- А чье это имя?
      - Скорее всего азербайджанское, если это вообще не кличка, а, может быть, и узбекское, - объяснил тот и, заметив замешательство Сергея, который даже ствол опустил, перешел на более развязный тон:
      - Братва, ошибка получилась, надо бы извиниться. Я вижу, что ты с понятиями, - указывая на наколки на руках Лысого, сказал усатый, - я ведь тоже сидел.
      - Встань, покажись, - коротко приказал Сергей.
      Тот послушно выполнил требование.
      - Что-то я не вижу знаков отличия. Хорошо хоть нет "короля всех мастей", - засмеялся Сергей и посмотрел на Сопко.
      - Я не пидар, - встрепенулся усатый.
      - За что торчал, где и сколько? - вопрос Анатолия прозвучал угрожающе.
      Потупив взгляд, кавказец что-то прошептал.
      - Громче, сука, - цедя слова сквозь зубы, произнес Сергей.
      - Год за спекуляцию, - повторил усатый.
      - Когда?
      - Три года назад.
      - Где?
      - Под Грозным.
      - Заткни хлебало, барыга, - бросил Анатолий, - нет на тебе петушиного клейма только потому, что ты, сука, кочумал у себя в Чечне. Попал бы ты в сибирские лагеря или куда-нибудь на Урал, тебе бы быстро духовку прочистили за твое гнилое помело, а то верняк, что какой-нибудь родственничек тебя грел. Ну-ка, пацаны, поучите вежливости этого акробата, - обратился он к боксерам.
      Казалось, что те только и ждали сигнала.
      На тело бывшего спекулянта обрушился шквал точных ударов. Не давая своей жертве упасть, они профессионально, подобно заправским футболистам, пассовали друг другу голову усатого.
      - Хватит, а то замочите, - остановил их Писарь, - лучше займитесь Иналом.
      Нехотя прервав экзекуцию, Рембо, как называл одного из них Лысый, плеснул в лицо лежащего без сознания горца, столь неосмотрительно впустившего визитеров, воды из граненого стакана.
      Тот открыл глаза.
      Наклонившись к нему, Сергей спросил:
      - Говорить можешь?
      - Могу, - пробурчал тот, снова усаживаясь на стул, - вы нас бьете за то, что мы черные, или у вас претензии к чеченцам?
      - Нет, милый, - произнес Никитин, - у нас нет ненависти к вашему народу, и твоего кореша мы бы не трогали, если бы он не стал перед нами гнуть пальцы. Нам нужен Мирза или кто-то из его людей.
      - Но я правда его не знаю, - проникновенным голосом сказал Инал.
      На миг Сергей задумался, а затем спросил:
      - А может, ты знаешь Махмуда?
      - Рафиева, - уточнил Инал, - Махмуда знаю.
      Он живет на Воздухофлотском проспекте, я у него как-то "дурь" покупал, у него много было. С ним еще двое живут в квартире. Только дел у меня с Махмудом общих не было. Я азерам не доверяю, у них в голове одно - подешевле купить, подороже продать.
      - А ты националист, - ухмыльнулся Толик, - а может, знаешь Паллада?
      - Нет, никогда не слышал, - объяснил Инал.
      - Ну что будем с ними делать, - спросил Сопко, - может, того? - он качнул в руке пистолет.
      - Оставь, - протянул Никитин и направился к выходу.
      Выйдя на улицу и усевшись в машину, Толик, обращаясь к другу, спросил:
      - Что дальше?
      - Будем искать Паллада, - сказал Сергей, - другого ничего не остается.
      - Разве что кто-нибудь объявится на их хазе, - предположил Лысый, имея в виду съемную квартиру, в которой проживал покойный Махмуд со своими приятелями...
      ***
      Еще два дня бесполезных поисков и утомительного ожидания не принесли никаких результатов.
      Безмерно вымотанный Никитин, вопреки привычке, проспал до полудня.
      Встав с постели и удивленно глядя на циферблат настенных часов, он созвонился с Кориным У того тоже не было никаких новостей. Их разговор прервал звонок в дверь. Извинившись, Сергей положил трубку рядом с телефонным аппаратом, открыл дверь.
      На пороге стоял встревоженный Сопко:
      - Писарь, собирайся!
      - Что такое?
      - Крытого мусора повязали, - одним духом выпалил гость.
      - Погоди, я мигом, - еще не зная, чем он может помочь Кроменскому, ответил Сергей.
      Вернувшись к незаконченному разговору с Москвой, Никитин сказал ожидавшему на том конце провода Доктору:
      - Григорьич, у нас проблемы. Колю взяли.
      - За что? - заволновался старик.
      - Еще не знаю, - сказал Сергей, - сейчас поедем выяснять.
      - Как только узнаешь, перезвони.
      Подъехав к зданию, в котором располагался следственный отдел ГУВД, друзья нервно курили, непрестанно поглядывая на дверь.
      Наконец из нее появился уже знакомый Никитину адвокат Линевич. Открыв дверцу их машины и грузно опустившись на заднее сиденье автомобиля, он рассказал, что Кроменского обвиняют в хранении наркотиков, якобы обнаруженных у него в квартире.
      - Да Крытый травку на дух не переносит, - возразил Лысый.
      - Был бы человек, а статья найдется, - сказал защитник, - по-моему, здесь мы имеем дело именно с таким случаем. Следователь в беседе дал мне понять, что на него давят сверху, требуя любым способом упрятать Николая Николаевича за решетку.
      - Что вы думаете по этому поводу? - спросил Сергей.
      - Думаю, что кого-то очень хорошо подмазали, и уровень далеко не районный, а может, даже не городской, - предположил адвокат.
      - Самуил Яковлевич, дожмите следака, - попросил Толик, - заплатим ему, сколько запросит, только Коля должен быть на свободе. И пообещайте ему отдельную таксу, если он сообщит фамилию того самого козла, который хочет посадить Крытого. А мы со своей стороны будем думать, как выкрутиться.
      - Сделаю все возможное и невозможное, - пообещал адвокат.
      - А вас мы тоже не обидим, - добавил к сказанному Сопко.
      - Молодой человек, - в голосе Линевича появились нотки легкой досады, я никогда не отказывал вам. Но не потому, что я старый и жадный до денег жид, а лишь из уважения к вашему шефу, который когда-то очень давно оказал бедному еврею в моем лице огромную помощь. Я, конечно, не альтруист, но и не жлоб. Прошу запомнить, - с этими словами юрист захлопнул дверцу машины.
      ***
      Отъехав уже на значительное расстояние от того места, где произошел вышеизложенный разговор, Сопко спросил товарища:
      - Слушай, Писарь, а кто такой альтруист?
      - Не бойся, это не оскорбление, - улыбнулся Сергей и пояснил:
      - Альтруист - человек, который делает что-то безвозмездно.
      - Во закрутил старикашка, - хмыкнул Толик.
      - Куда едем? - спросил Сергей.
      - Заскочим к одному мусору, который частенько берет у нас в долг, отозвался тот, - но забывает отдавать, правда, он иногда оказывает нам кое-какие услуги.
      Когда приятели подъехали к нужному дому, Никитин остался в машине дожидаться друга. Примерно через полчаса, щурясь от яркого весеннего солнца, Анатолий вернулся на свое место. Он широко улыбался.
      - Что, хорошие новости? - спросил Сергей.
      - Отличные, - ответил Лысый, - во-первых, Колю сегодня к вечеру выпустят, а во-вторых, проявился тот, кто хотел отправить его на кичу. Это какой-то большой бугор в Министерстве внутренних дел Украины.
      - Ото, - удивился Сергей.
      - Наш ментовский сексот тоже работает там, так вот, он поведал мне, что к этому боссу частенько захаживает некий азербон, - Анатолии изобразил на лице загадочное выражение.
      - Да не тяни ты из носа в рот, - грубо поторопил его приятель, рассказывай.
      - Так вот: этот посетитель ведет себя в Министерстве, как у себя дома, щедро одаривает тамошних машинисток шоколадом и шампанским. Фамилию черного наш приятель не знает, а зовут его - Паллад.
      Сергей громко присвистнул.
      - На ловца и зверь бежит, - пошутил Сопко.
      - А может твой знакомый мент показать нам этого кавказца? - спросил Никитин.
      - Да он говорит, что мы его сразу узнаем, - ответил Анатолий, - азербон носит серое в клетку пальто с каракулевым воротником и шапку-"пирожок", как у бывших слуг народа, а главное, у него приметная тачка - ярко-красный "форд-таурус" с белым кожаным салоном. И еще густая борода.
      - Я думаю, что этой информации достаточно, - согласился Сергей, завтра с утра плотно займемся наблюдением за входом в богадельню.
      ***
      Сказано - сделано.
      На следующий день с девяти утра у стоянки МВД Украины припарковались три неприметные в городском потоке машины: "Таврия", старый "Москвич" и "девятка" цвета морской волны.
      Около трех часов дня к подъезду подкатил роскошный лимузин, на который действительно трудно было не обратить внимание. Из него вылез средних лет мужчина явно неславянского происхождения, внешний вид которого в точности соответствовал описанию продажного мента. Он важно прошествовал мимо охраны и скрылся за дверью главного подъезда.
      - И как ему не жарко, ведь на дворе почти десять градусов тепла? удивился Сергей.
      - Понты колотит своей солидностью, - отозвался Анатолий, - а подходящего для погоды прикида еще не приобрел.
      - Странные они какие-то, эти люди, - вслух рассуждал Сергей, - лавэ немерено, вон на какой тачиле разъезжает, неужели трудно зайти в магазин и прикупить себе нормальных "кишек", - бывший зек, конечно, имел в виду одежду, - или он в зеркало не смотрится?
      - У нашего клиента полное отсутствие вкуса, - объяснил Сопко, - как у дешевой кошелки, которая за один раз, выйдя на улицу, напяливает на себя все, что есть ценного в ее гардеробе, от трусов-"неделек", причем всех сразу, до пуловера из ангоры под строгий пиджак поверх шелковой блузки.
      - А у тебя откуда такие сведения по поводу тонкостей бабского туалета, - рассмеялся Никитин, - что, приходилось все это барахло с кого-нибудь стаскивать?
      - Было дело с одной хуной, - признался Толик, - пока до сути добрался, забыл, зачем пришел.
      Они громко расхохотались.
      Их треп прервал резкий голос из динамика рации:
      - Толик, наш приятель выходит, - сообщил из "Москвича" Ваня Барсучок.
      - Вижу, - ответил в микрофон Сопко и распорядился, - Иван, давай с Карпухой дуйте до моего "мерса", пересаживайтесь и за нами, а пацанам в "Таврии" скажите, что если оторвутся, пусть едут на базу. Да, рацию не забудьте переложить, - на всякий случай напомнил он, хотя ребята и без него работали четко и слаженно.
      "Девятка" двинулась за отъезжающей от здания министерства иномаркой.
      Покрутившись по оживленным улицам центра города, Паллад выехал на набережную в направлении Конче-Заспы. Здесь движение было менее оживленным, и он увеличил скорость.
      Видя, что они на своих "Жигулях" могут его упустить, Сергей начал нервничать:
      - Уйдет, сука!
      - Может, - согласился с ним Анатолий, беря в руки переговорное устройство. - Барсук, ты меня слышишь? - связался он с "мерседесом".
      - Слышу хорошо, - ответил Ваня.
      - Обходи черного и бей его в бочину, но не специально, а как будто ты не справился с управлением, - приняв решение, стал давать указания Анатолий, - когда остановитесь, не рычи на него, а закоси под лоха, скажи, что с собой денег нет, но можно сейчас поехать за ними. Сможешь?
      - Попробую, - ответил Ваня.
      - Давай действуй, а мы подтянемся, не забудь рацию выключить, закончил Анатолий.
      Мощный "мерседес", плавно покачиваясь на газовых амортизаторах, легко обогнал неказистую девятку и устремился вдогонку за вырвавшимся вперед красным "фордом". Поравнявшись с американским лимузином, Барсучок с деланным восхищением взглянул на водителя, приподняв большой палец правой руки в одобрительном жесте, словно восхищаясь "таурусом".
      Польщенный этим знаком восторга, Паллад растянул рот в довольной улыбке. В этот момент немецкий автомобиль, странно завиляв, тяжелой массой своего корпуса ударил следовавший рядом американский, сотрясая не только весь кузов "форда", но и мозги его владельца.
      Надсадно запищали тормоза. Проехав по инерции еще несколько десятков метров, обе машины остановились ближе к краю обочины.
      Азербайджанец, выскочив из своего красавца и оглядев повреждения, с грозным видом направился к перегородившему ему дорогу "мерседесу".
      Иван тоже вылез из машины и шел навстречу к владельцу "форда" с выражением неподдельного сострадания на лице, искусно изобразив раскаявшегося грешника.
      - Ты что, глаза потерял, да? - закричал кавказец.
      - Братан, извини, - попытался оправдаться виновник аварии, - что-то с управлением случилось.
      - Вай-вай, извини, извини, - передразнивая молодого парня, запричитал азербайджанец, - я только купил машину, да она у меня еще и десяти тысяч не прошла, что теперь делать?
      - Я заплачу за ремонт, - предложил Иван, - только у меня сейчас нет с собой денег. Хочешь, поедем ко мне домой, я все отдам.
      - А где я запчасти возьму? - продолжал канючить тот.
      - Да у меня брат живет в Германии, - напрополую врал Барсучок и даже призвал в свидетели своего приятеля, который сидел в салоне:
      - Скажи, Кар пуха?
      - Ну, - невнятно промычал Поликарп.
      - Через неделю доставит, как скажешь, - убеждал азера Барсучок.
      - Эй, сколько же мне придется ждать, а, - качал права бакинец, - на чем я буду ездить?
      - Да это быстро будет, ты даже не успеешь ничего понять, - как-то двусмысленно произнес Иван, - могу тебе на время даже свой "мере" одолжить.
      Опешив от такого покладистого виновника дорожного происшествия, Паллад не знал, что возразить.
      В этот момент рядом с ними притормозила "девятка", из которой вышли Сергей с Анатолием. Первый, глядя на результаты столкновения, покачал головой:
      - Да, не повезло, но это не самое страшное, бывает и хуже, - он бросил многозначительный взгляд на товарищей.
      Делая вид, что осматривает машину со всех сторон, Анатолий приблизился к ничего не подозревающему кавказцу. Бросив быстрый взгляд по сторонам и не заметив ничего подозрительного, он тихо произнес:
      - Можно, - и встал позади азербайджанца.
      В то же мгновение Барсучок с Карпухой схватили ничего не подозревавшую жертву и втолкнули азера на заднее сиденье "мерседеса". Никитин с Толиком последовали за ним с двух сторон и захлопнули дверцы машины.
      - Уберите с дороги тачки и поехали, - быстро сказал Сергей.
      Не осознавая до конца происходящего, испуганный Паллад спросил:
      - Что вам надо, если моя машина, то забирайте, у меня еще есть деньги, - он попытался залезть во внутренний карман пиджака, но похитители схватили его за руки, не давая ему двинуться.
      - Не дергайся, милый, - корректно предостерег Паллада Сергей.
      - Я не могу сказать, что мы не грабители, - мягко усмехнулся Лысый, всякое в жизни бывало, но в данный момент нас не интересует ни твой автомобиль, ни твои бабки.
      - А что вам надо? - спросил азербайджанец, глядя на усаживающихся впереди молодых парней.
      - Если ты нам расскажешь, кто такой Мирза и где его найти, - ответил Сергей, - то мы тебя отпустим. Даже бить не будем.
      - А если нет? - задал очередной вопрос Паллад, пытаясь определить глазами, кто из этих страшных людей старший.
      - Ты не ребенок, а мы не няньки, - пояснил Никитин и добавил, доставая из кармана выкидной нож с длинным и тонким, заточенным с двух сторон лезвием, выскочившим из перламутровой рукоятки:
      - Перережу глотку.
      Кавказец нервно сглотнул, покосившись на смертоносный клинок.
      Видя его замешательство, Сергей прибавил к сказанному:
      - Кстати, вашего Махмуда и его зябликов я пришил. Это я к тому, чтобы ты не подумал, что мы шутим.
      - Мирза наш пахан, - начал Паллад.
      - Он вор?
      Паллад, сверкнув глазами, втянул голову в плечи, словно ожидая удара.
      - Говорят...
      - Кто?
      - Ну, разные...
      - Кто его короновал?
      - Не знаю...
      - Давно?
      - Ничего не знаю...
      Информация подтверждала догадка, высказанные на сходняке, таинственный Мирза был не кем иным, как "сухарем", то есть самозванцем.
      - Понятно. Где его найти? - спокойно поинтересовался Лысый.
      - Я знаю, что он живет в Германии.
      - Где?
      - Точного адреса не знает никто, - соврал пленник, втайне надеясь отделаться от нападающих ничего не значащими ответами.
      - Ладно, поверим на слово, - равнодушно сказал Сергей и, обращаясь к сидящему за рулем, приказал:
      - Ваня, давай на базу.
      Минут через двадцать автомобиль въехал в предусмотрительно распахнутые ворота дачи, обнесенной глухим забором. Выведя пленника, друзья передали его с рук на руки подскочившим охранникам, бросив:
      - В подвал его.
      Двоюродного брата Самида Мирзоева спустили по крутой лестнице в просторное подвальное помещение с толстыми бетонными стенами.
      Усадив Паллада на стул, на его запястьях защелкнули наручники, предварительно заведя руки за спину. Сюда же неторопливо проследовали Лысый с Писарем.
      Толик произнес:
      - Останется Сайд и ты, Горбатый, остальные подождите наверху.
      Когда все лишние покинули помещение, с противным металлическим звуком заскрипели несмазанные петли железной двери, и она захлопнулась.
      Теперь в подвал не проникало ни звука. Пододвинув еще один стул, Никитин уселся напротив жертвы:
      - Паллад, я же тебе нормально объяснил, что врать нехорошо. Ты нас за фраеров держишь?
      - Я все сказал, - испуганно проблеял тот.
      - Может, тебе еще неизвестно, что перед смертью мне рассказали твои соотечественники? - отчаянно блефовал Сергей. - Тогда знай - ты для нас прочитанная книга. И не надейся, чтобы мы поверили в твою болтовню. Даю тебе последний шанс.
      Либо ты нам все рассказываешь и выходишь отсюда в целости и сохранности, либо тобой займутся они, - говоривший указал на стоящих в сторонке парней с тупым выражением на лицах.
      Пленник задумался.
      Он не знал, чем кончится сегодняшний день, но был уверен, что стоит ему все выложить про Мирзу, тот найдет его даже на краю света. Дилемма казалась неразрешимой, однако страх перед родственником перевесил, и он произнес:
      - Клянусь здоровьем своей матери, я не знаю, где найти Мирзу.
      - А кто знает? - жестко спросил Анатолий.
      - Не знаю, - упорствовал Паллад.
      - Давай, Горбатый, - коротко распорядился Сопко.
      Тот, кого Анатолий назвал Горбатым, был высоким сутулым мужчиной на вид лет тридцати - тридцати пяти, не больше.
      Когда Никитин учился в школе и изучал курс анатомии и физиологии человека, он почему-то обращал внимание на фотографии людей с врожденными аномалиями - как правило, глаза несчастных были заклеены черной полоской.
      Горбатый явно относился к категории экспонатов учебных пособий - только на глазах его не было никакой полоски.
      Глаза Горбатого были на удивление прозрачны - такие бывают или у святых, или у очень честных людей, или у дебилов.
      Безусловно, подручный Лысого не мог принадлежать ни к первой, ни ко второй категории...
      Равнодушно глядя на жертву, Горбатый подошел поближе, закатывая рукава. Он открыл ящик стола, скромно примастившегося в углу, и достал оттуда хирургические резиновые перчатки и поднос с блестящими никелем замысловатыми медицинскими инструментами.
      Не торопясь, палач вымыл руки в ведре, аккуратно вытер их об висящее над столом вафельное полотенце и натянул перчатки.
      Взяв в левую руку резиновое кольцо, похожее на эспандер, а в правую щипцы для удаления зубов, которые можно встретить в любой стоматологической поликлинике, Горбатый склонился над окаменевшим от ужаса Палладом...
      Размеренным движением вцепившись щипцами в передний зуб жертвы, Горбатый резко дернул. Бетонные стены сотряс дикий крик боли. Кавказец от шока потерял сознание.
      - У-у-у, какие мы нежные, - протянул Горбатый, а затем обращаясь к Лысому, спросил:
      - Будем колоть или подождем, пока сам отойдет?
      - Коли, - распорядился Сопко.
      Пока садист возился со шприцем и ампулами, Никитин шепотом поинтересовался у друга:
      - Где вы взяли такого костолома?
      - В психушке, - неохотно пояснил Анатолий. - Он закончил мединститут тут, в Киеве, и проходил практику в психбольнице.., но, общаясь с тамошними дураками, сам свихнулся, после чего остался бы там навсегда, если бы мы его не вытащили.
      - А как вы им управляете?
      - Поначалу было сложно, ведь он ничего не боится, даже боли. Между прочим, некоторые свои методы Горбатый испытывал на себе, - продолжал рассказывать Лысый, - например, всем известный утюг он считает неэффективным средством развязывать языки, так как чуть ли не до кости сжег себе плечо, при этом не ощущая боли. А боится он тараканов, считает их самыми опасными монстрами, потому что те, по его словам, способны жить даже в ядерном реакторе. Вот и приходится охране каждый вечер заходить в его комнату и предупреждать о том, что они на ночь выпустили из банки тараканов во двор погулять.
      Сергей тихо рассмеялся, а Сопко серьезно продолжал:
      - Правда, я опасаюсь, что этот страх скоро пройдет. Мне рассказывали пацаны, что в свободное время Горбатый занимается разработкой эффективного средства против прусаков Если бы не этот его страх, хрен бы мы его здесь удержали, пришлось бы замочить.
      - Да, этот круче лондонского потрошителя будет, - сказал Сергей.
      Тем временем мирзоевский родственник пришел в себя.
      - Ну что, Паллад, попробуем еще раз поговорить, - предложил Никитин.
      - Мирса шивет в Берлине, - шепелявя, выдавил из себя кавказец, домашнего атреса не снаю, а офис у него на улице Курфюрстентам, около соосада. Насывается - фонт помощи бешенцам ис республик Кавкаса.
      - Как его настоящее имя? - допытывался Сергей. - Зачем он прислал вас сюда, сколько в вашей бригаде человек? Кто они?
      - Его совут Самит Мирсоев. Всего у нас человек твести, но реальных бойсов около пятитесяти. Савтра в Киев приетет Руслан со своими лютьми, он отин ис лутсых, - теперь Паллад подробно отвечал на все поставленные вопросы.
      - Зачем?
      - Вместо Махмуда, штобы убить нескольких биснесменов. Мирса хотел стравить мешту собой украинских авторитетов.
      - Где они остановятся? - вмешался в допрос Анатолий.
      - У меня, - Паллад назвал адрес, а затем, заискивающе заглядывая в глаза Никитину, взмолился:
      - Только не говорите никому, што я раскололся.
      Мирсоев убьет всю мою семью.
      - Не дрейфь, черножопый, он не успеет, - пообещал Сергей.
      Друзья направились к выходу, не обращая внимание на крики азербайджанца о том, чтобы они не оставляли его с Горбатым.
      Выйдя на улицу, Сопко спросил:
      - Что будем с ним делать?
      - Ну не лечить же его, - грубо бросил Никитин и добавил, зло глядя другу в глаза:
      - Они бы нас не отпустили. Это война.
      - Не базарь со мной, как с сопливой телкой, - огрызнулся Лысый, - я спросил - ты ответил. Все замяли. Под лед суку.
      - Завтра сделаем засаду на квартире у черного, - переходя на другую тему, задумчиво произнес Сергей, - хотя нового ничего не узнаем.
      - Может, ты отдохнешь, а мы сами справимся, - предложил Анатолий, можно сегодня в баньку сходить, я девочкам позвоню.
      - Нет, Лысый, ты уж извини, - отказался он, - меня в Москве такая девочка ждет, что все остальные просто фуфель.
      - Понятно, любовь, - протянул Сопко, - честно говоря, я думал, что ты никогда не женишься.
      Скупой ты на чувства.
      Сергей ухмыльнулся:
      - Я и сам всегда так думал. Но вот она, пруха.
      Знаешь, друг, если, даст Бог, все будет хорошо, то Мирза - это моя последняя жертва. Завяжу.
      - Ого, оказывается, я тебя совсем не знал, - присвистнул от удивления Лысый и с провокационной интонацией спросил:
      - Слово?
      - Слово, - твердо закончил Никитин. - Слово пацана!
      Во время этого диалога к ним подошел Поликарп.
      - Ну, чего мнешься? - спросил его Сопко.
      - Азер скопытился, - ответил Карпуха, при этом его лицо исказила такая гримаса, будто в этом виноват исключительно он.
      - Да, этот круче лондонского потрошителя будет, - сказал Сергей.
      Тем временем мирзоевский родственник пришел в себя.
      - Ну что, Паллад, попробуем еще раз поговорить, - предложил Никитин.
      - Мирса шивет в Берлине, - шепелявя, выдавил из себя кавказец, домашнего атреса не снаю, а офис у него на улице Курфюрстентам, около соосада. Насывается - фонт помощи бешенцам ис республик Кавкаса.
      - Как его настоящее имя? - допытывался Сергей. - Зачем он прислал вас сюда, сколько в вашей бригаде человек? Кто они?
      - Его совут Самит Мирсоев. Всего у нас человек твести, но реальных бойсов около пятитесяти. Савтра в Киев приетет Руслан со своими лютьми, он отин ис лутсых, - теперь Паллад подробно отвечал на все поставленные вопросы.
      - Зачем?
      - Вместо Махмуда, штобы убить нескольких биснесменов. Мирса хотел стравить мешту собой украинских авторитетов.
      - Где они остановятся? - вмешался в допрос Анатолий.
      - У меня, - Паллад назвал адрес, а затем, заискивающе заглядывая в глаза Никитину, взмолился:
      - Только не говорите никому, што я раскололся.
      Мирсоев убьет всю мою семью.
      - Не дрейфь, черножопый, он не успеет, - пообещал Сергей.
      Друзья направились к выходу, не обращая внимание на крики азербайджанца о том, чтобы они не оставляли его с Горбатым.
      Выйдя на улицу, Сопко спросил:
      - Что будем с ним делать?
      - Ну не лечить же его, - грубо бросил Никитин и добавил, зло глядя другу в глаза:
      - Они бы нас не отпустили. Это война.
      - Не базарь со мной, как с сопливой телкой, - огрызнулся Лысый, - я спросил - ты ответил. Все замяли. Под лед суку.
      - Завтра сделаем засаду на квартире у черного, - переходя на другую тему, задумчиво произнес Сергей, - хотя нового ничего не узнаем.
      - Может, ты отдохнешь, а мы сами справимся, - предложил Анатолий, можно сегодня в баньку сходить, я девочкам позвоню.
      - Нет, Лысый, ты уж извини, - отказался он, - меня в Москве такая девочка ждет, что все остальные просто фуфель.
      - Понятно, любовь, - протянул Сопко, - честно говоря г я думал, что ты никогда не женишься.
      Скупой ты на чувства.
      Сергей ухмыльнулся:
      - Я и сам всегда так думал. Но вот она, пруха.
      Знаешь, друг, если, даст Бог, все будет хорошо, то Мирза - это моя последняя жертва. Завяжу.
      - Ого, оказывается, я тебя совсем не знал, - присвистнул от удивления Лысый и с провокационной интонацией спросил:
      - Слово?
      - Слово, - твердо закончил Никитин. - Слово пацана!
      Во время этого диалога к ним подошел Поликарп.
      - Ну, чего мнешься? - спросил его Сопко.
      - Азер скопытился, - ответил Карпуха, при этом его лицо исказила такая гримаса, будто в этом виноват исключительно он.
      - Ну и хрен с ним, - констатировал Лысый, - камень ему на шею и в Днепр.
      Выслушав указания, Карпуха повернулся и ушел.
      Минут через тридцать в комнату, где сидел Сергей, вошел Ваня Барсучок:
      - А Толяна нет?
      Никитин отрицательно покачал головой:
      - Что случилось?
      - Мы черного с моста сбросили, - ровным, ничего не выражающим голосом сообщил Иван.
      - Молодцы, - Сергей явно был занят своими мыслями и скорее отмахнулся, чем ответил, - пойди Толику скажи.
      Барсучок вышел и закрыл за собой дверь, оставив Никитина в раздумье...
      Глава 7
      Да, Тахир сдержал свое слово - он действительно разыскал русского кольщика, - судя по обилию синевы не теле, явно с уголовным прошлым.
      Телохранитель Мирзы искал его долго: он облазил все бесплатные раздаточные пункты для немецких бездомных, все сомнительные пивные для эмигрантов, все крупные станции метро, где в немецкой столице собираются разного рода подозрительные типы...
      Император, - именно так представился грязный субъект, - был найден на станции метро "Хауфбанхоф". Невысокий, сутулый, с синевой под глазами, с проплешиной на нечесаной грязной голове, с выбитыми передними зубами, он являл собой законченный тип классического бродяги.
      Тахир, едва взглянув на его татуированные руки, сразу же понял - это то, что надо.
      - Иди-ка сюда, - поманил пальцем Тахир, не считая нужным повторить то же самое по-немецки.
      - Что, герр? - насупившись, поинтересовался татуированный.
      - Ты из России?
      - Ну да... Из Калуги.
      - А тут что делаешь?
      Гордо выпятив грудь, бич произнес со значением:
      - Я - политический эмигрант.
      - Понятно, - Тахир поджал губы, брезгливо оглядывая тщедушную фигуру бродяги. - Ты что - сидел?
      Бич втянул голову в плечи, словно ожидая удара.
      - Так давно это было... - неуверенно произнес он, пряча руки за спину. - Я двадцать лет по зонам, по пересылкам, по тюрьмам... А потом по турпутевке приехал и сдался. И не жалею - цивилизованные люди, хоть и фашисты. А вы кто, дядя? - с опаской поинтересовался бич.
      - Не бойся, - успокоил его Тахир. - Мне надобно с тобой побазарить.
      - О тюрьме?
      - И о тюрьме тоже, - многозначительно произнес азербайджанец. - Пошли в машину, потолкуем...
      Разговор в роскошном кожаном салоне "БМВ" был недолгим, но очень насыщенным.
      Император, он же Пантелей Звездинский, как представился бродяга (паспорт у него никто не проверял, так что звучная эстрадная фамилия осталась на его совести), действительно сидел.
      - Пострадал я по политической, - честно признался он и без разрешения взял из тахировской пачки "Мальборо" сигарету.
      - Кури, кури, - приободрил его телохранитель, - а за что сидел-то?
      - Да я еще и на "малолетке" отмотал, - принялся хвастаться Звездинский.
      Тахир прищурился.
      - По политической?
      - Да. Мы с пацанами киоск газетный грабанули, - вздохнул Пантелей, лишили жителей нашего Советского района удовольствия прочесть материалы последнего Пленума партии... Нам товарищ судья так и сказала: "Политические вы диверсанты, вот кто!.." И мы загремели на три года.
      Тахир внимательно слушал собеседника, не перебивал. Разумеется, как человек неискушенный, телохранитель Самида не мог определить, что перед ним не просто пидар, а "петушиный" авторитет. Ни один уважающий себя настоящий авторитет никогда бы не стал носить такую вычурную и претенциозную кличку (хотя ее сам себе и не выбираешь). "Император", "Царь-Жопа", "Королева красоты", "Мисс зона" - такие клички давались только "петухам", и притом авторитетным в своей мерзкой среде.