– Вы предлагает прекратить экспансию, Лорд-Протектор?
      – Нет, – качнул головой Биззар, – экспансия должна продолжаться. И я должен заметить, что потери не имеют особого значения лишь тогда, когда они способствуют достижению цели.
      – Нам известна природа магии гиперборейцев, но способов эффективно ей противодействовать пока не найдено.
      – Это не совсем так… – Властитель Пеллистер был занят какими-то расчетами на своем портативном компьютере, потому подал реплику даже не поднимая головы.
      Все замолчали, ожидая, пока он продолжит свою мысль. Пеллистер был единственным ученым среди Архонтов, и только он в полной мере разбирался в их технике. Фактически, в иерархии Посейдониса он занимал второе место после Лорда-Протектора, его слова имели немалый вес.
      Минуты тянулись томительно долго, но никто не высказывал нетерпения. Раз Пеллистер молчит, значит, он еще не готов объявить свое мнение. Прошло не менее четверти часа, и Лорд-Протектор намеревался уже спросить, что именно имел в виду ученый, когда тот наконец оторвался от экрана компьютера и обвел взглядом собравшихся.
      – Мои расчеты завершены. Удалось проанализировать структуру местных магических энергопотоков. По-прежнему остается много непонятного, однако могу сказать, что причина наших неудач в попытках открытия большого портала связана именно с ними. Говоря упрощенно, происходит наложение магических энергопотоков на поле, вырабатываемое генератором портала, при этом происходит деформация структуры и поля, и…
      – Безусловно, это важная информация, – голос Лорда-Протектора не выражал неудовольствия, но сейчас Архонты собрались здесь для обсуждения иной проблемы. – И все же мне хотелось бы вернуться к…
      – Я еще не закончил, – прервал его Пеллистер. – Таким образом, магия этого мира не дадут открыться большому порталу. В то же время, каждый запуск генератора вызывает искажения в структуре энергопотоков планеты. Я произвел расчеты, которые убедительно доказывают, что если вывести генератор большого портала на определенную, практически запредельную мощность, а затем выпустить всю накопленную энергию в предельно короткий отрезок времени… я не имею в виду взрыв, генератор, безусловно, не пострадает, зато в этом случае возможен коллапс всех магических потоков планеты. Лишившись источника магии, гиперборейцы не смогут эффективно противодействовать нашим войскам.
      Некоторое время Архонты обдумывали и взвешивали услышанное. Первым вопрос задал Властитель Берг, которому, в случае успеха, предстояло вести войска на Олимп.
      – А наша техника? Виманы и оружие созданы исключительно технологическими методами, но защитное поле опирается на магию.
      – Вероятно, на время степень надежности защитного поля несколько снизится, – кивнул Пеллистер, ожидавший подобного вопроса. – По моим расчетам, напряженность магического поля планеты должно упасть до четверти процента от нынешнего. Этого достаточно для функционирования защитного купола. Кстати, контроль над подчиненными аборигенами тоже сохранится, изменения в их психике необратимы.
      Галас скривился – мысленно, сомнение на его лице не отразилось. Они уже столкнулись с тем, что подчинение не оказывает на чистокровных гиперборейцев того же действия, что и на местных дикарей. Несколько дней – и разум приходит в норму. Причин этого явления установить так и не удалось… хотя одним из вероятных объяснений было то, что олимпийцы в этом мире такие же гости, как и атланты. Просто они пришли сюда раньше.
      – Как долго продлится снижение мощности магических потоков?
      – Речь идет не о снижении, скорее, о тотальном разрушении их структуры. Временном, разумеется. Сделать достоверный прогноз сложно. Я бы сказал, что воспользоваться энергией в прежнем объеме будет невозможно минимум четыре месяца.
      – А максимум? – настаивал Берг.
      – Несколько лет, может быть, до десяти. Одна из вероятностных линий прогноза – коллапс станет почти необратимым. В этом случае пройдут тысячелетия, прежде чем мощность потоков поднимется хотя бы до сотой доли нынешнего уровня, но, должен отметить, для реализации этого прогноза необходимо стечение обстоятельств, вероятность которых исчезающее мала. Прошу прощения Властителей, более точный прогноз на данный момент невозможен.
      – Чем коллапс может угрожать нам?
      – Под защитным куполом, насколько показывают расчеты, – практически ничем. Но эксперименты такого рода никогда не производились, возможно, какие-то факторы не учтены. Поэтому я бы советовал использовать стасис-коконы. Они гарантируют необходимую степень защиты от любых внешних воздействий.
      Генераторы стасис-поля были одним из наиболее важных открытий атлантов. Внутри стасис-кокона время останавливалось, тем самым защищая заключенного в кокон человека от любых опасностей. Будучи раз активированным, стасис-кокон мог существовать бесконечно долго – и отключить его можно было только своего рода ключом – сложнейшей комбинацией силовых полей. Отключающий генератор, разумеется, должен был находиться вне кокона… в этом был самый существенный недостаток стасис-обороны. Несмотря на многократное дублирование систем деактивации кокона, оставалась незначительная вероятность их отказа – и тот, кто укрылся в коконе, навеки мог стать его пленником.
      – Значит, в нашем распоряжении будет не менее четырех месяцев, в течение которого гиперборейцы будут бессильны что-либо противопоставить нам, – задумчиво протянул Лорд-Протектор. – Это хорошее решение. Без магии Олимп будет практически беззащитен.
      – Думаю, мы вновь, как это уже один раз случилось, недооцениваем противника! – заговорил Властитель Галас, привстав в кресле и даже чуть повысив тон, чем заслужил несколько удивленные взгляды соратников. – Гиперборея – сильный и опасный враг!
      Властитель Галас вообще временами был излишне, почти по-человечески эмоционален. Может, поэтому он часто занимался контактами с аборигенами этой планеты. Ему же досталась обязанность сопровождать посла Гипербореи, этого знаменитого Геракла. И он же принес атлантам весть о том, что среди людей появились особи, иммунные к подчиняющему психовоздействию. Очень нерадостную новость. Галас выступал за то, чтобы уничтожить Геракла прямо здесь же, в Посейдонисе – но Лорд-Протектор все же принял решение отпустить посла, с тем, чтобы устроить ему несчастный случай в пути.
      Галас считал это решение ошибочным… но, в силу традиций, не стал оспаривать решение Лорда-Протектора. Сейчас же он вновь не сдержался, хотя и понимал, что подобное поведение не прибавит ему уважения среди соплеменников.
      – Без магической защиты Гиперборея не устоит перед нашей армией, – заметил Лорд-Протектор, ставя точку в обсуждении. – И хватит об этом. Я принимаю решение использовать генератор для ликвидации магической угрозы. В зависимости от результатов его применения мы решим вопрос о времени второй волны вторжения на территорию Гипербореи. Теперь надо обсудить сроки подготовки генератора. Властитель Пеллистер, как скоро мы сможем приступить к операции?
      Властитель Галас тяжело опустился в кресло. Традиции призывали его молчать – приказ Лорда-Протектора, пусть и выраженный в мягкой форме, не допускал двоякого толкования. И все же в душе он понимал, что от его слов просто отмахнулись. Да, Гиперборея понесла немалые потери – но ведь и Посейдонис сейчас остался практически без защиты, если не считать синего купола. Армия в пути и прибудет нескоро. Конечно, у Олимпа нет возможности спешно перебросить сколько-нибудь существенные войска к берегам Атлантиды, но маги Гипербореи доказали, что с ними стоит считаться. Кто знает… может, они найдут какой-то способ.
      Он уже открыл рот, намереваясь сказать все это, потребовать дополнительных мер безопасности – и тут же напоролся на тяжелый, ничего хорошего не обещающий взгляд Лорда-Протектора. Этот немигающий взгляд снова напомнил Галасу о том, что обсуждение темы завершено и ничто не способно изменить принятого решения.
      И Галас проглотил вертевшиеся на языке слова. Второй раз он, переступая через себя, смирился с мнением Лорда-Протектора. Второй раз интуиция подсказывала ему, что это решение ошибочно и что последствия этого решения могут быть катастрофическими. Сам Галас не мог бы толком объяснить, почему в этом простом, обещающем быстрый эффект плане он видит угрозу… Он просто чувствовал это.
      И предчувствия его не обманывали.
      Путь через тьму Тартара запомнился Хирону, как сплошная череда ночных кошмаров. Кошмаров, от которых просыпаешься в холодном поту, с бешено бьющимся сердцем и предательски дрожащими руками, но потом никакие усилия не помогут собрать воедино ускользающие от разума туманные картины. И остается только ощущение, что картины эти были ужасны.
      Он задавал вопросы – но никто из воинов не мог толком рассказать, что именно они видели там, в царстве Аида. Бессвязная череда воспоминаний, с каждым мгновением становящаяся все более тусклой. Но воинов это и не волновало – каждый из них знал, на что идет. Кто-то польстился на невероятно щедрую награду, предложенную Зевсом семьям, которым предстояло потерять кормильца. Кто-то, увидев силу атлантов, увидев гибель друзей и соратников, вознамерился отомстить любой ценой. А кто-то верил в свою счастливую звезду и был убежден, что никакие силы Тартара не способны справиться с мужеством и силой.
      Немногим более четырех сотен человек. Серьезная сила – если вести речь о незащищенном городе, все воины которого находятся далеко и не успеют защитить свои жилища. Приказ был прост – уничтожить Архонтов. Если для этого придется вырезать мирных жителей, сжечь прекрасный город, обрушить колонны великолепных храмов – пусть. Пусть будет так. Но если для достижения цели надо отказаться от убийств и грабежа – они найдут в себе силы и на это.
      Огромная пещера – и из ее темного зева открывался великолепный вид на Посейдонис. Окажись неподалеку кто-то из местных жителей, он был бы весьма удивлен – в этих местах никогда не было пещер. Впрочем, даже если бы кто-то и прошел сейчас мимо, ему не суждено было увидеть вход в темные недра земли. Тартар не любил отпускать свои жертвы под свет солнца – но если все же делал это, то делал по-своему. Пещера могла вместить в себя даже не несколько сотен – тысячу воинов. Но когда последний из гиперборейцев покинет ее сырое, холодное нутро, пещера исчезнет. Хирон знал это – хотя не мог бы сказать, откуда пришло это знание. Как и знание того, что первый же шаг на солнечный свет положит начало отсчету десятидневной отсрочки – времени, после которого придется заплатить Тартару страшную плату.
      И вдруг, неожиданно для самого себя, Хирон понял, что предстоящий уход в царство теней не заботит его. Сейчас ему казалось, что предстоящие десять дней – срок немыслимо долгий. Кто из его четырех сотен воинов доживет хотя бы до завтра? Кто сможет продержаться половину отведенного срока? Скольким предстоит встретить последний, десятый день? Скольким доведется увидеть последний закат? Никому не интересные, бессмысленные и нелепые вопросы. Воины негромко беседовали о вещах обыденных и простых. О своих победах – и истинных, и выдуманных. Об оставленных дома женщинах – и о других, незнакомых женщинах, нежные тела которых ждут их совсем рядом, всего в нескольких стадиях. О вине, которое наверняка найдется в ухоженных домиках.
      Хирон стоял у самой кромки пещеры. Один шаг – и где-то в темных глубинах Тартара упадет первая капля времени. За его спиной толпились тавросы – среди добровольцев их оказалось семеро. Все – ветераны, испещренные шрамами, умеющие не только владеть оружием, но и преподавать эту науку молодым воинам. Будь воля Хирона, он отказал бы этим бойцам, которые очень нужны были там, в далекой теперь Гиперборее. Но они шагнули вперед первыми – и он уважал их выбор.
      Хирон снял с плеча мешок, и принялся выкладывать из него одежду, сделанную по описаниям Геракла. Быть может, Архонты и не ждут нападения – но стоит хотя бы одному из них оказаться в той самой башне, о которой рассказывал Геракл, и любая, самая яростная атака будет обречена на провал. А потому ему придется проникнуть в город и сделать так, чтобы защитное небо не опустилось на Посейдонис… хотя пока что не имел ни малейшего представления, что будет делать.
      Прошло совсем немного времени, и на дорогу к вратам Посейдониса вышел человек. Высокий, мощного телосложения, он неизбежно привлекал к себе взгляды людей. Но мало у кого возникли подозрения насчет этого мужчины, одетого неброско, немного бедно – но вполне пристойно. Аккуратно подстриженная бородка и ухоженные, тщательно расчесанные волосы не имели ничего общего с обликом северян-гиперборейцев. К тому же мужчина что-то весело насвистывал, поглядывая на великолепие городских стен с каким-то детским изумлением. Не иначе, зажиточный фермер из мест, от столицы Атлантиды далеких, впервые решил посетить Посейдонис…
      На плече мужчина нес сверток – судя по тому, что его шаг был легок, сверток не содержал в себе ничего тяжелого. Может, что-то на продажу? Или дар Властителям от дальних селений? Властители были неравнодушны к дарам, принимая их как должное – особенно произведения искусства, драгоценные камни, иные редкости…
      Хирон шагал, глупо улыбаясь и откровенно глазея по сторонам, одновременно высматривая башню, о которой рассказывал Геракл. Если она пуста – что ж, он войдет в башню и разрушит в ней все, до чего сможет дотянуться. Если же нет… тогда останется только уповать на удачу.
      Башню он увидел довольно скоро – описание старого друга было совершенно точным, и Хирон сразу узнал ее. И тут же понял, что опоздал. К башне шли двое – высокие, в золотой чешуе доспехов, с волосами, сверкающими серебром. Почти одновременно из врат верхнего города, где располагались самые прекрасные дворцы Посейдониса, вышла странная процессия – три Архонта в сопровождении двух десятков воинов, также затянутых в золотистую чешую. Воины несли короткие копья с льдисто мерцающими наконечниками – их действия Хирон так и не знал, там, на смертном берегу Гипербореи, бой шел лишь обычным оружием. Но он, как и ранее Геракл, понимал, что вряд ли Архонты вооружили свою элитную стражу обычным оружием.
      В самой середине процессии двигалась странная повозка – она плыла над мощеной дорогой, не касаясь камней. Несмотря на то что повозка двигалась легко, чувствовалось, что груз, который она несла, был невероятно тяжел. Странная конструкция из стекла и сверкающего серебром металла – Хирон не имел ни малейшего представления, что видят его глаза, зато вдруг всем своим существом почувствовал иное – что бы ни намеревались сделать Архонты, им необходимо было помешать.
      Процессия уже миновала цепь шпилей, поддерживающих магическое небо атлантов – но до пещеры, где притаились гиперборейские бойцы, было слишком далеко. Начнись штурм сейчас – и атланты успеют вернуться, укрыться за несокрушимым куполом.
      Значит, план остается прежним – купол должен прекратить свое существование.
      Хирон неспешно свернул на боковую улицу, подобно остальным жителям города, уступавшим дорогу блистательной процессии. Затем свернул еще раз, еще – с каждым шагом приближаясь к башне. Двое Архонтов давно скрылись внутри, не подозревая, что чужак уже рядом. Скинув с плеча сверток, кентаврос одним движением развернул плотную ткань, открывая блеск оружия. Меч, пояс с метательными ножами, составной лук – не такой сильный, как тот, к которому Хирон привык, но все же неплохой. Но главное – два десятка стрел. Необычных – Геракл сделал другу прощальный подарок, бритвенно-острые наконечники стрел были смазаны самым страшным из известных ядов – кровью Лернейской гидры. Даже бессмертные олимпийцы были бы вынуждены встретиться с вечной мглой Тартара, получи они хотя бы легчайшую царапину.
      Позади раздался испуганный возглас. Рука Хирона метнула нож прежде, чем он сам осознал опасность. Горожанин, которого нелегкая занесла в этот переулок, захрипел и рухнул на камни – бронзовое лезвие пробило горло. В руках его не было оружия… впрочем, это кентавроса волновало мало. Закинув меч за плечи и схватив лук, он бегом бросился к близкой уже башне.
      Неизвестно, было ли это упущением или забывчивостью, но дверь, ведущая в башню, была не заперта. Двое Архонтов удивленно обернулись на шум – и тут же их руки потянулись к оружию. Кентаврос выпустил стрелу в упор, он не промахнулся бы и с сотни шагов, а тут расстояние было мало. И все же Архонт увернулся от стрелы… почти. Наконечник царапнул щеку, и стрела унеслась дальше, врезавшись в прозрачную пластину стены… Этот выстрел пробил бы бронзовые доспехи, и Хирон ожидал, что стена разлетится веером сверкающих осколков, но стрела отскочила, не оставив и царапины. Почти сразу вслед за первой, с тетивы сорвалась вторая стрела – но этот выстрел уже не достиг цели. Второй Архонт закрылся рукой, и острое жало соскользнуло со сверкающей чешуи.
      Из изогнутого предмета, который Архонт сжимал в руке, вырвалась молния. Хирон покатился по полу, чувствуя, как онемела левая рука – а правая, словно живя своей, самостоятельной жизнью, метнула нож.
      И все закончилось… Хирон сел, застонав. Перевел взгляд на свою левую руку и застонал снова – от локтя и ниже руки просто не было. А было что-то черное, обугленное, и на мраморный пол сыпался жирный липкий пепел. Его губы прошептали заклинание, убирающее боль… несколько мгновений, и его лицо чуть расслабилось. Рвущие тело спазмы ушли.
      – Кажется, Аид, мы встретимся раньше, чем я думал, – прошептал Хирон.
      Один из Архонтов сидел, привалившись к стене. Из его глаза торчала рукоять ножа, глубоко проникшего в мозг. Второй, оцарапанный ядовитой стрелой, бился в конвульсиях. Раненый не интересовал Хирона – Архонту уже ничто не могло помочь, а подарить ему милость быстрой и легкой смерти… Хирон не был уверен в том, что ему хочется преподнести Архонту этот щедрый дар.
      Кентаврос поднялся на ноги, чувствуя, как все плывет вокруг. Магия, отнимающая боль, отнимала и многое другое – сейчас его тело охватывала предательская слабость, лоб заливал пот, колени дрожали, а перед глазами плыли черные пятна. Стиснув зубы, Хирон поднял меч и с силой обрушил его на постамент, украшенный – и в этом подтвердился рассказ Геракла – разноцветными пластинками. Взвизгнул металл, брызнули искры… пара полупрозрачных пластинок надкололись – но этим успех и ограничился. Еще удар, еще… на остром лезвии появились глубокие щербины.
      Слова, которыми Хирон помянул Аида и его Тартар, наверняка вызвали бы жестокую месть властителя подземного мира теней, услышь он их. Но Аида не было здесь…
      Наклонившись, Хирон поднял оружие Архонта, выпавшее из его мертвой руки. Опытному воину не составило труда догадаться, куда именно надо нажать для того, чтобы оружие исторгло из себя голубоватый луч, пробивший в мраморном полу каверну, размером с голову человека. Криво усмехнувшись, он нацелил оружие на постамент… Вспышка, еще одна, еще… Постамент развалился, испуская едкий дым и снопы искр. Хирон не успокоился, пока не превратил странное сооружение в обгорелую груду хлама.
 
      Передатчик в ухе Галаса вдруг издал вой – так не могло кричать разумное существо, так мог взвыть смертельно раненый зверь. Архонт резко обернулся, ища источник этого вопля боли и страдания – и успел заметить голубую вспышку, на мгновение осветившую прозрачный купол башни контроля защитного экрана.
      – Там! – крикнул он, вытягивая руку. – В башню, быстро!
      Стражники, не говоря ни слова, рванулись к башне. В замешательстве Архонт отдал приказ на своем родном языке, но повелительный жест и тон приказа не оставлял сомнений в его содержании. Воины с энергетическими копьями были уже у самой башни, когда купол вновь озарился светом, затем опять и опять… Кто-то непрерывно стрелял из излучателя, наверняка в контрольном центре сейчас стояла невероятная жара. Удивительно, как стрелявший еще не потерял сознания. Затем – и это можно было ожидать, голубой луч ударил снова, на этот раз в сторону стремительно взбегающих по лестнице воинов. Архонт вздрогнул, увидев, как сразу трое стражей рухнули, обугленные. Остальные вскинули копья, с белых наконечников сорвались крошечные, не более ореха, мерцающие шарики…
      – Галас, Берг, у меня плохие новости!
      Архонты дружно обернулись. Пеллистер, склонившийся над генератором, лихорадочно вертел верньеры настройки.
      – Что случилось? – голос Берга был напряжен.
      – Прибор выходит из-под контроля, – сухо ответил ученый, и Галас увидел на висках Пеллистера капли пота. – Вышел из строя блок защиты от перегрузки.
      – Ты же должен был вывести генератор на запредельную мощность…
      – Да, просто перенастроив систему защиты на большую погрешность. Где-то я ошибся, теперь ограничитель вообще не работает.
      Голос ученого немного дрожал. Галас почувствовал, как по спине пробежал холодок страха.
      – И что теперь?
      – Подождите… – пальцы ученого летали над панелью управления, перебирая возможные варианты возвращения ополоумевшего прибора под контроль своих создателей. Судя по все более мрачнеющему лицу Пеллистера, эффект от его усилий был нулевым.
      Генератор начал мелко дрожать, над ним появилось дрожащее марево – металл стремительно нагревался.
      – Уходим под защиту купола, – одними губами прошептал Пеллистер. – И уходим быстро. Скоро генератор взорвется.
      – У меня тоже плохие новости, – негромко ответил Галас.
      Два десятка стражей продолжали штурмовать контрольную башню. Вернее, теперь их осталось куда меньше – тот, кто захватил зал управления защитным полем, умело пользовался оружием.
      – Похоже, мы лишились защитного экрана.
      – И это не последняя плохая новость на сегодняшний день, – Галас с удивлением услышал в голосе Властителя Берга нотки паники. – Здесь гиперборейцы.
      Галас бросил короткий взгляд туда, куда указывал Берг. К городу бежали воины – сейчас они казались крошечными, но расстояние было не так уж и велико, и не было ни малейшего сомнения, что скоро, очень скоро гиперборейцы будут здесь. Берг привычно включил имплантированный в левый глаз компьютер, изображение послушно увеличилось. Огромная толпа, несколько сот человек – бородатые, в легких, не мешающих сражаться доспехах, с оружием наперевес.
      – Сейчас в Посейдонисе примерно пять сотен воинов, – сказал Властитель уже более спокойным тоном. – И тридцать стражей. У гиперборейцев нет ни единого шанса.
      – Ты, видимо, недостаточно внимательно слушал меня, – Пеллистер отдернул руку, теперь жар раскаленного генератора стал совершенно невыносим, и кожа на не защищенных чешуей пальцах ученого покрылась волдырями. – У них нет шансов, но и у горожан их не больше. Взрыв генератора, видимо, неизбежен, и вряд ли… вряд ли здесь, без защиты купола, выживут хотя бы бактерии. Надо уходить, немедленно. В бункер. Хорошо, что остальные уже там.
      Галас сорвал с пояса излучатель.
      – Может, разрушить его?
      – Невозможно, – дернул головой ученый. – Раньше надо было… Но можешь попробовать.
      Галас нажал на спуск, ожидая яркой голубой вспышки, но вместо этого излучатель издал свистящий звук, а затем вдруг стремительно раскалился. Архонт отбросил оружие, стремительно превращающееся в комок оплывшего металла.
      – Генератор вступил во взаимодействие с магическим полем планеты, – сообщил Пеллистер спокойно, как будто бы к городу не приближались с каждым мгновением гиперборейские воины. – Нарушаются законы физики и магии. Пока это заметно только вблизи генератора, но скоро…
      – Пеллистер, бункер в безопасности? – прервал ученого Галас, увидев, что первые варвары достигли внешних ворот города, и теперь режут стражников. Те отчаянно сопротивлялись, но видно было, что долго им не продержаться.
      – Да, он глубоко под землей.
      – Тогда нам пора бежать.
 
      Хирон выругался и застонал от боли. Заклинания почему-то больше не помогали, чудесное оружие Архонтов уже давно перестало выплевывать голубые молнии. Но и копья воинов, что пытались проникнуть в башню, более не выбрасывали из себя жгучие шары. Оказалось, что эти воины, сильные и умелые, слишком полагались на силу своих магических копий. К тому же без магии эти копья оказались на удивление плохим оружием.
      Оглядевшись по сторонам, кентаврос усмехнулся – что ж, это была славная битва. Правда, и ему досталось – рука, сожженная лучом, пульсировала болью. В боку зияла обугленная рана – один из ярких шариков, выпущенных магическим копьем, все же достал его. Зато все, кто пытался проникнуть в башню, теперь мертвы. Половину он сжег, а остальных достал меч. Он снова прошептал заклинание – боль на мгновение утихла, а потом словно в качестве мести ударила с новой силой.
      Вокруг все носило следы разрушений. Пол был залит кровью, повсюду лежали тела. Хирон бросил взгляд на улицу – отсюда, с высоты башни, хорошо было видно как там, у ворот, идет отчаянный бой. Сложно было определить, кто победит в этой резне, но защитники Посейдониса явно сумеют если не остановить, то надолго задержать гиперборейцев. А по мощеной улице вверх, не оглядываясь, бежали трое Архонтов. Странная повозка, которую они сопровождали, осталась стоять без присмотра. Возможно, в повозке было нечто ценное, но сейчас груз был брошен на произвол судьбы.
      Покрепче перехватив рукоять меча, Хирон, скрипя зубами от боли, вышел из башни. Сначала он шагал медленно, затем побежал.
      – Аид! – орал он на бегу. – Аид! Ты же обещал! Ты обещал!
      Может быть, всесильный властитель подземного царства услышал этот призыв. Говорили, что Аид, при желании, способен услышать зов любого смертного. А может, просто магия Тартара, магия последнего предсмертного дара вдруг сработала – и боль стала уходить. Его бег вновь стал стремительным и ровным, легкие мерно втягивали воздух, из-под обугленных корок на ранах перестала идти кровь.
      Впереди маячили спины Архонтов… несмотря на то что Хирон был одним из лучших атлетов Гипербореи, ему никак не удавалось сократить расстояние – напротив, трое в золотой чешуе двигались явно быстрее. Более всего кентаврос боялся потерять их из виду – если Властители найдут убежище, в котором смогут дождаться идущего к берегам Атлантиды флота, все жертвы будут напрасны.
      Центральная часть Посейдониса была сосредоточением великолепных храмов. Уходящие вверх белоснежные колонны, кажущиеся невесомыми купола, строгие изящные пирамиды, многочисленные фонтаны и цветники… Казалось невероятным, что вся эта красота создана за немыслимо короткий срок. Олимп строился долгими веками… Хирон не был ни знатоком, ни ценителем архитектуры, но и не требовалось навыков архитектора, чтобы понять – сердце Гипербореи сочетает в себе новизну и древность. Здания, сияющие белоснежным мрамором, соседствовали с другими – попроще. Некоторым из храмов порядком досталось от времени, безжалостного ко всему в Ойкумене, кроме, разве что, бессмертных олимпийцев. Некоторые, самые старые, здания больше походили на крепости, чем на жилища величайших магов мира. А здесь… здесь весь город казался – и наверняка так оно и было – спроектированным одним человеком, продуманным и потом воплощенном в камне.
      В другое время Хирон не удержался бы от соблазна неспешно пройтись по широким улицам, посмотреть на людей, на здания… Но сейчас на все это не было времени – и он бежал, бежал что есть сил. И успел в самый последний момент увидеть, как золотистая чешуя мелькнула у огромных – впору проехать всаднику, не нагибаясь, – врат одного из храмов.
      До него донесся вой сигнальной трубы. Атланты наконец опомнились и стягивали к воротам города подкрепления. Не прекращая бега, Хирон усмехнулся – поздно, поздно спохватились. Его воины уже внутри, и теперь их можно остановить, лишь забросав телами. К тому же если они сейчас чувствуют то же, что и он… защитникам Посейдониса придется несладко. Мышцы кентавроса наливались силой, боль исчезла, и даже культя сгоревшей руки не беспокоила его. Уцелевшая кисть крепко сжимала меч. Сейчас бы пригодился лук и знаменитые на половину Ойкумекны стрелы Геракла… но, видать, воспользоваться подарком друга ему уже не суждено. И все же колчан, плотно притянутый ремнями, покоился на спине Хирона. В умелых руках… в умелой руке отравленная стрела даже без лука может быть страшным оружием.
      Вот и нужные врата. Кентаврос на мгновение замер у высокой, украшенной мозаикой из полупрозрачных камней двери. Осторожно заглянул внутрь.
      Двое Архонтов стояли на небольшой круглой площадке из серебристого металла, еще один в стороне. Они о чем-то говорили – слов Хирон, разумеется, не понял, язык атлантов не знал никто, кроме них самих. Его больше обеспокоило другое – сейчас, после длительного бега, его грудь вздымалось заметно чаще, чем обычно. А Архонты казались свежими и ничуть не уставшими, словно и не было этой стремительной пробежки. Тех двоих, в башне, он застал врасплох – просто повезло. С этой тройкой справиться будет сложнее, если вообще возможно. Они настороже, видели бой у ворот города, понимают, что враг близко.
      Тем временем Архонты разделились. Круглый диск дрогнул, негромко зажужжал и вдруг стал опускаться в круглый колодец, унося с собой две фигуры, укрытые золотой чешуей. Третий Архонт легко взбежал по узкой лестнице и скрылся на верхнем этаже храма.
      Хирон задумался. Двое ускользнули, но третьего еще можно попытаться перехватить. Лучше, чем ничего, но хуже, чем хотелось бы. Он сунул меч в ножны, извлек последний метательный нож и медленно вошел в храм… Внезапно послышалось знакомое уже жужжание. Хирон метнулся за ближайшую колонну, рука напряглась, готовясь к броску.
      Жужжание усилилось. Серебристый диск вынырнул из колодца и замер на том же уровне, где находился и ранее. Он был пуст – Архонты исчезли.
      Хирон смотрел на металлический диск, и безумная идея забрезжила в его мозгу. Там, в неведомых глубинах этого колодца, притаились Архонты. Двое… а может, и больше. Они не ждут вторжения. Может ли представиться более подходящий шанс. А тот, третий – он наверняка придет туда. И Хирон будет ждать его.
      Диск упорно не желал опускаться. Хирон пару раз подпрыгнул – тщетно. Площадка чуть качнулась под его немалым весом – и не более того. Он огляделся – ушедший наверх Архонт мог появиться в любой миг, и тогда его, Хирона, нож вряд ли будет надежным подспорьем против испускающего смертельные лучи оружия атлантов. Взгляд кентавроса упал на невысокий столб, украшенный… он вполголоса выругался. Ну конечно, как он мог забыть про эти прозрачные пластинки. И Аполлон, и Геракл рассказывали, что нужно правильно прикоснуться к этим пластинкам, чтобы магия Архонтов заработала.