- Если уж у короля должна быть фаворитка, то лучше эта, чем другая, заявила после этого случая королева.
      Неизменной подругой Реннет все эти годы была мадам д'Эстрад. Другой постоянной фигурой в ее окружении стал герцог де Ришелье, потомок знаменитого кардинала - одновременно обаятельный, злой и хитрый. Герцог ревновал Помпадур к королю и постоянно плел против нее интриги. По какой-то необъяснимой причине этому пройдохе король прощал все его ошибки и промахи.
      А поддерживали маркизу де Помпадур братья Пари, которые стали еще могущественнее после пятилетней войны. Когда произошло столкновение между братьями Пари и главным королевским контролером финансов господином Орри, король решил конфликт в пользу братьев. Двор немедля приписал отставку Орри в заслуги мадам де Помпадур. Для всех это был первый признак того, что влияние фаворитки короля вышло за пределы устройства приемов.
      Вскоре мадам де Помпадур постигло одно из двух великих несчастий в ее жизни. Умерла ее мать - мадам Пуассон. Король, с ужасом бежавший от любого несчастья, на этот раз проявил великодушие и даже попытался утешить свою сердечную подругу.
      Весной следующего 1746 года Людовик XV опять уехал в армию, мадам де Помпадур поселилась на это время в Шуази. В это время она как раз занималась отделкой первого из своих замков - Креси. При помощи братьев Пари дело обставили так, будто она сама купила его, хотя на самом деле это был подарок короля.
      Летом того же года после родов скончалась невестка короля. Двор был в трауре, и это не лучшим образом сказалось на Людовике - он стал угрюмым и, казалось, даже весь пожелтел.
      Маркиза мучилась, не зная, как вытащить любимого из депрессии - не устроишь ведь бала. Даже скромные ужины на него скорее действовали угнетающе, чем поднимали настроение. Тогда маркиза решила пригласить его в свой новый дворец Креси. Там как раз в полном разгаре шло строительство. Он просто приедет погостить - никакого праздника! Король не отказался.
      Увидев изменившийся Креси, Людовик тут же оживился. К дому пристроили два крыла, построили маленькую ферму и мельницу, ландшафтные архитекторы изменили даже облик прилегающего холма. Помпадур тихо щебетала о том, что строительство закончится через месяц, к тому времени надо будет подобрать мебель для дома, а когда пройдет траур - устроить прием. У мадам де Помпадур был редкий дар чувствовать моду и стиль намного вперед. И то, что он здесь увидел, королю понравилось, он явно загорелся и начал давать советы.
      А к ужину повар маркизы настолько превзошел самого себя, что любивший поесть и понимавший толк в гастрономии король заявил, что лучшего дома он и не видел. Маркиза де Помпадур нашла слабое место короля - любовь к перемене мест и решила почаще покупать новые замки.
      Через короткое время и Людовик начал разделять любовь своей фаворитки к изысканным и красивым вещам. С этих пор они покупали дома, покои короля все время переделывались, в них все время менялись картины, вазы, скульптуры. После смерти маркизы осталось столько произведений искусства, что хватило бы на несколько музеев, - почти год составляли список ее имущества: мебель, фарфор, белье, серебро, картины, драгоценности, лошади. Мадам де Помпадур стала обладательницей такого количества поместий и замков, что их приобретение, ремонт, разбивка парков обошлись французской казне в тридцать шесть миллионов ливров. Справедливости ради следует сказать, что она заботилась при этом не столько о собственном благополучии, сколько о настроении короля. Все это было вызвано одним желанием - удивить Людовика. А это было не так просто: не давать королю скучать, оставаться божественно прекрасной, несмотря на болезни и усталость, скрывать свои тревоги и проблемы и в то же время постоянно разоблачать интриганов...
      Как только король заканчивал по утрам одеваться, он шел наверх в комнаты мадам де Помпадур и оставался там до начала мессы. А в иные дни, когда не было охоты, мог просидеть у нее и весь день. Король всегда поднимался к ней по потайной лестнице, которая сохранилась до наших дней в северном крыле Версаля, ведущая на второй этаж. Злые языки говорили, что Людовик любит не столько даже фаворитку, сколько лестницу...
      Король мог болтать часами со своей возлюбленной, и больше всего Людовик ценил в ней остроумие - он хохотал над ее шутками до упаду. Она знала сотни историй, пересказывала ему тогдашнюю "желтую" прессу. Ему были неведомы такие отношения - ведь все предыдущие пассии шутили редко и были недалекими простушками. К тому же они никогда не забывали, что он - король. Супруга короля Мария Лещинская тоже была на редкость скучной особой. Почти все свое время она отдавала молитвам и из двора выезжала только в монастырь. Помпадур, напротив, с самого начала построила свои отношения так, что, поменяй Людовик ее на другую фаворитку, они бы все равно не перестали общаться друг с другом. Потому что были на равных.
      Государственные дела нагоняли на Людовика скуку. И маркизе де Помпадур с блеском удавалось развеять его меланхолию. Она обладала еще одним редким талантом - придавать ощущение свежести, новизны, жизни всему, к чему прикасалась. Помпадур прекрасно играла на фортепьяно, пела и могла часами декламировать пьесы. Мало того, она даже смогла увлечь короля, избегающего людей искусства, театром.
      Маркиза сама сколотила труппу прямо в Версале. Вскоре здесь был лучший театр комедии во Франции, хотя играли в нем любители: герцоги, графы и бароны. Крошечный зрительный зал вмещал всего сорок человек, и получить билет на очередной спектакль было не легче, чем роль в нем. Недавние враги мадам де Помпадур заискивали перед ней, чтобы попасть в это избранное общество. Один маркиз так хотел получить роль офицера в комедии Мольера "Тартюф", что за хлопоты пообещал камеристке мадам де Помпадур звание лейтенанта. И конечно, на всех спектаклях блистала маркиза - она была неотразима и в платье пастушки, и в греческой тунике, и в пышных восточных одеждах...
      Версальский театр просуществовал пять лет и дал более сотни спектаклей. В то время, когда театр добавлял маркизе очки в свете, в народе рождалась великая нелюбовь к королевской фаворитке. Парижане ставили ей в упрек свою нищету, обвиняя в излишней расточительности.
      В салоне мадам де Помпадур собирались выдающиеся писатели и поэты XVIII века, многие из которых очень остро критиковали абсолютизм. И маркиза была их главной заступницей. Особенно она выделяла Вольтера. Благодаря хлопотам мадам де Помпадур великий вольнодумец стал официальным историографом Франции и членом Французской академии. В своих сочинениях он превозносил талант и очарование мадам де Помпадур. К кружку избранных принадлежал и Жан-Жак Руссо. В своем версальском театре маркиза поставила его "Деревенского колдуна" - первую французскую комическую оперу, в которой, кстати, сама хозяйка салона выступала в мужской роли. Мадам де Помпадур не раз помогала многим писателям деньгами, улаживала проблемы с цензорами.
      И вообще, во многом благодаря именно усилиям маркизы де Помпадур во Франции воцарился тот свободный антиклерикальный дух, который через полвека будут называть "революционным". При ней был поколеблен непререкаемый авторитет церкви. Когда Франция в очередной раз стояла на пороге войны и стране срочно нужны были деньги, по совету маркизы король ввел особый пятипроцентный налог на церковные владения.
      Единственное, чего не могла дать Помпадур королю в полной мере, физической любви. В постели она не могла получать удовольствия, и любовные игры ее утомляли. Это угнетало маркизу, и она пыталась "лечиться" принимала знахарские снадобья, которые якобы горячили кровь, но на самом деле подрывали ее и без того слабое здоровье.
      - Я надоем ему, и он найдет кого-нибудь еще, - пожаловалась она подруге д'Эстрад.
      - Ты должна стать необходимой ему благодаря теплу и ласке. Пусть время работает на тебя, - ответила та.
      - О чем ты? Время не может работать на женщину. Ведь мы стареем...
      - Но ведь настоящему чувству не страшны морщины, ты разве не согласна?
      - Морщины - нет, а вот отсутствие их на юном личике другой - да.
      В первые годы у маркизы было несколько выкидышей, изнуривших ее, ведь она отчаянно мечтала подарить королю ребенка. И конечно, никогда Жанна не могла позволить себе по-настоящему оправиться после них. Ведь она должна была быть "фавориткой" - очаровательной и жизнерадостной. Она ложилась спать не раньше трех ночи, а уже в восемь утра приходилось идти на мессу. Потом посетить королеву, принцесс, принять визитеров, подготовиться к балу. Оставшись одна, маркиза де Помпадур нередко горько плакала. Каждый взгляд короля, предназначенный другой даме, повергал ее в панику.
      А в Версале благодаря длинному языку ее "подруги" д'Эстрад начали шушукаться о том, что отношения между королем и мадам де Помпадур носят платонический характер. Но вопреки ожиданиям дворцовых кумушек, власть фаворитки даже упрочилась. Отныне из любовницы Людовика она стала его другом и советником. Теперь она не зависела от любовных прихотей короля и могла целиком посвятить себя государственным делам. Это не значит политике.
      В то время, например, лучшим в мире считался саксонский фарфор, но мадам де Помпадур решила утереть нос немцам. Она собрала лучших французских химиков и художников, сама подбирала орнаменты и краски. Именно ей Франция обязана рождением севрского фарфора.
      * * *
      В 1751 году отношения между королем и маркизой перешли на новый уровень. Ее переселили в новые апартаменты, принадлежавшие раньше мадам де Монтеспан - фаворитке Людовика XIV. Они были поистине королевскими - и по размерам ничуть не уступали таковым. Придворных эта новость шокировала ведь они так надеялись, что наконец-то избавятся от нее.
      В этот год иезуиты достигли небывалой популярности, поскольку их поддерживал дофин. Они критиковали безнравственность, которая для них воплотилась в лице маркизы де Помпадур. Дошло до того, что они всеми правдами и неправдами заставили короля причаститься. Недоброжелатели маркизы были уверены, что после этого король отдалит ее от двора. Примерно в это время умерла в монастыре одна из прежних любовниц короля мадам де Майи. Ему преподнесли смерть монахини во всех красках, но Людовик сильно переживать не стал - он не поймался на уловку иезуитов, желавших его "наставить на путь истинный". Церковь не сумела разлучить короля с фавориткой.
      Зато для маркизы де Помпадур возникла угроза совсем с другой стороны. Король пристрастился к картам и начал пить. И, пользуясь этим, некая богатая вдова решила потеснить Помпадур. Она познакомилась с одним из приближенных короля Лебелем и посвятила его в свои планы. Лебель пообещал свести ее с королем. Вдовушка разоделась в лучшие наряды и направилась в Версаль. Приближенный Людовика отвел ее в королевскую спальню, где и должно было состояться знакомство. Но вместо царственной особы мадам обнаружила лишь приготовленную постель. Ее оставили одну, и женщина прождала почти два часа, прежде чем появился король.
      - А вы красивее, чем я ожидал, - слегка удивился он. - Ложитесь в постель, я сейчас приду. - И король удалился.
      Бедная женщина, никогда не раздевавшаяся без прислуги, с трудом смогла выпутаться из одежды. Король вернулся в ночной рубашке, лег рядом и вдруг сказал:
      - Знаете ли, я слишком устал, чтобы воздать вам должное. Поэтому оденьтесь, если не трудно, а я проведу вас мимо часовых.
      Женщина под пристальным взглядом короля как попало натянула платье, Людовик вывел ее в один из коридоров и пожелал спокойной ночи. Ей пришлось долго блуждать по темноте, прежде чем попасть домой...
      Королю новая Помпадур была не нужна. Всепоглощающая страсть прошла, но он к ней слишком привязался. А удовлетворять сексуальные фантазии он мог с молоденькими простолюдинками, которые не только ничего от него не требовали, но и подчас даже не знали, что спят с королем. Их поставлял королю все тот же Лебель, приводя из борделя Парк-о-Серф недалеко от Версаля. Обычно девушки не задерживались надолго.
      Дольше всех там прожила ирландка Луиза О'Мерфи. Она была любимой моделью Буше, и ее лицо можно видеть у нимф и богинь этого художника. Рыжеволосая Луиза отличалась редкой красотой Мадонны, и двор уже жил в ожидании, что она вот-вот сменит Помпадур, когда ирландка сама все испортила одним-единственным вопросом. Как-то она умудрилась спросить у короля:
      - В каких вы отношениях со своей старухой?
      Он бросил на нее ледяной взгляд, и больше ее в Версале не видели...
      * * *
      Оборотной стороной нежной дружбы маркизы де Помпадур с мадам д'Эстрад стало сначала тихое, а потом и открытое предательство д'Эстрад. Как потом выяснилось, лучшая подруга строила козни против королевской фаворитки вместе с герцогом д'Аржансоном, ближайшим другом короля. Мадам д'Эстрад надеялась увлечь короля своей юной кузиной Романэ, бывшей замужем за неким Шуазелем. Особый привкус интриге придавало то, что именно маркиза де Помпадур пристроила Романэ при дворе. Девица часто ужинала в обществе короля и забавляла Людовика своей болтовней. А мадам д'Эстрад руководила крошкой - советовала ей, как вести себя и что делать. И в один вечер девятнадцатилетняя Романэ вбежала к кузине со словами:
      - Да, король любит меня!
      Неизвестно, чем бы закончилась их связь, если бы на сцене не появился кузен ее мужа герцог де Шуазель. Он подружился со своей родственницей, и она в порыве откровенности похвасталась связью с королем и показала ему письмо, в котором Людовик обещал отослать со двора Помпадур. Герцог сразу сообразил, что эта юная дурочка навряд ли сможет надолго удержать короля, а вот с Помпадур отношения стоит укрепить. Он обманом забрал у Романэ письмо и передал его маркизе.
      Когда король, как обычно, появился вечером у маркизы, она, не говоря ни слова, положила перед ним его письмо. Заодно в красках рассказала, как оно к ней попало. Разъяренный король в ту же ночь услал подальше мадам де Шуазель. Через полгода девушка умерла при родах.
      Спустя несколько дней мадам де Помпадур пожаловали титул герцогини. Она прекрасно понимала, кто стоял за спиной неудавшейся фаворитки короля, и желала поскорее избавиться от мадам д'Эстрад. Король еще некоторое время сопротивлялся. Помогла ему принять решение сама мадам д'Эстрад, которая не догадывалась, что тучи над ней сгущаются. Она в очередной раз украла записку короля из комнаты де Помпадур. Сердечные подруги ехали в одной карете, когда их экипаж остановили и вручили д'Эстрад приказ короля. Ее удаляли от двора. Герцогиня де Помпадур молча высадила спутницу посреди ночи и поехала дальше.
      В 1754 году герцогиню де Помпадур настиг удар, от которого она так и не смогла оправиться, - от аппендицита скончалась ее десятилетняя дочь Александрина. Еще через четыре дня, не пережив смерти любимой внучки, умер отец Помпадур - господин Пуассон. Герцогиня де Помпадур слегла.
      И только тут неожиданно выяснилось, что она такое для короля. Он целыми днями просиживал около ее постели. Волей-неволей ей пришлось взять себя в руки и вернуться к прежней жизни. Через пару недель она, казалось, даже не вспоминала о постигшем ее горе. Лишь однажды, на каком-то спектакле, по сценарию которого героиня потеряла дочь, маркиза упала в обморок.
      Тем временем Франция все глубже погрязала в постоянных войнах. Теперь Людовик впал в депрессию. Политика для герцогини превращалась в вопрос личных отношений с королем. И она становится его личным секретарем.
      * * *
      Текущей политикой Франции в это время управлял государственный совет, состоявший из нескольких министров и принцев крови. Личным секретарем Людовика был честолюбивый принц Конти. Поскольку поста премьер-министра не существовало, кабинет возглавлял человек, пользующийся особым доверием короля. В годы войны это были военный министр или министр иностранных дел, а в мирное - хранитель печати, канцлер. Государственный совет назначал в королевские провинции тридцать представителей короля с огромными полномочиями. Кроме совета были Генеральные штаты и парламент. Парижский парламент выполнял еще и функции Верховного суда, а его члены были магистратами. Магистраты обладали урезанными политическими правами: они могли лишь одобрительно утверждать королевские законы, но ни в коем случае не отвергать их.
      Как мы уже знаем, из-за нехватки средств на кораблестроение, герцогиня де Помпадур посоветовала Людовику ввести новый подоходный налог в размере пяти процентов, который взимали со всех слоев общества. Однако духовенство отказалось его платить. Между парламентом и церковью возник спор. Королю пришлось выбирать какую-то из сторон, чего он раньше никогда открыто не делал. В народе начались массовые волнения, начали всерьез говорить о гражданской войне. Герцогиня убедила короля - не уступать церкви!
      Но при этом сама она зачастила в монастырь Святого Людовика и занялась судьбой молодых женщин из бедных семей. Впервые в жизни она держала Великий пост и часто молилась на могиле Александрины. Впервые со времен монастырского детства герцогиня опять стала читать священные книги, каждый день ходила в церковь, сидела на скамье среди простых верующих, а после службы очень долго не уходила, погруженная в свои мысли.
      Однако и ее благочестие стало предметом пересудов. В него никто не верил, а аббат де Берни прямо сказал:
      - Вы этими своими представлениями никого не одурачите. И будет слишком уж глупо, когда игра эта вам наскучит.
      - Не надо драматизировать - я не играю на публику, и, если даже я перестану по каким-то причинам ходить в церковь, это будет моим решением, которое никого не касается, - ответила она, дав понять, что эта тема - не для обсуждения.
      Притворялась ли она? Скорее всего, нет. После смерти дочери она болела еще чаще, чем раньше, и отчаянно молилась. Однажды даже послали за отцом де Саси. Герцогиня сказала ему, что хочет исповедаться во всех грехах, а потом принять причастие. Но зря она убеждала старика священника, что между ней и королем уже давно нет любовной связи и их связывает только дружба. Священник настаивал на ее возвращении к мужу. В противном случае ее обращение к Богу будет неискренним. Герцогиня пересилила себя и написала бывшему мужу, что хотела бы вернуться. Но у того давно была другая семья, и он тактично ответил, что они более не смогут ужиться под одной крышей. Герцогиня показал письмо отцу де Саси, однако он был непреклонен:
      - Тогда, мадам вам придется удалиться из Версаля.
      - Но король не отпустит, ведь я исполняю при нем государственные обязанности. Это не капризы бывшей возлюбленной. У меня есть обязательства - перед французским государством.
      Но отец де Саси так и не сдался. Вернее, ему не позволил это сделать орден, к которому он принадлежал. Они еще помнили, как причастили Людовика XIV, а через год после этого у него родился сын граф Тулузский. Орден не хотел снова становиться посмешищем - и, как ни каялась грешница Помпадур, они были уверены, что она водит их за нос.
      Герцогиня решила найти священника посговорчивее. Правда, публичной процедуры не было - пришлось довольствоваться тем, что есть, но главного она добилась: церковь согласилась отпустить все ее грехи.
      * * *
      Между тем король увлекся очередной придворной красавицей - маркизой де Куаслен, которая не упускала возможности прилюдно ущипнуть Помпадур. Однажды вечером они играли в карты. Новая любовница короля, глядя на Помпадур в упор, заявила:
      - Забираю все!
      А к концу игры еще громче:
      - Короли у меня на руках!
      И тогда герцогиня де Помпадур поступила так, как поступали до нее и после нее все умные жены чересчур любвеобильных монархов. Она сама стала выбирать для короля юных любовниц и даже лично провожала их в укромный домик для интимных свиданий в Оленьем парке. Жанна Антуанетта заботилась о том, чтобы эти юные красотки не блистали умом и быстро надоедали привередливому Людовику. Потом герцогиня устраивала их судьбу, назначая приличную ренту или выдавая замуж с хорошим приданым за обедневших провинциальных аристократов. Королю благополучно удалось забыть и Куаслен.
      После своих очередных похождений король чувствовал угрызения совести, и Помпадур этим беззастенчиво пользовалась. Ее назначили сверхштатной статс-дамой королевы. Конечно, об этом королеву попросил Людовик. Она согласилась, стиснув зубы. А затем король заставил извечного врага де Помпадур герцога Орлеанского поклясться в дружбе с ней.
      Фаворитка Франции
      Отношения с королем устроились, отныне мадам де Помпадур окончательно переместилась из спальни короля к рулю государства, переживавшего нелегкие времена.
      В 1756 году Европа разделилась на два противоборствующих лагеря. С одной стороны - Франция, Испания, Сицилия, Швеция и Пруссия, а с другой Россия, Англия и Голландия. Открытое нападение одной из сторон на другую пока было маловероятным. Тем не менее Англия делала все, чтобы ее ближайший соперник Франция погрязла в европейских конфликтах. Главное, чтобы она не мешала становлению Британской империи и захвату ею новых колоний. Англичане одновременно вели войну на море, в Канаде и в Индии.
      В Атлантическом море несколько французских кораблей наскочили на английскую флотилию. Англичане немедля открыли огонь и взяли два французских корабля в плен. Узнав об этом, французы были уверены, что Англия, разобравшись, вернет им корабли. Несколько месяцев тянулись переговоры между двумя странами. Но их итогом стала война, которую объявила Британия.
      Тем временем австрийский посол в Версале Штаремберг получил задание от своей императрицы узнать, намерен ли Людовик заключить союз с ней. Штаремберг сообщил Марии-Терезии, что личный секретарь короля - герцогиня де Помпадур и лишь с ее помощью можно попытаться узнать о планах Людовика.
      Вскоре герцогиня получила письмо Штаремберга с просьбой о встрече посол хотел представить ей секретные предложения австрийской императрицы. При этом он просил, чтобы на встрече присутствовал кто-нибудь из министров. Де Помпадур выбрала аббата де Берни, который к тому времени стал послом в Испании.
      Король согласился сесть за стол переговоров, которые должны были пройти в летнем домике герцогини де Помпадур. Она была на вершине успеха венценосная Мария-Терезия признала фаворитку весомой фигурой в европейской дипломатии. Возможно, свою роль сыграло и обыкновенное женское тщеславие ведь она теперь не просто содержанка! Штаремберг сообщил ей, что прусский король Фридрих ведет тайные переговоры с Англией и в случае их успешного окончания, а все к тому идет, Франция окажется без этого союзника. По его словам, оптимальный вариант для Франции - забыть про вероломного Фридриха и заключить союз с Австрией. Потом историки утверждали, что глупая фаворитка герцогиня де Помпадур была всего лишь воском в руках умелого дипломата. Но так ли это?
      К тому времени расстановка сил в Европе изменилась. Давний враг Франции - Австрия уже не была столь могущественной империей, как раньше, зато Пруссия с ее самой сильной армией в Европе превратилась в опасного врага. По замыслу мадам де Помпадур, франко-австрийский союз должен был заставить Пруссию воевать сразу на два фронта. Единственной ошибкой де Помпадур стало назначение герцога Ришелье на пост главнокомандующего. Этот бездарный полководец, казалось, не унаследовал ничего великого от своего знаменитого предка кардинала Ришелье.
      * * *
      Война начиналась очень удачно. Маршал де Ришелье овладел островом Минорка и несколько недель осаждал форт Сен-Филипп. Англичане пошли на хитрый шаг. Науськанный ими Фридрих Прусский напал на Австрию. Франция по договору должна была помочь Марии-Терезии. Но прусская армия отличалась от малочисленного английского гарнизона на каком-то Богом забытом острове. Она оказалась не по зубам герцогу Ришелье.
      Эта война принесла Франции бедность, голод и разочарование. И виновниками всех бед были, конечно, король с фавориткой. В январе 1757 года, когда король выходил из дворца, какой-то человек по имени Дамьен подбежал к нему и ударил ножом.
      У короля началось сильное кровотечение, которое долго не могли остановить. Людовик решил, что умирает, и попросил позвать священника. Он простился со всеми близкими и почти передал права на корону дофину. Королю казалось, что покушавшийся на него - орудие народа, для которого он невольно стал врагом.
      Никогда король так не желал смерти, как в эти дни. Но рана начала заживать, и Людовик потихоньку выздоравливал. Вместе с тем он ходил опечаленным и почти не разговаривал. Пользуясь этим, недруги де Помпадур не пускали ее к королю и даже открыто предлагали ей уехать.
      - Я уеду, если только на то будет воля короля, - отвечала она.
      Людовик уже вставал, принимал послов, ужинал с друзьями. О Помпадур же - ни слова, ни намека. Через две недели после ранения, после ужина вдруг король попросил у дочери плащ.
      Он накинул на плечи женскую пелерину, запретил дочери идти за ним и направился по знакомому маршруту - по потайной лестнице. Герцогиня де Помпадур заплакала от неожиданности. А потом, успокоившись, одним разговором смогла переломить настроение короля. Она убедила его в том, что покушавшийся Дамьен всего лишь безумец, что французский народ ожидает его выздоровления, что люди его ждут.
      В свои покои король вернулся другим человеком. Умиротворенным и спокойным. Ближайшие советники д'Аржан-сон и Машо были сосланы - король пожертвовал ими ради любимой женщины.
      В своем красном будуаре она теперь принимала министров. Герцогиня затворилась в апартаментах с королем и министрами, редко посещала придворные церемонии, гораздо чаще она появлялась на официальных. Но в то же время она стала чаще болеть - скорбь по умершей дочери и вечный страх потерять расположение короля подточили ее силы.
      Тем временем война продолжалась. Кроме покорения острова Минорка, герцогу Ришелье больше нечем было похвастать. Его войско начало мародерствовать. Более того, ходили слухи, что он стал брать мзду от Фридриха. В конце концов французская армия под командованием принца Субиза вместе с австрийской потерпела унизительное поражение в битве при Росбахе. Однако Ришелье и Субизу удалось выйти сухими из воды. В Версале их встретили с почестями.
      После Росбаха французам пришлось всерьез подумать о перемирии. Фридрих этим умело воспользовался, сыграв на врожденном недоверии французов к австриякам. И наконец, он начал пугать Европу тенью "русского медведя".
      Армию возглавил граф де Клермон. Увидев, в каком состоянии находятся войска, он обрушился на предшественников с критикой: "Армия находится на земле и состоит из воров и мародеров. Каждый второй французский солдат лежит под землей, а третий по госпиталям". Он расформировал несколько полков, уволил несколько десятков офицеров. Но это не помогло - армия была истощена. В своей первой же битве при Крефельте в июне 1758 года Клермон потерпел поражение.
      Поворотную роль в исходе Семилетней войны сыграл герцог де Шуазель, которого Помпадур рекомендовала на должность министра. Вскоре он сосредоточил в своих руках множество должностей - руководил министерством иностранных дел, военным и морским управлениями. Ему досталось истощенное войной государство, но в короткий срок он провел реформы. В год его назначения бюджет на иностранные дела составлял пятьдесят семь миллионов ливров, де Шуазель сократил его до одиннадцати. А во внешней политике Франции удалось создать семейный пакт Бурбонов, правивших во Франции, Испании, Парме и Неаполе.
      Теперь по указке герцогини де Помпадур король назначал министров и командующих армий. Сохранилась даже военная карта, на которой она собственноручно расписала диспозицию движения колонн войск во время похода.
      * * *
      Семилетняя война вконец подточила силы маркизы. В одиночестве она часто давала волю слезам.
      - Если я умру, то умру от горя, - любила она повторять.
      Чтобы подбодрить ее, король решил сделать ей подарок - маленький загородный дом в садах Трианона. Его хотели использовать вместо Эрмитажа и в 1762 году приступили к строительству, но маркиза успела увидеть только стены.
      - Я живу, как ранние христиане, - в непрерывной борьбе, - часто говорила она.
      В 1763 году Помпадур хотела совсем покинуть двор. К этому толкали ее новые увлечения короля. Любовницей Людовика стала мадемуазель Ромэн. О, эта девушка оказалась вовсе не простушкой! За ее расположением королю пришлось побегать, а когда он предложил ей поселиться в Парк-о-Сел, Ромэн оскорбилась. Вскоре она родила сына, а король купил для них маленький домик в Пасси. Однажды Помпадур поехала туда, переодевшись.
      Идиллическая картина, которую она увидела - в великолепном саду молодая красивая мать с ребенком, - расстроила стареющую Помпадур. Напрасно пытались близкие убедить герцогиню, что это всего лишь очередное легкое увлечение короля и что сына Ромэн он никогда не признает. Де Помпадур сердцем чувствовала, что это не так. Король признал сына Ромэн своим бастардом и подарил ему аббатство де Бурбон...
      Вскоре герцогиня слегла. Доктора обнаружили у нее застой в легких, сейчас это называют воспалением легких. Король предчувствовал ее смерть: "Я тревожусь, как всегда. Должен признаться, что не слишком надеюсь на настоящее выздоровление... Почти двадцатилетний долг признательности, непоколебимая дружба!"
      Сокрушенный, Вольтер писал: "Какой абсурд, что дряхлый бумагомаратель, который едва держится на ногах, все еще жив, а красивая женщина в разгаре сказочной карьеры должна умереть... Рожденная искренней, она любила короля ради него самого, она обладала ясным умом и справедливым сердцем".
      Последние несколько дней король не спал и не покидал ее комнаты. Маркиза не могла дышать лежа и поэтому сидела к кресле. Она улыбалась и пыталась шутить, ни разу она не пожаловалась. В последние минуты своей жизни она спросила короля:
      - Должна ли я исповедаться?
      Это означало, что она больше никогда его не увидит. Но в этих словах был и другой смысл - свою любовь к королю она не считала грехом. Людовик, едва сдерживая слезы, поцеловал ее в последний раз и простился с ней...
      Вечером двое мужчин вышли из Версаля с носилками, на которых покоилось женское тело. Вокруг дворца завывал ледяной ветер. Из окна картину наблюдал его величество - тот мужчина, кому посвятила свою жизнь великая маркиза, и по щекам этого мужчины текли слезы.
      * * *