В тот вечер Чойс ехал во главе конного отряда, который был отдан в его распоряжение. Недавно он стал помощником главнокомандующего объединенными силами Лиги Хаоэя. Кроме него, помощниками стали Роаберт, Бурис и Кальв. На кандидатуре последнего настоял бургграф Орун. Сейчас в обязанности Чойса входило патрулирование границы между фьефом Буриса Сдогнар и Княжествами Границы.
Ехали по густому лесу. Видимо, так выглядел континент Джерт, единственный обитаемый на Де-Мойре, до колонизации планеты в древности: сплошные буреломы твердых, отливающих синевой деревьев, переплетения гигантских древовидных папоротников, меж которых тянулись кверху плети жухлой синеватой травы. Чойс не понимал, почему сам Бурис заброшен высшим командованием далеко на восток, — охранять границы Ксойна, когда его собственное владение находится под угрозой. Видимо, у начальства были свои прихоти. К непониманию примешивалась тревога: минуту назад краем уха он уловил такой разговор:
— На юге видели Слепцов.
— Я тоже слышал. Быть беде…
Этими фразами перекинулись двое солдат в середине колонны. За свое пребывание здесь Чойс услыхал много легенд, которые подчас оказывались вовсе не легендами, а страшной реальностью. Но о неких загадочных Слепцах он слышал впервые. Видимо, поэтому он насторожился и приказал ехать медленнее, внимательно оглядываясь по сторонам. Они выехали из леса и очутились в холмистой местности, кое-где резко понижающейся до появления глубоких ложбин, заполненных непроглядной тенью. Солнце уже заходило, и от этого ложбины казались черными норами, уходящими вглубь земли. Где-то здесь, по словам Буриса, и произошла схватка с хактами. Проехав еще немного, Чойс увидал и их самих.
Их было довольно много, темных кучек, разбросанных там и сям. Подъехав поближе, он отметил, что, несмотря на действие солнечных лучей и открытого пространства, одежда хактов осталась в относительной целости. Наверно, их хоронили в этой одежде и в ней же они восстали из земли: плотные коричневые плащи с кожаной подбивкой. Тела самих хактов окончательно разложились и были неузнаваемы. Но, во всяком случае, при жизни они были людьми.
Чойс спешился возле одного из трупов, желая внимательнее рассмотреть клинок длинного ножа ,валяющегося рядом с рассыпавшейся кистью. Он был покрыт золоченой резью рун. Череп трупа был расколот: каждый мужчина на Де-Мойре знал, что хакта может свалить только удар в голову.
Позади внезапно раздался сдавленный крик. Чойс резко обернулся. Молодой парень в круглом шишаке, с ружьем Фаулера в руках с ужасом вперился во что-то, находящееся за спиной Чойса. Чойс посмотрел туда и увидел их.
Из черного зева одной из глубоких ложбин медленно выходила вереница странных фигур в широких балахонах. Фигуры казались какими-то расплывчатыми, будто сотканными из той темноты, которую только что покинули. Приглядевшись, Чойс со смешанным чувством понял, что непонятные фигуры ступают по воздуху, поднимаясь будто по невидимой лестнице вверх. Их шаги были неверны, руки крепко лежали на плечах друг друга, но сами фигуры в то же время были исполнены какого-то удивительного равновесия. Это и были Слепцы Судьбы.
Чойс повернулся к своим людям. Как и следовало ожидать, они стояли, скованные мистическим ознобом, тем ужасом, который на протяжении веков внушался им таинственными Слепцами. Чойс повернулся к ложбине. Величественно-страшное шествие поднялось уже довольно высоко. Вдруг, сам не зная зачем, он рванул поводья на себя и пришпорил лошадь, которая, также обезумев, шальным галопом поскакала к пасти ложбины. Почти у самого ее зева лошадь круто поднялась на дыбы, чуть не скинув Чойса, который вовремя соскочил наземь.
Слепцы были над Чойсом. Теперь это были колоссальные темные силуэты в развивающихся рубищах-пелеринах, отчетливо рисующиеся в предзакатном небе. Их туманные лица были страшны. Будто сошедшие с древней картины Брейгеля, опираясь на тонкие извилистые посохи, Слепцы шли. И Чойс, боясь, что они исчезнут, оставив его без ответа на вопрос, с ударившей в голову хмельной отвагой, выдернув из ножен свой меч, закричал, и эхо его голоса вернулось к нему из горла ложбины:
— Кого? Кого следует опасаться им?
Огромные фигуры в воздухе остановились, будто споткнувшись, грозные неясные лица опустились к Чойсу, и он смело встретил убийственный взгляд. Поднялся ветер, солнце, покидая этот мир, осветило напоследок его и фигуры в небе ярким багрянцем, и сверху в порывах ветра донесся шепот, перерастающий в крик:
— Вольфганг! Вольфганг! Эдмунд! Эдмунд!
8
После этого происшествия к Чойсу перестали относиться как к безместному чужаку, неизвестно откуда свалившемуся на их землю. Его авторитет возрос, став чуть ли не непререкаемым, — ведь он не только видел злонесущих Слепцов, не только не умер при взгляде на них, но еще и получил ответ, чего вообще никогда не случалось. Мало того, после приключения возле ложбины Чойс получил прозвище — Эдмунд Любимец Слепцов. Как сказал ему Бурис, знаток подобных вещей, этим прозвищем Чойс должен был гордиться по праву как честно заработавший его. Но сам Чойс находился в сомнении. Ему не давал покоя странный ответ Слепцов, поставивших его в один ряд с Вольфгангом. Почему также и его должны опасаться люди Де-Мойра? Разве он не на стороне Государств Порядка? Разве он не хочет добра этому миру? И Чойс пришел к выводу, что Слепцы просто выжили из ума и потеряли рассудок. Глупые, тупые Слепцы они, а не Слепцы Судьбы.
Однажды они с Бурисом сидели в лесу у костра. Недалеко горели огни: там расположился отряд Чойса. Бурис приехал недавно, соскучившись по родному владению и наплевав на повеление главнокомандующего Хаоэя, указующий ему находиться на границе между Ксойном и Диондой. Разговор как-то сам собой зашел о том, как с недавних пор стали называть Чойса. Бурис сказал:
— Мы здесь любим присовокуплять к личному имени человека какое-нибудь прозвище. Потому, наверное, и делим прозвища на хорошие и плохие.
— Ты говорил, у меня хорошее.
— Да. У тебя — да. А вот Ланглоара называют Ноги В Дерьме.
Чойс засмеялся.
— По сравнению с этим мое звучит как хорал.
— Или Хрут, хевдинг Йитурша, — продолжал Бурис. — Его зовут Саблезубый. Но таков его облик. Ты же можешь гордиться своим прозвищем как определением твоей внутренней сущности, которая в решающий момент одержала победу над страхом перед неведомыми Слепцами. Никто еще не уходил от их взгляда живьем, а тем более не говорил с ними.
— А какое у тебя прозвище? — спросил Чойс.
— На советах меня зовут по имени моего родового надела — Бурис Сдогнар. Но некоторые называют меня еще Бурис Кровь. Ибо хоть мой фьеф мал и приграничен, на него все равно делаются набеги — с той стороны. Отвратительные твари, лезущие из Княжеств и разоряющие мои деревни, до смерти прискучили мне. И я взялся за дело по-своему. Пока Лгун на Дереве лгал, как он это делает всегда, твердя, что никаких альбегинских жителей на его земле нет, я десятками брал в полон этих самых альбегинских жителей на своей собственной земле. Головы их я катапультой закидывал на его территорию. С тех пор он ненавидит меня.
Он замолк, усмехаясь чему-то своему. Спускалась ночь. Тихо потрескивал костер, сыпля искрами.
— Много у вас здесь разных существ, — медленно произнес Чойс, глядя в пламя. — Тпоты, лаоны, Эрги, вирги…
При слове «эрги» Бурис вздрогнул.
— Не к темноте это. — Он оглянулся и, придвинувшись к Чойсу, зашептал: — Тех, кто рядом живет, мы еще как-то можем разобрать. Но из ВОА ползут на нас неведомые, страшные… Я знаешь, что скажу тебе, Эдмунд? Торговцы идут из Альбегина, говорят: ВОА расширяется. Она пожрет и Альбегин, и нас.
— Мне уже говорил об этом Энунд. Он считает, что я должен опрокинуть Зло ВОА.
— Один?
— Он так сказал.
Бурис покачал головой.
— Не знаю, удастся ли тебе это. У тебя есть хотя бы один козырь?
— Только вот это.
На ладони Чойса в пламени костра блеснул темным металлом бластер.
— Что это? — спросил Бурис, осторожно дотрагиваясь до его рукоятки.
— Это оружие. Оно в сто раз мощнее ваших ружей и катапульт.
С минуту Бурис молча смотрел на него, потом сказал:
— Знаешь, Эдмунд, временами в тебе ясно виден свет иного мира, который ушел далеко-далеко вперед. Изредка блик от этого света падает на нашу убогую землю. Ты — этот блик, Эдмунд. Ты несешь внутри Знание.
— Да ты спятил, Бурис, — попробовал отмахнуться от него Чойс. — О каком знании ты говоришь?
— Нет, ты просто не понимаешь, — перебил его Бурис. — Мне кажется, тебе удастся сделать это.
Чойс поперхнулся.
— Я всего лишь…
— Да. Ты человек.
Чтобы скрыть свое замешательство, Чойс подкинул в костер еще хворосту. Бурис смотрел в огонь.
— Первый симптом того, что ВОА расширяется, — сказал он, — это хакты. Раньше они никогда не появлялись здесь. А теперь наводнили не только Альбегин, но и наши Княжества. Это не зря. Мне кажется, Вольфганг посылает их сюда. Ведь Альбегин и Княжества лежат рядом с нашими территориями, и оттуда удобнее всего вредить нам. А сам Вольфганг не может нас беспокоить.
— Почему?
— Потому что Тарлтар лежит за Альбегинскими горами. Раньше, когда он входил в Стикскую Лигу, Альбегин был зажат между землями Лиги как в тисках. Мы били их как хотели. Теперь же Тарлтар наводнен тьмой. Этот враг еще хуже гор. И… — Бурис покосился на Чойса.
— Чаша? — догадался тот.
— Да, — кивнул Бурис. — Ведь Вольфганг не отказался от своей идеи опрокинуть ее. И он знает, где она.
— Откуда?
— Ты удивлен? Но в этом нет ничего удивительного. Пока мы там, в Лиге, грызлись между собой и портили девок, Вольфганг наводнил своими лазутчиками весь Де-Мойр. Ты знаешь, где находится Ползущая Гора?
— Нет.
— Она на экваторе, на Берлихуте, втором континенте Де-Мойра, ползет из одного конца в другой с большой скоростью. Это единственное место, где, по заверениям Вольфганга, может быть спрятана Последняя Чаша Гнева.
— Откуда такие точные сведения?
— При дворе Вольфганга сидит заложником Аудун, сын Ярнберра, шателен Корка. Каким-то непостижимым образом он нашел канал связи с нами и умудряется передавать все, о чем говорит и что делает Вольфганг.
— Хорошие сведения.
— Да, сведения действительно хорошие. — Бурис посмотрел прямиком в глаза Чойсу. — Но что будет, если Аудуна разоблачат? Естественно, его убьют, и вообще удивительно, как еще не убили: ВОА, как и Альбегин, находится в состоянии войны с нами. И вот когда Аудуна не станет, тогда в Совете возникнет вопрос — что делать дальше? Как узнать, что предпримет Вольфганг?
— Тебя не беспокоят войска Альбегина в Княжествах?
— Это не проблема, — презрительно скривился Бурис. — Мы побьем их. Но с нашим войском не залезешь в ВОА. Они связались с силами древнего де-мойрского зла. Ты знаешь о том, что каждому миру выделена толика зла, и из этого слагается общее великое Мировое Зло? Так вот на Де-Мойре хранятся не самые большие запасы его, но они концентрированные. Одной капли хватит, чтобы нарушить Великое Равновесие… Мать моя занималась ведовством. Это я узнал от нее.
Бурис снова смотрел в огонь.
— Значит, нужно идти кому-нибудь одному. Или вдвоем. В крайнем случае, вчетвером. В общем, малыми силами. Нужно помешать Вольфгангу привести в действие его замысел.
— Ты хочешь, чтобы я пошел на это? — спросил Чойс.
— Если бы я… — вздохнул Бурис, не отрывая глаз от пламени. — Правители Лиги сказали мне, чтобы я говорил с тобою. Что скажешь?
— Буду думать, — ответил Чойс. — Один я не пойду — если пойду вообще. Так что посмотрю, кого взять с собой.
9
Корабль появился в небе Де-Мойра ранним утром, когда солнце только взошло. Небольшое судно темно-синего цвета с желтой каймой вокруг иллюминаторов зависло, свистя генераторами, над большим вспаханным полем, на окраине которого расположился разом всполошившийся отряд Чойса. Срочно вызвали его самого. Судно висело над глубокими бороздами, слепя белым огнем дюзов. Ни названия, ни опознавательных огней у него на бортах не было. Чойс, прикрывшись рукой, долго всматривался. Затем вздохнул и покачал головой. Окружившая его толпа солдат боязливо глазела на это. Чойс ступил на мягкую землю поля и, немного пройдя по ней, остановился и усиленно замахал рукой. Корабль тут же дрогнул и, взметнув комья жженной почвы, сел.
К Чойсу подошел встревоженный Роаберт, который вчера приехал в лагерь.
— Это твои друзья? — спросил он.
— Вроде того, — ответил Чойс.
В это время люк корабля автоматически откинулся, с громким звоном ударив по корпусу, и из открывшегося отверстия к земле пополз трап. Когда до земли оставалось совсем немного, трап заело, и он начал с шипением и лязгом дергаться. Большая толпа риббальдов-наемников и солдат Лиги молча смотрела. Из люка появилась нога, обутая в обтягивающий гладкий сапог. Нога приподнялась и с силой ударила по трапу. Тот замер, и на нем появился человек. Человек был приземист, рыжеволос и краснолиц.
— Армстронг Лоу! — удостоверился Чойс. — Только не это, Господи! Человек на трапе осклабился, спрыгнул на землю и, пропахивая собственную борозду в мягкой земле пашни, приблизился к Чойсу.
— Эдмунд Чойс, — с удовольствием произнес он. — Какая удача! Я так и знал, что ты именно здесь, а не где-нибудь.
— Как ты нашел меня?
— Путем собственных логических умозаключений. Умереть ты не мог, Чойс. Это, кажется, не в твоих правилах.
— Что, Содружество отыскало меня и здесь? — мрачно осведомился Чойс.
— Оно уже забыло про тебя. Ты не такая уж важная птица. Главное, Браун мертв. А ты не сможешь создать своей собственной Консилии. Я прибыл сюда по собственной инициативе. Полетал здесь поблизости и нашел тебя.
— Как это просто у тебя получается, — заметил Чойс.
Армстронг Лоу занимал когда-то видное место в окружении Макалистера Брауна. Но узнав, что дела ВАЛАБ плохи и дело движется к вооруженному столкновению, он перешел на сторону Содружества. Сначала они с Чойсом были друзья. Потом их разделило меж двумя противоборствующими лагерями. Чойс не винил его в измене. Он отлично понимал, что будь он на месте Лоу, он поступил бы также.
Тут только новоприбывший заметил огромную молчаливую толпу, окружившую их.
— Га! — заорал он так, что люди вокруг отшатнулись. — Да эта планетенка населена! — И, повернувшись к Чойсу, подмигнул: Вот-то Шамиссо обрадуется!
— Кто? — переспросил Чойс, но Лоу, повернувшись к кораблю, уже орал:
— Шамиссо!
— Как! — огорчился Чойс. — Еще один!
На трапе появилась новая личность. Имела невозмутимый бесстрастный вид. Была одета в широкие темные штаны и летную куртку со споротыми нашивками пилота Содружества, такую же, как у Лоу. Личность спрыгнула с трапа и, неторопливо пробредя через поле, оказалась рядом с Чойсом.
— Это Шамиссо, — сказал довольный Лоу. — Ты разве его не знаешь? — Мог бы и не представлять, — ответил Чойс, пожимая холодную руку Шамиссо. — Я его знаю.
Ги Шамиссо считался одним из лучших стрелков во флоте Содружества. Бессчетное количество загубленных им жизней совсем не ввергало его совесть в состояние слезного раскаяния и тем более никак не отразилось на его лице, бесстрастность и неподвижность которого уже вошла в поговорку. Чойс в душе недоумевал, что делают здесь эти двое, которым отлично жилось при режиме Коммонуэлта, убийственном для других.
— Надо выгрузить припасы, Лоу, — невыразительным голосом произнес Шамиссо, оглядываясь. — По-видимому, мы здесь надолго.
— Он еще и говорит? — поразился Чойс.
Роаберт тут же пригласил их в свой замок, который находился неподалеку. Когда перекусили с дороги, Чойс спросил у отдувающегося Лоу:
— Теперь расскажи подробно, как вы меня нашли, а главное, зачем.
— Шамиссо! — сказал Лоу.
— Это было случайно, — сказал Шамиссо. — Мы заметили в космосе, недалеко отсюда, какие-то обломки. Это была изуродованная половинка твоего клипера, прилепившаяся к огромному метеору… Кстати, а где другая?
— В болоте.
— А-а. — Лоу и Шамиссо переглянулись. — Но рядом была какая-то планета, так что оставался шанс найти тебя живым. Мы опустились сюда и сразу же обнаружили тебя, живым и невредимым и уже капитально обустроившимся.
— Теперь второй вопрос. — Чойс постучал пальцами по столу, за которым они сидели. — Зачем вы отыскали меня? Я вам понадобился? Насколько я тебя, Лоу, знаю, просто так ты ничего никогда не делаешь.
— Шамиссо! — сказал Лоу.
— Нет, уж отвечай сам! — взревел Чойс.
— Ладно. — Лоу пригорюнился. — Видишь ли, я больше не капитан. Меня изгнали. Поставили вне закона.
— За что?
— Мы с ним обделали одно дельце, которое не понравилось Совету. И нас изгнали.
— И тебя, Шамиссо?
— И меня.
— Теперь мы вне закона, — повторил Лоу и одним глотком допил содержимое своего бокала.
— Дальше, — неумолимо скомандовал Чойс.
— Ну, что дальше… — замялся Лоу. — Дальше я подумал: куда податься? Друзей никого нет. Чойса нет. Вот мы и решили сделать последнюю попытку — найти тебя.
— Так просто? — поразился Чойс. — Без никакой корысти?
— Да, — скромно ответствовал Лоу. — На этот раз — никакой.
— Везучие вы, — покачал Чойс головою. — Искать и найти в глубоком космосе… Не знаю уж, чего тут больше — везения или глупости.
— Почему — глупости? — спросил Лоу.
— Дурням всегда везет больше.
— А-а.
Вслед за этим последовала пауза, во время которой Чойс вертел в руках свой бокал, рассматривая на свет его содержимое
— Значит, приключений захотелось? — вдруг спросил он.
— Хотим, — кивнул Лоу. — Давно, знаешь ли, приключений не было, и он захохотал.
Его хохот прервало появление Роаберта. Он был мрачен и хмур.
— Только что, — сообщил он, — на территорию Сдогнара прорвалась большая группа хактов, вирг и латиний. Если их не остановить, скоро они придут сюда.
Чойс засмеялся, хотя обстановка явно не располагала к этому.
— Вот тебе и приключения, Лоу!
Тот был удивлен.
— Быстр же ты!
— Что такое хакты? — вопросил Шамиссо конкретно.
— Это мертвые люди, — столь же конкретно ответил Чойс.
— Наши пушки в порядке? — спросил Лоу, вставая.
— Только одна, — сказал Шамиссо. — Другие две ты сам загнал на Шедире.
— Думаю, одной достаточно, — успокоил их Чойс.
Они быстро покинули замок и поднялись на борт корабля. Чойс огляделся.
— Помнится, он назывался «Кентавр»?
— Теперь он «Эра» — хохотнул Лоу.
Они заняли кресла перед небольшим пультом. Шамиссо сел в свое кресло, стоявшее перед пультом с четырьмя рукоятками и рядом светящихся кнопок — пультом управления лазерными пушками корабля. Заработали генераторы, корабль дрогнул и с резким свистом поднялся над землей. Прямо перед Шамиссо автоматически зажегся экран: на черном поле белые контуры проплывающей внизу земли. Игольчато торчали деревья, изредка среди них шмыгала казавшаяся сверху крохотной фигурка неведомого зверя.
Чойс смотрел карту. Ткнул пальцем.
— Я не уверен, но сейчас они могут находиться только здесь.
— Отлично. — Лоу щелкал кнопками. Шамиссо взялся за крайнюю левую рукоятку, и Чойс краем глаза уловил движение в иллюминаторе: с левого борта из гнезда в крыле выдвинулась мощная двуствольная лазерная пушка.
— Самонаводящаяся, — похвастал Лоу. — Четыре режима работы: живая органика, металл, камень, искусственные материалы… Что-нибудь не так? — Здесь везде живая органика, Лоу, — сказал Чойс.
— Шамиссо, — встревоженно закричал Лоу, — можно наводить эту штуку вручную?
— Это сложно, — отозвался Шамиссо. — Но можно.
Некоторое время прошло в молчании. Внезапно Шамиссо доложил:
— Внизу, среди деревьев, движущиеся фигуры. Их много. Некоторые человекообразны, некоторые, — он пригляделся, — нет.
— Это они, — сказал Чойс. — Человекообразные — хакты и вирги. Непохожие на людей — латинии.
— А что такое вирги? — спросил Лоу.
— Мертвые ведьмы. Зависай над ними!
— Одни мертвецы, — бормотал Лоу, колдуя над кнопками. — Мертвецы одни. Чойс! — вдруг позвал он.
Тот поднял голову от экрана перед Шамиссо.
— А латинии… тоже мертвецы?
— Нет. Это болотные карлики.
— А?
— Болотные карлики.
— А-а.
Чойс скомандовал:
— Наводи лазер, Шамиссо!
Повинуясь движению левой рукоятки под ладонью Шамиссо, пушка дернулась, и оба ее ствола опустились к земле. Очерченные белым фигуры остановились.
— Они смотрят на нас, — сказал Шамиссо.
— Ничего, — ответил Чойс. — Сейчас перестанут смотреть.
За иллюминатором стволы лазеры беззвучно извергли столбы почти невидимого огня, упавшего на скопившуюся внизу нечисть. Силуэты на экране заметались.
— Теперь им не до нас, — с удовлетворением отметил Чойс.
Видно было, как лучи пляшут вслед за убегающими фигурками, выжигая на своем пути все живое. Попадая в тварь, луч превращал ее в обугленную бесформенную кучку.
— Это неинтересно, — подпер щеку рукой Лоу. — Это неромантично. Это неостро. Это, в конце концов, просто скучно.
— Выходи против них с мечом, — предложил Чойс.
— Не хочу, — пожал плечами Лоу.
— Отрезай их от болота, — говорил Чойс Шамиссо. — Это их стихия. Особенно латиний. Они почти целиком из воды.
— А вода испаряется под воздействием огня, — менторски заявил Лоу, поднимая палец.
— Готово! — сказал в это время Шамиссо.
Внизу среди обугленных бревен чернели скрюченные останки.
— Хорошая работа, — сказал Чойс.
— А выпить есть что на этом планетоиде? — воспрянул к жизни Лоу.
10
— Это было только моей ошибкой, — сказал наутро Чойс, осматривая разметанные взрывом обломки корабля. Они оставили «Эру» в поле, возле леса, а ночью из чащобы вышел тпот. Не долго думая, он подошел к кораблю, схватил его своим клювом поперек корпуса и сильно сжал, желая раздавить. Как признался потом Лоу, у них на борту находилось несколько тонн эксплозита — мощного взрывчатого вещества, которое всегда служило предметом контрабанды. Страшным взрывом тпоту оторвало голову, а колоссальное туловище лежало сейчас посреди борозд огромным обугленным холмом.
Чойс сокрушенно вздохнул, обозревая эту печальную картину.
— Неудачи. Одни неудачи.
— Что ты имеешь в виду? — спросил подошедший Лоу.
— Я надеялся на твою пушку. На моем клипере тоже было два лазера, но добраться до них нам не удалось: они лежат на дне болота. Я думал с помощью твоего корабля забраться в ВОА и разгромить там все.
— Что такое ВОА?
— Сейчас это уже не имеет никакого значения. Видимо, придется идти на всю эту нечисть с простыми пушками и ружьями, начиненными плохим порохом.
— Это что же, — медленно произнес Лоу, — мы останемся теперь здесь?
— Да, — сказал Чойс.
Лоу закоченел, схваченный внезапным столбняком осознания.
И в это время с другого конца поля послышался голос бродившего там Шамиссо:
— Эй, посмотрите-ка на это! — Голос был радостным.
— Он очень редко бывает радостным, — объяснил Лоу, и они поспешили к Шамиссо, который стоял возле странного предмета, врывшегося до половины в землю. Только когда Чойс внимательно пригляделся к нему, он понял, что предмет этот, покрытый жженной землей, коркой нагара и хлопьями сажи, есть не что иное, как та самая пушка, которую Лоу обозвал не так давно самонаводящейся. При взрыве ее буквально выкрутило из гнезда: в нижней части зияла большая дыра с рваными краями, где лазер когда-то крепился к вращающемуся кронштейну.
Общими усилиями они вытянули пушку из земли и еще раз, детальнее, осмотрели ее. Поразительно, но взрыв не повлиял на боевые способности лазера. Его можно было с успехом использовать и дальше. Если не считать дыры у основания и еще того, что оба ствола были забиты землей, лазер был практически цел. Это можно было объяснить только чудом.
Чойс сразу расцвел, увидев это.
Тем же днем, прихватив с собой очищенную, приведенную в порядок пушку, все трое отправились в Фафт, лежавший недалеко от Сдогнара.
С ними были Бурис и Роаберт. Нужно было показать лазер в ставке, которая находилась в замке Энунда и где уже знали о победе над прорвавшейся из Альбегина нечистью.
За свое пребывание здесь Чойс довольно сносно научился ездить на лошади, тогда как Лоу и Шамиссо мотались в седлах подобно тряпичным паяцам. Шамиссо переносил мучения молча, чего нельзя было сказать про Лоу: всю недолгую дорогу он плакался на свою несчастную судьбину, проклинал Де-Мойр и нещадно нахлестывал своего скакуна, тем самым причиняя себе еще большие страдания.
В Фафт прибыли поздно вечером. Лишь один Шамиссо согласился помочь Чойсу показать пушку в ставке. Лоу, быстро соскочив на землю, нелепым раскоряком уковылял в предназначенные для него покои, ругаясь при этом нехорошими, неприятными словами.
Кузнецы долго не могли взять в толк, чего же именно хочет от них Чойс. И хотя большого художественного дарования Чойс не имел, он сумел довольно-таки сносно нарисовать на песке чертеж вращающегося лафета для лазерной пушки. Добрые кузнецы лишь морщились да чесали в затылках. Однако по прошествии суток лафет был готов. К нему даже были приделаны небольшие колесики. Конечно, это произведение де-мойрской металлургии не отличалось тонкостью и изяществом обработки, но удобство использования лазера оно увеличивало изрядно.
Вечер того же дня был выбран для показа нового оружия правителям и грандам Лиги. Естественно, они были сильно заинтересованы в таком новом, невиданном, мощном оружии, которое можно будет использовать против давнишнего противника, поэтому прибыли в Фафт все до единого. В том же зале, где проходило собрание Совета Лиги, за длинным столом расселись правители. На этот раз среди них находился и главнокомандующий войсками Лиги Хаоэй, шателен Трамбурга, хмурый толстяк с круглой лысиной и темными, набрякшими мешками под глазами. Посередине зала был установлен сработанный кузнецами лафет с лазером на вращающемся диске, а у одной из дальних стен — несколько боевых щитов, чьи владельцы любезно согласились предоставить свою собственность для такого важного эксперимента.
Когда все расселись по своим местам и постепенно стих шум пододвигаемых к столам кресел, дверь открылась, и в зал вошли Чойс и Шамиссо. Слышимость здесь была отличная, поэтому Чойс, встав возле лафета, негромко начал:
— Светлейшие гранды! Перед вами лазерная пушка, новейшее современное оружие, которое, думаю, лишь по досадному недоразумению еще неизвестно здесь. Такими пушками оснащаются все без исключения корабли Торгового Содружества и Государств Ближних Галактик, то есть тех мест, которые опять-таки по недоразмению известны мне и неизвестны вам. Поэтому то, что в Ближних Галактиках с давних времен считается нормой, здесь относится к техническим новинкам. Но, несмотря на это, лазерная пушка существует, являясь грозным оружием. Все вы знаете, как с помощью нее был полностью уничтожен отряд тварей, прорвавшийся к нам из Альбегина.
— А как она действует? — спросил Гутхорм Тохум.
Чойс сделал знак Шамиссо.
— Мы не будем донимать светлейшее собрание техническим обзором работы лазера, — сказал тот своим невыразительным голосом. — Можно сказать, что для этой пушки ни металл, ни кость, ни какие бы то ни было искусственные материалы препятствием не являются. Этот лазер прожигает или, если хотите, прорезает все.
Собрание недовольно зашевелилось. Возник легкий шум.
— Я же говорил, что не нужно их слушать, — послышался визгливый тенорок Ланглоара.
— Абсурд, — донесся спокойный голос Гутхорма.
— Ерунда, — произнес Хаоэй, презрительно отворачиваясь. — На свете нет ни одного такого оружия, способного прорезать металл, если это не огонь, который лишь раскаляет, или сталь, которая пробивает.
И только Энунд, Бурис и Роаберт безразлично-спокойно наблюдали за приготовлениями Шамиссо, который щелкал какими-то рычажками на стволах пушки. Чойс налег на рычаги сбоку лафета, и стволы лазера со скрипом развернулись в сторону уже расставленных возле стены щитов. Когда стволы замерли в неподвижности, Шамиссо нажал еще один рычажок.
И тогда полутьму зала прочертил светящийся красноватый луч, который врезался в самый большой щит с изображением зеленого дракона. И на глазах у всех этот дракон съежился и исчез, внезапно уступив свое место черной дыре с ровными дымящимися краями. Тонкие струйки расплавленного металла, оставляя белесоватый след, пробежали по щиту и упали-стекли на пол, образуя темно-матовые лужицы. Запахло кузней.
По рядам людей у столов пробежало движение. Многие были поражены настолько, что застыли на своих местах в неподвижности. Сидевший с краю Льот, приор Ксойна, вскочил и через весь зал просеменил к щиту.
— Он прожег его, — прерывающимся голосом сообщил он остальным. Шамиссо повернул лазер немного правее и разрезал следующий щит пополам. Зал вздохнул.
— Это просто чудо, — раздался голос Гутхорма.
Чойс был просто окрылен удачей. Сразу же после показа лазера он отправился в свою комнату. Тут его уже ждал Энунд.
— Совету понравилось оружие твоего народа, — произнес он. — Оно действенно и поможет нам уничтожить захватчиков из Альбегина. Но что ты собираешься делать сам?
— Как что? — уверенно спросил Чойс. — Ударить первым. Разгромить. Рассеять. Уничтожить.
— Все это хорошо. Я уверен, что мы победим альбегинцев. Ты хочешь сам выступить во главе войска?
— Разве я не гонфалоньер? Именно я должен вести войско в битву.
— Твоя миссия изначально была другая.
— Я не должен позволить Вольфгангу опрокинуть Чашу с Божьим Гневом, верно? Но, уничтожив войска Альбегина, мы вторгнемся в ВОА и…
