Томас Мерредит задушил свою жену точно в десять часов пять минут туманным октябрьским утром. Он запомнил время убийства потому, что в процессе яростной борьбы, непосредственно перед тем, как сердце жены окончательно перестало биться, старинные часы, которые он подарил ей на последнюю годовщину их свадьбы, упали с камина на пол, и стрелки их остановились, хотя механизм часов продолжал тикать в нескольких сантиметрах от побелевшего как мрамор лица редкой красоты.
      Да, даже мертвая, Маша оставалась самой привлекательной женщиной из тех, которых он когда-либо видел. Ее красота, казалось, еще больше впечатляла в эти первые мгновения после кончины. Глядя на труп, Томас почувствовал, как приступ огромного горя охватил все его существо. Теперь дальнейшее существование уже не имело смысла. То, что он совершил, уничтожило и его, сделав жизнь пустой и бессмысленной.
      И, все- таки, у него не было другого выбора. После абсолютно счастливой семилетней семейной жизни он вдруг обнаружил, что жена ему изменяла. Он убил Машу неумышленно, в припадке яростного гнева, такого же чистого, как и та вера в нее, жившая у него в сердце. И теперь, когда жена лежала бездыханно у его ног, Томас обвел глазами комнату, вновь убеждаясь в наличии доказательств ее измены: он увидел два бокала с остатками шампанского, пепельницу, наполненную окурками дорогих сигарет, мужской носовой платок в пятнах от губной помады, валяющийся у подножья кровати… Это только усилило его мучения.
      И почему он не полетел своим обычным рейсом из Чикаго, доставлявшим его поздно вечером? На протяжении ряда лет он ежемесячно отправлялся по одному и тому же маршруту в деловую поездку и пунктуально возвращался в одно и то же время. Зачем на этот раз он позволил болтливому клерку уговорить себя взять билет на более ранний рейс? И почему, прибыв в родной город, он не направился, как обычно, в оффис, а сразу поехал домой?
      Да, его побудило внезапное желание увидеть поскорее Машу и выпить с. ней утреннюю чашку кофе. И еще, он хотел приятно удивить ее, войти на цыпочках в спальню, разбудить нежными поцелуями. Он заранее представлял себе, как это произойдет: длинные черные волосы, разметавшиеся на подушке, ровное дыхание спящей, теплота полных, чувственных губ и затем внезапная радость в раскрывшихся глазах, радость от того, что она видит его.
      Именно о такой встрече мечтал Мерредит. Но беспорядок, царивший в спальне, совсем не соответствовал его ожиданию. В воздухе висел тяжелый запах духов и спиртных напитков. Немые свидетельства ее неверности говорили красноречивее любых слов. Тот, кто провел с ней ночь, кто бы он ни был, уже скрылся.
      Томас легким прикосновением руки разбудил жену. Он ожидал, что она ему как-то все объяснит. По крайней мере, надеялся на какое-то объяснение. И оно должно быть. Он молча подождал, пока Маша потянулась, сладко зевнула и полностью проснулась. Ее глаза, наконец, сосредоточились на лице мужа. Вместе заискивающих извинений она попросила у него сигарету.
      — Маша, с кем ты была здесь этой ночью?
      — С мужчиной.
      — Я его знаю?
      — Нет.
      — Ты его развлекала?
      — Да.
      — Ты целовала его?
      — Почему ты заявился так рано? Я хотела прибрать все к вечеру.
      — Маша, отвечай мне.
      — О, Томас, какой ты тупица! Скучный, старомодный тупица. И удивительно, как я тебя терпела целые семь лет. — Маша вновь зевнула и закрыла глаза, лаская пальцами свободную подушку, словно вспоминая испытанное недавно наслаждение.
      — Ты хоть понимаешь, что ты наделала?
      — Можешь добиваться развода. Мне безразлично. — Она презрительно повернулась к нему спиной, давая понять, что разговор окончен.
      И вот именно в этот момент уязвленная гордость Томаса Мерредита обернулась взрывом необузданной жестокости. Его руки непроизвольно потянулись к ее горлу, сдавили что есть силы, так, чтобы она даже не вскрикнула. На какой-то момент ей удалось вырваться, но он настиг ее в гостиной и там довершил свое страшное преступление, несмотря на отчаянное сопротивление, продолжавшееся не более двух минут.
      Спустя некоторое время Мерредит обнаружил, что находится на улице в нескольких кварталах от их многоквартирного дома. Томас не отдавал себе отчета, как он попал сюда, сколько времени это заняло, кто его видел. Он чувствовал себя полностью опустошенным, потерянным, лишившимся рассудка. Маша, его любимая Маша мертва. Никто и никогда не заменит ее. Она была для него солнечным светом, кислородом, целью и смыслом существования. Без нее зачем жить?
      Мерредит направился обратно к дому. Он хотел только одного — наказания по справедливости и чем скорее, тем лучше. Никогда еще не было на свете убийцы, так сильно раскаявшегося и желавшего понести наказания. Да, он решил признаться немедленно. Прежде всего нужно подняться с кем-нибудь в квартиру, чтобы провести должным образом опознание тела и зафиксировать свое признание.
      На углу улицы он увидел свободное такси. Мерредит дал водителю адрес и уселся на заднем сиденье. Он знал, что следует делать дальше. Как только кто-нибудь в их доме узнает, что он убил Машу и уведомит других жильцов, он поедет в полицию и заявит о своем преступлении. Дело было в том, что он не мог заставить себя взглянуть снова на мертвую жену.
      Примерно через минуту такси остановилось у подъезда их дома.
      — Подождите здесь, — сказал Томас шоферу и направился к входной двери.
      С лица падали капли пота, и он весь дрожал. Раймонд, престарелый привратник, вышел ему навстречу из-за стеклянной перегородки. «Старик должен справиться в этой ситуации», — решил Мерредит. Тяжело было думать, что, может быть, в последний раз он разговаривает с привратником, с которым всегда обменивался дружеским приветствием, когда возвращался из деловых поездок домой к своей ненаглядной Маше.
      — Добрый день, мистер Мерредит, — улыбнулся Раймонд, щуря близорукие глаза. — Надеюсь, ваша поездка в Чикаго была успешной.
      Томас чуть замешкался. Что-то было не так, выпадало из фокуса. Старик, видимо, запамятовал, что они уже встречались утром. Но теперь не имело смысла напоминать привратнику о его забывчивости.
      — Послушай меня внимательно, Раймонд. Я хочу, чтобы ты оказал мне услугу.
      — Все, что вы захотите, мистер Мерредит.
      — Речь идет о моей жене. Видишь ли, я… Привратник не дал ему закончить фразу.
      — Да, сэр. Я все знаю. Разговаривал с ней полминуты назад. Она попросила меня подняться в вашу квартиру. Сказала, что, может быть, вскоре вы объявитесь.
      — Но это невозможно!
      Старик его не слушал. Он поспешил в свой небольшой альков и начал там что-то искать.
      — А вот и он, — прокричал из своего убежища привратник. — Ваша жена попросила передать его вам. Она сказала, что, вероятно, будет дождь.
      Пораженный Мерредит замер на месте с открытым от удивления ртом, в то время как Раймонд появился перед ним снова и протянул ему зонтик. Ничего не соображая, Томас узнал принадлежащую ему вещь. Его зашатало.
      — С вами все в порядке, мистер Мерредит?
      — Что ты пытаешься учинить?
      — Я вас не понимаю. Разве это не ваш зонтик?
      — Да, мой. Но где ты его взял?
      — Я ведь вам уже сказал. Ваша жена…
      — Прекрати! — заорал Мерредит, выхватывая зонтик из рук старика. — Не притворяйся, будто Маша дала его тебе и будто ты видишь меня сегодня впервые.
      — Но именно она дала мне эту вещь, — запротестовал привратник. — И я действительно вижу вас сегодня впервые. Разве вы не приехали из аэропорта?
      — Ты спятил! — воскликнул Томас. — Я был здесь час назад. Ты открыл мне дверь и предложил донести мои саквояжи до лифта. Мы обменялись приветствиями. Затем я поднялся к себе и задушил жену. Теперь ты понимаешь, что она не могла дать тебе этот зонтик?! Она мертва. Я убил ее. Убил менее, чем полчаса назад.
      — Извините, сэр. Но мне кажется, еще довольно рановато для обильной вечерней выпивки, — привратник изучающе посмотрел на Мерредита.
      Томас отшатнулся, когда Раймонд попытался взять его под руку, очевидно принимая за пьяного. «Из всех ослов этот самый упрямый, — решил про себя убийца. — Бесполезно ему что-либо объяснять». Томас вспомнил, как однажды старик долго и путано рассказывал ему о своей неудачной семейной жизни, о том, что якобы ему жена испортила карьеру. Мерредит также вспомнил, что привратник вроде бы занимал в молодости хорошую должность в какой-то компании. Возможно, при обычных обстоятельствах, он бы снисходительно отнесся к забывчивости старика. Но не сейчас.
      Бросив зонтик на пол, Мерредит повернулся и поспешил обратно в такси. Захлопнув дверцу, он приказал водителю отвезти его в ближайший полицейский участок. Таксист согласно кивнул головой и включил мотор. Автомобиль рванулся с места.
      Томас обессиленно откинулся на сиденье. Инцидент с Раймондом не поколебал его решимости признаться в убийстве. Неужели старик так этого и не понял? Зло свершилось. Мерредит хотел получить за это сполна, хотел страдать, хотел, чтобы его упрятали за решетку немедленно. Он закрыл глаза, думая над тем, что скажет полиции. Скоро, очень скоро его внимательно выслушают и проверят его слова. Скоро он обретет, наконец, спокойствие в одиночной камере.
      Внезапно такси остановилось, и шофер щелкнул рукояткой счетчика.
      — Мы приехали.
      Томас очнулся от своих мыслей, сунул руку в карман и вытащил оттуда долларовую бумажку. Подал ее шоферу и, не ожидая сдачи, открыл дверцу.
      — Эй! Подождите секунду! — заорал водитель. — А где же остальные мои деньги, любезный? Посмотрите на счетчик.
      Томас недоуменно уставился на стеклянный экранчик. На нем значилась сумма — девять долларов сорок пять центов.
      — Но здесь какая-то ошибка. Столько не могло набежать.
      — Вы утверждаете, что мой счетчик лжет? — прорычал водитель, выставив на него свое небритое лицо с грубыми чертами. Казалось, вот-вот он набросится на Томаса с кулаками. — Да будет вам известно, что всего лишь два дня назад его проверил инспектор. И, кроме того, я часто вожу людей в аэропорт и обратно. Расстояние в один конец обходился клиенту примерно в девять долларов.
      Томас протер глаза, пытаясь восстановить порядок в мыслях.
      — Но я сел в вашу машину не в аэропорте. Я нанял вас несколько минут назад. Мы не проехали больше двух миль.
      Водитель, тряхнув головой, нахмурил брови.
      — Мистер, у вас, наверное, галлюцинации или что-то в этом роде? Уже больше часа я катаю вас. Мы проехали весь путь от аэропорта. По дороге ненадолго остановились у дома, где вы живете, затем вы сказали доставить вас сюда. А теперь расплачивайтесь сполна, пока я окончательно не рассердился.
      Томас вновь почувствовал приступ головокружения, на этот раз более сильный; перед глазами поплыли странные огни, одна их рук стала бесконтрольно подергиваться. Он тщетно попытался проглотить слюну. Все внутри него сжалось в комок. Мерредит отчаянно напрягся, чтобы прийти в себя. Когда он заговорил, слова вырывались из горла отрывисто, словно кто-то бил его по животу.
      — Вы занимаетесь вымогательством… Вы видите, что я в нервозном состоянии… И поэтому пытаетесь вытянуть из меня лишние наличные… Но это не пройдет… Я сообщу о вашем поведении куда следует… Я запомню ваше имя и регистрационный номер…
      Томас открыл дверцу и попытался выйти из автомобиля. Водитель схватил его за руку, сжал ее словно в тиски.
      — Отпусти немедленно меня, идиот! — заорал Мерредит.
      — Не отпущу, пока не расплатитесь сполна. Раскошеливайтесь, или будем сидеть в машине весь день. Решайте, что для вас лучше.
      Поняв, что дальше спорить бесполезно. Мерредит решил уступить требованию таксиста. «В конце концов, — подумал он про себя, — зачем мне теперь деньги». Он потерял самое дорогое, любимое существо. Все остальное уже не имело значения.
      — Вот, возьми, — сказал он водителю, протягивая купюру достоинством в десять долларов. — Сдачи не надо.
      — Весьма благодарен, — усмехнулся язвительно таксист. Затем он откинулся на сиденье и включил зажигание. Мотор пришел в движение.
      — Эй! Подожди! Ты что сделал?! — опять заорал Мерредит. — Ты куда меня привез?! Это ведь не полицейский участок!
      — Я доставил вас туда, куда вы сказали ехать, мистер.
      — Ты лжешь. Это пятьдесят четвертая улица. Здесь размещается контора, где я работаю. Почему? Почему ты привез меня сюда?
      Водитель высунулся из бокового окна и погрозил Мерредиту пальцем.
      — Послушайте, мистер. Вы уже второй раз называете меня лжецом. Если вы еще оскорбите меня, я выйду из машины и разорву вас на куски.
      — Что происходит? Все спуталось в моей голове. Мне обязательно нужно явиться в полицию.
      — Мистер, отпустите дверную ручку!
      — Но я убил мою жену. Убил ее! И хочу во всем сознаться.
      — Это ваше дело. Но не задерживайте меня. Мне надо зарабатывать на жизнь. — Таксист вновь включил мотор, и прежде чем окончательно рвануть машину с места, выразил свое негодование. — На вашем месте я бы так не напивался. Глушить спиртное с утра — опасное занятие. Особенно, когда несут всякий вздор.
      Автомобиль исчез за углом. Несколько минут Мерредит стоял неподвижно. Он плохо соображал, чувствуя, что последние остатки разума вырваны из него, словно крылья у пойманной бабочки. Томас не понимал, что происходит. Ему казалось, что он находится в состоянии какого-то мрачного кошмара.
      С упрямой решительностью он продолжал бороться за самоконтроль. Нет, он не бредил, не был пьян. Томас вновь напряг мозги и приказал себе: «Думай! Вспоминай факты! Ясно однo — ты убил свою жену. Это объективная, трезвая, несомненная, неопровержимая истина. В этой истине следует убедить других. И когда это удастся, все сомнения, сумятица в мыслях исчезнут сами собой».
      Мерредит почувствовал, что двигается. Ноги повели в здание, где размещалась его контора. «Да, выход там, — подумал он. — Надо встретить и убедить человека, который хорошо знал и его, и Машу. Такой разговор внесет ясность в ситуацию и полностью вернет разум».
      На третьем этаже размещалось их проектное бюро. Там Должны находиться Бен Росс и Арт Фолли, его многолетние партнеры и коллеги. И, хотя оба не являлись его близкими друзьями, Томас был уверен, что может положиться на их помощь.
      Поднимаясь в лифте, Мерредит вновь подумал, что находится на грани ареста и наказания за содеянное. Он полагал, что живет в обществе, где господствуют законность и порядок, что через несколько минут груз вины будет частично снят с его сердца и с ним обойдутся так, как это принято в цивилизованной стране.
      — Мистер Росс у себя? — спросил он у молодой женщины-секретарши, сидевшей за столом в приемной. Та утвердительно кивнула, приветливо улыбнулась ему и указала на дверь, ведущую в кабинет. Томас шагнул через порог.
      — А, это ты, Том. Я тебя поджидаю. Через полчаса прибудут представители фирмы «МакГроу». Ты, надеюсь, принес планы строительства? Но, прежде всего, каковы результаты твоей поездки в Чикаго?
      Говоривший искренним тоном человек был толстым и лысым. Томас считал Бена Росса способным целеустремленным специалистом, хотя и не отличавшимся особым воображением, чтобы стать выдающейся личностью. Но Бену, обладавшему способностью внимательно выслушать собеседника, конечно, можно довериться.
      — Бен, я должен кое-что сказать тебе, — начал Мерредит.
      — Ты имеешь в виду чертежи? — поинтересовался коллега.
      — Со мной их нет. Я оставил их в своем портфеле. Оставил дома. Видишь ли, я заглянул утром домой, чтобы повидаться с Машей. Я надеялся приятно ее удивить, но…
      Росс поднялся из-за стола с широкой улыбкой на лице.
      — Мне все известно об этом.
      — Известно?
      — Разумеется. Маша мне позвонила. Пять минут назад. Сказала, чтобы ты не волновался из-за забытого портфеля. Она позаботилась, чтобы он не пропал. У тебя предусмотрительная жена, дружок. Береги ее.
      Мерредита вновь охватил сводящий с ума ужас. Он почувствовал, что погружается глубоко-глубоко в головокружительную бездну. Дыхание перехватило. Головная боль стала невыносимой, словно изнутри били по черепу молотками. Сознание того, что кошмар продолжается, потрясло его. Как в тумане он видел перед собой радушную, все еще улыбающуюся, все еще источающую искренность физиономию делового партнера.
      — Я ничего не понимаю, — пробормотал Томас.
      — Я говорю о твоей Маше, — продолжил Росс. — На нее можно, по-видимому, действительно положиться. Как я уже тебе сказал, пять минут назад она позвонила и сообщила, что служащие авиакомпании обнаружили твой портфель, забытый в самолете, и интересовались, куда его послать. Она просила их доставить портфель сюда, в оффис, потому что знала о нашем совещании с представителями фирмы «МакГроу».
      Томас Мерредит упал в кресло. Он уже не мог сдерживать мучавшее его беспокойство.
      — Бен, пожалуйста, — взмолился он. — Не обращайся со мной так, не надо. Этого я от тебя не ожидал.
      — Чего не ожидал? — спросил Росс, приблизившись к нему с озабоченным видом.
      — Не говори, что Маша звонила. Она не могла звонить.
      — Но она действительно…
      — Прекрати лгать мне! Прекрати!
      — Том, возьми себя в руки. Сейчас я позову Арта. Он был здесь, у меня, когда она позвонила. В его присутствии она сказала, что авиакомпания посылает сюда своего курьера, который привезет твой портфель.
      Томас отбросил в сторону руку партнера, который хотел потрепать его по плечу. Мерредит с вызовом вскочил на ноги.
      — Значит и Арт участвует в этом заговоре! Но почему? Почему вы все этим занимаетесь?
      — Чем занимаемся?
      — Вы все говорите мне, что она жива. Я же знаю, что она умерла. Я убил ее. Да, задушил ее сегодня утром.
      — Том…
      — Ты слышишь меня? Маша мертва. Вот почему она не могла сюда позвонить и сказать, что я забыл в самолете портфель. Кроме того, портфель был при мне, когда я убил ее. И портфель все еще там, в моей квартире. В гостиной. Лежит рядом с холодным и бездыханным телом Маши!
      Бен Росс стоял спокойно, не двигаясь. Когда Мерридит прекратил свои истерические выкрики, партнер пересек комнату, достал из шкафа бутылку виски и наполовину наполнил стакан.
      — Выпей это, Том… Виски тебе поможет.
      Мерредит машинально выпил, ничего не почувствовав. Внезапно он схватил Росса за руку, сильно сжал ее, словно стараясь передать своему коллеге ощущение острой муки и крайнего волнения.
      — Пожалуйста, Бен, пожалуйста. Поверь мне. Я убил ее. Ты единственный, кому я доверился. Все перевернулось с ног на голову с тех пор, как я ушел из дома. Но вот, с чем я абсолютно убежден: Маша мертва, и я не оставлял портфеля с чертежами в самолете. Портфель был при мне, когда я душил ее. Пожалуйста, помоги мне.
      — Что ты хочешь, чтобы я сделал?
      — Позвони в полицию. Скажи им, что я убил жену. Что я хочу быть наказанным за свое преступление. Я любил ее, но я и убил ее. Позвони в полицию. Позвони немедленно!
      Бен Росс вздохнул, пожал плечами и потянулся к телефону, стоявшему на его письменном столе. Томас наблюдал за ним с благодарностью. Наконец-то сейчас он войдет в контакт с полицией! Наконец-то жернова юридической справедливости начнут вращаться!
      В дверь постучали.
      — Войдите, — отозвался Бен, поднимая телефонную трубку.
      В полураскрытую дверь просунулась голова секретарши Росса, которую Томас уже видел раньше. На лице молодой женщины было извиняющееся выражение, словно она вынуждена была вмешаться в ход важной беседы. За спиной она что-то держала.
      — В чем дело, мисс Тори?
      — Извините, мистер Росс. Только что прибыл посыльный из аэропорта. Он доставил портфель мистера Мерредита.
      Секретарша вынула руку из-за спины, в которой держала кожаный портфель желтого цвета. Это был, несомненно, портфель Мерредита. Мисс Тори с улыбкой протянула его Томасу и сказала:
      — Посыльный ждет в приемной. Вам надо расписаться в получении забытой вещи.
      Томас схватил портфель, судорожно ощупал знакомую холодную поверхность кожи. Тело Мерредита вновь бесконтрольно задрожало. Испуганная секретарша попятилась из кабинета.
      Бен Росс, увидел выражение ужаса и крайней растерянности на лице коллеги, поспешно предложил:
      — Я пойду и распишусь за получение.
      — Нет, нет! — воскликнул Томас и бросился к двери, перевернув на пути стул. — Мне нужно увидеть человека, который доставил портфель, нужно заставить его сказать правду.
      Крайне взволнованный Мерредит натолкнулся в приемной на высокого, худощавого, ничем особенным не выделявшегося человека лет тридцати.
      — Где вы взяли это? — закричал Томас, указывая на портфель. — Говорите правду'.
      От неожиданности посыльный растерянно и испуганно замигал.
      — В аэропорту, у начальника моей смены.
      Мерредит схватил посыльного за отвороты пиджака и тряхнул изо всей силы.
      — Лжец! Лжец! Ты был в моей квартире. Ты взял портфель в гостиной.
      — Мистер, да вы в своем ли уме?! — возмутился посыльный, пытаясь освободиться. — Отпустите меня! Я никогда не был в вашей квартире. Я даже не знаю, где вы живете. Я прибыл из аэропорта. Шеф сказал — надо срочно доставить.
      — Нет, ты видел Машу. Ты видел ее, лежащую на полу, там, где я оставил труп. Признай это! Признай, черт побери!
      Мерредит, уже не отдавая себе отчета, что делает, продолжал выкрикивать бессвязные фразы и трясти посыльного, который выглядел не на шутку напуганным. Глаза Томаса, наполненные слезами, гнева ничего не видели. Словно издалека до него доносились истерические рыдания мисс Тори, успокаивающие голоса Бена Росса и Арта Фолли, пытавшихся тщетно оторвать его от посыльного.
      Наконец, Бену и Арту удалось утихомирить Мерредита, ударив его бронзовой статуэткой по голове чуть повыше левого уха. Томас упал без чувств на паркет, и темнота затмила его сознание.
      Сколько времени он находился в беспомощном состоянии, Мерредит понятия не имел. Прийдя в себя, он увидел, что лежит на кушетке. Кто-то положил ему на голову компресс из мокрого полотенца. Медленно, по мере того как его сознание прояснилось, он обвел взглядом помещение и тут же увидел знакомые вещи: настольную лампу, пепельницу, книжные полки. Да, он находится в собственной квартире, в гостиной, лежа в метре от места, где он задушил Машу. Каким-то непонятным для него образом он возвратился на место преступления. Медленно Томас повернул гудевшую голову и посмотрел на пол, где должен был находиться труп жены. Там ничего не было. Все стояло на своих обычных местах. Даже старинные часы мирно тикали, точно передвигая стрелки, на полке выше камина. Мерредиту показалось, что он спит и видит сон. То, что предстало наяву, могло произойти лишь в каком-то невероятном телевизионном фильме. Ведь он действительно убил Машу. Он отчетливо помнил каждую деталь убийства, каждое свое переживание в случившейся драме. То, что с ним произошло, было правдой. И ничто, и никто не могли поколебать его уверенности в этом. Но где же тогда тело? И почему так тщательно прибрана комната, где произошло убийство?
      Мерредит услышал голоса и повернул голову в их сторону. Два его сослуживца стояли у окна и тихо беседовали с человеком, которого он никогда не видел. Глаза Томаса продолжали блуждать. Они, наконец, узрели полицейского в форме, стоявшего у двери и что-то записывающего в блокноте.
      Мерредит попытался принять сидячее положение. Он понял, что кто-то вызвал полицию. Наверное, по указанию полицейских в гостиной навели порядок, пока он находился в бессознательном состоянии. Скорее всего, тело Маши должным образом сфотографировали, обследовали и увезли в морг для вскрытия. Человек, разговаривающий с его деловыми партнерами, очевидно, — детектив. Но и полицейские в форме ждут, конечно же, когда Томас очнется, чтобы арестовать его. Что ж, настал их черед.
      Мерредит с трудом сел, прокашлялся, давая знать, что пришел в себя. Человек, беседовавший с Россом и Фолли, извинился перед ними и приблизился к нему. Темноволосый, с большими печальными глазами он участливо чуть улыбнулся Томасу, словно намереваясь сообщить плохие новости.
      — Я лейтенант Феранте. Из отдела, занимающегося уголовным расследованием.
      — Вы нашли Машу? То есть ее тело?
      — Да. Мы нашли ее.
      — Она мертва?
      — Да.
      Томас удовлетворенно кивнул и откинулся на спинку кушетки.
      — Я готов сделать полное и чистосердечное признание. Мне нечего скрывать. А теперь можете меня арестовать.
      Последовало молчание. Мерредит посмотрел в лицо лейтенанту. Тот скептически встретил его взгляд.
      — В чем дело? Почему вы так на меня смотрите? — спросил Мерредит.
      — Может быть, вам лучше снова прилечь. Вас довольно сильно ударили по голове. По-видимому, мне придется снова вызвать доктора.
      Лейтенант сделал жест в сторону подчиненного, и тот, убрав блокнот, вышел из комнаты.
      — Что происходит? — потребовал объяснения Томас.
      — Ничего.
      — Тогда почему вы меня не арестуете? Чего вы ждете? Я задушил жену. Она мне изменяла. Поэтому я убил ее. В этой самой комнате. Арестуйте меня. Где наручники?
      — Ваша жена погибла вследствие несчастного случая, — сказал полицейский, наконец. — Она утонула в ванной. Принимая душ, очевидно, поскользнулась, наступив на кусочек мыла.
      — Нет, нет и еще раз — нет! — запротестовал Мерредит.
      Он сильно прижал ладони к ушам, чтобы вновь не услышать только что сказанных полицейским слов. — Этого не может быть. Неужели вы не понимаете, что этого не может быть?
      — Но это действительно так и произошло. Вода продолжала течь, когда мы обнаружили тело.
      — Кто обнаружил?
      — Ваши коллеги и я. Росс и Фолли, крайне взволнованные вашим поведением в конторе, позвонили мне. Мы встретились у подъезда вашего дома, куда они привезли и вас без сознания. Затем мы вместе занесли вас сюда. И сразу же увидели в наполненной водой ванной тело вашей жены. Она была мертва примерно минут двадцать. Подобные инциденты с душем случаются чаще, чем вы думаете.
      — Но это не был несчастный случай. Я убил ее.
      — Поверьте мне, мистер Мерредит. Я уже двадцать два года занимаюсь расследованиями. Я и мои сотрудники в состоянии отличить несчастный случай от умышленного убийства. Мы бы, конечно, вас арестовали, если бы имели хоть малейшее основание вас подозревать.
      — Но…
      Дальнейшие слова Мерредита прервало появление полицейского в форме и небольшого роста розовощекого субъекта, держащего в руке медицинский саквояж…
      — Это доктор Ньюмен из следственного управления, — представил вошедшего Феранте.
      Розовощекий стал профессионально ощупывать голову Мерредита.
      — Серьезный удар. Возможно, есть внутренняя гематома. Вам следует соблюдать постельный режим, молодой человек.
      Томас схватил врача за руку.
      — Доктор, вы смотрели мою жену? Скажите мне, что она умерла от удушения. Вы видите, что я хочу, что бы меня судили за преступление. Поэтому, очень прошу вас, убедите их, что я убил ее.
      — Я не могу.
      Мерредит опешил.
      — Но почему?
      — Потому что все было так, как они утверждают. Ваша жена умерла в результате происшедшего с ней несчастного случая. Умерла в ванной. Она потеряла сознание при падении в нее и утонула. Случившееся зафиксировано в медицинском протоколе, который я подписал. Я уже передал этот документ для приобщения к делу и ничего не могу изменить. В конце концов, я подтвердил то, что видел собственными глазами.
      Устремленный на Мерредита взгляд врача был твердым, немигающим, словно таким образом Ньюмен хотел окончательно убедить владельца квартиры в неоспоримости вынесенного медицинского заключения. Томас ничего не сказал. Его пальцы отпустили врача, и руки безжизненно упали на колени.
      Немного погодя, доктор протянул Мерредиту несколько таблеток розового цвета и стакан воды.
      — Выпейте это. Лекарство поможет вам уснуть. Завтра вы почувствуете себя значительно лучше.
      Томас безропотно выполнил рекомендацию врача. Тот закрыл свой саквояж и посоветовал собравшимся разойтись. Один за другим — сначала полицейский в форме, потом Росс и Фол-ли — покинули вслед за врачом комнату. Лейтенант Феранте, однако, не спешил уходить. Задержавшись у двери, он, казалось, с еще большим участием разглядывал Мерредита. Наконец, и он потянулся к дверной ручке, чтобы уйти. Томас собрал последние силы и сказал:
      — Но я убил ее, лейтенант.
      — Это лишь ваше утверждение, мистер Мерредит.
      — Но почему все-таки вы мне не верите?
      — Вы хотите, чтобы я объяснил вам это «почему»? Потому, что я располагаю, по меньшей мере, шестью свидетелями, которые опровергнут пункт за пунктом любого вашего признания. Эти свидетели покажут, что знали о каждом вашем шаге с момента вашего прибытия в аэропорт. А это такое непробиваемое алиби, которое ни один суд присяжных не может поставить под сомнение. Никто не поверит, что вы ответственны хоть в малейшей степени за смерть вашей жены.
      — И вы тоже не верите, что я ответствен за ее убийство?
      — А почему я должен отвергать показания этих шести свидетелей?
      Лейтенант снова потянулся к дверной ручке.
      — Обождите! — взмолился Мерредит с отчаянием в голосе. — Скажите, почему никто не хочет войти в мое положение? Почему несколько людей, некоторые из них совершенно мне незнакомые, добровольно пытаются защитить меня от ответственности? Почему они словно сговорились, чтобы спасти меня от суда?