Рейн совершенно выдохся, зато груда камней, перекрывающая, единственную ведущую в природную крепость тропу, достигла его роста. По крайней мере проскочить с лёту они не смогут. Основная опасность — не в силе орков, они не такие уж хорошие воины, хотя и отважны до безумия. Скорость и количество — вот то, чем берут они победу. Способные бежать быстрее иной лошади, залезть на вертикальную стену, цепляясь когтями за любой, хоть чуть-чуть выступающий камень, умеющие видеть ночью, почти никогда не отступающие, кроме совсем уж безнадежных случаев, — они были смертельно опасны для людей, которые даже в лучшие времена способны были выставить едва одного бойца против пяти орков. Иногда этого хватало. Чаще — нет, поскольку орки с готовностью клали тысячу, чтобы стереть с лица земли сотню.

Сейчас Аманда надеялась только, на то, что Тхай-Тхел придет в себя. Или Лотар — неизвестно, кто более опасный для врагов боец: умопомрачительно-сильный огр или маг, для которого создание молнии давно стало скучной детской забавой.

Аманда всегда немного завидовала магам — может, потому, что ей самой не было дано ни грана силы. Собственно, среди ее народа это было явлением нормальным — никто из ее родичей не стал не только магом, но и хотя бы плохоньким ярмарочным фокусником.

Каждому свое. Что ж, нет у нее магических сил, зато есть дар предвидения, хоть и не всегда столь ясного, как ей бы того хотелось. И все же временами бывало чертовски жаль, что не под силу ей метнуть во врага ледяной луч или сбить его с ног незримым тараном. Жаль, что в лекарских делах она может полагаться только на травы, тогда как знающий маг способен многие болезни вылечить просто одним небрежным жестом.

Уже встало солнце, а вокруг по-прежнему было тихо. Рейн дремал, надев для верности доспехи — в случае опасности вряд ли у него нашлось бы время затягивать многочисленные ремешки и пряжки.

Зулин по-прежнему бдил — внимательно оглядывал окрестности, выискивая возможную опасность.

Лотар зашевелился, дыхание стало тяжелым — похоже, он приходил в себя. Аманда склонилась над ним, обеспокоенная начавшимся у мага жаром — две недели под воздействием одуряющего зелья не проходят бесследно. Даже у гороподобного Тхай-Тхела завтра будет чертовски болеть голова… обе.

На крошечном костре кипело варево — Аманде удалось найти кое-какие травы, которые помогут голове многострадального мага окончательно проясниться. Правда, на вкус отвар был сущей отравой — но в таких случаях целебное воздействие куда важнее. Графиня сняла котелок с огня — напитку надо чуть остыть.

— О-о-о… — простонал Лотар и медленно открыл глаза. Он уставился на Аманду, медленно соображая, кто бы это мог быть.

Ежесекундно его исхудалое, осунувшееся лицо с отечными мешками под глазами искажала гримаса боли — голова у мага трещала немилосердно.

Наконец взгляд мага прояснился настолько, что он смог узнать склонившуюся над ним женщину.

— Аманда… — прохрипел он, струйка слюны потекла из уголка рта. — А-а.. Я чувствовал, что без тебя… здесь не обойдется… ты все это… подстроила…

— Опомнись, Лотар, — сочувственно усмехнулась Аманда. — Мы только что спасли тебя из плена орков.

— Мы? — Губы мага растянулись в кривую усмешку, которая тут же сменилась болезненной гримасой. — Мы… и кто же составил тебе компанию? Я… надеялся, что твоих… родственников в наших краях нет…

— Мы — это я, Зулин и, разумеется, Рейн, — суше, чем собиралась, ответила графиня.

Она перелила содержимое котелка в чашку и протянула Ло-тару.

Тот, с трудом приподняв руку, слабо ударил по кисти Аманды — отвар вылился на сухую, потрескавшуюся землю. Затем приложил руки к голове и что-то невнятно забормотал, кривясь и поминутно облизывая пересохшие губы. Наконец он облегченно вздохнул и расслабился.

— Ты становишься невыносимым, — заметила Аманда. — Я все утро убила на составление лекарства.

— Лекарства, как же… — язвительно отрезал Лотар. — Я даже воды не рискну принять из твоих рук.

— И давно ты догадался? Впрочем, это несущественно… Я дала слово твоему отцу, что постараюсь защитить вас от любых опасностей — что и делаю по мере возможности. А в кружке был обычный отвар, от головной боли. Можешь проверить, Модестус наверняка тебя такой мелочи научил.

Лотар взглянул на графиню уже ясным взглядом, затем пожал плечами и, выплеснув из кружки на ладонь несколько оставшихся в ней капель, накрыл жидкость другой рукой и на несколько секунд закрыл глаза. Когда он снова взглянул на мачеху, в выражении его лица сквозило легкое удивление, пополам с замешательством.

— Действительно… но как ты здесь оказалась? Хорошо, я готов признать, что отравить меня ты не собиралась. Пока. Но твое присутствие… я прошу, нет, я требую объяснений.

Пожав плечами, Аманда вкратце пересказала Лотару события последних дней. Кое о чем она не упомянула, о встречах с охотниками, наоборот, рассказала в деталях — уж кому-кому, а Лотару жизненно необходимо знать, с чем ему придется столкнуться.

Услышав о разрушении Йена, он помрачнел. Затем принялся лихорадочно озираться по сторонам — в ответ на эти его метания Аманда протянула магу его драгоценность — древний фолиант и найденный в том же мешке магический кристалл. Сжав книгу и прижав ее к груди, маг немного успокоился.

— Прости, — мрачно сказал он, когда ее рассказ завершился. — Я не хотел тебя обидеть. Я дрался с орками, помню, как испепелил нескольких, затем удар… открываю глаза и вижу здесь тебя. Знаешь, тут уж все что угодно можно себе представить.

— Я никогда не давала тебе повода так обо мне думать, — заметила Аманда с ноткой обиды в голосе. — Или я была тебе плохой матерью?

— Ну… — Лотару смертельно не хотелось признавать свою неправоту, но врожденная честность все же взяла верх. — Ну, прости меня, я в тебе ошибался. Похоже, впрочем, что сейчас ты больше нашего нуждаешься в помощи. Рейн хоть знает?

— Нет, — вздохнула Аманда, отводя взгляд. — У меня… не хватило духу.

— У ТЕБЯ не хватило духу? — изумился Лотар. — О боже, что за времена настали?! Ты, убийца с рождения, утверждаешь, что не осмелилась…

— Утверждаю! — резко бросила Аманда, и лицо ее побледнело от сдерживаемой ярости. — Я не убийца, Лотар. Я воин, и тебе бы надо почувствовать разницу. Я люблю Рейна, и он любит меня. Он узнает все… в свое время. И если не будет другого выхода.

— Ладно, ладно… мир, — усмехнулся Лотар. — Я не стану просвещать братца… хотя, откровенно говоря, язык так и чешется. Кстати, как считаешь, не пора будить Рейна?

— Я не сплю, — раздался сзади голос графа.

Аманда похолодела. Как давно он не спит, что успел услышать?

Мысленно она лихорадочно искала объяснения всем сказанным словам и надеялась, что Рейн не задаст опасного вопроса прежде, чем она успеет продумать все возможные ответы.

А Рейн их разговора не слышал. Его разбудила последняя фраза Аманды, сказанная, пожалуй, чуть резче, чем следовало бы, — но и ее он толком не разобрал. Увидев же, что брат пришел в себя, граф поспешил к нему, поэтому более или менее четко расслышал лишь заключительные слова Лотара.

— И в чем же это ты не станешь меня просвещать? — поинтересовался он, усаживаясь рядом с братом. Мышцы ныли от таскания валунов, но на лице его ничего не дрогнуло.

— Мы говорили с Амандой о некоторых аспектах магии. — Лотар тепло улыбнулся, хотя Рейн, знавший брата с детства, мог голову отдать на отсечение, что тот лжет. Несколько мгновений он боролся с искушением сообщить брату о своей догадке и все же победил в этой молчаливой схватке с самим собой, решив этого не делать.

Несколько минут они обменивались новостями — по сути, происходил пересказ того же, что Лотар уже слышал от Аманды, но теперь изложение велось с другой точки зрения, и Рейн не раз во время своего рассказа замечал откровенно ироничную ухмылку брата.

Постепенно ему это порядком надоело.

— Ладно, думаю, все наши дальнейшие приключения пройдут прямо у нас на глазах, — заявил он. — Мне кажется, пора затронуть другую тему. Итак, что мы теперь будем делать?

Лотар молчал. Молчал и Рейн, задавший вопрос, который сейчас не мог не волновать каждого. Только меланхоличный Зулин, так и не собравшийся принять участие в обсуждении, все так же внимательно оглядывал подступы к их лагерю, выискивая малейшие признаки присутствия орков. Да еще раскатисто храпевший Тхай-Тхел, которому, по мнению Аманды, спать оставалось еще часа четыре.

— Может быть, — осторожно заметила Аманда, — теперь ты расскажешь о том, как тебя сюда занесло?

Месяцы летели незаметно. Лотар, теперь ничем и никем не ограниченный, уделял все свое внимание Книге. Теперь, говоря сам с собой, он ее называл именно так, Книга, с большой буквы. Каждый раз, трепетно открывая ту или иную страницу, он снова и снова поражался мудрости древних магов, мудрости, которая не дожила до наших дней, сохранившись лишь в редких и потому необыкновенно ценных манускриптах. Эта Книга была, пожалуй, самым ценным из сохранившихся памятников древнего знания. Здесь содержались бесценные сведения о магии слова — то, что надменные эльфы упорно не желали открывать людям. Самая сильная из всех, магия крови, была всего лишь одним из разделов всемогущей магии слова, для которой не было ни преград, ни границ.

Вылечить и убить, построить и разрушить — многое, очень многое было подвластно этой магии. Снова и снова Лотар погружался в океан открывшихся ему истин, ехидно посмеиваясь над детскими страхами Модестуса — сжечь… да уж, сжечь такую вещь было не просто немыслимо — скорее это было преступлением по отношению ко всему народу мира.

И все же временами Лотара, который в последнее время стал несколько раздражительным, охватывала злоба — безымянный магистр, написавший эту чудесную Книгу, был не в меру велеречив, часто простые вещи описывал долго и нудно, а серьезным проблемам уделял лишь краткие, ничего не объясняющие фразы. Бывало, иносказательность и поверхностность изложения доводила мага до бешенства, и тогда мало кто из слуг рисковал попадаться ему на глаза.

Иногда он, напротив, впадал в отчаяние — казалось, что ему никогда не удастся понять хотя бы малую толику того, что изложено в старом фолианте. А порой, преисполнялся гордости и самодовольства — обычно это случалось тогда, когда Лотару удавался какой-либо из опытов. Но после того как однажды его эксперимент привел к гибели пятерых слуг, он перестал ставить опыты в замке, каждый раз выезжая для этих целей в горы.

Управляющий замка Йен не находил себе места — что бы он ни делал, это никогда не удостаивалось похвалы хозяина, свалившегося ему как снег на голову. Ни отменная еда, ни охота, ни женщины не прельщали юного господина — только пыльные книги, которые день за днем он штудировал в своих покоях. А теперь, видите ли, милорд повадился ездить один в горы, да и без оружия… Управляющий, в общем, понимал, что волшебнику оружие — лишний груз, но он, хоть убей, не видел в молодом человеке, хотя и выглядевшем много старше своих лет, опытного боевого мага.

Первый раз он проявил инициативу и отправил вслед за милордом троих мечников — якобы для охраны. Он в общем-то и намеревался обеспечить безопасность лорда, хотя тот и запретил эскорту сопровождать его, заявив, что намерен побыть один. За время пребывания у кормила в этом замке управляющий привык выслушивать мнение лишь одного человека — себя самого. И эта привычка однажды сослужила ему плохую службу — Лотар заметил следящих за ним издали воинов и, отчитав упрямца, строго запретил ему впредь посылать за ним, Лотаром, солдат.

Разумеется, тот не послушался, и уже в следующую прогулку Лотара незримо сопровождали четверо. В этот раз прогулка закончилась трагически. Для эскорта.

Это была сильная боевая магия — и сегодня он собирался впервые ее опробовать. Вытянув вперед руки и вперив взгляд в отвесную скалу, Лотар произнес заклинание. Увы, ничего не произошло. Он пожал плечами и повторил фразу, отдавая мысленный приказ. И снова впустую.

Тогда он склонился над Книгой, лихорадочно выискивая ошибку.

Наконец он понял — еле видимая точка, которую он раньше считал не более чем простым дефектом, обрела вдруг новый смысл — а значит, и вся фраза, которую надлежало произнести.

Никому был не ведом язык, слова которого были использованы в заклинании, — лишь заучив их, можно было применить магию слова.

Неведомый мудрец обстоятельно описал, как именно нужно произносить то или иное слово. Либо он сам не догадывался об истинном значении лающих, даже злых фраз, либо не счел нужным упоминать о такой мелочи. Так или иначе, Лотару приходилось слепо заучивать заклинания, понимая не то, что в них содержится, а лишь то, что является результатом их применения. Теперь, найдя причину своей неудачи, он снова торжественно и размеренно произнес длинный рад малопонятных слов.

Это заклинание в седой древности применялось при осаде крепостей. Придумано оно было явно эльфами — лишь у гномов, их вечных противников, были каменные твердыни, вполне достойные того, чтобы применять против них магию. Это было странное колдовство — оно действовало на природный камень и быстро отучило гномьих мастеров слагать свои цитадели из огромных каменных блоков, а то и просто высекать крепости прямо в скалах, лишь чуть облагораживая природные укрепления. На стены, сложенные из небольших камней, скрепленных обычным известковым раствором, такая магия действовала заметно хуже, а на рукотворные камни, сделанные из обожженной глины, из которых строили крепости там, где каменоломен не было, она вообще не действовала.

Сейчас же заклинание было направлено прямо в монолитную скалу — и гранит взорвался изнутри, разбрызгивая в разные стороны каменное крошево. Огромные пластины камня рушились вниз — и сквозь грохот осыпающихся скал уха Лотара коснулся тонкий, внезапно оборвавшийся вопль.

Они все были там, все четверо. Кому-то показалось хорошей идеей устроить наблюдательный пункт под прикрытием скалы — отсюда было так удобно наблюдать за слегка свихнувшимся на почве магии господином. Ни один не уцелел — страшно изуродованные, расплющенные и изломанные, теперь они были надежно погребены под огромными глыбами. Увы — даже высшая магия не способна вдохнуть жизнь в мертвое тело — Лотар знал, что вдовы, которые заголосят сегодня в домах, оставшихся без кормильцев, будут во всем обвинять его и только его.

Вернувшись в замок, Лотар приказал повесить управляющего и долго в задумчивости смотрел на мерно покачивающуюся фигуру. Да, он наказал виновного. Но не был ли он и сам ответствен за происшедшее? Может, в чем-то и прав был Модестус, столь рьяно выступавший против того, чтобы люди овладели древними тайнами.

А спустя неделю он не выдержал и вновь открыл древний фолиант, скользя взглядом по витиеватым строчкам, написанным неизвестной, но, несомненно, принадлежавшей великому мудрецу рукой. И снова в воображении проносились картины неизмеримого могущества, которое может дать простому смертному владение тайнами давно ушедших мастеров…

— И что было в этот раз? — мрачно спросила Аманда, сильно подозревая, что ответ ей известен заранее.

Книга утверждала, что мир един и мал, хотя и кажется непосвященному большим и разнообразным. Мал не для того, кто намеревается странствовать пешком или даже, взгромоздившись на спину несчастной лошади, которая лишь немногим быстрее и выносливее человека. И не для того, кто поднимет парус на утлой лодчонке, которую легко опрокинет первый же водяной вал. И даже не для того, кто владеет кораблем, не страшащимся никакого шторма.

Маги — истинные хозяева мира. Именно им дано прокладывать пути, неведомые простым смертным. Мелко исписанные страницы вещали о Вратах, открывающихся по повелению магистра и ведущих туда, куда магистр желает. Один шаг — и позади остаются тысячи лиг, второй — и над головой зажигается иное солнце…

— Как это солнце может быть иным? — непонимающе уставился Рейн на брата.

Тот лишь пожал плечами, ясно давая понять, что не все знания об этом мире исчерпываются геральдикой и азами географии. Правда, после минутной паузы счел все же нужным сказать пару слов на эту тему…

О том, что мир кругл, как яблоко, знали все, кого это более или менее интересовало. Но безымянный мастер, одну за другой выводя витиеватые строки, говорил и вовсе вещи неслыханные. Будто бы яркие точки на ночном небе — не что иное, как столь же яркие солнца, лишь только очень далеко находящиеся. Ведь за несколько лиг человек кажется букашкой, а сколько тех лиг до чужих светил — кто их считал? И у тех светил есть и свои миры, где живут другие, может, похожие, а может, и не похожие на людей существа.

Но мир мал, и можно соединить Вратами не только башню скучающего от безделья мага и тронный зал герцога Дарландского — столь же легко увидеть своими глазами далекие миры, самому ступить на чужую землю.

Увы, сам магистр не слишком далеко продвинулся в изучении сложных заклинаний, способных открывать волшебную дверь, и все же кое-что у него получилось. Он утверждал, что эльфам дано неизмеримо больше, чем они соизволили открыть людям, и он — путем проб и ошибок — открыл для себя крохи того древнего знания, которое эльфы берегли пуще всего — знания об открытии Врат. В книге были описаны правила создания Портала, который — если верить автору — легко доставлял его в любое место срединных уделов — в те времена, нынче давно забытые, страны назывались по-иному и на тронах сидели короли, чьи имена безвозвратно ушли в тень.

— Неужели даже слово “Портал” ничего не сказало тебе? — сурово спросила Аманда. В ответ Лотар опустил голову и глухо продолжал свой рассказ.

В этот раз он уехал довольно далеко, хотя и не думал, что кто-либо посмеет за ним увязаться. Копыта приученного к горным тропам коня уверенно цокали по камням, пока Лотар наконец не выбрал укромное местечко. Это было узкое длинное ущелье, со всех сторон огороженное нависавшими над тропой скалами, — место незаметное и очень подходящее. Он спешился и раскрыл книгу на нужной странице.

Века не остались равнодушными к пергаменту — немало потрудились они, капля за каплей стирая краску с рыжих страниц, местами оставляя лишь тени искусно выведенных строк. О, Лотар был, безусловно, талантлив — ему не раз удавалось по наитию находить верное решение в тех случаях, когда прочтение очередного слова становилось невозможным. И здесь, сейчас, он уже держал в руке лист пергамента, написанный собственной рукой, — странная вязь непривычно звучащих слов, открывающих пути в прекрасное далёко.

Медленно лились слова, которых уже давно не слышала эта земля; одно за другим, маленькими кирпичиками, ложились они в сложное здание заклятия, все ближе и ближе к его завершению.

Сгущается туман, становясь все более осязаемым — вот уже это не просто серое облако, а чуть колышущееся серое полотно, плотное и осязаемое на вид. И вот произнесено последнее слово — редеет призрачная дымка, и сквозь нее едва-едва, но все же доста— точно явственно проглядывает травянистый холм у опушки неведомых исполинских деревьев. Лотар замешкался, но лишь на мгновение, а затем сделал шаг сквозь дрожащую туманную завесу, крепко прижимая к груди тяжелый фолиант. Сердце бешено колотилось — эта магия отнимала невообразимо много сил.

Последний шаг — и он уже стоит на верхушке небольшого кургана, поросшего жесткой, черно-зеленой травой. Мрачные тучи стремительно несутся по небу, пыльный воздух сечет песчинками лицо — а в сотне метров стоят грязные, закопченные шатры, и толпящиеся вокруг фигуры поворачивают к Лотару свои клыкастые, так знакомые по виденным в детстве рисункам Аманды лица.

— Я тут же бросился назад…

— Ты не мог закрыть этот Портал, уничтожить, разрушить? Лотар виновато развел руками:

— Это… это было, наверное, на следующей странице.

А там много стерто… я ее еще не читал.

— Мальчишка! — Аманда сжала кулаки. — О боже… ты хоть понимаешь, что ты наделал? Сейчас по всей округе рыщут отряды орков, сжигают деревни, убивают людей десятками, если не сотнями. Йен взят штурмом, все жители замка вырезаны, включая детей, — ты это понимаешь? Сколько смертей на совести Рейна — одна, две? А на твоей? Тысяча? И сколько еще будет…

Она замолчала, но глаза ее метали молнии. Лотар, всегда на всех поглядывавший свысока, независимо от роста собеседника, сейчас сидел весь сжавшись, униженный и павший духом. После долгой паузы Аманда сухо произнесла, не глядя в сторону пасынка:

— Я слышала про Порталы. Да, их без особых трудов могут сделать опытные маги, но эти двери закрываются быстро, очень быстро. Четыре, пять часов, самое большее — полдня, и Врата начинают становиться все меньше и меньше, пока не исчезают совсем. Но когда-то… ты сам знаешь, Лотар, когда… так вот, кто-то из великих магов тех земель, что ты увидел краем глаза, сумел создать устойчивый проход. Да, Рейн, вижу, ты понял — то был Темный Портал. И по земле срединных уделов потекли реки крови. Не знаю, были ли в недобрый день созданные Лотаром Врата сродни тому Порталу, но они уже прожили достаточно долго, чтобы впустить в эти края целую армию. Возможно, они все еще целы, и сквозь них по-прежнему льется поток орков. Может быть, они благополучно закрылись сами, и больше эти твари не получат подкреплений. Я не знаю, что будет дальше, но…

— Но наш долг найти и уничтожить их, — закончил Рейн. Он еще никогда не видел брата таким пристыженным. Что и говорить, Лотар, всегда кичившийся своими недюжинными способностями, оказался на поверку совершеннейшим ребенком, игравшим с зажигательной палочкой и нечаянно спалившим целое село. Вместе с жителями.

— Да, — жестко сказала Аманда. — Найти и уничтожить. А после… если мы это сделаем, то эта книга должна быть сожжена. Знание это людям не под силу. Владеют им эльфы — добро, пусть. Людям эта магия не нужна.

Лотар поднял голову — в глазах его сквозила горечь.

— И ты туда же, благородная графиня Аманда, — тихо произнес он, и в голосе его прозвучала глухая тоска. — Сжечь… В огонь все, что непонятно. В огонь все, что может оказаться опасным. Затупим мечи, чтобы не порезаться. Потушим огонь, чтобы не обжечься. Нет, сначала сожжем книги, а потом уж его потушим. Да, знание можно уничтожить — это всегда легче, чем понять. Как просто швырнуть древний свиток в огонь, и как сложно вернуть то, что улетело с пеплом. Сколько книг сожгли наши предки? Сколько болезней можно было излечить, если бы я хоть одним глазом увидел легендарный трактат Зара, Синего Мага? Тот самый трактат, где содержались приемы лечения змеиных укусов, огнёвки, Черной смерти? О да, его название не понравилось кому-то из лордов, ты помнишь это название, Аманда: “О ядах слабых и сильных, а также о болезнях смертельных и ужасных” — благородный властитель решил, что старый кудесник намерен его отравить или извести в могилу другим, не менее неприятным способом. И старый Зар был повешен, а его книга сожжена.

Он тяжело встал и подошел к скале, на которой уютно расположился Зулин. Повинуясь просьбе мага, тот оставил на время свой пост и спустился вниз. Несколько минут Лотар разглядывал почти зажившую, но совершенно безжизненную руку старого товарища, затем, закрыв глаза и прижав одну руку к висевшему на груди кристаллу, а вторую — к бледно-зеленому шраму, резко произнес несколько слов. Вокруг руки на мгновение вспыхнуло алое свечение.

Зулин непонимающе уставился на свою руку, затем медленно согнул пальцы — они снова его слушались, ничуть не хуже, чем раньше. Он попытался проскрипеть какие-то слова благодарности, но Лотар уже не слушал его — он снова подошел к брату и сел на прежнее место.

— Это лишь малая толика того, что мне удалось узнать. Это да твой, Рейн, перстень… и кое-что еще. Не бывает “злого” ножа, он становится таким лишь в злой руке. Я знаю, я виноват. Ребенка, утопившего в колодце кувшин, в наказание не кидают туда вниз головой, и все же… если Аманда будет настаивать, я подчинюсь. Прошу лишь об одном — постарайтесь понять мои слова…

Он снова поднялся и направился к храпящему Тхай-Тхелу. Огр, широко раскинув ноги, храпел так, что вблизи от него слегка закладывало уши. Маг положил руку на лоб Тхаю, произнес несколько странно звучащих слов, затем повторил эту процедуру с Тхелом.

Сделав несколько шагов назад и вытянув руку по направлению к огру, он бросил еще одну короткую фразу, прозвучавшую, как приказ.

Глаза огра поочередно открылись. Некоторое время Тхай искоса смотрел на стоявшего перед ним человека, затем, сочтя его неопасным, с кряхтеньем сел. Тхел тут же начал оглядываться по сторонам и, заметив Рейна с Амандой, расплылся в широкой, довольной ухмылке.

— Привет! Уже утро, да? Я что, заснул? Славный эль… — Тут он увидел стоявший рядом бочонок. — О, тут еще осталось! Глотка сухая, как песком набитая… Здорово! Он ухватил своими лапищами бочонок и поднес было его к пасти, но тут вдруг этот “стаканчик” рассыпался у него прямо в руках и пенная жидкость с шипением запузырилась на земле. Огр непонимающе уставился на пустые ладони, затем, проявив завидную сообразительность, на Лотара.

— Ты чего это? — Тонкий голос Тхела мало гармонировал с его возмущенным и угрожающим тоном. — Ты чего это удумал, а, мужик? Мы тебя что, трогали? Мы тебя что, обижали? Да мы тебя сейчас в бараний рог согнем, ты у нас собственный зад лизнуть сможешь… Тхай, перестань, этот урод меня обидел. Перестань, я тебе говорю! Ну пожалуйста, ну дай я ему врежу, ну хоть разик!

Рейн и Аманда с усмешкой наблюдали за странными потугами огра сдвинуться с места — Тхел злился, руки и ноги конвульсивно дергались, но ни один из братьев не мог победить — туша в целом оставалась неподвижной. Наконец, насладившись зрелищем, Аманда сочла нужным вмешаться:

— Остынь, Тхел. Пара глотков этой дряни, и ты снова вырубился бы. Это сонное зелье, а твоя бездонная глотка сейчас нуждается в чем-нибудь попроще. Например, в хорошем ведре чистой холодной воды. А перед тобой стоит сэр Лотар Андорский, маг и брат графа Рейна. Успокоился? Тхай, можешь отпустить его, благодарю тебя за помощь.

— Не за что, графиня, — пробасил Тхай, расслабляясь. — Я сразу понял, что это снотворное, а Тхел не допер, недаром он у нас младшенький. Я рад познакомиться с великим магом, сэр Лотар. Рад, что вы целы и невредимы. Так что, куда мы теперь?

— Теперь, друг мой, нам предстоят новые дела. И я боюсь, что они будут очень опасны, — вздохнул Рейн. — Мы достигли цели нашего путешествия, и без тебя мы не справились бы, благодарю. Сейчас же у нас впереди, возможно, самый жестокий из всех боев. Я могу отпустить тебя с миром. По одной лошади для нас, остальные — твои. Ступай, это не твоя драка.

Головы огра переглянулись. Затем снова заговорил Тхай — видимо, братья пришли к обоюдному согласию, не говоря ни слова.

— Почему ты нас гонишь, хозяин? Мы так понимаем, что тебе в этой твоей драке моя дубина не помешает, так? А драться с кем будешь, с орками небось? Сла-а-авно, мы этих уродов бить любим! Мы с вами, хозяин!

— Что ж, прекрасно! — Рейн был, безусловно, рад решению огра, дубина которого и в самом деле была очень даже кстати.

Если Портал до сих пор не закрылся, то там придется драться, и не так, как здесь — с двумя десятками тварей, а по-настоящему, с армией — и без всякой надежды на победу, с верой лишь в то, что Лотар успеет запечатать это свое проклятое творение.

Они двинулись в путь спустя несколько минут — благодаря Лотару, большая часть ран и ссадин бойцов затянулась, а остальные по крайней мере перестали болеть. Живописная процессия через проход, который Рейн заваливал камнями чуть не три часа, а Тхай-Тхел очистил за несколько минут, вышла из природного форта. Снова впереди ехал Зулин, внимательно рассматривая каждый встречный камень, который смог бы послужить врагу укрытием, за ним Рейн с Амандой, Лотар, который старался держаться позади, и в арьергарде, с жизнерадостным видом топал огр, неся на одном плече дубину, на другом — остатки конины и ведя в поводу свободных лошадей.

Лотар помнил эти места — они были не так уж и далеко от Йена, и он здесь пару раз бывал. Поэтому ему не составило труда найти нужную дорогу — теперь путники двигались со всей возможной скоростью, не забывая, впрочем, и об осторожности — орды орков никуда не делись, и напороться на них сейчас было бы верхом невезения.

Погода начала портиться — безоблачное на протяжении последней недели небо стало постепенно затягиваться мрачными тучами. Заметно похолодало, и настроение у всех упало, кроме, разумеется, Тхай-Тхела, который просто не мог пребывать в плохом настроении, когда у него было, что пожевать. Груз его к этому времени заметно полегчал, а ведомые им лошади, казалось, принялись поглядывать на огра с некоторой опаской.

И вновь тропа вывела их из леса на каменистую возвышенность.

Еще несколько часов они петляли между скалами, пока наконец Лотар не попросил своих спутников остановиться.

— Мы на месте, — заявил он. — Расщелина там, недалеко. Но, мне кажется, лучше все-таки пойти на разведку. Надо знать, что нас там ждет.

— Я схожу, — встрепенулась Аманда. Рейн хотел было возразить, но неожиданно для него Лотар встрял первым.

— Да, я именно вас, графиня, и хотел об этом попросить. Никто не сможет эту работу сделать лучше.

Аманда подошла к Рейну и, прикоснувшись губами к его щеке, еле слышно прошептала:

— Не волнуйся за меня, любовь моя. Я скоро вернусь…

Действительно, она вернулась быстро — и мрачная, как никогда. Сверкнув глазами в сторону Лотара, Аманда рассказала о том, что видела.

— Их много, наверное, несколько тысяч — лагерь расположен в ущелье, но и сверху хватает патрулей. В основном орки и, разумеется, тролли, но там, в лагере, я видела пару огров. Портал действует, при мне через него прошел отряд, бойцов в шестьдесят. Я думаю, они собирают армию для серьезного нападения — перед ним мелкие набеги отдельных орд покажутся детскими шалостями.

— Мне нужно видеть Портал и немного времени, — глухо пробормотал Лотар, не поднимая взгляда. — Тогда я смогу попытаться закрыть его.

— Лишь попытаться? — Аманда не могла удержаться, чтобы не подлить в свой вопрос изрядную порцию яда.