Эва оказалась человеком общительным, но практичным. Сразу же пояснив, что за завтрак платить не надо, она дала новичку несколько ценных советов относительно пляжной экипировки, режима солнечных ванн и культурной программы. После чего, вооружившись страничкой блокнота и ручкой, продемонстрировала Виноградову свои расчеты.

Сумма была даже чуть меньше, чем его предупреждала Марина, – это, несмотря ни на что, радовало. Владимир.Александрович поинтересовался, когда необходимо заплатить, и получил ответ, что раньше принято было рассчитываться перед отъездом, но с некоторых пор… Вполне естественно беседа перетекла в русло воспоминаний о том милом молодом человеке, который погиб, не дожив до конца отпуска.

После того как гость сообщил, что покойный господин Батенин приходился ему чуть ли не одноклассником, Эва даже прослезилась. Нисколько не усомнившись – очевидно, она полагала, что Питер – это нечто наподобие курортной Ларнаки, где все местные знают друг друга, – хозяйка достала со стеллажа внушительных размеров папку. Наряду с целой кипой каких-то счетов и квитанций, скрепленных зажимом, лежала пачка газетных вырезок. Вежливо пробежав глазами столбцы греческого и английского шрифта, Владимир Александрович мысленно выругался по адресу целомудренной местной прессы – ни одного крупного плана на фотографиях, никаких обезображенных тел и кровавого месива. Впрочем, копии большей части этих статей уже лежали в том самом конверте, который майор получил от ушастого…

А вот еще один листок, подколотый к вырезкам, Виноградова заинтересовал. Это был отпечатанный на принтере по-английски список вещей – на двенадцать позиций. В числе прочего указывались: обувь различная – три пары, белье мужское – три пары, ваза сувенирная, электробритва… Реквизиты красивого бланка и подпись внизу свидетельствовали, что документ составлен и заверен вице-президентом туристического агентства «МИНИТУРЗ».

Владимир Александрович обратил внимание на дату, и Эва подтвердила – да, эти господа приехали на второй день после гибели русского. Рассчитались за проживание господина Батенина, собрали его имущество… Там был и сотрудник из консульства, он даже хотел оставить визитку, но как-то забыл. Почему именно «МИНИТУРЗ», а не постоянные партнеры Эвы из Санкт-Петербурга? А какая разница? Да, господин Батенин приехал от «ИНТЕРМИРА», но у этой фирмы нет здесь представительства. Тем более что соотечественник Виноградова незадолго до гибели пользовался услугами «МИНИТУРЗ»…

– Реалли?

– Йес! – кивнула хозяйка. И пояснила Далее, что господин Батенин не все время жил у нее, только два дня, по приезде. А потом, как большинство туристов, заказал круиз – морской, на шикарном лайнере… Куда? Он сказал, что самый дорогой: почти по всему Средиземному морю – Египет, Израиль, греческие острова… Фактически после возвращения из путешествия она его и не видела. Но пусть господин Виноградов поймет правильно – апартаменты все равно простаивали, она их никому сдать не могла бы, поэтому даже сотрудники агентства не возражали против полной оплаты проживания…

Владимир Александрович заверил, что все понимает правильно, запомнил адрес и телефон «МИНИТУРЗ» и вернул бумаги Эве. После чего, узнав, что все присутственные места в Ларнаке скоро закроются и вновь начнут обслуживать туристов не раньше, чем спадет жара, то есть часа в четыре, гость почувствовал себя относительно свободным и решил прогуляться до пляжа.

– О, гуд лак! – пожелала удачи госпожа Эва и повторила в который раз рекомендации относительно ласкового, но коварного кипрского солнца.

…Это было, конечно, чудо.

Все равно никогда не опишешь всей прелести, пышного великолепия южного моря – тому, кто не видел сам. А тот, кто побывал здесь, в колыбели цивилизаций, – и сам через многие-многие годы, закрыв глаза, представит себе: изумрудные волны, прибой, голубое прозрачное небо… Солнечный свет заливает открыто-сказочным глянцем золотистые пляжи древней бухты, опоясанной утонувшими в зелени белыми силуэтами многоэтажных отелей. Частые россыпи разноцветных зонтиков, яхты, пятно парашюта над акваторией.

Виноградов нашел себе место напротив стоянки для водных велосипедов и расстелил презентованную хозяйкой на первое время соломенную циновку. Денег, обмененных в аэропорту, хватило в аккурат на вчерашнее такси и покупку крема от ожогов.

Доллары – дикие люди! – никому здесь нужны не были, а обременять очередной просьбой Эву гость постеснялся.

Жалея, что нет возможности спрятать глаза за темными стеклами солнцезащитных очков, Владимир Александрович оглядел публику. В основном это были семейства откуда-то из Европы, с детьми и походными холодильниками. Девицы и дамы постарше лежали «топлесс», абсолютно голых не было, но тут и там выделялись намокшими футболками те, кто по жадности к солнечным ваннам успел обгореть. Местные парни-спасатели бронзовели мускулатурой и о чем-то хихикали с группой бесцветных веснушчатых учениц из Голландии.

Шум прибоя то и дело перекрывал детский визг, отовсюду слышались обрывки немецкой, русской, английской речи. Где-то неподалеку, в рыбном ресторане, приемник передавал концерт нежной и томной греческой музыки.

Виноградов посмотрел вслед военному вертолету, возвращающемуся на британскую базу под Айя-Напой, отжался от мелких камешков пляжа и побежал навстречу волнам…

…Оповещать о своем визите заранее он не стал. По пути в «МИНИТУРЗ», оказавшийся практически в паре кварталов, Владимир Александрович прикупил на полученные в банке фунты бутылку «Святого Пантелеймона», путеводитель и сувенирную кепку-бейсболку с очертаниями острова Афродиты.

Если бы не белые волосатые коленки под шортами, он ничем не отличался бы от приморских плейбоев. Несколько натирали стопу не обношенные еще резиновые шлепанцы, безрукавка навыпуск расцветкой напоминала последствия взрыва на складе художников-авангардистов, очки же скрывали не только глаза, но добрую половину щек. Трудно сказать, на кого сейчас был похож Виноградов – но уж точно не на слуту правосудия. Даже Крокетт и Таббс из «Полиции Майами» не позволяли себе выглядеть такими идиотами.

– Хэллоу!

– Хэллоу! – расплылся в улыбке поднявшийся навстречу парень. И тут же перешел на русский: – Добрый вечер. Как дела? Присаживайтесь.

Он говорил без всякого акцента, и это почему-то не удивило Владимира Александровича:

– Нормально…

Конечно, изображать чужака перед собственными соотечественниками было глупо – все равно распознают вмиг. Да и не только свои! Виноградов помнил, как из почти двух тысяч пассажиров балтийского парома именно его, двух негров и бородатого наркомана остановил для проверки документов шведский полицейский в порту: для остальных, цивилизованных пассажиров, формальностей не существовало. Уже пытались объяснить это с точки зрения ментальности либо пассионарности… Но, по мнению Владимира Александровича, дело все было просто-напросто в сквозящем в каждом жесте, движении, выражении глаз осознании случайности собственного нахождения за пределами необъятных просторов Родины. Находясь где-то вне государственных границ, россиянин ежесекундно готов к тому, что стальная рука государства вдруг водворит его обратно. И станет карать – за провинность или же просто так, чтоб другим неповадно было…

– Кофе? Сок?

Прежде чем войти, майор по привычке понаблюдал за объектом – стандартный офис, красивая табличка у единственной двери, в окнах по обе стороны рукописные объявления, сулящие скидки на туры. Аж до сорока процентов! Виноградов прикинул – все равно получалось дороже, чем питерские цены, о которых рассказывала Мариночка.

– Да, кофейку, если можно.

– Почему же нет? – Молодой человек, служащий фирмы, был под стать помещению. Современный, корректный, при белой рубашке и редком на этих широтах галстуке. – Меня зовут Николай!

– Очень приятно. Владимир!

– Секундочку…

Пока Николай копошился с «Ровентой» и крекерами, посетитель успел оглядеться пообстоятельнее. Набором рекламных буклетов и красочной наглядной агитации на стенах контора ничем почти не отличалась от тысяч и тысяч таких же туристических офисов по всему миру. Впрочем, имелось необходимое: факс, телефоны, компьютер… Кондиционер позволял не растечься по креслу.

– Прошу! Сахар, сливки – по вкусу.

Николай был загорелым курносым блондином и походил почему-то на морского пехотинца.

– Благодарю… Я, собственно, по делу.

– Догадываюсь, – улыбнулся Николай. – Чем можем помочь?

– Можете… Вы кто по должности?

Собеседник удивился:

– Вице-президент агентства… А что?

– Ваша фамилия Круглов?

– Да! – Николай насторожился, но по-прежнему держал на лице профессионально-заботливое выражение.

– Это вы забирали вещи господина Батенина?

– Какого Батенина? – чувствовалось, что вопрос застал сотрудника туристического агентства врасплох.

– Вещи из апартаментов «Эва-Крист»… Не помните?

– А-а! Конечно, конечно. Но… простите, а вы?..

– Управление уголовного розыска. Министерство внутренних дел, Москва! – Виноградов для солидности кашлянул. – Под отдел по внешним расследованиям.

Тут он мог врать без зазрения совести и страха – никто, даже действующие милиционеры, не могли бы с уверенностью утверждать, что представляют себе структуру собственного министерства. Если уж госбезопасность пять раз поменяла названия…

– О! – уважительно поднял брови посерьезневший Николай. Но на всякий случай поинтересовался: – А насчет… удостоверения?

– Шутите? – посмотрел на него Виноградов. – Кто же позволит с собой за кордон ксивы таскать? Ну вы даете! Вот…

Он извлек из бумажника сложенный вчетверо листок. Это оказалось уведомление в адрес министра внутренних дел Республики Кипр о необходимости оказывать содействие инспектору по особо важным делам господину Виноградову В. А. в проведении мероприятий в рамках запроса Интерпола номер 658/242-бис. Текст был набран по-английски с приемлемым количеством помарок, внизу красовалась подпись некоего начальника подотдела и плохо читаемая печать.

Впрочем, бланк Российского бюро Интерпола являлся подлинным, хранившимся в качестве сувенира у Владимира Александровича с начала девяностых. Все остальное под руководством Виноградова исполнила одна из сотрудниц Евгения Наумовича в день перед вылетом.

Вице-президент проникся серьезностью визита:

– Я к вашим услугам!

Виноградов аккуратно сложил свой мандат и принял хозяйскую позу:

– Несколько вопросов… Нет, не волнуйтесь, к вам никаких претензий! Чистая формальность.

– Знаете, – смущенно вздохнул Николай. – Все-таки несколько неожиданно. Кто-то из наших клиентов?

– Да. Вы забирали вещи господина Батенина?

– Да, я лично.

– По чьему указанию?

– Нам позвонили из консульства… Кстати! Этот работник консульства потом ездил со мной, присутствовал.

– Как его фамилия?

– Не помню сейчас… Зовут – Михаил, кажется. Где-то должна быть визитная карточка.

– Где сейчас вещи?

– Я их ему передал для отправки в Россию. По линии Министерства иностранных дел.

– Да, все правильно, – с умным видом искушенного в протокольных тонкостях «международника» кивнул Владимир Александрович. – Как положено… Ничего необычного в вещах не заметили?

– Нет, по-моему… Как-то не обратил внимания.

– Ладно! Давайте с самого начала. Когда вы впервые увидели этого Батю?

– Кого, простите? – Провокация не удалась.

– Батенина… Я потом объясню.

– Он появился… Да вы пейте кофе, остынет!

– Спасибо! Я люблю не очень горячий. Так когда?

– Он пришел так же, как вы… Жил недалеко; очевидно, прочитал объявление в газете или рекламу увидел снаружи.

– Вы, Николай, что – все время в офисе?

– Да, практически постоянно. Видите ли… Вице-президент – это так, для солидности. Нас двое всего здесь в Ларнаке – я и местный коллега. И прислуга, конечно, – приходящая.

– Я понимаю! Вы давно из России?

– Второй год уже живу, – ответил собеседник и сразу же вскинулся: – Все официально, женился! Так что никаких…

– Ой, ради Бога! Я по другому департаменту.

– Да, понимаю… Так вот, он пришел, поздоровался, захотел купить тур. Платил наличными.

– Когда он пришел?

– Момент. – Николай заметался между полкой с документами и собственным столом. – Где же… где же? А, вот!

На компьютерной карточке значилась дата – следующий день после прибытия Батенина на остров. Оплата за восьмисуточный круиз оказалась вполне приемлемой – с учетом скидок и еще каких-то льгот получалось сопоставимо с питерскими ценами.

– Недорого!

– Рекомендую, – оживился Николай. – Вы сами – надолго?

– Как получится. На неделю, может – меньше.

– Есть отличные туры в Израиль – всего двое суток! Возможно, для вас сделаем вообще почти бесплатно, все-таки не каждый день мен… простите, сотрудники милиции навещают.

– Не знаю, – вздохнул Виноградов. – Хотелось бы, но…

– Попробуйте, вот расписание пассажирских судов. – Теперь Николай чувствовал себя в своей тарелке. – Мало ли, вдруг выкроите время? Это же сказка! Вы где остановились?

– «Эва-Крист апартаменте».

– Отлично! Я заеду вечером…

– Посмотрим. Итак, насчет Батенина?

– А что? Я оформил ему тогда круиз, предложил забросить на машине до Лимассола, здесь час езды. Но он отказался, сказал, что сам доберется.

– У него была машина?

– Не знаю, наверное… Он же разбился?

– Да, судя по всему. На обратном пути.

– А о том, что господин Батенин погиб, мы узнали из газет, потом телевидение передавало. А днем позвонили из консульства, этот самый, как его…

Николай сунулся было опять рыться в бумагах, но потом махнул рукой:

– Ладно, вечером найду – завезу вам, если надо,

– Да, на всякий случай. Кто рассчитался с хозяйкой?

– По-моему… этот, из консульства.

– Вы сами – видели… тело?

– Нет, что вы! Все формальности в полиции решали официальные лица. Гроб уже был запаян, когда его грузили в самолет, я только присутствовал.

– А почему вы?

– Ну ребятам из консульства не хотелось возиться, судя по всему. Они забрали все нужные документы, дали их нам и попросили обеспечить отправку покойника на родину.

– Здесь что – всегда так делается?

– Не знаю… На моей памяти русские не погибали.

– Но это же денег стоит – оформление, отправка…

– А вот именно! – развел руки Николай. – Как вы думаете, я могу возразить сотрудникам МИДа, если они просят?

– Пожалуй, нет, – убежденно согласился Владимир Александрович. Не нужно быть гением, чтобы представлять, насколько туристический бизнес завязан на официальные внешнеполитические ведомства и сколько проблем может возникнуть сразу у жадного и упрямого соотечественника, не желающего идти навстречу правительственным просьбам.

– Пришлось все оплатить…

– А что вообще говорили – по этому поводу? Насчет автокатастрофы? – И тоном, и позой Виноградов дал понять, что официальная часть беседы закончена.

– Ну… Разбился! Здесь очень сложно привыкнуть поначалу – руль с другой стороны, все едут наоборот. Я первое время тоже – хочу скорость переключить, а хватаюсь за ручку дверцы.

Оба посмеялись. Николай предложил еще кофе.

– Нет, хватит! Вообще – много бьются?

– Да часто в общем-то… Но легко, как правило, даже по пьянке.

– А Батенин пьяный был? – уцепился за слово майор.

– Не знаю… Вскрытие ведь не делали, говорят – обгорел до ужасного состояния. Ну и не стали раздувать.

– Машина вроде в пропасть свалилась? На побережье?

– Вроде… Я, честно говоря, подробностями особо не интересовался.

Чувствовалось, что у вице-президента хватает своих забот. Виноградов счел возможным спросить:

– Как бизнес? Клиентов много?

– Да не то чтобы. Но… На кусок хлеба зарабатываем, в основном – бывшие соотечественники обращаются. Потом, мы с гостиничной обслугой дружим, с владельцами пансионатов. Процент – за каждого нового клиента получают, им неплохо, да и нам выгодно.

– Нормально… Что же, желаю удачи!

– Спасибо. А в чем, если не секрет, дело-то? С этим Батениным?

– Видите ли, Николай… Этот самый господин Батенин – по кличке Батя – был бандитом. Числился в розыске, Вот меня и послали, чтобы проверить – по правде ли он того… откинулся, или просто имитация. Чтобы хвосты обрубить, понимаете?

– А, ну ясно! Нет, вы… – Чувствовалось, что по имени назвать собеседника Николай не решается, а звания и должности не запомнил. – Нет, вы не сомневайтесь. Местные, конечно, лопухи, но не настолько, чтобы мертвого от живого не отличить. А насчет Израиля… Или, скажем, Египет? Тоже туда-обратно – и недорого?

И до того, как они расстались, Виноградов уже почти позволил себя уговорить…

Вечером Эва передала, что к нему домой заезжал господин из той туристической фирмы, которая занималась покойным господином Батениным. Особого впечатления это известие на Владимира Александровича не произвело – в конце концов, не к спеху, дела могут и подождать. Сытый до неприличия, он завалился спать – в голове приятно шумело от выпитого вина и экзотических мелодий. Последним усилием мысли он поблагодарил покойного Батю за доставленное удовольствие…

С утра никакого похмелья не было и в помине, но о вчерашних солнечных ваннах противным покалыванием напоминала порозовевшая кожа. От похода на море, видимо, стоило воздержаться, но упрямый Виноградов все-таки добежал до пляжа, окунулся, поплавал в упругой, пропахшей жарою и солью воде.

Обсохнув, вернулся в коттедж. Принял душ. Позавтракал тем, что поставила в номере незаметная филиппинка – Эва еще на рассвете выехала к брату, в горный монастырь. То ли за яйцами, то ли за медом… Виноградов не все понял из объяснений прислуги, но не огорчился.

Пора было браться за дело. Сверившись с содержимым питерского конверта и картой Ларнаки, Владимир Александрович напялил «официальные» шорты и остальную экипировку – идти было не слишком далеко, но уже припекало.

Вообще здесь все было рядом. Вот и контора по прокату автомашин обнаружилась чуть ли не за ближайшим углом.

Меланхоличный, с огромным отвислым носом греко-киприот лет пятидесяти сидел на скамеечке перед калиткой и мерно чесал выпирающую из-под рубахи волосатую грудь. Тени навеса хватало только ему и возможным клиентам – сзади, во дворике, приблизительно с дюжину различных подержанных тачек плавились на солнце. Среди покрытых пылью ветеранов дорожного движения Виноградов еще издали высмотрел джип армейского образца и сиреневую «тойоту» с никосийскими номерами. Прежде чем Владимир Александрович произнес первую фразу, хозяин привычным движением ноги сдвинул в сторону задвижку и, поведя носом, пригласил его заходить прямо на автомобильную площадку. После этого он, казалось, потерял к потенциальному клиенту всяческий интерес.

Виноградов добросовестно обошел выставленные экземпляры и вернулся под навес:

– Гуд монинг!

– Русски? – лениво утвердился в собственных наблюдениях обладатель густой растительности.

– Да, – кивнул Владимир Александрович.

– Кароши. – Собеседник достал откуда-то из-под себя упакованный в полиэтилен прейскурант, послюнявил страницы и выбрал ту, которая считалась написанной на русском языке. – Давай?

Очевидно, этот местный житель считал себя полиглотом.

– Но, ай эм…

Однако владелец конторы по прокату автомашин принципиально желал общаться на языке клиента. Тех нескольких ломаных слов и выражений, наверное, могло бы хватить для того, чтобы выбрать интересующую модель и рассчитаться. Но, учитывая, что перед Виноградовым стояла несколько иная задача…

Потом по прошествии времени Владимир Александрович вспоминал этот разведдопрос как самый бессмысленный в своей жизни. Даже от трижды судимого наркомана Сереги Кальмара получить информацию было значительно легче. Только к обеду майор расстался с хозяином, имея в пассиве головную боль, оскомину от паршивого кофе и задаток, выплаченный в конце концов за аренду малолитражного «форда».

В активе имелись следующие сведения. Господин Батенин взял машину за два дня до гибели, на неделю – тут все было документально подтверждено, учет велся на удивление аккуратно. Оплатил только таксу, страховку не оформлял, что было вполне естественно для виноградов-ских соотечественников, привыкших надеяться на авось. Взял довольно приличную «тойоту», из самых дорогих на площадке, что тоже присуще российским курортникам: кондиционер, мощный двигатель, магнитола…

Когда случилось несчастье, в контору сразу же пришли. Сначала – из полиции, потом – двое русских. Один, кажется, из консульства. Очень приличные люди – не торгуясь, оплатили владельцу полную стоимость автомашины, разбитой и сгоревшей по вине покойника. Если, конечно, прилично так говорить… Рассчитывались наличными, хозяин выдач им для отчетности расписку…

Нет, документов он у тех русских не спрашивал. Зачем? Претензий нет, все цивилизованно… Хорошо, когда государство готово принять на себя обязательства собственных подданных! Что же касается самого господина Батенина – как же, обязательно: вот номер его водительского удостоверения, данные паспорта. Хозяин лично переписал, иначе выдавать машины не положено.

Все бы хорошо, подумал тогда Владимир Александрович, если бы не одна мелочь… Согласно тому, что зафиксировано в журнале прокатной конторы, Батенин физически не мог в день аренды машины беседовать с греком! Если верить расписанию круиза, полученному Виноградовым в туристическом агентстве, его покойный соотечественник тем утром махал на прощание с кормы пассажирского лайнера одному из Средиземноморских островов – то ли Родосу, то ли Патмосу… По официальной версии, Батя как раз и разбился, возвращаясь из порта домой! Интересно, почему это противоречие не выплыло в первые же сутки расследования? Потому, ответил сам себе Виноградов, что и расследования-то как такового не было – ввиду полной очевидности происшедшего. К тому же официальным властям вовсе не было никакого смысла копаться в туристский сезон в чужом грязном белье, раздувая без повода нездоровые страсти.

Для очистки совести майор предъявил собеседнику фотографию: лишний экземпляр из шести, незадолго до тура сделанных Батениным на заграничный паспорт. Батя получился вполне похожим на самого себя, и когда хозяин конторы с уверенностью не перегруженного визитами иностранцев человека заявил, что парень на снимке хотя и напоминает господина, бравшего на прокат «тойоту», но вовсе не он… Тогда майор почувствовал себя дурно. После почти часового диалога выяснилось, что вислоносый полиглот отнюдь не обязан был сличать тождество изображения в предъявленных ему документах с оригиналом. Это, в конце концов, дело полиции! Здесь не принято вглядываться в лица клиентов, больше интересуют их кошельки. Тем более что в России делают черно-белые фотографии – просто смешно! Верить надо не плоским картинкам, а людям – господин Батенин, например, производил куда более солидное впечатление, чем, простите, сам сегодняшний посетитель.

…Ясно, думал Владимир Александрович, пробираясь из тени в тень по направлению к рыбному ресторанчику. Ясно… Рабочая версия такая: некто вместо Батенина, но по его документам оформляет аренду автомобиля. Затем…

А что – затем? Ни хрена не понятно! Если сравнивать даты, то это произошло на следующий день после той стычки в горах и за два почти дня до мнимой гибели Бати в катастрофе. Документы предъявлялись подлинные – во всяком случае номера загранпаспорта и водительского удостоверения из журнала конторы совпадали с теми, которые имел покойный. Да, но если Батенин… Находясь в круизе, он мог, конечно, обойтись без прав, но паспорт! Паспорт необходим был ему в каждом порту захода – и в Греции, и в Египте, и уж подавно в отсеивающем каждого потенциального террориста государстве Израиль.

Стоило поразмыслить. Но сначала требовалось сделать кое-что еще.

Владимир Александрович заскочил во вчера еще облюбованную лавочку напротив закрытого ночного клуба, купил бутылку апельсинового сока, дыньку-«колхозницу» и пластиковую телефонную карту. Перекусив, отыскал глазами ближайший уличный автомат, сориентировался по таблице кодов и набрал номер:

– Алле?

– Алле! – отозвались в Питере.

– Танька, ты? – слышно было, как в соседнем доме.

– Да! Как ты там? – Голос у жены был обрадованный и торопливый.

– Нормально! У вас все в порядке?

– Все отлично, не волнуйся…

– Отлично! Как дети?

– Все хорошо, у тебя как?

– Да вот… Купаюсь! Загораю. Нет, просто сказочно – рай земной…

– Счастли-ивый.

– Ждите! Привезу вам чего-нибудь… этакого.

– Сам возвращайся, – отмахнулась на другом конце линии Татьяна. – Когда будешь?

– Не знаю пока. Дня три-четыре еще побуду, во всяком случае обменяю билет – это сейчас не проблема. Что нового? Звонил кто-нибудь?

– Да, самое главное! Подожди секундочку… Вот! – Жена отыскала заранее приготовленную бумажку: – Звонила Ба-те-ни-на Виктория. Просила передать, что прилетает на Кипр завтра, рейсом из Пулкова. Хотела, чтобы ты встретил в аэропорту.

– Да? Интересно…

– А кто это? – Добросовестность сменилась в голосе супруги некоторым намеком на ревность.

– Да так, одна… Выделена мне для развлечения, чтоб не скучал.

– Ну-ну!

– Да ладно, шучу. Спасибо, это очень важно. А насчет того, как мы друг друга узнаем?

– Она просила стоять на выходе с табличкой – ну фамилию крупными буквами, по-русски. – Татьяна представила себе картинку и мстительно хмыкнула: – Может, еще кепку перед собой положить и приписать, чтобы подали Христа ради?

– Я именно так и сделаю. Мерси тебе с кисточкой! Еще какие-нибудь звонки были?

– Нет, ничего важного.

– Тогда ладно, все. Целую! Детям привет.

– Пока… Не лезь там куда не надо, хорошо?

– Попробую.

Татьяна не знала подробностей, но по опыту и женской интуиции догадывалась, что проблема выбора крема от загара далеко не самая сложная из стоящих перед ее мужем в дальних странах. Если бы Виноградов ее спросил, она посоветовала бы остаться дома – в конце концов, всех денег не заработаешь, плевать…

Но Виноградов, как правило, все решал сам.

Повесив трубку, он сверился с цифрами на дисплее телефонного аппарата – остатка времени хватало еще по меньшей мере на один разговор.

– Алле, Наумыч?

– Да, Володенька! Здравствуй. Откуда ты?

– Куда сами послали…

– Чего нового?

– Работаем! Всякого тут много интересного.

– Ладно, не по телефону… Как тебе Ларнака?

– Чудо! Оно того стоило. Так что – в любом случае спасибо.

– Ну так! Всяко лучше, чем… Много не пей только. Не обгорел еще?

– Нет… Евгений Наумович, я, собственно, по делу.

– Слушаю, – приготовился собеседник. Виноградов представил себе, как он снимает с лица легкомысленное выражение и берет традиционный «Паркер». – Говори, я записываю!

– Да тут, собственно, нечего… Мне вот что надо: проверят пусть, сколько денег Батенин взял с собой за кордон.

– Наличку?

– Да, по декларации, потом, может, у него кредитная карточка была…

– Хорошо, я выясню. Жена, наверное, в курсе была…

– Вдова!

– Что, не понял?

– Вдова, а не жена. У нее я сам узнаю, но пусть тот, с которым я общался, по своим каналам отработает.

– Хорошо. Еще чего-нибудь?

– Да нет пока… Все, время кончается! Счастливо.

– До свидания!

Владимир Александрович закончил разговор, повесил на рычаг трубку, вынул использованную карточку. Отер обильный пот – все-таки было душновато, особенно в раскаленной кабинке.

Хотя, с некоторым удивлением отметил он, климат перестал раздражать. Период адаптации проходил нормально…

Очевидно, госпожа Батенина прибывала с инспекцией. Не то чтобы Виноградов волновался – ему было что доложить заказчице, но к встрече стоило подготовиться. В крайнем случае имелся вариант послать ее куда подальше – все равно уже позагорал, покупался… Часть денег можно было бы и вернуть – из той суммы, что оставалась. Все равно почти половину гонорара он даже не взял с собой из Петербурга, а на сувениры домашним уже отложено. Владимир Александрович почувствовал, как под воздействием южного солнца и вкусной еды им постепенно овладевает царящий повсюду здесь дух ленивой и томной невозмутимости.

Искупавшись в бассейне перед апартаментами, Владимир Александрович завалился в кровать и проспал сразу несколько самых жарких, опустошивших кварталы и пляжи часов. Потом встал, нырнул в чем-то подкрашенную до изумрудного цвета воду, накинул на себя некое подобие одежды…

В офисе Эвы, кроме хозяйки, опять никого не было.

Виноградов улыбчиво и многословно отказался от предложения перекусить, но попросил телефонный справочник. Хозяйка вывалила на стол глянцевый том и несколько разноцветных брошюрок. Увидев затруднение гостя, она поинтересовалась, чем может помочь, – и через несколько мгновений перед Владимиром Александровичем лежал обведенный фломастером номер телефона посольства Российской Федерации. В Никосии не старая еще женщина с профессионально поставленным голосом посоветовалась с кем-то по интеркому и назвала координаты консульского работника в Ларнаке: недавний инцидент с гражданином Батениным относился к его компетенции.

Эва куда-то заторопилась, но когда Виноградов попытался встать вслед за ней, чтобы покинуть офис, почти силой усадила его на место, предложив без стеснения пользоваться телефоном, а уходя – просто прикрыть за собой дверь.

Пожав плечами, гость дождался, когда хозяйка скроется из виду, – и набрав номер. К удивлению того, кто наблюдал бы за его действиями, Владимир Александрович набрал код международной связи, потом код города, где сейчас находился, и только после этого – названный в посольстве телефон. Ответили по-английски. Потом – по-гречески.