3. Волшебник в гневе

Вот уж ведь сказал вам: не шастайте по замку без меня! – вздыхал Фуфуг, вперевалочку поспешая за молодыми кобольдами.

– Нет, Фуфуг, это очень важно! – торопил Игуш. – Найди нам главную залу.

– Сейчас, сейчас, – кряхтел старичок, карабкаясь по винтовой лестнице.

Лестницы взметались вверх, винтовые сменялись мраморными, бурные речки изливались в озёра, озёра разбивали свои волны о песчаные, гранитные, глиняные и хрустальные берега.

Навстречу попадались лохматые кобольды, разбойничьего вида крысы, миловидные мурры, громоздкие тролли. Два раза по коридору прохлопала крыльями летучая мышь. Потом лестница безумными витками поскакала прямо вверх и уткнулась в маленькую дверку.

– Вот вам и главная зала, – выдохнул Фуфуг, ткнул пальцем в замок и произнёс:

– Привет, старина, открывайся. Это я, Фуфуг.

Дверца приветливо отворилась, и кобольды осторожно сунули носы внутрь.

От трона, занимаемого Умортом, исходил жар: волшебник пылал гневом. Прямо перед ним над полом почтительно витали серые полупрозрачные тени. Вид у них был жалкий и беспомощный.

– …что я сделал для вас! – гремел под сводами залы голос волшебника. – Я подарил вам вечность! Столетние вечные деревья! Вы могли не бояться урагана, смело глядеть в лицо языкам пламени! Вашу кору не смог бы пробить ни один топор. И вот чем вы мне отплатили!

– О нет, господин! – слабо шептали души деревьев. – Поверь нам, это не так! Мальчик с девочкой…

– Мальчик с девочкой! – взорвался волшебник. – Опять эти мальчик с девочкой! Что вам, железным платанам, могли сделать эти малявки?

Тени заволновались, как будто на них подул ветер, и подползли ближе.

– Мальчик, – шелестели они еле слышно, так что кобольдам пришлось отчаянно навострить уши, – мальчик умеет читать мелодию с листа… Ему стоило только просвистеть несколько первых тактов и… ты видишь, что стало с нами… Ещё недавно сильные и могучие, столетние стволы платанов рухнули в один момент, как трава под косой… Такую силу имеет мелодия, записанная в волшебной книге… Всему конец, если она прозвучит до конца…

В наступившей тишине Игуш поднял глаза на Уморта, и сердце его невольно дрогнуло: так сильно вдруг изменилось лицо у волшебника. Только что властный и самоуверенный, теперь он растерянно смотрел на шевелящиеся на полу тени, и волосы его на голове стояли дыбом.

– Говорите, говорите… – прошептал он, наконец, задумчиво. – Значит, мальчишка – музыкант? Я этого не знал… И как ему удалось найти книгу?

Одна из теней выплыла вперёд:

– Господин мой, мы не знаем, где они нашли Ветроногого. Но уже в обнимку с ним девочка подошла к моему стволу, зачем-то отдала его мальчику, а сама вскарабкалась на меня по ветвям. А потом мальчик, держа в руках Ветроногого, пожелал найти дупло. Всё, как предписано. Как делал это ты, о великий волшебник, когда желал самолично проверить, как охраняется книга. Я помню, Ветроногий почтительно держал тебя за руку…

Мрачно меряя шагами залу, Уморт краем уха слушал шелест теней.

– Не обессудь, что мы скрылись, не дав тебе объяснений. Мы были растерянны и подавлены, о господин… Что сталось с нами…

Неожиданно Уморт рванулся к парадной двери и рывком распахнул её.

– Грроггинса! – выкрикнул он.

Охранявший дверь тролль попятился.

– Грроггинса! – рявкнул ему Уморт. – Обер-кошуна сюда!

За дверью началось движение. Через какое-то время в залу протиснулась большая птица, рядом с которой волшебник казался жалким и незначительным. Но Уморта это нисколько не смутило. Смерив коршуна грозным взглядом, он налетел на него с вопросом:

– Что вы делали всё время с тех пор, – отчеканил Уморт, – как получили приказ разыскать человеческих детей?

– Да-а… Мы всё время их старательно ищем. Э-э… – Птица задумчиво почесала клювом перья. – Это очень вёрткие существа. Два раза мы почти что их настигли. Можно сказать, они почти что были у нас в лапах…

– Ну? И где же они? – поинтересовался Уморт.

Обер-коршун искренне пожал плечами.

От гнева волшебника воздух раскалился так, что Сиривушу пришлось вытереть пот со лба.

– О том, что книга исчезла, мне стало известно почти сразу. Но эти безмозглые медузы, – кивнул он в сторону трепещущих теней, – сгинули, как будто в воду канули. А дети… Детей кто-то успел настолько уменьшить в размерах, что они безнадёжно затерялись в лесу. Утащив с собой книгу. Нисколько не сомневаюсь, что это проделка феи Тортинеллы.

– Итак, – продолжал он, – я послал моих лучших коршунов разыскать и принести мне этих сопляков. Но мои лучшие коршуны, – сверкнул он взглядом в сторону "самого лучшего", – сообщают мне, что детишки затерялись в траве!

На мгновение остановившись, Уморт смерил птицу взглядом.

– Хорошо. Бывает. Я вызвал степной пожар и очистил от травы всю долину между моими горами и Драконьим Хребтом. – Сапоги волшебника рассерженно поскрипывали в такт чеканным шагам. – Потом я вызвал бурю. Она непременно должна была перенести всё живое через Хребет и выбросить в выжженную долину, как на тарелочку. И тут мои храбрые коршуны, – насмешливо взглянул он на смущённого обера, – целой стаей гоняясь за двумя ма-аленькими козявочками… Ха-ха!

Коршун понурил голову.

– Ребятишки успели преспокойненько спрятаться в хомячьей норке, – закончил Уморт.

– Мы предприняли тактику выкуривания… – сказал Грроггинс себе в оправдание.

– И выкуривали очень долго и отважно, – согласно кивнул Уморт, – пока не обнаружили, что козявки давно уже прокопали себе дырку под соседним холмом и… удрали верхом на хомяке!

Тут Уморт разразился таким хохотом, что слёзы брызнули у него из глаз, а "души деревьев" отнесло в сторону.

– Единственная мелочь, которую мне удалось выяснить, – сказал Уморт, устав смеяться, – это хотя бы то, что мальчишка в своём рюкзаке книгу не держал.

С этими словами он выудил откуда-то дорожный рюкзачок и бросил его стоявшему в дверях троллю:

– Там какая-то сладкая гадость в баночках. Отдайте мохнатикам. Они, кажется, такое любят.

Уморт развалился на троне и уже добродушно произнёс:

– Пауки мне служат лучше, чем коршуны. Заведу ещё пару паучатников, выдрессирую отличных лазутчиков, и скоро вся Цауберляндия будет у меня под ногтём!

Мрачный хохот снова сотряс стены тронного зала. Когда он затих, Уморт ещё долгое время сидел на троне, задумчиво глядя перед собой. Никто из присутствующих не решался нарушить тишину.

Выйдя из задумчивости, волшебник жестом подозвал к себе стража-тролля и усталым голосом приказал:

– Обер-коршуна – в клетку под арест. Найдите мне Чертокрылого. И объявите всем: награда тому, кто первым найдёт наших «неуловимых» человечков, – волшебник помолчал, улыбаясь своим мыслям, – н-да… наградой тому будет камень Гипова носа.

И, обернувшись к теням, прошептал:

– Исчезните! Я сам теперь займусь этим делом.

4. Ветроногий

Когда главная зала, наконец, опустела, и толстый Бубух запер за собой парадную дверь, Фуфуг многозначительно посмотрел на своих товарищей:

– Ну, теперь мне ясно, что это за книга. Можете не объяснять. Вижу, теперь настал мой черёд рассказать всё, что знаю. Не беспокойся, друг золотой, – улыбнулся он Сиривушу, – у этих стен нет ушей. Уморт не захочет, чтобы все его важные разговоры подслушивались.

Кобольды придвинулись вплотную друг к другу. Фуфуг пожевал что-то и медленно начал:

– Вы, конечно, не знаете, откуда взялся злой-презлой волшебник Уморт.

Он хитро поглядел на юных друзей и продолжил:

– А страшный волшебник Уморт произошёл… от эльфов. Да-да! Не удивляйтесь. Он эльф.

Кобольд задумчиво почесал свои седые лохмы:

– Вы думаете: не может быть! Эльфы, с их чистой душой, не знающей зла! Ну так слушайте.

Когда-то давным-давно, когда ещё наши с вами прапрадеды не появились на свет, в Цауберляндии жил один злой чародей по имени Ррорр. Был он очень старым. Ведь волшебники, хоть и живут на свете столетиями, тоже не вечны. Вот и Ррорр как-то почувствовал, что столетия его сочтены. Детей у него не было, а нужен был ему наследник, чтобы продолжить его чёрное дело.

Однажды во время прогулки он увидел детишек-эльфов, резвившихся на полянке в лесу. Чем-то понравился ему один мальчуган. То был сын королевского повара. Как его звали?.. Умрито?.. Мортино?.. Да не имеет значения. Сейчас его так не зовут. Ну, вот. Похитить ребёнка и заставить его с помощью магических чар позабыть о своём прошлом было для волшебника парой пустяков. Впрочем, не совсем так. Уморт смутно вспоминает своё прошлое, но не скучает, не тоскует, не жалеет…

Последние годы своей жизни Ррорр посвятил воспитанию юного волшебника. Когда тот вырос и возмужал, а Ррорр почувствовал, что смертный час его близок, он призвал к себе Уморта и дал ему в руки большую книгу. "В этой книге, – сказал он, – записана волшебная музыка. Вот тебе скрипка. Сыграй." Молодой волшебник послушно взял в руки инструмент со смычком и исполнил с листа красивейшее скрипичное произведение. Когда мелодия отзвучала, Ррорр сказал: "Теперь ты могучий волшебник, Уморт. А я – лишь жалкий старик. С этой мелодией я передал тебе всю свою силу. Когда-нибудь, много столетий спустя, тебе, умудрённому жизнью старому чародею, захочется передать свой могущественный дар другому, более молодому волшебнику, ты также отдашь ему в руки этот инструмент и ноты. Должен предупредить тебя, однако, что если эти две вещи попадут в руки простому музыканту, магическая сила ему не передастся, но ты, Уморт, тем не менее, превратишься в обычного эльфа, каким родился. Прощай, Уморт, сияй чёрной звездой над Цауберляндией!"

С этими словами старик Ррорр отошёл в иной мир, а преемник его озаботился, куда бы припрятать драгоценные сокровища. Книгу он спрятал, сами знаете куда, сделав дерево неподвластным ни огню, ни топору, ни времени. В стражи он определил свою любимую детскую игрушку – Ветроногого. А скрипку…

Кобольды напряжённо вытянули шеи.

– Ну? – не выдержал Сиривуш. – Скажи же, Фуфуг, наконец, где она?

– Здесь! – ткнул старый кобольд в сторону трона.

– Как я давно уже заметил, – задумчиво пробормотал Фуфуг, – старина Уморт делает всегда так.

С этими словами он взобрался на трон, важно поглядел по сторонам, положил обе руки на подлокотники и, прикрыв глаза, произнёс:

– Офнэн!

И не успел Сиривуш полюбопытствовать, что означает «офнэн», как трон внезапно поехал в сторону, открыв под собой люк.

– Ну, вот, – порадовался Фуфуг, – всё как и должно быть. Чего стоим? Вперёд! То есть вниз…

По узкой крутой лестнице друзья спустились в тёмный подпол. Свечи осветили небольшую комнатку без окон и дверей, чем-то напоминавшую детскую. То там, то сям сидела какая-нибудь игрушка, а в углу, упираясь своими шпилями в потолок, стоял большой игрушечный замок.

– Ищем быстрее, – оттащил Игуш Сиривуша за уши от игрушечного дерева, в дупле которого сидел кукольный кобольд. – Если Уморту вдруг захочется посетить свою детскую, нам уже отсюда не выйти.

Осознав опасность, друзья с большим рвением принялись за дело: в воздух полетели маски, парики и костюмы гномов, эльфов, троллей, туда-сюда задвигались баночки с какими-то красками, откуда-то выпал целый ворох эльфийских крыльев…

Но нужной вещи не находилось.

– Друг Фуфуг, ты уверен, что она здесь? – посмотрели кобольды с сомнением на старика.

– Клянусь, что здесь и больше нигде! – Старый кобольд, разогнувшись, тряхнул копной седых волос. – Или я – это не я. Много лет прожил я в этом замке и узнал достаточно. Ведь когда-то мы с твоим отцом, Игуш, пытались сделать то же самое… Да-да, то же самое, что вы с Сиривушем затеяли сейчас…

Опустившись, кряхтя, на колени, старик заглянул под диванчик.

– Но долго не могли узнать, в каком из деревьев спрятана книга. Нас были единицы, тех, кто пытался бороться со злым волшебником. "Рыцари леса" нас называли. А потом… Потом твой отец, Игуш, погиб в схватке с троллем… А я… я один, без друга, уже как-то не мог.

В наступившей тишине лишь скрипела передвигаемая мебель. Игуш хотел было расспросить Фуфуга о той хрустальной статуе, что видел в одной из зал, как вдруг Сиривуш вскричал:

– Да вот же она у нас, у остолопов, перед глазами!

Оба кобольда радостно подскочили. Прямо перед ними над камином висела изящная скрипка. На её блестящей чёрного дерева поверхности хитро переплетались замысловатые узоры. Смычок висел тут же.

Испустив победный вопль, Игуш с Сиривушем одновременно взобрались на стул, чтобы снять сокровище со стены.

В этот миг раздался свист. Потом вскрик. Недоумённо обернувшись, кобольды ещё успели увидеть, как старый кобольд медленно осел на пол.

Потрясённый Игуш кинулся к лежавшему без движения старику.

– Фуфуг! – тряс он его. – Фуфуг! Что с тобой?

В спине у старого кобольда торчала стрела. Глаза его были закрыты, и он прерывисто дышал.

Игуш вскочил на ноги.

– Кто…

Тихо. Своими чуткими ушами кобольды напряжённо вслушивались в тишину. Ни шороха, ни движения.

Вдруг в воздухе снова что-то просвистело, и в стену на волосок от головы Сириуша вонзилась новая стрела.

– Ах, ты… – выругался кобольд и выдернул стрелу из стены.

В это время в окошке игрушечного замка промелькнуло что-то красное. Выхватив меч, Игуш бросился к окну. Вооружённый ножом Сиривуш уже распахнул дверцу:

– Я сам, Игуш! Стереги у окна!

Кукольный замок заходил ходуном. Внутри что-то оглушительно загрохотало. Потом раздался радостный вопль Сиривуша: "А-а! Старый знакомый!"

После непродолжительной возни и сильных ударов, от которых стены кукольного замка опасно содрогались, в окне одной из башенок вдруг показалась фигурка человечка в яркой одежде, напоминавшей костюм паяца. В руке его был лук.

Только миг поколебавшись, человечек прыгнул прямо на Игуша, так что тот еле успел увернуться.

Воспользовавшись временным смятением кобольда, паяц одним прыжком взлетел на полку и натянул тетиву.

Какое-то мгновение Игуш смотрел Ветроногому прямо в круглые выпученные глаза. На лице у куклы была нарисована страшная улыбка. Казалось, он считал невыразимо забавным держать под прицелом живое существо.

Кобольд бросился на пол. Очень вовремя, ибо стрела пролетела как раз там, где только что была его голова.

– Ах, гад! – раздался яростный вопль Сиривуша. – Ты не выйдешь отсюда живым!

Ветроногого не зря звали Ветроногим. Он скакал с полки на полку, как будто в ноги ему были вделаны пружины, не забывая время от времени посылать в своего противника стрелу за стрелой.

Сиривуш, вооружённый одним ножом, прыгал с не меньшей ловкостью, но по скорости всё же отставал. Скрипка, Фуфуг, замок, Уморт – всё было позабыто. Не сводя глаз с противника, ловко уворачиваясь от стрел, Сиривуш упорно приближался к кукле.

Паяц вошёл в азарт. Уже забыв о русоволосом, он сосредоточился на чернявом, пытаясь сбить того стрелой. Вот он, подпрыгнув, зацепился за светильник на потолке, взобрался на него и, удобно устроившись, выхватил из-за спины ещё парочку стрел.

Так высоко Сиривуш запрыгнуть не мог. Сжав зубы, он наблюдал, как стрела приладилась к луку и посмотрела ему строго между глаз.

В это время лежавший на полу Фуфуг слабо застонал. Весёлый человечек обернулся и, не колеблясь, послал старику в грудь ещё одну стрелу.

В тот же миг в воздухе сверкнул нож. Перерезанный у основания, тяжёлый светильник с грохотом упал на пол, придавив собой Ветроногого.

Ловко поймав свой нож, Сиривуш бросился на куклу. В воздух полетели опилки.

Фуфуг бледнел на глазах. Склонившись над старым кобольдом, Игуш прижал ухо к его груди и задержал дыхание. Нет, как напряжённо он не вслушивался, сердце не билось.

Игуш не мог поверить. Он снова склонился над стариком. Сердце молчало. Лицо кобольда исказила гримаса страдания. Бледный, он медленно поднялся с колен и подошёл к другу.

Тот уже ловко опутывал паяца сетью, позаимствовав её у немаленьких размеров игрушечного паука.

Гневно сжав губы, смотрел Игуш в лицо Ветроногому. Тот отвечал насмешливой улыбкой, растянув рот до ушей. Игуш отвернулся.

– Этот мухомор изнутри сплошь набит опилками! – возмущался Сиривуш, затягивая на ногах у куклы крепкий узел. – Пролить столько чужой крови, а самому…

Услышав в ответ лишь тишину, Сиривуш поднял глаза на друга:

– Игуш, что Фуфуг?..

Не ответив, худощавый длинноволосый кобольд отошёл в угол и уткнул лицо в кучу тряпья.

5. Похищение

Ветроногого, крепко связанного и продолжавшего нагло улыбаться, повесили на гвоздик, повернув носом к стене. Печально постояв над телом Фуфуга, укрыли его скатертью, снятой со стола.

И только потом вспомнили про скрипку.

Невольно залюбовавшись изящным силуэтом виновницы только что произошедшего столкновения, надежды и спасительницы Цауберляндии, Сиривуш, наконец, протянул руку, чтобы снять инструмент со стены и… Пальцы его, пройдя сквозь скрипку, уткнулись в стену.

Недоумённо сдвинув брови, Сиривуш продолжал упорно шарить по стене, пытаясь схватить неуловимый инструмент. Тщетно: скрипка висела на том же месте, но была не плотнее воздуха.

Никогда ещё не испытывали кобольды такой растерянности. Тайна Уморта была раскрыта, погиб Фуфуг… и всё напрасно! Скрипка оказалась заколдована. Её ни снять, ни унести… никому, кроме Уморта.

Может быть, Фуфуг знал какое-то волшебное слово? Но он его уже не скажет никогда.

На всякий случай Сиривуш громко и отчётливо произнёс несколько раз "офнэн!", но на скрипку это нисколько не подействовало.

Растерянные и подавленные, сидели они мрачно на полу в маленькой комнатке без окон. Наконец, Игуш решительно поднялся.

– Идём! – потянул он друга к лесенке, ведшей из комнаты наверх.

Сиривушу явно не хотелось уходить. Он то и дело оглядывался на скрипку, которая – такая реальная – висела над камином.

– Ничего не сделать, пойми, – тянул Игуш друга мягко к двери. – Уйдём сейчас же, иначе может быть поздно. Уморт может войти в любую ми…

Схватившись за дверную ручку, Игуш вздрогнул: дверь была крепко заперта.

Они оказались в ловушке. Как два жука, которых Уморт любил ловить себе на обед.

Сколько пленники ни ломились, всё было напрасно: дверь даже не дрогнула. Слово «офнэн» тоже не помогало. Вероятно, Фуфуг знал нужное слово. Но сказать его уже не мог.

…Обхватив руками колени, Игуш напряжённо думал. В голове стучало, перед глазами плыл чёрный туман. Что делать? Что делать?

Бросившись к Ветроногому, Сиривуш вскричал:

– Говори сейчас же, мухомор недорезанный, как выйти отсюда! Ты не можешь не знать!

Паяц со стены улыбался лучезарной, прямо-таки счастливой улыбкой.

– Оставь его, – тронул его Игуш за рукав. – Разве не видишь? Он никогда не пойдёт нам навстречу. Это Умортова кукла.

В комнатке с игрушками наступила тишина. Невыносимо было бездействовать и ждать своей участи. Что, если Уморт войдёт сейчас? Можно было обернуться какой-нибудь вещью или камнем. На это кобольды были мастера. Но долго в таком состоянии они находиться не могли, силы бы их быстро истощились.

Минута проходила за минутой, час за часом. Сиривуш устало уронил голову на колени и заснул.

Игуш тоже начал клевать носом, когда на лестнице, ведущей к тронному залу, послышался тихий шум.

Сон мигом слетел прочь. Игуш встряхнул товарища за плечи. Тот понял сразу. Мгновение – и на месте, где только что сидели кобольды, оказались две кукольные подушечки, точно такие, на каких неподалёку сладким сном спала игрушечная фея.

Из темноты блеснули два синих глаза и на свет тихо выскользнул… мурр. Мягкими шажками, какими умеют ходить только кошки и мурры, он вышел на середину комнаты, оглянулся и увидел Фуфуга.

Охнув, мурр тихо опустился на колени перед телом и долго не вставал.

Когда же он поднял голову, то испуганно ойкнул, прикрывшись лапами. Прямо перед ним стояли два вооружённых кобольда.

Игуш невольно улыбнулся: таким растерянным было выражение лица у миловидного, пушистого мурра. Глаза у него были синие, как васильки, а белые усики на щёчках смешно торчали в стороны.

– Вы хотите меня убить? – пискнул мурр, переводя испуганный взгляд с одного кобольда на другого.

– Пока нет, – ответил Сиривуш. – Всё зависит от того, как быстро ты нам откроешь дверь.

– Уберите эти… острые! – мявкнул мурр, указав на направленные на него меч и нож.

Переглянувшись, кобольды убрали оружие в ножны.

Мурр продолжал стоять, не двигаясь.

– Фуфуг мёртв? – спросил он тихо. – Кто убил его?

Молчание было ему ответом.

Мурр порывисто оглянулся, будто искал чего-то. Взгляд его упал на висящего на стене Ветроногого, потом перекрестился со взглядами кобольдов – вызывающим у одного и внимательным – у другого.

– Ну?.. – Сиривуш махнул в сторону лестницы.

Мурр послушно поплёлся к двери. Но по дороге вдруг оглянулся и, лукаво сверкнув синими глазами, невинно спросил:

– А скрипку?.. Так тут и оставите?

Кобольды остановились как вкопанные. Несколько мгновений царила мёртвая тишина. Мурр продолжал хитро смотреть из-под ресниц.

– Стой! – Игуш крепко схватил мурра за лапы и легонько подтолкнул к креслу. – Что ты знаешь о скрипке? Говори.

– Расскажи нам всё или не выйдешь отсюда, – добавил Сиривуш, снова вытащив нож.

"Котёнок" тревожно глядел на кобольдов, склонившихся над ним. Те были выше и плечистее мурра. Русоволосый не сводил с него горящего взора пронзительных серых глаз.

– Я ничего особенного не знаю! – пищал он, опустив глаза и пытаясь высвободиться из рук русоволосого. – Я просто видела, как вы прошли через потайную дверь. Вас долго не было… И я боялась…

Ресницы кобольда дрогнули. Трудно было разобрать, кто из этих пушистиков мальчик, а кто девочка. Игуш убрал руки и уже мягче спросил:

– Мурры знают, кто мы?

"Котёнок" с улыбкой кивнул.

– Вы нарочно поджидали нас у ворот замка? Знали, когда мы появимся?

– Мурры знают всё, – промурлыкал тот, грациозно махнув хвостом.

– Вы что же, могли бы нам помочь?

– Могли бы, – подтвердил мурр. – "Лесные рыцари" оказались в затруднительном положении, не так ли? – Глаза его озорно стрельнули в сторону скрипки.

Игуш улыбнулся краями губ. Мурры слыли большими насмешниками.

– Вы можете снять скрипку со стены?

Мурр на миг задумался, мило приложив лапку ко лбу.

– Одна я не могу… Нужно… гм… один, два… чтобы нас было трое.

– Ты можешь привести сюда остальных?

– Я могу их позвать.

– Зови, – Игуш отошёл в сторону.

"Котёнок" зажмурил глаза.

– Сейчас она позовёт, – недоверчиво покачал головой Сиривуш. – Уморта.

Сосредоточенно зажмурившись, «котёнок» просидел с минуту. Наконец, синие глаза вновь взглянули на кобольдов, и в то же время на лестнице послышались мягкие шаги.

У деда и брата Моурри – так звали девочку-мурра – была такая же длинная шерсть и белая манишка, на лапках – белоснежные «перчатки», а на ножках – белые "чулочки".

Все понимали, что потайная комната Уморта – неподходящее место для долгих объяснений. Только дед сказал:

– Приветствуем вас, рыцари леса! Мы счастливы, что сможем вам помочь в великом деле. Пленённый народ мурров давно ждал этого часа.

Потом он повернулся к внукам, взял их за лапы, и они образовали круг. В комнате вдруг разом погасли все свечи. В кромешной тьме мурры тихо запели.

А потом комната вдруг озарилась тысячами искорок, шедших из сомкнутых лап мурров.

Искорок становилось всё больше, мурры пели всё громче. Вскоре всю комнату заполнило облако искрящейся пыли, которое своим сиянием слепило глаза и не давало больше ничего увидеть.

Голоса мурров внезапно оборвались, и только звонкий голосок Моурри продолжал песню. От этого нежного выразительного голоса что-то задрожало в душе у Игуша, и ему вдруг непреодолимо захотелось ещё раз ощутить в своих руках тёплые лапы синеглазого мурра.

Когда песня смолкла, всё разом исчезло. Пушистые мурры разомкнули лапы и выжидающе посмотрели на кобольдов.

– Теперь вы можете взять скрипку, – посторонился старый мурр.

Дважды повторять не понадобилось. Одним прыжком Сиривуш вскочил на стул и бережно снял инструмент со стены, не забыв прихватить и смычок.

– Теперь бегите. Скорее! – заторопил старый мурр.

Но Игуш медлил.

– Одно слово… – сказал он, пытливо глядя на мурров. – Почему…?

Старый мурр покачал головой.

– Мурры – не воины, – ответил он на неоконченный вопрос. – Снять скрипку со стены – ещё не всё. Нужно бежать, скрываться, убивать. На это способны вы, кобольды, но не мы. Мы рады вам помочь, но… – старик, нахмурившись, покачал головой, – мурры – не воины. – Он протянул лапу в сторону закрытой двери, и та широко распахнулась. – Скорее, скорее вон из замка! Бегите так быстро, как можете лишь вы, кобольды!

Махнув на прощание муррам, кобольды ветром взлетели вверх по лесенке.

Окна главной залы зияли чернотой. Была глубокая ночь.

Выбравшись из люка, кобольды приостановились, ища ту маленькую дверцу, что открыл для них утром Фуфуг. Во тьме это было сделать непросто, но глаза кобольдов темноты не боялись.

– Вот она! – шепнул Сиривуш, шагнув направо.

В это время парадные двери вдруг распахнулись, и на кобольдов полыхнуло ярким светом. В дверном проёме возникла тёмная фигура тролля Бубуха. Свет от громадного подсвечника в лапах тролля чётко обрисовал фигуры обоих кобольдов и отверстие всё ещё распахнутого люка.

Тролль остановился, хлопая глазами.

С быстротой молнии метнулись кобольды во мрак и… пропали.

Коридоры виляли во все стороны и выливались в просторные залы и новые коридоры. Это не смущало беглецов, ибо, раз запомнив дорогу, кобольды могли найти её потом всегда, даже в кромешной тьме.

Но тут возникла досадная помеха: дальше идти было нельзя. За поворотом коридора, ведшего к выходным воротам, стоял, касаясь головой свода, тролль.

Мигом почуяв неладное, кобольды без раздумий свернули в чёрную дыру бокового прохода, который вёл прямо наверх.

Взобравшись по крутой лестнице на верхнюю площадку, беглецы осмотрелись. Отсюда вели только два коридора: один дальше наверх, другой вниз. Из нижнего коридора снова послышались шаги. Для бегства теперь оставался только верхний.

В тёмных ночных коридорах шаги тролля звучали гулко и отчётливо. Босые же ноги кобольдов ступали совершенно бесшумно. Впереди крался нетерпеливый Сиривуш, прижимая скрипку к груди.

Всё выше и выше поднимались беглецы. Ибо всякий раз, как коридор сворачивал вниз, из дальнего конца его уже тяжёлой поступью поспешал к ним великан.

Сиривуш тихо бормотал про себя проклятия. Тролль, видно, великолепно знал все лабиринты замка и предупреждал горячее желание кобольдов спуститься к входным воротам.

Поневоле поднимаясь всё выше, беглецы достигли, наконец, самых верхних башенок замка.

Чернота за окном уже успела смениться розовой рябью. Позолоченные первыми лучами солнца, облака медленно проплывали мимо окон самой высокой башенки в замке, из которой уже выходов не было.

Шаги на лестнице становились всё явственней. Сомнений не оставалось: то были грузные шаги тролля, под которыми лестница скрипела, а ступеньки прогибались.

Сиривуш был уже у окна.

– Скорее, Игуш, чего ты ждёшь? Бросимся камнем вниз! Я подхвачу скрипку на лету, будь спокоен!

Игуш медлил. Можно броситься из окна камнем. Но что дальше? Тролль поднимет тревогу, сбегутся другие и… Нет, им не конец – можно обернуться и переждать. Но скрипку ведь не превратишь в камень!..

Это так важно – остановить тролля, чтобы тот не поднял тревоги! Отсюда, из самой высокой башенки в замке, их никто не может услышать. Нельзя дать троллю выбраться отсюда.

Все эти мысли молнией пронеслись в голове у Игуша. Дверь содрогнулась.

– Беги, Сиривуш! Доставь скрипку человеческим детям! Расскажи им, для чего она предназначена! А я постараюсь задержать тролля! – крикнул Игуш.

Сиривуш дёрнулся было что-то сказать, но дорого было каждое мгновение. В последний раз взглянув на друга, он прижал скрипку к груди и сиганул из окна.

Игуш остался один в маленькой зале. В той самой башне, что протыкала своим шпилем облака. Бледный, смотрел он на содрогавшуюся от ударов дверь.

В одиночку кобольду одолеть тролля невозможно. Это он, конечно, знал.

Сжимая меч дрожащими руками, он ещё раз попытался вспомнить слова отца: "Рыцари леса"…

Дверь отшвырнуло в сторону. Огромный тролль Бубух, пригнувшись, оглядывал залу осоловевшими глазами. Вот он увидел кобольда. В глазах появилась мысль, и он с усилием протиснулся сквозь проём.