Мы с Тимоновым прикрываемся солнцем. Враг, конечно, нас не видит.

Небольшой доворот — и пара противника перед нами и ниже. Мы «огрызнулись», как говорил Василяка, — и еще два фашиста нашли себе могилу на украинской земле.

«Илы» без всяких помех сделали свое дело и спокойно пошли домой.

Сзади долго еще виднелся бушующий огонь, облака дыма и пыли. А навстречу шли все новые группы штурмовиков и бомбардировщиков. Приказ командования — нигде не давать врагу закрепляться — летчики выполняли успешно.

Наконец получено указание перебазироваться. Командир дивизии собрал летчиков. Все сели на землю. Николай Семенович Герасимов с необычайным для него волнением делится своими мыслями:

— Понимаете, впереди Днепр! Днепр впереди!.. Бои за Киев! Фашисты отступают. Мы должны бить и гнать врага безостановочно. Никакие «Восточные валы», никакие «неприступные» укрепления не спасут оккупантов от разгрома. Теперь недалек уж день, когда форсируем Днепр. Вся болтовня гитлеровцев, что мы не можем наступать летом, лопнула, как мыльный пузырь. Да мы и никогда не сомневались в своих силах. Разве летом сорок первого года, когда началась война, мы не думали о наступлении? — Полковник разочарованно махнул рукой. — Только не получилось… А что мы не умели воевать? — Герасимов обратился ко мне: — Помнишь Халхин-Гол и нашу довоенную выучку?

Как не помнить! Передо мной одна за другой вставали памятные картины успешных воздушных сражений с японцами, этапы развития тактики истребительной авиации.

На Халхин-Голе, как правило, все воздушные бои начинались в сомкнутых строях. После первой же атаки стройные ряды дробились, завязывались схватки между одиночными самолетами и максимум — парами и тройками. По плотности истребителей в небольших пространствах неба они превосходили воздушные бои Великой Отечественной войны. В Монголии случалось так, что в одной воздушной карусели с обеих сторон участвовало 300—500 и более истребителей. На заключительном этапе воздушных боев широко началось эшелонирование групп по вертикали. Умело взаимодействовали по высотам между собой И-16 и И-153 («чайки»). В построении боевых порядков расстояние между самолетами значительно увеличилось. Значит, уже на Халхин-Голе вертикальный маневр входил в практику.

Фактически, боевые действия в Монголии заложили основы эшелонирования боевых порядков и неплотных строев, что и было закреплено в уставе истребительной авиации 1940 года.

И все же в первый период Великой Отечественной войны мы не смогли развить опыт Халхин-Гола и применить вертикальный маневр, узаконить пару и широко разомкнутые строи. Главная причина, конечно, не в том, что на истребителях не было радио или сами мы недооценивали значения вертикального маневра. Неудачное начало войны — вот главная причина.

Немецко-фашистская авиация, благодаря внезапному нападению, в первый же день войны уничтожила и вывела из строя основную массу наших истребителей на аэродромах приграничных военных округов. Гитлеровцам сразу же удалось вырвать у нас инициативу и надолго установить господство в воздухе. Это поставило авиацию в очень тяжелые условия, и мы вынуждены были только обороняться.

Развитие не только вертикального маневра, но и совершенствование организационных форм управления шло медленно. Истребители, находясь в воздухе, с земли не управлялись. Оборона сковала боевые порядки. Летчики жались друг к другу, считая локтевую связь с товарищами лучшей защитой.

В битве под Москвой наша истребительная авиация впервые начала решительные наступательные действия. В ходе сражения на Волге стало налаживаться управление с земли по радио, впервые были созданы авиационные командные пункты непосредственно на поле боя, укрепилась пара, широко применялось эшелонирование боевых порядков.

Весенние воздушные бои на Кубани в 1943 году, внедрение в управление радио, появление новых самолетов — все это явилось завершением нашей организационной перестройки. И только в Курской битве, когда мы получили новые самолеты и учли весь предшествовавший опыт, летчики сумели применить такие формы борьбы, которые вполне отвечали современным условиям воздушного боя. Плотные и неэшелонированные порядки остались далеко позади. Освоение и дальнейшее совершенствование вертикального маневра дало возможность правильно использовать все превосходные летно-тактические качества наших истребителей. Теперь наша тактика стала более совершенной, чем у врага…[2]

— Мы сбили спесь с гитлеровцев, — нарушил мои раздумья командир дивизии. — Оккупант пошел уже не тот. Если раньше пленные кричали: «Хайль Гитлер!», то сейчас они вопят «капут».

Полковник на какое-то мгновение замолчал. На раскрасневшемся полном лице появилась внушительная командирская строгость. Убрав выбившиеся из-под фуражки волосы, он твердым голосом предупредил:

— Но учтите: враг еще силен. Силен и в военных делах и в экономике. Нельзя забывать: на него работает почти вся Европа. А мы пока, фактически, сражаемся одни. Американцы и англичане про второй фронт только болтают.

Николай Семенович не любил длинных речей. Рубанув рукой воздух, он заключил:

— Теперь хозяевами неба прочно стали мы. Господство в воздухе на нашей стороне. Понятно?!

— Понятно… — хором ответили летчики.

— Ну, раз так, — Герасимов окинул всех прощальным взглядом, — перелетайте на новый аэродром. А чтобы ваш полк еще лучше дрался, там получите и летчиков и самолеты.

Спустя несколько минут на аэродроме установилась необычная тишина. В ней чувствовалось что-то торжественное. Люди словно застыли в напряженном ожидании. Вот-вот в небо взовьются ракеты — сигнал к запуску моторов.

Перед нами раскинулось знакомое до каждой царапины летное поле с пожелтевшей травой. За аэродромом вереницей тянулись домики Большой Писаревки.

Кругом убранные поля. Далеко расстилалась степь, сливаясь с дымчатым горизонтом. Расставание с обжитым местом наполняло душу легкой грустью.

Да, с Большой Писаревкой нас крепко связала война. За месяц жестоких боев мы испытали здесь и горе и радость, победы и неудачи, уничтожили 55 фашистских самолетов. Летчикам Емельяну Чернышеву, Алексею Карнаухову, Игорю Романову, Леониду Хрущеву, Борису Ширяеву и Радигеру, взлетевшим с этого аэродрома, уже никогда не суждено подняться в воздух. Мы не забудем эти места, политые кровью друзей!

Тишину разорвал выстрел. Два зеленых шарика взвились в воздух. Аэродром ожил. Металлический шум моторов огласил окрестности. Первым вырулил на взлет командир полка. Через две минуты двенадцать самолетов взяли курс на запад.

Прощай, Большая Писаревка! Нас зовет к себе Днепр. Нас ждет и торопит к себе Правобережная Украина.

1960—62 гг.

Список иллюстраций

Арсений Васильевич ВОРОЖЕЙКИН

И. Ф. Осмаков

А. Е. Кирсанова

Т. С Плясун

А. И. Выборнов

Н. В. Худяков

С. И. Лазарев после успешного воздушного боя

И. Е. Моря

Герой Советского Союза Н. С. Герасимов

Е. Г. Чернышев

М. И. Сачков

Н. А. Тимонов

А. А. Вахлаев

В. И. Рогачев

Примечания