— Вот именно, председатель. Случилось то, чего не должно было произойти ни при каких обстоятельствах. Добавьте к этому, что удар судьбы, который должен был поразить Погибельника, принял на себя Северцев, а Фенг даже близко не подошёл к Каннаулиту. Случайно это получилось или преднамеренно, неизвестно, но факт есть факт — Фенг остался цел и невредим.
      — А Северцев, презренное отродье самых грязнокровых плебеев, всё же получил гран-при императорского конкурса, — с ненавистью прошипел Валиев.
      — И это ещё не всё, председатель. В такое трудно поверить, но агентура готова головой поручиться за информацию… Хотя и звучит она полным абсурдом. Я могу её озвучить?
      — Говори.
      — Фенг никогда не был любовником Адвиага. Больше того. Директор хотел дождаться, когда подзабудется история с пощёчиной, и официально усыновить Фенга, назвать его наследником рода. Дээрна Малнира идею приняла с одобрением.
      — Что?!
      — Так говорят агенты, председатель.
      Валиев растерянно смотрел на референта.
      — Ничего себе… Но зачем тогда Гирреан?!
      — Неплохое место, чтобы спрятать наследника от внимания Спецканцелярии.
      — А теперь Фенг сбежал, — задумчиво произнёс Валиев. — И помог ему реформист. Адвиаг знает, где сейчас Фенг?
      — Похоже, нет. Но поисками не занимается, ждёт, когда Фенг сам с ним свяжется.
      Валиев задумался. Референт осторожно сказал:
      — Все толкования Пророчества сходятся в том, что Погибельник будет искуснейшим ловцом душ. Люди будут следовать за ним вопреки собственной воле.
      — Бывший секретарь на такое не годится. Проститутка, пусть и мужского пола, в предводителях армии разрушения? Бред.
      — Даже если это и бред, председатель, он всё равно вам выгоден. Имея в своём распоряжении Фенга, из директора можно будет вить верёвки. Долг жизни и чести вы вернули, и теперь ничем Адвиагу не обязаны. Можете смело начинать собственную игру. Для коллегии было бы неплохо получить в своё распоряжение ресурсы и возможности стабилки.
      Валиев хищно улыбнулся. И тут же нахмурился.
      — Для этого надо найти Фенга раньше Адвиага.
      — Северцев наверняка знает, где прячется его приятель. К тому же гирреанец зачастил в столицу. Вчера здесь был, и, полагаю, скоро опять появится… Наши агенты вели его от самого Гирреана, но в городе Северцев от них оторвался. Рядом крутились стабильники, так их он тоже стряхнул.
      — Что? — просевшим голосом переспросил Валиев. — Ты уверен, что там были наблюдатели из охранки?
      — Агенты говорят, что да.
      — Работу по Северцеву прекратить. Иначе вмиг без башки останемся. Охранка ведёт по центристам операцию, статус которой намного выше нашей работы с Погибельником. Если Адвиаг заявит, что мы ему мешаем, Спецканцелярия нас с дерьмом сожрёт.
      — Но…
      — Нет, — твёрдо сказал Валиев. — Пока в наших руках нет живого Фенга, мы ничего не сможем предъявить Адвиагу. Коллегию он по стенке размажет.
      — Председатель, до каких пор мы будем у них в подчинении? Официально коллегия — независимая структура, но реально мы на каждый шаг должны испрашивать дозволение охранки! Тогда как это её действия должны быть подчинены нашим. Преградительная миссия несоизмеримо важнее стабильнической! Коллегия должна стать первой и главной силой Бенолии!
      — Кто бы спорил.
      — Господин мой председатель! — подался к Валиеву референт. — Назначьте меня эмиссаром, и уже через неделю Фенг будет у ваших ног.
      — Ну-ну, — хмыкнул Валиев. — Скажи ты «месяц», я бы ещё подумал.
      — Мой опыт ничтожен в сравнении с вашим, председатель, но клянусь именем пресвятного, я смогу вытянуть из Северцева всю информацию по Фенгу, не привлекая внимания охранки. Всё, что мне нужно — статус эмиссара.
      — И ранг моего заместителя, — с ехидцей сказал Валиев.
      — Всего лишь третьего заместителя, самого младшего.
      В кармане Валиева зазвонил телефон.
      — Адвиаг? — с испугом прошептал референт.
      — Да, — кивнул Валиев и ответил на звонок.
      — Вы качественно прикрыли меня от Панимера, — сказал Адвиаг. — Спасибо.
      — Я всего лишь вернул долг.
      — И теперь свободны от обязательств, так?
      — Досточтимый Дронгер, я…
      — Разговор по открытой линии, — фыркнул Адвиаг. — Ты бы ещё объявления во все СМИ дал.
      От спокойного, полного уверенной силы голоса Валиева бросило в дрожь.
      — Досточтимый, я…
      — Не лезь в мои операции. Какого хрена твои топтуны пошли за Авдеем Северцевым?
      — Он связан…
      — Чушь это, а не связи. Короче так: можешь отряжать в Погибельники хоть весь Гирреан с патронатором в придачу, но не смей трогать моего сына. Уничтожу.
      — Я не…
      — Надеюсь, что «не», — с холодной угрозой проговорил Адвиаг. И добавил обыденно: — Когда я закончу с Северцевым-отцом, можешь делать с Авдеем всё, что тебе угодно. А до тех пор сиди тихо, как мышь под метлой.
      Адвиаг оборвал связь. Валиев вытер пот со лба.
      Референт посмотрел на него с насмешкой.
      — И вам не надоело холопствовать?
      Валиев дал ему пощёчину.
      — Сути дела это не изменит, — сказал референт. — Вам нужен Фенг.
      — Ладно, — сказал Валиев. — Ты эмиссар коллегии. Что ты предлагаешь?
      — Против Авдея Северцева не можем действовать мы, но полицейскому патрулю никто ничего не запрещал. Почему бы им не проверить у Северцева лицензию на пребывание в столице? Вдруг при этом обнаружится, что у него в карманах полно наркотиков? Северцева задержат, допросят. И если стандартный допрос дополнится всего лишь одним не внесённым в протокол вопросом, то охранка ничего не заметит.
      — Неплохо придумано, — кивнул Валиев. — Действуй. Хотя… Одна неясность осталась. Почему Адвиаг не вывел приятеля своего сына из операции по уничтожению центристов? Или не запретил Фенгу якшаться с отродьем мятежников, к тому же увечным?
      — Да, — задумался референт. — Это странно. Разве что Адвиаг не знает, что приятель его сына Дейк и Авдей Северцев — одно и то же лицо. Ему просто в голову не пришло досконально проверить окружение Фенга. А контакты Авдея он не проверял потому, что всё внимание сосредоточил на Михаиле. — Референт усмехнулся: — Ошибка для столь опытного сыскаря нелепая, но естественная для того, кто слишком загордился мастерством, стал небрежничать в работе, мелкими деталями пренебрегать… И вот результат.
      Валиев кивнул.
      — Ты прав. Что ж, эмиссар. Работайте, и да поможет вам пресвятой Лаоран.

* * *

      Начальник отделения полиции при космопорте Маллиарвы мысленно сыпал матерные ругательства. За спиной топтались испуганные подчинённые. Ситуация складывалась паршивая. Начальнику было жарко даже в стылой, продуваемой всеми сквозняками общей комнате дежурной части.
      Когда Спецканцелярия присылает срочную внеплановую проверку — это плохо. И вдвойне хуже, если проверяющим оказывается лейтенант первого года службы. Новички всегда придирчивы и свирепы, особенно когда мечтают заполучить погоны старлея на год раньше уставного срока. И совсем плохо, если с проверкой присылают бабу. Женская скрупулёзная дотошность и ничем не прошибаемое упрямство сведут с ума даже табуретку.
      Юная лейтенанточка, рыжеволосая красотка с карими глазами, слушала показания трёх задержанных.
      Компания оказалась более чем странной: взрослый мужчина фермерского вида, похожий на студента парнишка и калека.
      Говорил только увечник, а фермер и студент поддерживали его речь кивками и междометиями.
      На говорящего спецурница старалась не смотреть — вся левая сторона лица у него обезображена ожогами царговой кислоты. Правая рука искорёжена. Но парня собственное уродство, похоже, нисколько не смущало, к лейтенантке он стоял вполоборота, так, чтобы она видела только шрамы.
      — По обнаруженным у нас наркотикам, — сказал калека, — экспресс-экспертиза должна была быть проведена сразу после того, как мы были доставлены в отделение. Однако прошёл уже час, а экспертизы до сих пор нет. Полагаю, проводить её здешние чины не торопятся потому, что она покажет следующее: на двух упаковках отсутствуют отпечатки пальцев моих спутников, а на третьей, якобы моей, пальцы оставлены так, что сразу становится ясно — упаковку мне в руку вложили насильственно. А это уже служебное преступление, за которое полагается до пяти лет каторги. И наконец, лейтенант, до сих пор не вызван дежурный адвокат. Поэтому его работу придётся делать вам. Я подаю судебный иск на задержавший нас патруль, поскольку имело место злостное нарушение устава. Прежде чем требовать у нас документы, патрульные обязаны представиться и предъявить удостоверение. А то мало ли кто может полицейскую форму напялить. Кроме того, сотрудники полиции обязаны обращаться к гражданам империи на «вы», не употреблять в разговоре ненормативную лексику и тем более не использовать личные оскорбления. Так что, лейтенант, составьте исковое требование. За неимением адвоката.
      Лейтенантка едва не задохнулась от возмущения.
      — Ты что возомнил о себе, гнида гирреанская?!
      Студент и фермер испуганно охнули, а калека лишь усмехнулся:
      — Желаете, что бы я и на вас иск подал? Но уже не в суд, а в отдел собственной безопасности Спецканцелярии? Тот самый, который расположен на проспекте императора Валерия, семнадцать. С заявлениями граждан там работают охотно.
      — Довольно! — сказала лейтенантка. — Вы, сударь, пошутили, я посмеялась, и на этом расходимся миром. Никаких наркотиков не было, задержали вас по недоразумению. Начальник отделения сейчас принесёт вам извинения и, в компенсацию за моральный ущерб, выдаст всем троим недельную лицензию на пребывание в столице.
      — Лицензия нам без надобности, — отказался увечник. — При наличии обратного билета закон разрешает безлицензионное шестичасовое пребывание в столице с момента регистрации в порту.
      — За последние шесть дней вы трижды прилетали в Маллиарву. Не дороговато ли так часто мотаться сюда аж из Гирреана? Тем более для расчётчика и подсобных рабочих.
      — В самый раз. — Уродец забрал у лейтенантки паспорта. Кивнул фермеру, и тот сгрёб со стола мобильники, ключи, кошельки и видеопланшетку.
      Калека глянул на спецурницу, сказал:
      — Наибольшее моральное удовлетворение, сударыня, мне доставит тот факт, что портовая полиция своим поведением не опозорит столицу перед приезжими. Всего хорошего, сударыня. — Он вышел из дежурки, вслед за ним — фермер и студент.
      Спецурница смерила полицейских презрительным взглядом.
      — Доигрались, суки, — процедила она. — Ты, козёл, — лейтенантка вперила злобный взгляд в начальника отделения, — кто из твоих ублюдков проводил задержание?
      Начальник вытолкнул вперёд двух сержантов.
      — Была ещё группа на конвое, — торопливо проговорил он. — Только они не при делах! При задержании инструкция требует усиления группы любым патрулём, который окажется поблизости и…
      — Заткнись! — велела спецурница и с ядовитостью посмотрела на патрульных. — Ну вы попали… Вы что, паскуды, враз ослепли? Не видели у него в паспорте отметку о спецнадзоре?
      — Так спецнадзор требует усиленного внимания, — попробовал оправдаться один из патрульных, беркан. — А этот наглеть начал, документы требовать…
      — Ублюдок тупой!!! У криворожего спецнадзор за политику! Или ты надзорных кодов не знаешь? Ты что, инструкций служебных не читал? Уголовный и гражданский кодекс не видел? Любой реформист, слышишь ты, тупое животное, любой реформист в правовых вопросах разбирается вдвое лучше дубины, именуемой дежурным адвокатом. Поэтому, если задерживаешь реформиста, инструкцию надо соблюдать до последней запятой, а задержанного немедля передавать стабилке, пусть они с этим дерьмом расхлебываются. Так что влипли вы, парниши, по самые помидоры.
      — Досточтимая, — шагнул к спецурнице начальник отделения, — задержанный претензий не предъявил…
      — Заткнись, кретин! — оборвала спецурница. — И посмотри на часы. Там двенадцать тридцать. А в три часа по полудни реформисты погонят по космонету информацию, что ваше отделение превратилось в сосредоточие коррупции. Завтра с утра вы станете главными героями листовок. Из-за вас, паскудников, грязью измажут всю столичную полицию. И Спецканцелярию заодно. Скажут, что мы не выполняем свои прямые служебные обязанности. Твои люди очень конкретно всех подставили. И теперь должны за это ответить.
      — Досточтимая, они…
      — А ты, стало быть, поощрял их действия, — мурлыкающе проговорила спецурница.
      — Нет!
      — Тогда заткнись.
      Начальник отделения посмотрел на патрульных, виновато и безнадёжно развёл руками. Спецурница твёрдо вознамерилась выжать из ситуации всю возможную выгоду, набрать максимум плюсов для повышения. Так что парни обречены.
      — Заполняй арестантские бланки, — приказала спецурница.
      — Не спешите, сударыня, — сказал увечник.
      Спецурница резко обернулась.
      — Так ты всё время здесь стоял?!
      Увечник ответил ироничным взглядом.
      — Что вы здесь делаете? — сбавила тон спецурница. — Вы что, всё время под дверью стояли?
      — Как вы сами сказали пять минут назад, сударыня, имело место лишь ошибочное задержание, причиной которого стало слабое знание патрульными как служебных инструкций, так и обоих кодексов, уголовного и гражданского. Наказанием за это должен быть штраф в размере одной зарплаты, который взымается частями, по двадцать пять процентов в месяц, плюс — двадцать четыре часа работы портовым уборщиком и повторная аттестация.
      Патрульные смотрели на увечника с недоверием. Начальник отделения судорожно сглотнул.
      — Через неделю они пройдут аттестацию на «отлично»!
      — Какого чёрта вы лезете не в своё дело? — разъярилась спецурница.
      — Закон для всех один, сударыня, — ответил увечник. — И прямой долг каждого гражданина — следить за неукоснительным его соблюдением.
      — В империи есть только подданные государя, а не граждане!
      — Подданство не исключает гражданственности.
      Патрульные и начальник отделения переглянулись в растерянности. Заступничества со стороны недавнего арестанта они не ждали.
      — Послушайте, сударь… — начала спецурница. Тот показал мобильник, работающий в режиме видеотрансляции.
      — Запись идёт на гостевую страницу вашего сайта.
      Лейтенантка мертвенно побледнела. Кто-то из полицейских присвистнул, другой восхищённо матюгнулся.
      Увечник выключил трансляцию, отдал общий поклон, вышел из дежурки.
      Патрульные метнулись вслед за ним.
      — Ты это… — сказал беркан. — Ты не думай, что если мы в патруле ходим, то скозлились по самую печёнку. Мы нормально всех проверяем! Знаешь, сколько сюда всякой падали едет?! Детям наркоту продают, а после в бордели затягивают! От гопоты прохода нет, ворья больше, чем крыс.
      — Я знаю, — кивнул гирреанец. — Потому и слегка унял карательный пыл этой дамы.
      — Мы не сами к тебе подкатили, — сказал второй патрульный, человек. — Нам приказали. Эмиссар из коллегии.
      — Откуда? — изумился реформист.
      — Из Преградительной коллеги. Мы сами удивились. Но он конкретно на тебя показал. Велел каждые полчаса проверять регистрацию, ждать, когда приедешь. И сразу же в отделение тащить. Приказ был отдан всем патрульным группам. Думаю, это стабильники послали его как ширму. Сама коллегия по реформистам не работает.
      — Да, так и есть, — кивнул поднадзорный. — Коллегианцам я без интереса.
      Фермер и студент переглянулись. В глазах застыл ужас. Патрульные посмотрели на них с удивлением и подозрением, но спросить ничего не успели, увечник церемонно, прямо как дээрн дээрнам, произнёс слова благодарности. Смущённые столь высоким стилем патрульные неуклюже забормотали ответную благодарность.
      — Не за что, — улыбнулся увечник. — Всего хорошего.
      Странная троица ушла.
      …На улице Николай несколько минут шёл молча. Остановился, резко развернулся и схватил Авдея за грудки.
      — Какого беса ты вытворяешь?!
      Авдей усмехнулся.
      — По-твоему, надо было позволить нас арестовать?
      — Зачем ты влез в их разборку? Грызут крысы друг друга, и пусть грызут.
      — Закон для всех один, — твёрдо сказал Авдей. — И если каждый из нас не будет требовать его неукоснительного соблюдения, бардак в стране не кончится никогда.
      — Придурок! — оттолкнул его Николай. — Ты хоть соображаешь, какой это риск?!
      — Ни малейшего риска не было.
      — А спецура? Как ты вообще мог такое вытворить?
      Авдей улыбнулся.
      — Очень просто. В мобильнике есть функция автодозвона, а в памяти — телефоны и сетевые адреса Спецканцелярии. Специально на случай незаконного задержания. Как только патруль подошёл, я включил запись и дозвон с десятиминутной отсрочкой. Если бы нас сразу отпустили, я бы дозвон отменил. А так запись ушла и на телефон доверия, и на гостевой сайт спецуры. Параллельно была отправлена информация на самый обычный складской сайт, где можно бесплатно в течение месяца хранить объёмистые файлы. Если бы у нас не получилось освободится самим, вечером запись просмотрел бы кто-нибудь из дежурных по сети и принял меры.
      — Я не о технических деталях спрашиваю! — взъярился Николай. — Как это вообще может придти в голову — со спецурой связываться?!
      — Спецканцелярия для того и существует, чтобы прекращать нарушения закона сотрудниками силовых структур.
      — Эта баба могла закрыть нас суток на пять в клоповнике, а после ещё и под суд отдала бы за нарушения порядка.
      — Не отдала бы, — уверено ответил Авдей. — Нет ни малейших оснований.
      — Какие, к чёрту, основания? Плевать им всем на основания!
      — Плевать на трусов и невежд. А на тех, кто знает как законы империи, так и собственные гражданские права, плюнуть не получится. Плевалки не хватит.
      — Вот на законы-то им и плевать!
      — Когда силовики понимают, что их противозаконные действия будут выставлены на всеобщее обозрение, они проникаются самым трепетным уважением к нормативно-правовым документам.
      Гюнтер только головой покачал восхищённо:
      — Так вот зачем центристам нужен дежурный по сети, который отслеживает все обновления на бесплатных складских сайтах. Великолепно! Сколь просто, столь же эффективно.
      — Сеть и мобильная связь дают огромные возможности, — сказал Авдей, — и глупо было бы их не использовать.
      Николай пробормотал ругательство. Гюнтер хмуро глянул на Авдея:
      — Возможности возможностями, но незачем лезть в каждую дырку!
      Авдей улыбнулся:
      — Да ладно, пацаны, хватит вам на ерунде всякой циклиться! Давайте лучше по шашлычку съедим. Что-то я оголодал от этих треволнений. Но сначала почистимся от жучков. Пошли!
      — Каких жучков? — не понял Николай.
      — Обыкновенных. Наноразмерные следилки, подслушки. Скорее всего, устройства цифровые, для биокристаллических у полиции бюджет слишком мал.
      — Охранка могла дать свою технику, — заметил Гюнтер.
      — Если действуют через коллегию, то нет. Зачем тратиться самим, когда можно проехать за чужой счёт?
      Гюнтер кивнул.
      — Пришли, — Авдей взмахом руки показал на трансформаторную площадку.
      Гюнтер рассмеялся.
      — Точно! Высокочастотное переменное поле большого напряжения разрушает цифровую технику. Достаточно пять минут постоять вон под той распоркой с проводами, и ни одного рабочего жучка не останется.
      — А если всё-таки биокристалл есть? — спросил Николай. — На него же это не подействует?
      — Да, — кивнул Гюнтер. — Для них нужен низкочастотник постоянного поля… Но это и для людей очень вредно… Придётся после овсяную кашу есть. И обязательно выпить по стакану тыквенного сока. Редкостная дрянь! А каша ещё хуже.
      — Перетерпишь, — буркнул Николай.
      Авдей отдал Николаю мобильник и видеопланшетку — всё заблокированное.
      — Не обижайся, — сказал Авдей. — Такую технику даже самому лучшему и проверенному другу всегда передают только с блоком. Дело в том, что враг может выдернуть у него планшетку или мобильник и за одну секунду навредить так, что за десять лет не расхлебаешь. А блок задержит врага и позволит другу исправить ситуацию.
      Николай ответил хмурым взглядом. Авдей виновато улыбнулся.
      — Что поделаешь, надо. Правила конспирации утомительны, неприятны, от них крепко припахивает паранойей, но без них мы очень быстро окажемся в допросной комнате охранки. А там понятия о правах людей не существует.
      Николай поёжился. Авдей кивнул ободряюще, ушёл под распорку. Гюнтер посмотрел ему вслед, нахмурился.
      — Я не верю, чтобы охранка использовала коллегию для прикрытия своих операций. Тем более, если речь идёт всего лишь о поднадзорном родственнике мятежника. Коллегианцы начали работать по Авдею как по Избранному. Хотя твёрдой уверенности у них и нет, они…
      — Ты что?! — оборвал Николай. — На нас же прослушка.
      — Нет, — качнул головой Гюнтер. — На нас ничего нет. Для полиции мы никто, тем более, что коллегия о нас не предупреждала.
      — Авдей до сих пор не знает своей истинной сути, — сказал Николай. — Потому и тратит себя на всякую дребедень. Мы должны ему всё рассказать.
      — Приказа не было, — возразил Гюнтер.
      — Какой, к чёрту, приказ? Ты помнишь, какой сегодня день?
      — Двенадцатое ноября.
      — Сегодня шестнадцатый день со смерти досточтимого Кийриаса. Его душа прощается с нашим миром и уходит к Лаорану.
      — Я знаю, — ответил Гюнтер, отвернулся. — Помню.
      — А поминальный венок нам прислал только твой Найлиас.
      — Уже не мой, — с болью ответил Гюнтер.
      — Откуда он знал?
      — Я позвонил, — сказал Гюнтер. — Мне нужно было знать, есть ли в смерти досточтимого Кийриаса моя вина.
      — Совсем дурак? — возмутился Николай.
      — Как мы могли не видеть, что на самом деле Кийриас совсем другой? Я считал его тупым эгоцентричным снобом.
      — Его душа спала, Гюнт. Поэтому Кийриас и выглядел таким. А когда душа проснулась, досточтимый сделал свой выбор. Он присягал жизнью и смертью служить Избранному судьбой и пресвятым Избавителю. И клятву свою сдержал.
      — Зато эти суки… — зло сказал Гюнтер. — Только и думают, как власть поделить. Не то что Кийриаса позабыли, они даже об Авдее не помнят!
      — А тем временем он занимается всякой хренью. На кой ляд ему Высшие лицеи?
      — Авдей следует тропой Предназначения, — ответил Гюнтер. — И не нам судить, через какие вехи она пролегает.
      — Ни черта он ничему не следует! Дурит от безделья — вот и все пути да вехи.
      — Коля, что будем с коллегией делать? Вдвоем мы Авдея не защитим. — Он немного поразмыслил и сказал твёрдо: — Надо, чтобы Авдей как можно скорее вернулся в Гирреан. Там коллегианцам достать его будет труднее. Пусть даже и через жандармерию или уголовников. А на большой земле Избранный беззащитен. И надо подтягивать людей. Самим, без всяких там руководящих указаний. Ты ведь три года в Лотосе, должен знать надёжных ребят.
      — А ты полтора года был в ордене, — буркнул Николай. — Можешь кого привлечь? Членство в братстве им гарантировано, не сомневайся!
      — Я и не сомневаюсь. Над кандидатурами думаю. Двоих точно можно привлечь.
      Николай кивнул.
      — У меня тоже двое надёжных пацанов есть.
      — Шестеро — ещё не отряд, — ответил Гюнтер, — но уже сила.
      — Авдею о Предназначении говорить будем?
      Гюнтер немного подумал.
      — Позже.
      Подошёл Авдей.
      — Я всё. Теперь вы.
      Николай и Гюнтер послушно постояли под распоркой, затем, на другой трансформаторной площадке — между решётками низкочастотника. Зашли в кафе, съели по овсянке, выпили сок.
      — Между прочим, — сказал Николай, — за нами хвост.
      — Я заметил, — кивнул Авдей.
      — Оторвёмся, — ответил Гюнтер. — Но лучше бы вернуться в посёлок. — Он вопросительно посмотрел на Авдея.
      — Нет, — сказал тот. — Нужно закончить операцию с лицеями. Текст сообщения у меня на планшетке, надо лишь добавить к нему последний иллюстративный материал. К счастью, серьёзного режима секретности в лицеях нет. Зато полно уборщиков, которые были, есть и будут наилучшим источником информации. — Авдей посмотрел на Гюнтера: — Как много времени тебе понадобится, чтобы снабдить файл функцией самокопирования и навигатором?
      — Если с хорошим тестированием, то час. Ведь сам файл практически готов. Ещё четверть часа на зачистку следов в сети. Только надо сетевой клуб выбрать поприличнее, с хорошей техникой.
      — Добавь ещё пятнадцать минут, — сказал Авдей. — Зачистка должна быть максимально тщательной, ведь технологии ВКС превосходят общеиалуметские как минимум вдвое. Поэтому нужны дополнительные страховки. Значит тебе потребуется полтора часа общего времени. Это немного, но всё же разобьём работу на три этапа и проведём её в трёх разных клубах, расположенных в разных районах города.
      — Зачем такие сложности? — не понял Гюнтер.
      — Чтобы не привлекать внимания администраторов. Сотрудники любого клуба обязаны информировать охранку о том, чем занимаются в сети их клиенты. За домашним космонетом надзирают провайдеры.
      — А к Винсенту когда зайдём? — спросил Николай. — Четвёртый раз в Маллиарве, а ребят так и не навестили.
      — С Винсентом и Ринайей мы свяжемся перед самым их отлётом за границу. Когда придёт время репетировать визит в посольство. И то не лично, а через заранее условленный чат в сети. Адрес его, надеюсь, не забыли?
      — Нет, — хмуро буркнул Николай. — Помню.
      — Да чёрт побери! — рассердился Авдей, увидев, как пренебрежительно покривил губы Гюнтер. — Лишними встречами мы погубим и ребят, и себя. Винс даже с отцом не контачит, не то что с нами.
      — Мы сделаем, как ты хочешь, — ответил Гюнтер. Неубеждённый, но послушный воле Избранного.
      — Мои желания тут ни при чём! — обиделся Авдей. — Это элементарные требования конспирации!
      Гюнтер не ответил. В ордене правила конспирации серьёзные, а Найлиас всегда спрашивал очень строго, но чтобы вот так мелочами душу вынимать — такого не было никогда.
      В кафе Авдей заставил их сесть на самые неудобные места, с одной стороны грохотала музыка, с другой — пыхал жаром и вонью подгоревшего масла кухонный комбайн.
      Зато никто не мог подойти к ним незамеченным или случайно услышать их разговор, а за спиной имелся отход через подсобку в переулок. «И топтуны из-за комбайна нас не видят, — отметил Гюнтер. — Не смогут ничего считать по губам. Интересно, он заранее знал о существовании этого кафе или на ходу экспромт сочинил? Да нет, знал, конечно. Ведь Авдей на отца с пятнадцати лет курьерил. Хотя мог и сымпровизировать, с его-то опытом». Сердце уколола зависть, которая тут же сменилась раздражением. При таких способностях разменивать себя на всякую дребедень!
      — Зачем ты в своей статье так задеваешь координаторов? — кивнул на планшетку Николай. — Факты изложены по уму: то, что детей для лицеев покупают как рабов, то, что там за любую мелочь порют до беспамятства. И про зомбирование, и про то, что большинство лицеистов лишено имён, живут с номерами, словно скот. Это всё правильно, но зачем ты…
      — Авдей, — перебил Гюнтер, — а теньмы-женщины бывают?
      — Конечно. Ты же видел записи. Хотя и намного реже, чем мужчины.
      — Почему реже? — не понимал Гюнтер. — Клиентам должно быть удобно: и наложница, и защитница в одном лице.
      — Сожительство с теньмом как мужского, так и женского пола считается оскверняющим. Для постели используют секретарей, иногда — садовников, визажистов и прочую ближнюю обслугу. Но только не теньмов. С теньмом вообще стараются не контактировать, причём не только хозяева, но и обычные люди. Свою половую надобность теньмы удовлетворяют в самых низкопробных борделях и не смеют рассчитывать на какие-либо иные взаимоотношения, как любовные, так и дружеские. Бедняги целиком принадлежат Светочу, вплоть до полной утраты собственного Я. Из всех выпускников Высших лицеев они самые несчастные.
      — Всё так, — согласился Николай. — Но зачем ты обвиняешь в этом ВКС? Ведь лицеи созданы по императорскому приказу.
      — ВКС — международная организация, призванная следить за тем, чтобы во всех государствах Иалумета соблюдался закон и порядок. В том числе и такой нормативно-правовой документ как «Декларация прав людей» в целом и «Хартия прав детей» в частности. И если в Бенолии эти законы нарушаются, то виновными оказываются координаторы. О чём сегодня и узнает весь Иалумет. Надеюсь, после этого, под давлением общественного мнения, архонты заставят Коронный совет закрыть все Высшие лицеи, а детей направят на лечение в координаторские клиники центральных секторов капсулы. Глядишь, заодно и обычные лицеи проверят. Там тоже нарушений выше крыши.
      — И ты надеешься, — фыркнул Гюнтер, — что на координаторов способно подействовать общественное мнение?
      — Надежда слабая, но другого оружия у меня нет. Если ты можешь придумать что-то получше, то я буду только рад. У тебя есть реальные предложения?
      Гюнтер не ответил.
      — В таком случае расходимся, — сказал Авдей. — Помоги Коляну оторваться от слежки. После каждый отправляется в обход по своим лицеям. Встречаемся в четыре часа в клубе «Мария». И, Колян, пожалуйста, очень тебя прошу, не заходи к Винсенту, не подставляй парня. Тем более, что он не один.
      — Понял уже, — буркнул Николай. — Сделаю.
      — Вот и ладненько, — улыбнулся Авдей.
      — Но зачем тебе всё это? Зачем?!
      Улыбка у Авдея исчезла, голос стал жёстким:
      — Пацаны, если вам всё это не нравится, то я ни о чём вас не прошу и, тем более, ни к чему не принуждаю. Я просто хочу помочь лицеистам, поскольку то, что с ними делают, ужасно и омерзительно. Мириться с таким нельзя, иначе сам станешь такой же гнусью, как и те, кто пользуется услугами Высших лицеев. Пусть всё, что я делаю, глупо, нелепо и, скорее всего, безрезультатно, но ведь надо с чего-то начинать. И надо кому-то всё начинать. Так почему не мне? Это первое действительно настоящее дело, с тех самых пор, как… — он глянул на изуродованную руку, убрал её под стол. — Но вас я с собой не тяну. У меня нет ни малейшего права просить вас о помощи. Вы сами должны всё решать. Я считаю, что поступаю правильно, потому что поступить иначе будет просто не по-людски. Но это всего лишь моё мнение. Вы имеете полное право думать иначе. А значит, можете послать меня по всем далёким адресам сразу.