И лишь после этого заметил, что держит в руке всё ещё включённую трубку. Не став разговаривать с телепатом и выяснять подробности, Николай Андреевич раздражённо закрыл аппарат, и уставился в окно машины, наблюдая за тем, как несутся навстречу дома и улицы, которые он проезжал несколько минут назад.
— 3 -
Мальчишку нашли совершенно случайно. Один из боевиков, патрулировавший двор, заметил, что из снежного заноса, который скрыл ряд каких-то колючих кустов, наполовину высовывается розовый, почти незаметный на белой поверхности, тапок.
К этому месту не шли никакие следы и охранники, зная, что пройти по такой целине не оставив за собой изрядной борозды, невозможно, просто не осматривали этот участок двора корневского особняка.
Вслед за тапкой, из-под сугроба был извлечён и Витя Матюшин. Мальчик был весь в снегу, он закоченел и почти не подавал признаков жизни. Но боевики, раздосадованные тем, что из-за этого пацана их подняли на ноги и заставили бегать по морозу, решили, почти не сговариваясь, выместить на хумчанине всю свою злость. Кроме того, все они принимали участие в штурме НИИЭБа и помнили, что этот щуплый пацан сделал с их друзьями и коллегами.
Витю приволокли в одну из пустующих комнат, где из потолка торчал крюк для люстры. Привязав мальчика за руки, охранники подвесили его на этот крюк. Один из них наотмашь хлестнул Витю по щеке. Мальчик дёрнулся, но не издал ни звука.
В следующий момент у всех присутствующих в головах зазвучал голос:
— Отпустите!
Бандиты переглянулись. Им было известно, что их подопечный обладает некими особыми способностями, но чтобы он так просто мог говорить, не открывая рта, это им в голову прийти не могло.
— Отпустить? — Глумливо проговорил один из боевиков, справившись с первоначальным шоком, — Или опустить?
— Ты — Банан. — Стал проецировать Матюшин свой голос охранникам. — Тебе двадцать один год. В шестнадцать попал на малолетку за квартиру. Там же был опущен и полтора года обслуживал всех под именем Валька. При подъёме на взросляк скрыл это и стал жить как приблатнённый.
Все бандиты, кроме Банана, расхохотались.
— Валька! Вафлёр! Дай-ка мы тебе на клык навалим!
— А ты, — Продолжил Витя, — Упырь.
Предложивший использовать Банана по назначению замолк и, подскочив к пацану, замахнулся, чтобы прервать его откровения, но кто-то поставил ему подножку и Упырь повалился, нелепо задрав ноги.
— В детстве ты подглядывал за родителями в спальне. Потом стал воровать на зимних дачах. Свою девчонку, которая пригрозила тебя выдать, отдал на изнасилование друзьям, с которыми ходил на «дела». Когда они её убили, зарубил всех топором, а дом, где это происходило — поджёг.
— Ах ты, сука! На кентов руку поднял! — Завопил кто-то.
— Закрой хлебало! — Рявкнул Упырь, поднимаясь с пола. — Посмотрим, что он про тебя, Карась, расскажет…
— Карась. — Зазвучало у всех в головах. — Сидел за гоп стоп. Пользовался тем, что был близок к пахану зоны и крысятничал из зековского общака.
— Да вы что, мужики, слушаете этого ублюдка! — Завопил Карась. — Вы въехали что он делает? Он же нас друг на друга натравливает! Ну, кто из вас подлянок не делал? А?!
Он оглядел бандитов. Те, стояли, как вкопанные, даже те, кто заламывал руки Банану, ослабили свою хватку.
— Мочить его надо! Без лишнего базара! Мочить! — Последнее слово Карась сказал с такой ненавистью, что Витя весь содрогнулся. Вал эмоций преступника захлестнул мальчика.
— Стоять! — Прогремел на всю комнату властный голос. Боевики повернулись к его обладателю и увидели перед собой высокого, чуть седоватого хиляка, которого их босс, неведомо зачем, поселил в этом же доме.
— Через пять минут здесь будет Корень. — Сообщил Кашеваров уже чуть тише. — Если кому-то хочется расстаться со своими мужскими достоинствами — продолжайте…
— Да чего ты гонишь?! — Слегка неуверенно проговорил Упырь. — Шеф только в тачку сел. Раньше завтра не вернётся…
— Кто не верит — может остаться и продолжить. — Равнодушно проговорил Призрак. — Остальным лучше разбежаться и занять свои места…
Михаил Русланович повернулся и сделал шаг прочь из комнаты. На пороге он обернулся:
— Да, ещё я бы советовал срочно вызвать врача. Пацан, по-моему, сильно обморожен…
Когда в Химки прибыл Николай Андреевич, всё было уже спокойно. Витя лежал в кровати, около него сидел местный врач, а медсестра обрабатывала какой-то мазью ступню паренька.
— Что с ним? — Резко спросил мафиози.
— Ничего страшного. — Врач встал. — По всем симптомам — нервное истощение. Кроме того, лёгкое обморожение конечностей. Неделю полежит, — если не будет простуды, — то этим всё и кончится.
Корень выругался и, уходя, хлопнул дверью. Он шёл разыскивать Призрака.
— 4 -
Случилось то, чего Репнев опасался, но не позволял этому подозрению даже появиться в своих мыслях. Витя Матюшин, судя по рассказу Михаила Руслановича, оказался не так прост. Ему без особых усилий удалось ускользнуть из-под телепатического наблюдения. И это значило, что всё время пленения он вёл с Корнем какую-то игру. Смысл её был мафиози неясен и это было вдвойне подозрительно.
Кроме того, судя по реакции Призрака на побег, последовавшее за ним пленение мальчика, Кашеваров искренне привязался к хумчанину. Иначе телепат и пальцем бы не пошевелил, чтобы спасти пацана от расправы, не стал бы звонить Николаю Андреевичу с требованием немедленно вернуться. Репнев не терпел, чтобы ему приказывали, и сейчас, выполнив требование подчинённого, причём такого, который находился на самой нижней ступени криминальной иерархии, Корень не мог этого простить ни себе, ни ему.
Возникшая эмоциональная связь надзирателя и его подопечного могла принести в дальнейшем немало неприятностей. Николай Андреевич понимал это очень отчётливо и не мог допустить, чтобы личные чувства как-то влияли на ход задуманного им дела.
К великому сожалению мафиози, в его распоряжении больше не было настоящих телепатов. Поэтому Репнев сделал заметку в своей записной книжке о том, чтобы дать Драйверу задачу найти Призраку замену. Пока же замены не было, приходилось мириться с присутствием в своей организации потенциально нелояльного субъекта.
Да и из-за дурацкой мысли самого Николая Андреевича, Витя на несколько дней выпал из работы. Задержки Репнев планировал, но не такие длительные. В Москве оставалось ещё немало личностей, которые мешали криминальному бизнесу Корня. И с ними следовало разобраться не откладывая. К примеру, тот же Рыбак…
Но неожиданности в этот день ещё не кончились.
Приехав к себе домой, на Кутузовский, мафиози, в сопровождении двух телохранов поднялся к своей квартире. На звонок дверь открылась, и перед Николаем Андреевичем возник не дежуривший боевик, а совершенно незнакомая личность. Личность эта была мужского пола и приветливо улыбалась.
Моментально произошла небольшая перестановка. Телохранители Репнева шагнули вперёд и, закрыв босса своими телами, выхватили пистолеты-пулемёты «Шакал» и взяли незнакомца на мушку.
— Я — парламентёр от Рыбака. — Сказал незнакомец. — Стрелять не советую. Других пришлёт… Не таких миролюбивых…
— Обшмонать. — Приказал Николай Андреевич.
Парламентёр безропотно позволил провести личный досмотр, в результате которого обнаружилось странного типа ручное оружие.
— Что это? — Спросил Корень, рассматривая необычного вида револьвер.
– «Удод-5». — Пояснил рыбаковец. — Стреляет сильнодействующим снотворным.
К тому времени нашёлся и корневский охранник. Он, блаженно улыбаясь, спал на полу в прихожей.
Парламентёра под конвоем ввели обратно в квартиру. Он, не спросясь разрешения, уселся на диване и закинул ногу на ногу. Репнев разглядывал его с минуту, потом устроился напротив. Телохранители Николая Андреевича оружие своё опустили, но держали на виду.
— Итак? — Корень первым прервал молчание.
Незваный гость завершил изучение своих ногтей и прямо посмотрел на мафиози.
— Мой босс просил передать… — Начал рыбаковец, пристально вглядываясь в лицо Репнева. — Что противостояние ни к чему путному не приведёт…
Опять в комнате повисла пауза, которую посланец дал Корню, чтобы тот обдумал услышанное. За кажущейся простотой фразы скрывалось несколько потаённых смыслов. Во первых, Рыбак давал понять, что считает организацию Репнева равной себе. С одной стороны это могло показаться ничем не оправданной дерзостью, но с другой, наркобарон намекал на то, что их силы сейчас действительно примерно равны. Во вторых, здесь было закамуфлировано явное предложение мира. Старый мафиози давал понять, что знает, от кого шли приказы о покушениях и одновременно то, что готов забыть о них, если Николай Андреевич пойдёт ему навстречу.
Конечно, Корень ни на секунду не верил о забывчивости Рыбака, но если уж парламентёр сказал «А», то следовало дождаться и следующей буквы.
Николай Андреевич кивнул и после этого рыбаковец приступил ко второй части своей миссии.
— Рыбак приглашает вас на встречу.
Репнев насторожился. Старик в Бутырке. Встреча должна произойти в её стенах. Это могло означать или ловушку, или действительно честное предложение о сотрудничестве. Корень помнил, как несколько лет назад накрыли сходняк воров в законе и произошло это как раз в Бутырской тюрьме.
— Гарантии? — Осторожно спросил Николай Андреевич.
Посланец заулыбался:
— К сожалению, никаких… Но, как жест доброй воли Рыбак просил передать вам это…
Осторожно и медленно подняв руку, чтобы не спровоцировать излишне поспешной реакции телохранителей, парламентёр двумя пальцами извлёк из нагрудного кармана своего пиджака сложенный листок бумаги. Протянул его Репневу. Николай Андреевич не спешил его брать, он кивком приказал одному из телохранов приблизиться и забрать послание. Все эти предосторожности вызвали у посланника лишь тень улыбки. Он понимал, что доверия тому, что исходит от Рыбака было мало. К примеру, лист мог оказаться пропитан каким-нибудь ядом и наркобарон хотел таким способом уничтожить конкурента.
Телохранитель развернул бумажку, осмотрел её с обеих сторон и поднёс к лицу Корня. Репнев увидел колонку аккуратно написанных имён, фамилий и кличек.
— Это «двойники» среди ваших людей. — Пояснил парламентёр.
— Хорошо. — Репнев медленно склонил голову. — Я проверю. Свяжите его пока.
Рыбаковец не сопротивлялся, пока ему скручивали руки за спиной и, через петлю на шее, привязывали их к ногам. В такой позиции пришелец не мог пошевелиться, чтобы не придушить себя, а Корень направился в кабинет, звонить Драйверу. Беседа с компьютерщиком полностью удовлетворила Николая Андреевича. Показанный видеокамере лист был тут же переведён в текстовый файл, по всем позициям проведён поиск в базе данных. В результате оказалось, что распознанных «двойников», тех кто работал одновременно на Корня и Рыбака, было на порядок меньше, чем содержал список. Приказав Драйверу не трогать этих людей до поры, до времени, Репнев вернулся к парламентёру.
Тот смирно лежал там же, где его оставили. По всему было видно, что рыбаковец не предпринимал попыток освобождения. Увидев вошедшего в гостиную Николая Андреевича, пришелец странным образом вытянулся, узлы соскочили с его рук и он, одним движением скинув с шеи петлю, встал перед мафиози во весь рост.
Репнев от неожиданности отступил. Его телохранители, как по команде, одновременно вскинули «шакалов».
— Вот ещё одно доказательство лояльности. — Сияя приклеенной улыбкой, отчётливо сказал парламентёр.
Корень коротко кивнул. Действительно, если посланцу ничего не стоило справиться с путами, то у него всё время, пока он находился в квартире, была прекрасная возможность разделаться с Николаем Андреевичем и его людьми. Парламентёр оказался профессионалом высокого уровня. И одно то, что на встречу с Репневым Рыбак послал именно такого человека, а не обычную шестёрку, говорило об уважении. Или это было хорошо просчитанным ходом, чтобы пустить пыль в глаза. Корень так до сих пор не знал ничего о планах старого мафиози.
— Когда? — Спросил Николай Андреевич.
— Сегодня. Сейчас. — Просто ответил посланец.
— Но я… — Задумался Репнев, прикидывая, какие дела у него назначены на ближайшее время.
— Следующее окно ввизитах возможно будет лишь через несколько дней. А время поджимает…
Репнев не стал выпытывать, почему так внезапно возник цейтнот, и согласился.
Глава 8
— 1 -
— Я пригласил вас, Николай Андреевич, чтобы обсудить два вопроса… — Рыбак устало развалился в кресле напротив Корня, положив сухие сморщенные руки на подлокотники. Репнев с первого взгляда понял, что старый наркоделец противник не из приятных. Несмотря на преклонный возраст, глаза Рыбака оставались яркими, это были глаза безжалостного хищника, который не остановится ни перед чем, чтобы добиться своей цели, какой бы та ни была.
Голос старика был немного гнусав, сломанный ещё в бурную молодость нос давал о себе знать. Но несмотря на это, в словах Рыбака чувствовалась уверенность и сила, которые даются лишь действительно много повидавшим на своём веку, тем, кто умеет извлекать уроки из собственных ошибок и не наступает на одни и те же грабли по несколько раз.
Старик пригладил торчащий ёжик густых седых волос и, с тщательно выверенным безразличием, продолжил:
— Первый из них чисто деловой, второй же — личный. Я сейчас подумал, и решил поменять их местами. Начнём с личного… Вы не возражаете?
Репнев не возражал. С самого начала было ясно, что старый мафиози продумал ход этой беседы уже давно и сейчас лишь пытается сделать вид, что всё происходит спонтанно, благодаря некому эмоциональному порыву. Но Николаю Андреевичу было доподлинно известно, что Рыбак в своих действиях никогда не идёт на поводу чувств. Все шаги наркобарона подчинены какой-то вполне определённой цели. Но какой именно, Репнев пока не знал.
— С чего бы начать?.. — Рыбак явно не торопился, а Корень молчал и терпеливо ждал.
— Давайте будем по-простому? — Внезапно предложил старик. — Мы — взрослые люди, и понимаем, чего стоят все эти условности, дипломатические ужимки и скрупулёзное фильтрование базара… Будем на «ты»? Я буду называть тебя Коля… А ты меня… Рыбак… — И старик заливисто расхохотался.
— Тогда уж «Корень»… — Сказал Николай Андреевич и тут же понял, что попался на удочку наркобарона. Тот ждал от Репнева именно такой реакции. Решив про себя, что будет впредь осторожнее, Корень вдруг осознал, что и это запланировано Рыбаком.
— Хорошо, Корень… — Сквозь смех проговорил старик и моментально успокоился. — Так вот, о личном… Это, можно сказать, просьба, или одолжение. Пустяк, безделица, но моя благодарность будет весьма высока… Ты, Корень, наверное, знаешь, как я попал сюда… — И, уже во время утвердительного кивка Репнева, старик стал говорить дальше. — Знаешь, кто тому виной. Их было двое. Один — Гнус. Мерзкая личность, — В подтверждение своих слов наркоделец скривил тонкие губы, — Не советовал бы иметь с ним дело, да тебе и не придётся. Он уже мёртв… А вот второй…
Как только Рыбак стал разглагольствовать о виноватых, Николай Андреевич догадался, что за этим последует и опять поразился хитрости и прозорливости старика. Речь, несомненно, пойдёт о Дарофееве. Наркобарон предложит ему разделаться с целителем. Это совпадало с планами самого Репнева и, если он согласится, тем самым, он попадёт под влияние наркомафии. И тогда ему будет во сто крат сложнее отказаться от второго предложения наркотического босса.
Но что будет, если Корень скажет старику, что сам хочет устранить Пономаря? Наверняка, Рыбак тогда закивает и скажет, что безделица состоит в том, чтобы сказать экстрасенсу, что его мочат по повелению наркобарона.
«А если отказаться?» — Промелькнуло в голове у Репнева.
Но тогда всё запутается окончательно. Рыбак, как дважды два сможет доказать, что Пономарь опасен, призовёт к мести за братву, и если Корень будет настаивать, то его авторитет неминуемо упадёт. Уж Рыбак-то об этом позаботится и будет совершенно неважно, жив Дарофеев, или мёртв, и от чьей руки.
— Да, я согласен… — Сказал Репнев и резко оборвал себя, поняв, что всё-таки ещё раз прокололся, выдал наркобарону свои мысли, ответил на незаданный вопрос.
— И на что? — Мгновенно отреагировал старик.
— Убрать Пономаря… — Угрюмо пробормотал Николай Андреевич. Отступать ему уже было некуда. Но оставалась и вторая причина беседы, и теперь Репнев должен был ждать, пока наркоделец её скажет.
— Ай, умник! — Радостно захлопал в ладоши Рыбак. — Ай, молодец. Прямо мысли мои читаешь!
Да, крепко насолил мне Пономарь. И расплата за это — одна. Правильно… Правильно… — Старик быстро закивал. — А тебя то он чем напряг? — Последовал внезапный вопрос.
«Проверка! — Моментально пронеслось в голове Корня. — Вот бы ещё узнать, что именно этому бандиту известно о моих отношениях с Игорем…»
Тянуть с ответом было нельзя. Итак Репнев уже замешкался, подбирая слова для ответа. А каждый миг промедления Рыбак берёт на заметку.
— Извини, Рыбак, — Решился, наконец, Николай Андреевич. — Это мои с ним разборки. — И, поняв, что высказанная фраза звучит слишком грубо, без излишней поспешности продолжил:
— У меня есть причины, и они достаточно веские… Но для того, чтобы о них рассказать — потребуется слишком много времени. Не хотелось бы тебя утомлять излишними подробностями…
К удивлению Корня Рыбак не стал настаивать. Из этого Николай Андреевич заключил, что старик знает достаточно, чтобы не удивляться такому решению Репнева. Но откуда? Источник информации мог быть только один — кто-то из людей Драйвера.
— Да и не надо… — Старик вяло махнул рукой. — Я и так всё знаю. Что жить тебе осталось чуть меньше двух недель…
Корень, понявший где находится источник информации за мгновение до того, как была произнесена эта фраза, сумел сохранить полное самообладание. Он прикрыл глаза и медленно кивнул.
— А ведь этого человечка в моём списочке не было… — Рассмеялся Рыбак. — Сам допёр? Или раньше его вычислил?
— Только что… — С невозмутимым видом проговорил Репнев. — А теперь, давай кончим эти кошки-мышки. Какое второе предложение?
Наркоделец довольно ухмыльнулся. Он знал, что Корень не сможет правильно истрактовать это выражение чувств. Теперь Репнев начнёт «чистку» среди людей Драйвера, а это временно ослабит позиции Николая Андреевича.
Рыбак намеренно запутал Корня, сообщив о предателе в рядах компьютерщиков. На самом деле, всё было гораздо проще. Когда Драйвер работал под крышей Сивого, наркобарон, за то недолгое время, когда его организация и группировка Сивого объединились, разузнал несколько секретных кодов, позволяющих незаметно залезать в сеть Драйвера и считывать оттуда всё, что нужно.
Начав активные действия, Рыбак не мог пройти мимо такой прекрасной возможности. Естественно, занимался он этим не сам, а группа доверенных лиц, и всё самое интересное они передавали через спутниковый телефон на ноутбук Рыбака. Так что, наркоделец смог воочию понаблюдать за будущей смертью Николая Андреевича.
Наркобарон знал и то, что Драйвер не успел ещё сообщить своему хозяину. Информация эта заключалась в том, что Корню, его силами, не удастся справиться с Пономарём. В нейрокомпьютер были заложены действия только «крыши» Репнева и не учитывалось влияние других криминальных организаций. А, поскольку сезон охоты на Пономаря был открыт, Рыбак не мог отказать себе в удовольствии к ней присоединиться.
От её успешности зависело многое. И, в первую очередь, дальнейшее расширение наркомафии.
— Торопишься, Корень? — Рыбак закончил ухмыляться и стал насупленно-серьёзен.
— Да так, — Неопределённо сказал Репнев. — Дела, там, всякие. Но они подождут…
— Это верно, дела подождут… Но не наши.
Последние слова были сказаны Рыбаком с таким металлом в голосе, что Николай Андреевич невольно вздрогнул.
— А предложение у меня такое… — Чуть тише молвил наркоделец, — Объединиться…
Теперь Репневу всё стало понятно. Рыбак не был человеком, который так запросто отдаст кому-то свою власть, или поделится ей. Корень понял, что старик хочет использовать момент, чтобы прибрать к рукам всю организацию Николая Андреевича. Объединение — лишь уловка. После гибели Корня власть Рыбака возрастёт многократно.
Но, с другой стороны, это было крайне заманчиво. Прав компьютер, или нет, но Репневу казалось, что покончить с Дарофеевым удастся без особых хлопот, пусть даже при этом погибнут сотни шестёрок-боевиков.
— Я понимаю, — Продолжал гнусавить Рыбак, — Что такое решение требует созыва «Девятки». Но, если ответ будет положительным, то у вас появятся дополнительные ресурсы для уничтожения нашего общего знакомого… Не говоря уже о финансовой стороне дела…
После этих фраз Корень не знал, что и думать. Выходит, Рыбак заинтересован в нём. В его жизни. Но почему? И почему он так хочет устранить Пономаря?
— 2 -
Когда Изотов и Константин вернулись с продуктами, Игорь Сергеевич всё спал. Стараясь не шуметь, майор и Дарофеев-младший рассовали принесённые свёртки по полкам, загрузили холодильник. После этого, Сергей Владимирович поехал подготавливать первый этап своего плана, а Константин Сергеевич остался с братом.
Размышляя о том, каким должен быть первый стресс, которому подвергнется Пономарь, Изотов не придумал ничего лучше, чем ознакомить потерявшего память с масштабами и итогами его целительской деятельности. А для этого требовалось привезти ему архив карточек пациентов. Задача казалась элементарной. Ну, что может быть проще — приехать и взять? Но внезапно Сергей Владимирович столкнулся с непредвиденными осложнениями.
Подъезжая к дарофеевскому дому, майор вдруг почувствовал смутную тревогу. Не всё было чисто. Доверять своей интуиции Изотов уже привык и, поскольку его способности позволяли проверить догадку, Сергей Владимирович остановил машину в нескольких кварталах от нужного ему здания и вошёл в медитационное состояние.
Проверку он начал с квартиры Игоря Сергеевича. Там определённо чувствовалось чьё-то чужое присутствие.
Переместив своё тонкое тело к балкону одиннадцатого этажа, майор прошёл сквозь стекло и оказался в знакомой обстановке. Впрочем, не всё в ней оказалось привычным. Меблировку дополняли два головореза, вольготно расположившихся в гостиной. На сервировочном столике стояла двухлитровая бутыль армянского коньяка, из дарофеевской коллекции подарков, дополняли натюрморт пол круга краковской колбасы, ломти черного хлеба и порожние банки плоских консервов.
По всему было видно, что бандиты пришли сюда всерьёз и надолго, и по доброй воле это помещение не покинут.
Пролетев по остальным комнатам, Изотов заметил и третьего, запершегося с туалете. Последний, как видно, сильно перебрал и теперь обнимался с фаянсовым другом. Опасности бедолага явно не представлял.
Вернувшись в гостиную, Сергей Владимирович занялся первыми, из обнаруженных. Они как раз разливали последние капли коньяка по стаканам и готовились принять очередную порцию. Уровень алкоголя в их крови был уже высок, но, как понял майор, недостаточен, чтобы боевики отрубились и залегли спать.
Немного подкорректировав у них работу печени, так, чтобы та перерабатывала спирт как можно дольше, Изотов в тонком теле устроился в углу комнаты и стал ждать.
Сторожа сдвинули стаканы, выпили. Сергей Владимирович опять слегка вмешался в плавное течение их обмена веществ. После этого, алкоголь стал несколько активнее всасываться в кровь.
Прошло несколько минут, и боевики окончательно закосели. Убедившись в том, что организованного сопротивления они оказать уже на смогут даже на автопилоте, Изотов решил покинуть стены дарофеевского обиталища, чтобы вернуться в него уже во плоти.
Но, когда он подвёл машину непосредственно к подъезду и припарковался рядом с синим «москвичом» Пономаря, уже порядком занесённого снегом, майор обнаружил, что ощущение опасности лишь усилилось. Что-то он, как видно, пропустил.
Поднявшись на лифте до девятого этажа, дальше Сергей Владимирович стал подниматься пешком. И чуть не нарвался на внешнюю засаду.
— Я отолью. — Сказал вдруг голос на следующем пролёте лестницы.
— Смотри, осторожнее. Наверху бугор. — Ответил второй боевик.
— Да я в мусорку… Она этажом ниже…
Послышался грузный топот. Майор успел бесшумно скользнуть вниз и притаился в темноте закутка, в который выходили двери квартир.
Мимо Сергея Владимировича кто-то быстро промчался, он успел разглядеть лишь спину, затянутую в коричневую кожаную куртку. Шаги стихли, послышался лязг открываемого мусоропровода и, следом, весёлое журчание.
Не дожидаясь, пока бандит закончит своё дело, Изотов рванулся вверх по лестнице. Напарник боевика сидел на ступеньках и никак не ожидал нападения. Сергей Владимирович с поворота ударил того тяжёлым ботинком по голове. Носок вошёл в полуоткрытый рот боевика, ломая зубы. Челюсть парня обвисла под неестественным углом, то ли выбитая из суставов, то ли сломанная мощным ударом.
Боевик застыл на мгновение с вытаращенными глазами, потом повалился навзничь, гулко стукнувшись головой о ступеньки. Снова хлопнула крышка мусоропровода. Зазвучали шаги.
— Я — всё! — Сообщил бандит, появляясь в поле зрения Изотова. Реакция его была несколько лучше, чем у коллеги. Пока майор, схватившись обеими руками за перила лестницы, перепрыгивал на нижний пролёт, целясь ногой в висок боевика, тот успел вытащить короткоствольный автомат. Однако, воспользоваться им не удалось. Не успев издать ни звука, облегчившийся боевик рухнул на площадку перед лифтом.
Спустившись, Сергей Владимирович конфисковал у него автомат и прислушался. Казалось, вокруг было спокойно, но майор чувствовал, что всё не так безоблачно, как хотелось.
Переключившись на ясновидение, Изотов увидел, что навстречу ему спускаются ещё двое. Эти уже держали оружие наготове. И им осталось спуститься лишь на пол пролёта, чтобы увидеть первого из уложенных коллег.
На мгновение Сергей Владимирович пожалел, что не может стрелять сквозь стены. Он, как мог бесшумно, спустился на несколько ступенек и встал на перила лестницы. Теперь майор мог поразить ноги приближающихся бандитов.
И, как только первый из них показался в щели между лестницами, Изотов вытянул руку с автоматом и, поддерживая оружие за магазин, дал по нему, и выше, поворачивая ствол в сторону уходящего вверх пролёта, длинную очередь. Звук выстрелов чуть не оглушил майора. Пули, выбивая куски бетона, визжа, рикошетировали от стен.
Не надо было прибегать к паранормальным способностям, чтобы определить, что оба бандита мертвы.
Теперь путь был свободен.
— 3 -
Проснулся Пономарь от того, что кто-то вошёл в квартиру. Игорь Сергеевич не мог сказать, услышал ли он, как хлопнула входная дверь, или послышался чей-то голос, или он просто вдруг осознал, что теперь здесь присутствует ещё один человек, но результат был налицо. Дарофеев проснулся.
Спустив ноги с кровати, целитель нащупал тапочки, засунул в них ступни и, мельком отметив, что спал в носках, направился к выходу из комнаты. Оказавшись в коридорчике, Игорь Сергеевич увидел, что рядом с входной дверью кто-то раздевается. Через секунду пришло узнавание. Изотов. Тот, кто уже дважды спасал его, Игоря от каких-то бандитов.
— Сергей?.. — Осторожно спросил Пономарь.
Тот поднял взгляд от ботинок:
— А, Игорь, проснулся?
На этот вопрос можно было и не отвечать. Пономарь внимательно рассматривал пришедшего откуда-то майора и вдруг осознал, что как-то слишком пристально смотрит на его левый башмак. Целителю показалось, что тот испачкан кровью, причём не кровью Изотова, а чьей-то чужой. Но видение исчезло и обувь вновь стала чистой.
— Я тут тебе кое-что принёс… — Загадочно сообщил Сергей Владимирович, подхватывая с пола приличных размеров кожаную сумку. — Но это чуть позже… Надо рассортировать…
На голоса из кухни вышел ещё один человек. Дарофеев посмотрел в его сторону и в памяти мгновенно возник образ из сна. В том эпизоде, этот господин, правда гораздо моложе, сопровождал его, Игоря и женщину по имени Лиза, в каком-то путешествии.
— Ну, брательник, как спалось? Целитель вспомнил, что это его брат, Константин. Но, странное дело, никаких особых чувств он к этому человеку не испытывал. Ну, назвался братом, и что? Может, очень даже может быть, что Константин действительно брат. Но ведь памяти об этом не сохранилось…
— Неплохо… — Как можно более приветливо ответил Игорь Сергеевич, но Дарофеев-младший сразу почувствовал натянутость в весёлости Пономаря и разом погрустнел.
— Мы тут кое-что придумали… — Изотов отвлёк внимание на себя. — Тебе будет интересно…
— И что же? — Холодно спросил Дарофеев.
— Подожди чуток… Всему своё время… А пока — перекуси. На кухне холодильник. В нём полно всякой всячины. Пожав плечами, Игорь Сергеевич понуро поплёлся в указанном направлении. Пока он готовил себе бутерброды, пока кусал их, запивая горячим кофе, он всё время прислушивался к тому, что творилось за стенкой. Но ничего интересного, кроме нескольких громких возгласов удивления, исходивших, очевидно, от Константина, расслышать Дарофееву не удалось.
Наконец, после получасового ожидания, за время которого Игорь Сергеевич успел перебрать не менее сотни вариантов того, что его ожидает, на кухне появился возбуждённый Изотов.
— Пора! — Провозгласил фээсбэшник.
Пономарь поднялся и, с замиранием сердца, пошёл за Сергеем Владимировичем.
В большой комнате, служившей одновременно гостиной и кабинетом, его ждал Костя, а перед ним, на журнальном столике, громоздились кипы каких-то документов. Изотов сел на диван, оставив стоять недоумевающего Пономаря и, взяв в руки одну из стопок бумаг, протянул её Игорю Сергеевичу:
— Держи. И внимательно всё прочитай!
Дарофеев принял кучу листов и взглянул на верхний из них. Там, чётким прямым почерком было написано: «Севастьянова Марфа Андреевна. Диагноз: рак четвёртой стадии.»
