- Богатства в мире распределены неправильно, - продолжал между тем Себастиан. - Мы призовем верующих к справедливому перераспределению. Бедность будет вознаграждена за свое долготерпение достатком. Неисчислимые богатства, собранные за века католической церковью...
      Тут он, взглянув на Ура, осекся. Лицо пришельца из космоса было неузнаваемым, оно как бы затвердело, "схватилось", как схватывается цементный раствор. По напряженному лбу бежала струйка пота. Толстые губы побелели и были словно склеены.
      - Что с вами, Уриэль? - спросил Себастиан. Ему было нехорошо от качки, у горла стоял тошнотный ком, но теперь он ощутил еще и испуг. Уриэль! - крикнул он. - Что случилось?
      - Ничего... - Ур повалился навзничь на койку.
      - Вам плохо? - Себастиан вынул стеклянную трубочку с таблетками. Примите вот это,
      - Нет. Ничего... Продолжайте...
      - Может, выпьете горячий кофе? Есть при такой качке невозможно, но кофе... Принести? - Шатаясь, Себастиан дошел до двери и, приотворив ее, отдал кому-то распоряжение. Вернувшись на свое место, он с минуту смотрел на Ура. Потом сказал тоном почти отеческим: - Ах, Уриэль, Уриэль... Вы, право, ведете себя как ребенок... Какие-то крайности - то цирк, то неосуществимые проекты... Зачем вам это? У вас даже нет приличного жилья, вы ютитесь по каким-то углам, по чужим квартирам. Получаете жалованье, извините, клерка, ездите в городском транспорте... У вас даже нет своего автомобиля!
      В дверь постучали. Себастиан принял у малого в черном берете поднос с бортиками, на котором в специальных клетках стояли кофейник и чашки.
      - Пейте, Уриэль, я налил вам.
      Теперь они сидели друг против друга как добрые приятели, отхлебывая из толстостенных чашек. Кофе был хороший, ароматный. Где-то внизу стучал двигатель.
      - Знаю, сейчас вам кажется, что над вами совершено насилие, - говорил Себастиан, - но на самом деле это не так, и вы поймете, что я - не более как орудие вашей же судьбы. Вам, дорогой друг, предначертано будущее великое, блистательное...
      "Вряд ли они приняли вызов, - думал Ур. - Они, конечно, еще далеко... Что ж, придется ждать прибытия в Кейптаун... Пресс-конференция? Пусть... Там-то я и заставлю выслушать меня..."
      - Вы слушаете, Уриэль? Разрешите называть вас привычным именем... Вы слушаете меня?
      - Да. Вы хотели показать заявление для прессы. Где оно?
      Себастиан с живостью вынул из внутреннего кармана куртки целлофановый пакетик, а из него - сложенный лист настоящего пергамента. Английский текст был набран крупным шрифтом, напоминающим средневековую первопечатную латынь, вокруг шел орнамент тончайшей, искуснейшей работы, с золотым тиснением.
      - Что это? - удивился Ур. - Вроде этих... как называются папские послания?
      - Энциклики, - улыбнулся Себастиан, подняв черные кустики бровей. Ну что ж, если угодно, это первая ваша энциклика, Уриэль. Видит бог, она не уступает ватиканским ни по стилю, ни по оформлению. Признаться, добавил он доверительно, - все это обошлось мне в такую сумму, что только успех нашего дела держит меня, так сказать, на плаву... Один фрахт этого судна... Впрочем, ни к чему, - оборвал он самого себя. - Читайте.
      "Люди Земли! Возлюбленные братья и сестры!
      Я снова с вами. Я пришел.
      Более года я обходил тайно Землю и видел многих людей и многие страны. И видел неправедные богатства и горькую нищету, и слезы человеческие, и горе от неразумия.
      Я осмотрел церкви и увидел, как плохо служат они делу моему. Истинно сказано в Апокалипсисе: церкви Ефесская и Смирнская, церкви Пергамская и Фиатирская, церкви Сардийская, Филадельфийская и Лаодикийская в смуте и раздоре.
      И только одна церковь, нерушимый корабль неоадвентистов, свято блюла веру во второе пришествие мое.
      Я говорю: я испил из чаши Грааль и вернулся и встал во главе церкви своей..."
      Дальше Ур читать не стал.
      - Не люблю пышного стиля, - сказал он. - Неужели нельзя попроще: дескать, я пришел и теперь все переверну кверху дном... А это что? Откуда тут взялась моя подпись?
      Внизу, под текстом, стоял широкий небрежный росчерк.
      - Перепечатано с вашего автографа, Уриэль. - Себастиан вытянул из его пальцев пергамент. - Если помните, летом, на Черном море, вы мне дали автограф. Я же сказал: ни в чем мы не собираемся вас затруднять - хотя бы и в росписи. Механизм полностью налажен и готов к действию. Дороги назад нет. - Он поднялся. - Я рад, что вы проявляете разумный подход. Не хочу утомлять вас. Если вы захотите поесть...
      - Минуточку, Себастиан. Я хочу повидать юношу, которого ваши люди вчера захватили вместе со мной.
      - Я пришлю его, если только он на ногах. Франсуа плохо переносит качку. Разрешите вас заверить, что Франсуа, как и его достойный дядюшка, будет вам верным служителем.
      - Что это значит? Вы хотите сказать, что он...
      Себастиан покачал головой:
      - Боже, как беспредельно вы наивны...
      Ур встал, устремив на швейцарца тяжелый взгляд.
      - Мальчишка куплен? Вы подослали его на "Дидону", чтобы следить за мной? Отвечайте! Ну, живо!
      Себастиан стоял, держась за край стола, и прислушивался к чему-то. Теперь и Ур услышал: топали ноги по железной палубе, доносились какие-то крики. Что-то там, наверху, происходило. Себастиан быстро вышел из каюты, но не успел притворить за собой дверь: Ур, метнувшись, навалился на дверь плечом. Себастиан давил с той стороны и кричал, призывая кого-то на помощь. Несколько секунд они боролись таким образом, потом Ур мощным рывком отбросил противника. Себастиан растянулся в узком коридоре. Пока он поднимался, вытаскивая из кармана пистолет, Ур в несколько прыжков достиг трапа, ведущего на верхнюю палубу.
      Океан был страшен. Белопенные горы ходили, громоздясь выше мачты, бросали судно вниз-вверх. Дико, по-волчьи завывал ветер; он был так плотен, что можно было лечь на него грудью. Поток воды обрушился на палубу, сбил Ура с ног. Он очутился бы за бортом, если б не успел схватиться за штормовой леер - канат, протянутый вдоль палубы. Мелькнуло рядом чье-то лицо с безумно вытаращенными глазами. На мостике человек в черном мокром плаще орал, глядя куда-то вверх. Ур, вцепившись в леер, поднял голову. Косматые бурые тучи плыли, гонимые ветром, их клочья словно бы цеплялись за мачту, за низкую, косо срезанную трубу. С неба, из туч, в сереньком свете утра опускалось прямо на судно серебристое "веретено".
      Опять обвал гигантской волны. Покрывая рев воды и ветра, кричали на верхней палубе люди. Человек в черном берете мелко крестился. Кто-то орал:
      - Марсиане!.. Это за ним прилетели!..
      Ур не сводил взгляда с летающей лодки. Дошел, дошел вызов... Он не видел, как Себастиан, держась одной рукой за леер, другой нацелил на него пистолет. И тут выскочил откуда-то Франсуа - Ур узнал его по соломенным волосам, по родимому пятну на бледной щеке. В следующий миг Франсуа вышиб из руки Себастиана пистолет и завопил срывающимся голосом:
      - Мосье Ур, простите, простите... Они мне говорили, что так нужно для вашей же пользы... Простите меня, мосье Ур!..
      Стоя на коленях, он плакал и цеплялся за куртку Ура.
      Лодка теперь висела над траулером, и вдруг палуба стала давить на ноги, она поднималась, поднималась, но это была не очередная волна какая-то исполинская сила вытягивала судно из воды...
      Взвыл, разгоняясь в воздухе, оголенный винт. Кто-то с мостика безумным голосом заорал, чтобы остановили двигатель. Оцепенев от ужаса, команда траулера смотрела на невесть откуда взявшееся "веретено", которое притянуло, вырвало судно из воды и теперь потащит его за собой на небо, на Марс или еще дальше... Лязгая зубами, шепча давно забытые молитвы, смотрели на женщину с яростными черными глазищами, которая появилась в открывшейся на боку "веретена" овальной двери, на рыжебородого мужчину, выглядывавшего из-за плеча женщины...
      Ур замахал им руками, закричал, и в ответ женщина тоже крикнула и засмеялась, а мужчина выкинул из двери что-то белое. Это был шторм-трап, он долетел, разматываясь, до палубы траулера, и Ур подбежал к нему, занес ногу...
      Гуго Себастиан опомнился. Он кинулся вслед за Уром, но тут человек в черном берете проворно подставил ему ножку. Себастиан упал на палубу, его потащили назад. Он кричал:
      - Скоты! Проклятые трусливые скоты!.. Сколько вам заплачено!.. Держите его, он же уходит, уходит...
      И он пытался вырваться и рыдал, колотя отчаянно кулаками по железной палубе. Его держали крепко.
      Ур долез по раскачивающемуся шторм-трапу до двери лодки.
      - Франсуа! - крикнула Нонна. - Почему он не забирается?..
      - Не надо его звать! - Ур, задыхаясь, ступил в отсек и потянул шторм-трап наверх. - Я все-таки не Христос, чтобы прощать... Скорее! Вы мне энергатор разрядите...
      Он захлопнул дверцу и ринулся к пульту управления. Быстрое движение руки...
      Траулер со своей потрясенной командой рухнул в воду, выбросив гигантский фонтан, и закачался на волнах.
      Ур и Нонна кинулись друг к другу. Они стояли обнявшись и обмениваясь бестолковыми восклицаниями, а лодка между тем все так же низко висела над штормовым океаном. Валерию казалось, что волны вот-вот дотянутся, захлестнут, "слизнут" неуправляемую лодку...
      - Ты молодчина, Нонна!
      - Дорогой ты мой...
      - Как твоя нога?
      - Какая нога?
      - Мерзавец, он выдумал это...
      - Ты о чем, Ур?
      - Потом, потом...
      Тут Валерий не выдержал. Он дернул Ура за рукав и сказал:
      - Посмотри на экран.
      Ур увидел пенные гребни гор-волн и большую белую птицу, летящую в ложбине между двумя горами, увидел траулер, торопливо уходящий прочь от неприятного места.
      Ну, наконец-то вспомнил, что он не на Приморском бульваре возле кафе-мороженого...
      Ур сел в кресло перед пультом и несколько минут сосредоточенно работал, настраивая автопилот. По экрану внешнего обзора поплыла полоска голубого света. Океан ушел вниз. Лодка, бесшумно набрав высоту, легла на заданный курс.
      И вспомнил Валерий свой первый полет в этой лодке. Зеленый Каспий лежал тогда под ними, а впереди была неизвестность, и он, обмирая от страха, готовился, как говорится в романах, дорого продать свою жизнь... Как давно это было!
      - Обратно на Кергелен? - спросил Валерий, когда Ур поднялся из кресла.
      - Да.
      - Только погоди обниматься, Ур. Успеете еще. Что с тобой было? Кто тебя похитил?
      Ур наморщил лоб. Да, верно, пришла пора объяснить самым близким людям, что, собственно, с ним произошло. Он усадил Нонну в кресло, единственное кресло в отсеке, а сам сел на пол, скрестив ноги. Валерий тоже устроился на полу, прислонившись к стенке. Мягкий бестеневой свет лег на их лица и как бы приглушил на них выражение тревоги, усталости, пережитого отчаяния...
      И Ур рассказал о Гуго Себастиане, задумавшем объявить его Иисусом Христом и с его помощью перераспределить богатства в мире - прежде всего, разумеется, в свою, Себастианову, пользу. И о том, как через посредство библиотекаря Океанариума Жана-Мари он, Себастиан, пристроил на "Дидону" этого юнца, Франсуа Бертолио, и как охотился на него, Ура, по всему океану, и как вчера этому Франсуа удалось заманить его в засаду...
      У Нонны расширились глаза. Так вот оно что! Он безрассудно забыл обо всем и кинулся ей на помощь... Она не сводила взгляда с лица Ура и твердила мысленно, клялась себе, что никогда ни на одну минуту теперь не оставит его одного...
      Нонна принялась рассказывать, как проглотила пленку с закодированной информацией и что произошло с ней потом. Блокнот Ура был у нее в руках, и это оказалось так просто и естественно - повернуть кончиком пальца крохотную рукоятку сбоку и послать вызов лодке; она прекрасно знала, где находится лодка, да, знала, хотя и не смогла бы выразить это знание словами, - и лодка появилась. Она как призрак, возникла в темном, затянутом тучами небе и медленно опустилась на воду борт о борт с "Дидоной". Гавань замерла, пораженная небывалым зрелищем, а у доктора Русто выпала изо рта сигара. Она, Нонна, ничего этого не видела, это Валерий ей потом рассказал, и Валерий прыгнул за ней в открывшуюся дверь, хотя Нонна вовсе не собиралась брать его с собой, она просто ни о ком и ни о чем не помнила, кроме того, что нужно лететь на выручку Уру.
      Но куда лететь? До сих пор она знала, что надо делать, - каждый раз перед новым, что ли, этапом ее вдруг осеняло. Она знала, как поднять лодку в воздух, и подняла, но куда лететь, она не знала. Почти всю ночь лодка ходила кругами над Кергеленом, на экране было темно, и она, Нонна, временами думала, что сойдет с ума от страшного напряжения. И вдруг - уже стало светать - она поняла, куда надо лететь...
      - Я послал вызов, - сказал Ур. - Без блокнота это возможно только на небольшие расстояния, потому что нет усиления сигнала. Хорошо, что расстояние между нами было в пределах ста пятидесяти миль - дальше сигнал бы не прошел.
      - Ур, - сказала Нонна, почему-то понизив голос, - я еще не все сказала. Среди ночи, а может, под утро... да, уже начинался рассвет... я вдруг почувствовала, будто меня зовут. Вначале я подумала, что это галлюцинация. Но зов повторился... Я не различала слов, это были не слова, но мне стало ясно: спрашивали, почему я не отвечаю...
      - Это меня вызывали, - тоже тихо ответил Ур. - Но поскольку блокнот был у тебя...
      - Я так и подумала. Вдруг все исчезло. Будто выключилось.
      - Да, - кивнул Ур. - Они поняли, что это не я.
      Помолчали. Валерию страшно хотелось курить, он мял в кармане пачку сигарет, но, само собой, здесь курить не следовало - мало ли, взорвется что-нибудь.
      Ур сидел задумавшись. Но вот он поднял голову и увидел две пары глаз, с ожиданием устремленных на него.
      Что ж, теперь уже не было смысла скрывать...
      - Не знаю, как ты, Нонна, - сказал он, - а Валерий, наверно, давно понял, что я не просто вернулся на Землю жить среди людей, как живут мои родители... что у меня была определенная цель...
      - Мне приходило это в голову, - подтвердил Валерий. - Но вообще-то... как-то забывалось... Не хватало, что ли, времени хорошенько подумать. Так ты разведчик, Ур?
      - Да, - не сразу ответил Ур. - Помнишь, Валера, как ты заполнял мою анкету? В графе "Место рождения" ты написал "Транспортное средство". Я еще тогда задумался: где же моя родина? Древний Шумер, которого я никогда не видел и которого давно нет на свете? Или планета Эир? Я вырос на Эире, там я получил образование и воспитание, - значит, это и есть моя родина...
      - Нет, - быстро сказала Нонна, - твоя родина здесь. Ты сын землян и сам землянин. Ур, тебе трудно говорить. Не надо. Ни о чем не рассказывай.
      - Я вырос на Эире, и это был мой мир. Других я не знал и не хотел знать. Конечно, я сознавал свою непохожесть на них. Это мучило меня. Больше всего мне хотелось быть таким, как все. Хотелось страстно, до ненависти к собственному лицу и телу. Но это был мой мир. И когда мне предложили лететь на Землю... Нет, - вздохнул он, - не с этого надо начать. Надо начать с той эирской экспедиции. Первое знакомство с землянами создало у эирцев впечатление о Земле как о планете дикой, населенной крайне агрессивными существами, и на своих картах они сделали пометку, означающую низшую степень разума. Вместе с тем они подметили потенциальную способность земных племен к быстрому развитию. Покидая Землю - с моими родителями на борту, - экспедиция забросила в океаны несколько следящих маяков. Они обязаны были сделать это. Два маяка действуют до сих пор...
      - Где они находятся? - перебил его Валерий.
      - Ты знаешь. Это "дьявольские треугольники".
      Валерий коротко свистнул. Вот как! Конечно, он знал о "дьявольских треугольниках". Так называют два района: один - в Атлантике, между Флоридой, Бермудами и островом Вьерж, а второй - в Тихом океане, между Японией, Северными Филиппинами и островом Гуам. Там бывают страшные бури и мертвая зыбь, врут компасы и не проходят радиоволны, там бесследно исчезают корабли, не успев выкрикнуть SOS...
      - Маяки регистрировали мощные взрывы и анализировали состав атмосферы. Информация поступала на Эир и обрабатывалась... ну, можно назвать эту машину машиной прогнозов. Раз за разом прогнозы приобретали все более тревожный характер. Они предсказывали опасность для Эира...
      - Опасность со стороны Земли? - изумилась Нонна.
      - Да. Агрессивные от природы земляне, вооруженные ядерным оружием, выйдут в открытый космос, - такой прогноз был сделан, и его расценили как отдаленную, но реальную опасность для старых цивилизаций Галактики. Я был послан на Землю, чтобы определить степень опасности, дать достоверную информацию. Я понимал ответственность своей задачи и был полон энтузиазма...
      - Ты определил степень опасности? - спросила Нонна.
      - Я старался понять земную жизнь. Мне было так трудно, что невозможно выразить. В минуты слабости я просил отозвать меня... Погоди, Нонна, не торопи, я отвечу на твой вопрос... Жизнь на Земле, кроме самых общих принципов, определяющих условия существования разума в Галактике, нисколько не похожа на жизнь Эира. Там... как бы сказать... ну, все в высшей степени рационально. Там нет такой разнородности и пестроты, которые ошеломили меня на Земле... Не буду отвлекаться. Да, я старательно выполнял свою задачу. На Эире не только получали регулярную информацию от меня, но и видели моими глазами, слышали моими ушами. Они плохо понимали многое, и я как умел объяснял... Я пришел к выводу, что машина прогнозов преувеличила опасность...
      - Преувеличила! - Валерий вскочил и принялся расхаживать по тесному отсеку. - Ты им скажи, непременно скажи, что они могут спокойно спать на своих кроватях, черт дери...
      - Я тоже уверена, что ядерных налетов на Эир и любые другие населенные планеты не будет никогда, - резко сказала Нонна. - Просто обидно, что они считают нас дикарями!
      - Не надо обижаться, - посмотрел на нее Ур. - У них были достаточно серьезные основания считать землян агрессивными.
      - Да как же можно так обобщать? Ну, были войны, и сейчас есть. Ну, существуют агрессивные группы, реваншисты всякие, монополисты, фабриканты оружия - мир пестр и разнороден, в этом ты прав. Но нельзя же всех людей под одну гребенку!
      - Вот именно, - недовольно проворчал Валерий. - Они вроде тех мастеров скороспелых выводов, которые считают: сегодня в школу опоздал завтра сберкассу ограбит...
      - Что вы накинулись на меня? - спросил Ур. - Я же говорю, что информировал Учителя... я правильно информировал эирцев, что прогноз ошибочен... что есть на Земле могучие силы, которые не допустят вывоза ядерного оружия в космос.
      - Послушай, - остановился перед ним Валерий. - Ты информировал правильно, ты молодец. Ну, а если бы ты подтвердил прогноз? Что было бы тогда? Война миров?
      - Теперь не уэллсовские времена, Валера, чтобы лететь, высаживаться, чем-то рисковать...
      - Я помню, помню! Ты мне однажды сказочку рассказал, я запомнил, как грозились схлопнуть Солнце. Это про них ты рассказывал, про эирцев своих?
      - Сказка есть сказка...
      - Не крути, Ур! Могут они устроить звездный коллапс? Да или нет?
      - Могут. Потребуется такое количество энергии, что трудно себе представить, но в принципе это возможно... Что вы так всполошились, ребята?
      - Да видишь ли, - ворчливо сказал Валерий, садясь на место, - лично я обожаю загорать. Хочется еще полежать под солнышком кверху спиной...
      - Почему бы эирцам не вступить в прямой контакт с нами? - сказала Нонна. - Разве это хуже, чем вести тайные наблюдения?
      - С кем бы они вступили в контакт? До моей отправки сюда население Земли представлялось им скопищем враждующих племен.
      - Какая чушь! Как будто нет ничего, кроме вражды! Ты расскажи им, Ур, о движении за мир. О международном сотрудничестве ученых в Антарктике, о нашем соглашении с американцами о совместных полетах в космос, о международной службе погоды, о спасании на морях, о помощи при стихийных бедствиях...
      - Об Олимпийских играх, - вставил Валерий.
      - Наконец, есть международные организации, Совет Безопасности например, который мог бы назначить авторитетную группу экспертов...
      - Верно, все верно, - сказал Ур. - Они теперь знают об этом. Но контакт... Может быть, они найдут нужным вступить в контакт, но что-то я сомневаюсь. Слишком разные уровни. Скорее всего, они решат подождать, пока Земля достигнет второй степени разума.
      - А что это такое? - спросил Валерий.
      - Что это такое? - повторил Ур. - Хорошо. Попробую объяснить популярно... Помнишь, я у тебя прочел уйму старых книжек с чердака? Там был один роман Эдгара Берроуза...
      - Берроуз? - сказала Нонна. - Это автор "Тарзана"?
      - "Тарзан" там был тоже, без начала и конца. Но я говорю о другой его книжке, она называлась "Дочь тысячи джеддаков". Это космическая фантастика, и ее герой, Картер такой, путешествует по космосу без корабля и скафандра. Сконцентрирует волю - и перемещается натуральным образом на Марс...
      - Чепуха! - воскликнула Нонна.
      - Верно, чепуха. Такого быть не может. Другое дело - сама идея трансформации энергии мозга в физическое движение. Разум - это ведь не просто продукт высокоорганизованного мозга. Это - и энергия. Но для получения энергии требуется определенная система. Мозг постоянно принимает информацию, рассеянную вокруг; этот прием, не организованный в систему, стохастичен. Мозг может и должен быть настроен на направленный прием информации, и тогда мышление включается в информационные поля. Тогда оно становится не просто продуктом энергетики мозга, но и, многократно усиленное, само превращается в источник энергии. Эту энергию, которую дает коллективное, организованное в систему мышление, давно освоили на Эире. Можно это назвать интеграцией мыслительной энергии.
      - Коллективное мышление, - задумчиво сказал Валерий. - Где-то я читал... где-то было подсчитано, что мыслительная энергия двух миллионов человек, мыслящих синхронно, может зажечь сорокаваттную электрическую лампочку...
      - Зажечь лампочку? - Ур засмеялся. - Вряд ли на Земле есть электростанция такой мощности, какую дает выход энергии сознательно-коллективного мышления. Ну вот. Социальное устройство, достигшее такого уровня общего мышления, и есть главный признак второй степени разума.
      - Ну и ну! - покачал головой Валерий. - Значит, все там думают хором, что ли? Об одном и том же? По команде?
      - Нет, конечно. Каждый думает сам по себе. Но если нужна определенная информация или определенная затрата энергии, немедленно включается вся мощь коллективного мышления, ты как бы получаешь импульс.
      - Здорово! А каким образом... черт, не выразишь... как можно настроить свой мозг на направленный прием информации? В общем, нельзя ли мне, или вот Нонне, или любому из нас, простых смертных, подключиться к системе?
      - Нет, - сказал Ур. - На Эире с детства проходят специальный курс подготовки. Потом, по достижении зрелого возраста - примерно двенадцати лет по земному счислению, - ты сдаешь экзамен и получаешь личный усилитель. Это и есть акт приобщения к общему разуму.
      - Личный усилитель? - переспросил Валерий.
      - Да. Вы называете это блокнотом. Прибор универсален, он включает и устройство для записи. Но главное его назначение - усиливать энергетический потенциал твоего мышления. Прибор содержит сильный заряд, практически вечный, потому что постоянно идет автоматическая подзарядка. Вы сами наблюдали преобразование космического излучения в электрический ток...
      - И прибор как бы включает твое мышление в коллективное?
      - Примерно так. Я говорю все это упрощенно, потому что психофизика тут очень сложная, мне самому не вполне понятная.
      - Значит, в цирке ты поднимал людей направленной и усиленной прибором мыслью?
      - Да. Меня привлекало в цирке...
      - Погоди, Ур. Насколько я понял, прибор служит посредником между твоим и общим мышлением, так? Но общее мышление далеко отсюда. Не может быть, чтобы заряда прибора, каким бы он ни был, хватало на преодоление такого гигантского расстояния.
      - Ты прав, Валера. Заряда не хватает. Ладно, говорить, так уж все... Я ведь прилетел на этой лодке не с Эира.
      - Само собой. Тебя с родителями доставил космический корабль, высадил вас на десантной лодке и, надо полагать, улетел обратно...
      - Нет. Корабль остался на орбите Плутона. На корабле есть мощная станция-ретранслятор, через нее и идет моя связь с Эиром. Может быть, сегодня корабль перейдет на околоземную орбиту.
      - Почему?
      - Он придет за мной. Сегодня истекает мой срок...
      - Что?! - Нонна испуганно уставилась на Ура.
      - Они прилетят за мной, но я откажусь возвращаться. Я остаюсь.
      - Правильно! - кивнул Валерий. - Что тебе там делать? Может, у них больше порядка и все такое, но, по-моему, скучноватая планета.
      Ур не ответил. Он смотрел на экран, на бурный, уходящий к туманному горизонту океан. Скоро, наверное, уже откроется прямо по курсу Кергелен.
      - Я ведь не рассчитывал на то, что Нонна вызовет лодку и прилетит за мной, - сказал Ур, помолчав. - Думал, что ты лежишь с вывихнутой ногой...
      - Кому же ты послал вызов? Им? - спросила Нонна.
      - Да. У меня была надежда на то, что корабль близко.
      - Ур... они не увезут тебя силой?
      - Надеюсь, что нет. Дай мне, пожалуйста, блокнот. Надо быть готовым ответить на вызов.
      Нонна пристально на него смотрела и угадывала каким-то обострившимся чутьем, что он неспокоен, что за внешней сдержанностью скрывается тревожное ожидание.
      - А что, - спросил Валерий, - на Эире так и поставлено обучение глотай пленку с закодированной информацией?
      - Это один из методов, - ответил Ур с рассеянным видом. - Есть и другие... Между прочим, - взглянул он на Валерия, - меня удивило в священном писании... удивили некоторые детали. Пророк Иезекииль там глотает книжный свиток и наполняется таким образом знанием. И в Апокалипсисе - Иоанн Патмосский тоже учился так пророчествовать, тоже свиток какой-то глотал. Откуда это?
      - Хм! - пожал плечами Валерий. - Метод, одобренный священным писанием... А может, эирцы, когда посетили Землю, научили кого-то... Черт, что это?!
      Резкий толчок. Нос лодки стал быстро задираться кверху, будто она наскочила на препятствие и готовилась его перепрыгнуть. Нонна, вскрикнув, упала на спинку пилотского кресла. Ура и Валерия отжало к задней стенке отсека. Но Ур успел ухватиться за тумбу кресла и подтянул налившееся тяжестью тело к пульту. Перед ним заскользили цветные полосы, все быстрее, быстрее, и что-то тихонько щелкало.
      Ур знал, что означает щелканье - перемену курса. Автопилот не мог этого сделать...
      Он дотянулся до клавиши тормозного устройства. Нет. Лодка продолжала идти с ускорением. Попробовал изменить курс - лодка не послушалась. Нонна, лежа в кресле, со страхом смотрела на его перекошенное лицо, вывернутые губы. Она не знала, что и ее лицо сейчас искажено перегрузкой.
      - Что это? - спросила она, с трудом шевеля языком.
      Ур молча пытался обуздать лодку, вышедшую из повиновения. Но он уже понимал, что ничего сделать нельзя...
      - Это они? - прохрипела Нонна.
      - Да...
      - Что им нужно?.. Я не хочу к ним, не хочу, не хочу...
      Вцепившись в подлокотник кресла, Ур беспомощно лежал на почти отвесном полу. Он слышал, как сзади стонал сквозь зубы Валерий. Знать бы заранее, он усадил бы Валерия в кресло в соседнем отсеке. Там спинка с амортизатором - Валерию было бы легче перенести ускорение. О себе он не думал.
      - Ур, сделай что-нибудь, - хрипела Нонна. - Мне страшно... Скажи им, чтоб отпустили...
      Он молчал. Он знал, что они сейчас не ответят на вызов, не станут говорить с ним, пока не притянут лодку на место...
      Экран был закрыт серой пеленой. Потом его залила голубизна - это лодка прорвала густую облачность и шла теперь вверх в чистом небе.
      - Сделай, сделай что-нибудь, Ур...
      Голубое небо начало меркнуть, словно наступил вечер. Вот оно стало темно-фиолетовым, почти черным... вспыхнули звезды - незнакомые, круглые, немигающие...
      - Они не смеют! - кричала Нонна отчаянным шепотом. - Не смеют увозить насильно...
      Вдруг перегрузка кончилась. Замедление было мягким, только стало красно в глазах от прилива крови. Наступила невесомость. Нонна и Ур держались за кресло, а Валерий всплыл, его ноги висели у Ура перед носом. Нонна успела заметить, что на экране появилось нечто совершенно непонятное - какие-то странные конструкции, длинные сверкающие плоскости... Лодка, вздрогнув, остановилась. Снаружи донесся короткий стук, потом - шипение.
      - Стыковка? - спросил Валерий.
      Он опустился на пол. Невесомость теперь исчезла. Тело весило почти нормально.
      - Здесь искусственная тяжесть, - сказал Ур. - Сидите и ждите меня.
      Он пошел к двери, но тут Нонна выскочила из кресла и решительно заявила:
      - Мы идем с тобой.
      Ур поколебался было, потом махнул рукой:
      - Ладно. Только ни во что не вмешивайтесь.
      Они прошли шлюз. Открылась овальная наружная дверь, и Нонна увидела темноватый коридор и гладкий помост, плотно прилегающий к корпусу лодки. Он был пригнан с такой точностью, без щелей, что сразу стало ясно: лодка заняла свое место. Это было ее гнездо в чреве космического корабля.
      Ур быстро пошел по кольцевому коридору, освещенному невидимыми светильниками. Нонна и Валерий шли за ним, не отставая ни на шаг.
      - КТО С ТОБОЙ?
      - Женщина, которую я люблю. И мой друг.
      - ОНИ ХОТЯТ ЛЕТЕТЬ С НАМИ?
      - Нет. Они хотят остаться на своей планете. И я останусь с ними.
      - ТВОЕ ПРЕБЫВАНИЕ ЗДЕСЬ КОНЧИЛОСЬ. ТЫ ВЕРНЕШЬСЯ НА ЭИР.
      - Нет, я решил остаться. Всем сердцем я благодарен своему первому Учителю и всем эирцам, но я останусь на Земле. Я человек и хочу жить среди людей.
      - ТЫ ЗАБЫЛ ВСЕ, ЧЕМУ ТЕБЯ УЧИЛИ. ТЫ МЫСЛИШЬ НЕПОСЛЕДОВАТЕЛЬНО, ТЫ САМ МНОГО РАЗ ПРОСИЛ ПОСКОРЕЕ ВЫВЕЗТИ ТЕБЯ ОБРАТНО НА ЭИР.
      - Да, просил. Я не сразу пришел к ясному пониманию... Непоследовательность только подтверждает мою человеческую природу.