— Он хотел похитить Витю и сумел незамеченным добраться до его окна.
— Незамеченным? — Теперь Корень был несказанно удивлён, но тут же ему на память пришёл Изотов. Майор ФСБ, который в своё время был запрограммирован хумчанином, но Дарофеев изменил ГУЛовскую программу и, после этого, майор не представлял опасности, но его парапсихические способности остались при нём. Он был единственный, кроме Игоря Сергеевича, кто мог при желании становиться невидимкой.
— Да. — Тихо ответил телепат. — Я с трудом смог засечь его мыслительный процесс. Минутой позже — и пацан был бы у него…
— Так… — На мгновение задумался Николай Андреевич. — И где он сейчас?
— Я настолько был занят первым, что пропустил появление ещё одного…
На этот раз Репнев сдержался и промолчал.
— Этот второй перестрелял почти всех охранников и собак, потом унёс первого.
— И сколько теперь народа в доме? — Ядовито поинтересовался Корень.
— Четверо, вместе со мной и моим подопечным…
Мафиози ошалело молчал. Один справился с полутора десятками отборных головорезов, которые прошли Афган и Чечню! Уложил трёх псов, каждый из которых стоил не одну сотню баксов и был натренирован как беспощадный убийца!
Но, что самое удивительное, после своей победы он не забрал мальчишку. Это могло значить только одно — он намеренно его оставил на месте. Вывод: второй визитёр Витю недолюбливает. Возможно, этим когда-нибудь можно будет воспользоваться. Осталось лишь вычислить его личность и каким-либо образом прибрать к рукам. Так, на всякий случай…
Но этот визит поставил перед Репневым небольшую проблему. Убитые были снабжены программами, биоэнергетическими образованиями, которые не позволяли мальчишке навязывать им его волю. Таких людей в распоряжении мафиози было пятьдесят два. Теперь их осталось тридцать семь, и большинство из них находились на разного рода заданиях. Призвать их нужно было немедленно, но была одна сложность. Драйвер тоже входил в состав «Девятки».
— Завтра я пришлю парней. — Пообещал Николай Андреевич всё ещё ждущему у телефона телепату. — Ещё что-нибудь?
— Всё… — Раздался шелестящий голос и Корень прервал связь.
Вернувшись в свой кабинет, Репнев застал уже конец дискуссии. Вещал Харчо:
— Я так думаю, соглашаться надо. Точно! Пусть Драйвер разработает условия, мы сравним их с теми, что Рыбак нам даст, а там поглядим.
— Правильно. — Вставил Гнутый. — Никогда не поздно дать отступного, если в маляве Рыбака будет что-то не то.
— Я займусь. — Сказал Драйвер из левого нижнего угла экрана.
— Я, так смотрю, вы уже решение без меня приняли? — Пробурчал Корень, появляясь в визире камеры. Предыдущий разговор он слушал надев наушники, но не подходя близко к компьютеру.
— Мы решили согласиться с предложением, — осторожно проговорил за всех Драйвер, — Но решающее слово, конечно, за вами.
— Моё слово… — Николай Андреевич замолк на время необходимое для привлечения к себе полного внимания, — Да!
— 3 -
Связной Рыбака, которого звали Кикоз, что на зековском жаргоне означало нечто весьма неприятное, остался при Репневе в качестве телохранителя и консультанта одновременно. Николай Андреевич не сомневался в боевых способностях рыбаковца, как и в том, что данный «подарок» старого мафиози будет, заодно, и соглядатаем.
Сказав Кикозу о решении «Девятки» и опустив все подробности, которыми оно сопровождалось, Корень отправился спать.
На следующее утро Николай Андреевич был разбужен самым бесцеремонным образом. Кто-то просто вломился к нему в спальню и потрепал мафиози за плечо.
Взбешённый Репнев, прежде чем открыть глаза обложил нахала многоэтажным матом, пройдясь по его родственникам вплоть до седьмого колена. В ответ на брань, с Корня стянули одеяло. Лишь после этого Николай Андреевич соблаговолил открыть очи. Перед ним стоял Кикоз.
— Всё готово. — Спокойно произнёс рыбаковец.
— Что, мать твою?!..
— Рыбак распорядился представить вам своих помощников. Они уже ждут.
— В такую рань? — Пробурчал Репнев.
— Уже восемь утра. — Невозмутимость Кикоза стала Николаю Андреевичу уже действовать на нервы.
— Да хоть полночь! — Взревел Корень, пытаясь лягнуть бесцеремонного консультанта. Но тот, с лёгкостью уклонившись от удара, тихо, но со скрытой угрозой, произнёс:
— Рыбаком мне даны самые широкие полномочия. В случае вашего отказа идти со мной добровольно, я поведу вас силой. Подумайте, как это скажется на вашем авторитете…
— Да мои ребята!.. — Угрожающе начал Репнев, но его безапелляционно перебили:
— Считайте, что их тут нет…
На лице Кикоза появилась широкая добродушная улыбка сытого крокодила.
Поняв, что артачиться смысла нет, Николай Андреевич, недовольно бурча себе под нос, начал потихоньку одеваться.
Натягивая брюки и, позже, завтракая, Репнев пытался понять, зачем Рыбаку нужна такая спешка. Ведь если он перезнакомится с приближёнными наркобарона, то пути назад уже не будет. Наверняка, ему откроют больше, чем нужно для того, в случае, если Репнев заиграет отход, чтобы одним из боссов преступного мира стало меньше. Рыбак не допустит, чтобы человек, так много знающий о его организации гулял на воле, да и вообще гулял где бы то ни было.
Перед отъездом, сославшись на срочные и секретные внутренние дела и, таким образом, отделавшись на время от назойливого Кикоза, Николай Андреевич уединился в своём кабинете и связался с Драйвером. Когда лицо компьютерщика показалось на экране монитора, Корень сказал ему кодовую фразу:
— Вариант «Е».
Драйвер кивнул. Этот вариант приходил в действие в случае, когда Репнев направлялся в места, где не была гарантирована его личная безопасность. И сам мафиози и его телохранители одевали обычные с виду костюмы, в пуговицы которых были вмонтированы миниатюрные видеокамеры, позволявшие, одновременно, и наблюдать картинку, которую видел сам Репнев, слышать то, что слышал он и, с помощью маленького, но мощного радиомаяка, определять его местонахождение.
— И ещё одно… — Тихо проговорил Корень, поднеся микрофон к самым губам. — Надо выяснить, как Рыбак узнал о результатах работы твоего нейрокомпьютера.
На лице Драйвера отразилось недоумение, моментально сменившееся откровенным испугом. Он сразу понял, чем чревата утечка такой информации и сам факт, что это стало возможно. В следующее мгновение компьютерщик справился со своими чувствами, и страх сменился выражением мрачной решимости.
— Действуй. — Кивнул Репнев и отключил связь.
Покинув кабинет, Николай Андреевич проинструктировал своих телохранов и, после этого, уже был готов к путешествию.
Кикоз сел за руль корневского «БМВ» и они помчались по утренней Москве.
Представление рыбаковцев заняло пол дня. Корень побывал, как ему показалось, во всех концах города. Он познакомился с двумя десятками человек. К полудню их лица слились в памяти Репнева в одно розовое пятно. Однако, удалось выяснить много интересного.
Например, Николай Андреевич побывал в фотолаборатории, обслуживавшей множество пунктов приёма плёнок «Кодак» и «Фуджи». Там, наряду с фотопроцессом, шёл непрерывный цикл производства каких-то наркотиков. Как объяснили Репневу, местами их распространения служили те самые приёмные пункты, откуда шли легальные заказы.
Посетил Корень и подпольную порностудию. Окружённые софитами, там снимались несколько обнажённых актёров и актрис. Николай Андреевич застал съемки очередной сексуальной сцены, во время которой актрисе, ублажающей одновременно двух парней, третий колол в вену наркотик. Кикоз дал ему понаблюдать за этим минут пять, после чего повёз Репнева в секс-шоп. Там, на Новомосковской улице, в здании психоневрологического диспансера, был довольно большой магазин, в котором продавалась продукция студии и, под видом Виагры, и других стимуляторов полового влечения, торговали сильнодействующими наркотическими препаратами.
Кикоз, под видом подарка, пытался всучить Корню трёхголовый фаллоимитатор, но мафиози с негодованием отказался и поездка продолжилась.
— Несколько лет назад, — Говорил рыбаковец, ведя «БМВ» в сторону окружной, — с помощью нашего человека, Окуркова Трофима Сергеевича, мы на корню закупили одну корпорацию. «АМФ-информ». Знаете, наверное…
Николай Андреевич знал. Он прекрасно знал и самого Окуркова, известнейшего сексопатолога, владельца сети секс-шопов, и его издательство и сам давно зарился на этот лакомый кусок, но руки до него так и не дошли.
— Они издают одноименную газету и кучу детской литературы. Учебники в основном…
Суть в том, что в каждом номере их газетёнки мы теперь даём скрытую пропаганду наркомании. — Хвастался Кикоз. — С помощью компьютерной графики большинство фотографий несёт завуалированные изображения сцен употребления наркоты. Все тексты так же обработаны с помощью софта, использующего принципы нейролингвистического программирования и читающий их невольно меняет свою точку зрения и становится более лояльным к употребляющим наркотики. Через некоторое время у него самого возникает желание попробовать. Всё это остается в подсознании, и ряды потребителей нашей продукции растут с каждым часом. Причём газету необязательно даже покупать… Достаточно просто посмотреть на обложку номера. Там мы делаем ударную концентрацию наркопропаганды. На некоторых это действует сильнее, на других — слабее, но обработку проходит всё население поголовно.
Такую же скрытую рекламу мы помещаем и в детские книжонки. Задел на будущее, так сказать…
Репнев слушал и с каждым мгновением всё отчётливей понимал, что скрывалось за этой поездкой. С её помощью Рыбак недвусмысленно давал понять, что за его «крышей» — будущее. В скором времени она перерастёт рамки обычной, хотя и весьма крупной, мафиозной структуры и станет первой, по мощности влияния, силой в России.
Удивительным было и то, как мафия Рыбака так быстро оправилась от сокрушительного, казалось, удара, который два года назад нанёс ей Пономарь. Но, с другой стороны, Рыбак к тому времени уже сформировал рынок своей продукции, а толпы абстяжных наркоманов готовы платить бешеные деньги за порцию зелья. Да и разборка та коснулась лишь Москвы и области, не затронув, практически, периферии. Последним пунктом назначения оказалась военная база, в районе Зеленограда. Там проходили обучение боевики Рыбака. Кикоз показал Репневу стрельбище, полосу препятствий, аккуратные казармы. Больше всего Николая Андреевича поразил арсенал. В нём Корень обнаружил несколько типов доселе неизвестного ему стрелкового оружия.
Пока мафиози крутил в руках странного вида пистолет, скорее напоминающий детскую игрушку, чем смертоносное оружие, рыбаковец пояснил, что он создан на подпольном производстве и стреляет ампулами с наркотиком «Японский Синий», к которому наступает моментальное привыкание. — Таким способом мы можем завербовать практически кого угодно… — С довольной физиономией сказал Кикоз.
Репнев был раздавлен и деморализован. Впечатления были настолько сильны, что Николай Андреевич совершил ошибку. Ту самую, которую и ожидал от него рыбаковец.
Глава 11
— 1 -
Витя проснулся лишь около полудня. Не открывая бесполезные глаза, мальчик пошевелил пальцами ног. Они не болели. С руками оказалась та же история. Медленно и глубоко вздохнув, Витя почувствовал, что и воздух проходит в его грудь легко и свободно. Не осталось и следа от вчерашних хрипов, стеснённого дыхания. Тело казалось невесомым и полностью здоровым, словно не было вчерашнего изнеможения, отчаянного полёта и падения в холодный снег.
В следующее мгновение хумчанин понял, что ему кто-то помог. Об этом говорили примешавшиеся к его собственному излучению почти неощутимые гармоники чужих вибраций. Осознав это, мальчику не составило труда вычленить их и определить владельца. Им оказался дядя Сергей.
Теперь Витя вспомнил, да, действительно, он же позвал его на помощь. Но когда это произошло? Ночью? Память не сохранила никаких следов.
Чувствуя рядом с собой присутствие полусонного охранника, мальчик решил пока что притворяться спящим. Надо было выяснить, что же тут произошло. Скользя мысленным взглядом по коридорам особняка, Витя заметил странную вещь. Среди боевиков, которые ему встретились во время астрального путешествия, не было ни одного знакомого лица. Но, как и прежде, все охранники имели на себе программы дяди Игоря.
«Чем вызвана такая смена караула?» — Задумался мальчик.
Он проник в мысли одного, потом другого боевика. Там не было ничего интересного, кроме того, что их срочно сняли с заданий и приказали немедленно прибыть сюда. Наконец, в памяти не то четвёртого, не то пятого, Витя обнаружил нечто любопытное. Этот парень принимал участие в «уборке территории». Ему, как прибывшему одним из первых, пришлось откапывать из-под снега и затаскивать в грузовик закоченевшие трупы.
Это уже было очень интересно. Кто же смог перебить почти всю охрану? Глазами боевика мальчик пересчитал убитых. Их оказалось четырнадцать человек и три пса. А охраняло его — шестнадцать. Следовательно — двое остались живы.
Решив не тратить время и силы попусту, разыскивая информацию в чужих головах, Витя прибегнул к ясновидению.
Он, зависнув над территорией особняка в момент своего падения, пронаблюдал этот неприятный момент. Потом увидел, как кто-то из парней нашёл его бесчувственное и обмороженное тело. Но это было Вите не особенно интересно. И вот, началось.
Хумчанин сперва не сообразил, что же произошло, пока, не вернувшись обратно по времени, не рассмотрел непонятное событие со всей тщательностью. После этого отпали всякие сомнения: дядя Сергей был здесь. Он был прикрыт блоком невидимости и, обезоружив боевиков, стоявших на охране въезда на территорию, проник внутрь.
Проследив все перемещения Изотова, Витя заметил, что за ним пытается проследить Призрак. В какой-то момент защита майора ослабла и телепат, обнаружив его, послал к тому месту боевиков. Пока они расстреливали невидимого дядю Сергея, появилось новое действующее лицо. В нём Витя узнал Костю, брата Игоря. Он-то и уложил почти весь взвод охраны и, забрав потерявшего сознание Сергея Владимировича, уехал.
От досады мальчик чуть не заплакал. Надо же, свобода была так близка, а он в это время валялся без чувств и не смог воспользоваться случаем! Дав волю чувствам, Витя не заметил, как разблокировался и тут же услышал в своей голове голос Призрака:
— Доброе утро. Как спалось?
— Научился проецировать?.. — Мысленно усмехнулся мальчик.
— Да, вот… Нужда заставила… — Отозвался телепат.
Пока Витя не чувствовал попыток глубокого проникновения в свои мысли, можно было и побеседовать.
— Слушай, дядя Миша, — Начал Витя, — Зачем ты работаешь на Корня?
Последовало секундное замешательство. Хумчанин чувствовал, как в мозгах телепата вихрем проносятся какие-то мыслеобразы, слова. Вскоре ответ сформировался.
— Потому что это — работа. — Сказал Кашеваров. И пояснил, — Пока этот деятель меня не нанял, знаешь кем я был? Сторожем…
— Но ты же настоящий телепат!? — Удивился мальчик. — Мог бы в цирке выступать. Мысли отгадывать.
— Не так всё просто. — Вздохнул Михаил Русланович. — Не уживаюсь я в коллективах… Характер не тот. Да и, представь себе, кто-то что-то думает, а я, не разобравшись, что он это помыслил, а не сказал, начинаю отвечать. Знаешь, сколько гадостей про себя за день наслушаешься… А с ними работать, контактировать… Нет, лучше уж одному… А тут я, вроде как, при деле…
— Паршивое это дело! — Резко подумал Витя.
— Паршивое. — Согласился Призрак. — Но за него платят хорошо. Так что, извини, но я буду за тобой следить.
— Но я ведь могу полностью от тебя закрыться. И ты останешься без работы…
— Кое-что всё равно просачивается… — Доверительно сообщил соглядатай. — Этого моему нанимателю будет достаточно. Да и работать закрывшись ты не сможешь. Я это тут же просеку.
— Не буду я больше работать на Корня! — Воскликнул хумчанин.
— Дело твоё. — Призрак мысленно пожал плечами.
— Я всё равно убегу отсюда. И ты меня больше не увидишь!
— Не убежишь. — Убеждённо сказал телепат.
— Постой, дядя Миша, — Витя решил пойти напролом, — А помоги мне! Удерём вместе! Я тебя с дядей Игорем познакомлю. Он такой… Классный! Он добрый, он тебя чему хочешь научит…
— Спасибо. — Отрицательно проговорил телепат. — Но денег мне это не даст. Твой Игорь — лекарь. Для этого надо с людьми общаться, а для меня это ой как сложно. Лучше уж я здесь…
— Но Корень — преступник! — Возбуждённо прокричал мальчик.
— И что? Ты, вон, тоже, немало народа угрохал… — И, предчувствуя возражения, Призрак добавил, — Да, понимаю, молод был, глуп, но ведь угробил…
— Но я… — Неуверенно проговорил Витя.
— Хочешь сказать, что изменился? Тогда почему выполнял приказы Корня? Захотел поиграть в старые игрушки? Точно? Да, вот, влип…
— Я же говорил, что больше не буду!
— Посмотрим… В тоне Призрака мальчик не уловил ни угрозы, ни поддержки, одно ровное равнодушие.
— Кстати, вставай. Сейчас тебе принесут завтрак, а через час жди гостя…
Витя уловил промелькнувший среди мыслей телепата образ и идентифицировал его с Николаем Андреевичем. Но что-то было не так. Рядом с Корнем просматривалась ещё одна тёмная фигура. И её приезда Призрак ждал с большим нетерпением, чем своего работодателя.
— 2 -
Репнев и сам не знал, зачем он едет в химкинский особняк. И лишь увидев знакомые ворота, понял. Демонстрация мощи Рыбака настолько напугала Николая Андреевича, что тот, буквально на автопилоте, примчался к единственному человеку, который смог бы решить эту проблему. К Вите Матюшину.
Следуя установленному ритуалу, Репнев сперва навестил Призрака. Поговорив с ним несколько минут, Корень расспросил о состоянии мальчика, и, убедившись, что вчерашнее приключение тому сильно не повредило, отправился на встречу с Витей.
На сей раз задание было единственным: устранить Рыбака. Пацан уже несколько раз пытался это сделать, но, по странному стечению обстоятельств, всякий раз неудачно. Теперь же осечки не должно было случиться. От этого зависело само существование организации Николая Андреевича.
Но Витя ответил «нет».
Кроме того, он уличил Корня во лжи относительно Дарофеева и, демонстративно отвернувшись, дал понять, что больше не желает общаться с преступником. Репнев был в ярости. Он чуть не набросился на пацана с кулаками, но сдержался и прошипев:
— Ты у меня об этом ещё пожалеешь!.. — выбежал прочь.
Николай Андреевич не знал, что во время его разговора с хумчанином произошла одна весьма важная встреча. Кикоз, оставшись один, «случайно» наткнулся на шедшего по коридору Призрака. Телепат, не тратя попусту слов, спросил:
— Сколько?
Ответ ему был заранее известен и, увеличив сумму вдвое, он прошёл мимо рыбаковца, предоставив тому размышлять и консультироваться.
— 3 -
Проспав большую часть предыдущего дня и всю ночь, Игорь Сергеевич встал около шести. Он прошёлся по квартире, посмотрел на спящего Изотова. Дарофееву в какое-то мгновение показалось, что он узнаёт черты этого человека, помнит, что их связывало в прошлом, но ощущение оказалось весьма мимолётным и, как Пономарь не напрягал свою память, ничего конкретного выудить из неё не удалось. Вся прошедшая жизнь уподобилась непроявленной фотоплёнке. Может, и есть не ней что-то, а, может, она вся засвечена и придётся заново начинать свою личную историю.
От пристального взгляда Сергей Владимирович беспокойно потянулся во сне, Дарофеев отступил на шаг и, повернувшись, направился в кухню. Там, готовя себе завтрак, Игорь Сергеевич пытался понять, что же произошло вчера. Он, вроде бы, просто читал карточки, вникал в судьбы незнакомых ему больных, тупо просматривал непонятные методы лечения, и вдруг что-то произошло. Что-то такое, что полностью выбило его из привычной колеи. А давно ли привычной?
Пономарь вдруг всем своим телом как бы перенёсся во вчерашний день. Заново ощутил то странное состояние, которое предшествовало его падению в обморок. Недоеденный бутерброд, забытый, так и остался зажат в пальцах, а Игорь Сергеевич как бы раздвоился. Одна его часть говорила: «Ты что? Вот, ты здесь, на кухне, завтракаешь, и ничего странного не происходит. Всё обыденно и привычно.» Зато вторая, та, которая пыталась завладеть его сознанием и чувствами, словно вещала в другое ухо: «Ты же знаешь, мир гораздо шире, чем то, что видят плотские очи. Неужели ты и дальше хочешь прозябать в этом зашоренном состоянии? Раскройся! Смело встречай неведомое! Окунись в него!»
Состояние «Омар».
Пономарь отчётливо ощущал, что у него две пары рук. Одна пара нормальная, с пальцами, одетая в рукава халата. Телесная. Плотская. Зато вторая пара — с пальцами-клешнями — ощущаемая так же чётко, как и первая, невидимая и нематериальная.
Решившись на эксперимент, Дарофеев попробовал пошевелить этой второй парой рук. Они сразу подчинились. Клешни щёлкнули, сжимаясь. Игорь Сергеевич готов был поклясться, что слышал этот странный звук, эхом прокатившийся по утренней тишине.
Заметив, наконец, что, замерев, держит надкусанный кусок хлеба с колбасой, Пономарь осторожно, словно в замедленной съёмке, положил его на стол. Когда зрение оказалось сконцентрировано на бутерброде, Игорь Сергеевич, периферическим видением, вдруг заметил «лишние» руки. Они казались сделанными из слабосветящегося воздуха и имели именно ту форму, какую чувствовал Дарофеев. Но, когда бывший целитель перевёл взгляд на то место, где они были, призрачные, или прозрачные? образования исчезли. Но Пономарь всё ещё продолжал их ощущать.
От такой галлюцинации любой помчался бы сдаваться в психиатрическую клинику, но новая личность Игоря Сергеевича была уже отчасти подготовлена к таким феноменам. Первичный испуг на удивление быстро прошёл, оставив после себя искренний восторг и любопытство.
Не докончив завтрака, Пономарь вскочил и чуть ли не побежал в комнату, где спал Сергей Владимирович. Карточки всё ещё громоздились на журнальном столике. Дарофеев сгрёб их все и отправился обратно, на кухню, чтобы прочесть ещё один, или столько, сколько понадобится, раз.
Теперь Игорь Сергеевич знакомился со своими собственными записями медленно, с максимально возможной тщательностью. Всякий раз, когда перед ним возникало непонятное слово, Пономарь не отбрасывал его, как раньше, а наоборот, пытался понять, что же оно означает. И, удивительно, в большинстве случаев он понимал, о чём идёт речь.
То же самое касалось и многочисленных состояний, перечисляемых в записях. Дарофеев, настроившись на название, непостижимым для него сегодняшнего образом, смог вызвать их у себя все по порядку.
Некоторые были похожи друг на друга, другие разительно отличались, но, Пономарь теперь был в этом уверен на все сто процентов, он в любой момент мог сознательно ввести себя в любое из них. И это наполнило Игоря Сергеевича непередаваемым чувством радости и освобождения от каких-то невидимых вериг, которые вынуждено было тащить его тело, по внутренним ощущениям, уже многие годы.
За этим занятием и застал его проснувшийся Изотов.
— А я-то думаю, кто на кухне полями балуется?.. — Шутливо поприветствовал Пономаря Сергей Владимирович.
— Знаете… Знаешь, так здорово! — Дарофеев сиял и внешне, и внутренне.
— Но, на самом деле, ты немного забежал вперёд…
— Почему? — Удивился Игорь Сергеевич. — Ты же сам вчера давал мне это читать…
— Читать — это одно… — Пояснил Изотов. — Другое дело, вызывать у себя эти состояния. Кстати, в этих карточках описаны только те, которые необходимы для целительства. В действительности, их на порядок больше…
— Ещё больше?!.. — Искренне поразился Дарофеев. — И так их тут не меньше сотни…
— Да. — Кивая улыбался майор. — Их тысячи… И все ты описал в своё время. Хотя… — Сергей Владимирович на секунду задумался, — Нет, не все… Некоторые ты оставил, так сказать, для внутреннего пользования. Не доверил бумаге.
— И что теперь? Как их восстановить?
Словно не заметив реплики Игоря Сергеевича, Изотов продолжал:
— Но они слишком сложны, чтобы тебе заниматься ими на этом этапе, поэтому отложим их изучение на потом. А пока… Короче, я принёс ещё несколько твоих книжек. Там — основы энергетики. Прежде чем практиковать разные состояния, тебе полезно было бы познакомиться с корнями всего этого.
Пономарь не был против, но упоминание о сложности было явно притянуто за уши. Ведь улетел же Дарофеев из клиники, где его держали на наркотиках! Усыпил же он своих охранников! А это было не таким уж простым делом.
Однако, фраза о том, что надо знакомиться с биоэнергетикой с основ, казалась весьма здравой.
— 4 -
Изотов завладел телефоном и, оставив Игоря Сергеевича наедине с его же книгами, всё утро вёл какие-то переговоры.
Чтение подобного рода литературы оказалось весьма увлекательным занятием. Несмотря на то, что на титульной странице самой первой книги было написано, что предлагаемый курс рассчитан на год непрерывных занятий, Пономарь осилил его за два часа. Ровно столько было нужно, чтобы изучить учебник от корки до корки отвлекаясь лишь на выполнение предписанных процедур.
Кроме описания стандартных состояний, издание содержало и множество промежуточных. Они использовались для тренировок учащегося, для того, чтобы его энергетические каналы начали работать на полную мощь.
Но самой основной мыслью книги было то, что для максимально успешного владения своими экстрасенсорными возможностями надо было сделать одну, на первый взгляд элементарную вещь — прервать внутреннюю беседу с самим собой.
Когда Дарофеев впервые натолкнулся на эту мысль, он чуть было не пропустил её, посчитав, что сделать это будет крайне просто. Но при первой же попытке он потерпел сокрушительную неудачу. Мысли не желали прекращаться ни на секунду. В голову постоянно лезли обрывки фраз, какие-то образы. Всё это производило впечатление полнейшего хаоса, словно кто-то внутри Игоря Сергеевича специально пытался запутать его и не дать воплотиться желаемому.
Поняв, что нервничает, Пономарь усилием воли успокоил себя. Потом довёл своё спокойствие до полного безразличия ко всему и решил, что в любом случае теперь ему никто и ничто не сможет помешать воплотить задуманное.
Лишь после этих приготовлений сумятица в мыслях прекратилась. Дарофеев и не понял, что отключил свой мыслительный процесс, пока не осознал, не словами, а как-то иначе, что уже несколько минут сидит в полной ментальной пустоте, спонтанно реагируя на всё окружающее.
Предметы, которые окружали Игоря Сергеевича, когда тот останавливал на них своё внимание, не назывались, а разом раскрывали перед ним свою суть, и это вызвало лишь чувства, которые не надо было выражать вербальным языком. Да и зрение у Пономаря странным образом переменилось. Теперь он окидывал взглядом сразу всё пространство вокруг. У него создалось впечатление, что он видит и те предметы, которые находятся у него за спиной, то есть то, что в обычном состоянии он увидеть никак не мог.
Следующим моментом, который заметил Дарофеев, было то, что благодаря новому зрению он видит больше не только в физическом смысле. Собрав внимание на собственных пальцах, Пономарь заметил, что они окружены полупрозрачной, но при этом вполне явственно видимой оболочкой серебристого сияния. Всмотревшись в неё, Игорь Сергеевич стал различать структуру своей ауры и, проведя несколько экспериментов, убедился, что может управлять энергетическими потоками, которые исходят из его пальцев. Всё то, что он делал, видимым образом отражалось на его биополе.
Всё дальнейшее было гораздо проще.
Без особых усилий Дарофеев входил в разные состояния, их сочетания. Его тело тонко и чётко отзывалось на все изменения. Пономарь чувствовал, что всё то, что он делает — реально. Это говорили и его организм, и то новое видение, которое он неожиданно для себя приобрёл, прекратив думать словами и образами.
Игорь Сергеевич был уже готов приняться за следующий томик, как к нему, широко и таинственно улыбаясь, вошёл Сергей Владимирович.
— Я подготовил для тебя один небольшой сюрприз. — Голос фээсбэшника выдавал то, что вряд ли этот сюрприз будет приятным для Пономаря.
— Мне надо к нему подготовиться? — Полюбопытствовал Дарофеев.
— Пожалуй, что нет. — Со смехом ответил майор. — Разве что, одеться поприличнее…
Глава 12
— 1 -
Сюрприз появился через пол часа. Он был худ, угрюм и неприветлив, и имел внешность пятидесятилетнего мужчины с истончёнными каким-то длительным недугом чертами лица.
— Познакомься, — серьёзно сказал Сергей Владимирович, — Вадим Вадимович.
— Игорь Сергеевич. — Представился Дарофеев.
— Здравствуйте. — Насуплено пробормотал мужчина, но руки не подал.
— Вадим Вадимович пришёл к тебе лечиться. — Сообщил Изотов и, пытаясь скрыть свой интерес к реакции Пономаря, почти демонстративно повернулся к тому боком, продолжая исподтишка наблюдать за потерявшим память целителем.
То этой фразы фээсбэшника внутри Игоря Сергеевича что-то опустилось. Мысли его лихорадочно заметались в ставшей тесной черепной коробке. Одно дело читать про исцелённых и совсем другое — заниматься этим не помня абсолютно ничего, кроме… Кроме состояний, в которые должен входить лекарь-биоэнергетик.
Приотстав от своего нежданного пациента, Дарофеев потянул Сергея Владимировича за рукав рубашки.
— Я не смогу… — Лихорадочно прошептал Пономарь. — Я не умею!..
— Игорь, успокойся! — Шикнул на него Изотов. — Запомни, главное — спокойствие и уверенность.
— Тебе легко говорить… — Пробурчал Игорь Сергеевич и понуро поплёлся вслед за майором.
Однако, фээсбэшник, пропустив Пономаря в гостиную, где уже развалился в кресле их гость, моментально ретировался, успев бросить на ходу:
— Не буду вам мешать…
Дарофеев посмотрел на закрывшуюся за Сергеем Владимировичем дверь, как на гильотину, лезвие которой уже начало своё неудержимое скольжение вниз.
