ДЕНЬГИ В КАССЫ, ТАЙНЫ В МАССЫ

Я неслась к машине, как на пожар. Николай Иванович даже отпрянул назад, когда я грохнулась на водительское место.

– Ну что? – спросил он, откладывая каталог "Квартиры и дачи".

– Они все подстроили! – заорала я. – Им все было известно с самого начала!

– Что подстроили? – не понял Николай Иванович. – Ты что узнала?

– Угадай, кто был попутчиками Жемчужной и Агалаевой на том поезде?! – заорала я.

– Ну? Не томи! – сердито крикнул Николай Иванович.

– Ольга Колесникова и Олег Корсаков!

Младший детектив Яретенко задумался, почесал затылок, вытер лысину, тяжело вздохнул и спросил:

– И что теперь?

Я поглядела на часы. Самолет Ефрема Жемчужного и Розы только что взмыл в небо и взял курс на солнечную Испанию. Потребовать их ареста на испанской границе только на основании того, что они ехали в одном купе с Корсаковым и Колесниковой, невозможно. Мало ли как они там оказались? Гораздо сильнее меня занимал сейчас другой вопрос.

– Коля, а ты хорошо рассмотрел тело, которое нашли в лесу?

– Да, такое не забывается, – фыркнул помощник, – мне оно потом еще дня два в кошмарных снах являлось!

– Ты уверен, что вы нашли цыганку? – спросила я.

– Уверен, а что? – не понял Николай Иванович.

– Возможно, это тело Ольги Колесниковой!

Младший детектив Яретенко насупился.

– Да ну, Сашка, тебе втемяшилось в голову, вот ты и притягиваешь за уши все к одному и тому же. Надули, надули… Подумаешь, ехали в одном и том же купе. Мало ли! Может быть, это Агалаева их вызвала…

– Коля, – я в изумлении повернулась к своему помощнику. – Ты гений! У тебя где-нибудь кассеты есть с изображением распрекрасной семейки Жемчужных?

– Наконец-то оценила. Кассеты есть, в офисе остались. С автографом, между прочим! А тебе зачем?

– Щас все поймешь, – пообещала я, залихватски выруливая на проспект. – Значит, так: в офис за кассетами, а потом – домой к милейшим Корсаковым!

– На фига?! – с расстановкой поинтересовался Николай Иванович.

– Я в этом деле разберусь до конца, и ты меня не остановишь!

– Ладно, прекрасно! – хлопнул ладонями по своим коленям младший детектив Яретенко. – Прощай, агентство! Сначала нас с тобой спросят, на каком, собственно, основании мы скрыли факт убийства, потом заинтересуются нелегальными записями, поисками тела в лесу… Давай, валяй!

– Коля, на это они и рассчитывали, – принялась терпеливо объяснять я. – Что мы с тобой, получив деньги и опасаясь возврата лицензии, никуда обращаться не будем, ясно? Они с самого начала все знали, а нас для чего-то использовали! И я, черт побери, докопаюсь, для чего именно!

– И что, тебе от этого лучше жить станет? – кисло поинтересовался помощник. – Все кого-нибудь для чего-нибудь используют! Это, Сан Саныч, закон цивилизованной жизни, ничего не попишешь. Тебе за услуги заплатили? Конфиденциальность ты в объявлении обещаешь? Особо деликатные семейные дела без лишнего шума расследуешь? Ну и какого рожна тебе эта справедливость?! Подумаешь, использовали!

– Поехали, – упрямо повторила я и, не дав помощнику возможности возразить, утопила газ в пол.

В офисе нас поджидала расстроенная Людочка.

– Люда, мы ненадолго! – крикнула я, пробегая в свой кабинет.

– Угу, – всхлипнула детектив-администратор.

– Что случилось? – нахмурился Николай Иванович, глядя на кучу носовых платков перед Людочкой.

Из сбивчивых объяснений, доносившихся из приемной, я поняла: некий Крис, гражданин Норвегии, переметнулся к другой российской невесте.

– Представляете! – голос Людочки перерос в рыдания. – Она ему сказала, будто я в этом году ездила еще к турку! А я просто так ездила! По путевке отдыхать! Эта же ему все выставила так, будто я, – детектив-администратор смачно высморкалась, – использую брачные предлоги для того, чтобы заграницу посмотреть!

– И он поверил? – хором возмутились мы.

Детектив-администратор немного успокоилась и, как обычно, застрекотала.

– Анекдот про ложку знаете? Звонит Абрам Изе и говорит: "Изя, я слышал, ты пригласил к себе в гости Хейфецов? Так я тебе хочу сказать, что вчера они были в гостях у нас. И пропала серебряная ложка!" Изя спрашивает: "Таки правда пропала?!" Абрам отвечает: "Ну, ложку-то мы потом нашли, но впечатление, знаешь ли, осталось…" Так что не имеет значения, поверил Крисик или нет, но мысли у него всякие все равно появились.

И Людочка опять зарыдала.

– Да плюнь ты на этого буржуя недорезанного! – посоветовал ей Николай Иванович. – Мы тебе и здесь подыщем какого-нибудь гарного хлопца! А?

– Подыщите, – всхлипнула Людочка.

– Вот тебе, Коля, очередной заказ, – съязвила я. – Поиски гарных хлопцев тоже можно считать особо деликатным семейным делом. Неси кассеты! А то мы к Корсаковым и до часа ночи не доберемся.

Николай Иванович, ворча что-то, убежал в свой кабинет и вернулся с кучей пленок.

– Вот! – гордо протянул он их мне. – Да в семидесятые годы у меня бы эти записи с руками оторвали! Сам в "Октябрьском" чуть не в драке покупал!

– Вот мудак! – взревела я, глядя на кассеты.

Младший детектив Яретенко оторопел.

– Ты, Сан Саныч, говори да не заговаривайся, – процедил он сквозь зубы.

– Ох, – я махнула рукой, – Коля, это не про тебя! Смотри, как этот кумир пятидесятых тебе автограф поставил! Ни одного лица не видно!

– И правда, – помощник Яретенко расстроился. – Как я же теперь докажу, что это автограф Жемчужного?

– Ты лучше подумай, где мы теперь их семейную фотографию возьмем, – проворчала я, откидываясь назад в кресле. – Где есть сам Ефрем и все его дочки?

– Придумал! – завопил Николай Иванович. – В "Октябрьском"! Я по телевизору передачу видел, они у себя все афиши по штуке хранят, с автографами и вроде даже музей хотят открыть!

– Угу, – кивнула я, – и как мы убедим их поискать для нас афишу Ефрема Жемчужного?

– Не боись, – выставил вперед пухлые ладошки младший детектив Яретенко, – у меня там давние интимные связи.

– А-а, – я глянула на Николая Ивановича исподлобья. – Тогда волноваться не о чем…

Будем надеяться, что эти "связи" еще не вышли на пенсию и не схватили синдром Паркинсона.

Возле дома Корсаковых творилось подозрительное оживление. Ворота распахнуты настежь. Двор полон машин, причем таких, каких я в своем дворе видеть бы не хотела, – милиция, "скорая", пожарная и синий автобус, именуемый коротко и ясно – "труповозка".

Исполненные самых дурных предчувствий, мы направились в холл.

– Это она! Убийца! Убийца! – раздался оглушительный крик.

Раскинув руки, к нам неслась Регина Васильевна. Растрепанные волосы и черные разводы потекшей туши придавали ей сходство с гарпией. Двое мужчин подхватили ее под локти и потащили обратно в гостиную. Оттуда доносился крепкий запах валокордина. Из кухни неслышно появилась заплаканная Алена.

– Александра Александровна? Вы разве не уехали вместе с Ольгой и Олегом? – изумилась она.

– Нет, – я отрицательно мотнула головой. – А куда они отбыли?

– Отдыхать куда-то, – пожала плечами кухарка. – Сегодня, часов в девять.

Мы с Николаем Ивановичем переглянулись. Жемчужные были у нас около двух и определенно без Корсакова. Интересно, куда он делся? Я шагнула было в гостиную.

– Предъявите документы! – потребовал властный мужской голос. – Следователь Ямпольский, областной уголовный розыск!

Честно говоря, следователь Ямпольский скорее походил на шофера. Морщинистое лицо, дряблая кожа с огромными порами, неаккуратный крупный нос и седые волосы. Но главное – запах. Бензин, табак, пот вперемешку с дешевым дезодорантом.

– Ворошилова Александра Александровна, частный детектив, – спокойно ответила я, предъявляя удостоверение.

– Яретенко Николай Иванович, тоже частный детектив, – вторил мне помощник, демонстрируя корочки.

Алена за моей спиной тихо охнула.

– Ольга Колесникова нанимала меня для выяснения кое-каких обстоятельств, – пояснила я следователю причину нашего визита.

– Колесникова с мужем уехали сегодня утром, – Ямпольский подозрительно на меня уставился.

– Это не мешает мне пока выполнять ее поручения, – я тоже воззрилась на следователя.

Несколько секунд мы, как собаки, буравили друг друга глазами, выясняя, кто сильнее. Я победила. Следователь отвел глаза.

– Стойте здесь, – приказал он и исчез за дверью.

– Что здесь случилось?! – крикнула я ему вслед, но безуспешно.

– Значит, вы частный детектив? – осторожно спросила Алена.

– Да.

– И все это время что-то здесь вынюхивали? – лицо доброй женщины исказила гримаса презрения.

– Я хотела помочь, – только и нашлась я, что ответить.

– Ох! – кухарка залилась слезами. – Здесь такое было! После того как молодые уехали, Регина в такую истерику впала! С Владиленой ругалась до потери сознания! Какой-то ключ у той требовала, угрожала, что в милицию побежит! А потом… Владилена наверх пошла, ванную принимать. Прием ей сегодня какой-то надо было снимать… Час нет, два нет… Регина Васильевна забеспокоилась, поднялась наверх, в ванную постучала… А дверь… А там… Ох, не могу!

– Что там, Алена? – спросила я, задержав дыхание.

– Владилена Васильевна лежит! Мертвая… – последнее слово кухарка произнесла шепотом. – Регина-то сразу в обморок! Мы забегали! "Скорую", милицию!

Я посмотрела на Николая Ивановича.

– Что, убедился? Или будешь по-прежнему утверждать, что не наше с тобой это дело? Что нам за поиски заплатили, и все?

Тот развел руками.

– Ну, кто ж знал…

Сверху спустился Ямпольский.

– Я так понимаю, вы жили здесь под видом тетки Ольги Корсаковой последние две недели? – спросил он у меня.

– Да.

– Тогда мне придется задать вам пару вопросов, – следователь, приложил палец к губам, – даже, пожалуй, не пару, а гораздо больше. Идемте! Покажу, что случилось.

Мы поднялись наверх. В помещении размером с гостиную в блочном доме размещались ванна-джакузи, угловая, средних размеров душевая кабина и две раковины в ряд. На тот случай, если двум гостям приспичит чистить зубы одновременно. Рядом с джакузи на корточках сидел человек в полупрозрачных резиновых перчатках и бесстрастным голосом наговаривал на цифровой диктофон список улик.

– Фен "Philips professional", – говорил эксперт, упаковывая бытовой прибор в пластиковый пакет, – номер двадцать два. Предположительно, жертва держала его в руках. Предварительный осмотр показал, что смерть жертвы наступила от удара электрическим током.

– Зачем ей мог понадобиться мощный фен, да еще и в ванне? – пробормотала я себе под нос, вспомнив прическу Владилены: коротенький полусантиметровый ежик!

– Регина Васильевна Корсакова показала, что фен принадлежит Ольге Анатольевне Колесниковой, – многозначительно заявил Ямпольский, сунув руки в карманы брюк.

– И что? Его мог взять кто угодно, – парировала я. – Кстати, а где, интересно, сам Олег Викторович Корсаков?

– Отбыл на отдых в десять утра, еще до всех этих событий. Сейчас пытаемся дозвониться, но безуспешно.

Ямпольский внезапно хохотнул, закатил глаза, сложил руки на груди и громко хрюкнул. Из внутреннего кармана его куртки торчало горлышко квадратной бутылочки коньяка "Дагвино" – пять звезд. Алкоголик небось, подумала я. Хотя странно – десять минут назад был абсолютно трезвый! Положим, что за это время он раздобыл коньяк и весь его выпил… Однако, чтобы в такую зюзю нажраться, бутылочки коньяка маловато. Если только болезненное пристрастие не достигло предпоследней стадии. Тогда и ста граммов достаточно. Допив огненную влагу до капли, Ямпольский осторожно нагнулся, чтобы поставить бутылку на пол, и едва удержался на ногах. Я брезгливо отступила на шаг. Терпеть не могу пьяных.

– Пр-р-ройдемте! – Ямпольский взмахнул руками и рухнул без чувств на пороге ванной.

– Все, отключился, – бесстрастно констатировал эксперт. – Не обращайте внимания, с ним в последнее время частенько такое случается. Ребята подберут, положат до утра в кабинете отсыпаться.

Я растерянно огляделась по сторонам. Рассеянный взгляд упал на ванну. Представив, что в ней совсем недавно лежало мертвое тело, я поежилась.

– И много ему обычно надо, чтобы до бесчувствия упиться?

– В последнее время все меньше и меньше, – последовал ответ.

– Понятно, хронизирующийся алкоголизм, – пробормотала я.

– Вот-вот, он самый, – закивал эксперт. – А вы кто?

– Частный детектив, – устало выдохнула я и огляделась в поисках Николая Ивановича.

Младший детектив Яретенко куда-то улетучился.

– Не знал, что у нас частными детективами бывают такие симпатичные женщины, – заметил эксперт, не отрываясь от своего занятия.

Он тщательно растирал соскобленное со стенок ванны по стеклу, и затем, подняв стекло на свет, внимательно изучал получившийся мазок.

– Спасибо, – смутилась я.

– Это не комплимент, а чистая правда, – продолжил эксперт. – Кстати, если знать истинное значение того или иного слова, многое становится на свои места. К примеру, "комплимент" переводится: "то, чего нет на самом деле". А вы на самом деле красивы божественно. Даже усталость вам к лицу.

– Как вас зовут? – нерешительно промямлила я.

– Константин Семенович, – эксперт пинцетом выудил из слива ванны волос. – К огромному сожалению, женат и воспитываю дочь.

– Почему "к сожалению"? – улыбнулась я. – Дом, очаг, разве не об этом мечтают все мужчины?

– Жаль вас разочаровывать, – вздохнул Константин Семенович, – но раз уж я лишен возможности с вами пофлиртовать, так и быть, открою секрет. Об очаге и доме мечтают только женщины, вот и приходится, – эксперт уложил волос в пакетик, – идти с вами на компромисс.

– Неужели? – я приподняла бровь. Получается, мне с мужчинами тотально не везло. Не припомню, чтобы мои гражданские мужья были готовы ради меня идти на компромиссы.

– Точно вам говорю!

Константин Семенович сохранял серьезнейшее выражение лица, хотя вокруг его глаз появились "лучики". Видимо, он решил, что безобидный флирт на месте преступления ничуть не повредит его моральному облику "крепкого семьянина".

– Вот женщины, к примеру, всегда знают, чего хотят от мужчины. Мужчины же уверены в своих желаниях до определенного момента. А дальше начинается! Общественное мнение, воспитание, "все так живут". В результате марш Мендельсона, младенческий крик, работа в три смены, чтобы этого младенца в люди вывести. Поневоле задумываешься: об этом ли мечтал. Ужасные я вам вещи говорю? Правда?

Константин Семенович поглядел на меня поверх очков и подмигнул. Я смутилась, но уголки губ помимо воли сами собой поползли вверх.

– Как вам удается сохранять такое спокойствие, зная, что здесь погиб человек? – влепила я неуместный вопрос.

Однако Константин Семенович нисколько не смутился и преспокойно ответил:

– Когда выезжаешь на подобные места каждый день в течение пятнадцати лет, как-то перестаешь принимать все близко к сердцу. Работа как работа. Устаешь только, как собака. Хорошо, если в теплом помещении "пальчики" да волоски собирать. А если в лесу? Или на свалке?

– И что, вы можете по этим самым "пальчикам" и волоскам определить, как было дело? – не унималась я.

– По-разному бывает, – пожал плечами Константин Семенович.

– Ну а вот сейчас, как думаете, что случилось? – я лукаво посмотрела на эксперта, разыгрывая недоверие.

– Вот вам и доказательство! – рассмеялся он.

– Доказательство чего? – не поняла я.

– Того, что женщины всегда знают, чего хотят от отношений с мужчиной! – на лице эксперта заиграла саркастическая улыбка. Он погрозил мне пальцем и заметил:

– Ну вот, а я-то думал, что могу еще вызвать у симпатичной женщины интерес кроме профессионального!

Я молчала. Не знаю, как в таких случаях себя вести. Наверное, отшучиваться и выставлять вперед коленку, но подобные штучки у меня всегда выходили скорее комично, чем соблазнительно.

– Ладно, – махнул рукой Константин Семенович и притворно скис, – вижу, с вами интрижки не сваришь! Слушайте, женщина-сухарь! Вот это мы собрали возле зеркала, – Константин Семенович помахал мне небольшим пакетиком, где были свернуты колечками несколько блестящих волосков. – Женщина с длинными темными волосами стояла возле зеркала и сушила волосы. Затем, по всей видимости, подошла к погибшей и, может быть, случайно уронила работающий фен в воду. Несчастный случай?

– Не знаю, – пробормотала я.

– И вот здесь начинаются странности, – Константин Семенович поднял вверх палец. – Во-первых, женщина с длинными темными волосами в доме была только одна. Это Ольга Анатольевна Колесникова, жена хозяина. Ее к моменту происшествия рядом и быть-то не могло! Поскольку, согласно показаниям прислуги, соседей и охраны, в девять утра она с мужем уехала на такси. Во-вторых, женщины принимали ванну одна за другой. Причем та, что с длинными черными, чуть вьющимися волосами, была первой. Это следует из последовательности, в которой отмершие частички кожного покрова осели на стенках ванны. Частички светлой кожи поверх частичек более темной. Смущает меня только одно обстоятельство. Волосы, застрявшие в решетке слива, перемешаны. Черные длинные вместе с короткими обесцвеченными. О чем это нам говорит? Что, когда сливали воду, волосы были в ней вместе. И вот тут самое интересное обстоятельство. Как же они могли оказаться в этой воде одновременно?

– Не знаю, – я пожала плечами. – А вы?

– Вообще-то такие вещи разглашать не принято, но вам скажу, – улыбнулся Константин Семенович, – уж больно хочется произвести впечатление. К тому моменту, как мы приехали, вода уже была ледяной. Знаете, почему?

– Почему? – я предприняла попытку состроить глазки, лишь бы любитель безобидного флирта не прервал свой рассказ.

– Потому что черноволосая женщина принимала ванну утром, – печально заключил эксперт. – Вы знаете хоть одну причину, по которой нормальный человек, известная журналистка к тому же, усядется мыться в холодную, да еще и грязную воду?

– То есть вы хотите сказать, что тело принесли и положили в ванну?!

– Именно так, – кивнул эксперт.

– А фен бросили, чтобы…

– На голове погибшей была травма, чуть заметная, будто стукнули тяжелым тупым предметом, – развел руками Константин Семенович. – Скорее всего, она была без сознания, а убийца таким образом завершил начатое.

– И кто главный подозреваемый? – я схватилась рукой за дверь.

– Пока что ее сестра, – эксперт вздохнул. – Прислуга утверждает, что рано утром, после отъезда хозяина с женой, сестры крепко повздорили. Ссора, по словам свидетелей, продолжалась недолго. Все стихло внезапно.

– Мне надо… надо найти помощника! – я оставила Константина Семеновича и в коридоре налетела на горничную.

– Ой, – та вздрогнула и воровато скосила глаза.

В руках у расторопной прислуги была целая охапка одежды. На согнутых локтях болтались полиэтиленовые пакеты с вещами.

– Так-так… – грозно нахмурилась я. – Это чье?

Горничная сглотнула слюну, посмотрела на меня взглядом затравленного зайца, а потом резко окрысилась.

– А вы, собственно, кто такая?! Щас милицию позову! Ой…

Схватив воровку за локоть, я втолкнула ее в приоткрытую дверь гладильни. Пошарив рукой но стене, нашла выключатель.

– Чьи вещи? – грозно повторила я вопрос.

– Мои! – нагло заявила воровка.

– Тебе это платьице будет маловато, – я указала на зеленое вечернее платье, рассчитанное на очень стройную женщину.

– Ладно, забирайте половину, – обиженно протянула Света.

– Чьи вещи? – каменным голосом повторила я свой вопрос.

– Ну… – Света смотрела на меня исподлобья. – Собрала в комнате Владилены Васильевны, ей теперь все это ни к чему. А у меня, между прочим, двое детей! Их кормить надо, одевать!

На секунду я застыла в нерешительности. Горничная молча, как загнанный зверек, следила за выражением моего лица.

– Ладно, поищем записную книжку. Какие из них с вещами? – спросила я у Светы, ткнув в доверху набитый сумочками пакет.

– Не знаю, – огрызнулась та.

– Чем быстрее найдем какие-нибудь документы, тем быстрее ты со всем этим барахлом отсюда выкатишься, – пообещала я воровке.

Света медленно, не спуская с меня глаз, присела и открыла первую попавшуюся сумку.

– Вы кто? – настороженно спросила она.

– Частный детектив, – ответила я, заперев дверь кладовки изнутри и садясь на пол напротив горничной.

Лицо Светы посерело.

– Рассказывай все, что знаешь, – приказала я, пользуясь произведенным эффектом.

– А что рассказывать-то? – еле слышно пробубнила горничная.

– Все, что видела странного и необычного, – предложила я.

Глаза Светы нервно забегали.

– Ну… все началось с того, что Олег Владимирович женился… Потом сразу Владилена приехала. Как снег на голову. Регина Васильевна ее не ждала.

– Как ее полное имя?

– Регины Васильевны? – удивилась Света.

– Владилены!

– А… Полное имя Милявская Владилена Васильевна, – Света машинально открыла сумочку из бисера, театральный вариант. – Я ее вообще первый раз месяц назад увидела. Раньше она никогда не приезжала, а тут вдруг! Уже за полночь было. Я задержалась, потому что Регина Васильевна попросила обязательно произвести генеральную уборку на кухне. Рассортировать там все по баночкам, коробочкам… В общем, не важно. Вдруг звонок в дверь. Открываю – стоит незнакомая женщина. Ни здрасте не сказала, ничего. Сразу: "Где Регина?" Я ей: "А вы кто?" Она меня оттолкнула и говорит: "Позови мою сестру, дура, и порезвее". Тут сама хозяйка вышла. Не могу сказать, чтобы обрадовалась. Сказала только: "Ну привет, Влада. Чего это ты на мою прислугу ругаешься? Не на своей Тенерифе!" В общем, прошли они на кухню и там долго разговаривали. Регина Васильевна все больше на повышенных тонах с В ладой общалась. Кричала даже.

– Что кричала? – машинально вставила вопрос я.

– Ну что-то вроде: "Носа не кажешь! А как припекло, так прибежала!" Про деньги что-то говорила. Потом затихла. Дальше они вроде мирно разговаривали. Хотя я подумала, что Регина сестру выгонит. Уж больно противная баба! Да и выпить любила. В спальне коньяк держала, да и вообще без квадратной бутылочки не ходила. Мы даже смеялись с кухаркой нашей, что Влада с пятью звездочками, как с соской.

– С пятью звездочками? – я настороженно уставилась на горничную.

– Да с разным, какой в магазин завезут! Но больше этот любила, дагестанский. Увидит где-нибудь, сразу купит бутылок десять.

– Она же только неделю тут жила, – оторопела я.

– А она что, думаете, по одной в день их пила, что ли? – зло насплетничала Света. – Поднимется часа в два, идет на кухню. Кофе нальет себе, газетки возьмет и бутылочку откроет! И только знай таскай ей кофе да хабарики вытряхивай!

– Она что, добавляла в кофе коньяк?! – ужаснулась я.

– Ага, – кивнула Света. – Еще и курила одну за одной! Но сердце при этом имела железное. Как-то раз, со скуки, решила шейпингом заняться под кассету, – Света хихикнула в рукав, – мы были в полном ауте! Пьет, курит – а два часа отпрыгала, как олимпийская чемпионка, даже не запыхалась! Вот дает же бог здоровье некоторым…

Интуиция подсказывала, что ничего интересного я так и не узнаю. Одно показалось любопытным – квадратная бутылочка, из которой следователь Ямпольский накачался в сосиску, не Владилене ли Васильевне принадлежит? Интересно посмотреть, что там за коньяк такой странный? Дама пусть и отменно здоровая, но худощавая, глушила его чуть ли не литрами, а здоровенный дядька отключился после нескольких глотков.

– Здесь вот ключик какой-то, – горничная нерешительно протянула мне ключ из глянцевого белого металла.

Ключ! В голове мелькнула мысль – не его ли требовала Регина Васильевна у сестры во время их последней перебранки? Ключик нормальных размеров, сантиметров пять в длину, только, может, чуть потолще обычных ключей. На головке выбит номер 99764.

– От чего он? – подумала я вслух.

В изящной сумочке с костяными ручками, которую я открыла, лежала записная книжка. Странная какая-то. Фамилий на каждую букву чрезвычайно мало, но две-три. Против каждой фамилии номера из пяти цифр. Если мне не изменяет память, в нашей стране такие номера присваивают телефонам только тех городов, население которых не превышает пятидесяти тысяч человек.

– Чья это сумка? – спросила я у Светы, которая деловито обшаривала барахло.

– Не знаю, на моей памяти никто с этой сумкой не ходил, – пожала плечами горничная.

Я тупо читала фамилии: Алтуфьев, Акопян, Алферова, Белых, Безносова, Ведерникова, Витке, Виноградова, Горина, Геваркян, Дмитриева, Денник, Ершов, Егоров, Жирнов, Жемчужная…

– Жемчужная! – я машинально посмотрела на ключ, который держала в руке.

В записной книжке против фамилии стояли те же самые цифры, что выбиты на ключе! Так значит, все номера здесь соответствуют номерам точно таких же ключей!

– Это книжка Владилены, – заключила я.

Горничная перевернула вверх дном последнюю сумку и облегченно вздохнула.

– Все, больше ничего нет.

– Идем, попробуем в комнатах поискать, – сказала я.

Света недовольно поморщилась, поджала губы и вытащила из кармана связку ключей.

– Слушайте, а давайте вы сами поищете, а? У меня мальчишки дома с ума сходят, куда их мать подевалась! У нас тут такие люди вокруг живут, что запросто может что-нибудь случиться!

– Что за люди? – поинтересовалась я.

– Бандюганы всякие, чеченцы, – буркнула в ответ Света. – У нормальных-то людей откуда деньги на такие хоромы! Кстати, если кто спросит – я вам ничего не говорила! Хорошо?

– Не волнуйтесь, ничего никому не расскажу, – ответила я и осторожно приоткрыла дверь.

Тело следователя Ямпольского куда-то делось. Я заглянула в ванную. Эксперт все еще был там.

– Спасибо! – горячо прошептала я ему и послала воздушный поцелуй.

Константин Семенович сделал вид, что поймал приветствие и аккуратно убирает его в пакетик для улик.

Но куда же запропастился Николай Иванович?

Застала я его на кухне. Младший детектив вел задушевные беседы с Аленой на чистейшей "украiнской мове"! Сообразив, что ему, возможно, удастся собрать какие-нибудь ценные сведения, я пошла искать Регину Васильевну. Пока она в состоянии аффекта, самое время выяснить у нее правду о случившемся скандале. Да и вообще, пора узнать, как в ее доме появилась Роза Жемчужная и куда делась настоящая Ольга Колесникова. Кроме того, в моей комнате лежит включенный магнитофон. Может статься, он сумел что-нибудь записать.

В прихожей меня схватил за руку молодой человек в коричневой куртке. Лицо его выражало сильнейшую растерянность и испуг.

– Оперативный уполномоченный Тарасов, – представился он, – вы Александра Ворошилова?

– Да, – кивнула я. – А в чем дело? Где следователь Ямпольский?

– Александр Николаевич только что умер в машине, – растерянно сообщил мне молодой человек и как-то нелепо взмахнул руками. – Мы его хотели в отделение отвезти. Думали, пусть проспится, а он захрипел, пена пошла и… умер.

Мальчишка понурил голову и добавил:

– Внезапно так. Говорю и сам не верю, что это правда.

– Коньяк! – завопила я и бросилась наверх.

– Стойте! – Тарасов кинулся вслед за мной.

Квадратная бутылочка все еще валялась на полу. Я осторожно подняла ее, держа платком.

– Вот, это он пил, перед тем как… – дальше проговорить я не смогла.

– На экспертизу! – распорядился Тарасов.

Константин Семенович послушно упаковал улику.

– А что случилось-то? – тревожно спросил он, глядя вслед убегающему Тарасову.

– Ямпольский умер, – я развела руками и глупо улыбнулась.

– О господи… – эксперт опустил глаза. В голове крутился вихрь мыслей. Итак, Владилену фактически приговорили! Коньяк был отравлен – в этом никаких сомнений, ее ударили чем-то по голове, а затем попытались представить все как несчастный случай!