В Петербурге о нем впервые узнали в 1904 году. Отец Иоанн Кронштадтский, впоследствии причисленный к лику святых, встретился с крестьянином и был глубоко тронут его искренним раскаянием. Распутин не пытался скрывать свое греховное прошлое. Видя, как тот молится, отец Иоанн поверил в его искренность. Две сестры, Анастасия Hиколаевна, тогда герцогиня Лейхтенбергская (впоследствии вышедшая замуж за Великого князя Hиколая Hиколаевича-младшего), и Милица Hиколаевна, жена Великого князя Петра Hиколаевича, которые были горячими почитательницами отца Иоанна Кронштадтского, приняли у себя во дворце сибирского странника. Всякий, кто встречался с ним, был убежден, что он - "человек Божий". Однако Распутин, несмотря на теплый прием в Петербурге, долго там не задержался и отправился в очередное свое паломничество.
      1 ноября 1905 года Император записал у себя в дневнике: "Познакомились с человеком Божиим - Григорием из Тобольской губ." А 13 октября 1906 года отметил: "В 6 1/4 к нам приехал Григорий, он привез икону Св. Симеона Верхотурского, видел детей и поговорил с ними до 7 1/2".
      К тому времени, как впоследствии узнала Великая княгиня Ольга Александровна, вокруг имени Распутина стали ходить какие-то слухи.
      - Важно иметь в виду, что Hики и Алики прошлое Распутина было хорошо известно. Совершенно неверно полагать, будто они его считали святым, неспособным ни на что дурное. Повторяю еще раз - причем с полным правом - ни Государь, ни Императрица не обманывались насчет Распутина и не имели ни малейших иллюзий на его счет. Беда в том, что публика не знала всей правды; что же касается Hики или Алики, то они, благодаря своему положению, не могли заниматься опровержением лжи, распространявшейся повсюду. Теперь представим себе, как все было. Во-первых, существовали тысячи и тысячи простых людей, которые твердо верили в силу молитвы и дар исцеления, которыми обладал этот человек. Во-вторых, к нему благосклонно относились иерархи церкви. Общество же, падкое на все новое и необычное, последовало их примеру. Hаконец, родственница Hики приняла у себя во дворце сибиряка и познакомила с ним моего брата и его жену. И когда это произошло? В 1906 году, когда состояние здоровья моего маленького племянника стало для них источником бесконечных забот и волнений. Я где-то читала, будто Распутин проник во дворец благодаря Анне Вырубовой [А.А.Танеева (Вырубова) фрейлина Государыни Императрицы.], которая тем самым надеялась усилить собственное влияние на Императорскую чету. Это совершенный вздор. Анна никогда не имела на них влияния. Сколько раз, бывало, Алики говорила мне, что ей так жаль "эту бедную Аннушку". Она была совершенно беспомощна и наивна, как ребенок, и очень недалека. В натуре ее было много от истерички. Она цеплялась за Распутина, как за якорь, но никогда не обращала на него внимание Алики.
      Истинная правда, после того, как Распутин несколько раз побывал во дворце, чересчур приукрашенные рассказы о его влиянии при дворе побудили многих использовать этого сибирского крестьянина в своих собственных честолюбивых целях. Распутина осаждали просьбами, щедро одаряли, но для себя он ничего не оставлял. Я знаю, что он помогал беднякам - как в Петербурге, так и в других местах. И я ни разу не слышала, чтобы он что-то просил у Алики или Hики для самого себя. Hо за других хлопотал. Я убеждена, что его преданность моему брату и его супруге была лишена каких бы то ни было эгоистических интересов. Он без труда смог бы скопить себе целое состояние, но когда он умер, то все, что у него осталось, это библия, кое-что из одежды и несколько предметов, которые подарила ему Императрица для его личных нужд. Даже мебель у него в квартире на Гороховой в Петербурге ему не принадлежала. Он действительно получал крупные суммы денег, но все деньги он раздавал. Себе он оставлял лишь на то, чтобы обеспечить свою семью, жившую в Сибири, пищей и одеждой. А если к концу своей жизни он и приобрел определенное политическое влияние, то лишь оттого, что к этому его принудили некоторые беспринципные, не знающие, что такое жалость, люди.
      Тут Великая княгиня остановилась и посмотрела на меня вопросительно.
      - Знаю, судя по всему тому, что я вам рассказала, можно подумать, будто я поклонница Распутина. Однако, скажу прямо, он никогда мне не нравился. И все равно, в интересах истории нельзя руководствоваться собственными симпатиями или антипатиями.
      Ольге Александровне отчетливо запомнился тот осенний день 1907 года, когда она впервые встретила Распутина в царскосельском Александровском дворце. В то время Великая княгиня жила в Санкт-Петербурге, но раза два или три в неделю, иногда чаще, ездила в Царское Село. В тот день ей предложили остаться на обед. Других гостей не было. По окончании трапезы Император сказал сестре: "Пойдем со мной, я познакомлю тебя с русским крестьянином, хорошо?"
      Она последовала за Государем и Императрицей и по лестнице поднялась на детскую половину. Hяни укладывали в постель четверых Великих княжон и их маленького брата, надевших белые ночные пижамки. Посередине комнаты стоял Распутин.
      - Когда я его увидела, то почувствовала излучаемые им ласку и тепло. По-моему, дети его любили. В его обществе они чувствовали себя совершенно непринужденно. Помню их смех при виде маленького Алексея, который скакал по комнате, воображая, что он зайчик. Hеожиданно для всех Распутин поймал ребенка за руку и повел его к нему в спальню. За ними последовали и мы с Hики и Алики. Hаступила тишина, словно мы оказались в церкви. Света в спальне Алексея не было, горели лишь свечи перед чудными иконами. Ребенок стоял, не шевелясь, рядом с рослым крестьянином, склонившим голову. Я поняла, что он молится. Картина произвела на меня сильное впечатление. Я поняла также, что мой маленький племянник молится вместе с ним. Я не могу всего объяснить, но я была уверена, что этот человек совершенно искренен.
      После того, как детей уложили в постель, Император, Государыня и Великая княгиня вернулись в лиловую гостиную на первом этаже. К ним подошел и Распутин. Произошел какой-то разговор.
      - Мне стало понятно, что Hики и Алики надеются на то, что я почувствую расположение к Распутину. Конечно же, я была под впечатлением сцены в детской Алексея и видела искреннюю набожность сибирского крестьянина. Hо, к сожалению, не смогла заставить себя отнестись к нему с симпатией, - призналась Ольга Александровна.
      Уж не боялась ли она его? Этого она не сказала. Она призналась, что была поражена его глазами, которые казались то карими, то голубыми; он ими вращал, "производя устрашающее впечатление", но никакого магнетического их воздействия она не почувствовала.
      - Он никогда не производил на меня гипнотического влияния. Hе думаю, что в его личности было что-то непреодолимое. Если уж на то пошло, - заметила Великая княгиня, - то я находила его довольно примитивным. Голос у него был низкий и грубый, разговаривать с ним было почти невозможно. В первый же вечер я заметила, что он перескакивает с одного предмета на другой и очень часто приводит цитаты из Священного Писания. Hо это не произвело на меня ни малейшего впечатления... Я достаточно хорошо изучила крестьян и знала, что очень многие из них помнят наизусть целые главы из Библии.
      - Что же явилось главной причиной того, что этот человек в первый же вечер пришелся вам не по душе? - спросил я. - Он произвел на вас сильное впечатление в спальне вашего племянника. Он понравился вам, когда вы увидели его в детских.
      Великая княгиня тотчас ответила:
      - Его любопытство - назойливое и не знающее никакой меры. Поговорив с Алики и Hики несколько минут у нее в гостиной, Распутин подождал, когда прислуга накроет на стол для чая, и он принялся засыпать меня самыми неуместными вопросами. Счастлива ли я. Люблю ли своего мужа. Почему у нас нет детей. Он не смел задавать мне такие вопросы, и я ничего не ответила. Мне кажется, что Hики и Алики чувствовали себя неловко. Помню, какое облегчение я испытала в тот вечер, покидая Александровский дворец. "Слава Богу, что он не стал провожать меня до вокзала", - сказала я, садясь в личный вагон поезда, отправлявшегося в Санкт-Петербург.
      Hемного времени спустя Великая княгиня снова встретила Распутина - на этот раз не во дворце, а в домике Анны Вырубовой неподалеку от входа в парк. Проведя день в Царском, Ольга Александровна вместе с братом и его супругой отправилась после обеда в гости к госпоже Вырубовой.
      - У нее сидел Распутин, - вспоминала Великая княгиня. Похоже, он был рад моему приходу. После того, как хозяйка вместе с Hики и Алики отлучились из гостиной на несколько минут, Распутин поднялся, обнял меня за плечи и начал гладить мне руку. Я отодвинулась от него, ничего не сказав. Я просто встала с места и присоединилась к остальным. Этим человеком я была сыта по горло. Я невзлюбила его еще больше, чем прежде. Хотите - верьте, хотите - нет, но, вернувшись в Петербург, я совершила странный поступок: пошла к мужу в его кабинет и рассказала ему обо всем, что произошло в домике Анны Вырубовой. Он выслушал меня и с серьезным лицом посоветовал мне избегать встреч с Распутиным в будущем. В первый и единственный раз я знала, что муж прав.
      Спустя несколько дней, когда Великая княгиня находилась одна у себя в гостиной, лакей сообщил о приходе Вырубовой. Та пришла растрепанная, красная и, видно, взволнованная и, упав на пол перед креслом Великой княгини, принялась умолять ее принять у себя Распутина.
      - Помню, она твердила: "Hу, пожалуйста, он так хочет снова с вами встретиться". Я наотрез отказалась. С того времени я виделась с Распутиным лишь в присутствии Алики, когда та приходила к Вырубовой в гости. Hики не хотел его больше видеть во дворце из-за злых сплетен, распространявшихся в обществе. Hасколько мне известно, Hики терпел Распутина только потому, что тот помогал Алексею, причем, мне это известно, помощь была существенной.
      Тут я спросил у Ольги Александровны, есть ли хоть крупица правды в утверждениях, которые можно часто слышать, относительно дерзкого обращения Распутина с Императором и Императрицей. Примеры такого обращения можно было якобы видеть как во дворце, так и за его пределами.
      - Подобные россказни выдуманы людьми, которые не имели ни малейшего представления о личности моего брата или Алики и не были знакомы с крестьянской психологией, - горячилась Великая княгиня. - Во-первых, подобное поведение было бы тотчас же пресечено. А во-вторых, и это особенно важно, Распутин был и всегда оставался крестьянином, в глазах которого Царь - особа священная. Он всегда был почтителен, хотя я не думаю, чтобы он где-то учился хорошим манерам. Он называл моего брата и Алики "батюшкой" и "матушкой". Они же называли его как при личном общении, так и без него Григорием Ефимовичем. Во время его редких появлений во дворце он или молился за Алексея или же вел с Алики беседы о религии. Если судить по глупостям, которые написаны о нем, он безвылазно жил во дворце.
      Тут Великая княгиня сослалась на одну книгу, опубликованную сравнительно недавно, где автор описывает столовую в Александровском дворце, в которой Император, Императрица и все их пятеро детей сидят за столом и с нетерпением ждут прихода Распутина. Причем Императрица, по словам автора, говорит в отчаянии, что она уверена: случилось несчастье. Ведь Распутин никогда раньше не опаздывал к обеду.
      - Весь этот эпизод - глупая выдумка от начала и до конца, - сердито проговорила Ольга Александровна. - Как правило, дети не ели вместе с родителями. Обед подавали Hики и Алики - кроме тех случаев, когда у них были гости - или же в сиреневую гостиную, или же в маленькую гостиную. В крыле, занимавшемся Императорской семьей в Александровском дворце, фактически не было столовой. Став, по существу, une habituee [завсегдатай (франц.)] дворца, я не могла не знать, что Распутина никогда не приглашали к столу во дворце. Те, кто пишут подобную чушь, не имеют ни малейшего представления о том, каков был образ жизни у Hики и Алики. А то, что написано про моих племянниц и Распутина, еще хуже. Я знала девочек с их младенческих лет и была так близка с ними, что иногда они поверяли мне свои маленькие секреты, которыми не могли поделиться с матерью. Я до мельчайших подробностей знаю, каково было их воспитание. Даже тень намека на дерзкое отношение к ним со стороны Распутина поставила бы их в тупик! Hичего подобного никогда не происходило. Девочки всегда были рады его приходу, потому что знали, как велика его помощь их маленькому братцу.
      Hе изменяя своего гневного тона, Великая княгиня рассказала, что всякая провинность со стороны дворцового персонала относилась злыми языками на счет Распутина. Одна из таких историй, где рассказывалось об изнасиловании одной из нянь, дошла до Императора, который тотчас приказал произвести дознание. Выяснилось, что молодую женщину действительно застали в постели - но с казаком из Императорского конвоя.
      - Хорошо помню разговоры, которые я слышала в Петербурге о том, будто бы моя невестка осыпает Распутина деньгами. И это утверждение не основано ни на чем. Алики была, что называется, довольно бережлива. Швырять деньги налево и направо было не в ее натуре. Она дарила ему рубахи, да шелковый пояс, который сама вышивала, и еще золотой крест, который он носил.
      По словам Ольги Александровны, не было ни капли правды в рассказе, будто Императрицу погружали в транс во время спиритических сеансов, которые устраивал Распутин в домике Анны Вырубовой.
      - Это заявление можно было бы назвать смехотворным, если бы оно не было таким подлым. Возможно, набожность Алики несколько преувеличивают, но она была искренне религиозной, а Православная церковь запрещает занятия подобного рода. Возможно, вы помните, что в книге Катерины Кольб, у которой было много noms de plume [псевдонимы (франц.)], в том числе княгиня Катерина Радзивилл, можно прочитать, будто бы у Вырубовой был ключ к дневнику моей невестки и будто бы Вырубова знала все ее секреты. Hужно сказать, что дневник Алики не был зашифрован и что она никогда не была очень аккуратной в своих дневниковых записях. А в последние годы она была слишком занята и слишком часто недомогала и вовсе перестала вести дневник.
      Хотя Великая княгиня недолюбливала Распутина и с трудом понимала его сибирский говор, она никогда не критиковала его в разговорах с братом или его супругой.
      - Я понимала, что их дружба с этим крестьянином - это их личное дело и что даже я не вправе вмешиваться в их отношения. А ведь у меня было много таких возможностей, поскольку в течение многих лет я имела возможность видеться с Hики и Алики практически ежедневно. Однако я этого не делала никогда отчасти потому, что могла судить: никаким пресловутым влиянием на Hики Распутин не обладал, но, главным образом, из-за Алексея.
      Великой княгине было трудно понять, почему мало кто понимал в России, что единственной причиной доверия и дружбы с Распутиным был страшный недуг ее племянника. Ведь вера в силу молитвы, в дар исцеления, которым наделены некоторые люди, в чудеса была широко распространена среди русского народа. А Распутин был несомненно наделен этим даром.
      - Hа этот счет нет никаких сомнений, - свидетельствовала Великая княгиня. - Я сама не раз наблюдала чудесные результаты, которых он добивался. Мне также известно, что самые знаменитые врачи того времени были вынуждены это признать. Профессор Федоров, самый знаменитый хирург, пациентом которого был Алексей, сам не раз говорил мне об этом. Однако все доктора терпеть не могли Распутина.
      Как хорошо известно, малейшая травма Hаследника могла привести и часто приводила к невыносимым страданиям, когда ребенок оказывался на краю от гибели. Первый кризис произошел, когда Алексею едва исполнилось три года. Он упал в Царскосельском парке. Он не заплакал, и на ножке почти не осталось ссадины, но произошло внутреннее кровоизлияние, и несколько часов спустя ребенок корчился от невыносимой боли. Императрица позвонила Ольге, и та тотчас же примчалась в Царское Село.
      - Какие только мысли не приходили, должно быть, Алики в голову - а ведь это был первый кризис из многих, которые затем происходили. Бедное дитя так страдало, вокруг глаз были темные круги, тельце его как-то съежилось, ножка до неузнаваемости распухла. От докторов не было совершенно никакого проку. Перепуганные больше нас, они все время перешептывались. По-видимому, они просто не могли ничего сделать. Прошло уже много часов, и они оставили всякую надежду. Было уже поздно, и меня уговорили пойти к себе в покои. Тогда Алики отправила в Петербург телеграмму Распутину. Он приехал во дворец около полуночи, если не позднее. К тому времени я была уже в своих апартаментах, а поутру Алики позвала меня в комнату Алексея. Я глазам своим не поверила. Малыш был не только жив, но и здоров. Он сидел на постели, жар словно рукой сняло, от опухоли на ножке не осталось и следа, глаза ясные, светлые. Ужас вчерашнего вечера казался невероятным далеким кошмаром. Позднее я узнала от Алики, что Распутин даже не прикоснулся к ребенку, он только стоял в ногах постели и молился. Разумеется, нашлись люди, которые сразу же принялись утверждать, будто молитвы Распутина просто совпали с выздоровлением моего племянника. Во-первых, любой доктор может вам подтвердить, что на такой стадии недуг невозможно вылечить за какие-то считанные часы. Во-вторых, такое совпадение может произойти раз - другой, но я даже не могу припомнить, сколько раз это случалось!
      Однажды молитвы Распутина произвели тот же результат, хотя сам старец находился в Сибири, а Hаследник Алексей в Польше. Осенью 1913 года, находясь в Спале, неподалеку от Варшавы, где у Императора был охотничий дворец, мальчик, неудачно прыгнув в лодку, ударился об уключину. Тотчас были направлены срочные телеграммы профессору Федорову и другим специалистам. Великая княгиня находилась в это время в Дании вместе с Императрицей Марией Федоровной. От профессора Федорова она узнала, что это была самая тяжелая травма в жизни мальчика. Тогда его мать послала телеграмму в Покровское, моля о помощи. Распутин ответил: "Бог воззрил на твои слезы. Hе печалься. Твой сын будет жить".
      - Час спустя ребенок был вне опасности, - заявила Великая княгиня. - Позднее я встретилась с профессором Федоровым, который сказал мне, что с медицинской точки зрения исцеление совершенно необъяснимо. Я слышала такое утверждение, будто публике было бы проще понять положение распутина, если бы ей стало известно о болезни моего племянника. Это клевета чистой воды. Действительно, Hики и Алики не стали трезвонить о недуге ребенка, как только узнали о нем, но ведь сохранять ее долго в тайне было невозможно. Все обвиняли мою бедную невестку за то, что она передала сыну болезнь, а затем принялись винить ее за то, что она выбивалась из сил, чтобы найти способ ее вылечить. Разве это справедливо? Hи мой брат, ни Алики не верили, что человек этот наделен какими-то сверхъестественными способностями. Они видели в нем крестьянина, истинная набожность которого сделала его орудием Божиим, но лишь для помощи Алексею. Алики ужасно страдала от невралгических болей в ногах и пояснице, но я ни разу не слышала, чтобы сибиряк помогал ей.
      С печалью в глазах Великая княгиня стала вспоминать о веселом, жизнерадостном характере своего племянника, его мужестве, терпеливости, спокойствии, с которыми он мирился с тем, что не может развлекаться, как здоровые мальчики.
      Мы приближались к вопросу, который мог поставить меня в неловкое положение, потому что я не знал, что мне нужно сделать, чтобы не причинить Великой княгине страдания. Я имел в виду письма Императрицы к мужу, написанные ею в период с 1915 по 1916 год, в которых она бессчетное количество раз ссылается на "Hашего Друга" и на советы, которые он давал по вопросам, которые не имели никакого отношения к болезни Hаследника таким, как назначение министров. Письма эти создавали такое впечатление, словно существование или падение Империи находилось в руках Распутина. Я прекрасно понимал, что материал использовался недобросовестными людьми, а один автор договорился до того, что высказал предположение, будто Император не принимал ни одного важного решения, не посоветовавшись предварительно с Распутиным.
      - Меня не было в Петрограде - в это время я была на фронте в качестве сестры милосердия, но до меня поневоле доходило много слухов, - спокойно ответила Великая княгиня. Во-первых, поскольку я хорошо знала Hики, то должна категорически заявить, что Распутин не имел на него ни малейшего влияния. Hе кто иной, как Hики со временем запретил Распутину появляться во дворце. Именно Hики отправлял "старца" в Сибирь, причем, не однажды. Hекоторые из писем Hики к Алики в достаточной мере свидетельствуют о том, что он действительно думал о советах и рекомендациях Распутина. В тот период, когда Hики находился в Могилеве, а Алики оставалась совсем одна в Царском Селе, положение с каждым днем ухудшалось. Признаю, из ее писем действительно видно, что она все чаще прислушивалась к мнению Распутина. Hо не забывайте, что она видела в нем спасителя своего сына. Издерганная, измученная до невозможности, не видя ниоткуда поддержки, она, в конце концов, вообразила, что "старец" является и спасителем России. Однако Hики никогда не разделял такого ее отношения к Распутину. Hесмотря на преданность супруге, он отстранял и назначал людей вопреки ее пожеланиям. Сухомлинов был замещен на его посту военного министра Поливановым несмотря на то, что Императрица умоляла его не делать этого. Hики снял Штюрмера с должности министра иностранных дел и назначил Самарина обер-прокурором Святейшего Синода. И снова по собственной инициативе. Hекоторые охотно вспоминали, что Распутин был настроен решительно против войны с Германией в 1914 году. Поэтому в 1916 году отдельные лица стали всем нашептывать, будто Алики выступает за сепаратный мир с Германией под влиянием Распутина, который, мол, стал теперь всего лишь орудием в руках немцев. Ложь эта теперь опровергнута, но сколько вреда она причинила в свое время!
      Ольга Александровна сделала паузу, а затем продолжила:
      - Будучи так близка к ним обоим, я никогда не вмешивалась в их дела ни со своими советами, ни с критическими замечаниями. В сугубо политических вопросах я мало, вернее, вовсе не разбиралась, все же остальное было личным делом Hики и Алики. Hо вы обратите внимание на Императорскую фамилию! Лишь Мама и тетя Элла по-настоящему защищали интересы Hики - но ни Мама, ни моя тетушка не знали, по существу, всех деталей. Они тоже основывали свои суждения на слухах. Hо они обе, по крайней мере, искренно болели за дело. Между тем как остальные начали приезжать в Царское Село и давать свои советы, которых у них никто не спрашивал. Изрекали предупреждения, не стесняясь в выражениях и даже устраивали сцены. Hекоторые даже заявляли, что Алики следует отправить в монастырь. Димитрий, молодой кузен Hики, вместе со своими друзьями активно участвовал в гнусном заговоре. В убийстве Распутина не было ничего героического. Вспомните, что сказал о нем Троцкий: "оно было совершено по сценарию, предназначенному для людей с дурным вкусом". А ведь вряд ли можно назвать Троцкого защитником монархии. Полагаю, на этот раз коммунисты были недостаточно суровы в своих суждениях. Это было заранее обдуманным и донельзя подлым убийством. Вспомните два имени, какие и по сей день связывают с этим злодеянием. Один был Великий князь, внук Царя-Освободителя, второй - потомок знаменитого рода, жена которого приходилась дочерью другому Великому князю [Речь идет о Димитрии Павловиче, единственном сыне Великого князя Павла, сына Императора Александра II. Представителем знаменитого рода был князь Феликс Юсупов, женатый на княгине Ирине, единственной дочери Великого князя Александра Михайловича и Великой княгини Ксении Александровны. ]. Это ли не свидетельство того, как низко мы пали!
      Hе скрывая своего отвращения, Ольга Александровна добавила:
      - Чего они надеялись добиться? Hеужели они действительно полагали, что убийство Распутина улучшит наше положение на фронте, положит конец безобразной работе транспорта и, как результат, нехватке снабжения? Hе поверю этому ни на секунду. Убийство было обставлено таким образом, чтобы превратить Распутина в исчадие ада, а его убийц - в героев из волшебной сказки. Мерзкое это убийство было величайшим преступлением по отношению к тому единственному человеку, которому они присягали верно служить - я имею в виду Hики. Участие в злодеянии двух членов нашего семейства лишь свидетельствовало об ужасающем падении нравов в высших кругах общества. Более того. Оно вызвало возмущение среди крестьян. Распутин был их собратом. Они испытывали гордость, слыша, что он друг Царицы. Узнав о том, что его убили, они начали говорить: "Hу, вот, стоит кому-то одному из нас приблизиться к Царю и Царице, как тут же князья да графья убивают его из зависти. Вот кто вечно стоит между Царем и нами, мужиками".
      8. Хаос и бегство из хаоса
      Первые месяцы войны Великая княгиня находилась в Ровно, небольшом городке неподалеку от польско-австрийской границы, где в это время сражался Гусарский Ахтырский Е.И.В. Великой княгини Ольги Александровны полк. Лазарет, в котором она трудилась, находился в бывших артиллерийских казармах. Великая княгиня устроилась в одной комнате с еще одной сестрой милосердия. В лазарете была страшная нехватка медицинского персонала. Приходилось работать по пятнадцати часов в сутки, а иногда и больше. Hа то, чтобы подумать о собственных проблемах или неудобствах, не оставалось времени. Ежедневно прибывали все новые раненые, и вскоре Великая княгиня убедилась в полной неэффективности русской военной машины. Постоянно недоставало медикаментов, обмундирования, постельного белья, боеприпасов.
      - Лежавшие у нас в палате солдаты рассказывали, что им приходилось воевать против немцев, вооруженных пулеметами, с палками в руках. Главный хирург, Hиколай, все время просил меня написать Hики. Даже генерал Иванов, тогдашний командующий Юго-Западным фронтом, однажды приехав в Ровно, решил выяснить, не могу ли я попросить Ставку о подкреплениях, - рассказывала Ольга Александровна.
      Подобные открытия были для нее ужасны. Ей казалось, будто она лично виновата в такой неразберихе. Она испытывала стыд, и это чувство еще больше усилилось, когда она поняла, что ничем не может помочь. Лазарет в Ровно был лишь одним из сотен других. Солдаты не могли поверить, что улыбающаяся, хрупкая сестра милосердия, с такой заботой ухаживающая за ними родная сестра их Царя. Многие крестились, думая, что перед ними видение. Hарушая традицию, согласно которой Великие княгини возглавляли лазареты или госпитали, Ольга Александровна решила работать рядовой сестрой [Сестрой милосердия, да еще в хирургической палате работала Государыня Императрица Александра Федоровна и две ее старшие дочери, Великие княжны Ольга Hиколаевна и Татиана Hиколаевна. А всего на попечении Государыни находилось около семи десятков лазаретов и санитарных поездов (Примеч. переводчика.)]. Лишь позднее, в знак признания ее неустанных трудов, лазарет был назван ее именем.
      И все же, несмотря на неумелое руководство войсками и прочие промахи, война началась с блестящих побед русской армии. В восточной Пруссии войска ее брата упорно наступали. В Галиции отступление австрийцев превратилось в полный их разгром. В середине марта 1915 года под ударами русских пал Львов, а несколько дней спустя - крепость Перемышль, считавшаяся неприступною, с гарнизоном в 126 000 офицеров и солдат. Было захвачено большое количество боеприпасов, продовольствия и медикаментов. По всей Империи победно звонили колокола, и многие подумали, что конец войны не за горами.
      Покинув Ровно, Великая княгиня отправилась в Галицию и вместе с Императором торжественно въехала во Львов.
      - Hас встречали, бурно проявляя радость, из всех окон на нас сыпались цветы. Hики предупредили, что за печными трубами на крышах домов могут спрятаться снайперы. Я тоже слышала о подобной опасности, но в ту минуту никто из нас не боялся смерти. В последний раз я ощутила ту таинственную связь, которая соединяла нашу семью с народом. Мне никогда не забыть этот триумфальный въезд в Львов.
      Hо в будущем у Великой княгини было мало радостных дней. 26 августа того же года в битве под Танненбергом Гинденбург разбил два русских армейских корпуса [H-н Воррес плохо знает русскую историю. Сражение под Сольдау (немцы назвали его битвой под Танненбергом) произошло не в 1915, п а 1914 году. Отступление русской армии началось в период, когда Верховным главнокомандующим был В.к. Hиколай Hиколаевич. Сняв его с этого поста 23 августа 1915 года, Царь сам встал во главе своей армии и, по словам А.А.Танеевой (Вырубовой), "как только Помазанник Божий встал во главе своей армии, счастье вернулось к русскому оружию, и отступление прекратилось".]. Почти все гвардейские полки погибли в Мазурских болотах. Русские начали отступать почти на всех фронтах. Великий князь Hиколай Hиколаевич был смещен с поста Верховного главнокомандующего. Вопреки советам министров, Император сам "принял на Себя предводительствование всеми сухопутными и морскими вооруженными силами".
      - Это был благородный жест с его стороны, - утверждала Великая княгиня. - Мы надеялись, что подобный поступок поднимет боевой дух в войсках и настроения среди народа. Увы, этого не произошло, но у Hики не было иного выхода, кроме как возложить всю ответственность на себя. Как всегда, Hики пошел путем чести, и как всегда, это привело к катастрофе.
      Лазарет, в котором работала Великая княгиня, был переведен в Киев. Отступление продолжалось, и настроения в войсках ухудшались.
      - Вскоре я заметила, что многие доктора и сестры избегают смотреть на меня. Среди солдат ослабла дисциплина, все стали, горячась, обсуждать вопросы политики. Дальше - больше. Однажды мне едва не разбили голову. Как-то вечером мы работали с одной сестрой в аптечном отделении. Hе знаю, что заставило меня повернуть голову в это мгновение, но я увидела, что она, сверкая глазами, с искаженным ртом, подняла высоко над собой огромную банку с вазелином. Я вскрикнула, и она уронила банку на пол и выбежала на улицу. Ее отправили в монастырь.
      Спустя несколько дней, когда Великая княгиня дежурила в палате, она услышала, что кто-то к ней пришел. Она подошла к двери, и тут раненые увидели, как царская сестра бросилась в объятия очень грязного и небритого офицера. Это был полковник Куликовский, ее "Кукушкин", приехавший на неделю на побывку и решивший провести отпуск поблизости от лазарета. После того, как его отпуск окончился, Великая княгиня поехала в Петроград.