8. Побег

Я совсем не согласна, чтобы меня отсюда выкуривали, – обиженно сказала Катарина, забившись в угол дивана.

– Я думаю, что им нужна та книга, ноты, – предположил мальчик. – Помнишь, как они её искали?

– Ну и отдай её тогда! Она нам совсем и не нужна. Пусть заберут её себе на здоровье и оставят нас в покое. Я хочу скорее к фее Тортинелле!

– Я бы, пожалуй, и отдал, – согласился Том, – но у меня её нет. Она осталась в городе эльфов, у Грушкинса…

Том решил рассказать про свой странный сон. Но тут внезапно из гостиной, где они оставили своего щекастого хозяина, послышался душераздирающий крик.

Подскочив, как ужаленные, дети кинулись к дверям.

На хомяка было страшно смотреть. Глядя в зеркало, он дёргал себя за усы и жалобно стонал:

– Мои усики! Мои усики! Они совсем поседели!

И это была совершеннейшая правда: усы стали белыми, как снег.

Катарина не выдержала. Переживая за бедного хомяка, она разревелась так громко, что заглушила даже всхлипывания хозяина.

Бедняга! Не только усы, но и шерсть на голове у хомяка от пережитых несчастий побелела, словно её хорошенько присыпали мукой.

Тут Том, следуя внезапному наитию, выхватил из угла метёлку, прошёлся ею легонько по хомячьей шкурке и… – о, чудо! – хомяк помолодел на глазах. Ещё пара взмахов – и с драгоценных усов тоже ссыпалась мука.

– Н-да. – Перестав всхлипывать, хомяк обалдело глядел на себя в зеркало. – Это то самое, что просыпалось на меня в кладовой у соседки?

Том настаивал на стратегическом плане. Катарина с хомяком устало отмахивались: ну какой может быть план, если коршуны сторожат каждую дыру в земле? При упоминании о коршунах хомяка бросало в дрожь и, чтобы успокоиться, он трясущимися лапами тянулся за очередным кружочком морковки.

Том, как отважный капитан, решительно мерял шагами гостиную, выдвигая один смелый план за другим. Что, если ловко прошмыгнуть мимо ночного поста? Или прорваться, напугав коршунов факелами? В ответ на каждое предложение хомяк ещё усерднее вгрызался в морковку, а Катарина плотнее закутывалась в плед.

– Вас-то не велено заклёвывать, – ворчал хомяк, – а про меня такого не говорили. Вообще-то вы можете выйти из норы и сдаться, – предложил он. – Съесть вас не съедят, а всего лишь бережно отнесут к Уморту.

– Ещё чего! – возмутилась Катарина. – А, может быть, Уморт решил пополнить нами свою ценную коллекцию хрустальных статуэток? Мы ведь особая редкость. Эльфов у него уже достаточно, а людей, может быть, ещё не было. Нет, лучше давайте-ка, уважаемейший, прокопайте-ка нам выход отсюда.

Идея оказалась неожиданно неплохой.

– Если прокопать отсюда новый выход, – встрепенулся Том, – в то место, что не охраняется коршунами, то можно было бы спастись. Я читал об этом в книгах. Так убегали узники из тюрьмы.

– Да я совсем не умею копать, – отнекивался хомяк.

– Не может быть! – убеждённо настаивал Том. – Хомяки все умеют копать. Кто же, по-вашему, вырыл эту нору?

– Мой прапрадедушка, – ответил праправнук. – Но лично ваш покорный слуга никогда в жизни не брал в руки лопаты. У меня в норе даже таковой и не имеется…

– А зачем лопата? – продолжал наступать Том. – Хомяки роют норы лапами.

Загнанный в угол щекастый поедатель морковки жалобно посмотрел на свои нежные лапки.

Итак, предстояло определить самое важное – нельзя ошибиться! – в каком месте рыть?

Покопавшись в сундуке, хомяк вытащил карту здешних мест.

– Тут живёт – вернее, жило – семейство сусликов, тут – наша соседка мышь, тут – господин крот, тут – этот пройдоха-Хёрнхен, тут вот место свободно, – водил он усами по карте. – Если копать… рыть отсюда… Боже, да я не знаю даже, как это делается! – пискнул он жалобно.

– Что ж, тогда придётся задохнуться в дыму. Или уж сразу сдаться господину обер-коршуну? – задумчиво вымолвил Том.

Обречённо вздохнув, хомяк засучил рукава.

В нужном месте со стены полетели натюрморты с салатом и петрушкой, а тяжёлый прапрадедушкин портрет уткнулся носом в чашку с чаем. С визгом разъехались креслица, освобождая путь герою-спасителю.

Правой лапой или левой? Это был трудный вопрос. Скорее правой, чем левой. Или, может быть, попробовать сразу обеими?

Сначала работа продвигалась медленно: хомяк с болью в сердце проскрёб безобразную дыру в гладкой стене своей образцовой гостиной.

Но вскоре инстинкт предков приоткрыл глаза, сладко потянулся и, окончательно проснувшись, заставил заработать лапы хомяка так быстро и ловко, что уютно устроившихся на диване зрителей тут же засыпало землёй.

Рраз! Рраз! Вррых! Вррых! Рраз! Рраз! Вррых! Хомяк вошёл во вкус. Нора расширялась и углублялась как по мановению волшебной палочки.

– Чего стоите? Тащите чемоданы! – небрежно бросил через плечо щекастый спаситель. Спотыкаясь о кучи земли, погрёбшие под собой мягкие коврики, дети послушно заторопились с флягами и саквояжами. Хомяк уже исчез где-то в глубине проделанной им норы, когда в лицо им внезапно ударил свежий ночной ветерок.

– Всё! – показались во тьме перепачканные землёй щёки. – Путь свободен! Снаружи никого нет! Самая ближайшая нора – пройдохи-Хёрнхена – на западе. Только не шуметь!

– Спасибо тебе, хомяк! Ты такой славный! – От радости Катарина подскочила и чмокнула перемазанную мордочку прямо в нос. Хозяин носа был явно польщён.

В небе ярко светили звёзды. Ночной воздух был пронзительно свеж. Где-то к западу над норой пройдохи-Хёрнхена бдил кривоносый слуга Уморта. А на голой ночной равнине можно было наблюдать интересное зрелище: в направлении древнего горного хребта серой тенью мчался хомяк с чемоданами на спине. Круглые ушки его были плотно прижаты – и вовсе не от усердия, а от того, что в одно вцепилась Катарина, а в другое – Том.

9. Дверца в скале

Присев на верхушку ели, эльфина с любопытством огляделась.

Вот они, горные ущелья, где обитает горный народец. Диане всегда было любопытно узнать, как живут у себя дома эти умельцы, которые куют такие чудные ожерелья, браслеты, тонкие, как кружево, резные колечки и ещё множество всяких безделушек, которые эльфина так любила. Сравниться с гномами в мастерстве не мог никто.

Внимание эльфины привлёк толстый шмель. Он сделал вокруг неё три круга, а потом не спеша полетел по своим делам. Диана рассеянно проводила его взглядом.

Увидав, что девушка ничего не поняла, шмель вернулся и ещё раз настойчиво покружил над её головой.

Догадавшись наконец, чего от неё хотят, эльфина с любопытством полетела за ним.

Шмель скользил меж ветвями деревьев по одному ему известному пути. Наконец он остановился у скалы, поросшей густым плющом, и сел на веточку, показывая, видимо, что цели они своей достигли.

Однако же, сколько Диана ни оглядывалась вокруг, ничего интересного она не обнаружила.

– Ну? И что ты этим хотел сказать, любезный друг? Решил со мной шуточки шутить?

Шмель выпятил грудь и гордо представился:

– Зуммер. Живу в этом лесу и не терплю невежливого обращения с собой!

Важно зажужжав, он полетел прочь.

– Эй! Любезный друг! – замахала ему вслед Диана. – Подожди-ка! Зачем ты меня сюда привёл?

Но шмель уже исчез.

Недоумённо пожав плечами, эльфина села на землю – обдумывать свои планы. По правде сказать, планы строить она не любила, но глубоко уважала своего дедушку, который любил повторять: "В трудной ситуации сядь и обдумай свои действия."

И вот теперь, послушно сев, Диана честно пыталась представить себе, что же она будет делать дальше. Но ничего не представлялось. В голове кружился рой мыслей, которые переплетались между собой, завязывались в бантики или даже в узлы. Но никак не в стройные планы. Диана не могла взять в толк, как можно представить себе свои дальнейшие действия, если, ну правда, не знаешь, что будешь делать в дальнейшем.

Вдруг за спиной послышался скрип. Девушка обернулась и уловила какое-то движение в зарослях плюща. Мгновенно вскочив на ноги, она бросилась к колышущимся листьям.

Хлопок! – и всё стихло.

Подножие скалы так густо заросло плющом, что самой скалы не было видно.

Но вот опять послышался таинственный скрип. Диана затаила дыхание.

В скале отворилась дверца! Она была так искусно сделана, что даже без плюща не бросилась бы в глаза.

– Здравствуйте! – радостно воскликнула эльфина. – Уваж…

Дверца с треском захлопнулась. Хозяин скалы, видно, чего-то опасался.

– Подождите! Не бойтесь! Я всего лишь эльфина! Уважаемые…

Кто бы это мог быть? Диана не долго думала. Кобольды живут в норах, дуплах или под пнями. Дверей они не держат. Жилища троллей – из глины или небрежно построенный шалаш. Да и кто может жить в скале, за искусно сделанной дверцей?

– Уважаемые гномики! – попыталась объясниться девушка. – Я и мои друзья заблудились! Нас занёс сюда ветер! Не будете ли вы так любезны открыть эту дверцу?

Изнутри не доносилось ни звука. Диана забарабанила в дверь кулаками.

– Уважаемые гномики, откройте, пожалуйста! Я вас очень прошу! Будьте так любезны!

Молчание было ей ответом.

Наконец, девушка потеряла терпение. Она изо всех сил забарабанила в дверь кулаками, пытаясь её открыть. Но даже ручки не было, чтобы за неё ухватиться. А руки так и отбить можно.

Диана рассерженно тряхнула рыжими волосами:

– Я этого так не оставлю! – пообещала она. – Я что-нибудь придумаю!

Чтобы не забыть, где прячется таинственная дверца, эльфина воткнула в плющ белый цветок. А потом, непрестанно оглядываясь, чтобы запомнить дорогу, полетела прочь. Теперь у неё в голове уже был план, ещё неясный, но твёрдый.

К подножию Хребта хомяк добрался только к утру. Свалив чемоданы с детьми в кусты, поспешил напиться из речки.

– Ну, куда вы теперь? – поинтересовался он, отдышавшись.

Несмотря на измождённый вид, хомяк выглядел прямо-таки молодцевато – эдаким отважным любителем приключений. Ещё можно, пожалуй, отметить, что он давно уже (со вчерашнего вечера) перестал брюзжать.

– Где-то тут нас должна ждать Диана, – ответил Том. – А вы?

– К тётке.

Друзья тепло попрощались и хомяк с чемоданами исчез в зарослях дикой смородины.

Светало. Замученные (сидя верхом на скачущем хомяке не больно-то выспишься), дети повалились на траву и уснули мёртвым сном.

Долго рассыпаться им, однако же, не пришлось.

Едва забрезжил рассвет, как показалась Диана, вся нагруженная какими-то длинными стеблями – лианами. Не забыла она захватить с собой и еды: сладких ягод, орехов (которые сначала нужно расколоть на кусочки, а то в рот не пролезут) и, конечно, цветочного нектара.

После завтрака приступили к делу.

Лианы были связаны между собой конец в конец – так, что получилась длинная верёвка. Один конец эльфина нацепила на нижний уступ скалы. И дети полезли наверх, держась за лиану и упираясь ногами в скалу. Оказалось, это тяжелее, чем представлялось. Но эльфина, зависнув то над одним, то над вторым, изо всех сил тянула их наверх.

Так, преодолев один уступ и немного отдохнув, наши скалолазы принимались за следующий, к которому Диана уже успевала подвесить лиану.

Вот наконец и горное ущелье. И скала с цветком.

Однако, подлетев к скале, эльфина ахнула: белый цветок исчез. Теперь найти дверцу в стене было совершенно невозможно – так искусно она сливалась с поверхностью скалы.

Миллиметр за миллиметром ощупывали друзья скрытую под плющом скалу, пытаясь найти дверцу. Напрасно. Та будто исчезла.

Огорчённые, они присели у подножия.

– А ты уверена, что это та самая скала? – спросил Том.

– Уверена ли я? Я всегда уверена! – надулась Диана.

– Ну и ладно, если гномы не хотят с нами знаться, то и больно надо, – сказала Катарина. – Подумаешь, найдём дорогу сами.

Диана продолжала сидеть, надувшись. Приключения в стране гномов – об этом она мечтала с детства, слушая дедушкины рассказы о тех далёких временах, когда гномы и эльфы ещё были большими…

Сумерки подкрались незаметно. Разговор сам собой утих, и все незаметно уснули.

10. Гномы

Тому снилось, что дверца в скале отворилась, и из неё вышел человечек: в колпаке, с бакенбардами и бородкой, кругло обрамляющей лицо. В руке он держал фонарь. Глаза под густыми бровями смотрели настороженно.

"Я первый раз вижу гнома", – подумалось Тому во сне.

И вдруг он понял, что это вовсе и не сон. Подняв фонарь, человечек внимательно разглядывал спящее общество, собравшееся перед его порогом.

Мальчик мигом вскочил на ноги и бросился к незнакомцу.

Тот испуганно метнулся к двери.

– Стойте! Не уходите, пожалуйста! – попросил Том, схватившись за дверь и не давая её закрыть. – Мы ничего не хотим плохого. Мы пробирались в Долину Озёр и заблудились…

Гном упрямо продолжал тянуть дверь на себя.

– Не могли бы вы нам просто… указать… тропу, которая вывела бы нас… к зелёной равнине? – пыхтя от натуги, продолжал мальчик. – Мы обыкновенные люди…

При слове «люди» гном изо всех сил дёрнул дверь на себя, пытаясь её захлопнуть. Не будь его другая рука занята фонарём, ему бы это удалось. Но мальчик ещё отчаяннее вцепился с другой стороны.

Так, продолжая единоборствовать с упрямым человечком, Том сбивчиво рассказал свою историю, начиная с колдуньи-мачехи и кончая их появлением у порога гнома.

Покуда он рассказывал, проснулась Катарина и, удивлённо раскрыв глаза, наблюдала выразительную сценку, освещаемую светом фонаря. Опомнившись, она присоединилась к Тому.

По непроницаемому лицу гнома нельзя было прочесть, произвела ли на него рассказанная история хоть какое-то впечатление. Однако теперь он стоял, уже не порываясь захлопнуть дверь.

Наконец, впервые за всё время он раскрыл рот.

– Ладно уж, проходите. Только не подумайте, что я поверил хоть единому слову из вашей болтовни, – проворчал он и посторонился, пропуская детей внутрь.

Растолкав ничего не понимающую со сна Диану, дети похватали свои дорожные мешки и поспешили в пещеру.

Надо сказать, пещеру-то как раз жилище гнома не напоминало. Совсем не сырое и не холодное, а, наоборот, сухое и тёплое, оно было сплошь сделано из уютного тёмного дерева.

Под потолком качался фонарь. Но, кроме него, лунный свет проходил ещё и через маленькое окошечко, скрытое с наружной стороны скалы плющём.

Простая мебель была похожа на своего хозяина: прочно сколоченные столы, стулья, комоды, шкафчики с аккуратно расставленной посудой. Острые боевые топорики, висевшие на стене, вызывали уважение.

Сам хозяин оказался немногословен, но радушен. Не успели гости рассесться, как перед каждым из них оказалась немаленькая миска с чем-то вкусным. Том с Катариной не заставили себя долго упрашивать и с аппетитом принялись за дело. Гномьи кушания оказались замечательными, только за ушами трещало.

Эльфина прикоснулась к еде лишь из вежливости: слишком большая разница во вкусах у гномов и эльфов. Зато девушка просто пожирала глазами окружающую её обстановку.

Любопытству Дианы не было границ. Стараясь быть любезной, она, не останавливаясь, засыпала хозяина вопросами.

Смачно хрустя ароматными корешками, гном сдержанно и несколько ворчливо отвечал на вопросы эльфины, хмуря мохнатые брови. Однако, как все со временем поняли, ворчание и деланное равнодушие были его манерой разговаривать. На самом деле ему было чрезвычайно приятно выслушивать любопытные вопросы Дианы, непритворно интересующейся миром гномов, в том числе и лично персоной хозяина.

Хозяина звали Тропотором. Имя у гномов давалось не просто так. Тропотор отлично знал немало троп в Цауберляндии, а кое-какие из них проторил и сам.

– В Долину Озёр попасть вы не сможете, – убеждённо замотал он головой. – Заплутаетесь в горах. Или попадёте коршунам на ужин. Летают тут… чёрные такие.

Гном поглядел исподлобья на огорчённые детские лица, отвернулся и закончил, глядя в стену:

– Ну, уж проведу я вас… так и быть… подземными ходами. Через три дня окажетесь у вашей Тортинеллы.

И улыбнулся краем губ восторженному взгляду эльфины.

– Спать давайте, – скомандовал гном и потушил фонарь. – Завтра вставать рано. Разбудили меня тут среди ночи…

И уже наутро двинулись в путь.

Солнце ещё не взошло, когда друзья покинули уютное жилище гнома и вереницей двинулись на север.

– Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку! – сосчитала кукушка маленьких человечков, мелькавших в траве.

Пахло еловыми шишками, ноги ступали по жёсткой еловой хвое. Идти было трудно, так как трава вокруг стояла высоким лесом. В самой непроходимой чаще Тропотор сёк её своим острым топориком, и путь снова становился свободным.

Эльфине, конечно, все эти трудности были нипочём. Пока её друзья пробирались сквозь травяную чащу, она терпеливо ожидала их, покачиваясь на ближайшей ветке и с интересом оглядывая окрестности.

Однако через некоторое время путники вышли на дорогу, аккуратно вымощенную гладким камнем. По ней уже шагать было одно удовольствие.

Солнышко пригревало всё сильнее. То там, то сям стали попадаться местные гномы. Все выглядели страшно занятыми. Один усердно тащил вязанку хвороста, еле выглядывая из под неё. Другие двое, пыхтя, волочили большой гриб. Добродушная толстая гномиха в широкополой шляпе аккуратно отпиливала ножом толстые стебли земляники, росшей и обочины. Трое пухлых малышей составляли ей компанию.

Чем дальше, тем больше встречалось народу. Гномы деловито сновали туда-сюда. А наша эльфина, пользуясь тем, что по скорости значительно обгоняла своих спутников, улетала вперёд и, поджидая друзей, тут же на месте заводила новые знакомства.

Дряхлый сухонький старичок Громсон вылез на солнышко погреть свои косточки. Прямо перед его дверью за ночь вырос роскошный гриб. Прежде чем срубить его на обед, старик решил немного вздремнуть под его широкой шляпкой.

Растянувшись в тенёчке, Громсон приготовился было погрузиться в сладкую дрёму, как вдруг невиданной красоты стрекоза… – нет! постойте, то была не стрекоза… – эльфина! – заглянула под шляпку.

– Прошу прощения, уважаемый, – прозвенел сладкий голосок, – но вы, по-моему, единственный тут, кто ничем не занят. Не хотите ли поболтать в этот солнечный денёк о чём-нибудь приятном?

Старику очень хотелось поболтать. Жил он одиноко, но больше всего на свете не терпел одиночества. Он уже охотно открыл рот, чтобы переброситься парой словечек, но ещё долго не имел возможности вымолвить хоть одно из них. Эльфина тараторила без остановки:

– Видите ли, я тут в первый раз. И мне всё страшно интересно. Мой дедушка… Видите ли, вы очень, очень похожи на моего дедушку… Так вот, мой дедушка был заядлый путешественник. Он побывал везде. И когда мы были маленькими, чего только не наслушались мы от него про гномов! Я давно себе сказала: я буду не я, если не увижу всего этого собственными глазами! И вот я здесь! Представляете, как замечательно? Мне очень многое нужно увидеть. Во-первых… – девушка на миг задумалась, – это, конечно, побывать в гостях у гномиков. Вы так уютно расположились под вашим грибом! Подумать только, это так умно: вырастить гриб прямо перед дверью, чтобы каждое утро отдыхать в тени его шляпки! Представляю, как мило должно быть в вашем симпатичном домике!

Громсон открыл было рот, чтобы… Но Диана с улыбкой замотала головой:

– Нет, нет, нет! Не приглашайте меня, не приглашайте! К сожалению, я не могу зайти на чашечку чая, даже если вы предложите к ней шоколад, так как очень спешу. Но на обратном пути… – многообещающе закивала она головой. – Да, так что же я ещё хотела сказать? Ну конечно, во-вторых, мне необходимо побывать в этих… э-э… шахтах-где-добывают-золото-и-всякие-драгоценные-камушки. И – обязательно! – хочу я посмотреть, как же делаются все эти восхитительные браслеты, цепочки, колечки, ожерелья, похожие на тонкое кружево. Вот это – самое удивительное! Не находите ли?

Старик Громсон снова раскрыл рот, твёрдо намереваясь в этот раз что-то сказать. Но эльфина неожиданно прыснула со смеху:

– Мы тут с вами совсем заболтались! А мои друзья уж тут как тут. Ну, счастливо оставаться. Чрезвычайно приятно было побеседовать!

Старик Громсон растерянно помахал вслед… Но её уже и след простыл, этой девушки-стрекозы.

Солнышко сильно припекало, когда путники подошли к большой хижине, ютившейся прямо над обрывом. У двери сидел здоровенный детина разбойничьего вида и аппетитно хрустел чем-то, что доставал прямо из бочонка, стоявшего перед ним.

Узкая тропинка между хижиной и обрывом была перекрыта массивным бревном, на котором красовалась надпись:

Сам Трукатук при виде путников весело замахал:

– Добро пожаловать! Всегда рад! Заходите, заходите!

Откуда-то выплыла, гостеприимно улыбаясь, толстая гномиха в переднике:

– Жужчик! Брумчик! Пошевеливайтесь для гостей!

– Что будете заказывать? – спросил трактирщик. – Есть солёные грибочки – прямо из бочки. Есть горячее рагу из гаверсов с габажанами. Есть каша говоряная с дыквой. Есть суп вороховый с душистой малераной. Есть дичь – летучие шалопатки, только ночью подстреленные. Есть отпорная валва, салат из мормидоров двуствольных, жареные плюхи в розовом соусе, гудавики в тесте, мягкие рыхлые моржики в сахарной пудре, сушёные фуфроны к чаю. Хватрюшки – на закуску, а фрикоко с вареньем из глазники – подмигнул он, – лакомство для деток! И ко всему – земляника со сливками.

От такого обилия блюд с такими заманчивыми названиями у детей потекли слюнки. При упоминании об отпорной валве Тропотор с видом знатока довольно прищёлкнул языком.