Командующий побывал и в расположении 8-й кавалерийской дивизии, которая, обеспечивая правый фланг, вела бой с частями смешанной бригады противника на рубеже юго-западнее района горы Хулат-Улаин-Обо - гора Лысая. Дивизией командовал Д. Нянтайсурэн. Но 11 июля 1939 года он был ранен. Его временно сменил полковник Г. Эрендо, бывший в то время начальником оперативного отдела и заместителем начальника штаба МНРА. Георгий Константинович уточнял задачи, оживленно беседовал с цириками, похвально отозвался об их умении маскироваться и использовать местность. Настроение войск было приподнятым.
      17 августа на командный пункт в районе Хамар-Дабы были собраны командиры соединений и отдельных частей. Для заседания Военного Совета офицеры оперативного отдела, по указанию начальника штаба, подготовили палатку, развесили схемы, карты. Командующий огласил план наступательной операции, уточнил место и роль каждого соединения, поставил задачу оперативным ударным группам. Через некоторое время, дав возможность разобраться в обстановке и уяснить полученные задачи, Г. К. Жуков заслушал соответствующих командиров. Их решения были утверждены Военным советом. После перерыва Георгий Константинович произвел проигрыш плана генерального наступления и уточнил неясные вопросы, касавшиеся оперативного взаимодействия ударных групп.
      Затем командующий пригласил всех вместе пообедать. У подножья горы Хамар-Даба, с ее западной стороны, я лощине, под крутым спуском, в мертвой зоне, не поражавшейся артиллерийским огнем японцев, было установлено несколько столов, состыкованных торцами, покрытых белыми скатертями.
      Обед открыл Г. К. Жуков. В кратком выступлении он отметил, что в таком составе встречаться приходится нечасто, что Военный совет надеется на очередную встречу в более благоприятных условиях, пожелал всем хорошего здоровья и успехов в бою.
      Спустя 40 лет место, где проходил тот обед, я показал монгольским товарищам. Здесь еще сохранились следы того далекого времени: обвалившиеся блиндажи, окопы, укрытия для кухонь и машин, ржавые банки из-под консервов, капониры. А место, где стояли столы, поросло густой травой.
      ...Ночь с 19 на 20 августа. На переднем крае по-прежнему вспыхивают осветительные и сигнальные ракеты. Треск пулеметных очередей временами разрывает ночную тишину. Никаких тревог и беспокойства со стороны противника не наблюдается. Японцы так и не заметили надвигающейся катастрофы.
      В то же время на нашей стороне заканчивались последние приготовления. О начале наступления узнал каждый наш боец и цирик МНРА всего за несколько часов до начала наступления. Почти никто не спал ни в штабе группы, ни в войсках.
      Красноармейцам раздали листовки с обращением командования и политического отдела наших войск. "Бойцы! - говорилось в нем, - наша Родина и командование сделали все необходимое для полного разгрома и уничтожения врага. Выполним наш священный долг - воинскую присягу. За Родину, за партию - стальной лавиной ринемся вперед на взбесившихся японских самураев". Листовка призывала отомстить за кровь наших товарищей. "Никогда не поблекнет слава, никогда не забудет Родина героев Халхин-Гола, устроивших японской военщине Баянцаганское побоище. Помножим Хасан на Баян-Цаган и покажем, что такое советская арифметика... Час настал! Приказ командования краток: "Вперед, товарищи! Смерть провокаторам войны! За Родину... За братский монгольский народ".
      Командующий уверенно и спокойно руководил последними приготовлениями войск. Перед начальником штаба, командирами частей и соединений, находящимися в соприкосновении с противником, ставилась задача - вести разведку в обычном режиме, следить за поведением врага. О малейших изменениях в его действиях приказано было докладывать незамедлительно. Внезапность предстоящих ударов сохранилась до последней минуты. В ходе предыдущих боев командующим было подмечено, что в воскресные дни у японских войск притупляется бдительность и снижается активность на поле боя.
      20 августа - в воскресенье - было решено начать наступательную операцию. Вот что по этому поводу написал сам Г. К. Жуков: "Японское командование, уверенное в том, что советско-монгольские войска не думают о наступлении и не готовятся к нему, разрешило генералам и старшим офицерам воскресные отпуска. Многие из них были в этот день далеко от своих войск: кто в Хайларе, кто в Ханчжуре, кто в Джин-Джин-Сумэ. Мы учли это немаловажное обстоятельство, принимая решение о начале операции именно в воскресенье"{42}.
      В ночь на 20 августа Г. К. Жуков спал не более трех часов. Когда я к нему явился рано утром, он уже выпил горячего чая, был чисто выбрит, бодр, сосредоточен и готовился идти на наблюдательный пункт. Его лицо не выражало ни тревоги, ни беспокойства. Казалось, что он готовится к обычному дню фронтовой жизни, когда судьба противника уже в какой-то степени предрешена.
      Надев снаряжение и фуражку с околышем кавалериста, он взял карту с оперативной обстановкой, которую вел лично и никогда никому не доверял, вышел из своего блиндажа и по траншее направился на наблюдательный пункт. К нему присоединились член Военного совета М. С. Никишев и начальник штаба комбриг М. А. Богданов. На наблюдательном пункте в блиндаже находился командующий артиллерией комбриг Ф. Г. Корзин, справа и слева от блиндажа, на открытых заглубленных площадках, - командующие родами войск, с ними несколько штабных командиров для управления.
      Для Г. К. Жукова в блиндаже на НП был подготовлен небольшой стол. На него я положил коробку заточенных карандашей - красного и синего цветов, которых всегда было по три, потому что ими больше всего приходилось ему работать, блокнот в твердой обложке - для записей. К этому времени уже сложился определенный опыт, и я знал, что потребуется командующему в той или иной обстановке. В напряженное время приходилось строго следить даже за его питанием, так как он часто забывал о себе.
      До начала артиллерийской и авиационной подготовки оставалось 2 часа. Уже были приведены в готовность все пункты управления.
      Над долинами рек Халхин-Гол и Хайластын-Гол висел седой туман - хороший предвестник ясной погоды. Но когда он развеется? Не усилился бы. Такое тоже бывает нередко. Г. К. Жуков забеспокоился и обратился к командующему авиацией Я. В. Смушкевичу:
      - Как обстоит дело с вылетом авиации? По времени пора начинать.
      - Думаю, туман не помешает. Первыми поведут самолеты опытные летчики, самые опытные, - отвечал Яков Владимирович. - Они первыми должны штурмовать противника и прикрывать удары бомбардировщиков.
      Вскоре Смушкевич дал по телефону команду бомбардировщикам: "Вылет!" Но произошла заминка. Оказалось, что истребители сопровождения не могут подняться из-за тумана. Это грозило срывом авиационного обеспечения операции.
      - Они должны подняться точно в срок, - приказал Смушкевич.
      Рискуя столкнуться, машины все же взмыли в воздух и заняли свое место в боевом строю. И вот уже смертоносный груз обрушился на вражеские позиции.
      Следом начался артиллерийский налет.
      На командном пункте все были заметно возбуждены.
      - Обеспечить эффективный переход и сопровождение пехоты в атаке, отдал распоряжение Г. К. Жуков.
      В 8 часов 30 минут был произведен повторный налет нашей авиации.
      - Через 15 минут начать атаку, - приказал командующий.
      В 8 часов 45 минут началась общая атака. Авиация бомбила и штурмовала противника по всему фронту, артиллерия последовательно переносила огонь, давая пехоте возможность продвигаться вслед за разрывами снарядов. Танки с ревом двигались впереди пехоты, подавляя уцелевшие очаги сопротивления.
      57-я стрелковая дивизия, наступая двумя эшелонами, к исходу первого дня выполнила свою ближайшую задачу: продвинулась правым флангом на 11-12 километров. 80-й стрелковый полк к 19 часам вышел на северную окраину Больших Песков. Однако 127-й стрелковый полк смог только пробиться к переднему краю обороны японцев.
      Наша атака успеха не имела. Между 80-м и 127-м стрелковыми полками образовался четырехкилометровый разрыв, где действовали мелкие группы самураев. Решением командира дивизии разрыв был закрыт вводом в бой разведывательного батальона.
      8-я мотоброневая бригада к исходу дня с боями вышла в район юго-западнее горы Номон-Хан-Бурд-Обо. Песчаные бугры оказались трудными для преодоления. Вперед вышла разведка и достигла линии государственной границы юго-восточнее этой горы.
      Командующий видел, что успех Южной группы наибольший, но недостаточный.
      - Где танковая бригада? - справился он.
      - Переправляется через реку Халхин-Гол. Выбранный брод оказался труднопроходимым. Принимаю меры к быстрейшему выводу танков в исходный район, - докладывал полковник Потапов.
      - Но можно ли медлить? Противник успеет принять меры, чтобы улучшить позиции своих войск. Успех решает не только сила, но и время.
      Командующий уточнил задачу: развивать наступление в направлении горы Номон-Хан-Бурд-Обо, дробить группировку противника. Узлы сопротивления брать с флангов и тыла. Это - лучший способ оказания помощи Северной группе, которая отстала.
      Ее продвижение было остановлено в районе Сыпучих Песков. Здесь, на высоте Фуи, оказался сильно укрепленный узел сопротивления, целый подземный городок с гаражами, конюшнями, ходами сообщения, по которым свободно проходили, не обнаруживая себя, тяжелые грузовые машины, танки, бронемашины. Но, несмотря на это, командующий Северной группой, расправившись с двумя полками баргутской конницы, прикрывавшей правый фланг войск японской группировки, развернул свои главные силы. Бой принял затяжной и ожесточенный характер.
      Главная цель в овладении высотой Фуи отводилась 601-му стрелковому полку 82-й стрелковой дивизии. Нужно было окружить и уничтожить противника и в дальнейшем наступать на северо-восток.
      Еще 18 августа, по приказу Г. К. Жукова, 601-й стрелковый полк, усиленный одним батальоном 602-го стрелкового полка, одним танковым батальоном и артиллерией, был переведен в состав Северной группы. 19 августа полк с приданными ему средствами усиления занял исходное положение в пяти километрах северо-восточнее левофланговой переправы через реку Халхин-Гол.
      Первый день наступления. Докладывает командующий Северной группой: 601-й стрелковый полк остановлен перед высотой Фуи. Эта высота преграждала путь для дальнейших действий всей нашей левофланговой группировки. От взятия ее зависели соединение Северной группы с частями Южной группы войск и общее окружение 6-й японской армии. Командующий по телефону связывается с командиром полка майором И. А. Судаком, слушает его доклад о том, как выполняется задача, о причинах задержки и требует взять высоту немедленно.
      Для усиления правого фланга в район высоты Фуи японское командование спешно перебросило 26-й пехотный полк, занявший позицию - фронтом на север. Район западнее озера Яньху оборонялся частью сил северного охранного отряда, а его главные силы обеспечивали тыл и правый фланг. 72-й пехотный полк был выведен в резерв.
      Принятыми контрмерами японцы осложнили положение Северной группы наших войск, которые не сумели в полной мере использовать момент внезапности. Тогда командующий усилил Северную 9-й мотобронетанковой бригадой и батальоном 6-й танковой бригады из резерва.
      9-я мотобронетанковая получила задачу - обойти высоту Фуи с севера в направлении Номон-Хан-Бурд-Обо для перехвата путей отхода северной группировки противника и уничтожения его складов в районе озера Узур-Нур. 20 августа 4-й танковый батальон после 60-километрового марша вдоль фронта из района Хамар-Дабы стал спешно переправляться через Халхин-Гол. Глубина брода доходила до полутора метров, сильное течение мешало переправе. Стоило машине застрять, как ее начинало сносить и мотор заливался водой. Но танкисты хорошо подготовили свои машины. Были надстроены выхлопные трубы. Люки и щели задраены ветошью с солидолом.
      21 августа 2-я рота атаковала подразделения японцев в направлении Одон-Нур. В этом районе были сосредоточены большие артиллерийские склады. Японцы упорно защищались, вели по танкам ураганный артиллерийский огонь.
      Танк лейтенанта Ф. А. Волобуева подбили перед самой сопкой. Град пуль осыпал башню, невозможно было открыть люк. Командир танка все же выбрал удобный момент. Сняв пулемет, прихватив несколько заряженных дисков, весь экипаж вышел из машины. Японцы открыли огонь, но было поздно. Наши танкисты уже укрылись в складках местности и окопах.
      На следующий день атаки возобновились с новой силой, 601-й стрелковый полк четыре раза поднимался в атаку и, наконец, овладел первой линией вражеских окопов на высоте Фуи.
      По всему фронту продолжался бой. Артиллерийская стрельба, бомбовые удары сотрясали землю. Ружейно-пулеметный огонь с применением трассирующих пуль, взрывы ручных гранат, минометный обстрел - все это создавало впечатление огненного ада.
      Донесение в Москву командующий посылал шифром. Исход наступления второго дня характеризовался серьезным поражением противника. Налицо успехи Южной группы войск: 8-я кавалерийская дивизия вышла на государственную границу в районе высоты Эрист-Улайн-Обо и Хулат-Улайн-Обо, организовала ее оборону. В плен взято 250 баргут и китайцев. К исходу второго дня передовые части Южной группы войск преградили пути отхода противника на восток.
      Георгий Константинович понял, что командование 6-й японской армии в заблуждении. Наступление Северной группы войск принято им за главное направление ударов войск нашей армейской группы. Японцы усилили свой правый фланг за счет спешной переброски своего 26-го пехотного полка в район основного опорного узла сопротивления на высоте Фуи (Палец) и создали резерв за счет ослабления сил центрального участка фронта обороны.
      Вводом в сражение 9-й бронебригады был предопределен успех Северной группы наших войск. Совершая обходной маневр, она стремительно начала продвижение в направлении Номон-Хан-Бурд-Обо. В соответствии со сложившейся обстановкой, соединениям и частям группы были уточнены задачи и приданы резервы. Северная группа была усилена 212-й авиадесантной бригадой, а 601-й стрелковый полк - 4-м танковым батальоном. Кроме того, к 9-й мотоброневой бригаде присоединили две роты пограничников и стрелково-пулеметный батальон 11-й танковой бригады.
      23 августа она достигла Номон-Хан-Бурд-Обо и отрезала пути отхода северной группировки врага на восток, а уже 24 августа вошла в огневую связь с частями 8-й мотоброневой бригады Южной группы. Пала и высота Фуи.
      Панорама боя Центральной группы войск просматривалась с командного пункта. Войска методически и упорно атаковали с фронта, сковывали силы противника, не давая ему усилить свои фланги за счет ослабления сил в центральной полосе обороны 6-й армии. Преодолевать узлы сопротивления командующий помогал ударами артиллерии и авиации, а от командиров 82-й стрелковой и 36-й мотострелковой дивизии требовал при атаке опорных пунктов осуществления обходного маневра.
      - Пускайте в ход мелкие группы между опорными пунктами, пусть они просачиваются в глубину обороны и атакуют опорные пункты с тыла. Поддержите их огнем, обеспечьте данными разведки, - требовал Г. К. Жуков.
      Упорные бои продолжались на подступах к сопке Песчаная и высоте Ремизова. 21 августа к вечеру в бой вступила 6-я танковая бригада. Машины, переправившись через реку Халхин-Гол, с ходу шли в атаку. Здесь особенно отличился батальон капитана В. А. Копцова. Он атаковал 45-й пехотный полк противника на северной части Больших Песков. Японцы яростно сопротивлялись. День подходил к концу. Видимость падала. Впереди - ночь, а бой прерывать нельзя. Тогда М. И. Потапов приказал комбригу М. И. Павелкину - командиру 6-й танковой бригады - продолжать наступление, что облегчило бы действия танкистов Копцова. Так сделали, и 45-й полк противника был полностью уничтожен.
      Подвижные соединения (6-я танковая и 8-я мотоброневая бригады) во второй день наступления вышли на пути отхода японцев на восток. Стрелковые части Южной группы 22 августа глубоко вклинились в основную оборонительную полосу противника, разгромили резервы и захватили ряд артиллерийских позиций. Стремительными ударами они расчленили противника на изолированные очаги сопротивления. Взаимодействуя с танками и артиллерией, используя успехи авиации; наши части последовательно штурмовали опорные пункты. Бои носили ожесточенный характер. Японцы держались до последнего солдата.
      24 августа войска Южной и Северной групп вошли в огневое и зрительное соприкосновение в районе горы Номон-Хан-Бурд-Обо. Командующий требовал быстрейшего и полного окружения и разгрома противника. Мне хорошо запомнилось распоряжение, которое было отдано командующим начальнику штаба М. А. Богданову:
      - Подготовить приказ войскам по уточнению задач. Не допустить возможного выхода противника из боя под покровом ночи. Организовать ночную разведку и боевое обеспечение флангов, усилить ночные атаки, блокировать опорные пункты, обходить их, окружать и уничтожать.
      К этому времени выявили себя в полном объеме отдельные очаги самого сильного сопротивления - высоты Ремизова, Зеленая, Песчаная, Двугорбая, Палец, Сапог, а также ряд других опорных пунктов, которые были подготовлены к длительной обороне.
      24 августа Южная группа блокировала японские части, оборонявшиеся в районе сопки Песчаная и высоты Зеленая. Одновременно на правом берегу реки Хайластын-Гол наши части с трех сторон наступали на высоту Ремизова. С запада и юго-запада действовали 24-й, 149-й полки 36-й мотострелковой дивизии и 5-я стрелково-пулеметная бригада, с севера - 601-й стрелковый полк 82-й стрелковой дивизии, а с востока - 9-я мотоброневая бригада, прикрывшись со стороны границы стрелково-пулеметным батальоном 11-й танковой бригады, двумя ротами пограничников и 212-й десантной бригадой.
      Японское командование - в отчаянии. Боясь плотного кольца окончательного окружения и блокирования своих основных узлов обороны, оно предприняло перегруппировку сил и средств, усилило сопротивление и направило армейские резервы на помощь окруженным войскам.
      С этой целью 24 августа оно предприняло наступление юго-восточнее Номон-Хан-Бурд-Обо двумя полками 14-й пехотной бригады, подошедшей с востока. Удар противника был направлен против частей нашей 57-й стрелковой дивизии, которая занимала оборону вдоль границы по северо-восточной кромке Больших Песков, главным образом против 80-го стрелкового полка. Дивизия стойко выдержала натиск врага и нанесла ему значительный урон.
      25 августа японцы повторили попытку вызволить свои части из окружения. С этой целью они сосредоточили большие силы авиации и под прикрытием массированных налетов нанесли удар по 80-му стрелковому полку, в стык между батальонами. Полковник М. И. Потапов направил на помощь полку 6-ю танковую бригаду и один полк 152-й стрелковой дивизии.
      В создавшейся обстановке Г. М. Штерн высказал свое мнение о ходе дальнейшего наступления:
      - Товарищ Жуков, как видите, наши войска растянулись, тылы отстали. Не исключен удар более сильными резервами противника. Я рекомендую не торопиться. Надо временно, на один-два дня, приостановить наступление, создать сильный заслон с востока и северо-востока, подтянуть войска и тылы, а затем нанести окончательный удар.
      Однако совет Г. М. Штерна был отклонен. В письме ко мне от 18 февраля 1967 года Георгий Константинович написал: "...если бы я послушал его (Штерна. - М. В.) совета и остановил наступление, японские части могли избежать окружения". Окруженный противник к этому времени располагал еще тремя крупными узлами сопротивления: первый - на высоте Ремизова, второй и третий - в районах сопки Песчаная и высоты Зеленая. Необходимо было плотным кольцом сжать окруженные части врага и последовательными ударами уничтожить. Сначала - на левом берегу реки Хайластын-Гол.
      26 августа Южная группа нанесла удар силами 6-й танковой бригады. Встречным артиллерийским огнем противнику удалось остановить наступление левой группы, но правая, перейдя в атаку, подавила противотанковую артиллерию противника и уничтожила две роты вражеской пехоты. К исходу 26 августа стрелковые части Южной и Северной групп еще более прочно сомкнули кольцо окружения японских войск, отрезав им все пути отхода на восток.
      Одновременно наша авиация сильными ударами преградила путь новым вражеским резервам к району боев. Ударами авиации были сокрушены районы: Номон-Хан-Бурд-Обо, озеро Узур-Нур, Халун-Аршан, Джин-Джин-Суме, станция Нуфынтай и отдельные очаги окруженной группировки противника. За 24 и 25 августа советские бомбардировщики совершили 218 боевых вылетов и сбросили 96 тонн бомб. За это время наши истребители сбили около 70 вражеских самолетов.
      Однако окруженный противник не терял надежды на помощь извне и продолжал оказывать яростное сопротивление.
      Приказом командующего 27 августа войскам была поставлена задача уничтожить оставшиеся в окружении вражеские войска. Для выполнения этой задачи частям Северной группы предписывалось совместно с 36-й мотострелковой дивизией занять исходное положение не дальше 700-1000 метров от подножья высоты Ремизова и после мощной артиллерийской подготовки одновременно атаковать укрепившихся на высоте японцев. Противник предпринял попытку вырваться из окружения. На рассвете группа японцев, силой до батальона, беспорядочной толпой начала отходить на восток по долине южного берега Хайластын-Гола и тут же нарвалась на оборону 127-го стрелкового полка. Японцы были встречены губительным артиллерийским огнем. В атаку пошли разведывательная и стрелковая роты полка, а также танковая рота 8-й мотоброневой бригады. Группа была уничтожена.
      В этом бою отличился командир танковой роты старший лейтенант А. П. Босов, который применил хитрый тактический маневр: часть его машин завязала бой с фронта, а сам он во главе пяти танков обошел японцев. Обхода те не заметили и продолжали отводить свои силы. Тем временем танки Босова ждали японцев. Подпустив примерно на 100 метров, они на полной скорости атаковали колонну артиллерии противника и уничтожили ее. За этот бой и проявленный личный героизм лейтенант А. П. Босов в августе 1939 года был награжден орденом Ленина, а Указом Президиума Верховного Совета СССР от 17 ноября 1939 года удостоен высокого звания Героя Советского Союза.
      Таким образом, к исходу 27 августа остатки противника, оборонявшие сопку Песчаная и высоту Зеленая, были уничтожены, части 57-й и 82-й стрелковых дивизий полностью овладели укреплениями на южном берегу Хайластын-Гола. 127-й стрелковый полк сумел переправиться на северный берег реки.
      К утру 28 августа противник продолжал сопротивляться только на высоте Ремизова, упорно отстаивал свои позиции. По всему фронту стояла артиллерийская канонада, гремели раскаты орудийных выстрелов танков и бронемашин. Войска двигались к границе. Всюду дымились разрушенные вражеские блиндажи и сожженная техника.
      Но пока хоть один японский солдат находился на Монгольской земле, боевую задачу нельзя было считать выполненной. Не взята еще высота Ремизова. С мая не прекращались за нее кровопролитные бои. Сколько раз переходила она из рук в руки.
      Высота была окружена со всех сторон. Но враг не сдавался. Японцы укрепили ее инженерными сооружениями, создали развитую сеть траншей полного профиля, оборудовали дзоты, организовали сильное огневое взаимодействие всех средств ведения огня.
      В ночь на 28 августа группа противника, примерно в 400 человек, используя песчаные барханы, пыталась прорваться на восток по северному берегу реки Хайластын-Гол. Ее обнаружил 293-й стрелковый полк и атаковал. Японцам было предложено сложить оружие, но они отказались. Начался рукопашный бой. Самураи были полностью истреблены.
      28 августа командующий войсками поставил задачу командиру 24-го мотострелкового полка полковнику И. И. Федюнинскому уничтожить противника, оборонявшегося на высоте Ремизова. Выполняя полученный приказ, полк при поддержке огнеметных танков перешел в наступление.
      Атакует 6-я рота. Впереди политрук Т. Г. Бурдяк и его боевой товарищ В. Кирин. Японцы дерутся с ожесточением, переходят в рукопашный бой. С криком "Ура!" ринулся в атаку второй батальон. Противник не выдерживает и бросает оружие.
      В этом бою шестая рота вырывается вперед. Василий Кирин водружает боевое красное знамя на высоте. Ликвидирован последний очаг сопротивления на высоте Ремизова.
      В двух километрах к юго-востоку от сопки Ремизова в руках японцев осталась еще высота Песчаная. Здесь скопились все, кто уцелел от разгрома. Уничтожить с ходу это скопление наши части не смогли. Об этом было доложено командующему. Г. К. Жуков незамедлительно приказал командиру дивизии уничтожить или пленить остатки недобитых частей. Выполнение этого приказа было возложено на 24-й полк И. И. Федюнинского.
      Исходя из оценки обстановки на всем фронте, Г. К. Жуков приказал всем частям и соединениям, выходившим к границе, быть готовыми к отражению атак противника с целью деблокировать окруженных самураев. К отражению возможных ударов были готовы авиация, армейская артиллерия и танковые части ударных групп.
      Рано утром 31 августа командир 24-го мотострелкового полка И. И. Федюнинский передал последнее боевое донесение: скопление противника на высоте уничтожено. Бои прекратились по всему фронту. Советские и монгольские войска вышли на линию государственной границы. 6-я японская армия полностью разгромлена. Операция блестяще завершена. Войска перегруппировались для решения оборонительных задач по защите монгольской земли, приводили себя в порядок.
      1 сентября командующий приказал мне подготовить поездку в войска. Я уже знал, что мне нужно уложить в машину шанцевый инструмент, личное оружие для себя и шофера, карабины и боеприпасы для самообороны и иметь на всякий случай запас продовольствия. Обычно командующий выезжал в войска внезапно. И совсем редко М. А. Богданов извещал части о том, что к ним прибудет Г. К. Жуков. Это было чаще всего тогда, когда надлежало провести какую-либо важную работу по организации боя или провести занятие.
      Что касается проверок готовности командного состава или штабов, а также состояния организации обороны или наступления после отданного приказа, то они всегда проводились без предупреждения. Временами, когда не знал и я, в какие части он собирается ехать, удавалось кое-что разведать, чаще всего через начальника войск связи А. И. Леонова или начальника штаба М. А. Богданова. В таком случае в оставшееся в моем распоряжении время я стремился сориентироваться в обстановке, чтобы увереннее вести себя во время поездки и работы в войсках. Проявлять излишнее любопытство было неудобно, чаще всего просто недопустимо.
      Конечно, я предпринимал все, чтобы поездка командующего во всех случаях завершилась благополучно. Я знал, что при его огромной загруженности и ответственности порой ему нет возможности знать все детали поездки: дороги, ориентиры, возможное передвижение по степи, где нет дорог, детали обстановки на маршруте движения, ближайшие командные пункты частей и многое другое, что связано с безопасностью движения. Адъютант обязан восполнить недостающее, хотя бы частично.
      На следующий день командующий выехал по направлению к границе. Наш маршрут лежал вдоль главного направления действий Южной группы войск. Преодолели Халхин-Гол через знакомую нам правофланговую переправу, далее по полевым тропам и проделанным по целине колонным путем мы вышли на дорогу, идущую от горы Хулат-Улаин-Обо на запад к Хайластын-Голу, через которую наши части построили временный деревянный мост. Отсюда командующий повернул на северо-восток к подножью знаменитой горы Номон-Хан-Бурд-Обо, затем на юго-запад на высоту Ремизова и далее - на центральную переправу и гору Хамар-Даба.
      На протяжении всей поездки мы видели неостывшие следы недавних боев. По обочинам дорог, даже в небольших песчаных барханах, валялось множество японской техники, оружия, неубранных трупов японских солдат, офицеров, различного рода военной амуниции, банки из-под консервов, газеты, трупы лошадей, остатки упряжи и многое другое. На сопке Песчаной были осмотрены укрепления, система обороны. Конечно, все было разрушено, но было видно, что враг долго рассчитывал здесь обороняться.
      - Хорошо поработали наши артиллеристы, - заметил командующий.
      - Но танкисты тоже неплохо воевали, - невольно вырвалось у меня.
      - И не только танкисты, все рода войск доблестно и умело сражались, заключил он.
      При подъезде к мосту черех Хайластын-Гол, северо-восточнее этой переправы, перед нами открылась долина реки. Резко обрывавшиеся крутые берега ее переходили в широкую двухстороннюю заболоченную пойму. Собственно, она-то и доставила нам больше всего хлопот во время наступления. Теперь Г. К. Жуков извлекал уроки из того, что произошло, что сделано.
      На подступах к Номон-Хан-Бурд-Обо мы увидели открыто расположенную палатку. Часовой остановил нашу машину, предупредив, что дальше ехать нельзя - граница. Сигналом вызвал находившегося в палатке командира. Тот доложил свою задачу, указал по местности, где проходит граница. Мы увидели линию проволочного заграждения и флаги МНР.
      Пришлось уточнить дальнейший маршрут. Наша машина с большим трудом стала пробираться по извилистым тропам меж песчаных барханов Номон-Хана. Нередко они приводили нас к какому-либо котловану или непроходимым зарослям кустарника. Тогда командующий приказывал развернуть машину и искать новые обходные пути. Окопы, траншеи, ходы сообщений подобно паутине опутывали каждую сопку и подходы к ней. Порою приходилось с большим трудом преодолевать разрытые и разрушенные участки местности.
      Позднее я узнал, что командующему хотелось полнее понять характер построения обороны частей и подразделений японских войск, использование местности и ее инженерное оборудование, тактику одиночного солдата, принципы построения системы огня стрелкового оружия, артиллерии, использование танков в обороне. Картина последствий проведенного сражения являлась как бы той материальной основой, которая позволяла ему утвердиться в оценке качеств японского солдата, тактики и оперативного искусства, боевой мощи соединений и объединений японской армии.
      Одержимый осмысливанием полученного опыта, Георгий Константинович забывал об опасности. А она подстерегала нас на каждом шагу.