— Давай, старик, колдуй! — рявкнул я, делая шаг в сторону и пропуская чернокнижника вперед. — И смотри у меня, без вольностей. Дело сделаешь, и свободен.

Тот мелко закивал, ужом проскользнул к парапету, трясущимися руками раскрыл книгу на нужной странице и принялся выкрикивать невразумительные слова, сопровождая их почти дирижерскими взмахами рук. Его каркающий, злой голос, казалось, неизбежно должен был долететь до стоявшей в поле армии, но воздушные потоки благоразумно уносили слова древнего языка, гаснущие над бескрайним мрачным лесом. Ветер трепал полу его мантии, делая колдуна похожим на гигантскую летучую мышь — должен признать, в этот момент выглядел он даже немного пугающим. Очень уж все соответствовало друг другу — летящие мрачные облака, черный замок, одиноко торчащий на окраине злого, живущего своей темной жизнью леса, колдун в развевающемся черном плаще, изрыгающий заклятия…

Я краем глаза посмотрел на Алию, она чуть заметно кивнула, мол, все в порядке, он делает то, что надо. На душе стало чуть легче.

Портал продолжал стоять, но постепенно его цвет стал немного меняться. Теперь серое полотнище чуть поголубело по краям, и этот цвет, столь непривычный для этого мира, все больше и больше разливался по мареву, обозначавшему дверь в другой, лучший, мир.

Отсюда было не очень хорошо видно, но орки, похоже, запаниковали.

Очередной отряд, двигавшийся к Вратам, замер, было видно, как мечется его командир, но подчиненные упрямо не желали делать шаг в неизвестность. Видимо, чтобы подать пример, тролль… да, кажется, именно тролль, сделал шаг вперед. В тот момент, когда его тело коснулось серо-голубой дымки, сверкнула яркая вспышка… и все. Тело исчезло, и я подумал о том, что скорее всего тролль опал на землю кучкой пепла. Туда ему и дорога. Орда качнулась назад, мне даже показалось, что я услышал повисший в воздухе вскрик…

И вот оно свершилось — Портал наконец целиком заполнило голубое сияние, и вдруг с легким хлопком оно исчезло, а вместе с ним и сами Врата. Место, где они недавно находились, теперь было пусто.

— Надо уходить, — сказал я, вглядываясь в даль. — Похоже, сейчас вся эта ребятня побежит искать лорда, чтобы высказать ему свое возмущение. Я не хотел бы, чтоб они застали меня здесь.

— Да, пора, — кивнула Алия. — Но мне кажется, что оставлять жизнь этому колдуну по меньшей мере опасно. Может быть, все же…

— Я обещал ему, любовь моя, и своего слова не нарушу, пусть идет. Только сперва отдаст мне ту книгу, что держит в руках. Нет, лучше пусть оставит ее лежать там, где она лежит сейчас.

Я повернулся к магу, который, разумеется, все слышал. В его, направленном на Алию, взгляде особой любви не замечалось. Ветер все так же трепал его мантию, глаза, изучавшие нас, горели лютой злобой, которую он тщетно пытался скрыть за угодливой улыбкой.

— Можешь идти, — бросил я ему, втайне надеясь, что он удалится прежде, чем кто-нибудь решит наплевать на мой приказ.

Я не скажу, что мне было бы его жаль. Но я обещал… как говорится, человек должен быть честным и умным. Честным — то есть всегда держать свое слово, умным — никогда по возможности не давать его. Может, по глупости, но я обещал сохранить старику жизнь, и я намеревался сделать это даже в том случае, если потом буду раскаиваться. В конце концов, мне совершенно не хотелось брать на душу грех убийства беззащитного старика. Условно беззащитного, так скажем.

Маг бочком протиснулся между нами и шагнул к двери. Уже находясь в проеме, он обернулся, и, увидев его глаза, я понял, что именно сейчас произойдет.

Все как будто замерло, все движения стали плавными и тягучими, секунда, казалось, длится вечность. Я видел, как медленно поднимаются руки колдуна, я пытался закричать, остановить его, но мои губы двигались столь же медленно — и возглас не успевал сорваться с них. Как в замедленной съемке, я видел, как зарождается в его ладонях огненный шарик, я знал, в кого он полетит. Не в меня, древние латы не по зубам магическому оружию. Не в Аманду, она оборотень и фаербол лишь разъярит ее. И не в графа — он всего лишь простой рыцарь, и магу это наверняка известно. Мне почему-то показалось, что ему вообще многое о нас известно, гораздо больше, чем он хочет показать. И я чувствовал, как мучительно медленно мое тело пытается сделать то единственное движение, которое сможет защитить, закрыть ее, любимую, собой. И в голове билась одна-единственная мысль — не успеть…

Я видел, как подвернулась его нога, и в этот момент понял, что теперь никто и никогда не сможет обидеть мою жену. Никто и никогда. Никому не суждено ударить ее, отравить, пырнуть ножом или, как сейчас, применить против нее боевое заклятие. Огненный шар ушел в небо, а старик, тщетно старающийся удержать равновесие, начал валиться назад, в темную пропасть винтовой лестницы. Он падал неудержимо, скрюченные пальцы отчаянно цеплялись за воздух, не в силах отыскать сколько-нибудь приличную опору. И наконец, рухнул…

Время снова вернулось в привычную колею, наверстывая упущенное. Я слышал, как вопил катящийся по крутым каменным ступеням старик, как его визгливый голос оборвался после глухого удара где-то там, внизу.

— Что… почему… — ошалело вращал головой Рейн.

— Он попытался напасть на Алию, — ответил я, беря с парапета оставленную магом книгу. — Не знаю, почему именно на нее, возможно, она показалась ему достойнейшей из кандидатов. Кстати, так и не спросил у Вейры, как называется эта штука, но она сработала.

— Ты хочешь сказать… — начала маркиза, достав из-под кольчуги светящийся цилиндрик и внимательно его разглядывая.

— Эта штука спасла тебя.

Маг лежал в самом низу лестницы, неестественно выгнув шею. Все его тело было порядком изломано, но не остекленевшие зрачки, в которых отражалось пламя горевшего на стене факела, не оскаленный в попытке произнести последнее убийственное заклинание рот — именно странно, жестоко, несовместимо с жизнью изогнутая шея яснее ясного давала понять — это конец. Я услышал, как кашлянул Рейн, и по коже пробежали мурашки — парню чертовски повезло. Один бог ведает, как эти пришельцы… интересно, как они себя называли, жаль, что теперь этого уже не узнать… как они сумели овладеть этой капризной и никому не подчиняющейся штукой — теорией вероятности? И все же они сделали это — и сейчас этот дар, хоть и отданный не по доброй.воле, спас Алию от верной смерти. Ничто другое в тот момент не могло бы ей помочь, слишком неожиданно было нападение, слишком мало расстояние для того, чтобы вскинуть руки для защиты, чтобы воздвигнуть незримый щит, способный отразить огненный шар.

Мы двинулись дальше — у живых были еще дела в этом мире. Почти бегом спустились вниз, к Вратам, в которые уже всерьез колотили чем-то тяжелым, не столько желая разбить мощные доски, сколько все еще надеясь напомнить о себе, пробудить неведомо почему уснувшую стражу. Алия начала свою песнь сразу, и, хотя мы без труда прошли бы сквозь этот отряд, оставляя за собой лишь трупы, я в душе одобрил ее решение. И не только потому, что устал убивать, просто сейчас это было бы не лучшим решением — к замку уже идут куда более крупные орды, и если мы не хотим окончить свои дни под этим мрачным небом, нам нельзя терять время на ненужную и опасную схватку. В этот раз песнь длилась куда дольше — это вам не осоловевшая от безделья стража, но тот факт, что магической энергии у моей жены было в избытке, в конце концов сыграл свою роль.

По сигналу Алии мы с Рейном убрали засов и открыли ворота.

Теперь спящие тела лежали по обе их стороны, и створки довольно существенно “подвинули” одного из клыкастых уродов, свернувшегося калачиком прямо у порога. Он, разумеется, не проснулся — и я бы не очень удивился, если бы моя милая сейчас без особого усилия вогнала в ступор всю местную рать. Впрочем, испытывать судьбу не хотелось.

— Вперед, и быстрее! — рявкнул я, перепрыгивая с грацией бегемота через храпящее тело. — Они скоро будут здесь, торопитесь…

Да, орки бегают быстро. Но думаю, в этот раз мы могли бы им дать несколько очков вперед. Потом Рейн не один раз высказывал мне, что только привычка прислушиваться к моим словам заставила его тогда первый и, как он надеялся, последний раз в жизни показать врагу спину. Да не просто показать, а уле-петывать так, что лязг брони слился в один непрерывный звон. Я лишь посмеивался — он вырастет и поймет, что означает понятие отступления.

Нам хватило времени… И на то, чтобы добраться все-таки до наших коней, и на прочтение заученного Алией заклинания, открывающего очень слабый, очень недолго живущий, но тем не менее вполне действующий Портал, который выбросил нас обратно, в срединные уделы. Который доставил нас домой…

Тревожный звонок поднял полковника Сергеева среди ночи — привыкший спать вполуха, он вскочил мгновенно, стряхнул с себя остатки сна и уставился на экран монитора корабельной связи.

Молодой лейтенант, лишь год назад окончивший Академию, выглядел растерянным.

— Прошу прощения, сэр, что разбудил вас в такой…

— К делу! — рявкнул Сергеев. В том, что для его внеплановой побудки были достаточные причины, он не сомневался. Иначе лейтенанту придется несладко, в конце концов, он начальник экспедиции и имеет, черт подери, хоть какие-то привилегии. Например, иногда поспать.

Лейтенант взял себя в руки и все еще не вполне контролируемым, но более или менее ровным голосом приступил к докладу.

— Сэр, мы получаем сигнал с планеты…

— Характер сигнала? — перебил его полковник.

— В том-то и дело, сэр. Прием идет почти на всех радиодиапазонах, по остальным линям тишина. Шенк… простите, капитан Хеплтон считает, что имеет место искровой разряд большой мощности. Сигнал идет сериями по один-два разряда.

— Расшифровали?

— Так точно, сэр. Азбука Морзе. Разрешите привести текст?

— Давайте.

Лейтенант взял лист и принялся читать, старательно выговаривая каждое слово. Сергеев слушал, вцепившись пальцами в край стола, напряженно ловя каждое слово. СЕРГЕЕВУ. ИСТОЧНИК ПОЛЯ ЛИКВИДИРОВАН. ВРЕМЯ РАСПАДА ОСТАТОЧНОГО ПОЛЯ

— ДО ПОЛУТОРА ТЫСЯЧ ЛЕТ. ВЕРНУТЬСЯ НЕ СМОГУ.

ПРОЩАЙТЕ. БУРКОВ.

— Сообщение повторяется, — пояснил лейтенант. Сергеев сухо кивнул.

Экран давно уже погас, а он все смотрел на темное стекло…

Я стоял на стене замка. Уже светало, и свежий утренний ветер трепал мои изрядно отросшие волосы. Рука привычно лежала на рукояти меча, но сейчас необходимости в этом не было — вокруг была уже почти мирная страна. Банды орков не появлялись, исчезли и разбойники, потеряв в той схватке большую часть своих. Я уже знал, что наутро после того дня добрые люди нашли владельца одной из придорожных гостиниц болтающимся в петле и долго потом судачили, а с чего бы это… Андор-холл постепенно оживал, и недалек тот день, когда он снова примет нормальный обжитой вид, когда с его врат и стен исчезнут следы штурма. Рейн с головой ушел в подготовку к свадьбе — с его стороны было очень мило предложить мне честь стать свидетелем жениха. Кто будет свидетелем невесты, по-моему, вполне ясно. Особенно учитывая тот факт, что родственников у Аманды здесь нет. И слава богу, кстати.

Отряды Седрика уже двинулись через Кайену… Похоже, герцог решил, что у него вполне хватит сил для победы в этой войне и без тактических приемов типа заманивания противника в бескрайние кайенские степи, где есть достаточно места для развертывания латной конницы. Учитывая, что подкреплений орки не получат, он, пожалуй, прав. Значит, скоро Алия вернется в свой Форш. Нет… мы с ней вернемся. Кажется, теперь в этом мире и у меня есть дом.

Вчера на ночном небосклоне вспыхнула новая звезда. Она мигала несколько часов, и я читал понятные мне одному строки, льющиеся с небес. Точки и тире сыпались градом, и, возможно, кто-то счел это дурным предзнаменованием, а кто-то, наоборот, добрым.

Они приняли мою передачу и теперь уходили. Я знал, что Сергеев не отступится, что он будет искать способы проникнуть сквозь поле, и знал, что найдет. Уж такой он был человек. А пока они уходили, оставляя на орбите следящие спутники, разумеется. А я оставался здесь. И ничуть об этом не жалел.

Где-то там, далеко, у подножия горной гряды, все так же шумел кронами Древний лес и высокие эльфы по-прежнему еле заметными тенями скользили между вековыми деревьями. Мы не пошли туда, нам не о чем было с ними говорить. О нашем успехе они знали и так, а все прочее — лишь ненужные слова. Те, кто превратил людей в живой щит, в послушное и бессловесное стадо, не заслуживали уважения и любви. Признательности — может быть… за знания, за кое-какую заботу. Просто за то, что они, Дивный народ, есть на этом свете. За то, что они

— свидетели далеких, давно минувших эпох.

Я смотрел вдаль и думал о том, что они все же ошиблись. Им не удалось создать целиком послушное их воле, безвольное стадо, которое будет идти туда, куда укажут бесконечно мудрые, вечно юные, бессмертные эльфы. Эта земля все еще рождает героев…

Деревенский мальчишка Жан и герцог Седрик, весельчак Герин и суровый Берн Айдахо, отважный юный Рейн и моя милая Алия, мудрый Байд и те десять, чья кровь разрушила Темный Портал… Они готовы были стать тем живым щитом, что закроет эти земли от всякого врага, который посмеет вступить сюда с мечом. Они стали этим щитом — но сами, а не по указке свыше.

Пока среди людей есть львы, они — не стадо. Стадом ходит лишь глупая, безответная скотина. Они не пойдут покорным гуртом на бойню. Они не будут мирно щипать травку, когда уже разгорается костер, на котором из них сделают шашлык. Они возьмут в свои руки свою собственную судьбу. Пока среди них львы, они — прайд…