Зоя Ивановна Воскресенская
      Сердце матери
      Повесть в рассказах
      о Марии Александровне Ульяновой
      Повесть о жизни матери Владимира Ильича Ленина, Марии Александровны Ульяновой, и семье Ульяновых.
      Для младшего и среднего школьного возраста.
      СОДЕРЖАНИЕ
      На Старом Венце
      Новый дом
      Секрет
      Зимним вечером
      Карпей
      Старое кресло
      На кончике нитки
      Лучшая отметка
      Сочинение
      Папина вишня
      В путь
      Орден Святого Станислава
      Письмо
      Суд
      Ночь
      Дом продан
      Лунная тень
      Оля
      Навсегда!
      Прекрасные книги
      Дело всего народа
      Желтый чемодан
      "Весьма важно"
      В ссылку
      500 рублей
      Цветы в камере
      Костры
      Хитрый столик
      На отдых к маме
      Драгоценность
      Реферат
      "Лунная" соната
      "Долой войну!"
      Дорогие читатели!
      Перед нами повесть писательницы З.И.Воскресенской
      "Сердце матери" - о жизни матери Владимира Ильича
      Ленина, Марии Александровне Ульяновой, и семье
      Ульяновых.
      Зое Ивановне Воскресенской принадлежат книги о
      Ленине: "Сквозь ледяную мглу", "Встреча", "Утро",
      "Костры", а также повесть "Надежда" - о Надежде
      Константиновне Крупской; художественно-публицистические
      книги: "Слово о великом Законе", "Дорогое имя", "Поездка
      в будущее" и рассказы об октябрятах и пионерах разных
      поколений - "Девочка в бурном море", "Ястребки",
      "Консул" - роман о советских дипломатах.
      По книгам З.И. Воскресенской поставлены кинофильм
      "Сквозь ледяную мглу", кинодилогии "Сердце матери",
      "Верность матери", кинофильм "Надежда", получившие
      широкое признание у нас и за рубежом.
      Писательница Зоя Ивановна Воскресенская - лауреат
      Государственной премии СССР и премии Ленинского
      комсомола.
      Мама!
      Самое прекрасное слово на земле - мама.
      Это первое слово, которое произносит человек, и оно звучит на всех языках мира одинаково нежно.
      У мамы самые добрые и ласковые руки, они всё умеют. У мамы самое верное и чуткое сердце - в нем никогда не гаснет любовь, оно ни к чему не остается равнодушным.
      И сколько бы ни было тебе лет - тебе всегда нужна мать, ее ласка, ее взгляд. И чем больше твоя любовь к матери, тем радостнее и светлее жизнь.
      "Мамочка!" - ласково называл Владимир Ильич свою мать в детстве.
      "Дорогая мамочка", - обращался он к ней в письмах из тюрьмы, из ссылки, из эмиграции.
      "Берегите нашу мамочку, не оставляйте ее одну", - напоминал он сестрам и брату.
      Мать Владимира Ильича Ленина, Мария Александровна Ульянова, прожила большую жизнь: восемьдесят один год.
      Она не состояла в организации революционеров, царские жандармы не заключали ее в тюрьму, не угоняли в ссылку. Но она воспитала всех своих детей революционерами, пошла за ними, стала их верным единомышленником и на склоне лет могла сказать: я горжусь своими детьми!
      Дети ей отвечали любовью, вниманием и заботой.
      В Ленинграде, на Волковом кладбище, на могиле Марии Александровны всегда живые цветы. Люди приносят их в знак благодарности и глубочайшего уважения к великому жизненному подвигу этой замечательной русской женщины, подарившей миру его гения - Владимира Ильича Ленина.
      НА СТАРОМ ВЕНЦЕ
      Волга течет на юг, Свияга - на север. Четыреста верст упрямо пробирается Свияга рядом с великой рекой, увлекая за собой мелкие речушки, прокладывая свою дорогу к неведомому морю. Но за Казанью Волга преграждает ей путь. Некуда деваться своенравной реке, она смиряется, и теперь уже Волга несет ее воды обратно на юг.
      Между Волгой и Свиягой раскинулся город Симбирск.
      На Старом Венце, что кручей взвился над Волгой, в конце Стрелецкой улицы стоит двухэтажный деревянный дом и из-под насупленных резных наличников всеми окнами смотрит на Волгу.
      В этом доме на втором этаже живет семья директора народных училищ Ильи Николаевича Ульянова. Старшей дочке Ане одиннадцать лет, и она главная помощница у мамы: накрывает на стол, моет посуду, нянчится с годовалым братишкой Митей. Саше - девять. Но он рослый, сильный мальчик, может и воды из колодца принести, и нащепать лучины для самовара. И еще есть обязанность у Ани и Саши - присматривать за младшими: братишкой Володей и сестренкой Олей. Оба быстрые, шустрые, не ходят, а летают; глаза устанут следить за ними, особенно за Володей.
      Мама больше всего боится, чтобы Володя не прошмыгнул за калитку. Однажды чуть не случилась беда. Аня с Сашей были в гимназии, мама хлопотала на кухне. Выглянула во двор - нет Володи. Выбежала за ворота и чуть не упала от страха. Младший сын ее сидел на дороге и играл в камешки, а прямо на него неслась, раскосив налитые кровью глаза, чем-то напуганная лошадь. Володя и крикнуть не успел, почувствовал только, как его обдало жаром, перед глазами мелькнули копыта. Лошадь перескочила через мальчика и поскакала дальше. Мама схватила малыша и плакала и смеялась. И с тех пор всегда волнуется, когда Володя исчезает. А двор у дома крохотный, пыльный, обсаженный редкими акациями. Единственное развлечение - качели.
      Аня с Сашей заняты делом - начались занятия в гимназии; они сидят в комнате, готовят уроки. А Володя с Олей качаются на качелях. Володе хочется взлететь высоко-высоко и через забор увидеть светлые воды Волги.
      Лицо у Володи разгорелось, на носу ярче выступили веснушки, кудри прилипли ко лбу. У Оленьки разметалась коса, и бант, как цветок, голубеет в пыли под качелями.
      - Я вижу Волгу! - кричит Володя. - Я вижу ее уже до середины!
      Он приседает, сильно толкает доску - Оля на другом конце взлетает вверх, визжит от страха и восторга, поворачивает голову назад: ей тоже хочется увидеть Волгу.
      Мама вышла на крыльцо, подозвала малышей к себе, усадила рядом на ступеньку в тени, чтобы остыли, отдохнули. Раскрыла книжку с картинками. Брат и сестра сидят не шелохнувшись, глядят то на картинки, то на мамино лицо и, зажав коленями ладошки, поеживаются, когда мама читает что-то страшное, или весело хохочут - когда смешное.
      - А теперь давай играть в буквы, - просит Володя.
      Мама вытаскивает из коробки картонные буквы:
      - Это буква "М", а это "А". Приложим одну к другой. Вышло "МА". И еще раз "МА" - получилось "МАМА".
      - Вот и я угадала буквы! - Оля проворно складывает слово.
      - Тебе, Олюшка, рано учиться, - ласково говорит мама. - Володюшка у нас уже взрослый, ему пять лет.
      Но Оля всегда делает то, что делает брат.
      И вот уже оба разыскивают буквы и составляют волшебное слово "МАМА".
      - Показывай другие буквы, - торопит Володя.
      Но мама посылает их играть в кубики. Хватит заниматься науками.
      Сделано большое открытие. Теперь слово "мама" можно смастерить из стручков акации, начертить палочкой на песке. Оля выкладывает слово из кубиков. Володя подобрал у крыльца кусочек угля, зажал его в кулаке и думает, где бы ему написать это слово, чтобы всем было видно.
      Подошел к калитке, нажал плечом. Калитка слегка скрипнула и распахнулась. Страшно и интересно. Страшно потому, что налево за высокой каменной стеной стоит тюрьма. Там всегда что-то скрежещет, звякает, оттуда всегда слышатся грубые окрики и печальные песни.
      Интересно потому, что впереди Волга - широкая, сверкающая, и в нее смотрится солнце. Рыбачьи лодки, как семечки, рассыпаны по воде, а между ними дымит, пыхтит, вспенивает воду белый пароход.
      Володя перебежал площадь. Узкая тропинка огибает утес и извилистой лентой спускается вниз. Володя приподнялся на цыпочки, аккуратно начертил угольком на камне большие буквы "МАМА".
      Теперь это слово, наверно, увидят и на другом берегу. Спуститься бы и посмотреть снизу. Ну, всего несколько шагов...
      Сверху с удочками на плечах мчались мальчишки, взбивая ногами клубы пыли, и Володе захотелось с ними. В воду он не полезет. Это мама с папой строго-настрого запретили. Но посмотреть снизу на утес и самому прочитать "МАМА" можно? Совсем близко увидеть пароход тоже интересно! А если ловко бросить камешек, то он полетит над водой и будет ронять светлые круги и в центре самого большого круга исчезнет. А если поставить ногу к самому краешку воды, то волна лизнет носок сандалии, и он заблестит, как начищенный...
      Вот она, Волга, где-то далеко-далеко, на другом краю, соединяется с небом. А здесь, у берега, наверное, и папе будет с ручками.
      Володя оперся ладонями о колени, наклонился - смотрится в воду, ждет, пока проплывет рыбешка или прикатит волна от лодки, и тогда отражение в воде сморщится, глаза и уши запрыгают и расплывутся в разные стороны. Смешно!
      Солнце скатилось на край неба и стало растекаться по Волге. У ног Володи заплясали солнечные зайчики. Он хотел зачерпнуть в ладонь зайчика и услышал тяжелое дыхание. Кто это так тяжело и шумно дышит? Река? Нет, это позади него. Он оглянулся и замер. По берегу медленно двигались бурлаки. Вытянув вперед подбородки, обросшие бородами, они руками разгребали воздух; обутые в лапти ноги глубоко зарывались в песок.
      Почему им так тяжело? Володя пригляделся и понял, что люди запряжены. Так мальчишки запрягают друг друга, когда играют в лошадки. Но это были взрослые мужчины, и им было не до игры. Замусоленные грязные лямки опоясывали им грудь, врезались в тело и сзади были привязаны к толстому канату.
      Володя повел глазами по канату и увидел, что другой его конец прикреплен к огромной барже, нагруженной кулями из рогожи. На барже стоял дом с окнами, и из трубы шел дым.
      Совсем близко от Володи, тяжело ступая, прошел запряженный человек. Он облизывал сухие губы и громко, с хрипом дышал. Глаза смотрели и не видели: он чуть не задел Володю.
      Бурлаки с трудом передвигали ноги, баржа легко плыла против течения.
      Володя вздохнул и оттянул рубашку от груди, словно тоже тащил эту баржу и лямка давила ему грудь. Чьи-то руки схватили его за плечи и подняли в воздух.
      - Как тебе не стыдно! - услышал Володя голос Саши. - Мамочка волнуется, мы все тебя ищем.
      Усадив брата на закорки, Саша стал подниматься наверх.
      - Я пойду сам, - запротестовал Володя и спрыгнул с Сашиной спины.
      Взявшись за руки, братья долго взбирались в гору.
      Володя оглянулся назад.
      Над Волгой плыли кудрявые облака - золотые, красные, сиреневые - и, как в зеркале, отражались в реке. Бурлаков уже не было видно.
      У камня, на котором Володя написал "МАМА", виднелась светлая фигура.
      - Ма-моч-ка-а! Нашелся-а! - кричал Саша.
      И Володе стало стыдно, что он "нашелся", а не пришел домой сам.
      - Володя! Как можно? - сказала с укоризной мама.
      Сказала "Володя", а не "Володюшка". Значит, очень сердита.
      Опустив голову, Володя шагал рядом с мамой.
      На площади стало совсем темно. В зарешеченных окнах тюрьмы виднелись круглые пятнышки света. Тюрьма была такая же большая, как баржа. Только она стояла на месте.
      На столе шумел самовар. Володя сидел между Аней и Сашей и усиленно дул в блюдце с чаем. Ему очень хотелось, чтобы мама назвала его "Володюшкой", и не терпелось спросить Сашу про бурлаков, но Саша увлеченно разговаривал с сестрами.
      Завтра приедет папа из губернии, Володя должен сам рассказать ему о своем проступке. А это ох как нелегко! Володя тяжело вздохнул.
      - Володюшка, закрой окно, стало совсем прохладно, - сказала мама, и в глазах ее снова появились веселые искорки.
      НОВЫЙ ДОМ
      В то памятное августовское воскресенье день начался необычно. Илья Николаевич ходил по маленьким комнатам квартиры, внимательно оглядывал их, измерял складным аршином длину и ширину буфета, рояля, своего письменного стола, потирал от удовольствия руки и чему-то улыбался в усы. И мама была радостно взволнована.
      Дети с недоумением поглядывали на родителей, понимая, что предстоят какие-то важные события.
      - Скоро мы переедем в новый дом. Вот где вам будет раздолье! - объявил папа, когда вся семья собралась за столом.
      Дети еле дождались конца завтрака.
      Папа посадил на плечи Митю, мама взяла на руки Маняшу, и все отправились вниз по Покровской улице.
      Калитка открылась в сад. Но разве это был сад? Несколько одичавших яблонь и малинник вдоль забора вперемежку с бузиной и высоким репейником.
      Сад отделялся от двора полуразвалившимся сараем и флигелем, возле которого лежало огромное дубовое бревно.
      Саше и Володе понравились раскидистые вязы, что росли у кухни, возле конюшни и в центре сада.
      Володя мигом оседлал толстый сук.
      - Готовый конь с зеленой гривой. Н-но!
      Вошли в дом, разбежались по комнатам, аукались, и голые стены отзывались веселым эхом.
      Дом просторный, с двумя застекленными верандами, антресолями. Но и семья стала большая - шестеро детей.
      Прежде всего решили выбрать папе служебный кабинет. Мама обошла весь дом еще раз и решила, что для кабинета больше всего подходит комната с пятью окнами, три из которых выходят на веранду и два на улицу. Здесь Илья Николаевич будет встречаться со своими помощниками, принимать учителей, родителей.
      Но Илья Николаевич возразил:
      - Мне больше нравится средняя комната, а здесь поселится мама.
      - В таком случае, это будет гостиная, - решительно сказала мама. Поставим сюда рояль, дети будут заниматься музыкой, по вечерам можно потанцевать, попеть.
      - Наконец-то у нас будет шумная комната! - обрадовались Володя и Оля.
      Самую большую комнату отвели для столовой.
      - Здесь дети могут учить уроки, играть в шахматы, читать.
      - Это будет тихая-претихая комната, - решила Оля.
      - Тем более что, когда я ем, я глух и нем, - добавил Володя.
      На антресолях, куда вели крутые деревянные лесенки, - четыре маленькие комнаты с низкими потолками; одна из них была, скорее, лестничной площадкой.
      - На антресолях разместим детей, - решили родители. - Аня кончит гимназию, будет работать учительницей, ей нужен свой угол. Вторая комната для Саши; он устроится в ней со своими коллекциями, гербариями, колбами и пробирками. Третья - спальня для малышей.
      - Я буду с малышами? - спросил Володя дрогнувшим голосом.
      Мама задумчиво посмотрела на сына. Володе уже девятый год. Будущей осенью пойдет в гимназию.
      - Куда же тебя определить - к старшим или к младшим? - спросила она.
      - По-моему, Володю пора зачислить в старшие, - рассудил Саша. - Ему нужен свой "кабинет", и я предлагаю устроить его на лестничной площадке.
      Володя с благодарностью взглянул на старшего брата.
      - Совершенно верно, - обрадовалась мама. - Там уставятся и кровать, и стол, и книжная полка.
      Володя горячо обнял маму.
      - Что же это получилось? - вдруг забеспокоилась Аня. - Комнаты наверху - для нас, гостиная внизу - для шумных игр, столовая - для тихих, а где же у нас поселятся папа с мамой?
      Мама засмеялась:
      - О себе я подумала прежде всего. В передней поставим ширму, получится прелестная комната. Из окна чудесный вид на сад, и вы всегда перед глазами. А папа будет спать у себя в кабинете.
      Аня с Сашей понимали, что родители прежде всего заботились о них, детях, и не думали о своих удобствах.
      Началась веселая, хлопотливая пора переезда, устройства на новом месте. Пятый раз переезжала семья Ульяновых в Симбирске на новую квартиру, но на этот раз переезжала в свой дом.
      Все свободное от учения время дети проводили за работой в саду и во дворе. Выкорчевали старые яблони и на их месте посадили молодняк. Выдрали лопухи и крапиву, расчистили дорожки. Пришел столяр, и Саша с Володей помогали распиливать дубовое бревно, твердое, как чугун. Работали и рубанком и молотком, и скоро в столовой выстроилось двенадцать тяжелых, добротных стульев.
      Зимой во дворе соорудили снежную горку с ледяным раскатом до самого крыльца, лепили снежные бабы, заботливо окучивали молодые деревца снегом, чтобы они не замерзли.
      Весной сад и двор нельзя было узнать. Ровная площадка во дворе покрылась травой, распушились зеленью молодые деревца, вылезли из земли синие крокусы, белые нарциссы.
      В сарае появилась корова Красавка - кормилица детей.
      И Саша понял, почему маме так понравился двор и сад, когда они пришли сюда впервые. Мама умела заглянуть в будущее, она тогда уже увидела пустырь, превращенный в прекрасный сад.
      В семье Ульяновых наступила счастливая пора.
      Мария Александровна сидит у раскрытого окна, штопает рубашку, поглядывает во двор. Старшие дети кончили учить уроки, только Аня в беседке зарылась в книги, готовится к выпускным экзаменам. Из трубы летней кухни валит рыжий дым. Это Саша занимается опытами по химии. В открытом настежь каретном сарае Володя и Митя тренируют мускулы на турнике и кольцах. Маняша сладко спит в тени под вязом.
      Мария Александровна вспоминает свое детство - детство без матери. Умный, добрый отец, чопорная, строгая тетка, взявшаяся воспитывать ее, Машеньку, и четырех ее сестер. Жили дружно, росли трудолюбивыми, но без матери - как без солнца. Даже сейчас, когда самой Марии Александровне уже за сорок, ей очень не хватает матери. Навсегда сохранились в памяти мягкая, ласковая рука мамы и глаза, добрые и чуть грустные...
      Надвинулись прозрачные майские сумерки. Вернулся Илья Николаевич с учительских курсов. Вся семья собралась за столом.
      Наступает самое интересное время. Папа рассказывает о новых школах, о замечательных самоотверженных людях - сельских учителях. После ужина он сядет с Сашей играть в шахматы. Аня с мамой будут решать головоломные ребусы, а Володю пошлют спать. Во всем его приравняли к старшим, а вот спать он должен идти с младшими, в девять часов.
      Оля косится на маятник - ему все равно, о чем рассказывает папа. Похожий на круглую луну маятник раскачивается из стороны в сторону и хоть бы на минуточку остановился. Нет, качается, подгоняет большую стрелку. Скоро она поднимется вверх, как грозящий указательный палец, часы начнут бить девять раз, и уже после этого мама ни за что не разрешит задержаться.
      Часы зашипели, и раздался громкий плач.
      - Олюшка взвыла, - смеется Аня. - Значит, пришла пора спать.
      Аня берет Митю и Олю за руки и ведет в детскую комнату. Володя поднимается к себе в "кабинет". Мама в гостиной раскрывает рояль. Ее пальцы быстро-быстро бегают по клавишам, торопят, чтобы дети в такт музыке поднимались по ступенькам наверх. Аня помогает малышам раздеться.
      Митя покорно укладывается в кровать.
      Оля решительно заявляет:
      - Я спать не буду. Буду всю ночь лежать с открытыми глазами, - и тут же, всхлипнув, засыпает.
      Володя сидит на кровати и, поддерживая веки пальцами, чтобы не закрылись глаза, слушает мамину колыбельную. Мама поет:
      Будешь жить ты в скромной доле,
      Жизнью тихой, трудовой,
      Жизнью тихой, неизвестной
      Проживешь до смерти ты,
      Только будь работник честный
      И беги неправоты...
      Володя уперся локтями в колени, чтобы не соскользнули пальцы, не закрылись глаза. Закроются глаза - перестанут слышать уши. А он так любит мамину песню!
      Иль, быть может, на природу
      Прозорливый кинешь взор,
      Человеческому роду
      Разодвинешь кругозор.
      Неизвестную от века
      Тайну мира подглядишь,
      Новой силой человека
      Для боренья одаришь.
      "Какая это тайна? - думает Володя. - Как можно подарить человеку новую силу? Надо спросить маму".
      Может быть, тебя, мой милый,
      Ждут печали и нужда.
      Спи, дитя, сбирайся с силой
      Для борьбы и для труда...
      "Нет, нет, спать я не буду. Буду сидеть всю ночь и думать о тайне. Как ее подглядеть? Какая она?"
      И в младенческом покое
      Слушай песенку мою.
      Спи, дитя мое родное...
      "Нет, нет, спать я не буду. Как хорошо поет мама!.."
      Пальцы устали поддерживать веки. Руки опускаются, ноги скользят по простыне. Володя сваливается на бок и уж никак не может открыть глаза.
      Баю-баюшки-баю...
      СЕКРЕТ
      В конце февраля в доме на антресолях поселялся Секрет. Он был беспокойный: стучал молотком, тарахтел швейной машинкой, визжал, как пила, и похрипывал, как лобзик.
      Стоило детям в столовой хоть на минуту остаться без родителей, Секрет соединял их головы и начинал таинственно шептать.
      С появлением мамы он исчезал, и дети садились по местам с самым равнодушным видом.
      Аня, Саша, Володя и Оля дали друг другу слово беречь Секрет и папе с мамой его не выдавать. Здесь же были Маняша и Митя. На Маняшу можно было положиться - ей два года, а Мите хоть и шесть, но он никак не может смириться с тем, что о Секрете не должна знать мама. Вечером Митя не вытерпел, подошел к маме и прошептал:
      - Мамочка, а у нас есть секрет. Хочешь, скажу?
      Мама строго посмотрела на младшего сына:
      - Нет, я и слушать не буду. Секрета выдавать нельзя, его надо беречь.
      По вечерам мама не заходила к детям наверх, чтобы не столкнуться с Секретом. Она сидела в столовой, вязала и улыбалась. Когда Аня попросила разрешения оставить себе деньги, заработанные за уроки, мама не спросила, зачем они ей понадобились. Она даже не заметила, что швейная машинка переехала из столовой в Анину комнату. Папа сидел у себя в кабинете и, заткнув уши, работал, чтобы не слышать, как Секрет прошивает стуком швейной машинки весь дом.
      За ужином родители не замечали ни золотистых стружек, запутавшихся в кудрях Володи, ни висевших на шее у Оли прядей цветных ниток, ни забинтованного у Саши пальца, ни перемазанного красками лица Мити. И папе почему-то в эти вечера не хотелось сыграть с Сашей в шахматы...
      Только часы ни с чем не считались. Им не было дела ни до какого Секрета. И если бы они не били по вечерам девять раз, мама и не вспоминала бы, что детям пора спать.
      Секрет помогал готовить уроки особенно тщательно, он не мог допустить, чтобы из-за него дети схватили, чего доброго, плохую отметку.
      Накануне торжественного дня Секрет должен был спуститься с антресолей вниз, и мама с папой ушли к знакомым.
      Саша с Володей принялись натирать воском крашеные полы и чистить себе и сестрам ботинки. И полы и ботинки сверкали, как зеркальные. Аня и Оля крахмалили, наглаживали братьям воротнички, рубашки и себе ленты. Митя наводил порядок в игрушках. Маняша сидела в детской, и, чтобы ей не было скучно, Оля дала ей поиграть своим Секретом. В этот вечер Маняша никому не мешала.
      И когда, казалось, все было готово и до прихода родителей оставались считанные минуты, разразилась беда.
      Оля с плачем прибежала к Ане:
      - Смотри, что Маняша натворила! Где она только ножницы разыскала?
      Аня ахнула, и сестры побежали к братьям за помощью. Володя увидел заплаканное лицо Оли, вынул из кармана платок, вытер ей слезы.
      - Не плачь, - уговаривал он свою подружку. - Саша сейчас что-нибудь придумает.
      Саша не умел огорчаться и всегда находил выход из положения, даже когда Секрет, казалось, был непоправимо искалечен.
      Саша принялся рисовать. Аня подбирала нитки. Володя вдевал нитки в иголки. Оля вытерла насухо глаза и принялась за работу. Беда была ликвидирована, а Секрет после поправки стал еще красивее.
      6 марта Секрет заставил маму спать дольше обычного, чтобы дети ушли в гимназию до того, как она проснется.
      Уроки в этот день тянулись необыкновенно долго. Зато, когда они закончились и Саша с Володей встретились у Мариинской гимназии с сестрами, чтоб вместе идти домой, всем им показалось, что солнце светит совсем по-весеннему и улицы сверкают в праздничном инее, а Володя прислушался и нашел, что галки сегодня поют, как скворцы.
      В доме пахло праздником.
      Мама, одетая в свое лучшее платье, сидела с папой в столовой и ждала детей. Сверху доносился веселый переполох.
      И вот они, шестеро детей, спускаются по лесенке и тремя парами входят в столовую. Впереди идут Маняша с Митей, за ними Оля с Володей и затем Аня с Сашей. У каждого за спиной Секрет, который они сейчас откроют маме.
      Заполнили комнату, остановились. Шесть пар сверкающих глаз с восхищением смотрят на свою маму. Она сегодня такая красивая! Ей так идет синее платье с белым воротничком и волосы белые, как кружево, над высоким лбом! На лице улыбка, и в карих глазах поблескивают солнечные искры. Папа в парадном сюртуке стоит за стулом мамы, сияющий, торжественный.
      Аня вышла вперед.
      - Дорогая наша мамочка! - говорит она звонким, срывающимся голосом. Мы поздравляем тебя с днем рождения. Желаем, чтобы ты всегда была здорова, всегда счастлива, всегда улыбалась.
      - Спасибо, дорогие мои, спасибо! - И у мамы срывается голос и в глазах блестят слезы.
      - Маняша, иди, - шепчет Аня.
      Маняша бежит к маме, подает на блюдечке крохотный колобок. Она сама его состряпала.
      - Попробуй, - предлагает она маме и живо взбирается к ней на колени.
      - Ах, как вкусно! - откусила мама кусочек, а остальное Маняша запихала себе в рот.
      Митя, выпятив важно губы, несет на ладонях конверт, разрисованный диковинными цветами и неведомыми зверюшками. Все самые яркие и веселые краски и все свое умение вложил Митя в рисунок. А как старательно выведены на листке четыре слова: "Дорогая мамочка. Поздравляю. Митя"!
      Мама прочитала вслух и передала письмо папе:
      - Смотри, какое чудное поздравление!
      И папе очень понравился Митин подарок.
      Оля положила маме на колени думочку. На зеленой подушке, как на лугу, пестрели вышитые полевые цветы и в середине большой красный мак.
      - Очень красивая подушка, - залюбовалась мама, - настоящий весенний луг. - Особенно понравился маме мак. - Этот лепесток словно ветром отвернуло, и мак совсем как живой.
      У Оли отлегло от сердца: как раз под этим лепестком и была злосчастная дырка, вырезанная ножницами Маняшей.
      Маняша взглянула на подушку и уткнулась лицом маме в грудь.
      Володя вздохнул. Подушка затмила все подарки. Понравится ли маме его подарок? Он поставил на пол маленький светлый домик с круглым окошечком.
      - Мамочка, этот скворечник я приделаю к вязу возле кухни. В нем поселятся скворцы и будут петь тебе песни. Они ведь скоро прилетят.
      - Какая прелесть! - обрадовалась мама. - В детстве у меня перед окном был точно такой же скворечник. С тех пор я очень люблю скворцов. Спасибо, Володюшка!
      Саша развернул лист белой бумаги и вынул дощечку. Нет, это когда-то была дощечка, а лобзик и пилка в руках Саши превратили ее в тонкое кружево с красивыми зубцами и причудливо изогнутыми веточками и цветами.
      - Это дощечка для резки хлеба, - сразу поняла мама. - Как раз мне ее и не хватало. Но она такая красивая, что, право, жалко на ней резать хлеб. Я буду ее очень беречь.
      Наконец пришла очередь Ани. Она раскрыла свой секрет. Теплая байковая кофточка, желтая, как цыплячий пух, была отделана коричневым воротником и манжетами. Материю Аня купила на свой первый трудовой заработок. Сама скроила и сшила.
      Мама примерила кофточку и не захотела ее снимать. Уж очень она ей понравилась.
      Где-то хлопнула дверь. Папа засмеялся:
      - Это господин Секрет убежал.
      И сразу стало шумно и весело. Шестеро детей уселись за стол. На одном конце Мария Александровна, на другом - Илья Николаевич.
      - А у меня тоже подарок - всем нам по случаю дня рождения нашей мамочки.
      Папа вынул из конверта большую фотографию, на которой была снята вся семья.
      Дети вспомнили, как осенью папа водил их всех в фотографию, и как долго их там усаживали и не велели дышать и моргать, и как Маняша испугалась фотографа, когда он накрылся черной пеленкой.
      И вот перед ними готовая фотография.
      - Как хорошо, что у нас есть мама! - сказал папа. - Она заботится о всех нас и очень нас любит. Скажем ей спасибо за это. И мы все тоже крепко любим ее.
      ЗИМНИМ ВЕЧЕРОМ
      В папином кабинете Аня и Саша занимаются астрономией. Сейчас они увидят, как ночь сменяется днем и почему наступает весна, а за ней лето, осень и зима.
      Вместо солнца светит керосиновая лампа с рефлектором.
      Земной шар величиной с Маняшин мячик вращается вокруг своей оси и вокруг солнца-лампы. Совсем крохотная луна, прикрепленная к длинному стерженьку, обращается вокруг земли.
      Этот астрономический прибор - теллурий - папа выписал и недавно получил из Петербурга.
      - Вообразим, что я на Луне, - говорит Аня. - Я лечу вокруг Земли. Аня закрыла глаза. - Какая красавица Земля в солнечном свете!
      - А ты переберись на другую половину Луны и посмотри, что там, - шутит Саша.
      Илья Николаевич сидит рядом, показывает Саше, как надо управлять теллурием.
      - Когда-нибудь пытливый ум человека заглянет и на другую сторону Луны, - говорит Илья Николаевич. - А сейчас мы устроим с вами солнечное затмение...
      Рядом в гостиной горит только одна настенная лампа над роялем, оставляя большую часть комнаты в полумраке. Окна запушены изморозью. В передней весело потрескивают дрова в печке. Мама с младшими детьми готовится к увлекательной поездке.
      Володя бегает из папиного кабинета в гостиную и обратно и не знает, на что ему решиться. Хочется самому сменить зиму на весну, и трудно устоять против соблазна прокатиться на тройке.
      Наконец он уступает просьбам младших при условии, что ямщиком будет он, Володя.
      Мама, Оля и Митя готовятся к путешествию: сдвинули вместе четыре стула - это сани. Впереди Маняшин высокий стул - козлы. Широкое низкое кресло с тремя зубцами на спинке отлично заменяет тройку вороных.
      Володя запрягает лошадей: накручивает веревочки на зубцы кресла, подтягивает подпруги. А лошади застоялись, им не терпится пуститься в путь. Кучер сердито покрикивает на них.
      Мама с Маняшей усаживаются на заднее сиденье, Оля и Митя - на переднее. Оля закуталась в теплый платок, Митя повязал башлык, Маняша натянула на голову капор. Даже мама повязала голову платочком. Путь предстоит дальний. Мороз лютый. Ямщик подтягивает кушак, надевает рукавицы и спрашивает густым басом: