Таня проснулась и сразу вспомнила, что сегодня праздник.
      Утро было серенькое, холодное, моросил дождик. Чёрная ветка берёзы с одним только жёлтым листиком качалась за окном…
      И всё-таки сегодня был праздник. На календаре красовалась красная цифра «7» и красными буквами было написано «Ноябрь».
      В избе пахло тёплыми лепёшками и шумел самовар.
      Таня вскочила с постели, сразу оделась.
      – Чуть праздник не проспала, – сказала мать, – смотри, на часах-то сколько!
      – Погода такая, что только спать, – сказала бабушка.
      – Что ты, бабушка! – возразила Таня. – Как же спать? Скоро в школу идти! Нам сегодня октябрятские звёздочки будут давать!
      – Да, уж по такому-то дождю…
      – Ничего, – сказала мать, – не сахарная, не размокнет!
      Таня ничего не сказала на это. Она подошла к часам-ходикам, которые висели на стене, и стала смотреть, который час. А чтобы получше разобраться, она влезла на стул. Большая стрелка стоит на цифре шесть – значит, половина какого-то часа. А маленькая – на пути от цифры девять к цифре десять…
      – Половина десятого! – закричала Таня. – Половина десятого! А как будет одиннадцать – нам в школу идти!
      Мать надела голубую кофточку, поставила самовар на стол, собрала чашки. Ей сегодня в риге не работать, лён не мять, потому что праздник.
      Бабушка достала из печи лепёшки с творогом. Большие лепёшки, с тарелку. Корочки на них зарумянились, а творог пожелтел, будто помазанный мёдом.
      – И чего это дед не идёт так долго! – сказала бабушка. – Самовар заглохнет, лепёшки простынут.
      Не успела она сказать, а дед уж тут как тут, на пороге.
      – Ну и погодка для праздника, – проворчал он и стал раздеваться.
      Дед снял стёганку, стряхнул дождик с шапки.
      – Дедушка, – сказала Таня, – ведь сегодня праздник. Мама на работу не пошла, а ты всё равно пошёл!
      – Эх ты, умная головушка! – ответил дед. – Лён в риге и до завтра подождёт, ничего ему не сделается. А коров разве можно не евши оставить? Мы с тобой будем праздновать, а они с голоду заревут.
      – Нет, – поспешно сказала Таня, – пускай они тоже поедят!
      – И лошади также, – продолжал дед, – они реветь не будут, промолчат. Но ведь и молча не сладко голодным стоять, им завтра работать!
      – Нет, нет, дедушка, их тоже надо покормить! – закричала Таня.
      – Ну вот, то-то, – сказал дед.
      Он вымыл руки и сел к столу. Таня уселась с ним рядом. И, пока мать наливала всем чай с молоком, а бабушка подавала лепёшки, Таня смотрела в окно.
      Серый дождик моросил и моросил. Качались мокрые берёзовые ветки. Куры попрятались под дровяной навес и не вылезали оттуда. Даже весёлый, озорной Снежок приуныл. Он сидел на крыльце и смотрел в окно жалобными глазами.
      – Бабушка, давай Снежка в избу пустим, – попросила Таня. – Ему там скучно!
      – Как не пустить! – ответила бабушка. – Сейчас тут по чистому полу мокрыми лапами налапает. Собачье дело на улице сидеть, дом сторожить. А в избе – это дело кошачье, ловить мышей. Каждому своё.
      – Да ему Михей сразу глаза выцарапает! – сказала мать. – Разве он собаку в избу пустит?
      А серый кот Михей уже влез к Тане на стул и толкал её лбом под локоть – чего ж она ему лепёшки не даёт?
      Вдруг где-то далеко, на краю деревни, заиграла гармонь. Зазвенела, рассыпалась золотыми бубенчиками весёлая музыка, заглушила шум дождя.
      Дедушка улыбнулся, вспомнил, как был молодой, как ходил по деревне с гармонью…
      Бабушка вздохнула: когда-то и она была молодая, любила поплясать под гармонь…
      У матери заблестели глаза. Так бы и выбежала она сейчас на улицу, пошла бы рядом с гармонистом и запела бы во весь голос песню!
      А Таня схватила платок, выскочила на крыльцо – где играют?
      Играли возле клуба, под густой сосной. Над крыльцом клуба висел хоть и намокший, но всё равно яркий красный флаг.
      И Тане стало очень весело. Хоть и льётся дождь, хоть и качаются ветки и скучает Снежок на крыльце, а всё-таки сегодня праздник! Самый большой праздник на всей большой советской земле!

      Да, праздник сегодня был очень большой – годовщина Октябрьской революции! Ребята-школьники не побоялись дождя, они сходили в лес и принесли оттуда еловых веток, зелёного брусничника и красных осиновых листьев. А потом вместе с учительницей украсили всю школу.
      Таня пришла в школу нарядная. Мать надела ей новый белый фартук, в косички вплела белые ленты. Только галоши у неё очень загрязнились дорогой, и даже на башмаки грязь попала. Это бестолковый Снежок ей удружил. Увязался провожать до школы и всю дорогу шлёпал по лужам, брызгался грязью. Но галоши Таня сняла, а башмаки вытерла тряпкой.
      – Вот какая аккуратная, – сказала уборщица тётя Нюша, – настоящий октябрёнок, только звёздочки нету!
      – А сегодня и звёздочка будет! – весело ответила Таня.
      Алёнка сегодня тоже и оделась и причесалась очень старательно. Волосы у неё были очень густые и всегда торчали в разные стороны. Ну, уж сегодня-то она им воли не дала – заплела туго-претуго две косы. Только у неё не было одинаковых лент, и она в одну косу вплела белую ленту, а в другую – красную. А мать в это время возилась с пирогами у печки и не видела, как собралась Алёнка.
      Ребятишки увидели, что у неё в косах разные ленты, и начали смеяться:
      – А ты ещё на макушке синий бантик завяжи!
      Алёнка рассердилась, нахмурилась и уже хотела было заплакать, но тут подошла к ним пионерка из пятого класса, Ариша Родионова.
      Ариша была живая, расторопная девочка и очень любила маленьких ребятишек.
      – Что случилось у ребят, что ребята говорят? – весело спросила она.
      А когда увидела Алёнкины банты, то и сама засмеялась.
      – Эх, ты, – сказала она, – если у тебя только одна белая лента, так и косу заплети одну!
      Ариша быстро расплела Алёнкины косы, из двух кос сделала одну и завязала белым бантом. Бант получился очень красивый, и над Алёнкой больше никто не смеялся.
      Да и все ребятишки были сегодня нарядные. Только один Гришка Чайников пришёл, как всегда, неумытый, непричёсанный, с оторванной пуговицей у ворота. Строгий санитар Митя Колечкин подошёл к нему и сердито сказал:
      – А ты почему не умылся?
      – Тебя не спросился! – ответил Гришка.
      – А пуговицу не мог пришить?
      – Забыл тебя спросить!
      Митя не знал, что ему делать. Может, взять да и прогнать Гришку домой?
      А Чайников показал Мите язык и отбежал подальше.
      – Завтра получишь! – крикнул Митя и показал кулак.
      – Это кто же получит? – поспешно спросила Ариша. – Разве октябрята дерутся? Эх, вы! А ещё звёздочки пришли получать!
      – Это он Грише грозился! – закричали кругом ребята. – Гриша неумытый пришёл!
      Ариша подошла к Чайникову, поглядела на него и всплеснула руками.
      – Ой, Гришенька! Что ж ты такой непраздничный в школу на праздник пришёл? Что же мать тебе чистой рубашки не дала?
      – А её дома нету, – сказал Гриша насупясь.
      – А где же она?
      – Пошла к Мироновым. У них свадьба.
      – Ну, а отец-то?
      – Отец ночью со стройки пришёл, спит ещё.
      – Что с тобой разговаривать! – сказала Ариша и закинула за плечи свои толстые косы. – Пойдём-ка, я тебя умою. Пора и самому о себе заботиться.
      Она взяла Гришу за руку и увела в умывальную.
      Скоро собрались все ребята – и старшие и младшие.
      Учительницы тоже пришли. В широком коридоре стало шумно, тесно. Вернулся из умывальной и Гриша Чайников, умытый, с приглаженными волосами. А пуговицы Ариша не нашла, застегнула ему ворот булавкой.
      Вдруг заиграл-запел пионерский горн. Горнист Саша Грачёв высоко поднял маленькую блестящую трубу, он горнил звонко и весело и изо всех сил надувал свои красные щёки.
      Пионеры быстро построились в линейку. А октябрят поставили напротив пионерской линейки, у стены, под самым портретом Ленина.
      Алёнка схватила Таню за руку, словно испугалась чего-то. У Тани и у самой слегка замерло сердце, только не от страха, а от волнения.
      Начинается!
      Снова заиграл горн, залился звонким голосом. На середину вышел председатель совета дружины Серёжа Зеленин.
      И – странное дело! Разве не знали ребятишки Серёжу Зеленина? Сколько раз ходили с ним рыбу ловить, и сено вместе сгребали, и в снежки зимой играли. И даже дразнили: «Сергунок-Моргунок», потому что когда Серёжа из-за чего-нибудь рассердится, то начинает часто-часто моргать глазами.
      А вот сейчас, когда он стоит перед ними в белой наглаженной рубашке с красным галстуком на груди, такой весь подтянутый, строгий, ребятишки даже немного оробели.
      – Начинаем праздник октябрят, наших младших товарищей! – громко сказал Серёжа и посмотрел на первоклассников. – Сегодня у нас торжественный день – октябрята получат свою красную звёздочку!
      Таня поспешно расправила фартук на груди – приготовила место для звёздочки. Щёки у неё разрумянились от волнения.
      – Только прежде чем приколоть вам, ребята, звёздочки, – продолжал Серёжа, – мы хотим услышать: знаете ли вы свои октябрятские правила?
      Ну, ещё бы не знать! Октябрятские правила, написанные крупными буквами на белых листах, уже давно висят у них в классе. А кроме того, последнюю неделю ребята-пионеры каждый день занимались с младшими ребятишками, объясняли им эти правила, готовили будущих октябрят к торжественному дню.
      Но хотя и знали ребятишки свои октябрятские правила, однако все молчали, переминались с ноги на ногу, поглядывали друг на друга.
      Тут к ним подошла Настя Кузнецова. Насте совет дружины поручил руководить всей группой октябрят, всем первым классом.
      Она подошла к ребятишкам, сама вся розовая от волнения, с новеньким красным галстуком на шее, с пионерским значком на груди.
      – Ну, что же вы? Начинайте! Ведь вы же знаете…
      – Знаем! – крикнул бойкий Митя Колечкин.
      – Знаем, – негромко повторила Таня. И начала: – Октябрята – будущие…
      – Пионеры! – дружно подхватили ребята.
      Тане стало весело. Она хорошо знала правила.
      – Октябрята – прилежные ребята, хорошо учатся, любят школу, уважают старших!
      Хор получался нестройный: кто забегал вперёд, кто отставал. Но все старались выкрикивать слова как можно громче:
 
– Только тех, кто любит труд,
Октябрятами зовут!
Октябрята —
Честные, правдивые ребята!
 
      Таня так старалась, что при каждом слове кивала головой. Алёнка тоже развеселилась и отпустила Танину руку, за которую всё время крепко держалась.
 
– Октябрята – дружные ребята,
Читают и рисуют, играют и поют,
Весело живут!
 
      И только Гришка Чайников не запомнил слов, а гудел себе что-то под нос, как шмель.
      Когда ребята кончили, все пионеры, все школьники, все учителя захлопали в ладоши. Снова заиграл горн, барабанщики ударили в барабаны.
      Из линейки вышли пионеры – вожатые звёздочек – и стали рядом с Настей. Среди них, конечно, была и Ариша Родионова.
      – Пионеры, прикрепите октябрятам звёздочки! – сказала Настя.
      Вожатые подошли к ребятишкам и прикололи каждому на грудь красную пятиконечную октябрятскую звёздочку.
      А горн всё трубил, и барабаны били. И октябрята стояли притихшие, со звёздочками на груди.
      Когда замолчал горн и барабаны утихли, Серёжа Зеленин сказал:
      – Поздравляю вас, октябрята! Не забывайте своих правил, выполняйте их. Берегите свои октябрятские звёздочки, носите их с честью! Ведите себя так, чтобы мы потом могли сказать: эти октябрята достойны стать пионерами!
      И все пионеры подхватили:
      – Поздравляем вас, ребята-октябрята! Поздравляем! Поздравляем!
      Тут же пионеры стали раздавать октябрятам подарки: мешочки с гостинцами. Мешочки были разноцветные – и синие, и красные, и зелёные. Тане достался красный мешочек с белыми цветочками. Она заглянула в мешочек – там тихонько светилась серебряная обёртка маленькой шоколадки, торчали острые уголки конфет. А на самом дне виднелся яркий оранжевый мандарин! Таня поскорее закрыла мешочек. Вот придёт домой, тогда и достанет свои гостинцы и всех угостит: и мать, и бабушку, и дедушку.
      Но Алёнка не утерпела, развернула шоколадку.
      – Я только шоколадку, – сказала она Тане, – а конфеток и Дёмке дам.
      А Гриша Чайников как принялся, так тут же и съел свои гостинцы. Кому же он понесёт, если дома всё равно никого нету?
      Но вот что случилось, когда октябрята стали разбиваться на звёздочки. Все спрашивали друг у друга:
      – Ты с кем?
      – А ты с кем?
      Таня и Алёнка опять схватились за руки. Митя Колечкин подошёл к ним:
      – Я с вами, ладно?
      – Нет, не с нами, – ответила Алёнка, – ты споришь всегда.
      – А ты не споришь?
      – Вот ещё Федю Валькова возьмите, – сказала Ариша.
      Федя – толстый, ленивый и всегда молчит. Его, ещё когда он был совсем маленьким, прозвали Колобком.
      – Настоящий Колобок на сметане мешён, – сказала Алёнка, – куда его.
      – Ладно, – сказала Таня Арише и взяла Федю за руку, – ну и что ж такого, что Колобок!
      Понемножку все ребята разделились на звёздочки. Только Гришу Чайникова никто не взял в свою звёздочку.
      – На что он нам! – сказал Сеня Солонцов. – Он в клубе стекло разбил.
      – А нам на что? – сказала Груша Горелова. – Он дерётся!
      – Ну, а как же быть Грише Чайникову, ребята? – сказала тогда Настя Кузнецова, и карие глаза её стали очень грустными. – Неужели ему одному оставаться?
      А белобрысый Гришка стоял, опустив вихрастую голову, и разглядывал пряжку на своём ремне. Красные уши его торчали, рубаха на спине вздулась пузырём, руки были в чернилах – кому нужен такой октябрёнок?
      Тане стало очень жалко Гришку Чайникова.
      – Мы его возьмём! – сказала она.
      Алёнка дёрнула её за рукав.
      Митя сердито насупился:
      – Вот ещё! С нас и Колобка-Кабанка довольно.
      Но Настя обрадовалась.
      – Вот и правильно, – сказала она, – у звёздочки – пять лучей, в звёздочке – пять человек. Вот Гриша и будет у вас пятым. И вожатая у вас будет хорошая – Аришу Родионову вам дадим.
      Таня и Алёнка радостно закричали:
      – Аришу к нам! Аришу к нам!
      И тут же уцепились за Аришин фартук. Ариша засмеялась:
      – Смотрите оборки мне не оторвите!
      А потом собрала в кружок всю свою звёздочку:
      – Ну, октябрята, дружные ребята, теперь со всякими ссорами и драками у нас покончено. И Гриша Чайников теперь драться не будет. И рогатку свою закинет. Правда, Гриша, ведь закинешь?
      – Закину, – пробурчал Гриша.
      Он выпустил ремень из рук, поднял голову и сверкнул на ребят озорными глазами:
      – Ага! Вот и я в звёздочке!

      В этот вечер Таниным рассказам не было конца. Обо всём рассказала: и как им звёздочки прикололи и как они потом читали разные стихи и пели песенки. А самая главная новость была вот какая: Таню выбрали командиром звёздочки.
      – Это Ариша придумала, – рассказывала Таня. – Она нам сказала: «А знаете что, ребятки, давайте выберем командира звёздочки. Я ведь не всегда с вами: у меня уроков много». Мы говорим: «Давайте выберем!» А тогда Ариша говорит: «Кто же у вас будет командир?» Я хотела сказать: «Митя!» А тут Алёнка говорит: «Таня!» И Гриша Чайников вдруг пробурчал: «Пускай Таня!» Тогда Ариша сказала: «Вот и хорошо. Пускай командиром у вас будет Таня!»
      – Значит, ты теперь у нас большой начальник, – сказал дед. – Я вот до старости дожил, а командиром никогда не был. А ты уже и командир. Вот дела-то!
      Мать и бабушка засмеялись.
      – А ты тоже командир. Над лошадьми, – сказала бабушка. – Мало тебе, что ли?
      – Ты не шути, – ответил дед, – хоть я и старший на скотном, а всего лишь заведующий. Ну и бригадиром был. А вот командиром – нет, не был.
      – Дедушка, а может, ты забыл? – сказала Таня. – Может, когда был ты октябрёнком, так тоже тебя выбирали.
      Тут снова все засмеялись – и мать, и дед, и бабушка. Наверное, смешно им показалось, что их дедушка – и вдруг октябрёнок!
      – Эх, ты! – сказал дед Тане. – Да разве я был когда октябрёнком-то? Тогда таких и слов на свете не было!
      – Пастушонком он был в твои годы, – вздохнула бабушка, – даже и в школу-то ему ходить было некогда, свиней у барина пас. Одна свинья, огромная, чуть не сожрала своего пастуха, спасибо, люди увидели, отбили. Вот каким он октябрёнком был!
      – Ой, дедушка! – Таня подбежала к деду, обняла его за морщинистую шею, будто хотела защитить его от той страшной свиньи. – Что же ты не убежал тогда?
      – А куда же пастуху от стада бежать? У барина жил, не своя воля. Нанялся, так паси.
      – Какое же это тяжёлое время было, – сказала мать. – Таких-то ребятишек на работу посылали?
      – Так и посылали, – ответил дед. – Земли мало, семья большая, хлеба не хватает…
      – Ну, а барин-то как же таких маленьких на работу брал?
      Дед невесело усмехнулся:
      – А барину что? Мужика найми, так ему платить надо. А мальчишку накормят – он и этим доволен. У барина свои расчёты были.
      – Расчёты-то были, да сердца не было! – сказала бабушка. – Ох, вспомнили для праздника, будто страшный сон какой… Включи-ка, Танюшка, радио!
      Таня подошла к радиоприёмнику, повернула рычажок и впустила в избу песню. Хорошая, боевая была песня о том, как воевали за революцию, как «по долинам и по взгорьям шла дивизия вперёд…».
      Мать отложила книгу, которую читала, и стала слушать.
      – Люблю эту песню, – сказала она.
      А Таня потрогала свою красную звёздочку, приколотую на груди. И снова вспомнила, что было сегодня в школе и как славно они выкрикивали: «Только тех, кто любит труд, октябрятами зовут!»
      – А над кем же ты командиром-то поставлена? – снова начал дедушка.
      Ему, видно, очень нравилось, что Таню выбрали командиром.
      – Ну, Алёнка. Потом Митя Колечкин у нас, – ответила Таня, – Федя Вальков. А ещё Гришка Чайников…
      – Кто? – вмешалась бабушка. – Такой-то неслух?
      – И такой он всегда неумытый, нечёсаный, – сказала мать.
      – Ну, а вот это уж не он виноват, – сказал дедушка. – Значит, мать за ним плохо смотрит.
      – А когда матери за ним смотреть? – проворчала бабушка. – Ей только по соседям ходить, судить-пересуживать, а то в клубе плясать.
      – Всё так, – согласился дедушка, – и повеселиться человеку хочется, и к соседям сходить. Но и за сыном тоже глядеть надо.
      – А Вальков Федя ленивый очень, – задумчиво сказала Таня. – Ему и слово-то сказать лень. А Митя очень сердитый. Как чуть – так и спорит, кричит.
      – Да, не просто в такой роте командиром быть, – посочувствовал ей дедушка. – Ну, да если ты настоящий командир, то справишься! То и хорошо, что трудно. А где легко, там и всякий командовать может!

      Учительница Марья Васильевна задала уроки на дом. Надо решить задачку: «У Маши было пять пуговиц. К пальто она пришила две пуговицы. Сколько пуговиц осталось у Маши?»
      Таня уселась за стол, открыла тетрадку, приготовила перо. И задумалась. Надо сначала сосчитать, а то вдруг ошибёшься.
      – Ты сначала на плохонькой бумажке решай, – подсказала ей бабушка, – а то в прошлый раз вон как чистую тетрадку испачкала.
      Таня провела ладонью по белой гладкой странице с голубыми клеточками. Конечно, жалко пачкать.
      Бабушка дала ей белую обёртку от сахара. Вот на этой не жалко: если не так напишешь, можно зачеркнуть.
      – У Маши было пять пуговиц, а пришила она только две. Значит, от пяти надо отнять две пуговицы. Правда, бабушка?
      – Правда.
      – А если от пяти отнять две…
      Пришлось посмотреть на свои пальцы. Вот у неё на руке пять пальцев. А если один загнуть да ещё один загнуть…
      – Три, бабушка!
      – Верно. Только что же это ты по пальцам считаешь? Возьми свои палочки да считай.
      – Бабушка, а я книжку с картинками принесла! – вдруг вспомнила Таня. – Про Снегурочку!
      И так ей захотелось поскорей раскрыть эту книжку, рассмотреть картинки и тут же прочитать! Такая, видно, сказка интересная! Обложка вся раскрашенная, на ней нарисована избушка с пёстрыми ставенками, на завалинке сидят дед и баба. А перед ними на снежной полянке девочка в белой шубке и в белой шапочке.
      – Ты что там притихла? – спросила бабушка из кухни. – Всё решила?
      – Нет ещё. Только примеры остались да по русскому… Бабушка, ты погляди! – Таня взяла книгу и пошла к бабушке. – Значит, это и есть Снегурочка?
      Но бабушка даже и не посмотрела на книгу.
      – Ни про каких Снегурочек и говорить не буду, – сказала она, – пока все свои примеры не решишь и начисто не перепишешь.
      Таня читала очень хорошо. А вот считать и писать не любила. Не так уж трудно решить все эти задачки и примеры. Но вот начисто переписать… Пока-то все эти цифры поставишь! Да ещё надо так поставить, чтобы они ровно стояли, набок не валились, и чтобы они все одинакового роста были, да ещё чтобы ни одной кляксы не получилось. А ведь чернила-то жидкие, они так и бегут с пера!
      – Ну-ну, не ленись, – сказала бабушка, – тебе теперь лениться никак нельзя: ты ведь командир, а на командира вся звёздочка смотрит!
      Таня вздохнула, отложила книгу и снова уселась за уроки. Ну, уж она-то свою звёздочку не подведёт!
      Таня и задачку, и все примеры решила правильно. Переписала чисто и ни одной кляксы не поставила. Теперь и погулять можно. Но подошла к окну, посмотрела, а там седые тучи висят чуть не до земли, по крышам волочатся. Берёзы шумят под ветром, все свои длинные ветки вытянули в одну сторону, будто руки протянули и просят о чём-то. Может, это они ветер упрашивают, чтобы не ломал им сучьев?
      И Снежка не видно. Наверное, забился под крыльцо и сидит там. Ну, какое уж гулянье по такой погоде!
      «А сказка-то!» – вспомнила Таня.
      Она уселась в уголок около окна и принялась читать сказку про Снегурочку.
      – Тучи снеговые идут, – сказала бабушка. – Плохо человеку в такую погоду в пути.
      – А дома хорошо! Правда, бабушка?
      – Куда лучше!
      Мать и дедушка пришли с работы. Они ещё и раздеться не успели, а уж Таня к ним со своими тетрадками. Задачку решила, все примеры сделала, по русскому урок выполнила и вот как чисто всё написала, ни одной кляксы не посадила!
      Мать обрадовалась, что Таня так хорошо сделала уроки, улыбнулась и сказала:
      – Молодец!
      Но дедушка крякнул, покачал головой:
      – Молодец-то молодец! А вот как твои ребята-октябрята? Они-то всё ли хорошо сделали?
      – А что ж ей теперь, за всех ребят решать? – вмешалась бабушка. – Пускай сами заботятся!
      Но дед не сдавался:
      – Так-то оно так. Да ведь о командире по солдатам судят.
      Таня огорчилась. Вот какой дедушка, никак ему не угодишь! Но и призадумалась. Надо, чтобы все в звёздочке хорошо учились, чтобы все хорошо делали уроки. А разве Гриша Чайников сделает хорошо? Наверно, уж и тетрадку всю загрязнил и чернилами закапал. Вожатая Ариша посмотрит на его тетрадки и скажет:
      «Плохо ты, командир, о своей звёздочке заботишься!»
      Таня взяла было «Снегурочку», полистала, посмотрела картинки. Но вскоре отложила книгу и стала одеваться.
      – Куда это ты на ночь глядя? – прикрикнула бабушка. – На улице грязь, холод!
      – К Чайниковым схожу.
      – А всё ты, старый! – забранилась бабушка на деда. – Как ребята да как октябрята! Нагнал заботу на человека!
      Дед молчал. И мать молчала. Она только сказала Тане:
      – Покройся получше.
      В избе было тепло. Над столом ярко горела лампа. Танина постель приветливо выглядывала из-за белой печки. Раскрытая книга с картинками лежала на столе. Но что ж поделаешь! Надо идти. А то этот Чайников опять забудет решить примеры или перепутает что-нибудь – такой он рассеянный!
      Таня закуталась платком и вышла на улицу. Шагнула раза два от крыльца и попала в лужу. Снежок подал голос из своей конуры, словно спросил, вылезать ему или не вылезать.
      – Сиди, сиди там, – ответила Таня, – только грязью будешь брызгаться!
      Но Снежок не мог утерпеть. Таня уходит куда-то, а он будет дома сидеть? Снежок вылез из конуры, отряхнулся и побежал за Таней.
      Вечер был ненастный. Чёрные тучи почти лежали на крышах, фонари на столбах качались от ветра, лужи то и дело хлюпали под ногами. А Чайниковы живут вон где, за клубом, почти на краю деревни!
      Таня поплотней закуталась платком и побежала, Снежок припустился за ней. Таня старалась идти где посуше, а Снежок так и шлёпал по всем лужам.
      В клубе во всех окнах горел свет, играла гармонь. Может, этот Чайников тоже в клуб забрался и сидит там, смотрит, как пляшут. С него станется!
      Но Гришка был дома. Он открыл дверь и спросил:
      – Мамка, это ты?
      Таня засмеялась:
      – Какая я тебе мамка!
      Гришка очень удивился, что Таня пришла к нему. Он молча смотрел на неё и ждал, что она скажет. В избе было очень тихо. На столе стояла кринка с молоком и лежал надкусанный ломоть хлеба. Где-то за печкой свиристел сверчок.
      – Ты что, один?
      Гришка кивнул вихрастой головой:
      – Ага!
      – А мать где же?
      – Она к тётке Наталье пошла, к соседке. Там поросёнка зарезали. Мать свинину жареную любит, вот и пошла.
      – А отец?
      – Отец на ремонтной станции. Ночует там.
      – А ты чего?
      – А чего я? Поужинаю да спать лягу.
      Тане стало жалко Гришку. Всё он один да один. Отец на работе, а мать любит по соседям ходить. Пойдёт туда, где семья большая, где народу много. Сидит там и разговаривает о том о сём. Только и знает – с работы в гости, а своего дома будто и нет у неё! Вот так и выходит, что за Гришей присмотреть некому.
      – Ты задачку решил? Примеры сделал? – спросила Таня.
      – А то нет, – ответил Гришка.
      – А по русскому написал? Покажи тетрадку.
      – А ты что, учительница?
      – Давай показывай. Ещё будешь нашу звёздочку подводить!
      Гриша услышал про звёздочку и сейчас же достал из сумки свою тетрадь. Он и в самом деле решил задачку и примеры сделал. А по русскому всё написал правильно. Только грязно написал, с помарками. А кроме того, по голубым линеечкам расползлось водяное пятно.
      – Вода из кружки пролилась, – угрюмо объяснил Гришка, – локтем задел, кружка и опрокинулась.
      – А когда садишься уроки делать, надо, чтобы на столе чисто было, – сказала Таня. – И никакие кружки не стояли бы. Сначала со стола убери, стол тряпкой вытри, а потом и за уроки садись. Марья Васильевна что говорила? А у тебя вон и хлеб, и крошки, и тут же чернила. Ещё как ты кринку с молоком на свою тетрадку не опрокинул?
      – А я и кринку опрокинул, – отвернувшись, проворчал Гриша. – Стол покачнулся – она и опрокинулась. Только на тетрадку не попало.
      Таня хотела ещё побранить его, да не стала. Уроки сделал – и то хорошо. Она покрепче прихватила платок, хотела идти. Но посмотрела на вихрастый Гришин затылок и сказала:
      – Когда же тебя мать пострижёт? Скажи, чтобы постригла. Во всём классе только ты один такой!
      Таня вышла, оглянулась: а где же Снежок? Но Снежка уже и след простыл, убежал в свою тёплую конуру.
      Таня шла обратно домой и думала, до чего же хорошо у них дома. А если бы ей пришлось сидеть вот так одной? Ой, нет, нет!
      Таня взбежала на своё крыльцо и застучала в дверь так нетерпеливо, будто неизвестно сколько времени не была дома.
      – Чайников уроки сделал! – закричала она, будто все только и ждали этого известия.
      Мать улыбнулась:
      – Ну, раз Чайников сделал, о других беспокоиться нечего.
      Но вот тут-то мать и ошиблась.
      Утром, по дороге в школу, Таня начала окликать ребят из своей звёздочки:
      – Митя, уроки сделал?
      – Сделал! – прокричал в ответ Митя и помахал варежкой.
      – Вальков, а ты сделал?
      Федя Вальков ничего не ответил, только кивнул головой.
      Таня успокоилась, повеселела.
      – Ой!.. А я-то… – вдруг пролепетала Алёнка и даже остановилась. – Я забыла…
      – Что забыла? – удивилась Таня. – Тетрадку?
      – Нет, – жалобно ответила Алёнка, – примеры сделать забыла.
      Таня тоже остановилась. Она смотрела на Алёнку сердитыми глазами и не знала, что делать: не то плакать, не то браниться. Разве могла она подумать, что Алёнка так их звёздочку подведёт!
      – А потому, что мне было некогда, – начала оправдываться Алёнка, – а потому, что отец дрова рубил, а я таскала в поленницу, а потом меня мама учила чулок вязать. Всё время трудилась!
      – Трудилась, как же! – со слезами сказала Таня. – С Дёмушкой до ночи в жохи играла!
      – Мало ли что в жохи, – закричала Алёнка, – а всё равно трудилась! Октябрята должны трудиться! А ты вот и не трудишься ничего. А ещё командир!
      – А уроки октябрята не должны делать, да?
      Совсем поссорились подружки, пока шли в школу.
      Но потом помирились: ведь октябрята должны хорошо с друзьями жить, крепко-накрепко дружить.

      Помириться-то они помирились. Но Таня никак не могла забыть Алёнкиных слов, что Таня командир, а не трудится!
      Таня пришла из школы, поскорей сделала уроки.
      «А теперь буду трудиться, – подумала она. – Чего бы мне поделать?»
      Но только Таня убрала свои тетрадки, бабушка сказала ей:
      – Подмети горницу, Таня, а я пока за водой схожу. Изба у нас не убрана. Мать – на молотилке с утра, дед – на конюшне, а я в риге была, лён сушила.
      Таня взяла веник, намочила его. Подмела пол чисто, аккуратно, как её бабушка учила.
      – Вот и всё. Теперь буду трудиться!
      Но пол-то подмела, а половики на крыльце лежат не вытрясенные. Таня вытрясла их, расстелила на полу.
      – Теперь всё. Теперь и потрудиться можно. Только вот как?
      Тут пришла бабушка с водой. Она поставила тяжёлые вёдра на лавку и сказала: