Наконец, распрямившись, все трое переглянулись.

— Здесь проходили тролли и орки. И недавно.

— Да… — кивнула Аманда, теребя висящий на поясе кинжал. — По крайней мере трое троллей. И это не те, с кем мы столкнулись возле Йена.

— Ты уверена?

— Да. Те ушли в другом направлении, а эти следы совсем свежие. Вчера вечером, а то и сегодня утром.

Рейн медленно извлек из ножен меч, руки Зулина легли на перевязь с топорами. Аманда слегка сжала пальцами руку возлюбленного.

— Нужно проверить дорогу.

— Я схожу, — встрепенулся Зулин, но графиня покачала головой,

— Нет, ты ранен. Рейн, пойти должна я. Поверь, я умею быть совершенно бесшумной.

Граф, представив себя, закованного в сталь, со звоном и скрежетом дробящего камни железными сапогами, или Тхай-Тхела, который вообще имел привычку не замечать препятствий, а уж о бесшумности передвижения и вовсе никогда не думавшего, усмехнулся.

— Хорошо, любовь моя… но прошу, будь осторожней. Я не для того вернулся с того света, чтобы потерять тебя.

Она коснулась губами его щеки.

— Я буду сама осторожность, любовь моя.

Аманда скрылась за поворотом. Граф проводил ее взглядом, мысленно восхищаясь плавными, кошачьими движениями девушки. И в самом деле казалось, что она не идет, а летит над землей — ни один камушек не выкатился из-под ее ног. Теперь оставалось только ждать. Он поймал себя на мысли, что за нее он сейчас почему-то не волнуется — уверен, что ничего плохого с ней не случится.

— Думаешь, с ней все будет в порядке? — спросил, словно прочитав его мысли, Зулин.

— Мне кажется, да, — ответил граф. — И все же нечего торчать тут на самом виду. По крайней мере надо уйти с дороги. Думаю, вон за той скалой найдется достаточно укромное местечко, где мы сможем спокойно подождать ее возвращения.

Ждать пришлось довольно долго. Солнце уже перевалило зенит, когда рядом с путниками неслышно возникла графиня, ничуть не уставшая, но выглядевшая озабоченной. Никто не услышал, как она подошла, и Рейн восхитился столь совершенным умением свой подруги. Ему в голову не пришла мысль задуматься о том, откуда у благородной леди столь несвойственные дворянскому сословию навыки.

Оказывается, за истекшие часы она сумела увидеть достаточно много, чтобы хорошее настроение со всех присутствующих как ветром сдуло. Пока леди рассказывала о том, что ей удалось обнаружить, граф не раз нервно теребил рукоять меча, а Зулин поигрывал топором, хищно поглядывая по сторонам и выискивая для него подходящую цель.

Здесь действительно побывали орки, и побывали совсем недавно. Следы на дороге путники увидели случайно — дальше тропа становилась еще более каменистой и лапы зеленых тварей уже не оставляли в пыли отметин. Аманда прошла дальше, туда, где тропа вилась между скалами, и там обнаружила стоянку орды. Похоже было, что изначально орков было достаточно много, об этом она могла судить по крайней мере по огрызкам костей, разбросанным возле нескольких неглубоких пещер. Сотня или две — она не могла бы сказать точно.

Сейчас, похоже, основная часть орды ушла, но не все, далеко не все. Несколько клыкастых уродов сновали возле пещер, переругиваясь и время от времени чем-то чавкая. Кучей лежало награбленное добро — Аманда лишний раз удивилась орочьей неразборчивости — они с равной радостью хватали и найденный в каком-нибудь храме золотой сосуд, украшенный россыпью драгоценных камней, и подвернувшийся под руку старый и дочерна закопченный чугунок, в котором не одно поколение крестьян варило свою немудреную похлебку. И здесь было свалено много всякой всячины, большую часть которой даже нищий посчитал бы слишком малоценной, чтобы нагружать свою спину.

Аманда нашла тропу, по которой можно было обойти лагерь, но вот в том, смогут ли пройти по той тропе кони, она очень сомневалась. А уж в том, что они смогут там пройти почти бесшумно… И тем не менее стоило попробовать, потому что в ином случае необходимо было схватиться с орками, а их отряд, усиленный Тхай-Тхелом, но ослабленный раненой рукой Зулина, насчитывал всего трех бойцов, если считать огра за двоих и не считать тролля.

Трепещущая стрелка настоятельно требовала идти дальше. Они двинулись вверх по тропе, и даже не в меру болтливый Тхел старался соблюдать тишину. Впрочем, Рейн, не рассчитывающий на понятливость молодого и безалаберного огра, позаботился о том, чтобы тому было что пожевать — все равно всех лошадей с собой увести не удалось бы. С благодарной ухмылкой огр свернул шею еще одной кобылке и быстро разделал, точнее будет сказать, разодрал ее на куски. Граф вздохнул — жаль животину, но ничего не поделаешь, великана надо постоянно кормить.

— Здесь надо повернуть налево, — шепнула Аманда, однако граф, нахмурившись, замер на месте. — Ну что же ты, давай. Мы в двух шагах от их стойбища, они могут нас заметить в любой момент.

— Прости, моя дорогая, — печально вздохнул Рейн, и его ладонь накрыла вычурную голову медведя на эфесе меча. — Но нам придется драться.

— Почему? — удивленно уставилась она на графа.

— Он там, — коротко ответил Рейн, медленно опуская на голову шлем.

— Он? Лотар?

— Да.

И действительно, теперь стрелка в перстне недвусмысленно показывала прямо в ту сторону, где находился лагерь орков. Похоже, они обогнули цель своих поисков по дуге.

— Нападаем? — шепотом спросил Зулин.

— Да, — так же тихо ответила ему Аманда, отстегивая притороченный к седлу арбалет и закидывая за спину колчан со стрелами. — Я постараюсь забраться вон на тот утес, оттуда прикрою вас стрелами. Скажи Тхай-Тхелу, что нам предстоит драка.

На это известие огр отреагировал даже с некоторой радостью. Он не забыл раны от орочьих ятаганов и горел желанием отомстить.

Месть, может, и не самый лучший мотив, но в данном случае она подействовала лучше всего остального — ждать наличия у огра, по сути, еще ребенка, обостренного чувства долга или особого мужества было по меньшей мере смешно. Зато стремясь отомстить, он способен своей дубиной проложить достаточно широкую дорогу для Рейна и остальных.

Тхай-Тхел ухватился двумя руками за свою дубину и уже вознамерился было прореветь боевой клич, как он его себе представлял, но Рейн его одернул. Даже если бы путники и были бы полностью уверены в своей победе, то и тогда не стоило поднимать в стане врага тревогу раньше времени. Сейчас, когда нависшая скала скрывала их от взглядов врага, можно было спокойно приготовиться к атаке.

— Есть идея! — Рейн показал спутникам довольно узкий проход, который они недавно миновали. — Если заманить их сюда, то один Тхай-Тхел способен будет перебить целый легион.

— Это можно, — прошептал тролль. — Заманить их сюда я смогу.

— Отлично. Ладно, Тхай, ты занимай позицию и готовься молотить по головам тех, кто сунется в эту щель. После Зулина, разумеется. Тхел, ты оглядывайся по сторонам на тот случай, если они найдут другую лазейку. Зулин, не геройствуй, как только они кинутся за тобой, сразу возвращайся. Они бегают быстрее тебя. Ну, всем все ясно? Тогда пошли…

— Ты иди! — прорычал здоровенный орк, наливаясь кровью. — Я в прошлый раз ходил.

— А почему я? — возмутился второй. — Вожак тебе приказал следить, вот ты и следи. А мне и здесь хорошо.

— А потому, Снагг, — злобно прошипел первый, — что я так хочу. Я тут командир, ясно?

— Командир, ха-ха-ха… — заржал Снагг, отхватывая зубами здоровенный кусок мяса, и с набитым ртом продолжил: — Пока вожак не явится. А потом ты будешь такой же шавкой, как и мы.

— А ты до того времени еще доживи, — угрожающе прошипел орк, сжимая рукоять ятагана.

— Да ладно, Шварк, ладно… шучу я, понял?

Снагг нехотя поднялся и вперевалку направился к одной из пещер. По дороге он то и дело переступал через спящих вповалку орков. Мелькнула мысль, что надо было бы выставить стражей, но тут же и погасла — что ему, больше всех надо? В конце концов, Шварк командир, так пусть у него голова и болит. А его, Снагга, это совершенно не касается.

Орк добрел до пещеры. У входа сидели двое стражей и, разумеется, дрыхли. На шум шагов один из них лениво приоткрыл глаз, убедился, что к пещере подходит не Шварк, и тут же умиротворенно снова закрыл его и захрапел.

Снагг ругнулся, поминая незлым тихим словом кретинов охранников, пнул одного из них в бок— тот лишь лениво рыкнул, но просыпаться не захотел. Орк пришел к выводу, что быстрее выполнить приказ самому, чем искать и будить идиота, на которого это дело можно было бы свалить, и нехотя направился в глубь пещеры.

Куча соломы, на которой лежал связанный по рукам и ногам человек, располагалась недалеко от входа. Да и сама пещера была неглубокой — единственное, чем она, пожалуй, отличалась от остальных нор в этих скалах, была ее относительная сухость. На этом почему-то настоял вожак, хотя, по мнению Снагга, сырые пещеры были куда более приятными. Впрочем, с вожаком не спорят, это не урод Шварк, вожак — он на то и вожак, чтобы ему подчинялись.

Человек пребывал в беспамятстве. Его руки и ноги были крепко скручены веревкой, хотя сейчас это была излишняя предосторожность. На этот счет у сторожей тоже были соответствующие распоряжения, и, хотя делать это и было довольно противно, Снагг принялся за работу. Развязав узлы, он снял с человека путы, чтобы кровь снова могла свободно струиться по его жилам. Неясно, к чему такие нежности, тем более что этот человек — неслабый маг и шутить с ним опасно. Снагг, на месте вожака, давно убил бы колдуна, но приказ есть приказ — по мнению командира, этот колдун будет неплохим подарком лорду.

Он едва удержался, чтобы не пнуть лежащего без сознания человека. Тот внезапно зашевелился, дыхание стало прерывистым, пальцы на руках слегка зашевелились. Он еще не пришел в себя, но срок близился. Снагг поежился и сплюнул. Бодрствующий маг — опасная штука, он до сих пор помнил запах горелого мяса — это вонял обугленный труп Шлугга. Проклятый маг сжег его на месте, его и еще два десятка отличных бойцов. Они никак не могли достать его, пока вожак не послал нескольких в обход. А потом камень из пращи Шварка влепился магу в башку и он надолго отрубился. За это вожак назначил кретина Шварка командиром…

Подумав, Снагг все же пнул лежащего человека — не сильно, а так, для порядка. Затем подошел к стоявшему в углу бочонку и зачерпнул ковшом неприятно пахнувшую жидкость — она сразу вспенилась, пошла через край, выплескиваясь на лапы орку. Он выругался и пошел обратно. Склонившись над человеком, он кончиком ножа разжал ему зубы и принялся лить в глотку пузырящийся напиток. Человек захлебывался, большая часть жидкости выливалась изо рта, но Снагг продолжал процедуру, пока не убедился, что по крайней мере треть напитка попала по назначению.

Он присел на корточки, ожидая знакомой реакции. Она не заставила себя долго ждать — человек задышал ровнее.

— Ну, падаль, дрыхни дальше, — прошипел он.

Теперь уже, совершенно не торопясь, он принялся связывать руки и ноги пленника. В этом деле Снагг достиг отменного мастерства — будь этот человек хоть трижды магом, развязать веревки он не сможет. Затянув последний узел и убедившись, что пленник не сможет даже шевельнуть руками, орк поплелся к выходу из пещеры. Выходя, он еще раз пнул спящего стражника, но тот по-прежнему не желал просыпаться. У Снагга возникло подозрение, что этот урод приложился к напитку из бочонка — хотя не раз было говорено ублюдкам, что не все то, что пенится, является пивом.

Ладно, теперь его, значит, ничем не поднять, пока время не выйдет. Вожак знатно готовил сонное зелье, никого и никогда оно еще не подводило.

Спустившись с откоса, Снагг остановился перед кучей награбленного добра. Оружие, кухонная утварь, завернутый в холстину здоровенный окорок и тюк с домотканой холстиной — все лежало вперемешку. Хищные глаза высмотрели в этом дерьме неплохую вещицу, и спустя секунду когтистые пальцы держали в руках длинный толстый кинжал.

Профессиональный солдат в сторону этой железки даже не бросил бы взгляда. А если бы и бросил, то тут же равнодушно отвернулся бы. Барахло, дешевка. Больше похоже на неумелую поделку нерадивого ученика, чем на серьезное оружие. Баланс никудышный, клинок откован плохо, да и сталь перекалена, хрупкая, такая легко сломается при ударе.

Впрочем, орку такие тонкости были ни к чему. Он с довольным урчанием сунул кинжал себе за пояс и радостно оскалился — когда добычу будут делить, про клинок никто и не вспомнит, значит, его, Снагга, доля не уменьшится. Тут он краем глаза заметил, что на него кто-то смотрит… Из-за скалы выступил тролль и буквально прожигал Снагга взглядом. Орк неуклюже склонился — троллей уважать его научили, крепко научили — как-то он проявил неуважение к одному из их племени, так его долго секли плетьми, пока он не начал ползать в пыли и целовать лапы носатого ублюдка. С тех пор Снагг твердо заучил — увидишь тролля в толпе, прояви уважение. А встретишься с ним один на один — считай, что ему не повезло. Можно уроду и шею свернуть. Но тут могло быть слишком много посторонних глаз, и орк еще ниже склонил свою бычью шею.

Тролль повел себя странно — он внимательно осмотрел стоянку, как будто был здесь в первый раз. У Снагга появилось нехорошее предчувствие… хотя, на его взгляд, все тролли были одинаковы, ему вдруг показалось, что этого он видит впервые. К тому же на нем была кольчуга…

И тут до него дошло. Кольчуга, да… ну бывает, ну нравится некоторым уродам таскать на себе холодное железо — сам он такого не выносил. Но этот… мало, что на нем кольчуга, так ведь и плащик был — черный с голубым. Точь-в-точь как у того урода, что связанный в пещере валяется.

— Эй, ты кто? — заорал он, надсаживаясь, вкладывая в крик всю силу.

Хитрый был ход — ежели это свой, ну, поворчит малость. А ежели нет, так от его крика, почитай, пол-лагеря проснется. Вряд ли этот тролль здесь один.

— Снагг! Чего разорался, придурок! — взревел Шварк, роняя с испуга полуобглоданную кость.

Странный тролль, повернув уродливую башку в сторону Шварка, вдруг одним, едва заметным глазу движением, сдернул с перевязи топор и метнул его. Лезвие точно вошло командиру между глаз, брызнули в стороны кровь и мозги. Орк еще какое-то мгновение стоял, затем тяжело рухнул вперед. По его позе ясно было видно — готов.

— А-а-а!!! — завопил Снагг, бросаясь на незваного гостя и с радостью видя, как вскакивают, тараща спросонья глаза, еще мгновение назад мирно спавшие орки. — Ну, теперь не уйдешь, тварь!

Тролль-убийца не принял боя и бросился бежать. Бежал он неловко, похоже, левая рука его не слушалась. Орк припустил за ним, не забывая все время орать остальным, чтобы подключались к погоне. Он заметил черно-голубой плащ, мелькнувший в расселине, в стороне от тропы. По всему видать, этот урод решил спрятаться.

В душе Снагга все пело — вот он, его звездный час, миг, о котором он так давно втайне мечтал, которого ждал, можно сказать, чуть ли не всю жизнь. Сейчас он убьет тролля, и не исподтишка, как ранее, а при всех — о, он с наслаждением будет раз за разом загонять ятаган в корчащееся у его ног тело, какую же радость ему доставит эта картина!

С разбегу влетев в расселину, он внезапно остановился — выход был перегорожен чем-то массивным. Взгляд орка уперся в огромный, колышущийся живот, свисавший между двумя столь же жирными, но твердо стоявшими на земле ногами. Снагг медленно поднимал взгляд, уже понимая, что увидит. И точно, выше чудовищного брюха располагалась массивная грудь, также “украшенная” складками сала, а еще выше торчали две уродливые одноглазые головы. А еще он увидел, как две толстые руки, сжимающие тяжеленную дубину, медленно поднимают это оружие вверх и вот-вот нанесут удар.

И тогда Снаг завизжал…

Тхай-Тхел опустил дубину, вбив голову орка ему же в брюхо и резко оборвав его пронзительный визг. В следующую секунду в проход влетел еще один — удар дубины отбросил его к скале — часть костей была уже переломана от столкновения с палицей, остальные развалились от встречи с неподатливым гранитом. Тхел завопил от восторга, ему вторил трубный бас Тхая, дубина описала полукруг, впечатав в камень еще одного нападавшего.

Рейн спокойно наблюдал за этой картиной, сжимая в руке меч и в любой момент готовый прийти на помощь могучему союзнику.

Впрочем, этого пока не требовалось — орки, в который раз подтверждая свое звание круглых идиотов, лезли поодиночке в проход, неизменно попадая под дубину Тхай-Тхела, который наслаждался этим делом и готов был крутить свое неподъемное оружие хоть до темноты. Раздавая удары направо и налево, Тхай-Тхел победно рычал, и было интересно, как сливаются в один мощный рык бас Тхая и дискант Тхела. Уже не менее десятка зеленых тварей валялось на земле, не подавая признаков жизни, когда очередной сунувшийся в расселину орк, с неожиданной прытью увернувшись от дубины, вдруг бросился бежать.

Такого огр стерпеть не мог. Занеся над собой дубину, он неуклюже понесся вслед за удирающим противником.

— Наза-а-ад!!! — заорал Рейн, но Тхай-Тхел уже ничего не слышал. — О дьявол! Зулин, вперед! Малыш, похоже, сейчас попадет в переделку.

Огр вылетел на просторную поляну и тут же оказался в окружении по крайней мере полутора десятков обозленных орков. Зазвенели арбалеты, и две стрелы по самое оперение ушли в бок великана.

Боль была дикой и нестерпимой, Тхел взвыл — это был его бок, стало быть, ему было больнее. Тхай сжал тяжеленную дубину, и деревянный вихрь пронесся сквозь толпу орков, вдребезги разбивая черепа. Оставив на траве три бездыханных трупа, орки отпрянули, и тут же еще одна стрела впилась в бедро Тхай-Тхе-ла, а вторая, пущенная второпях, чиркнула по пальцам правой руки, слегка их оцарапав.

От неожиданной резкой боли огр выронил дубину и сунул в рот порезанные пальцы. Стена орков качнулась вперед — сейчас, когда огр безоружен, можно попытаться его уложить.

Орк-арбалетчик вскинул свое оружие, но тут же выпущенная откуда-то стрела навылет пробила ему горло, заставив завертеться волчком. Спустя несколько секунд вторая стрела вошла в спину наиболее ретивой из клыкастых бестий. Тхай-Тхел все еще стонал, не столько от боли в ранах, сколько от вида собственной крови — еще чуть-чуть, и орки изрубили бы его на куски, но тут на их пути выросла закованная в сталь фигура.

Рейн смахнул мечом когтистую кисть с зажатым в кулаке ятаганом, чиркнул кончиком клинка по горлу другого орка, оказавшегося слишком близко, и глубоко утопил лезвие в брюхе третьего. Мимо свистнул топор — Зулин нашел и достал свою очередную жертву. Сверкали клинки, и, в очередной раз парируя нацеленный в него удар, граф вдруг понял, что у них возникли проблемы.

Орков не становилось меньше — пожалуй, сейчас их, как и вначале, было десятка полтора, не считая того, что примерно столько же были уже перебиты и валялись здесь же, существенно мешая передвижениям Рейна. Зулин снова вступил в бой, истратив свои топоры, но пользы от него было мало, его уверенно теснили и вскоре должны были прижать к скалам. Потеряй он равновесие хоть на миг, и его изрубят в капусту, пока же ему удается более или менее сносно защищаться, уже и не думая о нападении.

— Тхай! — заорал Рейн. — На помощь, скорее!

То ли его крик возымел нужное действие, то ли в душе обозленного полученными ранами огра снова проснулась жажда мести — Тхай-Тхел вскочил на свои массивные, как колонны, ноги и опять вступил в драку. Дубина осталась позади, но он этого уже не видел — схватив своими толстыми, увенчанными короткими тупыми когтями пальцами двух ближайших к нему орков, он с такой силой столкнул их головами, что черепа треснули и мозги, смешанные с кровью и осколками костей, разлетелись во все стороны, забрызгав и Рейна, и самого Тхай-Тхела. Тут же, выпустив трупы, которые бессильно шмякнулись на землю, огр, с неожиданной для него прыткостью, пнул еще одного орка — удар ноги оказался не хуже, чем удар дубины, тело пролетело по воздуху несколько метров и врезалось в скалу, голова от удара неестественно выгнулась — тело сползло на землю, больше не подавая признаков жизни.

— Убью! — вопил Тхай. Тхел просто улюлюкал, радостно повизгивал и ухал при каждом наносимом ударе.

Рейн проткнул еще одного противника. Ятаган скользнул по латам, высекая искры, и сломался о наплечное украшение.

Воспользовавшись моментом, Рейн полоснул по брюху орка, клинок легко рассек шкуру, и наружу вывалились кишки твари. Арбалет Аманды вновь спел заупокойную очередному уроду — графиня стреляла без промаха, теперь одного за другим снимая противников Зулина, который, будучи еще раз раненым, оказался в отчаянном положении.

— Тхай! Помоги Зулину! — крикнул Рейн, получая еще один удар, к счастью, опять не пробивший доспехов.

— Ага, — осклабился огр, неуклюже разворачиваясь. Увидев приближающуюся фигуру, орки бросились бежать. Один тут же споткнулся и рухнул на землю — Зулин воспользовался моментом и всадил меч ему в спину. Второй не пробежал и трех шагов, как повалился со стрелой в затылке — Аманда постаралась. Третий же с разбегу уткнулся прямо в брюхо огра.

Толстые пальцы схватили орка за ноги и подняли над землей. Он извивался и визжал от страха, выронив ятаган и закрыв от ужаса глаза. Тхай взглянул на Тхела, тот ответил ему тем же. Оба улыбнулись, и одним могучим движением огр разорвал попавшую к нему в руки тварь на две части.

Оставшиеся орки решили покинуть поле боя — тем более что для продолжения сражения с вышедшим из себя огром их было явно недостаточно. Рейн свалил еще одного, но остальным удалось проскользнуть в ложбину и скрыться.

Теперь, когда опасность, можно сказать, миновала, Тхай-Тхел позволил себе поплакаться — Аманда насчитала на этой туше почти два десятка ран, серьезных и не очень. Больше всего пришлось повозиться со стрелой, чуть не на всю длину ушедшей в жирную ляжку — зазубренный наконечник благополучно соскочил и остался в ране — пришлось его доставать оттуда под визг и причитания малолетнего огра, который, впрочем, проявил достаточно мужества, чтобы этим и ограничиться — по крайней мере не дергался. Рейн, поминутно поглядывая на перстень, быстро нашел нужную пещеру и вытащил на свет божий Лотара. Однако все попытки привести брата в себя оказались тщетными — он был, безусловно, жив, но и не более.

Пока Аманда безуспешно пыталась привести Лотара в чувство, израненный Тхай-Тхел, страшно огорченный невниманием к своей персоне, бродил по отвоеванной территории, рассматривая трофеи.

Огромная туша скрылась в одной из пещер, откуда спустя непродолжительное время раздалось довольное уханье. Спустя минуту огр выполз на свежий воздух, сжимая в руках здоровенный бочонок, из которого обе головы по очереди делали внушительные глотки. На лице Тхела сияла счастливая, как у дебила, улыбка, Тхай смачно причмокивал и закатывал глаза.

— Хзяин, хочшь глотнуть? — заплетающимся языком предложил Тхай, пока Тхел вливал в себя очередную порцию напитка. — Как хочшь… и зря, ха-а-ароший эль, бде ндравится!

С этими словами огр грузно сел на свою массивную задницу, прислонившись спиной к скале: Тхай душераздирающе зевнул, а Тхел, оторвавшись от бочонка, тупо посмотрел на него, аккуратно поставил рядом с собой и, сладко потянувшись, закрыл единственный глаз. Спустя мгновение до Рейна донесся молодецкий храп, издаваемый двумя глотками одновременно.

Аманда с подозрением взглянула на великана, затем подошла, понюхала напиток, слизнула капельку его с пальца…

— Проклятие!

— Что случилось, любовь моя? — спросил Рейн, оставляя попытки растормошить Лотара и укладывая его поудобнее.

— Сонное зелье… было у меня такое подозрение, но… Не помню случая, чтобы орки сами приготовили такой отвар.

— О черт…

— Вот именно, этот “эль” и быка надолго с ног свалит, да что быка — вон, наш малыш уже готов. Оклемается в лучшем случае к утру. А учитывая, что он выжрал не менее чем полбочки, может, и к завтрашнему вечеру. А до этого его можно тупой пилой пилить, ничего не почувствует.

— Значит, и Лотар тоже?

— Пожалуй… орки хоть и глупы, но не могут не понимать, что мага мало просто связать, даже если при этом заклеить ему и глаза, и рот, и уши. А вот держать в полном беспамятстве — это то, что надо. И если орки вернутся, то ни он, ни Тхай-Тхел нам здесь больше не помощники.

— Здорово — криво усмехнулся Рейн, извлекая из ножен меч и задумчиво рассматривая лезвие. Сегодня его драгоценный меч принял много ударов и не меньше нанес сам, но острая кромка была цела и невредима, ни одной щербины или заусеницы. — Приятная перспектива. Лично я сомневаюсь, что они так вот сразу смирятся с поражением, хотя и досталось им… И уйти мы отсюда не сможем, поскольку этого, как ты говоришь, малыша никакая лошадь не утянет. Придется занимать оборону. Как ты считаешь, мы сможем затащить огра в какую-нибудь пещеру?

Аманда с сомнением посмотрела на храпящую тушу, затем покачала головой:

— И не думай. Сдвинуть с места огра может только другой огр. Если ты, конечно, не согласишься переносить его по частям.

— Жаль, — вздохнул Рейн. — Пещеру оборонять куда легче. А теперь придется защищать проход. Боюсь, ночью они обязательно полезут. Ладно, я пошел занимать оборону.

— Хорошо, я пока займусь одним хорошим делом. Думается, книга Лотара тоже должна быть где-то здесь, вряд ли орки потащат ее в набег. Надо поискать ее в этой свалке.

Аманда развязала очередной тюк и принялась просматривать его содержимое. Копаться в вещах, снятых, возможно, с трупов, ей до смерти надоело, но книгу найти было совершенно необходимо. Зулин, со взведенным арбалетом в руках, уютно устроился за камнем на вершине небольшой, нависающей над проходом скалы. Оттуда чертовски удобно стрелять, в то время как до него добраться можно было только изнутри этой природной крепости, в которой они, волею случая, оказались.

Рейн, сняв доспехи, таскал камни, заваливая ими проход.

Работа была в самом разгаре, хотя Аманда и понимала — пока что до ее завершения более чем далеко. Необходимо сделать вал хотя бы на уровне груди, чтобы создать оркам хоть какое-то препятствие.

…чугунок, тулуп, женское платье с пятнами крови…

Об орках она знала много, даже слишком много. Одно время они одни составляли ей компанию, пока не произошел тот памятный конфликт с Вейрой, в результате которого она была вынуждена бежать. О, Вейра, к ее удивлению, оказалась достаточно мстительной, чтобы заставить их Вождя объявить ее, Эмию н'Дасюр, вне закона. И это несмотря на то, что она приходилась родственницей главе Клана. Она поежилась — Вейра была жестока, хотя, при желании, могла казаться и доброй, и милой. Жаль, что она не спросила у Жеара, что именно наговорил Брюс старейшинам Клана. Вряд ли правду. Хотя, откровенно говоря, так ли уж это важно — Клан не посмеет ослушаться приказа Королевы, даже если ее аргументация хромает на обе ноги.

…серебряный кубок, молитвенник в кожаном переплете с серебряными застежками, тяжелый медный крест на толстой цепи, в звеньях которой застряли слипшиеся от крови черные волоски — похоже, какому-то отцу-настоятелю больше не придется приглядывать за своей паствой…

Дважды Эмиа участвовала в набегах и показала себя с неплохой стороны. О, она знала свои возможности, недаром даже самые задиристые орки всегда уступали ей дорогу, а заносчивые тролли низко и подобострастно кланялись и стремились ни в коем случае не ссориться. Ее и ей подобных ценили высоко — в армии орков их было мало, а в бою она одна стоила двух, а то и трех десятков этих безмозглых зеленых уродов.

Да, она была отважна, она не отступала перед клинками, смотрящими в ее грудь. Пусть теперь она считает иначе, но тогда Эмиа рассматривала это как свой долг, долг перед Кланом, перед Королевой, перед родными и, главное, перед теми, кто пал на полях сражений до нее.

…молот, еще один, клещи — похоже, местный кузнец недосчитается кое-какого инструмента, если жив остался, конечно…

Да, она видела свой долг в том, чтобы сражаться. А Вейра считала, что долг Эмии — убивать. О, для нее между этими словами пролегала огромная разница. Одно дело — плечом к плечу отражать натиск врага… или того, кого ты для себя считаешь врагом, даже если потом твое мнение изменится радикально, и совсем другое — убивать беззащитных, не имеющих даже возможности оказать сопротивление. И ей наплевать, что даже орк с двумя ятаганами перед ней будет столь же беззащитен, сколь и полугодовалый ребенок. Враг есть враг — он может сражаться, он может убежать… он даже может победить. А пленник не может ничего, и убивать его бесчестно.

Как оказалось, прекрасная Вейра придерживалась на этот счет другого, прямо скажем, противоположного мнения. Как и насчет того, как именно и с какой скоростью должны исполняться ее приказы. И поэтому Эмиа н'Дасюр, продолжательница древнего рода, теперь находится в бегах, оставив позади с десяток остывающих трупов стражников, на свою голову присланных схватить ее и доставить в королевскую темницу. Что ж, может, оно и к лучшему, по крайней мере в изгнании она встретила свою любовь.

…снова обычное крестьянское барахло. О черт! Детская распашонка, вся в крови. Убивать, убивать этих тварей…

Вейра затаила злобу, хотя на ее личике это не отразилось.

Эта красотка умела держать себя на людях, еще бы, за века можно научиться чему угодно. Ходили разговоры, что по происхождению ее величество — дешевая шлюха. Хотя нет, даже если и так, то шлюхой она наверняка была дорогой. Эмиа не без причин считала себя красивой, но в Вейре было что-то, определенно сводившее мужчин с ума.

В общем, неудивительно, что она разозлилась. Еще бы, в присутствии придворных и самого Брюса услышать такие оскорбления — а Эмиа уж постаралась, чтобы ее слова достали эту сучку. О, как бы она хотела, как бы много она дала за малейшую возможность достать ее лично… на ее памяти этого многие хотели, но никому еще это не удавалось, даже если и не было рядом стражи и Брюса с его огненным глазом.

…о, похоже, то, что надо. Так, баночки, скляночки, ага, вот она!

Ночью они так и не появились — к радости Рейна и некоторому удивлению Аманды, которая как раз ждала нападения. Видимо, основной отряд орков ушел слишком далеко, поэтому оставленные охранять чрезвычайно ценного пленника стражники еще не догнали своих, чтобы сообщить о гнусных нарушителях спокойствия.