он. — Мне завтра надо рано уехать, чтобы без пробок добраться до места встречи. Это напоминает мне старые добрые времена, когда я водил грузовик и должен был вставать в пять утра. Помнишь?

Эллен заставила себя улыбнуться в ответ.

— Смутно. — Хотя на самом деле она превосходно помнила те ночи, когда они с Люком перед его отъездом занимались любовью, а потом она оставалась лежать счастливая и умиротворенная.

— Не беспокойся, я тебя не потревожу. По выражению его лица Эллен не могла понять, не вспомнил ли и он то же самое. Поспешно отведя глаза от его мягких губ, она пробормотала:

— Хорошо!

Люк испытующе смотрел на нее.

— Ты можешь в любой момент связаться со мной по мобильному. Безопасность Джеммы — прежде всего. Поняла? Так что звони, если что-то случится или тебе нужен будет совет.

Она не могла винить его за такую заботу. Но одна горькая мысль не оставляла ее. Почему, почему он не мог вести себя так же в первые месяцы их брака? Почему не мог поставить на первое место их отношения, их любовь? Но Эллен безжалостно запретила себе думать о прошлом и сосредоточилась на будущем. Ее глаза заблестели.

— Я справлюсь, вот увидишь. Люк, нам так весело будет вместе! Жду не дождусь, чтобы ты увидел сам, какие я тебе приготовила сюрпризы!

В нем, в самой его фигуре мгновенно что-то изменилось. Появилась какая-то напряженность, которой не было прежде. Воздух словно наэлектризовался. В ответ у Эллен тоже сдавило грудь от предчувствий. По всему ее телу пробежал озноб, когда Люк ослабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. Он всегда умел делать это невероятно сексуально. Как он красив, словно в тумане подумала она. Его губы вдруг стали такими мягкими и готовыми к поцелую…

— Может быть, выпьем чего-нибудь перед сном? пробормотал он, и его тон явно означал приглашение не на чашку чая. И без того взвинченные нервы Эллен были на пределе.

— Спасибо, но я не хочу, — как можно спокойнее сказала она и на дрожащих ногах направилась в освобожденную для нее спальню.

За спиной она услышала звон бокала. Люк решил сам угоститься виски. Отлично! Не успела она взяться за дверную ручку, как замерла, услышав шаги. Люк шел прямо к ней.

— Давай-ка убедимся, что у тебя есть все необходимое, хорошо? — сказал он с явным намерением войти вместе с ней в спальню.

— Мне необходима только кровать, — неровным голосом пробормотала она и, не успев еще осознать двусмысленность своих слов, открыла дверь, чтобы пожелать Люку спокойной ночи и закрыться в своей комнате.

Но рука Люка уже накрыла ее кисть. Он стоял прямо позади нее, и Эллен отчетливо чувствовала его тепло и головокружительный мужской запах. Ей надо было выбирать — либо шагнуть от него в комнату, либо прислониться к его груди. Эллен стояла, дрожа и не двигаясь.

— Это двуспальная кровать. Надеюсь, она заслужит твое одобрение, — прошелестел его голос над ее ухом.

— Замечательно. — Ее мысли путались. — На ней можно хоть кувыркаться, верно? — Эллен едва не застонала от собственной глупости.

Люк закрыл за собой двери. Это еще сильнее встревожило ее. Он прошел мимо нее в ванную комнату.

— Зубная щетка, паста, полотенца, халат… все есть, — сказал он оттуда. Эллен стояла не двигаясь и пыталась хоть немного успокоиться. — Обслуживание на высшем уровне, как и положено. Если тебе понадобится что-нибудь еще, позвони. — Он появился в дверях ванной, сияя улыбкой и не сводя с нее глаз. Отпив еще глоток виски, он провел языком по губам. От этого простого движения у Эллен едва не выскочило из груди сердце.

— Очень х-хорошо, — запинаясь, пробормотала она. — Тогда спокойной ночи.

— Я рад, что ты стала более… собранной, — мягко сказал он, явно не торопясь уходить. — Донателло говорил, что в прошлые его приезды ты была очень отстраненной… как он это назвал, «безжизненной и безразличной». — Люк коротко хохотнул. — Теперь ты явно изменилась.

— Я же говорила тебе. — Эллен демонстративно включила лампу у кровати. — Я была больна.

— А теперь выздоровела, — добавил он. — И стала такой же красивой, как прежде. Может быть, еще лучше.

— Спасибо. — Слышать это было больно. Он ведь заигрывает с ней, а она способна думать только о том, что их брак умер. — Люк… — Она сделала ошибку, поглядев на него. Их глаза встретились, и Эллен явственно увидела горящее в них желание. Она поняла: Люк переживает такое же чувство потери. В его глазах светилась та же тоска, та же жажда любви, которую они когда-то питали друг к другу. И из глубины ее сердца поднималось то же чувство, то же желание.

— Эллен, — зовущим, просящим голосом сказал он.

— Люк.

Словно в замедленной съемке, он отставил в сторону свой стакан с виски, не отрывая от нее взгляда. Эллен не могла пошевелиться. Не двигался и он. Сейчас, пока еще, она может остановить его. Это совсем просто. Резко вздернуть голову, сказать что-нибудь ледяным тоном… Но когда он так смотрел на нее, она чувствовала себя неспособной предать то, что было между ними. Ее голова непроизвольно запрокинулась, с губ сорвался едва слышный стон. Но в ночной тишине комнаты Люк его уловил. Эллен прикрыла глаза. Люк медленно подошел к ней. Она кожей чувствовала его близость, его дыхание — учащенное и прерывистое, как и ее. Сделать она не могла ничего, только стояла и ждала. Все в ее жизни перевернулось с ног на голову с того самого момента, когда она услышала его голос по телефону; она поняла это только теперь. Потому что она должна была бы ненавидеть его, а до сих пор любит. Тишина в комнате начинала сводить ее с ума. Эллен вспомнила, как когда-то поклялась, что он никогда больше не дотронется до нее и не сможет ее унизить.

— Н-нет, Люк, — прошептала она.

Слишком поздно. Слишком слабо. Его глаза затуманились, а губы накрыли ее рот в жестком, карающем поцелуе, от которого ее потрясенное сознание выключилось. Шквал поцелуев обрушился на ее губы, покрыл все лицо. Он не давал ей возможности опомниться — все ее существо теперь оказалось сосредоточенным на его голодных губах и… теперь, кажется, еще и руках.

Одна его рука скользнула вниз по ее бедру, лаская его в медленном, сводящем с ума ритме. Вторая миллиметр за миллиметром пробиралась под ее топ, пока Эллен с ужасом не обнаружила, что отвечает на поцелуи Люка и что уже не может — и не хочет — останавливать его натиск.

Ее пальцы ласкали его кудри, голова откинулась назад, и губы Люка уже исследовали каждый миллиметр ее шеи, дразня и обещая небывалое. Она судорожно вздохнула. Его рука обхватила ее грудь, и как раз в тот момент, когда губы его сомкнулись вокруг набухшего соска, она почувствовала прикосновение его пальцев к внутренней стороне бедра.

Безупречно. Он всегда знал, как довести ее до безумия. Все ее мышцы напряглись. Она должна остановить это.

— Le piace questo?[7] — гортанным голосом прошептал он.

Эллен прикусила губу, чтобы не выдать правду. Да, ей это нравилось. Ей безумно это нравилось. Она хотела только еще и еще. Никто не ласкал ее так, как Люк, никто не прикасался к ней, кроме Люка, и нежные прикосновения его пальцев будили в ней до боли сладостные воспоминания.

— Е questo… e quello… qui… la…[8].

И это, и то, здесь, там… Да! Да! — хотелось ей закричать. Он сводил ее с ума своими поцелуями, своими ласками, он шептал ей по-итальянски такие вещи, что она не могла больше трезво соображать и не желала ничего, кроме удовлетворения. Но все равно не любой ценой. Если ему нужен только секс, пусть отправляется за этим куда-нибудь еще, с болью подумала Эллен. Она уперлась руками ему в плечи, и Люк удивленно посмотрел на нее.

— Я не думаю…

— И отлично. Не надо думать. Надо действовать, перебил ее Люк, лаская большим пальцем ее грудь. И больше она не могла думать ни о чем, кроме как… о том, чтобы он утолил наконец эту безумную боль внутри нее.

— Нет, Люк, я хотела сказать…

— Что это не просто секс, верно? — сказал он, припадая губами к ямке на ее шее с такой страстью, что Эллен едва удержалась от громкого стона. — Это больше. Гораздо больше… — Правда светилась в его черных глазах, звучала в срывающемся голосе. Ее выдавали напряженно сжавшиеся губы, сдвинувшиеся брови… словно Люк боялся, что она оттолкнет его.

Сердце Эллен едва не остановилось. Она не могла в это поверить… каждый взгляд, каждый жест говорили ей, что он истосковался по любви, которая соединяла их когда-то. Мысли ее смешались… Путаясь в слабой и робкой еще надежде и страхах, Эллен почувствовала, как он касается указательным пальцем ее дрожащей нижней губы. Она слегка прихватила его палец губами.

А Люк продолжал тем временем открывать ей все новые и новые способы ласки, заставляя все ее тело дрожать от наслаждения.

— Я так долго хотел этого, — прошептал он, уткнувшись лицом в ее короткие волосы и покрывая их поцелуями.

Она нерешительно взяла в ладони его лицо и испытующе и тревожно посмотрела ему в глаза. От желания любить его ей было невыносимо больно, так больно, что с губ сорвался, не сдержавшись, короткий всхлип. И в глазах Люка появилось выражение нежной и тревожной заботы. Значит, ему не все равно! Эллен медленно прикоснулась губами к его губам.

— Я тоже, — выдохнула она.

Он застонал, откинув голову назад. Потом прижался к ее губам с такой силой, что Эллен едва не задохнулась. Но это было не страшно. Ее охватило такое же неистовое желание, и она застонала, когда его умелые пальцы снова принялись ласкать ее кожу. Он спустился ниже, к ее бедрам. Эллен чувствовала прикосновение его губ на своем упругом животе, пока его руки срывали с нее одежду.

— Боже! — простонал он. — Ты не представляешь, как я хочу тебя!

Его поцелуй был таким жадным, словно он изголодался по женским губам и даже, подумалось ей в каком-то тумане, наказывал за что-то себя… или ее. Их тела сплетались, и Эллен помогла Люку снять с нее последнее, что на ней оставалось, — обтягивающий топ.

— О, Люк, как прекрасно! — прошептала она, когда он склонился к ее груди и принялся ласкать языком каждый сосок по очереди. Ее сердце готово было разорваться на части, когда она увидела его искаженное наслаждением лицо. Она нежно провела ладонью по его волосам и гладкому лбу.

Сильные мужские руки стиснули ее плечи, голодный взгляд впился в тело, заставляя ее трепетать от предвкушения. Эллен подняла руки и изогнула спину в бессознательной просьбе не медлить больше. Через секунду Эллен почувствовала на себе тяжесть его тела, и из ее груди вырвался то ли вздох, то ли стон наслаждения. Она чувствовала невыразимое счастье оттого, что сейчас Люк принадлежит ей, что она может ощущать его силу, жар его дыхания на своей коже. Все внезапно вернулось к ней. Эта восхитительная минута была стократ прекраснее всех ее самых смелых мечтаний. Она, Люк и Джемма. Они будут вместе. Невероятно! Эллен обвила Люка руками, притягивая его к себе.

— Раздень меня, — прошептал он, слегка приподнимаясь.

Пару минут она провозилась с пуговицами его одежды, сердясь и спеша. Люк улыбнулся и сорвал с себя рубашку, отшвырнул ее и снова опустился на нее. Теперь они чувствовали друг друга каждой клеточкой кожи. Их срывающееся дыхание звучало в унисон, и Эллен слышны были гулкие удары его сердца.

То, как он целовал ее, как ласкал и шептал ей на ухо слова любви, было самой сладостной музыкой для Эллен. Казалось, будто не было никогда никакого разрыва. И в этот миг Эллен не сомневалась в том, что больше они не разлучатся никогда. Не в силах больше сдерживаться, желая как можно скорее слиться с ним воедино, она расстегнула ремень его брюк и молнию. Наконец он был полностью обнажен.

— Возьми меня, — прошептала она, чувствуя, как любовь переполняет ее. — Ты так мне нужен!

В его глазах серебряной молнией сверкнула боль. Мгновение он смотрел на нее, потом, застонав, уткнулся лицом в ее плечо и, приподнявшись, вошел в нее. Эллен тихо ахнула, но тут же ее пронизало невыразимое наслаждение.

Он тоже истосковался по ней. Его неистовая страсть как нельзя лучше подходила к ее. Его движения становились резче и сильнее. Он что-то говорил, но Эллен не понимала его слов. Только какой-то уголок сознания еще улавливал действительность. Остальная часть ее парила в неземных сферах, потому что рядом с ней был Люк и Люк снова желал ее.

Он перекатился на спину, и она оказалась сверху. И принялась дразнить его движениями бедер и легкими касаниями грудей. Казалось, он никогда не насытится. Эллен полностью утратила чувство реальности — остались только его руки, ласкавшие ее, только его губы, превращавшие ее соски в болезненно-сладостные точки. Люк с трудом понимал, что делает. Он не мог даже смотреть на нее. Слишком сильно было наслаждение. Он специально не открывал глаза, исследуя ее тело только на ощупь. Он чувствовал, как бешено бьется ее сердце, чувствовал ее желание того же самого, о чем так долго мечтал он. Он снова перевернул ее на спину и, сделав невероятное усилие, сдержался. Она вскрикнула — он так и знал, что это будет.

— Прошу тебя. Люк! Прошу тебя! — выдохнула она и потянулась к его губам. Ее язык дразнил, тело извивалось под ним, используя все уловки, какие Эллен только знала. Люк ждал, позволяя ей соблазнять его. Пока ожидание не стало невыносимым.

И он начал движение, уже не в силах остановиться, — быстро, резко, сильно. Его сердце готово было разорвать грудь, вся кровь в его жилах кипела. Она колдунья, смутно подумал он. Великолепная, соблазнительная, неотразимая ведьма… Казалось, он теряет сознание. Их тела сливались, погружая его в самый потрясающий, долгий и сильный оргазм, который он когда-либо испытывал. Их стоны сливались воедино, их губы искали друг друга, пальцы сплетались, они катались по постели в жаркой лихорадке наслаждения, охватившей обоих.