Таким образом, первое и основное правило мага — пользоваться своими силами только тогда, когда это действительно необходимо.

— А как определить, что необходимость действительно есть?

— Скажем так, пока я под защитой твоего меча, мой рыцарь, я намереваюсь использовать свою силу как можно реже. А ты… смотри сам. Если дверь можно аккуратно открыть руками, совершенно не обязательно превращать ее в груду щепок магическим силовым ударом. Если ты способен достать кусок колбасы из вьюка, не стоит заставлять ее саму лететь к тебе в рот, — она улыбнулась, — ну разве что для практики.

Алия отвела меня в сторону от костра. Теперь огонь горел от меня шагах в десяти, отбрасывая странные, почти живые тени.

— Огонь слегка гипнотизирует, а тебе надо сосредоточиться. Итак, урок номер два — займемся накоплением энергии. Закрой глаза. Представь себе, что внутри у тебя появился небольшой теплый огонек…

— Внутри — это где?

— Где угодно. В голове, у сердца… хоть в пятке. Лучше — у сердца, по крайней мере так делаю я, а это значит, что мне легче будет объяснять. Так, теперь представь себе, что огонек начинает разгораться, постепенно согревая твое тело. Это легко, тебе надо только представить… Но не прилагай к этому усилий, лучше настройся на то, что огонек разгорается сам собой, как будто ты сидишь у костра и изредка лениво подбрасываешь в него сухие ветки…

— А мне не нужен камень?

Алия задумалась.

— Думаю, нет. Видишь ли, как мне кажется, твой камень в мече настроен на операции именно с ним, мечом. То, что мы будем делать сейчас, нечто иное. Мы попробуем просто выбросы энергии, нецеленаправленные.

— Тогда, может, я воспользуюсь твоим?

Она улыбнулась:

— От чужого камня проку не будет. Он… как бы это сказать… привязывается, привыкает к владельцу.

— Настраивается…

— В смысле?

— Как музыкант настраивает свой инструмент так, чтобы тот соответствовал именно его требованиям. Другой музыкант будет подстраивать под себя.

— Да, у вас в языке много точных высказываний. Именно, камень настраивается на владельца, это происходит быстро, но вот…

— Перенастроить…

— Да, перенастроить его на другого человека практически невозможно.

— А мой меч?

— Нужно время. Камень отвыкает от хозяина лет за десять. Отвыкает настолько, что начнет слушаться нового — за пятнадцать. А чтобы слушаться в полной мере — на это надо… лет сто, наверное.

— Логично. Подозреваю, что мой меч пролежал спрятанным достаточно долго, чтобы он… забыл своего прежнего владельца. В принципе меня это даже радует. Всегда мечтал иметь богатырский меч-кладенец.

— Что значит “кладенец”?

А в самом деле, что это значит? Никогда не задумывался над этимологией этого слова. Рассуждая логически, оно происходит от слова “клад”, значит, это меч, много лет от всех спрятанный. Прям как мой. Меня всерьез заинтересовал вопрос о происхождении некоторых наших сказок — уж очень они смахивают на местную действительность. Кстати, помнится, волшебный меч короля Артура тоже довольно долго покоился в озере, пока он им не завладел… И потом, откуда пошла мода вставлять камушки в эфес холодного оружия?

— Знаешь, ты должен мне рассказать ваши сказки, — заметила она, выслушав мои не слишком стройные объяснения. — Кажется, в них многое может быть интересным… Ну лад— но, мы отвлеклись. Давай к делу.

Я сосредоточился на своих внутренних ощущениях. Конечно, она права, представить можно все, что угодно, в том числе и тепло в груди — тем более что приемы аутотренинга и самогипноза — один из курсов Академии, который мне давался довольно неплохо. Поэтому настроиться на появление возле сердца трепещущего огонька было несложно, а дальше пошло совсем легко — костер постепенно разгорался, наполняя меня теплом, приятным, несмотря на довольно душную ночь. Как будто издалека до меня доносился нежный голос Алии:

— Тебе хорошо… это тепло согревает не тело — душу. Но его слишком много, надо немного остыть… Пусть тепло твоего костра стекает на правую ладонь… сложи руку в горсть, пусть жар будет там…

Да, она права… Действительно, костер разгорелся слишком сильно. Я почувствовал, как тепло постепенно перемещается на правую ладонь — странное ощущение, как будто держишь в руке факел, держишь его прямо за горящую головню, но он не обжигает, только руке становится все теплее и теплее… Постепенно огонь в груди погас — теперь он пылал у меня на ладони, мне казалось, что сквозь закрытые веки я даже вижу его отблески.

— Да, хорошо, именно так… — Мерный успокаивающий голос Алии гипнотизировал и завораживал. — А теперь избавься от этого огня, брось его, он лишний…

“Почему лишний? — мысленно удивился я. — Это же весь огонь, больше ничего не осталось. Но ей же виднее…” Ощущение того, что в руке у меня находится пылающая, хотя и не обжигающая головня, было настолько сильным, что я сам в это поверил, после чего вполне осознанно с силой швырнул “ее” прочь от себя. Одновременно раздался испуганный вскрик девушки.

— Стас! Очнись!!!

Я открыл глаза. На месте нашего костра полыхало пламя, горящие ветки разлетелись на несколько метров вокруг, тлели ближайшие кусты, местами занялась трава. Испуганно заржали лошади… Нет, только Ласточка, Голиаф сохранил олимпийское спокойствие, как и положено боевому коню, но постарался отойти от огня подальше, неодобрительно посмотрев в мою сторону. В следующий миг я метнулся к шлему и уже через несколько секунд плескал болотную водичку на дымящуюся землю. Алия изо всех сил мне помогала, но посуда была, к сожалению, только одна.

Когда минут через десять огонь был потушен, успев нанести довольно существенный урон окружающей растительности, мы стали обсуждать результаты эксперимента. Я подробно рассказал моей колдунье о своих ощущениях, после чего она поделилась тем, что видела.

— Твоя ошибка была в том, что ты не в полной мере слушал мои слова. Я же говорила тебе, что надо переместить в ладонь лишь часть огня, ты же отправил туда все… Ты стоял расслабившись, только правая ладонь слегка напряглась, как будто сдерживая что-то невесомое, но слегка опасное, а потом ты выбросил руку вперед и с нее сорвался фаербол, очень сильный, — он попал прямо в костер, разметав его по всей поляне.

— А почему у меня сейчас нет той слабости, как после того удара мечом?

— В этот раз ты распорядился накопленной энергией — просто отдал ее всю до капли. В тот раз ты был во власти камня— камень усиливал приказ, но, раз накопленной энергии не было, воспользовался силами твоего тела, поэтому ты и выдохся. Ладно, теперь повторим попытку.

Теперь условия изменились. Прежде всего я должен был вообразить себе не жар, а холод, разливающийся по моему телу, и делать это должен был с открытыми глазами. И по возможности, быстро. В остальном процедура была аналогичной — накопить холод в теле, свести часть его в руку и бросить в сторону ближайшего дерева. Алия вежливо попросила не попасть в нее или в коней. Я пообещал, что постараюсь.

Концентрироваться с открытыми глазами оказалось куда сложнее, но тем не менее постепенно холод распространялся по организму, вызывая в отличие от предыдущего эксперимента далеко не самые приятные ощущения. В один прекрасный момент мне стало невмоготу и я, собрав все это в ледяной комок, бросил его в толстый ствол дуба, или по крайней мере сильно напоминавшего дуб дерева, местный, так сказать, эквивалент.

Поскольку глаза были открыты, я видел то, что после этого произошло. С моей руки, в которой изначально ничего не было — это я видел абсолютно точно,

— сорвалось что-то незримое, но уже в нескольких сантиметрах от пальцев сильно искажавшее свет, как марево над костром, и устремилось к грубой древесной коре. С каждым мгновением это “нечто” становилось все более видимым, и в последнюю секунду перед столкновением мне показалось, что я вижу что-то, похожее на сильно вытянутый прозрачный эллипсоид, вроде как если в невесомости с силой выплеснуть воду из чашки. А уже в следующий миг дерево приняло на себя удар.

Казалось, эта прозрачная жидкость мгновенно охватила огромный дуб. Кора покрылась инеем, особенно толстым в точке попадания. Что-то со звонким стуком упало откуда-то сверху.

Пока я, оторопев, смотрел на дело своих рук, Алия молча подошла к упавшему предмету, подняла, несколько мгновений разглядывала его, затем протянула мне.

С легким чувством ужаса я держал в руках небольшую птичку.

То есть когда-то ЭТО было птичкой, а сейчас… сейчас это был совершенно замороженный трупик, замороженный в момент попытки взлета — крылья расправлены, клюв открыт, лапки явно отталкиваются от ветки. Много перьев на крыльях и в хвосте было обломано. Я взял пальцами кончик крыла — он с тихим хрустом обломился и рассыпался в прах.

Алия неодобрительно покачала головой:

— Вам надо научиться контролировать свою силу, Стас. Меня радует хотя бы то, что вы сейчас тренируетесь в лесу, а не в городе. Могу представить, какие разрушения вы могли бы там устроить. Потенциал у вас отличный, я бы даже сказала, более чем отличный. Но надо себя сдерживать. Перефразируя мысль насчет открытия двери, вы, вместо того чтобы разбить ее в щепки, что само по себе лишнее, разнесете в клочья все здание, где она стоит.

Мы занимались еще часа два. Несколько деревьев в округе покрылись подпалинами, вода в болотце дважды замерзала по всей своей глубине и дважды доходила до кипения. В последний раз растрескавшийся, запекшийся ил на обнажившемся дне дал нам понять, что с экспериментами пора завязывать — еще один пожар заливать будет уже нечем. Но цель была достигнута — я более или менее научился контролировать выход энергии, распределяя ее на несколько более слабых выбросов.

К концу урока я понял и еще кое-что — ничто не дается даром.

Конечно, в этот раз не было того жуткого ощущения измотанности, но выдохся я порядком. Оказалось, что я уже просто не могу собрать в себе достаточно силы даже для того, чтобы поджечь соломинку. Слегка не верилось, что в начале занятия я чуть не спалил гостеприимно принявшую нас рощу.

Я узнал, что сегодня мы рассмотрели лишь самое простое действие — бросок энергии. Он бывает трех типов — горячий, то есть фаербол или молния, правда, молнию мы не проходили, Алия сказала, что для начала это слишком сложно. Следующий — нейтральный, действует примерно как удар… в зависимости от силы кулака, кувалды или локомотива. Алия объяснила, что все операции с предметами типа того улетевшего в кусты камня или самозапрыгивающих в рот вареников — это разные формы применения нейтральной силы, но она является самой сложной, поэтому ее мы оставим на потом. Затем холодный выброс — я представил себе, как это здорово, охлаждать шампанское на природе силой мысли… затем вообразил, как вдребезги разлетается бутылка, оставляя медленно тающий кусок льда с заключенными внутри пузырьками, — и не смог удержать хохота.

— Это еще что, — улыбнулась девушка, после того как я раскрыл ей причину неожиданного смеха, — когда я впервые по указанию наставника попыталась зажечь свечу, я превратила ее в пар, расплавила подсвечник и сожгла столик, на котором он стоял…

— Скажи, Алия, это… в смысле любой может пользоваться магией? Мне показалось, что это так просто.

— Любой может взять в руки твой меч, Стас, но ребенок не сможет его поднять, старик — не сможет взмахнуть, я смогу и то и другое, но первый же удар выбьет его у меня из рук. Так же и в магии — правила концентрации одинаковы для всех, но некоторым это дается легко, некоторым — хуже, большинству не дается вообще. Я могу, если выложиться до предела, вырвать этот дуб с корнем, но были и есть маги, тот же Байд, который мог бы, наверное, скосить всю эту рощу. В то же время тысячи людей, несмотря на все старание и полную внутреннюю уверенность, что у них все получается как надо, не смогут даже пошевелить вот этот камешек без того, чтобы не пнуть его ногой. Некоторым легко удается лечебная магия, но у них может не быть никаких способностей к боевой. Бывает и наоборот. Такие, как Байд, рождаются раз в столетие…

Спал я плохо — сказалось нервное перенапряжение во время занятий. Долго ворочался с боку на бок, стараясь уснуть, временами проваливался в омут беспамятства, затем крик какой-нибудь птицы или шорох ветра в кронах деревьев заставлял меня вновь всплывать на поверхность — каждый раз все с большим и большим трудом. В воздухе еще оставался запах дыма, полянку мы угробили основательно, когда еще зарастут следы моих буйных экспериментов. Наконец, уже далеко за полночь, я все же заснул.

Не знаю, что меня разбудило — я открыл глаза и ощутил в воздухе чувство жуткой опасности, кожа мгновенно покрылась мурашками. Как я уже говорил, я привык доверять своим инстинктам, но в этот момент ощущал странную раздвоенность — все мое естество кричало о том, что на меня надвигается нечто ужасное, однако при этом я ощущал и легкое чувство нереальности окружающего, как будто я сплю, вижу дурной сон и знаю, что это именно сон. Я даже ущипнул себя за руку, но ничего, кроме синяка, который непременно завтра появится в этом месте, данное отрезвляющее действие не принесло.

Медленно подобравшись рукой к рукояти меча, я схватил его и вскочил на ноги. И тут же чуть не рухнул обратно от слабости — похоже, я здорово вчера себя измотал, впредь надо быть поосторожнее.

Кое-как удержавшись на ногах, я оглядел поляну в поисках источника опасности. И тут я увидел…

Алия вчера устроилась на ночлег в уютном уголке, образованном вывороченными корнями огромного дуба, на груде сухих прошлогодних листьев. Теперь же ложе было разорено, все вокруг покрывали обрывки одежды и жуткие темные пятна. А над разрушенной постелью склонилась самая отвратительная образина, которую я когда-либо видел. Тварь была немного ниже меня и стояла на задних лапах. Бугристое тело, покрытое жесткой чешуей и какими-то шипами, крючковатые лапы с длинными кривыми когтями…

Монстр повернул в мою сторону свою уродливую голову и раскрыл пасть. Огромные клыки явно свидетельствовали о том, что это не травоядное… к тому же по его груди обильно стекала из пасти слюна пополам… с кровью.

Теперь оно повернулось ко мне полностью, и я увидел ее левую лапу… в ней был зажат… нет, я не мог ошибиться… это был плащ Алии… рассветное небо позволяло в полной мере видеть, что плащ разодран по всей длине и покрыт кровавыми пятнами…

Я выставил меч перед собой и принялся осторожно обходить тварь, занимая более удобную позицию для атаки. Что ж, я потерял свою спутницу, но эта гадина дорого… ох как дорого заплатит за этот завтрак. Меч описывал круги, ладонь левой руки уверенно лежала на магическом камне в рукояти.

Тварь сделала шаг в мою сторону, раззявила пасть и оттуда вырвалось угрожающее рычание. Клыки сверкали в утреннем сумраке.

Я взмахнул мечом, и тварь испуганно отпрыгнула назад.

— Что, не нравится, сука… Я тебе, дрянь, не беззащитная девушка…

Монстр опять что-то прорычал. Атаковать он явно не спешил, однако и убегать не собирался, а, напротив, выставив вперед когти, стал очень медленно кружить вокруг меня, стараясь соблюдать дистанцию. Внезапно я увидел в правой лапе чудовища кулон Алии… В следующее же мгновение монстр выбросил лапы вперед… Помимо моей воли меч взметнулся вверх и описал странную фигуру вроде восьмерки, причем так быстро, что чуть не вырвался у меня из рук. У меня за спиной с треском сломалась средних размеров березка.

— Ах ты, тварь, еще и колдовать здесь будешь, — прошипел я, готовясь к прыжку. — Положи эту игрушку, сука, она принадлежала самой лучшей в мире женщине. Не твоим лапам ее трогать.

Монстр, похоже, очень удивился тому, что его незримый удар прошел мимо… а мимо ли? Может, это меч отбил его, если такое вообще возможно? Тем не менее чудовище отступило. У меня мелькнула мысль, что тварь собирается удрать,

— допустить это было нельзя. Но нет, монстр снова остановился, но теперь когти его правой лапы скребли кулон, а левая была протянута в мою сторону. Мерзкая пасть издавала глухое рычание.

Я рванулся вперед, однако тварь в последний миг отпрянула в сторону с непостижимой для столь уродливого тела грацией, ее когтистая лапа приложилась к моему незащищенному шлемом затылку…

Все поплыло перед моими глазами. Черты монстра вдруг стали неустойчивыми, как плохо настроенная голограмма, сквозь мешанину клыков и когтей мелькнуло испуганное женское лицо, затем оно стало все отчетливей, пока не превратилось в милое, но смертельно бледное личико Алии.

Я тупо огляделся по сторонам — нигде не было следов того, что я лицезрел несколько минут назад: ни пятен крови, ни разодранного плаща маркизы, ни, разумеется, самого чудовища.

Плащ, целый и невредимый, хотя порядком помятый, лежал на земле, а прямо передо мной стояла несколько взлохмаченная девушка, все еще сжимающая в побелевших от напряжения пальцах свой кулон.

Мелькнула мысль, что она в любой момент влепит в меня самый серьезный заряд, на который способна, вроде того обещанного, что может выдрать дуб с корнем.

— Все уже в норме… — хрипло пробормотал я, бессильно опускаясь на землю, и повторил: — Уже все…

Она с опаской подошла ко мне вплотную и медленно приложила ко лбу ледяную ладонь. От этого прикосновения стало чуть легче.

— Что это было? — вырвалось у меня.

— А что ты видел? — Голос ее дрожал от перенесенного стресса.

Я рассказал, стараясь быть по возможности многословным — и мне, и ей требовалось время, чтобы успокоиться. И не-известно, кому больше.

Выслушав мой рассказ и к тому времени несколько придя в себя, она согласно кивнула:

— Не знаю, как это называется на вашем языке…

— Галлюцинация, — буркнул я.

— Галлюцинация… — повторила она, смакуя новое слово. — Все-то есть в вашем языке. У нас это называется “ложное видение”. Но ваше слово звучит лучше.

— Что же это было?

— Это было нападение, — вздохнула она. — Магическое нападение, причем это был очень сильный маг, очень! Я бы и половины такого сделать не смогла б. Это идеальная… галлюцинация, столько деталей и нюансов — уму непостижимо.

— И где же этот “очень сильный маг”? — зло поинтересовался я, из последних сил порываясь встать. — Мне очень хочется с ним потолковать об отдельных “нюансах” и “деталях”, высказать ему свою критическую точку зрения.

Алия махнула рукой.

— О, он не здесь. Такое колдовство требует… кое-каких предметов, но его вполне можно провести с расстояния, оставаясь в полной недосягаемости. Так что можешь не рваться в бой, мой рыцарь, сейчас ты его не достанешь. Что ты там говорил о “лучшей в мире женщине”?

— Когда я все это увидел… обрывки твоей одежды, кровь, твой кулон в когтистых лапах… я почувствовал, что… Но послушай, Алия, зачем я ему сдался, этому твоему колдуну?

Она долго сидела молча, то ли думая над моим вопросом, то ли погрузившись в какие-то иные мысли. Я же молча смотрел на нее, с ужасом понимая, что если бы не вымотал так себя вчерашними упражнениями, то скорее всего напал бы сразу, не раздумывая и отбросив всякие мысли о стратегии и тактике. И первый же удар достиг бы цели.

Похоже, она пришла к тем же выводам.

— Это было нападение на меня, — задумчиво сказала маркиза. — Ты просто подвернулся под руку, тебя использовали как инструмент. Если бы ты так не устал…

— Что же теперь делать, Алия? Интуиция мне подсказывает, что это может повториться.

— Интуиция…

— Ну… предчувствие, предвидение… догадка, если хочешь. И все же?

— Нет! — жестко сказала она. — Это не повторится. Я буду настороже, и ты тоже. Но прежде всего мы займемся твоей тренировкой, я научу тебя защищаться от таких нападений. Отныне и впредь. Она задумчиво посмотрела на почти затухшие угли и тихо добавила:

— Интересно, кому же я так мешаю…

— Похоже, мой лорд, ваш обожаемый Шер… простите, высокочтимый мэтр Шерривер тоже сел в лужу?

— Ваш сарказм здесь совершенно неуместен, Шайк. Шерривер еще не показал всего, на что способен.

— Я тоже.

— У вас был шанс, Шайк. И не один.

— И тем не менее я прошу дать мне еще одну попытку.

— Да хоть десять, Шайк. Или вы достигнете цели, или маркиза вместе со своим спутником свернут вам шею. И в том и в другом случае я останусь в выигрыше.

— У вас тонкий юмор, мой лорд…

— Теперь представьте, что у вас в голове кусок железа… Голая степь постепенно сменялась обжитыми местами. То там, то здесь виднелись вспаханные наделы, на которых появились всходы будущего урожая. Несколько сервов трудились на своих делянках, отрываясь только затем, чтобы поклониться рыцарю, каким в их глазах я, безусловно, являлся, и благородной даме, неспешно проезжающим мимо по дороге.

Прошлая ночь прошла мирно — нападение не повторилось, хотя я его ожидал и давал себе слово, что не стану бросаться с мечом ни на какого монстра. Обещание несколько неосторожное, поскольку в этом сумасшедшем мире монстры вполне могут оказаться настоящими.

— А почему в голове? Раньше вы рекомендовали грудь.

Алия продолжала тренировать меня в искусстве магии.

Учитывая, что она училась достаточно давно, ее редкие похвалы тому, чего я смог достичь за два вечера, наполняли меня бескрайней уверенностью в собственных силах. Впрочем, она умела быстро сбивать спесь.

Но по крайней мере я научился сдерживаться и не выкладывать весь накопленный запас за один раз. Сегодня с самого утра я был поставлен перед необходимостью держать “огонек” силы постоянно зажженным, не давая ему ни разгореться, ни окончательно погаснуть. Моя прекрасная ведьма объяснила, что такое состояние — основа основ. Маг, сколь бы опытным он ни был, будучи захваченным врасплох и без запаса энергии, был обречен на неминуемое поражение, поскольку времени на концентрацию может не оказаться, а выброс без резерва, только за счет силы организма, вел к мгновенному истощению вплоть до обморока, после чего чрезмерно самоуверенного колдуна можно было брать голыми руками.

— А про грудь ты тоже не забывай. — Сервы теперь находились за пределами слышимости, и Алия снова перешла на ты. — Огонь ни в коем случае не должен угаснуть. Пока, возможно, это и не просто, но со временем ты так привыкнешь к этому ощущению, что сможешь поддерживать запас даже во время сна.

Я ей, конечно, верил, однако пока с самого утра пребывал в непрерывном напряжении.

— Сосредоточься… только не вкладывай в это столько усилий, — напомнила она, заметив напряжение на моем лице. — Это должно быть естественным.

Железка в голове. На самом деле представить такое совсем не трудно — когда-то так и было. Помнится, при захвате банды пиратов на Титане взрыв гранаты вмял гермошлем мне прямо в башку.

Конечно, я чертовски рад был, что при этом и шлем не лопнул, и череп мой не треснул, но те три часа, пока ребята меня выносили с их базы к десантному шаттлу, я совершенно явственно ощущал, что в моей голове находится что-то такое, чему там совсем не место.

Почувствовав мою уверенность в себе, Алия продолжила:

— Теперь вспомни, как огонь стекал в твою руку. Пусть теперь так же металл окружит твою голову… сосредоточься… ни единой щели, даже самой крошечной… сосредоточься… он не мешает тебе ни видеть, ни слышать, ни дышать… но окружает тебя сплошным защитным слоем… надежным и прочным… никто не сможет…

Тут я не выдержал и расхохотался.

— В чем дело? — возмутилась маркиза. — Это достаточно серьезные вещи, чтобы к ним относиться с надлежащим вниманием.

Отсмеявшись, я объяснил девушке, что довольно существенную часть жизни как раз и проходил в такой же вот “несокрушимой” железке, надетой мне на голову. Так что мне не только очень просто все это себе представить, но и очень просто при этом совершенно комфортно себя чувствовать. Я был эрсменом недостаточно долго, чтобы отвыкнуть от того ощущения уверенности, которое дает хорошо подогнанный боевой скафандр.

Алия несколько скептически взглянула на меня и усмехнулась.

— Ну-ну… Насколько меня учили, этот вид магии, при всей его простоте, довольно сложен для исполнения, Что ж, бла-ародный… космодесантник, — она выговорила словечко с некоторым усилием, но почти правильно, — продемонстрируйте мне ваше умение.

А запросто. Я тут же уверил себя, что хотя я и еду на лошади, но на мне не допотопная кольчуга и ничего, кроме ушей, не защищающий шлем, а стандартная боевая броня с автономной системой дыхания. Чувства были привычными до боли. Я вполне вошел в роль, и на какой-то момент мне показалось, что подо мной не благородное животное, а кресло в рубке шагающего танка. С лязгом передвигаются могучие шагоходы, гудит земля, встречаясь с металлом, со всех сторон несокрушимая броня…

— Нет проблем! — сообщил я Алии, продолжая оставаться в “броне”. Да если бы мне даже… ну хотя бы простой боевой хак, то плевал бы я на все местные ножи, арбалеты и прочую дребедень. Если уж не иметь его в натуре, то уж представить — проще простого.

Ее рука легла на талисман, что слегка меня обеспокоило. Не настолько, впрочем, чтобы сбиться с ритма. Девушка что-то шептала, так тихо, что разобрать ее слов я не смог бы при всем старании.

— Прости, но я не понимаю. Что ты говоришь?

— О боже… — удивленно выдохнула она. — У тебя действительно получилось! Да как сильно! Я еще ни разу не видела такого мощного блока, даже мне такое не под силу.

— Может, ты все же объяснишь, в чем дело?

— Да, конечно. А ты можешь не снимать эту… защиту? Как долго?

— Могу и вообще не снимать, — пожал я плечами, не совсем пока понимая, что случилось. — Бывали времена, когда мы находились в скафандрах и по неделе.

— Что такое “скафандр”? Объясни подробнее…

— Ну… это такой костюм. Очень прочный, скажем, мечом, стрелой или другим подобным оружием его даже не поцарапаешь. Как ты и заказывала, без единой щелки. Часть его прозрачна, так что все вокруг можно видеть…

— А дышать? — требовательно спросила она. — Как же дышать, если ни единой щелки?

— Это совсем просто. В скафандре есть специальный баллон, в котором немного воздуха. Его вполне хватает на несколько часов, но есть и более новые конструкции, там применена система… в общем, тот же воздух, который я выдыхаю, очищается, и им снова можно дышать. В таком костюме можно пробыть и несколько дней. Да и потом просто замени баллон, и живи себе дальше.

— Ладно, это я поняла… вроде… А слышать? Как ты можешь слышать, если с ног до головы закован в металл?

— Для этого тоже есть… ну, в общем, такая штука, которая слышит все, что делается вокруг, и передает мне прямо в уши.

— А если вокруг… очень шумно? — В ее голосе прозвучало легкое беспокойство. Создавалось ощущение, что этот вопрос ее действительно здорово заинтересовал. Интересно почему?

— Тогда эта штука будет передавать мне звуки потише, чтобы я не оглох. Серьезно, с чего это тебя так взволновало? И зачем это нужно?

— Ты, Стас, конечно, талантлив, и маг из тебя наверняка получится, но вот сообразительности у тебя… Защита — она и есть защита. Кольчуга — защита от меча. Панцирь — защита от арбалетного болта. А мысленный шлем… или, как у тебя, этот самый твой… ска-афандр — это защита от мысленного нападения. Пока ты чувствуешь, что он на тебе, то, что было той ночью, не повторится.

— Но это же так… просто!

— О нет. Это просто для тебя, потому что вы придумали такие удивительные вещи. Но мало кто из начинающих магов способен представить себе, что его окружает нечто, не пропускающее ни воздуха, ни звуков, и при этом можно продолжать нормально слышать и дышать. Поверь, были случаи, когда неопытные ученики умирали во время таких экспериментов. От удушья. По-настоящему умирали, Стас.

— О господи… умереть? От воображаемого шлема?

— А тот фаербол, которым ты чуть не спалил столь редкую в степи рощу, он тоже был воображаемым? — язвительно поинтересовалась она, сразу превратившись из утонченной маркизы в обычную ехидную девчонку. Только сейчас я подумал, как же она молода. Впрочем, маркиза тут же стала серьезной. — Пойми, Стас, магия вполне материальна. Ее можно потрогать, ее можно почувствовать… И об нее можно очень сильно обжечься. Да, Стас, они умирали. И знаешь почему? Потому, что, вообразив вокруг своей головы несокрушимый шлем, они просто не смогли его снять. Понимаешь? Они не знали, как это сделать. И они не знали, что можно было вообразить себе этот твой… баллон и спокойно дышать.

— Не горячись, Алия, я понял. Прости за тупость. Значит, нам… в смысле мне… это дает защиту от ментального удара?

— Знаешь, Стас, — вздохнула она, — если я пообщаюсь с тобой еще пару месяцев, ни один человек не будет понимать моих фраз. Я с каждым днем слышу от тебя все больше неизвестных слов и ловлю себя на том, что сама начинаю их употреблять.

“Если я пообщаюсь с тобой еще пару месяцев, — мелькнула у меня мысль, — то я не отдам тебя ни одному “человеку”, независимо от того, будет он тебя понимать или нет. Хотя скорее всего не отдам и сейчас”.

— Что ж в этом плохого? — вслух сказал я. — В конце концов, мы достигли немалых успехов в самых разных областях, а успехи, само собой, требуют слов, чтобы их описать.

— Так касательно твоего вопроса. Помимо защиты от… ментального удара… звучное слово, ничего не скажешь… Помимо защиты, ты станешь невидим для магов. Они не смогут определить, где ты находишься и что делаешь.

— Лорд, мы потеряли ее.

— Шерривер, вы же утверждали, что сможете контролировать каждый ее шаг. Или вы лгали мне?

— Не совсем так, мой лорд. Маркиза де Танкарвилль действительно неплохой маг, и ее астральная защита достаточна для того, чтобы скрыть ее от моих глаз. Но вот ее спутник…

— Искатель.

— Да, могу отдать должное, Шайк подобрал подходящую кличку… До сих пор мои подручные свободно могли его… видеть. Но несколько часов назад он…

— Что?

— Он исчез, мой лорд. Или умер, или… или он “закрылся”.

— Может, это дело рук маркизы?

— Сомневаюсь, лорд. Она едва может “закрыть” себя, его же только слегка защищала, достаточно от нападения издалека, но не от обнаружения.

— Интересно… Впрочем, это не имеет значения. Я и так знаю, куда они едут. Вызовите Шайка, мэтр.

— Повинуюсь, лорд.

Тренс… Я, разумеется, ожидал, что мы прибудем в город, но, честно признаться, не думал, что это действительно окажется городом. Воображение рисовало что-то вроде замка, окруженного все теми же лачугами, ну, допустим, пусть даже их будет побольше.