– Да, приходите.

– Я знаю много слов, Квентин, и мог бы говорить долго… Не раз мне приходилось утешать паству в дни лишений и бед. Но сегодня не нужно этих слов… Скажу лишь, что Лора выполнила свой долг до конца. Она спасла наш мир. Мы будем жить и радоваться. Будут жить и радоваться наши дети в этом прекрасном, счастливом и свободном мире! Теперь Лора принадлежит всем нам, всем людям, и все мы гордимся и любим ее.

– Да, Патрик, да. – Квентин поднимался по ступеням. От слов Патрика что-то всколыхнулось у него в душе, и он не хотел, чтобы жрец сейчас видел его лицо.

– До завтра, Квентин! Мы зайдем за тобой.

– Заходите, я буду ждать. – И он, уже быстро, взбежал по ступеням.

Король не шутил, когда объявил, что намерен провести торжественный парад. Действительно, спустя неделю после битвы, когда похоронили всех павших, на главной площади Магоча выстроилось королевское войско и части ополчения, выжившие в сражении.

Принимал парад сам король Стефан. Он не мог отказать себе в этом удовольствии и в парадных украшенных золотом доспехах самодовольно восседал на белоснежном жеребце.

– Как бы рожа у тебя не треснула, – прошептал Фарт, поедая короля глазами.

Как и было обещано, всем им, Посвященным, выделили почетные места рядом с королем и высшими сановниками. Парада победы в Терране не было уже больше ста лет, со времен Великих королей, так же как и повода похвалиться военными успехами.

– Равняйсь! Смирно! – прозвучали команды. Войска замерли, подровняв строй.

– Шагом марш! – Королевская гвардия запечатала стройным шагом по мостовой. Били барабаны, звонко пели рожки и фанфары. Жрецы в пурпурных расшитых золотыми нитями одеждах гордо несли символы Небесного Огня. Вверх летели дамские чепчики и шляпки. Горожане не скрывали своего восторга и забрасывали колонны войск цветами.

Победа была Великой. Угроза, столько лет мечом нависавшая над Терраной, наконец была ликвидирована. Хорошие вести разносились быстро, и вскоре вся земля вздохнула облегченно. Ужасного Конаха больше не существовало.

Почти все Посвященные: Огюст, Патрик, Квентин, Фарт стояли здесь на площади, рядом с королем. Альдор еще не оправился от ранения и находился в лазарете. Но Квентин, навестивший его накануне, подумал, что он, скорее всего, сознательно уклонился от участия в параде, чувствуя свою вину за многолетнюю службу Конаху. Что ж, пусть это остается на его совести. Каждому воздастся за его добрые и злые дела.

И сейчас все Посвященные, увенчанные лавровыми венками, стояли подле короля и принимали поздравления вместе с ним. Марширующие войска отдавали им честь и кричали громкое «Ура!» Восторженные горожане забрасывали цветами. Все Посвященные получили большие должности: Фарт стал адмиралом и командующим флотом, Патрик – главным Жрецом Небесного Огня, а Огюст – главным казначеем королевства. Альдор отказался от каких-либо должностей, получив наконец почетную отставку, заслуженное вознаграждение и возможность в спокойствии и достатке провести остаток лет.

Вот только с Квентином король испытывал определенные затруднения, не зная какую награду предложить принцу Монтании.

Квентин же в свою очередь и не пытался облегчить муки короля, в разговоре с ним все больше молчал или отвечал односложно: «Да, Ваше Величество… Нет, Ваше Величество…» Да и что мог предложить ему король взамен разрушенного дома и разбитого сердца.

Поэтому, как только закончились торжества, Квентин стал потихоньку собираться в дорогу. В Терране с исчезновением Лоры его больше ничего не держало. Кто знает, может, ему повезет, и он сможет отыскать след Лоры, если сиднем не будет сидеть на одном месте, а отправится искать ее по всему белу свету. Во всяком случае, так хотелось ему думать в эту минуту.

Друзья смутно догадывались о том, что он задумал. Но никто, понимая чувства Квентина, не досаждал ему советами или сочувствием разве что однажды утром, когда во дворе гостиницы Квентин оседлывал лошадь, все они подошли к нему.

– Ты понимаешь, дружище, гоблин ты этакий… – начал было Фарт.

Но Квентин взглянул ему в глаза и положил на его сильное плечо руку.

– Не надо, старина. Что должно быть сделано, то сделано. И я сделал все, что должен был сделать. Не удерживай меня, все равно ничего не получится.

– Куда ты пойдешь?

– Не знаю, дружище Фарт. Поброжу по белу свету… – вздохнул Квентин.

– Может, где и отыщется след Лоры.

– Да, понимаю… – стушевался гигант. – Ну да ладно, как знаешь. Сила тебе в помощь!

Квентин забрасывал на седло каурой лошадки свою нехитрую поклажу.

– Только, если что, понимаешь, гоблин ты этакий, мы завсегда… – Фарт не мог сдержаться и то и дело смахивал непослушную слезу. – Ты только скажи и мы мигом к тебе…

– Дружище, Фарт! – Квентин крепко обнял старого моряка.

– Друзья, я вас никогда не забуду! – Он подошел и обнял каждого: и преподобного Патрика, и крошку Огюста, теперь важно державшегося в новом кафтане с золотым шитьем, и даже враз постаревшего, какого-то поникшего и бледного от перенесенных ранений, Альдора.

– Мы всегда с тобой, Квентин! Да благословит тебя Небесный Огонь! – с мягкой улыбкой произнес преподобный Патрик, понимая истинный смысл этого канонического высказывания.

– Только кликни, Квентин, и я прибегу, даже под землей пролезу, – ткнулся ему куда-то в живот Огюст. – Мы, карлики, шустрые, только кликни…

– он поднял мокрый взгляд больших карих глаз на Квентина. – Еще увидимся, друг!

– Что ж, парень, да хранит тебя Высшая Сила! Удачи тебе! И прости за все, что было черного между нами, – Альдор нашел в себе мужество взглянуть в глаза Квентину.

– Вот возьми этот амулет. – Маг снял с шеи золотую подвеску. – Он охранит тебя от многих напастей, адских тварей и всего зла, что встретишь по дороге.

– Прощай, старик! – Квентин обнял Альдора и только тут заметил, что старый Маг плачет, чуть заметно сотрясаясь всем телом. – Ты тоже прости, если что было не так.

Квентин вскочил в седло. Притихшие Посвященные стояли такие одинокие и потерянные среди шумной суеты постоялого двора и провожали его тоскливыми взглядами.

Последний раз он всмотрелся в лица друзей и, прощаясь, поднял вверх руку, на которой ярко сиял волшебный камень Принца.

– Прощайте, друзья!

Затем пришпорил лошадь и, более не оглядываясь, поскакал к городским воротам. Когда город остался позади, он выехал на ту же дорогу, которой пришел сюда, и направился к северу.

Проезжая мимо холма, на котором был убит Конах, он замедлил шаг, заметив на зеленой поверхности, на том самом месте, где лежал Конах, какое-то небольшое пятно, чуть отличающееся по цвету от окружающей травы.

«Он даже после смерти сумел отравить землю», – подумал Квентин и, чтобы отогнать от себя грустные мысли, подстегнул лошадь и помчался галопом.

Великий Разум Зерга в Аране осиротел, потеряв великое множество своих порождений. Вся столица Священного престола была погружена во мрак, тишину и безмолвие. Властелин был мертв, а его армии уничтожены. Мозг Зерга спал, не находя ни единого отклика на свои запросы. Эта мертвая тишина продолжалась несколько месяцев, пока Великому Разуму Зерга вдруг не послышался во сне смутный и слабый призыв его заброшенного отпрыска.

Он не смел в это поверить, и только спустя несколько дней, удостоверившись, вздохнул облегченно. Где-то за тысячи миль отсюда, в степи, просочился, впившись в землю, и сумел проклюнуться слабенький его отросток, его родная частичка, – настоящий Мозг Зерга.

15.04.99 – 18.08.00 г. Иркутск