Глава 4

Машина, в которой они ехали из Коктебеля в Ялту, была скоростной, но запас скорости они не могли реализовать на горных дорогах. Тут от них не отстали бы и обычные "Жигули". Одна радость – в просторном салоне можно было сидеть, вытянув ноги.

Автомобиль остановился возле особняка, очень похожего на тот, в котором Банде накануне пришлось ввязаться в бой. Уже по одному этому он и без комментариев хозяина сразу понял, что перед ним дом, в котором живет Мамаев. Однако в отличие от дома в Коктебеле, здесь бурлила и кипела жизнь. Бросалось в глаза большое количество людей – начиная с охранников у входа, и кончая многочисленными родственниками.

– Ничего себе! – присвистнул Банда. – Да тут у вас целая армия!..

– Тоже мне армия!.. – презрительно отмахнулся Мамаев. – Жрать да спать – вот и все, что эти бездельники могут. Армия осталась в Афганистане...

Банда хмыкнул, но промолчал и вместе с безучастным Артемом вошел в дом следом за Рахметом.

Сразу же откуда-то вынырнул молодой человек в белом пиджаке. У него было тонкое женственное лицо и модно подстриженные светлые волосы. Несмотря на бородку, обрамлявшую его нижнюю челюсть, молодой человек очень походил на девушку, особенно движениями.

– Это Алик, – представил его Рахмет. – Он позаботится о том, чтобы вы не скучали, а мне нужно отлучиться – очень ненадолго.

Мамаев повернулся и исчез за одной из многочисленных дверей. Алик стоял и приветливо улыбался, видимо, раздумывая, как лучше ублажить неожиданно появившихся гостей.

– Он займется нами!.. – чуть слышно прошипел Артему на ухо Банда. – Тоже мне дворецкий выискался. Видали мы таких Аликов!..

– Что вы сказали? – любезным тоном спросил Алик и весь изогнулся от желания услужить. – Извините, я не расслышал.

– Ишь прогнулся!.. – сказал Александр Прищепову, повернулся к Алику и проговорил отчетливо:

– Не прогибайся, парень, мне твои достоинства неинтересны. Лучше веди нас туда, где мы сможем наконец отдохнуть. А если ты будешь перед нами прогибаться в коридоре, то мы так весь день здесь и протопчемся.

– Пожалуйста, – казалось, что Алик ничуть не обиделся. – Идемте за мной.

Он провел их в небольшую, но светлую и уютную комнату, указал на глубокие кресла, обтянутые натуральной кожей, и сказал, по-прежнему вежливо и подобострастно, как будто до этого не слышал издевки:

– Садитесь, пожалуйста. Чувствуйте себя как дома. Может быть, желаете выпить?

– Минералки неплохо бы, – сказал Банда, устраиваясь в кресле и наблюдая за тем, как Алик наливает им с Артемом по стакану шипучей воды из большой бутылки, извлеченной из холодильника. Когда запотевшие стаканы оказались перед гостями на журнальном столике, Банда добавил:

– А теперь пойди погуляй. Мы и без тебя развлечемся. С твоими манерами лучше бы нам настоящую девочку прислали.

– Как желаете...

– Не верти задом, – не удержавшись, прошипел ему вслед Прищепов.

Алик по-прежнему не выказал обиды, молча кивнул и вышел, аккуратно притворив за собой дверь.

– Если у Рахмета и охранники такие, – насмешливо сказал Банда Артему, – то у него тут что угодно может твориться.

После ухода Алика их некоторое время никто не беспокоил. Они пили холодную минералку и почти не разговаривали.

"Странный дом, странные люди, – размышлял Александр Бондарович. – Такое впечатление, будто все они живут среди декораций. И я тоже артист – изображаю из себя какого-то приблатненного фраера. Время меняет людей внешне, но не меняет их сущности. Рахмет так и остался верен себе – ему всегда хотелось жить чуточку лучше остальных.

Хоть чуточку, но лучше. А разве теперь ему угнаться за другими? Такие особняки могли поражать воображение при советской власти, но не теперь".

Банда осмотрелся и заметил отсыревшую штукатурку в углу, трещину, наискосок пробежавшую по стене... Правда, в целом дом выглядел ухоженным и богатым. И все же разрушение уже коснулось его.

Взгляд Бондаровича остановился на легком халате, переброшенном через спинку стула. Невесомый шелковый халат, явно женский, еще хранивший очертания тела. Казалось, дотронься – и ощутишь тепло женщины, выскользнувшей из него.

Банда отвел взгляд, но, не удержавшись, вновь посмотрел на халат и ощутил, как что-то вроде легкой щекотки пробежало по его телу. Ему захотелось еще раз испытать это ощущение. Теперь он уже мог рассмотреть на матово поблескивающем паркете еле заметные отпечатки босых женских ног.

"Я мог бы даже накрыть их рукой", – усмехнулся Бондарович. Он начинал злиться на самого себя и на хозяина дома, который куда-то запропастился.

"Ты ведешь себя, как школьник, – укорял себя Банда, – ты позволяешь себе отдаваться эмоциям, тогда как тебе необходимо сохранять трезвость мысли. С одной стороны, это хорошо, что ты сумел угодить Рахмету, спас его дочь – теперь он тоже обязан тебе, но с другой – ты действовал неосмотрительно...

К черту! Я никогда не любил исполнять чужие приказы. Для меня важны только две точки: начало дела и его завершение. Только в эти моменты я внимательно слушаю других и соглашаюсь. Остальное – за мной".

Банда прикрыл глаза – следовало попытаться отдохнуть. Он почти наверняка знал, что окружившая его темнота окажется непродолжительной. Уже не впервые он в такие моменты возвращался памятью к Алине. Это получалось само собой, без малейшего усилия. Наверное, если расслабиться, то обязательно увидишь то, что является для тебя самым приятным. Однако сейчас получилось по-другому.

Он долго видел перед собой темноту, затем она превратилась в какое-то серое марево – что-то вроде дождя с туманом на рассвете. Из него постепенно проступали тени, они окрашивались в еле различимые оттенки цветов. Картинка еще не проявилась, а Бондарович уже понял, что он видит. Комната, плетеная мебель, распахнутое окно... Он знал, кто скрывается в тени, – уже вполне реально обозначившийся женский силуэт. Даже имя готово было возникнуть в его памяти. Туман рассеялся, в воображении обозначилась комната. В комнате никого не было. За распахнутым окном виднелся, словно вырезанный из плотного картона, силуэт Кара-Дага. И все же что-то в этой комнате было не так.

То ли что-то лишнее, то ли чего-то не хватало...

Банда открыл глаза. Комнату, где он сидел с Прищеповым, наполняли в общем-то красивые вещи, но, собранные вместе, они производили впечатление безвкусно подобранного букета. И лишь одна вещь... Бондарович боялся признаться сам себе в этом. Да, он видел в комнате, возникшей в его воспоминаниях, то, чего там быть не могло – халат, женский шелковый халат, переброшенный через спинку стула. Тот самый, что существовал сейчас в реальности – те же складки, тот же цвет...

У Бондаровича возникло желание выругаться вслух.

– Ты чего? – поинтересовался Прищепов.

– Ждать не люблю.

– Легче ждать два часа поезд на морозе под открытым небом, чем пять минут в тепле ожидать ста граммов водки, – рассмеялся Артем.

Банда вспомнил, что это была его собственная дежурная шутка в Афганистане, когда кто-нибудь из его ребят уходил за выпивкой, а остальные сидели вокруг импровизированного стола, заставленного закуской.

Прищепов тем временем мечтательно продолжил:

– А еще тяжело ждать, когда разденется женщина, особенно если вы пришли с мороза, а на ней теплое белье. Я предпочитаю освобождать их от легких халатов...

– Подлей себе минералки.

– Я уже не хочу больше пить.

– А я не хочу слушать твои бредни.

– Спасибо.

Артема как будто совсем не волновало затянувшееся ожидание, а Банда уже терял терпение. Когда оно уже почти иссякло и он стал сам себе напоминать неразорвавшуюся гранату, из которой выдернули чеку, дверь в комнату неожиданно отворилась.

Банда находился в таком состоянии, что был готов наброситься на любого входящего. Он сделал брезгливое лицо – специально для Мамаева. Но на пороге возникла девушка.

– Ничего себе!.. – прошептал Артем, откинувшись в кресле. – Похоже, что Алик и вправду решил выполнить все наши пожелания, да еще и воспринял наши слова буквально.

– Заткнись!.. – коротко, но веско прошептал в ответ Банда.

Правда, Прищепов уже и сам понял, что нужно придержать язык, и замолчал прежде, чем вошедшая смогла его услышать. Девушка уж точно была не из тех, что занимаются развлечением гостей. Она выглядела слишком гордой для этого. Такой независимой походки, такой холодно-отчужденной и в то же время притягательной манеры держаться не встретишь, если даже весь день проходишь по центру Москвы. На девушке было довольно простое по покрою, но очень элегантное черное платье, и никаких украшений. Войдя в комнату, она остановилась в дверях и с любопытством посмотрела на Артема с Бандой, словно они были экзотическими экспонатами в ее домашнем музее.

– Здравствуйте, – сказала она мягким чувственным голосом. От такого голоса у мужчин обычно кровь начинает течь быстрее, и Банда с Артемом не стали исключением из этого правила.

– Добрый день, – сдавленным голосом просипел Артем. – Здравствуйте.

– Мы уже заждались, – кивнув, ответил Александр Бондарович и поднялся навстречу девушке.

– Это она! – громким шепотом, как будто девушка находилась где-то далеко от них и не могла его слышать, прошептал Артем. – Посмотри, Сашка! Это ведь она, та самая девушка!

– Она, – кивнул Банда, который не понял, чему это Артем вдруг так удивился.

Вчера он видел ее только мельком. Больше запомнилось ее обнаженное тело в лучах заходящего солнца, а не лицо, но все равно он узнал ее сразу же, как только она вошла. Да-да, это была та самая девушка, дочь Мамаева, которую они спасли вчера вечером.

– Здравствуйте, – повторила она, – большое спасибо за все, что вы для меня вчера сделали. У меня еще не было возможности поблагодарить вас.

– Да что вы, – расплылся в широкой улыбке Банда, – нам это было совсем нетрудно. Наоборот, мы получили огромное удовольствие, помогая вам. Честное слово. Мы даже готовы повторить все еще раз.

– Нет-нет! Спасибо, не стоит так себя утруждать! – с легкой насмешкой перебила его девушка, подошла к нему и абсолютно естественно положила прохладную тонкую ладонь на его губы. – Я уже поняла, что вы на многое готовы, но повторить такое, пожалуй, будет чересчур. Нет, повторять подвиги не стоит, но для того, что вы вчера сделали, невозможно даже подобрать слова. Это... Это было замечательно! Если бы не вы, трудно бы мне сейчас пришлось.

– Скорее всего вам было бы уже совсем не трудно, – хмыкнул Прищепов. – Скорее всего вас уже вообще на свете бы не было.

– Это верно, – улыбнулась девушка и, увидев, что Александр все еще стоит, сказала:

– Садитесь, что вы стоите?

Они все не садились, ожидая, пока она сядет первой, хотя Прищепов в душе и проклинал себя за такую "мягкотелость". Девушка, поняв это, уселась в кресло напротив них и жестом пригласила их сесть.

Увидев, что они наконец устроились в креслах, она спросила своим околдовывающим голосом:

– Надеюсь, папа уже высказал вам свое предложение?

Банда удивленно закусил губу. Не в его привычках было посвящать женщин, даже таких необычных, в свои планы, и неожиданная беспечность Рахмета Мамаева его удивила.

– Ну так что же? – продолжала настаивать девушка. – Высказал или нет?

– Да-а... – наконец ответил Банда. – Да уж, высказал... Конечно.

– А обо мне он вам что-нибудь говорил? – поинтересовалась девушка с улыбкой.

Банда сбросил с себя оцепенение, попытался представить себе, что разговаривает не с женщиной, а с мужчиной, и покачал головой.

– Он вообще о вас ничего не говорил, – ответил он.

– Ну что ж, это в его характере, – усмехнулась девушка. – Так вот, папа сказал, что я должна буду координировать ваши действия.

Сказав это, она закинула ногу на ногу, заметив слишком пристальный взгляд, устремленный на ее колени.

– Что-что? – удивленно спросил наконец Артем. Как ни странно, он овладел собой первым, хотя обычно бывало наоборот. – Что такое вы должны делать? Я не совсем вас понял.

– Я должна буду координировать ваши действия, – спокойно повторила девушка. – Так решил мой папа, и я с ним полностью согласна.

От этих ее слов Александр очнулся и с издевкой спросил:

– Что вы должны координировать? Я никак не въезжаю.

– Ничего-ничего, – ничуть не смутившись, ответила она. – Я тут ко всякому привыкла.

В это время дверь опять отворилась, и на пороге возник Рахмет Мамаев.

– А, Роза, ты уже здесь! – радостно сказал он. – Что ж, тем лучше.

– Рахмет!.. – грозно спросил Артем, не поднимаясь с места. – Это что значит – "координировать"?! Что она имела в виду?

Рахмет помолчал, подумал немного и сказал:

– Я сам виноват, думал, успею раньше, чем Роза. Мы с вами говорили о гарантиях, В моем сегодняшнем положении глупо было бы предлагать вам одно мое честное слово, хотя и оно многого стоит. Давать слово офицера тоже глупо. Я решил по-другому. Может, жестоко, не знаю, но Роза сама предложила мне свою помощь.

– Да, не сомневайтесь, – девушка кивнула.

– Гарантии необходимы для всех, – продолжил Рахмет. – Вы можете справедливо опасаться, что я решил избавиться от вас, попросив сделать невыполнимое.

– Резонно, – согласился Банда, глядя прямо в глаза банкиру.

– Если с вами будет моя дочь, вы не станете так думать. Правда?

– А вы, господин Мамаев, не думали предложить мне воспользоваться радиоуправляемой миной? – засмеялся Бондарович. – Очень действенный способ: вы надеваете себе на шею мину, а я беру с собой пульт управления, и если окажется, что вы нас подставили, жму на гашетку. Взрыв – голова вдребезги.

Мамаев с ненавистью посмотрел на Банду. Его взгляд как бы говорил: "Не самое удачное время для шуток. Я рискую самым дорогим, что у меня есть, а вы..."

– Не надо, это не отец, а я настояла, – вмешалась в разговор Роза. – Не смотрите на меня как на заложницу. Если хотите знать, я страшная эгоистка и поступаю так ради собственной безопасности. Будем откровенны: после вчерашнего я не очень-то доверяю и отцовской охране. А вы – люди со стороны и уже один раз доказали, что способны меня защитить. Можете считать, что в дополнение к сегодняшней договоренности отец просит вас взять на себя еще и роль телохранителей...

Банда подумал: "Сейчас она непременно добавит – "и за соответствующую плату". Или даже назовет конкретную сумму, положенную нам сверху...

Как будто у них сейчас есть деньги – одни долги".

Но этого не произошло. Роза приложила ладонь ко лбу и из-под нее взглянула на Банду. Спокойный взгляд – ни надменности, ни просьбы о помощи.

Такая на колени ни перед кем не встанет, даже если ей будет угрожать смерть.

– И еще одно, прежде чем вы согласитесь или откажетесь, – произнес Мамаев. – Роза ведет дела совместно со мной, она в курсе почти всех договоренностей. Она сможет помочь вам, будет как бы вашим справочным бюро, чтобы вам легче было ориентироваться в наших делах. Без этого денег не отыскать. Вот и все, что я хотел сказать.

Он замолчал, но было очень хорошо видно, что ответа Банды и Артема он ждет с огромным нетерпением.

– Подумайте, – почти беззвучно шепнула Роза, – разве я вам помешаю?

Артем и Банда переглянулись, собираясь шумно возмутиться. А Роза между тем, ничуть не смущаясь, продолжала настаивать на своем.

– Разве я помешаю? – она повернулась к Банде. – Скажите честно.

– Есть вопросы, на которые не отвечают.

– Почему?

– Можно дать не тот ответ, которого от тебя ждут, – усмехнулся Бондарович.

– Хотя бы на одно из моих предложений вы согласны? – чуть сдавленным голосом спросила Роза – Одно исключает другое: либо охранять, либо искать деньги, – ответил Бондарович. – Что вам нужнее, решайте сами, без меня.

– Тогда, – Роза зло сузила глаза, – я обойдусь без вас. Может, мне повезет.

– Собираетесь искать деньги сами? – недоверчиво поинтересовался Прищепов.

– Есть вещи и люди, к которым привыкаешь, – Роза положила руки, сцепленные замком, на колени, нервно сжала пальцы. Чуть слышно хрустнул сустав. – Я привыкла к богатству и к независимости, это моя жизнь.

– Жизнь – это не люди и не вещи, жизнь – это ты сам, – ни к кому конкретно не обращаясь, произнес Банда.

– Я считаю до трех, – серьезно сказала Роза. – Или вы соглашаетесь, или...

Александр не мог сказать "нет", хотя Артем Прищепов рассчитывал именно на это, несмотря на весь ужас своего финансового положения.

– Раз...

Бондарович прикрыл глаза. "Не хватайся за большее, когда можно обойтись меньшим", – вспомнил он одну из своих заповедей.

– Два...

– Налейте нам, пожалуйста, воды, – произнес Банда самым обыденным тоном, хотя ситуация требовала от него совсем другого поведения Можно было подумать, что он сидит в баре и обращается к официантке.

– Но сперва я скажу "три".

– Я согласен, – чуть более поспешно, чем следовало бы, произнес Банда.

Про Артема Прищепова никто не вспоминал, словно его согласия и не требовалось. Роза поднялась и слегка дрожащими руками принялась наливать минеральную воду в высокие тонкостенные стаканы.

– Не стоит волноваться – я бы все равно сказал "да".

– Я, наверное, показалась вам слишком жесткой?