1

Солнце светило ярко и свободно, создавая обманчивое впечатление лета. Но огненный шар висел по-осеннему низко и тревожил глаза водителей, как запретный знак светофора. Игорь опустил щиток автомобиля, спасаясь от назойливого светила, и откинулся на спинку сиденья. Опять затор! Перекресток Невского проспекта и набережной Фонтанки был привычным злом для петербургских водителей. Регулировщик пропускал поток машин вдоль проспекта и тормозил колонну автомобилей на набережной, будто хотел остановить течение реки.

Игорь не выносил вынужденного бездействия. Он крутанул руль своего темно-красного джипа, машина подпрыгнула, как горный козел, и въехала на тротуар. Какая-то женщина в светлом плаще испуганно отскочила в сторону, нелепо взмахнув сумкой.

Игорь обошел несколько машин и вновь ввинтился в законный ряд автомобилистов. Его инициатива словно послужила сигналом для всей колонны: машины рванули вперед, наращивая скорость.

Игорь Князев торопился в свою фирму, директором и владельцем которой он был.

Офис находился на Петроградской стороне, в одном из подвальчиков на улице Бармалеева. Здесь Игоря уже ожидал Леша Ерофеев — его помощник по всем направлениям. Направления были полуслепыми попытками Игоря укрепить свой бизнес. В последнее время он сосредоточился на книгоиздании и квартирных сделках. Годы реформ, сумасшедшие девяностые, дали простор инициативе. Ни сам Игорь, ни тем более Ерофеев не имели профессиональной подготовки в тех сферах, где сейчас зарабатывали деньги. Однако в жизненном багаже Игоря был кандидатский диплом физика. За плечами Алексея — десяток мастеровых профессий.

Офис представлял собой два небольших, полутемных помещения: кабинет директора и закуток для секретарши. Кабинет, где сейчас находился Алексей, более походил на захламленный склад. Письменный стол директора да старый кожаный диван терялись среди груды издательского товара. До самого потолка возвышались кипы бумаги, припасенной для новых изданий. Полученные из типографии пачки книг были свалены у входа.

Алексей слегка покачивался на пружинах продавленного дивана и размышлял о том, как бы ему основать свой бизнес. Алексею уже перевалило за тридцать, а он все оставался мальчиком на побегушках. Леша сгоняй туда, Леша привези это.

Взгляд Алексея упал на пачки нереализованных книг: «Лечение кипяченой водой». Этот товар завис (книготорговцы так и называли его «висло»), когда конкуренты выбросили на книжный рынок другое издание — «Лечение талой водой». Алексей знал, что Игорь опять обвинит его в нерасторопности. А что он мог поделать, если книжный рынок ломится от подобной продукции. Толкать товар было нелегко. Зато как снабженец Алексей был незаменим.

Купить по сходной цене газетную бумагу, разместить заказов дешевой типографии было для него раз плюнуть. Но лучше всего Алексею удавались сделки с недвижимостью. Он бы с удовольствием основал свою риелторскую контору, но без капитала шефа раскрутить такое дело было ему не по силам.

Алексей задумчиво ковырял пальцем маленькую дырочку в старой коже дивана, когда дверь офиса широко распахнулась.

— Ерофеев, опять сидим мечтаем? А «висляк» на месте, — констатировал шеф, заметив, что гора залежавшихся книг не убавилась. — Ты уже две недели тянешь с этой ерундой.

— Сделка сорвалась, оптовик отказался. — Алексей нервным движением руки пригладил русую челку. Эта челка и неловкий жест делали Алексея похожим на провинившегося, но бойкого пятиклассника. — Может, разменять часть тиража на что-нибудь подоходнее? — предложил он.

— Делай как знаешь, только не тяни. А как у нас с коммуналками? — Игорь достал сигарету и закурил.

— На Лиговке дела — о'кей! Квартира свободна, можно передавать покупателю.

— Хорошо, Леша, комиссионные получишь, как договорились. А теперь слушай: поступил новый заказ: требуется приличная квартира в районе Коломны. Рекламу я беру на себя, а ты, как обычно, работаешь с народом.

Алексею предстояло поискать тех, кого одолевали жилищные заботы. А таких нынче было полгорода. Не мешкая Ерофеев снял со спинки стула .свою кожаную черную куртку и вышел на улицу. Едва дверь за Алексеем со стуком захлопнулась, Игорь поднялся с кресла, оправил на себе свободный, вишневого цвета, пуловер и, включив беззаботную улыбку, шагнул в соседний с кабинетом закуток. Секретарша Юля сидела за компьютером, сосредоточенно играя в «тетрис», модную электронную игру этого сезона. Разноцветные кресты и загогулины размеренно падали в нескончаемо глубокий стакан на экране. Узкая, короткая юбочка сморщилась на бедрах девушки и обнажила сверкающие золотистой нитью колготки. Игорь отвел глаза от коленок Юли и залюбовался ее волосами. Роскошные, золотисто-рыжие пряди свободно раскинулись на белой шелковой блузке — костер на снегу. Сквозь тонкий шелк блузки просвечивала узкая лямочка бюстгальтера.

— Юля, ты уже набрала текст рекламы? — мягко поинтересовался шеф, подходя ближе.

— Вот блин, — обернулась Юля, и «теннисные мячики» ее грудей вызвали мгновенную реакцию где-то в глубине живота Игоря. — Пока тружусь, как пчелка, никто не видит, а как «тетрис» запущу, сразу и начальство является.

Вопреки высказанной Юлей досаде, было очевидно, что шефа она ни капельки не боится. И смешно было бы бояться его после совместной поездки в Москву на книжную выставку. Теперь шеф стал для нее просто Игоречком. Все произошло для обоих неожиданно быстро. Юля действительно трудилась все три дня выставки, «как пчелка». Она звонила бесконечным поставщикам и дилерам, оформляла срочные договоры, варила для важных партнеров мгновенно исчезающий кофе. Окончание выставки Юля с Игорем отпраздновали в ресторане. Заключением приятного дня стала ночь в номере гостиницы.

По возвращении в Петербург между шефом и его сотрудницей сложились новые, близкие отношения.

Но близость эта не была равноценна для каждого из любовников. Все помыслы и надежды Юли теперь были наполнены Игоречком. Она, разумеется, знала, что Игорьку вот-вот исполнится сорок лет, что он женат. Но ведь он сам говорил в ту памятную ночь в гостинице, что очень несчастлив в семейной жизни… Игорь, в свою очередь, досадовал на свою опрометчивость. Заводить роман в собственном офисе было рискованно. Его помощник, Алексей, приходился Игорю шурином, братом жены. И конечно, всегда держал сторону сестры.

— Текст готов. — Юля положила на край стола документ, напечатанный на типовом бланке с логотипом фирмы «Игрек» — латинской буквой "Y" в углу листа. Название фирмы было созвучно имени ее владельца.

Игорь мельком прочитал текст и вновь перевел взгляд на Юлю. Теперь девушка смотрела на него с откровенным призывом. Игорь наклонился и легко прикоснулся к губам Юли. В следующий момент он легко приподнял девушку и на руках понес ее в кабинет. Упругие «шарики» радостно упирались ему в грудь.

Игорь бережно опустил свою ношу на старый кожаный диван и привычным движением повернул в двери ключ.

Мгновение спустя комната наполнилась ритмичным скрипом изношенных стальных пружин. Наконец, сладкое, отупляющее спокойствие накрыло пару, как одеялом.

Постепенно холодные, трезвые мысли возвращались к Игорю. Зашнуровывая ботинок, он в который уже раз подумал: все, хватит, работа есть работа, а вслух сказал:

— Знаешь, малыш, хватит тебе секретарем в моем подвале киснуть. Я подыскал тебе место менеджера в одной фирме. Зарплата в два раза выше будет, чем у меня.

Юля состроила жалобную гримаску, отчего ее аккуратно выщипанные бровки убежали высоко на лоб.

Перспектива выбраться из этого подвала в красивый мир была привлекательна, однако как сложатся их отношения с Игорем?

— Но мы будем встречаться? — настороженно спросила Юля.

Игорь не успел ответить. В тот момент, когда он затягивал ремень на брюках, с лязгом открылась наружная, железная дверь. Всего пять шагов по узкому коридорчику — и лишь тонкая фанерная дверца, закрытая на ключ, отделяет вошедшего от уютного любовного гнездышка.

— Вы здесь, Игорь Дмитриевич? — послышался из коридорчика вкрадчивый голос бухгалтера Зинаиды Борисовны.

— Да, да, Зинаида Борисовна, — откликнулся Игорь, в спешке застегивая брюки и рубашку. — Сейчас открою.

Юля быстро юркнула в свой закуток, подхватив разбросанные туфли.

Игорь открыл дверь, впуская бухгалтершу:

— Такой сквозняк здесь при открытой форточке… — смущенно оправдывался он.

— Очень неудобное помещение, — подтвердила Зинаида Борисовна, отводя глаза в сторону. — Игорь Дмитриевич, я ездила в банк. Поступления на наш счет от НИИ «Магнит» прекращены. Три последних заказа не проплачены. Вы сможете выяснить, в чем дело?

— Да, я собирался к ним наведаться в ближайшее время.

— Хорошо. Игорь Дмитриевич, я пока квартальным балансом займусь, сентябрь на исходе. Какой компьютер можно занять?

— Садитесь за мой. Я сейчас еду в «Магнит», — ответил Игорь.

И снова Игорь Князев въехал на набережную Фонтанки, только теперь с другого конца. Здесь, неподалеку от цирка, находилось здание НИИ «Магнит».

Князев прежде работал в этом институте, но покинул НИИ задолго до того, как волна сокращений пронеслась по научным учреждениям. Ныне облик здания преобразился вопреки упадку института. Будто по мановению волшебной палочки старая, обшарпанная дверь превратилась в новую, с зеркальными стеклами. Исчезли стертые до вмятин серые ступени. На их месте сверкал белизной пьедестала полированный мрамор. Всей этой роскошью институт был обязан «Трансформбанку», арендовавшему помещения НИИ. Для Игоря совмещение банка и института было на руку. С бывшими сотрудниками его связывали деловые связи. Ныне издательство «Игрек» выполняло для «Магнита» заказ — готовило атлас карт магнитного потенциала Земли, а через банк Игорь проводил платежи своей фирмы.

Сейчас ему предстояло выяснить, почему прекращены поступления на его счет.

Попадая в полузабытый им мир науки, Игорь чувствовал, как оживает в нем беспокойно-любознательный ученый, который, казалось, умер навсегда. Это чувство было ему приятно, но одновременно саднило душу.

Он вышел из джипа, быстрым шагом миновал нарядный вестибюль и свернул к черной лестнице.

Парадной лестницей теперь пользовались служащие и клиенты банка. Сотрудники института могли попасть на свои, верхние этажи только через запасной ход. Игорь не спеша поднимался по крутым и узким ступенькам. Щербатые ступени, выпавшие звенья ограждения, местами затянутые проволокой, отвалившиеся куски перил представляли удручающее зрелище.

Шестой этаж встретил его тишиной. Пустовала даже курилка на лестничной площадке. Никто не сновал с рулонами бумаги по коридорам. Под ногами Игоря натужно поскрипывал старый, рассохшийся паркет. Игорь толкнул дверь «своей» лаборатории и едва не споткнулся о порванный линолеум на пороге.

В комнате по-прежнему стояло около десятка старых канцелярских столов, хотя теперь здесь обитали лишь три человека. Игорь окинул быстрым взглядом помещение: его жена, Ольга, как всегда, отсутствовала на рабочем месте. Возможно, собирала подписи на поздравительном адресе для какого-нибудь юбиляра или выполняла другую общественную миссию. «Оно и к лучшему, — подумал Игорь. — Ольга всегда норовит навесить ему какое-нибудь поручение по дому». Остальные двое сотрудников были на месте. За вполне современным компьютером сидел сорокалетний инженер Святенко, которого все называли просто Шурик. Весь экран его компьютера был испещрен сложными, непонятными Игорю значками. «Да, отстал я», — с легкой горечью подумал Игорь, раньше возглавлявший эту лабораторию. На хлопок двери запоздалым эхом отозвался скрежет задвигаемого ящика письменного стола. Это скрывала свои «грехи» вторая обитательница комнаты — работающая пенсионерка Нина Георгиевна. Игорь усмехнулся: в недрах ящика у нее наверняка была спрятана недозволенная книга. Недозволенная, разумеется, лишь на рабочем месте. Поняв, что в комнату вошел не начальник, Нина Георгиевна безбоязненно вытащила из стола монографию Фрейда. Приход Игоря ее обрадовал.

— Добро пожаловать, Игорь Дмитриевич! А мы вас ждали! Когда же наши карты будут готовы?

Кстати, зачем вы, издатели, допускаете эти безнравственные издания? — Нина Георгиевна постучала костяшками пальцев по твердому синему переплету книги Фрейда. — Своим дочерям я бы не рекомендовала такое чтение.

Игорь развел руками. Пожалуй, великий психоаналитик прав, разделяя человека на «внутреннего и внешнего». Почему-то Нина Георгиевна не захлопнула книгу «безнравственного» автора на первых же страницах, но, завороженная его откровениями, продолжила чтение, что не мешало ей прилюдно осуждать книгу. Оставив без ответа ее замечание, Игорь пояснил причину своего визита:

— Ваши карты почти готовы, отправлены в типографию. Но институт еще не оплатил нам работу.

Вы не знаете, в чем дело?

Шурик завершил какие-то манипуляции на компьютере и обернулся к Игорю. Услышав его вопрос, он лаконично ответил:

— Госзаказа нет, финансирования нет, планов нет. Три месяца зарплату не платят, сидим на «простойных».

Сколько Игорь помнил Шурика, этого вечного мальчика, у того всегда был философски-спокойный настрой. Он безмятежно наблюдал, как делали карьеру его друзья в прежние годы: защищали диссертации, добивались должностей. И нынче равнодушно взирал, как в поисках заработков метались те, кто еще недавно был на вершине успеха.

Идей у Шурика всегда было с избытком, но доводить их до результата он не умел. Ни одного прибора, внедренного в жизнь, за Шуриком не числилось. Но изученные на мехмате теоремы Коши, Фурье, Лагранжа и других классиков служили неиссякаемым источником для фантазий инженера.

«Его бы идеям да строгую оболочку», — подумал Игорь, вспомнив об одной общей с ним, так и не оконченной в связи с уходом Игоря, разработке.

— Но ты не огорчайся, — продолжал Шурик. — В другом месте отколется. Кто ищет, тот всегда найдет. Кстати, взгляни, что я в компьютере нарыл. Помнишь, мы с тобой обобщенный центр равновесия искали?

Игорь взял стул и подсел к компьютеру рядом с Шуриком. Тот вызвал программу, которая превращала экран в мерцающее звездами небо, лиловый макрокосм. Звезды не оставались на месте. Они кружились, вихрились в неведомом танце, постепенно образуя узор, похожий на спираль. Вначале спираль походила на ракушку, домик улитки. Казалась, и сама улитка, шевеля рожками, приветствует зрителей. Затем картина на экране менялась. Улитка уползала в самую глубину своей ракушки, постепенно сжимаясь сама и сжимая свой домик в жирную точку.

— Видишь ли, — пояснил Шурик, — это как бы модель закона жизни. Кажется, что устройство мира хаотично. Но это лишь на первый взгляд. Существуют особые точки, в которых случайности сходятся воедино.

— Так… Насколько я понимаю, это подтверждение того, что в просторечии называют Судьбой? — уточнил Игорь. — Кажется, что ты опутан хаосом, но жизнь ведет тебя к особой, заранее обусловленной точке. Скажем, к встрече с каким-то человеком или какому-то событию.

— В принципе так, — согласился Шурик, — хотя это и сильное упрощение. Смотри, мы вводим случайное воздействие, помеху, и местоположение точки меняется. Но пути все равно пересекутся.

Шурик набрал на клавиатуре компьютера какие-то значки, условно обозначавшие новые условия жизни.

Звездочки завихрились в другую сторону, но улитка вновь устремилась к центру ракушки, который утвердился уже на ином месте экрана.

— Если сверить мою жизнь с этим законом, — задумчиво произнес Игорь, — то сейчас ее можно изобразить в виде хаоса. Все вокруг меня крутится и пляшет. В бизнесе за одно-другое хватаюсь, в личной жизни сплошное мельтешение. Даже направление спирали еще не прорисовывается, и улитка не знает, куда ей ползти.

— Вот-вот, — подхватил Шурик. — Но это не только у тебя одного. Сейчас время такое. Хаос у всех и у каждого! Но точка стабильности существует, только мы ее пока не видим.

Шурик хотел показать еще какие-то картины моделей хаоса, но Игорь решительно встал:

— С тобой, приятель, не соскучишься, но извини, мне пора. Дела ждут.

Он вежливо попрощался с Ниной Георгиевной (та опять листала Фрейда) и быстро пошел к выходу, снова чуть не зацепившись за порванный линолеум.

Было ясно, что сотрудники не виноваты в задержке выплаты. Они не распоряжались деньгами. Директор НИИ тоже вряд ли выплатит долг. Пути безналичных денег были неисповедимы. Надо было искать другие способы, чтобы вытянуть из института деньги. Игорь спустился на парадный, второй этаж, где теперь размещался банк. Прежде вдоль широкого коридора была расстелена красная ковровая дорожка. На этом этаже размещались дирекция, профком и партком НИИ. Теперь ничего красного в коридоре не осталось. Пол радовал глаз светлым мрамором. Часть стен снесли. Все пространство занимал ярко освещенный операционный зал банка. Игорь миновал отгороженную стеклом стойку операционистов и прошел в служебное помещение. Здесь у него тоже были знакомые ребята. Вместе крутились на комсомольской ниве в студенческие годы. Бывший сокурсник Василий теперь руководил в банке кредитным отделом. К нему в кабинет и заглянул Игорь.

— Ну что тебе сказать, — выслушав Игоря, задумался Василий. — Есть одна неплохая схема. Институт выписывает на свой долг вексель, а банк приобретает его. Потом мы его обналичим и выплатим тебе определенную часть. Доход твой тут, конечно, слегка ужмется, но если не жадничать, свой навар получишь.

И институт не обеднеет, и остальные в выигрыше. На векселях сейчас весь бизнес в финансовом мире держится. С их помощью и собственность из рук в руки перетекает, как вода.

Выслушав совет Василия, Игорь повеселел. Несмотря на скромность дохода от этой сделки, ее безусловным плюсом была какая-то определенность. Операция с векселем давала уверенность фирме «Игрек» хотя бы на пару месяцев. А там еще что-нибудь подвернется: продажа недвижимости, контракт с книжным оптовиком. Главное — ловить момент!

2

Алексей действовал по четкому плану. Клиента интересовал район старой петербургской застройки:

Театральная площадь, канал Грибоедова и окружающие его маленькие улочки. Именно там Алексею следовало искать коммуналки, подходящие к расселению. Вначале он потолкался у пивных ларьков и завел там несколько полезных для дела знакомств.

Затем заглянул в сквер, окружающий Никольский морской собор.

Этот сквер, расположенный на юру — между деловой Садовой улицей и праздной Театральной площадью, — вызывал у случайного посетителя мысль о пересадочной станции, где никто долго не задерживается. И сейчас этот сквер заполняли «транзитники» — местные пенсионеры. Здесь они ненадолго сбрасывали со своих плеч тяжелый груз жизненных забот или обменивались ими друг с другом. Они готовились в неведомую для них дорогу, вехи которой просматривались отсюда. Достаточно было поднять голову и взглянуть на массивные колонны чугунной ограды, отделяющей общедоступный сквер от церковной территории, чтобы увидеть нечто необычное. На вершине колонн, как на постаментах, лежали морские якоря почти в натуральную величину. И эти поднятые высоко над землей якоря, казалось, были брошены невидимым небесным кораблем, терпеливо поджидающим своих матросов.

Алексей медленно прогуливался по широкой аллее, усыпанной желтыми кленовыми листьями.

Его взгляд не был устремлен в небо. Вертя головой то вправо, то влево, он незаметно рассматривал сидящих на длинных белых скамьях бабушек — потенциальных клиенток старательного маклера. Внимание Алексея привлекла одинокая дама почтенного возраста, читающая газету. Это была именно дама.

У Алексея не повернулся бы язык назвать ее старушкой. Наметанным глазом Алексей вычислил ее тщательно скрываемую бедность. На голове у дамы была застиранная белая панамка-"грибок". Выгоревший плащ (только по бокам еще сохранивший голубизну) и протертые старомодные сандалии, казалось, помнили свою хозяйку еще молодой.

На коленях ее лежала черная сумка с ручками, замотанными синей изолентой.

Алексей миновал даму-"грибок", прошел до конца аллеи и неторопливо повернул назад. У отмеченной им скамьи остановился и вежливо спросил:

— Не помешаю?

— Пожалуйста, молодой человек, садитесь, места всем хватит, — отозвалась пожилая женщина и перевернула страницу газеты.

Алексей мягко приземлился и пригладил набок свою непослушную челку. Немного помолчав, он спросил:

— Ну, что нового в граде Петровом? О чем сегодня в газетах пишут?

Сам Алексей газет никогда не читал и узнавал все новости по телевизору.

Соседка по скамье, обрадованная вниманием, сняла очки и стала пересказывать вычитанные ею в газете события. Слово за слово, и беседа перекинулась на ее собственную жизнь.

— Пенсия у меня минимальная. Я всю жизнь в школе проработала, учителем пения, на полставки.

С этого и пенсию начислили. Прежде я не бедствовала, и муж был жив, и сама подрабатывала: уроки музыки детям давала. А теперь восьмой десяток пошел, какие уж уроки, слух совсем ослаб.

— А дети что ж, не помогают?

— Детей, увы, Бог не дал.

— Соседи, поди, заедают? — посочувствовал Алексей.

— У меня отдельная, сама себе хозяйка.

«Вот так удача!» — подумал Алексей и тотчас дал ход назад. Он боялся излишней напористостью напугать обладательницу отдельной квартиры.

— Простите, вы, случайно, не в курсе, что сегодня вечером в Мариинке дают?

Театр оперы и балета, Мариинка, находился рядом, на Театральной, и вопрос Алексея был вполне уместен. Тем более, что старая дама была из музыкального мира.

— Увы, молодой человек, рядом живу, но не знаю, не ведаю. Я давно уж туда не хожу, там теперь такие цены на билеты, разве что иностранцам по карману.

— Я как раз думал жене подарок сделать к юбилею свадьбы, на балет сводить, — вдохновенно сочинял Алексей. — Вот сижу, жду, когда касса откроется.

А что, если касса как раз в это время закрывается на обед, спохватился Алексей и, не давая «грибку» заметить свою оплошность, тут же продолжил:

— А как вы посмотрите, если я и вам куплю билет? Будете почетной гостьей на нашем маленьком семейном торжестве.

— Что вы, молодой человек, как можно. Я же вам совсем посторонняя. Нет и нет!

Дама гордо выпрямила свои ссутуленные плечи и откинула назад свою головку-"грибок". Из ворота выцветшего плаща выглянул легкий, в голубой горошек, шарфик. Точно такой же был когда-то и у матери Алексея, только та носила его на голове.

Воспоминание о матери вызвало новый поворот в его уговорах.

— Я вас очень прошу. Моя мама далеко, у жены матери давно нет, а так хочется, чтобы кто-то пусть не близкий, но душевный человек разделил радость нашего юбилея.

— Ax, — улыбнулась старушка дама, и ровный ряд белых, искусственных зубов озарил ее улыбку, — я вижу, мне придется согласиться. Но в таком случае, молодой человек, возьмите билеты на «Сильфиду». В ней отражена тайна нашей жизни: быстротечность и иллюзорность бытия. Я так раньше наслаждалась этим балетом!

Добившись ее согласия, Алексей вежливо представился. В свою очередь узнал, что даму зовут Наталья Валерьяновна.

— Ну, мне пора, Алеша, — сказала она, с трудом поднимаясь со скамьи и направляясь к выходу.

Алексей вызвался проводить ее до дома. Наталья Валерьяновна с благодарностью оперлась на его руку и, быть может, впервые подумала, как хорошо было бы иметь такого вежливого и отзывчивого , взрослого сына. Они вышли из сквера, почти сразу попав на Театральную площадь. Вначале, в булочной на углу, Наталья Валерьяновна купила себе половинку буханки, затем они вдвоем зашли в кассу Мариинки. В кассе билетов на «Сильфиду» не оказалось. Но стоящий рядом с кассой мужичок с небольшой наценкой продал Алексею три билета.

Один Алексей тут же вручил Наталье Валерьяновне.

Она убрала билет в мешковатую сумку и снова стала прощаться:

— Спасибо, Алеша. Вот как раз и ваш трамвай, прямо до метро довезет, а мне напротив, площадь перейти.

Но Алексей пересек вместе с ней Театральную площадь. Там, где площадь выходила одной стороной на канал Грибоедова, в угловом доме по набережной и жила Наталья Валерьяновна. Алексей завернул вместе с попутчицей под темноватую, с низким сводом арку. Другая, нависающая почти над головой, подворотня вела в отделенный от общего двора четырехугольный стакан-колодец. В это темное, тесное пространство и выходили окна квартиры Натальи Валерьяновны. «На этом пятачке и одна тачка не встанет», — подумал Алексей.

— Вон, на четвертом этаже мои апартаменты. — Наталья Валерьяновна указала рукой на два окна, скрытые в углу «стакана» за водосточной трубой.

«Да, двор неказистый. Потенциальные покупатели сразу запросят скидку, — заметил про себя Алексей. — Да и этаж высокий, а лифта, наверно, нет».

— Лифта небось нет? — спросил он сочувственно.

— Нет, — вздохнула Наталья Валерьяновна.

Она пересекла маленький дворик, вошла в обшарпанную дверь. И тотчас стала меньше ростом: уровень первого этажа был ниже двора. Сюда во время дождя могли затекать потоки воды. «Еще один минус», — заметил Алексей. Все же однокомнатная в центре была неплохой находкой. И кухня с окном.

Алексей решительно последовал за новой знакомой.

— Извините, Наталья Валерьяновна! Вы мне не разрешите позвонить от вас?

— С большим удовольствием, Алеша! Заходите.

Заодно и чайку попьем.

Наталья Валерьяновна, как многие творческие люди, была доверчивым и бесхитростным человеком.

На большинстве дверей, выходящих на лестницу, не было ни номеров, ни звонков, ни даже ручек.

По-видимому, ими не пользовались, так как в квартирах имелся парадный вход. В темноватом углу, на площадке, поблескивала зловонная лужа, испарения от которой ударили Алексею в нос. Перила лестницы были частью поломаны, частью погнуты, вероятно испытывающими свою силу подростками. На площадке между этажами валялись разбитые шприцы, окурки, банки из-под пива. Повсюду настенные надписи: ругательства, витиеватые буквы названий популярных рок-групп и футбольных команд. Следы ночной жизни подъезда, не имеющей ничего общего с жизнью здешних обитателей, которым эта чужая безалаберная жизнь несла смутную угрозу.

«Да, лестница не в масть», — подумал Алексей. Он медленно переставлял ноги по ступеням.

Наконец, бряцая связкой ключей, Наталья Валерьяновна открыла два замка и пригласила Алексея зайти в квартиру.

Старый, намазанный желтой мастикой пол скрипел под каждым его шагом. «Паркет в плюс», — отметил про себя Алексей. Он вошел в кухню и выглянул в окно. Казалось рядом, только руку протяни, и коснешься окна на противоположной стене двора. Оно было плотно зашторено, и только тени, освещаемые электричеством, двигались за шторами.

Алексей отвернулся от окна и быстро осмотрел кухню. «Метров четырнадцать, большая», — прикинул он. Кроме газовой плиты и раковины, о кухне больше ничего не напоминало. Вся мебель была обычная, как в жилой комнате: стол, комод и маленький, со стеклянными дверцами буфетик. Наталья Валерьяновна пригласила Алексея в просторную комнату, которую, несмотря на дневное время, освещала нарядная, с хрустальными подвесками, люстра.

В узкое оконце, выходящее в угол двора, дневной свет почти не проникал. Квартира была неказистая, но могла пригодиться для квартирных маневров.

Алексей видимости ради позвонил по телефону, а хозяйка тем временем выложила на стол, покрытый пурпурной бархатной скатертью, большой старинный альбом с фотографиями и с удовольствием стала ему демонстрировать снимки своей молодости.

— А это мой племянник, — пояснила она, указывая на снимок мужчины в морском кителе. — Служит морским офицером на Дальнем Востоке. А прежде жил и учился здесь, в Ленинграде. Да, будь он тут, глядишь, и навестил бы старуху. Иной раз хвораешь…

— А вы часто болеете? — оживился Алексей. Кажется, разговор сворачивал на нужную для гостя дорожку.

— Случается, но вообще-то я не люблю с врачами связываться, — с гордостью заявила Наталья Валерьяновна, — только начни, сразу ворох болезней отыщут.

— А как же вы тогда одна обходитесь?

— Почему же одна? Соседка навещает, еще женщина из собеса приходит, продукты носит. Справляюсь потихоньку, вот только мыться теперь тяжело стало: ванны нет, а до бани далековато добираться. Вообще-то у нас тут, на Фонарном, отличные бани, еще дореволюционные. Раньше я любила туда ходить…

— А вы, Наталья Валерьяновна, не хотели б в новый район перебраться? Я бы мог помочь вам подыскать квартирку, можно и с ванной, — перебил воспоминания старушки Алексей-.

— Что вы, Алеша, я здесь почти всю жизнь прожила, здесь и умру.

— Ну, Наталья Валерьяновна, умирать вам рановато, на пенсии только и можно жизнью наслаждаться, — бодро сказал Алексей, решив про себя, что на первый раз, пожалуй, достаточно.

Он решительно встал и быстро попрощался с хозяйкой.

— А чайку-то, чайку не попьете? — причитала Наталья Валерьяновна, с сожалением провожая обходительного гостя.

Но у Алексея было еще много работы.

3

Елена шла по набережной Фонтанки, думая о своем. Она не замечала ни красивых особняков по обе ее стороны, ни величия конных скульптур на Аничковом мосту, уже открывшихся ее взгляду. Не беспокоило ее и скопление машин перед Невским проспектом. Жители крупных городов привычно отключаются на улице от внешнего мира: слишком напорист натиск впечатлений. Елена работала рекламным агентом в газете «Хроника рынка», так что переходы и переезды на общественном транспорте занимали половину ее рабочего времени.

Судьба выбросила Елену из привычной колеи, как и многих других в начале перестройки. Елена попала в бурлящий водоворот новой жизни после тихого, спокойного НИИ «Магнит», где она десять лет проработала старшим инженером. Жизнь в НИИ еще тлела, но денег оставшиеся там работники почти не получали. Поэтому в институте держались в основном пенсионеры да жены обеспеченных мужей. О Елене и ее дочери заботиться было некому.