Сегодня праздник
Таня проснулась и сразу вспомнила, что сегодня праздник.
Утро было серенькое, холодное, моросил дождик. Чёрная ветка берёзы с одним только жёлтым листиком качалась за окном…
И всё-таки сегодня был праздник. На календаре красовалась красная цифра «7» и красными буквами было написано «Ноябрь».
В избе пахло тёплыми лепёшками и шумел самовар.
Таня вскочила с постели, сразу оделась.
– Чуть праздник не проспала, – сказала мать, – смотри, на часах-то сколько!
– Погода такая, что только спать, – сказала бабушка.
– Что ты, бабушка! – возразила Таня. – Как же спать? Скоро в школу идти! Нам сегодня октябрятские звёздочки будут давать!
– Да, уж по такому-то дождю…
– Ничего, – сказала мать, – не сахарная, не размокнет!
Таня ничего не сказала на это. Она подошла к часам-ходикам, которые висели на стене, и стала смотреть, который час. А чтобы получше разобраться, она влезла на стул. Большая стрелка стоит на цифре шесть – значит, половина какого-то часа. А маленькая – на пути от цифры девять к цифре десять…
– Половина десятого! – закричала Таня. – Половина десятого! А как будет одиннадцать – нам в школу идти!
Мать надела голубую кофточку, поставила самовар на стол, собрала чашки. Ей сегодня в риге не работать, лён не мять, потому что праздник.
Бабушка достала из печи лепёшки с творогом. Большие лепёшки, с тарелку. Корочки на них зарумянились, а творог пожелтел, будто помазанный мёдом.
– И чего это дед не идёт так долго! – сказала бабушка. – Самовар заглохнет, лепёшки простынут.
Не успела она сказать, а дед уж тут как тут, на пороге.
– Ну и погодка для праздника, – проворчал он и стал раздеваться.
Дед снял стёганку, стряхнул дождик с шапки.
– Дедушка, – сказала Таня, – ведь сегодня праздник. Мама на работу не пошла, а ты всё равно пошёл!
– Эх ты, умная головушка! – ответил дед. – Лён в риге и до завтра подождёт, ничего ему не сделается. А коров разве можно не евши оставить? Мы с тобой будем праздновать, а они с голоду заревут.
– Нет, – поспешно сказала Таня, – пускай они тоже поедят!
– И лошади также, – продолжал дед, – они реветь не будут, промолчат. Но ведь и молча не сладко голодным стоять, им завтра работать!
– Нет, нет, дедушка, их тоже надо покормить! – закричала Таня.
– Ну вот, то-то, – сказал дед.
Он вымыл руки и сел к столу. Таня уселась с ним рядом. И, пока мать наливала всем чай с молоком, а бабушка подавала лепёшки, Таня смотрела в окно.
Серый дождик моросил и моросил. Качались мокрые берёзовые ветки. Куры попрятались под дровяной навес и не вылезали оттуда. Даже весёлый, озорной Снежок приуныл. Он сидел на крыльце и смотрел в окно жалобными глазами.
– Бабушка, давай Снежка в избу пустим, – попросила Таня. – Ему там скучно!
– Как не пустить! – ответила бабушка. – Сейчас тут по чистому полу мокрыми лапами налапает. Собачье дело на улице сидеть, дом сторожить. А в избе – это дело кошачье, ловить мышей. Каждому своё.
– Да ему Михей сразу глаза выцарапает! – сказала мать. – Разве он собаку в избу пустит?
А серый кот Михей уже влез к Тане на стул и толкал её лбом под локоть – чего ж она ему лепёшки не даёт?
Вдруг где-то далеко, на краю деревни, заиграла гармонь. Зазвенела, рассыпалась золотыми бубенчиками весёлая музыка, заглушила шум дождя.
Дедушка улыбнулся, вспомнил, как был молодой, как ходил по деревне с гармонью…
Бабушка вздохнула: когда-то и она была молодая, любила поплясать под гармонь…
У матери заблестели глаза. Так бы и выбежала она сейчас на улицу, пошла бы рядом с гармонистом и запела бы во весь голос песню!
А Таня схватила платок, выскочила на крыльцо – где играют?
Играли возле клуба, под густой сосной. Над крыльцом клуба висел хоть и намокший, но всё равно яркий красный флаг.
И Тане стало очень весело. Хоть и льётся дождь, хоть и качаются ветки и скучает Снежок на крыльце, а всё-таки сегодня праздник! Самый большой праздник на всей большой советской земле!
Звёздочка
Да, праздник сегодня был очень большой – годовщина Октябрьской революции! Ребята-школьники не побоялись дождя, они сходили в лес и принесли оттуда еловых веток, зелёного брусничника и красных осиновых листьев. А потом вместе с учительницей украсили всю школу.
Таня пришла в школу нарядная. Мать надела ей новый белый фартук, в косички вплела белые ленты. Только галоши у неё очень загрязнились дорогой, и даже на башмаки грязь попала. Это бестолковый Снежок ей удружил. Увязался провожать до школы и всю дорогу шлёпал по лужам, брызгался грязью. Но галоши Таня сняла, а башмаки вытерла тряпкой.
– Вот какая аккуратная, – сказала уборщица тётя Нюша, – настоящий октябрёнок, только звёздочки нету!
– А сегодня и звёздочка будет! – весело ответила Таня.
Алёнка сегодня тоже и оделась и причесалась очень старательно. Волосы у неё были очень густые и всегда торчали в разные стороны. Ну, уж сегодня-то она им воли не дала – заплела туго-претуго две косы. Только у неё не было одинаковых лент, и она в одну косу вплела белую ленту, а в другую – красную. А мать в это время возилась с пирогами у печки и не видела, как собралась Алёнка.
Ребятишки увидели, что у неё в косах разные ленты, и начали смеяться:
– А ты ещё на макушке синий бантик завяжи!
Алёнка рассердилась, нахмурилась и уже хотела было заплакать, но тут подошла к ним пионерка из пятого класса, Ариша Родионова.
Ариша была живая, расторопная девочка и очень любила маленьких ребятишек.
– Что случилось у ребят, что ребята говорят? – весело спросила она.
А когда увидела Алёнкины банты, то и сама засмеялась.
– Эх, ты, – сказала она, – если у тебя только одна белая лента, так и косу заплети одну!
Ариша быстро расплела Алёнкины косы, из двух кос сделала одну и завязала белым бантом. Бант получился очень красивый, и над Алёнкой больше никто не смеялся.
Да и все ребятишки были сегодня нарядные. Только один Гришка Чайников пришёл, как всегда, неумытый, непричёсанный, с оторванной пуговицей у ворота. Строгий санитар Митя Колечкин подошёл к нему и сердито сказал:
– А ты почему не умылся?
– Тебя не спросился! – ответил Гришка.
– А пуговицу не мог пришить?
– Забыл тебя спросить!
Митя не знал, что ему делать. Может, взять да и прогнать Гришку домой?
А Чайников показал Мите язык и отбежал подальше.
– Завтра получишь! – крикнул Митя и показал кулак.
– Это кто же получит? – поспешно спросила Ариша. – Разве октябрята дерутся? Эх, вы! А ещё звёздочки пришли получать!
– Это он Грише грозился! – закричали кругом ребята. – Гриша неумытый пришёл!
Ариша подошла к Чайникову, поглядела на него и всплеснула руками.
– Ой, Гришенька! Что ж ты такой непраздничный в школу на праздник пришёл? Что же мать тебе чистой рубашки не дала?
– А её дома нету, – сказал Гриша насупясь.
– А где же она?
– Пошла к Мироновым. У них свадьба.
– Ну, а отец-то?
– Отец ночью со стройки пришёл, спит ещё.
– Что с тобой разговаривать! – сказала Ариша и закинула за плечи свои толстые косы. – Пойдём-ка, я тебя умою. Пора и самому о себе заботиться.
Она взяла Гришу за руку и увела в умывальную.
Скоро собрались все ребята – и старшие и младшие.
Учительницы тоже пришли. В широком коридоре стало шумно, тесно. Вернулся из умывальной и Гриша Чайников, умытый, с приглаженными волосами. А пуговицы Ариша не нашла, застегнула ему ворот булавкой.
Вдруг заиграл-запел пионерский горн. Горнист Саша Грачёв высоко поднял маленькую блестящую трубу, он горнил звонко и весело и изо всех сил надувал свои красные щёки.
Пионеры быстро построились в линейку. А октябрят поставили напротив пионерской линейки, у стены, под самым портретом Ленина.
Алёнка схватила Таню за руку, словно испугалась чего-то. У Тани и у самой слегка замерло сердце, только не от страха, а от волнения.
Начинается!
Снова заиграл горн, залился звонким голосом. На середину вышел председатель совета дружины Серёжа Зеленин.
И – странное дело! Разве не знали ребятишки Серёжу Зеленина? Сколько раз ходили с ним рыбу ловить, и сено вместе сгребали, и в снежки зимой играли. И даже дразнили: «Сергунок-Моргунок», потому что когда Серёжа из-за чего-нибудь рассердится, то начинает часто-часто моргать глазами.
А вот сейчас, когда он стоит перед ними в белой наглаженной рубашке с красным галстуком на груди, такой весь подтянутый, строгий, ребятишки даже немного оробели.
– Начинаем праздник октябрят, наших младших товарищей! – громко сказал Серёжа и посмотрел на первоклассников. – Сегодня у нас торжественный день – октябрята получат свою красную звёздочку!
Таня поспешно расправила фартук на груди – приготовила место для звёздочки. Щёки у неё разрумянились от волнения.
– Только прежде чем приколоть вам, ребята, звёздочки, – продолжал Серёжа, – мы хотим услышать: знаете ли вы свои октябрятские правила?
Ну, ещё бы не знать! Октябрятские правила, написанные крупными буквами на белых листах, уже давно висят у них в классе. А кроме того, последнюю неделю ребята-пионеры каждый день занимались с младшими ребятишками, объясняли им эти правила, готовили будущих октябрят к торжественному дню.
Но хотя и знали ребятишки свои октябрятские правила, однако все молчали, переминались с ноги на ногу, поглядывали друг на друга.
Тут к ним подошла Настя Кузнецова. Насте совет дружины поручил руководить всей группой октябрят, всем первым классом.
Она подошла к ребятишкам, сама вся розовая от волнения, с новеньким красным галстуком на шее, с пионерским значком на груди.
– Ну, что же вы? Начинайте! Ведь вы же знаете…
– Знаем! – крикнул бойкий Митя Колечкин.
– Знаем, – негромко повторила Таня. И начала: – Октябрята – будущие…
– Пионеры! – дружно подхватили ребята.
Тане стало весело. Она хорошо знала правила.
– Октябрята – прилежные ребята, хорошо учатся, любят школу, уважают старших!
Хор получался нестройный: кто забегал вперёд, кто отставал. Но все старались выкрикивать слова как можно громче:
– Только тех, кто любит труд,
Октябрятами зовут!
Октябрята —
Честные, правдивые ребята!
Таня так старалась, что при каждом слове кивала головой. Алёнка тоже развеселилась и отпустила Танину руку, за которую всё время крепко держалась.
– Октябрята – дружные ребята,
Читают и рисуют, играют и поют,
Весело живут!
И только Гришка Чайников не запомнил слов, а гудел себе что-то под нос, как шмель.
Когда ребята кончили, все пионеры, все школьники, все учителя захлопали в ладоши. Снова заиграл горн, барабанщики ударили в барабаны.
Из линейки вышли пионеры – вожатые звёздочек – и стали рядом с Настей. Среди них, конечно, была и Ариша Родионова.
– Пионеры, прикрепите октябрятам звёздочки! – сказала Настя.
Вожатые подошли к ребятишкам и прикололи каждому на грудь красную пятиконечную октябрятскую звёздочку.
А горн всё трубил, и барабаны били. И октябрята стояли притихшие, со звёздочками на груди.
Когда замолчал горн и барабаны утихли, Серёжа Зеленин сказал:
– Поздравляю вас, октябрята! Не забывайте своих правил, выполняйте их. Берегите свои октябрятские звёздочки, носите их с честью! Ведите себя так, чтобы мы потом могли сказать: эти октябрята достойны стать пионерами!
И все пионеры подхватили:
– Поздравляем вас, ребята-октябрята! Поздравляем! Поздравляем!
Тут же пионеры стали раздавать октябрятам подарки: мешочки с гостинцами. Мешочки были разноцветные – и синие, и красные, и зелёные. Тане достался красный мешочек с белыми цветочками. Она заглянула в мешочек – там тихонько светилась серебряная обёртка маленькой шоколадки, торчали острые уголки конфет. А на самом дне виднелся яркий оранжевый мандарин! Таня поскорее закрыла мешочек. Вот придёт домой, тогда и достанет свои гостинцы и всех угостит: и мать, и бабушку, и дедушку.
Но Алёнка не утерпела, развернула шоколадку.
– Я только шоколадку, – сказала она Тане, – а конфеток и Дёмке дам.
А Гриша Чайников как принялся, так тут же и съел свои гостинцы. Кому же он понесёт, если дома всё равно никого нету?
Но вот что случилось, когда октябрята стали разбиваться на звёздочки. Все спрашивали друг у друга:
– Ты с кем?
– А ты с кем?
Таня и Алёнка опять схватились за руки. Митя Колечкин подошёл к ним:
– Я с вами, ладно?
– Нет, не с нами, – ответила Алёнка, – ты споришь всегда.
– А ты не споришь?
– Вот ещё Федю Валькова возьмите, – сказала Ариша.
Федя – толстый, ленивый и всегда молчит. Его, ещё когда он был совсем маленьким, прозвали Колобком.
– Настоящий Колобок на сметане мешён, – сказала Алёнка, – куда его.
– Ладно, – сказала Таня Арише и взяла Федю за руку, – ну и что ж такого, что Колобок!
Понемножку все ребята разделились на звёздочки. Только Гришу Чайникова никто не взял в свою звёздочку.
– На что он нам! – сказал Сеня Солонцов. – Он в клубе стекло разбил.
– А нам на что? – сказала Груша Горелова. – Он дерётся!
– Ну, а как же быть Грише Чайникову, ребята? – сказала тогда Настя Кузнецова, и карие глаза её стали очень грустными. – Неужели ему одному оставаться?
А белобрысый Гришка стоял, опустив вихрастую голову, и разглядывал пряжку на своём ремне. Красные уши его торчали, рубаха на спине вздулась пузырём, руки были в чернилах – кому нужен такой октябрёнок?
Тане стало очень жалко Гришку Чайникова.
– Мы его возьмём! – сказала она.
Алёнка дёрнула её за рукав.
Митя сердито насупился:
– Вот ещё! С нас и Колобка-Кабанка довольно.
Но Настя обрадовалась.
– Вот и правильно, – сказала она, – у звёздочки – пять лучей, в звёздочке – пять человек. Вот Гриша и будет у вас пятым. И вожатая у вас будет хорошая – Аришу Родионову вам дадим.
Таня и Алёнка радостно закричали:
– Аришу к нам! Аришу к нам!
И тут же уцепились за Аришин фартук. Ариша засмеялась:
– Смотрите оборки мне не оторвите!
А потом собрала в кружок всю свою звёздочку:
– Ну, октябрята, дружные ребята, теперь со всякими ссорами и драками у нас покончено. И Гриша Чайников теперь драться не будет. И рогатку свою закинет. Правда, Гриша, ведь закинешь?
– Закину, – пробурчал Гриша.
Он выпустил ремень из рук, поднял голову и сверкнул на ребят озорными глазами:
– Ага! Вот и я в звёздочке!
Заботы командира
В этот вечер Таниным рассказам не было конца. Обо всём рассказала: и как им звёздочки прикололи и как они потом читали разные стихи и пели песенки. А самая главная новость была вот какая: Таню выбрали командиром звёздочки.
– Это Ариша придумала, – рассказывала Таня. – Она нам сказала: «А знаете что, ребятки, давайте выберем командира звёздочки. Я ведь не всегда с вами: у меня уроков много». Мы говорим: «Давайте выберем!» А тогда Ариша говорит: «Кто же у вас будет командир?» Я хотела сказать: «Митя!» А тут Алёнка говорит: «Таня!» И Гриша Чайников вдруг пробурчал: «Пускай Таня!» Тогда Ариша сказала: «Вот и хорошо. Пускай командиром у вас будет Таня!»
– Значит, ты теперь у нас большой начальник, – сказал дед. – Я вот до старости дожил, а командиром никогда не был. А ты уже и командир. Вот дела-то!
Мать и бабушка засмеялись.
– А ты тоже командир. Над лошадьми, – сказала бабушка. – Мало тебе, что ли?
– Ты не шути, – ответил дед, – хоть я и старший на скотном, а всего лишь заведующий. Ну и бригадиром был. А вот командиром – нет, не был.
– Дедушка, а может, ты забыл? – сказала Таня. – Может, когда был ты октябрёнком, так тоже тебя выбирали.
Тут снова все засмеялись – и мать, и дед, и бабушка. Наверное, смешно им показалось, что их дедушка – и вдруг октябрёнок!
– Эх, ты! – сказал дед Тане. – Да разве я был когда октябрёнком-то? Тогда таких и слов на свете не было!
– Пастушонком он был в твои годы, – вздохнула бабушка, – даже и в школу-то ему ходить было некогда, свиней у барина пас. Одна свинья, огромная, чуть не сожрала своего пастуха, спасибо, люди увидели, отбили. Вот каким он октябрёнком был!
– Ой, дедушка! – Таня подбежала к деду, обняла его за морщинистую шею, будто хотела защитить его от той страшной свиньи. – Что же ты не убежал тогда?
– А куда же пастуху от стада бежать? У барина жил, не своя воля. Нанялся, так паси.
– Какое же это тяжёлое время было, – сказала мать. – Таких-то ребятишек на работу посылали?
– Так и посылали, – ответил дед. – Земли мало, семья большая, хлеба не хватает…
– Ну, а барин-то как же таких маленьких на работу брал?
Дед невесело усмехнулся:
– А барину что? Мужика найми, так ему платить надо. А мальчишку накормят – он и этим доволен. У барина свои расчёты были.
– Расчёты-то были, да сердца не было! – сказала бабушка. – Ох, вспомнили для праздника, будто страшный сон какой… Включи-ка, Танюшка, радио!
Таня подошла к радиоприёмнику, повернула рычажок и впустила в избу песню. Хорошая, боевая была песня о том, как воевали за революцию, как «по долинам и по взгорьям шла дивизия вперёд…».
Мать отложила книгу, которую читала, и стала слушать.
– Люблю эту песню, – сказала она.
А Таня потрогала свою красную звёздочку, приколотую на груди. И снова вспомнила, что было сегодня в школе и как славно они выкрикивали: «Только тех, кто любит труд, октябрятами зовут!»
– А над кем же ты командиром-то поставлена? – снова начал дедушка.
Ему, видно, очень нравилось, что Таню выбрали командиром.
– Ну, Алёнка. Потом Митя Колечкин у нас, – ответила Таня, – Федя Вальков. А ещё Гришка Чайников…
– Кто? – вмешалась бабушка. – Такой-то неслух?
– И такой он всегда неумытый, нечёсаный, – сказала мать.
– Ну, а вот это уж не он виноват, – сказал дедушка. – Значит, мать за ним плохо смотрит.
– А когда матери за ним смотреть? – проворчала бабушка. – Ей только по соседям ходить, судить-пересуживать, а то в клубе плясать.
– Всё так, – согласился дедушка, – и повеселиться человеку хочется, и к соседям сходить. Но и за сыном тоже глядеть надо.
– А Вальков Федя ленивый очень, – задумчиво сказала Таня. – Ему и слово-то сказать лень. А Митя очень сердитый. Как чуть – так и спорит, кричит.
– Да, не просто в такой роте командиром быть, – посочувствовал ей дедушка. – Ну, да если ты настоящий командир, то справишься! То и хорошо, что трудно. А где легко, там и всякий командовать может!
Чего не ожидала Таня
Учительница Марья Васильевна задала уроки на дом. Надо решить задачку: «У Маши было пять пуговиц. К пальто она пришила две пуговицы. Сколько пуговиц осталось у Маши?»
Таня уселась за стол, открыла тетрадку, приготовила перо. И задумалась. Надо сначала сосчитать, а то вдруг ошибёшься.
– Ты сначала на плохонькой бумажке решай, – подсказала ей бабушка, – а то в прошлый раз вон как чистую тетрадку испачкала.
Таня провела ладонью по белой гладкой странице с голубыми клеточками. Конечно, жалко пачкать.
Бабушка дала ей белую обёртку от сахара. Вот на этой не жалко: если не так напишешь, можно зачеркнуть.
– У Маши было пять пуговиц, а пришила она только две. Значит, от пяти надо отнять две пуговицы. Правда, бабушка?
– Правда.
– А если от пяти отнять две…
Пришлось посмотреть на свои пальцы. Вот у неё на руке пять пальцев. А если один загнуть да ещё один загнуть…
– Три, бабушка!
– Верно. Только что же это ты по пальцам считаешь? Возьми свои палочки да считай.
– Бабушка, а я книжку с картинками принесла! – вдруг вспомнила Таня. – Про Снегурочку!
И так ей захотелось поскорей раскрыть эту книжку, рассмотреть картинки и тут же прочитать! Такая, видно, сказка интересная! Обложка вся раскрашенная, на ней нарисована избушка с пёстрыми ставенками, на завалинке сидят дед и баба. А перед ними на снежной полянке девочка в белой шубке и в белой шапочке.
– Ты что там притихла? – спросила бабушка из кухни. – Всё решила?
– Нет ещё. Только примеры остались да по русскому… Бабушка, ты погляди! – Таня взяла книгу и пошла к бабушке. – Значит, это и есть Снегурочка?
Но бабушка даже и не посмотрела на книгу.
– Ни про каких Снегурочек и говорить не буду, – сказала она, – пока все свои примеры не решишь и начисто не перепишешь.
Таня читала очень хорошо. А вот считать и писать не любила. Не так уж трудно решить все эти задачки и примеры. Но вот начисто переписать… Пока-то все эти цифры поставишь! Да ещё надо так поставить, чтобы они ровно стояли, набок не валились, и чтобы они все одинакового роста были, да ещё чтобы ни одной кляксы не получилось. А ведь чернила-то жидкие, они так и бегут с пера!
– Ну-ну, не ленись, – сказала бабушка, – тебе теперь лениться никак нельзя: ты ведь командир, а на командира вся звёздочка смотрит!
Таня вздохнула, отложила книгу и снова уселась за уроки. Ну, уж она-то свою звёздочку не подведёт!
Таня и задачку, и все примеры решила правильно. Переписала чисто и ни одной кляксы не поставила. Теперь и погулять можно. Но подошла к окну, посмотрела, а там седые тучи висят чуть не до земли, по крышам волочатся. Берёзы шумят под ветром, все свои длинные ветки вытянули в одну сторону, будто руки протянули и просят о чём-то. Может, это они ветер упрашивают, чтобы не ломал им сучьев?
И Снежка не видно. Наверное, забился под крыльцо и сидит там. Ну, какое уж гулянье по такой погоде!
«А сказка-то!» – вспомнила Таня.
Она уселась в уголок около окна и принялась читать сказку про Снегурочку.
– Тучи снеговые идут, – сказала бабушка. – Плохо человеку в такую погоду в пути.
– А дома хорошо! Правда, бабушка?
– Куда лучше!
Мать и дедушка пришли с работы. Они ещё и раздеться не успели, а уж Таня к ним со своими тетрадками. Задачку решила, все примеры сделала, по русскому урок выполнила и вот как чисто всё написала, ни одной кляксы не посадила!
Мать обрадовалась, что Таня так хорошо сделала уроки, улыбнулась и сказала:
– Молодец!
Но дедушка крякнул, покачал головой:
– Молодец-то молодец! А вот как твои ребята-октябрята? Они-то всё ли хорошо сделали?
– А что ж ей теперь, за всех ребят решать? – вмешалась бабушка. – Пускай сами заботятся!
Но дед не сдавался:
– Так-то оно так. Да ведь о командире по солдатам судят.
Таня огорчилась. Вот какой дедушка, никак ему не угодишь! Но и призадумалась. Надо, чтобы все в звёздочке хорошо учились, чтобы все хорошо делали уроки. А разве Гриша Чайников сделает хорошо? Наверно, уж и тетрадку всю загрязнил и чернилами закапал. Вожатая Ариша посмотрит на его тетрадки и скажет:
«Плохо ты, командир, о своей звёздочке заботишься!»
Таня взяла было «Снегурочку», полистала, посмотрела картинки. Но вскоре отложила книгу и стала одеваться.
– Куда это ты на ночь глядя? – прикрикнула бабушка. – На улице грязь, холод!
– К Чайниковым схожу.
– А всё ты, старый! – забранилась бабушка на деда. – Как ребята да как октябрята! Нагнал заботу на человека!
Дед молчал. И мать молчала. Она только сказала Тане:
– Покройся получше.
В избе было тепло. Над столом ярко горела лампа. Танина постель приветливо выглядывала из-за белой печки. Раскрытая книга с картинками лежала на столе. Но что ж поделаешь! Надо идти. А то этот Чайников опять забудет решить примеры или перепутает что-нибудь – такой он рассеянный!
Таня закуталась платком и вышла на улицу. Шагнула раза два от крыльца и попала в лужу. Снежок подал голос из своей конуры, словно спросил, вылезать ему или не вылезать.
– Сиди, сиди там, – ответила Таня, – только грязью будешь брызгаться!
Но Снежок не мог утерпеть. Таня уходит куда-то, а он будет дома сидеть? Снежок вылез из конуры, отряхнулся и побежал за Таней.
Вечер был ненастный. Чёрные тучи почти лежали на крышах, фонари на столбах качались от ветра, лужи то и дело хлюпали под ногами. А Чайниковы живут вон где, за клубом, почти на краю деревни!
Таня поплотней закуталась платком и побежала, Снежок припустился за ней. Таня старалась идти где посуше, а Снежок так и шлёпал по всем лужам.
В клубе во всех окнах горел свет, играла гармонь. Может, этот Чайников тоже в клуб забрался и сидит там, смотрит, как пляшут. С него станется!
Но Гришка был дома. Он открыл дверь и спросил:
– Мамка, это ты?
Таня засмеялась:
– Какая я тебе мамка!
Гришка очень удивился, что Таня пришла к нему. Он молча смотрел на неё и ждал, что она скажет. В избе было очень тихо. На столе стояла кринка с молоком и лежал надкусанный ломоть хлеба. Где-то за печкой свиристел сверчок.
– Ты что, один?
Гришка кивнул вихрастой головой:
– Ага!
– А мать где же?
– Она к тётке Наталье пошла, к соседке. Там поросёнка зарезали. Мать свинину жареную любит, вот и пошла.
– А отец?
– Отец на ремонтной станции. Ночует там.
– А ты чего?
– А чего я? Поужинаю да спать лягу.
Тане стало жалко Гришку. Всё он один да один. Отец на работе, а мать любит по соседям ходить. Пойдёт туда, где семья большая, где народу много. Сидит там и разговаривает о том о сём. Только и знает – с работы в гости, а своего дома будто и нет у неё! Вот так и выходит, что за Гришей присмотреть некому.
– Ты задачку решил? Примеры сделал? – спросила Таня.
– А то нет, – ответил Гришка.
– А по русскому написал? Покажи тетрадку.
– А ты что, учительница?
– Давай показывай. Ещё будешь нашу звёздочку подводить!
Гриша услышал про звёздочку и сейчас же достал из сумки свою тетрадь. Он и в самом деле решил задачку и примеры сделал. А по русскому всё написал правильно. Только грязно написал, с помарками. А кроме того, по голубым линеечкам расползлось водяное пятно.
– Вода из кружки пролилась, – угрюмо объяснил Гришка, – локтем задел, кружка и опрокинулась.
– А когда садишься уроки делать, надо, чтобы на столе чисто было, – сказала Таня. – И никакие кружки не стояли бы. Сначала со стола убери, стол тряпкой вытри, а потом и за уроки садись. Марья Васильевна что говорила? А у тебя вон и хлеб, и крошки, и тут же чернила. Ещё как ты кринку с молоком на свою тетрадку не опрокинул?
– А я и кринку опрокинул, – отвернувшись, проворчал Гриша. – Стол покачнулся – она и опрокинулась. Только на тетрадку не попало.
Таня хотела ещё побранить его, да не стала. Уроки сделал – и то хорошо. Она покрепче прихватила платок, хотела идти. Но посмотрела на вихрастый Гришин затылок и сказала:
– Когда же тебя мать пострижёт? Скажи, чтобы постригла. Во всём классе только ты один такой!
Таня вышла, оглянулась: а где же Снежок? Но Снежка уже и след простыл, убежал в свою тёплую конуру.
Таня шла обратно домой и думала, до чего же хорошо у них дома. А если бы ей пришлось сидеть вот так одной? Ой, нет, нет!
Таня взбежала на своё крыльцо и застучала в дверь так нетерпеливо, будто неизвестно сколько времени не была дома.
– Чайников уроки сделал! – закричала она, будто все только и ждали этого известия.
Мать улыбнулась:
– Ну, раз Чайников сделал, о других беспокоиться нечего.
Но вот тут-то мать и ошиблась.
Утром, по дороге в школу, Таня начала окликать ребят из своей звёздочки:
– Митя, уроки сделал?
– Сделал! – прокричал в ответ Митя и помахал варежкой.
– Вальков, а ты сделал?
Федя Вальков ничего не ответил, только кивнул головой.
Таня успокоилась, повеселела.
– Ой!.. А я-то… – вдруг пролепетала Алёнка и даже остановилась. – Я забыла…
– Что забыла? – удивилась Таня. – Тетрадку?
– Нет, – жалобно ответила Алёнка, – примеры сделать забыла.
Таня тоже остановилась. Она смотрела на Алёнку сердитыми глазами и не знала, что делать: не то плакать, не то браниться. Разве могла она подумать, что Алёнка так их звёздочку подведёт!
– А потому, что мне было некогда, – начала оправдываться Алёнка, – а потому, что отец дрова рубил, а я таскала в поленницу, а потом меня мама учила чулок вязать. Всё время трудилась!
– Трудилась, как же! – со слезами сказала Таня. – С Дёмушкой до ночи в жохи играла!
– Мало ли что в жохи, – закричала Алёнка, – а всё равно трудилась! Октябрята должны трудиться! А ты вот и не трудишься ничего. А ещё командир!
– А уроки октябрята не должны делать, да?
Совсем поссорились подружки, пока шли в школу.
Но потом помирились: ведь октябрята должны хорошо с друзьями жить, крепко-накрепко дружить.
Танины дела
Помириться-то они помирились. Но Таня никак не могла забыть Алёнкиных слов, что Таня командир, а не трудится!
Таня пришла из школы, поскорей сделала уроки.
«А теперь буду трудиться, – подумала она. – Чего бы мне поделать?»
Но только Таня убрала свои тетрадки, бабушка сказала ей:
– Подмети горницу, Таня, а я пока за водой схожу. Изба у нас не убрана. Мать – на молотилке с утра, дед – на конюшне, а я в риге была, лён сушила.
Таня взяла веник, намочила его. Подмела пол чисто, аккуратно, как её бабушка учила.
– Вот и всё. Теперь буду трудиться!
Но пол-то подмела, а половики на крыльце лежат не вытрясенные. Таня вытрясла их, расстелила на полу.
– Теперь всё. Теперь и потрудиться можно. Только вот как?
Тут пришла бабушка с водой. Она поставила тяжёлые вёдра на лавку и сказала:
