— Извините за беспокойство, — вздохнул Сергей. — Хочу лишь попросить... когда Ярослав Борисович вернется, пусть он с нами свяжется.

— Я передам ему, — сухо ответила женщина.

Позже, когда они уже сидели в машине, накручивавшей километры в сторону центра Москвы, Сергей вдруг довольно хмыкнул.

— Чему радуешься? — чуточку раздраженно буркнул Геннадий. Асфальт был мокрым, резина, как ей и положено, безнадежно лысой, а потому сержант полностью сосредоточился на дороге. — Говорил я тебе, вся эта затея обречена на провал.

— Не скажи. Кое-что мы узнали. Во-первых, эта его мамаша, безусловно, в курсе всех дел сыночка. Если бы ты меньше дулся и больше за ней наблюдал, понял бы — ока отчаянно боится того, ради чего он уехал. Не за него самого, заметь.

— Уверен?

— Ну, может, я и не психолог, но кое-какой опыт есть, как у любого опера. Во-вторых, она ждала нашего появления. Может, и не в этот день, но ждала. Но нас с тобой она воспринимает лишь как досадную, но неизбежную помеху. И раздражена не тем, что мы явились, а тем, что явились слишком рано.

— Фантазия у тебя... — пожал плечами Геннадий. — Малдер, ты ищешь кошку там, где ее нет. Не строй из себя знатока женской души. Может, ей просто не нравятся менты.

— Ты всерьез думаешь, что если хотя бы треть наших бумаг не бред сивой кобылы, то она может жить рядом с ним и ни о чем не подозревать?

— Нет, ко...

— Ладно. Будем надеяться, что он вернется до того, как полковник начнет выкручивать нам руки. Я должен поговорить с Верменичем.

Колеса ударились о бетонную полосу. Самолет слегка тряхнуло, затем взревели двигатели, гася скорость. Часть пассажиров захлопали — Ярослав лишь усмехнулся. Видимо, для этих людей полет был в диковинку, вот и радовались, что мастера-летчики все же доставили их обратно на землю. Ему в своё время довелось полетать на аппаратах, надежность которых была ничуть не больше, чем у домика, построенного из спичечных коробков. Потом им на смену пришли другие — уже оснащенные кое-какими приборами, но все еще грубые, опасные и для тех, кто сидел за штурвалом, и для пассажиров, вверявших свою хрупкую жизнь поднимающемуся в небо аппаратуру. Покажи сейчас кому-нибудь из летчиков Первой мировой нынешние авиалайнеры — не поверят собственным глазами. Вряд ли они могли бы даже подумать, что чудовище вроде Ту-154 способно летать.

Барселонский аэропорт встречал гостей мягким теплом и безоблачной синью небосвода, столь отличного от хмурого, мрачного неба осенней Москвы. Подавляющее число пассажиров прибыли сюда на отдых — Средиземноморье и в это время было еще ласковым, хотя лучшая пора для любителей позагорать и окунуться в теплые, прозрачные воды у берегов древней Испании уже миновала.

Но не только золотыми пляжами, теплым морем и древней культурой богата была Испания. Где-то здесь тысячелетия назад угас один из последних форпостов Атлантиды. Угас, потому что хозяева исчезли и больше не приходили, дабы дать указания, как жить дальше и что делать.

В руках тех, кто присматривал за оставленными здесь сокровищами, были предметы, назначение которых было тайной. Они обращались к этим предметам с мольбами, они приносили им дары — и не раз кровь сильных рабов или молодых красивых женщин окропляла золотистый орихалк. Обреченные на смерть во имя возвращения Властителей, они подходили к постаменту и прикасались к вечно сияющим знакам — раз, другой, третий... и смерть обрушивалась на них, неотвратимая и безжалостная. Невидимый глазу полет отточенного лезвия, почти неощутимый укол отравленного острия или вспышка испепеляющего пламени — и нестройный вопль жрецов, возносивших хвалу Властителям, принявшим жертву. И вновь — зов, мольба о возвращении. Тщетно — хозяева не отзывались. Постепенно род жрецов угасал. Они учили молодых послушников, вдалбливая в их головы правильные слова, разъясняя значение пиктограмм — хотя сами уже давно не понимали древнего языка ушедших Богов. Часть послушников отправлялась в другие страны, неся с собой крохи знания — жалкие остатки величия погибшей Атлантиды. Другие оставались в храме, дабы сменить своих наставников, когда придет их черед.

Годы... века... все ушло, все забылось и покрылось прахом времени. Умер последний жрец, до последнего мига жизни шепча ссохшимися губами слова древней молитвы, обращенной к тем, кто не способен был ее услышать. Никто больше не приходил в храм — в то место, что теперь считалось храмом. Ветра и оползни постепенно стерли и без того не слишком величественное сооружение с лица земли. Но там, под слоем земли, все так же тускло блестел орихалк. И все так же матово светились кнопки на пульте управления, ничуть не пострадавшие от времени. И ожидавшие лишь того, кто сумеет понять их смысл, сумеет воспроизвести нужную последовательность — и тогда, возможно, техника атлантов покорится новому хозяину. А возможно, убьет его на месте и вновь замрет в ожидании более мудрого, более осведомленного.

Таможня особых хлопот не доставила — хотя молодой офицер и посмотрел косо на странного русского, прибывшего практически без багажа. Это было необычно... ко за последние годы этот офицер видел много русских и привык к их непредсказуемости. Одни прибывали сюда с набитыми под завязку чемоданами, как будто бы собирались переодеваться по семь раз на дню. Другие прибывали набитые деньгами — это приветствовалось, и к таким гостям относились иначе. Без уважения — ко с ноткой подобострастия. Пусть тратят свои денежки...

Если Москва встречает гостей шумом, то Барселона — каким-то особым умиротворением. Казалось, что даже в холод, дождь или редкий здесь снег все жители благодатной Испании размякли от солнца. Никто никуда не торопится... кроме, разумеется, карманников, которые, как и в любой стране, делают свое дело молниеносно.

Свободное такси нашлось быстро. Первоначально у Ярослава была мысль взять машину напрокат, но по зрелом размышлении он ее отбросил — пусть его водительские права и были в полном порядке, пусть навыки вождения автомобиля любой марки превосходили умения любого местного таксиста, но вот знания местности ему явно не хватало. Да и не знал он толком, куда ехать — там, в его мире, именно испанскому, пусть и иначе называемому, полуострову досталось больше других. Земля была выжжена, местами — до скального основания. Воронки от взрывов достигали сотни метров в диаметре — слуги Архонтов использовали все, что имелось в арсеналах, до которых им удалось дотянуться. Жертвы воинов, как своих, так и чужих, Архонтов волновали мало.

В общем, найти нужное место здесь, среди лесов северной части Испании, было непросто. Расположение древнего храма Ярослав знал лишь приблизительно, он и бывал-то в этих руинах лишь раз, в детстве. Всех воспитанников Академии водили к этому храму — продемонстрировать один из уцелевших артефактов, некогда принадлежавших Архонтам. Собственно, «уцелевший» было не вполне правильным определением. Пережив века, аппаратура не выдержала бомбардировки энергетическими зарядами. Возле храма погиб предпоследний Архонт — по предположению экспертов Академии, он намеревался использовать оборудование в качестве портала, чтобы скрыться... вероятно, чтобы добраться до бункера. Ему это не удалось — вся тонкая структура приборов оказалась разрушена волнами магического распада, заставлявшего гореть и камни, и воду. Снаружи орихалковая конструкция выглядела достаточно целой, но внутри все превратилось в сплошную спекшуюся массу.

Меланхоличный водитель преклонных лет выслушал пассажира и тронул машину с места. По-испански Ярослав говорил достаточно бегло, в этой стране ему приходилось бывать неоднократно... правда, в последний раз величественную Барселону он видел еще во времена генерала Франко.

После остановки у пятого магазина таксист предельно вежливо намекнул, что плата вперед способна в немалой степени улучшить его отношения с пассажиром. Спорить Ярослав не стал, просто протянул пару крупных купюр. По сравнению с той суммой, которую он уже выбросил на покупки это было сущей мелочью. Легкая палатка, рюкзак, кое-какое альпинистское снаряжение, мощный фонарь с запасом батарей, продукты и вода, небольшая лопата, тяжелый нож — слава богу, здесь это было проще, чем в России, Какая глупость — любой преступник может, при желании, обзавестись и стволом, и чем угодно еще, зато честным гражданам даже совершенно бесполезные в неопытных руках нунчаки могут вполне вылиться в статью. Можно было бы раздобыть и оружие посерьезнее — но как раз в оружии Ярослав не нуждался. При необходимости он и сам мог быть оружием, куда более опасным, чем любой пистолет или автомат. А нож... нож — это прежде всего инструмент.

Наконец Ярослав решил, что все необходимое у него есть. Теперь следовало определиться, куда ехать. Сказочку про отца, погибшего здесь в тридцать восьмом, таксист скушал, не поперхнувшись. Хочет русский найти безымянную могилу, затерянную где-то в лесу, — пусть его. Платит хорошо, а остальное — его дело. А если еще пару сотен даст, так можно по округе хоть до утра колесить.

Уже смеркалось, когда Ярослав наконец-то нашел место, вызвавшее отклик в памяти. Да... похоже, похоже. Он выбрался из машины, навьючил на себя набитый рюкзак и мешок с палаткой, рассчитался с водителем — тот был даже немного огорчен, что этот русский, не торгуясь, заплатил вдвое больше, чем было на счетчике. Огорчился в том смысле, что тот заплатил бы и втрое, стоило только потребовать.

Все это выглядело глупым — бродить по лесу в поисках могилы, оставленной где-то здесь почти семьдесят лет назад. Да и какой тут лес, название одно... стоит пройти в одном направлении хотя бы пятнадцать минут, непременно выйдешь на дорогу. Земля не дешева, застроено все, кроме частных территорий. Вполне вероятно, именно сейчас он нарушает чьи-то права, бродит по чужой земле. Плевать. И плевать на то, поверил ли таксист его словам или нет. Вполне вероятно, что он прямо сейчас едет в полицию, дабы доложить о странном пассажире.

Ярослав сосредоточился, вслушиваясь в окружающую ночь. Здесь не взрывались сгустки магического пламени. Здесь не горела земля, не шла битва между Архонтами и людьми. И есть надежда, что оборудование атлантов уцелело. Как можно с помощью нужного оборудования уловить побочное электромагнитное излучение работающего прибора, использующего электроэнергию, как может инфракрасный датчик зафиксировать объект, температура которого отлична от окружающей среды, так и опытный техномаг способен уловить излучение, исходящее от действующей конструкции, работающей на принципах техномагии.

Бесполезно. Ярослав знал, что мог бы засечь источник энергии метров с четырехсот. Он снова углубился в лес... фонарь пока был не нужен, света луны на безоблачном, испещрённом звездами небе вполне хватало, да и зрение его, подстегнутое нужной словоформулой из начального уровня прикладной магии, было сейчас острее, чем у кошки — правда, мир окрасился в серо-зеленоватый цвет и почти полностью утратил перспективу, став двумерным. Это затрудняло передвижение, он не раз спотыкался, а потом и вовсе покатился по земле, не устояв на ногах.

Пару раз он выходил на дорогу и затем снова углублялся в новый участок леса. Теперь-то уж он точно находился на частном территории — забор, который ему пришлось преодолеть, недвусмысленно говорил о том, что посторонним здесь делать нечего. Нарушение чьих-то там прав Ярослава ни в малейшей степени не волновало. Цель была близка, он уловил где-то неподалеку слабое, еле заметное биение энергии, чужой для этого мира.

Полсотни шагов в одну сторону, полсотни — в другую. Ощущение присутствия техномагического устройства становилось всё сильнее. Ярославу оставалось лишь сожалеть о том, что его мозг не способен работать в качестве радара. Обыскивать ночью, пусть с кошачьим зрением и при свете луны, лесной участок площадью в тысячи квадратных метров, было затеей совершенно безнадежной. Он разбил палатку, хотел разжечь костер, но передумал — не стоило привлекать к себе излишнее внимание.

Луна с трудом пробивалась сквозь тонкую пластиковую пленку палатки. Ярослав лежал, закрыв глаза, и думал. От воспоминаний об Испании, о кровавом 1938-м, когда он, вместе с другими русскими летчиками, дрался в небе Мадрида, мысли сами собой перекинулись подальше, на 1943-й.

В тот год он впервые встретил Оленьку.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.